Текст книги "Последний первый раз (СИ)"

Автор книги: Виктория Анкай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Последний первый раз
Виктория Анкай

1

Я смотрела на него сквозь бокал с пузырящимся шампанским и понимала, что хочу… Пока не решила, хочу именно его или просто секса и разрядки. Он периодически смотел в мою сторону, я успевала отвернуться, но знала, что он чувствует мои взгляды. Иногда я отворачивалась надолго, чтобы дать ему возможность полюбоваться мной. При этом обязательно перекидывалась парой слов с любым мужчиной поблизости, чтобы лишний раз побесить его. Его общение с прекрасным полом не вызывает у меня ничего, даже намёка на ревность, наоборот, меня это забавляет и усиливает азарт. А он всегда злится, если я оказываюсь в поле мужского зрения, и это безумно льстит моей женской натуре…

Марк… Сечас он депутат законодательного собрания, перед ним лебезят и выслуживаются, но я помню его десять лет назад простым рабочим на каком-то заводе… Мне тогда было двадцать, я училась, только осваивала азы профессии пиарщика и устроилась работать в крошечную фирму. Ему было тридцать, он получал второе высшее на юридическом и смотрел вперёд с честолюбивыми планами на будущее. Он был моим самым первым клиентом. Не имея достаточно денег, он обратился в нашу шаражкину контору, я с радостью взялась за неизбалованного заказчика. И понеслось…

Он не всегда одобрял мои методы работы, но они всегда действовали, особенно когда я шла против него в общественных дискуссиях, и вместо поддакиваний и одобрений провоцировала его говорить людям правду. Он встал на ноги очень быстро, и скоро мои услуги были ему уже не нужны. Но есть такое особое звено в человеческих отношениях: первый клиент – первый потребитель, это сближает навсегда. Теперь я работаю в большой компании, мои услуги оцениваются высоко.

Сейчас ему сорок, мне тридцать, мы оба многого добились, идя каждый своим курсом. Но иногда мы пересекались, помогали друг другу по старой дружбе, будь то совет, связи или деньги.

Между нами никогда не было секса. Ничего не было. Но всегда что-то было…

Считаю ли я его красивым? В нём бесспорно что-то есть, женщины не сводят похотливых взглядов.

Но я ему нравлюсь гораздо больше, чем он мне, я это всегда чувствовала. И всегда это вызывало у меня странные смешанные чувства, похожие на восторг от быстрой езды на мотоцикле без шлема, когда тёплый ветер рвёт назад волосы, выдувает из головы все мысли, делает тебя словно пьяным и безрассудным… Но безрассудными мы не были никогда.

У него трое детей, он женат третий раз, у него очень красивая жена по имени Любовь, высокая – под стать ему – брюнетка, тихая и немного грустная, носит строгие брючные костюмы, всегда поддерживает его во всём, терпит его властный характер, улыбается, когда здоровается со мной… Именно такой и должна быть его жена. Я – совсем другая, миниатюрная и взбалмошная, ростом не дотягиваю ему до плеча, ношу короткие узкие платья, спорить с ним могу до хрипоты… Могла точнее. Мы уже не в том возрасте.

Я замужем за самым лучшим мужчиной в мире, у нас двое детей. Я никогда не изменяла мужу, хотя мужчин в моём кругу общения более чем достаточно.

И вот сейчас мы снова встретились на какой-то тусовке. Голову кружит от выпитого шампанского, от запахов весны и тёплой ночи, от блеска в его глазах, когда он смотрит на меня… Неужели никто не видит этих взглядов? Мне и раньше иногда казалось, что его взгляды слишком откровенны, но я списывала их на свою фантазию. Сейчас мне не кажется.

Мне нравится флиртовать с ним. Но я до сих пор не понимаю, чего хочу. Представляя, как мы едем во второсортную гостиницу, проводим пару часов вместе, признаваясь в чём-то несуществующем, целуемся и обнимаемся, я не испытываю ничего. Это не то. Тогда что же? Я не знаю. Да пока и не важно. Сейчас мне просто нравится смотреть на него, разглядывать черты лица, каждый изгиб, каждую морщинку… Нравится периодически улавливать его запах, узнаваемый мною безошибочно, – смесь парфюма и его личный запах мужского тела…

Я с каждым разом всё дольше не отвожу взгляд, когда он поворачивается ко мне. Смотрю прямо в глаза, иногда улыбаюсь уголками губ, словно не ему, а чужим разговорам вокруг. Отвожу взгляд непременно на проходящего мимо знакомого, от души улыбаюсь и говорю что-то весёлое. И чувствую, как меня накрывает волной жара под пристальным лихорадочным взглядом Марка, как в животе начинают вихрем кружиться бабочки, посасывает под ложечкой и под коленями появляется слабость… Это всё доли секунды, мы публичные люди, здесь толпа народа.

В какой-то момент мне срывает крышу, и я приглашаю кого-то на танец, кружусь, даже не глядя в сторону Марка, смеюсь от души, выгибаю спину и запрокидываю голову… И чувствую всё. На секунду бросаю взгляд на него и тону в омуте блаженства, видя своё отражение в безумном блеске его глаз, не отрывающихся от меня, замечая плотно сжатые губы, нахмуренный лоб… Я ощущаю что-то внутри него… Это не просто ревность, не просто собственничество, это что-то глубже, темнее и наверное больнее… Я не хочу думать о том, что чувствует в этот момент он, мне практически всё равно, но мне фантастически нравится то, КАК он это чувствует… Он ничего не может сделать, только смотреть и злиться. А мне невыносимо хочется выводить его, провоцировать… На что? Не знаю, не важно.

Танец закончился, иду за свой столик, но меня снова приглашают, и я с улыбкой соглашаюсь. Партнёр откровенно заигрывает, разворачивает меня спиной к себе, прижимается и скользит по телу руками. Я на короткое время даже забываю про Марка, закрываю глаза, мне действительно весело и приятно. Но тут же вспоминаю, ищу его глазами и нахожу… Натыкаюсь на яростный взгляд исподлобья, в темноте кажется, что его глаза способны источать электрический разряд. Глубокое чувство удовлетворения затапливает меня, хочется злить ещё больше.

2

Новый танец. Я целенапраленно подхожу к Алексу, давнему конкуренту Марка, и зову его танцевать. Я знаю, что это безумие, что этого он мне не простит. Почему-то Марк никогда не ревновал меня к мужу, а вот ко всем другим – дааа, особенно к Алексу. Не смотрю на него, просто общаюсь с Алексом и танцую.

Наконец иду на своё место, отказываю следующему кавалеру, я устала.

Ощущаю его приближение спиной, каким-то шестым чувством. Он подходит неслышно и несколько секунд стоит за моим плечом, но я делаю вид, что не замечаю. Сердце стучит через раз, ожидание сладко-томительное…

Он кладёт руку на плечо, наклоняется к самому уху и шепчет, обдавая запахом своего эксклюзивного парфюма и дорогих сигарет:

– Мне тоже откажешь в танце?..

Сердце ухает куда-то в пропасть, мне безумно хочется нажать этот мир на паузу и провести так какое-то время, чувствуя на плече сильную горячую ладонь и вдыхая его аромат… Жаль, что нельзя.

Я резко оборачиваюсь, смотрю прямо в глаза, загадочно улыбаюсь и шепчу встречный вопрос:

– Приглашаешь?

Вместо ответа он сильно сжимает мою руку выше локтя, вынуждая подняться со стула. Это короткое давление вызывает противоречивые чувства – хочется попытаться вырвать руку из его ладони, но совсем не хочется, чтобы он ослабил хватку… Мы стоим уже несколько секунд, это слишком долго для общественного места.

Я поворачиваюсь всем телом и закидываю свободную руку ему на плечо, податливо выгибаюсь, и он машинально обнимает меня за талию, прижимает к себе слишком сильно. Пусть это длится не более секунды, но я с беспокойством оглядываюсь, мне кажется, все замечают всё, что происходит между нами. Отодвигаюсь на приемлемое для медленного танца расстояние, прикрываю глаза и позволяю ему вести…

Слабость в ногах, словно я танцую на облаке, в месте прикосновения его ладоней нестерпимый жар, почти жжение. Он слегка пробегает пальцами по пояснице, буквально пару сантиметров, и невыносимая волна огня прокатывается по всему телу, замирая где-то внизу живота…

Я запрокидываю голову и смотрю ему в лицо. Он смотрит сверху вниз на меня, лёгкая улыбка скользит по губам, в глазах – прямо внутри расширенных чёрных зрачков – плещется что-то первобытное и дикое, яркое и горячее… Дрожь проходит по ногам, дыхание сбивается… Я отворачиваюсь в сторону, глубоко дышу, но дрожь не отпускает.

Хочется провести рукой по расстёгнутому вороту белоснежной рубашки, коснуться шеи, провести ладонью по груди, пусть даже сквозь ткань… Я понимаю, что моя ладонь на его плече такая же горячая, как и его рука на моей спине. Я осторожно провожу пальцем по ткани от плеча к груди, замедляюсь на уровне сердца, раскрываю ладонь и замираю, почти с экстазом ощущая, как под моей рукой мощно и быстро колотится его сердце. Со стороны это выглядит так, словно я устала держать руку на плече партнёра и просто опустила её ниже.

Танец окончен, мы на долгую секунду задержались, но отпустили друг друга. Он самоуверенно шепчет, глядя в глаза:

– Следующий танец тоже мой…

Нет, это слишком просто. Игра мне нравится больше.

– Думаешь? – я несколько секунд демонстративно смотрю в сторону Алекса.

Перевожу взгляд на Марка и снова вижу в глазах ярость, злость, возможно боль… Я ощущаю, как моё тело превращается в жидкое золото, горячее и податливое, как немеет во рту и не хватает воздуха…

Но этого мало. Я подхватываю бокал шампанского с подноса официанта, залпом выпиваю и иду к Алексу. Нет, мне он вообще не нравится, но так надо…

В след слышу резкий холодный окрик:

– Стой!

Я резко останавливаюсь. Мне кажется, что все замерли и смотрят на нас… Но умом я понимаю, что до нас тут нет никому дела, что это слово утонуло в сотне других громких слов, смехе, музыке и разговорах…

Я поворачиваюсь вполоборота, ловлю его взгляд, слекга улыбаюсь, и снова решительным шагом иду между столиков. Прохожу мимо Алекса, даря ему ослепительную улыбку, и иду к выходу в сад.

На ступеньках курят несколько человек. Останавливаюсь, достаю сигареты и с наслаждением прикуриваю. Из темноты сада сладостно пахнет сиренью, слышится птичья трель…

Марк встаёт поблизости и тоже молча закуривает. Мы не смотрим друг на друга, но со стороны, наверно, и так понятно, что мы не случайно стоим рядом… Здесь нас окружают всего несколько человек, и те, словно по команде, начинают расходиться. Мне кажется, они всё понимают про нас, но мне уже почти всё равно. Да и что понимать, ничего же не происходит.

Он докуривает раньше меня, кидает окурок в урну и прикуривает ещё одну сигарету. Моё сердце колотится так, что шумит в ушах. Я с трудом контролирую дыхание, хорошо, что мы молчим, иначе он услышал бы, как дрожит мой голос.

Когда последний человек выкидывает окурок и уходит, Марк с улыбкой интересуется:

– Что интересного рассказывает Алекс?

Я с трепетом поднимаю глаза и вижу ледяной пристальный взгляд, совсем не соответствующий улыбке и голосу. Снова знакомая волна жара прокатывается по телу, но сейчас к ней примешивается что-то, похожее на страх… Я облизываю и покусываю нижнюю губу, как провинившийся подросток, и тихо отвечаю, глядя в сторону:

– Тебя это не касается…

Улыбка сходит с его лица, он делает шаг ко мне…

Мне вдруг становится понятно, что моя игра закончилась, а начинается его… Но я, кажется, не против.

Я отступаю на несколько шагов, глядя прямо ему в глаза. Он подходит почти вплотную… На крыльцо вываливается новая толпа курильщиков. Я медленно дышу, пытаясь восстановить ритм сердца.

Марк снова закуривает. Я обхожу его, спускаюсь со ступенек и иду по чернеющей тропинке в темноту сада. Он не может пойти за мной, пока не докурит сигарету, и пока там люди. В стороне от тропинки старый бревенчатый сарай, он всегда на замке. Схожу с тропинки и прячусь за сараем. Прижимаюсь спиной к тёплой деревянной стене, прикрываю глаза и дышу полной грудью…

3

Он появляется из-за угла почти сразу. Смотрит в упор и не спешит подойти ближе. Здесь нет искуственного освещения, и я не могу разглядеть его лицо. Страх становится сильнее, мне хочется убежать обратно, туда, где светло и шумно, где я могу безнаказанно наслаждаться его ревностью…

Что я вообще здесь делаю? Я получила достаточно чувственного наслаждения и эмоций, я не хочу большего… Не хочу даже думать о том, что может произойти дальше. Я медленно отступаю от стены и делаю шаг в противоположную от Марка сторону.

– Хочешь сбежать от меня? – голос насмешливый и самоуверенный, я такой ещё не слышала от него ни разу, и страх становится сильнее возбуждения.

Я разворачиваюсь и пытаюсь уйти, но не успеваю преодолеть и пяти метров. Он резко хватает меня сзади подмышки и разворачивает к себе. Эти грубые прикосновения действуют на меня как откровенная ласка, я чувствую, как рождается тугой жаркий комок внизу живота… Пытаюсь оттолкнуть, вырваться только для того, чтобы ещё раз испытать силу этих рук…

И он даёт насладиться мне этой силой. Хватает меня за запястья и поднимает руки над головой, толкает к стене. Жар между ног становится влажным и липким… Руки вытянуты до боли, он перехватывает их и удерживает одной своей рукой, прижимая к стене и приподнимая меня так, что я едва чувствую землю под ногами. Свободной рукой сжимает мой подбородок, не давая повернуть голову, и шепчет, растягивая слова, на ухо:

– Думала, этого никогда не случится? Надеялась, что я так и буду отходить в сторону? А то, что я – живой человек, ты упустила из виду? Зря…

От низкой вибрации его голоса, от угрозы в словах я больше не могу контролировать дыхание, дышу судорожно и прерывисто. Пульс стучит в голове, в ушах, между бёдер… Я делаю попытку освободиться, и он сжимает запястья над головой ещё сильнее… Стон вырывается из горла, и я закусываю губу, чтобы он не повторился.

– Боишься меня? Не надо… – Марк отпускает мой подбородок и нежно проводит тыльной стороной ладони по щеке.

По коже проходит озноб, я машинально поднимаю лицо в надежде на продолжение скупой ласки. И он проводит ниже, обводит контур лица, спускается к шее… Я прикрываю глаза и отдаюсь ощущениям.

Но в следующую секунду он несильно сдавливает пальцы на шее, и я вскрикиваю от неожиданности и распахиваю глаза. В этот момент он прижимается к моим губам своими, горячими и чужими, с привкусом коньяка и табака… Рот сразу наполняется густой слюной… От нереальности происходящего я на мгновение замираю, потом отдаюсь на волю чувств и с головой ныряю в новое непривычное ощущение, отвечаю на поцелуй и, кажется, не могу сдержать стон…

Мне больно стоять, едва касаясь земли, прижимаясь к неровной стене сарая, с вытянутыми над головой руками и сжатыми стальным кольцом запястьями, но это – часть поцелуя, без этой боли поцелуй не был бы таким на вкус… Я чувствую, как больно становится около губ, где его короткая жёсткая щетина трётся о мокрую от поцелуя кожу… Это становится почти пыткой, но оторваться нет ни желания, ни возможности.

Я всё же пытаюсь отвернуться, но хватка на горле становится сильнее, губы настойчивее, и я пытаюсь прошептать:

– Марк, не надо… Мы не должны… Мы не можем…

Он застывает на мгновение, и я уже жалею о своих словах… Нет, пожалуйста, не оставляй меня…

Он тяжело дышит мне в макушку и со злостью говорит:

– Не надо? Я хотел этого слишком долго, и ты просишь, чтобы я остановился? А Алекса ты в какой момент попросила бы остановиться? А остальных?

Я ощущаю его ярость. Он знает, что несёт бред, но разубеждать его я не буду. Я чувствую, как занемели запястья, затекли плечи и болят руки, но вскидываю голову и нарочно отвечаю:

– Хочешь посмотреть, в какой момент, а главное – о чём я попрошу Алекса?

Он издаёт глухой рык, резко разворачивает меня спиной к себе, заламывает руки за спину и грубо прижимает к стене своим телом. Теперь моя грудь сквозь тонкое платье упирается в неровную твёрдую стену, мне неприятно и немного больно. Мне даже не повернуть голову – прижатую щеку царапают старые брёвна. Ощущение замкнутого пространства и невозможность даже попробовать вырваться вызывают лёгкую панику, но вместе с тем и незнакомое до сих пор первобытное возбуждение…

Он ослабляет хватку, освобождая мои руки, и я упираюсь ими в стену перед собой. Он запускает свою ладонь в мои волосы, и я машинально выгибаю спину…

Другой ладонью он скользит по бедру, задирая платье, и пальцами проводит по границе чулка и голой кожи, шепча около уха:

– Мне всегда было интересно, чулки ты носишь или колготки…

Я усмехаюсь про себя, радуясь, что сегодня я надела именно чулки.

Ладонь движется выше, огибает бедро и замирает на талии. Платье слишком узкое, и оно сползло вслед за рукой до самой спины. Ветер холодит обнажённые места, это возбуждает ещё сильнее…

Марк неожиданно отпускает меня и отступает на шаг. Мне невыносима эта свобода, мне нравится стоять так перед ним – задом, с выгнутой спиной, опираясь руками о стену, чувствуя отсутсвие платья ниже пояса и ощущая силу его прижимающегося тела… Из груди вырывается раочарованный вздох, и я оборачиваюсь к нему, пытаясь одёрнуть платье. Он стоит, опираясь одной рукой о стену, в шаге от меня. Хриплым голосом просит:

– Не надо. Встань, как стояла.

Мне больше всего на свете хочется это сделать, но привычка спорить с ним срабатывает раньше:

– Нет.

Он наотмашь бьёт по лицу тыльной стороной ладони… Не сильно, но достаточно, чтобы почувствовать боль. Я хватаюсь за щеку и чувствую, как неожиданно горячо стало между ног…

Он снова хватает меня за руки и поднимает их над головой так, что я перестаю чувствовать опору под ногами даже на носочках. Снова перехватывает их одной рукой, второй слегка сжимает горло и впивается поцелуем…

4

Его губы мне больше не кажутся чужими. Они горячие, влажные и требовательные. Он не пытается доставить мне удовольствие поцелуем, кажется, наоборот, хочет превратить его в пытку…

Рука отпускает горло, почти нежно спускается вдоль шеи… В голове только одна мысль – ниже, пожалуйста, ниже…

Со стороны дорожки слышатся голоса… Господи, нет… НЕТ! Марк тоже их слышит, замирает на мгновение, отрывается от моих губ, отпускает мои руки, и я почти падаю на землю, чувствуя разочарование и глубокую пустоту внутри, готовая расплакаться… Он поднимает меня за локти, прикладывает палец к губам, делая знак молчать, и ведёт вдоль сарая за угол к другой стене. Я безропотно иду за ним. Я могу спорить и отказывать когда мы одни, но не сейчас.

Между дальней стеной сарая и высоким забором расстояние не больше двух метров. Он толкает меня в этот проход, заходит следом, опирается спиной о стену и делает глубокий вдох. Достаёт сигарету, прикуривает, запрокидывает голову и выпускает дым в небо…

Я отчётливо понимаю, что всё закончилось, не успев начаться. Меня душат слёзы, я не могу здесь больше находиться… Я делаю несколько шагов назад, разворачиваюсь и бегу к другой стороне прохода, там можно обойти сарай с другой стороны и убежать отсюда навсегда…

Он в три прыжка догоняет меня, хватает за руку и грубо разворачивает к себе. В животе снова взлетают бабочки…

– Ещё раз это сделаешь – удушу, – голос низкий с хрипотцой, и я растворяюсь в затапливающей всё вокруг страсти, слёзы высохли…

Он снова резко бьёт по щеке, боль прокатывается по телу и вызывает спазм и пульсацию между бёдер. Я делаю судорожный вздох, но не опускаю взгляд, смотрю прямо в его глаза. В них я вижу Вселенную – бескрайние миры, галактики, скопления миллиардов звёзд и взрывы сверхновых… Он сейчас – не человек, он – одно из проявлений богов древнего мира, демонов, запертых героями на границе видимого измерения…

Он усмехается, словно читает мои мысли…

Я отступаю на шаг и с вызовом спрашиваю:

– Сделаю что?

Он быстро делает шаг ко мне, хватает за плечи и сильно сдавливает руками. Шепчет куда-то в волосы почти нежно:

– Попытаешься всерьёз уйти от меня. Я хотел тебя всегда, и сейчас лучше убью, чем отпущу.

Таких слов мне никто никогда не говорил и не скажет, и мне до дрожи нравится это слышать, и именно от него. Я чувствую себя королевой целого мира… И именно в такие моменты мне хочется большего – того, что никто не сможет мне дать, кроме него. Я зло усмехаюсь:

– Убьёшь? Ну, может, Алекс успеет меня спасти?

Он же знает, что я говорю это специально, но распаляется всё равно.

На этот раз бьёт действительно больно, дважды, по одной щеке и по другой. Слёзы наворачиваются на глаза, я пытаюсь оттолкнуть его и вырваться. Но он привычным уже движением толкает к стене, лекго поднимает мои руки над головой и приподнимает меня над землёй. Да, именно этого я и хочу, но мне больно, на запястьях, наверно, давно синяки.

– Отпусти… Пожалуйста… Мне больно…

Он опускает меня так, чтобы я могла стоять на носочках. Так намного легче.

Свободной рукой он проводит по моим губам, подбородку, шее… Взгляд кажется полубезумным, и мне нравится, что это я довожу его до этого безумия. Я с трепетом жду, когда он сдавит руку на горле и поцелует меня, но он не спешит.

Наконец пальцы останавливаются на шее, и я прикрываю глаза. Поцелуй жёсткий, болезненный… В какой-то момент я прикусываю ему губу и чувствую вкус его крови во рту… Взрыв наслаждения, пульс внизу живота… Я едва не испытала оргазм только от вкуса его крови. Я не могу удержать хриплый стон, да и не хочу, нас всё равно никто не слышит.

Он прерывает поцелуй, приподнимает меня снова так, что опора под ногами пропадает, и разжимает руку. Я могла бы удержаться на ногах, но не хочу, и падаю на колени на влажную землю. Поднимаю на него глаза – сейчас, стоя перед ним на коленях, я больше не чувствую себя королевой, скорее рабыней…

И это рождает новый всплеск желания. Влага между ног уже намочила бёдра, её слишком много, она почти течёт из меня. Я чувствую, как полоска ткани трусов трёт и давит на самые чувствительные места, но её мало, я хочу намного больше… Я кусаю губы, сдерживаю себя, чтобы не засунуть туда пальцы.

Марк неожиданно резко хватает меня за волосы и ставит на ноги, но они меня плохо слушаются, и он прислоняет меня обратно к стене…

– П-пожалуйста…

Я сама не знаю, о чём прошу, в голове сплошной туман, всё существо сосредоточилось там, внизу живота, где уже не просто ноет и тянет, а ощущается физическая боль…

Он вдруг грубо задирает платье и проводит пальцем между ног. Я с готовностью раздвигаю ноги, но он провёл всего один раз… Я снова сползаю на землю… Я больше не могу так…

– Ма-арк, пожалуйста-а…

Он отступает на шаг и достаёт сигарету, не спеша прикуривает, но я вижу, как дрожат его руки. Он говорит глухо, почти с болью в голосе:

– Я хочу запомнить тебя такой прежде, чем мы это сделаем…

Я дышу через раз, я задыхаюсь…

– К-какой?

Он выпускает дым мне в лицо:

– На коленях передо мной.

Он протягивает мне свою сигарету, но не позволяет взять её в руки, и я делаю затяжку из его пальцев. Он докуривает и щелчком выкидвает окурок.

Расстёгивает рубашку… Я до боли закусываю губу, прикрываю глаза и сдерживаю стон.

– Иди сюда.

Я открываю глаза. Распахнутая рубашка обнажает мощный подтянутый торс, я ловлю себя на мысли, что часто мимоходом думала раньше, какой он там, под одеждой… Я не двигаюсь с места.

Он рывком поднимает меня на ноги, держит за локти, иначе я снова упаду. Я никогда не испытывала подобное чувство, и оно пугает меня… Мне сейчас безразлично всё, кроме этих рук, губ, этого тела…