Текст книги "По краю мечты (СИ)"
Автор книги: Виктория Анкай
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)
=5=
Стандартное утро.
Проспали как обычно. На целых пятнадцать минут. Кофе с бутербродом сыну, чай и английскую косу на длинных волосах дочери, а себе… Ничего. Я на работе кофе попью и расчешусь, всё равно капюшон надевать – дождь…
Димка через дорогу к остановке, мы с Машей в сторону детского сада, оттуда и до работы рукой подать.
Вечная спешка. Бесконечные опоздания. Хронический недосып. И всё равно ничего не получается…Так хочется иногда южного солнца, солёного моря, крика чаек над головой, обжигающего песка под ногами, увидеть хоть раз в жизни настоящие пальмы, попробовать какую-нибудь пина коладу или мохито, или чего там сейчас модно… Это как увидеть Париж и умереть…
Но нет. Тут нескончаемые дожди, тоска хоть на стены лезь, беспросветная нехватка времени и сил… Даже пожалеть себя и выплакаться некогда уже который месяц подряд. А годы идут, часики тикают…
Вытерла капли дождя со щёк, прежде чем толкнуть дверь офиса…
– Всем привет.
Девчонки дружно закивали и заулыбались. Конечно, они или сами за рулём, или их мужья в такую погоду на машине доставили – сухие вон все, с причёсками и макияжем…
Ладно, сейчас и я займусь.
Плюхнулась за свой стол, достала из сумки зеркальце, карандаш, тушь и помаду, обвела один глаз, торопливо накрасила ресницы…
Дзынькнула музыка ветра на двери – клиент пришёл…
Тьфу ты, чёрт. Сгребла в ящик косметику и поджала губы, хлопая на вошедшего одним накрашенным глазом.
Мужчина удивлённо окинул взглядом помещение и едва заметно улыбнулся. Понятное дело – восемь девушек в одном кабинете, только улыбаться и остаётся…
Конечно, он предпочёл подойти к Аллочке. Высокая стройная брюнетка с чётким, в меру ярким макияжем на безупречном лице и совершенной причёской на идеальных волосах цвета воронова крыла – мечта поэта, да и сидит ближе всех ко входной двери. Все мужики как один первым делом шаг к ней делают.
А уж Алка в свою очередь всем мило улыбается и отправляет либо к начальнице Раисе Васильевне, либо к Ленке, либо к Ирке – именно они первыми принимают заказы. При этом меняться местами с кем-нибудь из девчонок Аллочка категорически отказывается, привыкла видите ли…
На этот раз она отправила посетителя к Лене. Та приосанилась, с деловым видом отложила бумаги и несколько раз щёлкнула по клавиатуре наманикюренным ноготком, закрывая вкладки и всем видом показывая, что ради клиента готова отложить все текущие дела.
Я с завистью вздохнула. Если бы я тоже умела вот так общаться с заказчиками, то, наверное, давно бы встретила своего принца… А тут, за самым дальним столом у стены, меня вообще не видит ни один клиент – так, предмет мебели, не способный радовать глаз настолько, чтоб вообще меня не замечать.
А он ничего… На принца вполне потянет – вон какая улыбка. Только не мне адресованная. Да и нечасто нас здесь такие вот мужики в деловых костюмах своим присутствием балуют, основной контингент – пожилые дачники и хитрые дамочки, мечтающие оттяпать у соседей лишний метр. А тут сразу видно, что дядя серьёзный, с большим проектом… Для таких предполагаются серьёзные фирмы с солидным оборотом и настоящими профессионалами своего дела, а не подобные нашему скромные конторки. Впрочем, мне-то что, пусть Ленок с ним разбирается.
Только к обеду мне удалось наконец докрасить второй глаз – дверь хлопала безостановочно, народ как с ума посходил. Впрочем, неудивительно – скоро лето, всем хочется этот самый лишний метр картошкой засадить…
– …Девочки, я за шавермой, кому взять?
– …А я в Макдак, кто со мной?
Я лишь втянула голову в плечи – я вроде как для всех на диете. Когда девчонки разошлись, достала контейнер с капустным салатом. Вот на обеде я совершенно не против остаться тут одна – домой бежать лень.
Мысли снова переключились на редакцию… Надо оно мне вообще? Явно платить миллионы там не собираются… А с другой стороны, это всё равно лучше, чем в каком-нибудь шалмане посуду до трёх ночи скрести… Ладно, вечером схожу посмотрю ещё раз, как там и что. Про зарплату поконкретнее разузнаю…
* * *
Сегодня знакомый путь показался в разы короче. Я больше не плутала по дворам, успела даже к семи. Дом уже не представлялся таким зловещим и необычным – просто старое здание без какого-либо ремонта, таких сотни в городе…
Нажала на звонок, ожидая, что дверь откроет Эдуард Михайлович. Но из-за створки высунулся голову вполне миловидная женщина лет пятидесяти, приветливо улыбнулась и отступила на шаг назад, пропуская меня внутрь. А я как-то не подумала, что сейчас увижу тут ещё кого-нибудь…
Неуверенно пробормотала:
– Здрасьте… Я уборщица…
Я же уже работаю тут, да?! Раз меня сегодня Эдуард Михайлович ждёт…
Женщина улыбнулась ещё шире:
– Да, Эдуард говорил… Проходите. Меня Татьяна Ивановна зовут…
Я выдавила улыбку:
– Очень приятно…
Эдуард Михайлович встретил меня как старую знакомую – поднял взгляд и изобразил подобие улыбки. Мне даже стало как-то неловко от собственных раздумий в течении дня о том, стоит ли приходить сюда снова или нет. А ещё я познакомилась с частью коллектива редакции – две дамы возраста Татьяны Ивановны, строго оглядевшие меня с ног до головы, и один весьма обаятельный джентльмен тех же лет и ростом даже ниже моего, ухмыляющийся во все тридцать два белоснежных зуба, оказавшийся единственным журналистом, выезжающим на всякие места аварий и преступлений. У каждого были отдельные весьма обширные кабинеты, в которых мне предстояло убираться. На мой робкий вопрос о том, что находится в остальной части дома, Татьяна всплеснула руками, покосилась на Эдуарда и зашептала громовым шёпотом на весь этаж:
– Он что, тебе даже экскурсию не провёл?! Ну чурбан же… Пойдём, покажу и расскажу…
Тот только театрально закатил глаза к потолку…
То, что я увидела в обширном зале по левую руку от входа, вызвало огромное любопытство – там стояли печатные станки. Не новые современные, а достаточно допотопного вида, но вполне приличные. Большие и непонятные… Потрясающие. Только сразу видно, что много лет бездействующие…
Татьяна водила меня по пустующим складам, занимающим весь первый этаж, и рассказывала о том, что когда-то тут было настоящее издательство со своей типографией, выпускавшее, помимо "Времени", несколько научных журналов, брошюры, открытки, женские тонкие газеты на два оборота, работали здесь молодые перспективные репортёры… Но в начале девяностых всё пошло псу под хвост. Теперь вот держится на плаву одна газетёнка, и то с трудом…
Когда-то на верхних этажах был дом быта, ателье, ремонт обуви и часов, позже – офисы таксистов, парикмахерские и кабинеты маникюра…
Но здание давно висит в списке требующих капитально ремонта, поэтому даже последние наниматели одного из помещений на третьем этаже съехали ещё год назад.
В итоге заняться "уборкой", а точнее перекладыванием и распределением газет, мне так и не удалось сегодня, как и задать вопрос о зарплате…
Постеснялась я спросить о деньгах и на следующий день, и через день, и после выходных…
Вообще, если не брать в расчёт неопределённость в плане оплаты, которую мне уже просто неудобно было озвучивать вслух, приходить в редакцию на два часа по вечерам мне стало доставлять удовольствие. Наверное, все эти люди, по возрасту годящиеся мне в родители, были ближе для меня по духу, чем девчонки из агенства… Там – все молодые, красивые, перспективные, со своими интересами и планами, а тут – спокойная тихая размеренная жизнь без каких-то попыток казаться лучше, чем есть на самом деле…
=6=
Спустя месяц я настолько освоилась, что взяла на себя смелость не просто разбирать старые выпуски газет и по очереди мыть деревянные полы с облупившейся краской в кабинетах. Я самовольно раскладывала готовые аккуратные стопочки и папочки по полкам огромных стеллажей в кабинете Эдуарда Михайловича, наводила порядок в шкафу у Татьяны Ивановны, протёрла окна и батареи даже в пустующих кабинетах, заваленных той же макулатурой почти до потолка… Никто против ничего не говорил, и я воспринимала это как согласие с моей инициативой.
Свежий выпуск газеты выходил раз в две недели, и это событие, как я поняла, традиционно отмечали чаепитием с тортом всем коллективом. Помимо продажи в розницу, на "Время" существовала подписка, и, по словам Татьяны Ивановны, за это полугодие она даже подросла в сравнении с предыдущими годами…
Эти люди стали для меня какими-то по-своему близкими. Не смотря на тесное дружеское общение, никто не рассказывал ничего о себе – ни о семьях, ни о проблемах, ни о детях-внуках… Все разговоры касались только редакции и того, что хоть как-то относилось к газете, и меня это почему-то радовало. Не нужно было врать о том, как у меня всё хорошо в жизни, что я себе купила, где отдыхала, как я провела выходные…
На самом деле для меня выходные – это исключительно безвылазное сидение дома. Чудесная каша на завтрак в компании детей, блинчики на обед и какой-нибудь мясной шедевр на ужин. Весь день мультики по телеку и книги со сказками по вечерам для дочери. Хорошими сказками, про принцев, такими как «Золушка» Шарля Перро, «Дикие лебеди» и «Русалочка» Андерсена, «Король Дроздобород» братьев Гримм…
Никакой улицы и прогулок – мы все устаём от этого за неделю. Я обязательно по пятницам после работы забегаю в магазин за продуктами, чтобы потом два дня не выходить вообще. Димка, конечно, частенько уходит к друзьям, но вечером неизменно является в неплохом настроении и даже не ворчит о школе и невыносимых учителях…
Выходные – это всегда хорошо. Это как маленький праздник, и мы все его с нетерпением ждём, начиная с самого понедельника…
Ну вот как? Как в таком ритме жизни найти время для поиска принца? Никак. Просто ждать и верить, что рано или поздно он сам меня найдёт – судьба там или стечение обстоятельств, или высшие силы помогут… А у меня сил нет. И времени. Да и возможностей тоже…
Пусть девчонки твердят на все голоса о том, что надо прилагать усилия для того, чтобы чего-то добиться в жизни. Пусть прилагают, они молодцы. А я просто не могу прыгнуть выше головы. Поздно… И в глубине души я знаю, что надежда на принца – просто мечта, абсолютно несбыточная, но позволяющая мне хоть во что-то верить и чего-то ждать…
И в этом плане работа в редакции имела свои плюсы – здесь я не ждала. Я просто видела себя в этих людях через пару десятков лет – никаких жалоб на судьбу, преданность "своим" людям, которых у меня, правда, до сих пор нет, и верность "своему" делу, которое, я, конечно, тоже пока не нашла…
Поэтому новость о том, что мои услуги уборщицы больше не нужны, оглушила обухом по голове.
Когда Эдуард Михайлович вручил мне конверт с деньгами и грустно пробормотал:
– Ну вот, Сонечка, надеюсь, Вы на нас не в обиде… Вы очень славно потрудились, и мне, право, жаль с Вами прощаться. Но на днях здесь появятся новые люди из числа руководителей… Порядки тоже, полагаю, будут новые, и Вы можете больше не приходить… Впрочем, коллектив останется прежним, и если хотите, я попрошу за Вас…
Он поднял на меня внимательный выжидательный взгляд. А я только глупо моргала глазами, не веря своим ушам… Вот значит зачем я разгребаю весь этот сказочный кавардак? Чтобы новому руководству удобнее и проще было?
Растерялась. Едва слышно проговорила в ответ:
– Я ещё не доделала всё, что хотела. Приду завтра… Подумаю заодно… Спасибо, – я помахала конвертом. – До свидания, Эдуард Михайлович.
Чуть больше месяца. Всего ничего. Я не успела привязаться к этому месту и к этим людям. Мне не жаль. Найду новую работу. Это вообще было не моё место – здесь должна была работать какая-нибудь женщина на пенсии, которой деньги нужны ещё больше, чем мне. Я тут чужая…
Но обыграть свои чувства не получалось. Мне правда было жаль до слёз.
Весь следующий день я сидела в конторе как на иголках. Даже девчонки заметили, что на мне лица нет, но стандартная отговорка про ПМС срабатывает всегда безотказно, если не хочется ни о чём говорить.
После обеда снова припёрся тот самый "принц", снова к Ленке, в двухсотый раз уже наверно за этот месяц. Девчонки давно шушукались на тему того, что он неспроста так зачастил в нашу организацию, и отпускали шуточки о том, что Ленка специально не оформляет правильно бумаги, чтобы он приходил почаще…
Вообще, действительно странно, что она не дала мне составить схему, сама пыхтела… Да и ладно, разберутся.
Но именно сегодня подруга сдалась. Попросила у принца извинений, встала из-за стола и подошла ко мне с листом в руках. Ну ещё бы, кто тут молодец в этом деле? Конечно, Сонечка.
– Сонь, глянь, а… Надо в частную собственность оформлять… Вот придомовая территория… Вот соседний дом… Это во дворе недалеко отсюда кстати…
Я с умнейшим видом взяла в руки исправленную нсколько раз от руки схему, чувствуя на себе цепкий взгляд "принца". Жаль, очков на носу нету, а то как раз бы пальчиком поправила сейчас…
Вот это да…
Не может быть…
Наверное, лицо у меня сильно вытянулось, раз мужчина тоже поднялся и сделал пару шагов к моему столу.
– Что-то не так? Тут вот спорная территория, – он тыкнул пальцем в край листа.
Я перевела дыхание:
– Это же типография, да? Газета "Время"…
Ленка и "принц" переглянулись и синхронно кивнули головами.
Я подняла взгляд на мужчину и встретилась с его глазами… Ореховые… С зеленоватыми крапинками… Удивлённые немного, но вполне внушающие доверие… Добрые какие-то что ли… Красивые точно…
Я тряхнула головой и сцепила руки перед собой.
– А Вы, собственно, какое отношение к этому зданию имеете? – мой голос дрогнул, а в голове вихрем закружились коварные мысли о том, как вообще изгадить эту чёртову схему так, что её в жизни не одобрили.
Взгляд мужчины мгновенно стал другим. Глаза сузились, обдавая меня холодом и немым укором. Я невольно поёжилась, на мгновение пожалев о своём резком тоне… Но только на мгновение, ибо ответный тон так называемого "принца" непроизвольно вызвал во мне желание тоже сузить глаза и призвать на помощь всё своё хладнокровие и цинизм.
– А Вы, собственно, с какой целью интересуетесь? – он выжидательно и сердито сложил руки на груди.
– Собственно, не Ваше дело, – я откровенно огрызнулась и вернула листок с распечаткой схемы Ленке. – Не знаю я, что там не так. По мне – всё правильно.
Подруга пожала плечами и отступила за свой стол. Девчонки опустили головы. А "принц" побарабанил пальцами по моей столешнице, раздражённо прицокнул языком и круто развернулся к выходу.
На пару секунд обернулся к Ленке:
– Надеюсь, Вы всё-таки оформите правильно все документы до завтра.
Не дожидаясь ответа, вышел и осторожно прикрыл за собой дверь, явно сдерживая порыв хлопнуть ею от души.
Я не обратила внимания на любопытные взгляды подруг и начальницы. Вот, значит, что происходит – на здание типографии переоформляют документы, а поскольку дом старый, нужно заново делать кадастровый паспорт. Если при этом переводить в статус нежилого объекта, то заморочек ещё больше…
Но я в этом участвовать не хочу. Я же прекрасно понимаю, чем заканчиваются такие вот передачи городских объектов в собственность – частники снесут старую постройку к чёртовой матери, а на этом месте быстренько наколдуют какой-нибудь очередной торговый центр. Хотя, там земли-то с гулькин нос, места только под рядовую Пятёрку хватит…
Даже не почешусь переделывать схему. Пусть мучаются и дальше. Там проблема-то в отступах от тротуара и прочих мелочах, но Ленке, видимо, лень залезть почитать как правильно надо. Ничего, рано или поздно докумекает сама. А если по её милости мы потеряем выгодного клиента, то это не мои проблемы.
=7=
Сегодня меня даже отпустили в пять. Я радостно побежала за Машей в сад – успеем ещё по пути мороженого поесть…
Дома зачем-то скинула привычные джинсы и полезла в шкаф. Последний раз прийти в типографию хотелось как-то особенно… Но на полках ничего подходящего не находилось. Были ещё несколько пар джинсов разной степени старости, какая-то доисторическая юбка, которая давно на помойку просится, три застиранных свитера, аккуратная стопочка летних футболок и два удобных и относительно новых худика… Всё.
Полезла к вешалкам… Очень красивое бежевое платье с Али-экспресса, но я из него давно "выросла" (точнее поправилась), два узких платья для похода в клуб (в затяжках правда, но в темноте всё равно никто не увидит), пара рабочих белых блузок, которые я давно не ношу, и летняя полупрозрачная туника…
Стиснула зубы и влезла обратно в тёплые джинсы. Свитер только сменила на лёгкую трикотажную чёрную кофточку с длинными рукавами.
– Дииим!
– Тута я. Мам, я забыл сказать, в школе собрание сегодня… – сын виновато выглянул из кухни, доедая эскимо, которое мы с Машей ему принесли.
Закатила глаза к потолку.
– Дима, я не могу сегодня. Я потом позвоню Ларисе из родительского комитета, спрошу, сколько сдать надо, ладно?
Сын пожал плечами и угрюмо проворчал:
– Да мне-то что…
Вот опять я чувствую себя отвратительной матерью – собрание раз в пару месяцев, и то не могу попасть уже третий раз… Совесть больно куснула где-то в районе груди.
Выдавила улыбку:
– Я схожу в школу на днях, сама Маргарите всё объясню, правда.
Дима кивнул головой и скрылся за углом коридора.
Я обязательно всё успею. Надо хоть витаминов каких-нибудь себе купить, а то совсем сил нет…
Открыла подъездную дверь редакции своим ключом и сразу услышала шум – голоса, шаги, хлопанье внутренних дверей, звук роняемой на пол стопки газет… У подножия лестницы стояли несколько перемотанных бечёвкой кип бумаги…
Протиснулась между ними и поднялась на этаж. Дверь нараспашку… Уверенно шагнула в коридор и свернула в кабинет Эдуарда Михайловича, по пути поздоровавшись с Верой Вадимовной, спешившей мимо.
Так и знала… Просто чувствовала, что увижу его здесь сегодня.
"Принц" сидел на табуретке рядом с Эдуардом и тоже пялился в экран компьютера. Ну конечно, в пыльную редакцию в деловом костюме не ходят, зачем пачкаться? Джинсы и какой-то несуразный свитер – самое оно.
Сжала кулаки и громко с вызовом крикнула:
– Здрасьте, Эдуард Михайлович!
Две пары глаз устремились на меня, одна с зеленоватым отливом, заметным даже на таком расстоянии…
– Добрый вечер, Соня, – зычный спокойный голос главного редактора немного остудил мой воинственный настрой.
Помялась в дверном проёме и шагнула в комнату.
– Не сильно помешаю, если продолжу работу? – я не опускала взгляд, но намеренно не смотрела на второго мужчину.
– Ну что ты, Сонечка, конечно нет, – Эдуард кивнул в сторону "принца". – Это Сергей, мой сын и новый главный редактор нашей газеты, так что не бойся, проходи…
Сын?!. Вот же чёрт…
Я перевела взгляд на Сергея. Тот лишь победно ухмыльнулся – наверняка узнал во мне вредную тётку, отказавшуюся днём делать схему на эту самую редакцию.
Почему-то стало смешно – ну надо же так накосячить. Прикусила нижнюю губу, чтобы не рассмеяться. Хороша защитница справедливости, ничего не скажешь…
– Соня значит, – Сергей сузил глаза и повернулся к отцу. – Пап, у тебя совсем с репортёрами плохо, раз берёшь на работу непрофессионалов?
Вспыхнула… Вот же гад мелочный!
– Я не репортёр, не волнуйтесь. И сегодня последний день тут работаю, по Вашей вине между прочим.
Я сердито сверкнула глазами и отвернулась от стола, пройдя к высокому шкафу. Села на корточки, выдвинула нижний ящик и принялась выкладывать оттуда списки, которые вела сама для себя, чтобы было проще запомнить, куда и что рассортировала.
– А кто Вы тут в таком случае? – принц насмешливо фыркнул. – Место редактора вроде занято. Личная помощница может? Или повариха? Нет, наверно уборщица, да?! Ну раз не репортёр…
Замерла на месте. Вот так попадать в десятку со своим идиотским сарказмом надо уметь. Да он не принц, а злобный тролль из сказки!
Резко встала и развернулась к нему, натыкаясь взглядом на иронично приподнятую бровь, но ответить не успела…
Впервые услышала, как звучит разгневанный голос Эдуарда Михайловича:
– Серёжа! Ты что себе позволяешь? Кем бы Софья ни работала, ты придержи язык!
Но Серёжа не обратил на слова отца ни малейшего внимания, глядя на меня с явным ожиданием ответа.
Эх. Лучезарно улыбнулась:
– Абсолютно верно – уборщица. И от души сочувствую репортёрам и всем остальным, кто всё-таки останется работать с Вами…
Хотелось увидеть в его ореховых глазах каплю раскаяния… На словах может иронизировать сколько хочет, но пусть хоть взгляд потеплеет…
Но увы. Зеленоватые глаза снова сузились, и Сергей проговорил равнодушным тоном:
– Ну если мозгов больше ни на что не хватает, то и уборщицей нормально. Работайте, не теряйте ни своё, ни моё время.
Он демонстративно уставился в экран.
Вот сейчас стало по-настоящему обидно…
– Хамло! Вам у отца учиться и учиться с женщинами разговаривать! – я вложила в голос всю бурю эмоций, желая хоть чем-то пробить эту кирпичную стену эгоцентризма.
Естественно безрезультатно. Принц называется… Дурак набитый!
Эдуард Михайлович уже поднялся со своего места и направлялся ко мне.
– Ну же, Сонечка, не обращайте внимания. Правильно, остаётся только посочувствовать тем, кто останется работать с этим человеком…
– Паап! Прекрати!
– …Пойдём чаю попьём лучше, – Эдуард положил ладонь мне на плечо. – Оставим этого товарища одного – у него-то мозгов навалом, сам разберётся во всём…
Я хлопнула ресницами, глотая обидные слова, готовые сорваться с губ, и, подхватив нужный список, задвинула ящик. Не глядя на Сергея, гордо расправила плечи и направилась к выходу.
В кухне включила чайник и достала две чашки. Обернулась к Эдуарду, величественно севшему на стул, и выдохнула:
– Эдуард Михайлович, я должна сказать… Я работаю в организации по управлению недвижимым имуществом… Ну кадастровая съёмка, межевание и прочее… Ваш сын обратился к нам за переоформлением документов на это здание, а я… Ну я же не знала… Но я сделаю…
К моему удивлению он почему-то улыбнулся:
– Тесен мир, Соня… Не переживай.
Я вытерла об джинсы вспотевшие ладошки и тихо пробормотала, имея ввиду до сих пор не случившуюся в моей жизни встречу с настоящим принцем:
– Иногда тесен, но зачастую бесконечно широк…
Эдуард поднял бровь:
– Хорошо сказано. Напомни, чьи это слова?
Глупо улыбнулась:
– Не знаю, мои наверное… А почему теперь Ваш сын станет тут главным?
Он вздохнул и рассудительно ответил:
– Потому что он давно просился, обещал навести тут порядок, запустить типографию, вернуть статус издательства… Пусть пробует. Газета всё равно на мне останется.
Я подняла голову.
– Так Вы не уйдёте???
Эдуард с удивлением посмотрел на меня:
– Конечно нет, с чего ты решила? Пусть возится с документами, ремонт делает, раз деньги вложить больше некуда, это всем только на пользу.
Кивнула головой, испытывая почему-то огромное облегчение… Рискнула задать ещё вопрос:
– А кем… Сергей работает? Он к нам в костюме приходил…
Отцовскую улыбку и снисходительную гордость за сына в глазах было сложно не заметить.
– Да красуется он просто. Обычный руководитель какого-то там отдела на каком-то бетонном заводе. Говорит, что у них все так ходят. А я вот не понимаю, как на заводе можно галстук носить? Спецодежду бы ему, да тяжёлые ботинки рабочие с железным носом…
Я рассмеялась на это шуточное рассуждение – понятно же, что Эдуард доволен сыном, хоть и подтрунивает над ним. Вот просто поразительно, как у такого воспитанного уравновешенного человека может быть настолько грубый и вредный отпрыск…
– Эдуард Михайлович, а можно я всё-таки останусь ещё ненадолго?.. – сама не знаю, зачем спросила об этом…
Хорошо тут просто, добрые они все… И очень хочется найти повод поставить на место этого заносчивого нового руководителя. И посмотреть заодно, во что он превратит бесперспективную редакцию старенькой газеты, уходящей в прошлое…
– Ну конечно можно, Сонечка! Даже не сомневайся, – Эдуард посмотрел на меня как-то очень тепло. – А муж твой не против, что ты так допоздна работаешь?
Привычно пожала плечами и подняла брови домиком:
– Я не замужем. Стала бы я иначе искать подработку…
Горечь в голосе скрыть не удалось, хоть я и привыкла отвечать на подобные вопросы за долгие годы.
Но почему-то именно сейчас захотелось поплакать над собственной судьбой… Но лучше не буду.
Эдуард лишь понимающе кивнул головой:
– Давай уже чайку попьём. Тут где-то печенье было… Сегодня, как мне кажется, поработать всё равно уже не получится…
