Текст книги "Обольщение джентльмена"

Автор книги: Виктория Александер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 3

Она открыла глаза, и ее взгляд уперся в высокий потолок с кессонами, изящно украшенный и явно старинный. Что это за место?

Она села и тут же застонала, почувствовав тупую боль в затылке. Пощупав его, она удивилась – шишки не было. Откуда же взялась эта боль? Чтобы справиться с ней, она откинулась на мягкие подушки и огляделась – она лежала на диване в незнакомой гостиной, через раскрытую дверь которой виднелась спальня. Изысканное убранство обеих комнат, выдержанное в светло-зеленых тонах, навевало мысль об умиротворяющей прохладе леса.

– Вот вы и очнулись, – послышался приятный женский голос.

Вздрогнув, она постаралась сесть.

– Нет-нет, дорогая, вам не стоит напрягаться. – К ней уже спешила женщина средних лет в сопровождении двух горничных, которые ловко подоткнули под спину гостьи подушки. – Теперь вам будет удобнее. Как вы себя чувствуете?

– Немного болит голова, – потерла она затылок.

– Доктор Миллер сказал, что через день-другой боль пройдет и вы совсем поправитесь, – успокоила ее незнакомка, усаживаясь в кресло рядом с диваном. – Он рекомендовал вам полный покой по меньшей мере на сутки.

– Кто это – доктор Миллер?

– Наш местный врач, который осмотрел вас несколько минут назад. Он отличный специалист, и я считаю большой удачей, что он работает в нашей деревне. Доктор заедет сюда еще раз, чтобы посмотреть, как идет выздоровление. Должна сказать дорогая, что вы заставили нас всех серьезно поволноваться, в том числе и милую леди Фицгивенс…

– Леди Фицгивенс?

– Это она привезла вас к нам. Ваше счастье, что вам повстречалась такая чуткая и внимательная женщина. Это она заметила, как вы упали с платформы.

– Да, мне повезло… – пробормотала молодая леди. Но она не чувствовала никакой радости, только тревогу. – Честно говоря, я ничего не понимаю… Вы говорите, что я упала с платформы?

– Обстоятельства этого происшествия не вполне ясны, но леди Фицгивенс, только что приехавшая из Лондона, была свидетелем того, как вы упали. При вас был конверт на мое имя, и хотя он оказался пуст, леди Фицгивенс сочла разумным доставить вас именно сюда, к нам.

– И где же я нахожусь?

– Прошу прощения, милая, действительно, откуда вам знать? Вы – в Норкрофт-Мэноре, я леди Норкрофт, – с улыбкой пояснила графиня таким тоном, каким обычно разговаривают с маленькими детьми или слабоумными. – Но сейчас гораздо важнее выяснить, кто вы такая.

– Кто я? – медленно переспросила молодая женщина.

– Да-да, как ваше имя?

– Мое имя? – Вопрос был простейший, но, к удивлению гостьи, она не знала ответа. Ее с новой силой охватила тревога.

– Для начала расскажите, что вы помните. – Леди Норкрофт ободряюще накрыла ее руку своей.

– Рассказать, что я помню… – протянула незнакомка, глядя в глаза хозяйки – та смотрела на нее как на умалишенную. Наверное, она действительно сошла с ума. – Боюсь, я не вспомню ничего о том, что было до того, как я открыла глаза несколько минут назад.

– О Господи, вы уверены? – с участием и тревогой спросила леди Норкрофт и внимательно посмотрела на нее.

Наморщив лоб, гостья напрягла память, но все было тщетно.

– Да, уверена, – кивнула она.

– Именно этого я и боялась, – вздохнула графиня.

– Чего именно?

– Потери памяти, – ответила с прискорбным видом хозяйка, но ее глаза при этом возбужденно блестели. – Это как-то называется по-гречески…

– Амнезия? – подсказала гостья.

– Да, именно. Хорошо, что вы хоть что-то помните.

– На самом деле я ничего не помню, просто это слово само всплыло в моей голове.

– Бедное дитя, у вас настоящая амнезия, – резюмировала леди Норкрофт с грустью, хотя и не без некоторого удовлетворения. – Я слышала, что такое бывает, но никогда не думала, что мне доведется столкнуться с этим явлением в жизни.

– Неужели случаи амнезии настолько редки? – всполошилась незнакомка. Неужели ее постигла эта беда? От нахлынувшего страха боль в затылке мгновенно прошла. – Не может быть! Наверняка такое бывает часто – люди падают, травмируют голову, теряют память, а потом она возвращается, и они, считая происшествие несущественным, никуда о нем не сообщают.

Она взволнованно заходила по комнате, ей захотелось как можно скорее сбежать отсюда. Но куда?

– Не надо так волноваться, дорогая…

– Согласитесь, что у меня есть причины для волнения, – повернулась молодая леди к хозяйке. – Разве можно оставаться спокойной, если даже не помнишь, как тебя зовут?

– Однако вы вспомнили слово «амнезия», – попыталась успокоить ее графиня. – А ведь это весьма необычное слово.

– Но я не помню, кто я такая! – в отчаянии воскликнула молодая женщина, чувствуя непреодолимое желание оказаться в материнских объятиях графини и дать волю слезам. Но плакаться на чьей-то груди – это унизительно! Нет, она не из таких… По крайней мере теперь она могла сказать о себе больше, чем минуту назад, но все еще слишком мало. – Есть ли у меня семья, муж? Я ничего не помню. Может быть, я замужем?

– В таком случае вашего супруга, если он позволил вам потеряться, не назовешь примерным.

– Ничего нельзя сказать наверняка, – фыркнула рыжеволосая красавица. – Просто не знаю, что мне теперь делать.

– Естественно, милочка, ведь у вас амнезия, – сочувственно согласилась леди Норкрофт. – Но ведь у вас есть я. Думаю, чашка чаю будет весьма кстати. Элен, Мери, принесите нашей гостье чаю.

Горничные поспешно вышли из комнаты.

– Не думаю, что… – возразила было незнакомка, но графиня прервала ее:

– В вашем состоянии вам не стоит думать.

– Я больше не могу пребывать в неведении, леди Норкрофт.

– Видите, вы запомнили мое имя! – обрадовалась собеседница.

– Но вы назвали себя всего минуту назад.

– Да, но вы запомнили! – просияла хозяйка. – И вспомнили слово «амнезия», так что можно с уверенностью сказать, что вы на пути к выздоровлению. Однако сейчас вам лучше отдохнуть, собраться с силами. Завтра мы обсудим все это с доктором Миллером, когда он заедет вас проведать. Ни о чем не беспокойтесь, дорогая.

– Но, леди Норкрофт…

– Не возражайте. Знаете, однажды в загородном доме моей подруги Маргарет, леди Катчингс, останавливался один принц. Это было так интересно! Но ваше появление в Норкрофт-Мэноре куда занимательнее.

– Почему?

– А вы представьте себе эту картину: в мой дом привозят потерявшую память неизвестную молодую даму явно благородного происхождения, с моим именем на устах…

– Я же была без сознания!

– Я выражаюсь фигурально, милочка. Какая разница – на устах ли, на конверте… К тому же незнакомка очень хороша собой. Ну чем не завязка приключения в духе романов герцогини Роксборо? Графиня встала и протянула гостье руку.

– Знаете, мне в голову пришла одна хорошая идея. Пойдемте со мной.

Гостья повиновалась, и леди Норкрофт подвела ее к большому зеркалу в спальне.

– Что вы видите, дорогая?

Думая о том, что объективно оценить свою внешность дано немногим, незнакомка вгляделась в свое отражение и с радостью отметила, что молодую женщину в зеркале вполне можно было назвать хорошенькой. Неужели в ней заговорило тщеславие? Нет, вряд ли, но все же приятно сознавать, что у тебя красивое лицо, несмотря на чуть великоватый нос, упрямый подбородок и чересчур большие глаза. Правда, они, под стать убранству комнаты, глубокого зеленого цвета и очень идут к густым, слегка вьющимся темно-рыжим волосам, которые, очевидно, весьма непросто уложить в прическу. Взгляд молодой женщины скользнул вниз.

– Ну как? – нетерпеливо спросила графиня.

– Пожалуй, я немного худовата…

– Вовсе нет, – покачала головой леди Норкрофт, оценивающе рассматривая ее отражение. – Разве что совсем чуть-чуть. Но у вас прелестная грудь, что гораздо важнее.

– Да, неплохая, – согласилась гостья, не отводя глаз от зеркала.

Будучи среднего роста, она была одета в прекрасно сшитое дорожное платье, так что ее худоба вряд ли являлась следствием бедности и плохого питания. Незнакомка почувствовала облегчение: хоть она не помнит своего имени, но, слава Богу, она не из бедняков. Может быть, она все-таки тщеславна? Но кто бы на ее месте не испытывал облегчения?

– Возможно, вы несколько моложе, чем положено быть героине хорошего романа, – продолжала графиня, – но вам наверняка уже около тридцати.

– Так много? – ужаснулась красавица.

– Это прекрасный возраст, дорогая, – рассмеялась графиня. – Но, если хотите, сделаем акцент на слове «около».

– Так лучше.

– Еще раз посмотрите на свое отражение – вы себя узнаете?

– К сожалению, нет, – огорченно сморщила носик молодая женщина, встретившись взглядом в зеркале с графиней.

– Жаль, а я надеялась, что это поможет, – ответила та, и в ее глазах зажглись озорные огоньки. – Какое удивительное происшествие! Давненько у нас не случалось ничего такого, хотя нынешний год богат на сюрпризы. Я должна вам все рассказать, дорогая…

– Не думаю, что это благоразумно, мама, – произнес вошедший в комнату молодой джентльмен. Высокий, широкоплечий, с каштановыми волосами и правильными чертами лица, он был красив, но в меру, без слащавости. «Эффектный», – подумала гостья, увидев его отражение в зеркале. Глубокие синие глаза незнакомца внимательно смотрели на нее, и у Кэтлин перехватило дыхание от сладостного предчувствия чего-то необыкновенного.

– Почему ты так считаешь? – спросила леди Норкрофт.

– Потому что ты ничего не знаешь об этой женщине, – ответил ей джентльмен, не отводя взгляда от Кэтлин. – К тому же, как рассказала мне Элен, наша гостья сама не знает, кто она такая.

– Вы правы, – заметила незнакомка, не в силах отвести от него глаз, да и не желая этого. – Я могу оказаться кем угодно или вообще никем.

– Вряд ли, – покачал головой молодой человек и так чарующе улыбнулся, что ее сердце затрепетало от волнения.

– Я вас знаю? Или, быть может, вы знаете меня? – с надеждой спросила она.

– Нет, не думаю.

– Но ваше лицо кажется мне знакомым…

– Боже, где мои хорошие манеры? – спохватилась хозяйка дома, поворачиваясь к гостье. – Позвольте представить вам моего сына Оливера, графа Норкрофта.

Граф кивнул, гостья протянула ему руку, которую он поднес к губам. Их взгляды встретились, и она почувствовала, что заливается румянцем.

– Вы уверены, что раньше мы с вами нигде не встречались? – взволнованно спросила она.

– Конечно, иначе я бы вас запомнил, – ответил он, и в его глазах блеснул огонек.

Ах, сколько опасностей для ее сердца таил его взгляд… «Надеюсь, я не замужем», – подумала красавица, опуская руку.

– Господи, как неловко, я даже не знаю, как вас представить, – посетовала графиня. – Нужно дать вам какое-то имя – не могу же я все время звать вас «дорогая» и «милочка»!

– Я уверена, что у меня уже есть имя, – возразила гостья.

Пусть она не помнит, как ее зовут, но она определенно не желает нового имени. Означает ли это, что она все-таки страдает излишней гордостью, недостаточно умна и тщеславна? Похоже, что именно так, хотя это не слишком обнадеживающий вывод для начала процесса самопознания.

– Разумеется, есть, но, увы, пока мы его не знаем, – умиротворяюще улыбнулась графиня. – Соглашайтесь, дорогая, ведь это временно, просто для удобства общения.

– Пожалуй, вы правы, – заставила себя улыбнуться молодая женщина. – Какое же имя вы предлагаете?

– На ум не приходит ничего подходящего, – призналась графиня. – Мне только раз довелось выбирать имя – своему сыну Оливеру. Я назвала его в честь автора пьесы, которая полюбилась мне с юности на всю жизнь. – Она бросила на сына полный нежности взгляд. – Отличный выбор, не правда ли?

– Действительно, это имя подходит графу, – согласилась гостья.

– Что ж, давайте подберем подходящее имя и для вас. – Графиня окинула гостью внимательным взглядом. – Что скажешь, Оливер?

– Временное имя не имеет большого значения, – отозвался тот, пожимая плечами. – Может быть, Мэри?

– У тебя нет воображения, сынок, – отмела его предложение мать. – Для нашей гостьи это имя слишком обычное. Да одного взгляда на нее достаточно, чтобы понять: перед нами весьма незаурядная особа.

– Спасибо, – пробормотала польщенная незнакомка и тотчас устыдилась: опять она дала волю своему тщеславию!

– Ладно, тогда Пенелопа, – предложил Оливер.

– Уже лучше, – похвалила графиня. – Как вам это имя, дорогая?

– В нем есть что-то легкомысленное, капризное, – покачала головой гостья. – Я совсем не такая.

– Какой вздор, – отмахнулась от ее возражения хозяйка дома. – Мое имя – Эдвина. Как видите, имя вполне серьезное, тем не менее мой сын убежден, что я частенько поступаю легкомысленно. Увы, у меня не было возможности участвовать в выборе собственного имени, а у вас есть. Подумайте, какая перспектива открывается перед вами!

– Не очень-то радужная, по правде говоря, – вздохнула несостоявшаяся Пенелопа.

– Но это же абсурд, – хмыкнул Оливер. – Речь идет не о ребенке, а о взрослом человеке. К тому же мы лишь на время даем нашей гостье имя. Так что подойдет любое. Какое вам больше нравится – Элизабет, Сара, Анна?

– Да, да, – согласилась его мать. – К тому же, как розу ни назови…

– Помню, мама, это Шекспир.

– Очень хорошо, Оливер, приятно сознавать, что годы учебы не прошли для тебя даром, – похвалила сына графиня.

– Он никогда не имел склонности к наукам, – вдруг выпалила незнакомка.

– Откуда вы знаете? – подозрительно прищурился граф.

– Понятия не имею, – ответила она и испуганно округлила глаза. – Просто мне пришло в голову, и все.

– Какая разница, Оливер? – вступилась за нее графиня. – Это скажет любой человек, мало-мальски обладающий здравым смыслом. Ты совсем не похож на тех, кто увлекается науками.

– Вы уверены, что мы никогда до этого не встречались? – так же подозрительно воззрилась на графа гостья.

– Придумала! – воскликнула хозяйка дома. – Моя любимая пьеса – «Ночь ошибок» Оливера Голдсмита. Его перу принадлежит также «Векфилдский священник», роман неплохой, но скучноватый. С этим викарием и его близкими происходят ужасные вещи, но потом все заканчивается хорошо…

– Что ты предлагаешь, мама? – нетерпеливо перебил ее Оливер.

– Я подумала, что литература может помочь нам восстановить ее память, – бросив на сына сердитый взгляд, продолжала графиня. – В моей любимой пьесе главную героиню принимают за другую женщину – похожая ситуация, не так ли?

– В этой пьесе героиня притворяется другой женщиной, – уточнил Оливер, поймав взгляд гостьи. – Большую часть времени она занимается тем, что обманывает главного героя.

– Вы обвиняете меня в обмане? – возмутилась незнакомка.

Граф пожал плечами, словно ответ был очевиден.

– Что вы, дорогая, – поспешила вмешаться леди Норкрофт. – Он вас ни в чем не обвиняет, хотя в его словах и можно усмотреть обидный намек.

Красавица скрестила руки на груди и с вызовом заметила:

– Если вы, граф, намекаете на то, что вы – герой этой пьесы, то должна вас разочаровать – для этого в вас слишком мало героического.

– Вы меня совершенно не знаете, – парировал Оливер. – Героического во мне вполне достаточно.

Гостья не удостоила его ответом, только выразительно пожала плечами, так же как это сделал он мгновение назад.

– Тетерь я знаю, какое имя вам подойдет, милая! – воскликнула графиня. – Кейт Хардкасл. Так звали героиню Голдсмита.

На скулах графа заходили желваки.

– С вашей стороны невежливо нападать на человека, который дал вам приют, – упрекнул он.

– Нет, Хардкасл не пойдет, – вставила его мать. – Вы будете просто Кейт.

– Спасибо за гостеприимство, милорд, – съязвила гостья.

– Когда вас принесли сюда в бессознательном состоянии, мы, естественно, не могли отказать вам, – продолжил граф.

– Хотя ему и очень хотелось, – неодобрительно покачала головой леди Норкрофт.

– Я этого не говорил! – ответил граф, на секунду закрыв глаза, словно хотел вознести молитву о даровании терпения.

Гостья решила, что на его месте тоже проявила бы подозрительность: кто знает, чем обернется встреча с незнакомцем, забывшим даже свое имя?

– Мне кажется, если речь идет о безопасности, предосторожность никогда не бывает излишней, – неожиданно поддержала она графа.

– Вот как? – удивился он.

– Весьма благоразумная мысль, – просияла его мать.

– Да, я, должно быть, благоразумна от природы, – со вздохом согласилась гостья.

Познавая себя, она отметила новую грань своего характера наряду с тщеславием, гордостью и, возможно, смелостью, и отмела недалекость, поскольку этот недостаток легко преодолевался усилием воли.

– Лорд Норкрофт просто проявил вполне понятную осмотрительность.

– Вот слова настоящей леди, – торжествующе посмотрела на сына графиня. – Я же тебе говорила!

– Ты говорила, что у нее отличная обувь, – хмыкнул Оливер.

Гостья с трудом удержалась, чтобы не посмотреть на свои туфли.

– И это тоже, – ответила хозяйка дома. – Как вам имя Кейт, милочка?

Молодая женщина задумалась… Новое имя показалось ей не очень подходящим, но и не совсем чужим.

– Пожалуй, Кейт подойдет, – согласилась она.

– Отлично! – Леди Норкрофт повернулась к сыну: – Если удастся разыскать ее багаж, мы наконец сможем узнать ее настоящее имя.

– Мой багаж пропал? – робко спросила новоявленная Кейт.

– Я уже послал за ним на станцию лакея, – сообщил граф. – Возможно, багаж просто проглядели в сутолоке. Леди Фицгивенс, которая привезла вас сюда, не производит впечатления очень внимательной женщины. Вы действительно ничего не помните?

– Нет, к сожалению, ничего.

– Тогда откуда вы знаете, что при вас был багаж?

– А как иначе? – досадуя, ответила Кейт. – Меня нашли на железнодорожной платформе, в дорожном платье. Значит, я куда-то ехала, поэтому со мной должен был быть багаж.

– А куда вы могли ехать? – быстро спросил граф, словно желая поймать ее на лжи.

– Я не помню! – раздраженно бросила она и шагнула к дверям. – Мне надо продолжить свой путь…

Внезапно силы оставили ее, перед глазами все поплыло, и она упала в стоявшее поблизости кресло.

– Видишь, что ты наделал, Оливер? – всполошилась графиня. – Мы вас не отпустим, дорогая. Подумайте сами – у вас с собой нет ни одежды, ни денег, вы не знаете, куда направлялись и откуда приехали.

– Она, вероятно, из Шотландии – у нее шотландский акцент, – предположил граф.

– Да, но акцент не очень сильный, – поправила его леди Норкрофт. – Скорее всего наша гостья получила образование здесь, в Англии, в каком-нибудь хорошем пансионе для благородных девиц.

– Вы поняли это всего лишь по моей речи? – удивилась Кейт.

Леди Норкрофт оказалась гораздо более проницательной, чем могло показаться с первого взгляда.

– Да, милая. – В глазах хозяйки блеснул озорной огонек. – Вы еще увидите – я полна сюрпризов.

– Это точно, – рассмеялся Оливер. – И еще ты чересчур доверчива.

– Графиня достаточно умна, чтобы дать себя провести, – холодно заметила Кейт. Граф пожал плечами:

– У нее доброе, великодушное сердце, из-за которого она может попасть в беду.

– И Господь вознаградит ее за это, если не на этом свете, то на том.

– Мой долг – сделать все, чтобы защитить свою мать на этом свете.

– Не представляю себе, чтобы кто-то мог желать нанести вред вашей матушке, – заметила гостья и мстительно прищурилась. – Вы, граф, – совсем другое дело.

Леди Норкрофт поперхнулась.

– В самом деле? – помрачнел граф. – Да будет вам известно, я пользуюсь репутацией порядочного человека.

Гнев душил Кейт. Она вскочила – от недавней слабости не осталось и следа.

– Будь ваша воля, я бы до сих пор валялась в пыли на платформе!

– Ошибаетесь, я бы ни за что не оставил потерявшую сознание женщину без помощи, – возразил граф, и на его скулах от злости заходили желваки. – Но я никогда не привез бы ее в свой дом.

– Я сейчас же покину ваше жилище. – Гостья решительно расправила плечи и повернулась к хозяйке: – Леди Норкрофт, я очень ценю вашу доброту и великодушие, но, похоже, мое присутствие стало для вашего сына невыносимым.

– Ничего подобного, – поспешно заметил граф. – Но принимать в доме незнакомцев, которые…

– Могут оказаться кем угодно? – продолжила за него Кейт. – Вы это уже говорили. Леди Норкрофт, будьте так любезны, прикажите доставить меня обратно на станцию. Я наверняка смогу там отыскать свои чемоданы…

– Вы их не узнаете, милочка, – покачала головой хозяйка.

– Я рискну. Вдруг один их вид вернет мне память? Тогда я продолжу свой путь.

– Нет, – отчеканила графиня. – Я не позволю вам уехать.

– И я тоже, – с раздражением присоединился к ней Оливер. – Поскольку вы уже оказались в нашем доме, заботиться о вас – наш долг.

– Вы хотите сказать, что считаете своим долгом заботиться о тех, кто попал в беду и оказался у дверей вашего дома? – Кейт не верила своим ушам.

– Да, по крайней мере здесь, на этом клочке земли, – резко заметил граф.

– Оливер как граф очень серьезно относится к своим обязанностям, – пояснила леди Норкрофт, – и прекрасно с ними справляется.

– И все-таки я не хотела бы оставаться там, где мое присутствие нежелательно.

– Дело не в чьем-либо желании или нежелании, – с суровым видом продолжил Оливер, потому что все еще был очень сердит. – Вы же сами сказали – «нужна осмотрительность». Вы можете оказаться кем угодно.

– Да, – в запальчивости ответила Кейт. – Сейчас у меня нет денег, но зато есть это. – Она расстегнула браслет на запястье и протянула дорогую вещицу хозяйке дома. – Не могли бы вы под этот залог ссудить меня деньгами на проезд до Лондона? Потом я вам все верну…

Оливер тотчас направил на нее обличающий перст:

– Ага, попались! Откуда вы знаете, что приехали из Лондона?

– Я этого не знаю, – презрительно фыркнула гостья, – но предполагаю. Леди Норкрофт сообщила, что леди Фицгивенс приехала из Лондона, значит, и я могла приехать оттуда же. Вряд ли в такой маленькой деревне, как Норкрофт, останавливается много поездов…

– А откуда вам известно, что Норкрофт – маленькая деревня?

– Я этого не знаю, только догадываюсь. Вы же сами сказали: «на этом клочке земли». Что, я ошиблась, Норкрофт – крупный город?

– Вовсе нет, – пробормотала графиня, погруженная в созерцание прелестного браслета гостьи. – Наша деревня и впрямь очень мала, но по-своему очаровательна.

– Ну, вы удовлетворены моим объяснением? – спросила Кейт графа. – Или у вас есть еще какие-нибудь каверзные вопросы?

– Пока нет. Но похоже, название нашей столицы вам знакомо.

– Так же как Париж и Рим, – ехидно возразила молодая женщина. – Я страдаю амнезией, а не слабоумием.

– Я всегда считал, что амнезия лишает человека памяти полностью…

– Ах, прошу прощения, что не соответствую вашим представлениям об амнезии. Должно быть, неприятно убеждаться в несовершенстве своих познаний, особенно когда считаешь, что знаешь все обо всем.

– Но я действительно знаю, – уверенно ответил граф.

– Все и всегда, – рассмеялась его мать.

– Век живи, век учись, чтобы потом наконец понять, что ты ничего не знаешь, – с серьезным видом произнес Оливер, пряча улыбку.

Графиня с любовью посмотрела на сына.

– Когда вынуждают обстоятельства, его сиятельство – сама скромность, – сказала она. – Иногда он даже признает свои ошибки.

– Только иногда, – добавил он все так же серьезно, но в его глазах плясали чертики.

Кейт пристально посмотрела на графа. Что он за человек? Только что он казался ей властным, высокомерным всезнайкой, а теперь он вдруг готов посмеяться над собой. Как он мил сейчас…

– Пожалуйста, примите мои извинения. – Оливер шагнул к ней и еще раз поднес ее руку к губам. Их взгляды встретились. – Прошу вас побыть у нас до вашего окончательного выздоровления, а потом – сколько захотите.

Его губы скользнули по ее руке, и у Кейт перехватило дыхание.

– Думаю, что «потом» не понадобится, – пробормотала она.

– Как знать, как знать, – покачал он головой, и в его глазах зажглись искорки, совсем как у графини. Но если во взгляде матери читался только интерес, то в глазах сына мелькнуло обещание чего-то волшебно-прекрасного, захватывающего дух. – Во всяком случае, пока вы не придете к какому-нибудь решению, наш дом – ваш дом.

– Очень любезно с вашей стороны, милорд, – поблагодарила Кейт, пытаясь отнять у него свою руку, но граф держал крепко.

– Это так благородно, мой мальчик, – умилилась леди Норкрофт, – я горжусь тобой.

– Пока все не выяснится, я буду надеяться, что вы изначально направлялись именно сюда, к нам, – продолжал он, не сводя с гостьи пристального взгляда. – Более того, я сделаю все, что в моих силах, чтобы выяснить, кто вы на самом деле. Поверьте, Кейт, я узнаю правду.