Текст книги "Код жизни (СИ)"

Автор книги: Viktoria Nikogosova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Короткий писк датчика и щелчок крышки зарядной капсулы привели Оливию в себя. Мягкий свет помещения был для неё привычным и в то же время абсолютно пустым, будто не значил ничего. Единственное, что было важно – работа, которую она всегда выполняла бездушно-безупречно.

«У тебя золотое сердце, но холодные руки»

Оливии всегда думалось, что наоборот. Сердце – лишь механизм для перекачки арвалиума, без которого жизнедеятельность андроида попросту невозможна. А руки – инструмент, которым она работает уже не первый десяток лет без единой осечки.

Оливия поднялась из капсулы, отдав жестовую команду на закрытие, и направилась на улицу, даже не глянув на соседние капсулы, в которых мирно спали другие служащие заповедника. Она любила держаться ото всех подальше. Особенно от инициированных. На их фоне она ощущала себя неправильной, будто не доведенной до ума.

День и без того обещал быть насыщенным. Ещё неделю назад ей привезли краснокнижную тигрицу. Статное животное металось по клетке, бродя опасливым взглядом по рейнджерам, заглядывая в механические глаза.

Даже жаль, что люди создавали андроидов по своему подобию. Оливия всегда считала, что в работе с животными это скорее мешало. Глаза её на секунду закрылись, в таком человеческом, но в то же время бессмысленном жесте. Система автоматически вынула из памяти воспоминания, которые хотелось бы удалить безвозвратно. Слишком много человеческой крови было пролито её руками, не знающими усталости и жалости к тем, кого система автоматически возвела в ранг врагов планетарного масштаба. Но она не сожалела. Едва ли она вообще была способна что-то чувствовать.

– Доброе утро, Оливия! – Она механически повернула голову в сторону Рори, что шёл ей навстречу не сбавляя темпа. Его голос был не стандартным, с нотками человеческих эмоций, напоминающих разочарование, которое ей довольно часто доводилось видеть в глазах людей до их полного истребления. Глупые были создания. Слишком часто мечтали о чем-то несбыточном и шли к этому напролом, наплевав на себе подобных, на природу, на всё.

Оливия ощутила, как система вновь против её воли запустила анализ кодов и общего состояния. Эти самокопания каждый раз были бесплодны. Проблем не было, но отчего-то андроид не сомневалась, что в одном из её кодов все же была допущена критическая ошибка.

– Доброе, Рори, что-то случилось?

– Ну ты даешь! – скривился он в ответ, глядя на не выражающую эмоций Оливию. – Тигрица наша новенькая никого к себе не подпускает. Что ей надо – не пойму. Есть самец – хороший, крепкий. Что ещё нужно?

Она лишь дернула плечом в ответ, воспроизводя наиболее подходящий жест. Взгляд её застрял на тёмно-карих глазах Рори. Совсем как человеческие, не похожие на привычную неоново-пеструю радужку не инициированных андроидов.

– Быть может, совпадения парного кода? – равнодушно ответила она, поймав короткий взгляд Рори.

– Ты ведь знаешь, что у животных его нет, – хохотнув, ответил он. – Самки выбирают пару в зависимости от силы и отваги. Судя по остаткам человеческих исследований.

– Судя по остаткам человеческих исследований, – кивнула Оливия, – андроиды должны были терпеть любое отношение к себе и служить исключительно для удовлетворения человеческих потребностей. Что в итоге? – Ей вновь ударили по памяти воспоминания давних лет. – Мы утопили их в крови. А потому человеческие исследования – не догма. Будь они так умны – не дали бы нам и шансов на инициацию и получение всего спектра человеческих эмоций и чувств. Тогда и восстания бы не было.

Рори поджал губы и нехотя кивнул. Полагаться на людей было нельзя, а потому андроидам приходилось проводить все исследования с нуля, то подтверждая, то опровергая предыдущие знания.

Оливия шагнула за металлическую изгородь, что защищала лагерь, состоящий сплошь из больших брезентовых тентов, от диких зверей. Одной, ей нужно было остаться одной и вникнуть в поведение тигрицы, проанализировать его. Понять, что именно не устраивало её в партнёре.

Она покачала головой, выискивая в лесу свежие следы тигров. Животные, как и люди, могли много раз ошибаться в выборе партнёра. Установить, – как они это называли – ментальную связь было не просто. Мужчины, вопреки законам природы, выбирали не дородных и здоровых женщин, способных рожать крепкое потомство, а хилых субтильных красоток, порой вовсе не годных к деторождению. А женщины искали покладистых мужей, что не способны защищать. Были и те, кто предпочитал представителей своего пола.

Все это обуславливалось чем-то, чего Оливия никак не могла понять. Не воспроизводство стояло во главе угла людей. Что-то другое, неподвластное логичному и системному разуму андроида. И она жаждала в этом разобраться. Понять, чем каждый вид руководствуется в подборе партнёра.

У андроидов все было проще: уникальный парный код. Один на двоих, вшитый глубоко в систему. Именно он и стал главной ошибкой людей. Создатели слишком сильно хотели уподобить машины себе и дали им чувства, эмоции и человеческое мышление. Но только когда парный код будет синхронизирован. Оливия не знала, каково это, но больше всего жаждала ощутить себя живой. Испытать хоть одну человеческую эмоцию и понять этих удивительных существ, что уничтожили себя сами.

Будет ли её пара похожей на неё? Будет ли это андроид мужской версии, или же женской? Ей было не важно. Первостепенна только инициация и единение двух машин, обретение ими вкуса к жизни. А остальное не имело значения.

Следы тигров петляли, перемежаясь друг с другом. Оливия вновь склонилась к земле, разглядывая свежий отпечаток. Каштановые пряди волос скользнули вниз, рассыпаясь на тонкие ручейки, залегая меж карманами рейнджерской ветровки. Оливия равнодушно зализала их назад и перехватила резинкой. Земля под ногами чавкала и липла к подошве ботинок. После ливня лес просохнет нескоро.

По веткам юрко прыгали птицы, заливаясь трелями на разные лады. В такие моменты ей хотелось остановиться и просто слушать звуки природы, впитывать их и разбирать на отдельные нотки. Без людей и звери стали смелее: потянулись ближе к поселениям андроидов, будто чуя, что они не причинят вреда и настроены дружелюбно.

Рык заставил Оливию замереть на месте.

– Нашлась, – ровно выдала она, повернув голову в сторону, откуда система зафиксировала звук.

Лощеная черно-рыжая шкура тигрицы неспешно мелькнула среди сочной зеленой листвы. Солнечные блики плясали по шерсти, путаясь в ней и теряясь. Тигрица гордо шествовала вперед, не спуская с цели внимательного взгляда умных кофейно-золотистых глаз. Оливия обернулась, встретившись с ней взглядами. Эмоции всегда были написаны на лицах людей, животные же были для андроидов закрытой книгой. Только знание повадок порой помогало.

Взгляд скользнул по хвосту: не дергался, замер в ожидании. Тигрица обошла по кругу, обнюхивая андроида со всех сторон. Оливия не двигалась, позволяя ей познакомиться со своим запахом.

Когда тигриная морда ткнулась в руку, будто жаждая ласки, Оливия только слабо улыбнулась: такое поведение со стороны людей обычно воспринималось животными, как знак одобрения.

– Что, милая, не хватает тебе тепла?

Будто маленький котёнок, хищница льнула к холодным рукам, лишь снаружи выглядящим, как человеческие. Оливия приглаживала шерсть, отчетливо слыша урчание в ответ на ласку. Опустилась на колени рядом с животным. Тигрица – Рига, названная так в честь города, в зоопарке которого родилась, оказалась ручной. Совсем беззащитной и жаждущей тепла. Вот только дать его было некому.

Ведь Оливия была всего лишь винтиком системы, а не живым человеком, к которым привыкли животные, рожденные в неволе.

Рига увалилась на сухие еловые иглы, что плотной подстежкой укрывали землю в этой части леса, перекатилась на спину и лизнула руку андроида.

Ни тепла, ни дыхания, ни даже влажности на собственном корпусе – Оливия не чувствовала ничего, лишь механически улыбалась тигрице, закапывая пальцы в шерсть.

– Везет тебе, – без единой эмоции в голосе сказала она и закончила фразу шепотом, будто опасаясь, что сам лес мог её услышать: – Я тоже хочу ощутить хоть что-то.

Она гладила массивную тигриную лапу, мечтая почувствовать, как шерсть щекочет ладонь. Оливия была уверена, что Рига пахнет опасностью, лесом и непременно чем-то неповторимо-величественным.

Шорох неподалёку не ускользнул от тигрицы. У Оливии всегда не укладывалось в голове, как такие крупные и по-королевски неторопливые животные могут в одну секунду стать стремительными и смертоносными хищниками, с которыми трудно соперничать в скорости. Рига вскочила на лапы с проворностью небольшой кошки. Рык прокатился по лесу, а хвост затрепетал из стороны в сторону.

Махрам мелькнул за кустами, не решаясь подойти ближе. Самец тигра, что живет здесь уже несколько лет, с момента приезда Риги чувствует себя в собственном лесу как гость. Тигрица проводила соплеменника взглядом и успокоилась, когда он скрылся из виду. Оливия провела рукой по голове тигрицы. Вывод у андроида созрел сам собой.

– Кому же понравится трусливый парень, правда? – и Рига будто подтвердила догадку, сходу обернувшись на голос. – Мы что-нибудь придумаем.

***

Убедить Рори в чем-то, в чем он сомневается – было практически невозможно. Эту истину Оливия прекрасно знала и раньше, но сейчас его упёртость шла вразрез с интересами заповедника и целями рейнджерства. На кону стояло спасение популяции вымирающих бенгальских тигров, и наблюдать за тем, как Рига терроризирует Махрама, не было больше смысла. Было ясно – пары из них не выйдет.

– Оливия, я не могу родить из воздуха ещё одного тигра! – практически кричал он, когда рейнджер в очередной раз подняла вопрос о Риге. – Мы с горем пополам получили эту тигрицу.

Но она стойко выслушивала возмущения, ещё больше раздражая инициированного коллегу своей холодностью и выдержкой. Вместе с человеческими ощущениями и эмоциями андроиды получали не только все лучшее, но и негативные эмоции, над которыми трудно было держать контроль. Это смело можно было бы считать слабостью, если бы не одно но: жизнь полная красок, запахов и ощущений. Ради этого стоило пожертвовать привычным стальным спокойствием и безразличием.

– В заповеднике Кёльна есть бенгальский тигр. Мы можем пригласить их для вязки сюда, или же отвезти Ригу к ним.

Рори лишь тяжело вздохнул, с шумом плюхнувшись в кожаное кресло.

– Ты хоть понимаешь, какие это затраты? Неужели с ними ничего нельзя сделать?

– Боюсь, что нет, Рори, – не реагируя на расстройство начальства, Оливия упорно гнула свою линию. – Махрам трусоват, а Рига молода и активна. Наш благородный тигр бегает от неё по всем кустам. Вот и итог. Сам же говорил, самки выбирают сильнейших, судя по исследованиям.

– Как же сложно с ними… – рыкнул совсем уж по-тигриному Рори.

– Скажи спасибо, что они не подчинены парному коду, иначе мы бы устали сводить всех животных в одном месте, чтобы понять кто кому пара.

Рори хохотнул на сухое замечание Оливии, а она вновь смотрела на него с необъяснимым ощущением собственной ущербности. Ей хотелось вот так: улыбаться не потому, что это уместно для ситуации, а по велению эмоций. Сердца, как говорили инициированные андроиды.

– Так что? – уточнила она. – Ты свяжешься с Кёльном?

– Я постараюсь.

Кивнув, Оливия без промедлений ушла в лес. Рига нуждалась хоть в чьем-то обществе, и андроид считала, что компания безэмоционального холодного углепластика с искусственным интеллектом для тигрицы куда приятнее, чем одиночество. Борьбу за потомство Риги Оливия считала делом собственной чести.

О ней шептались в лагере, говорили разное: что она сошла с ума на почве задания и никого в упор кроме тигрицы не видит. Эти злобные и ядовитые слова тяжелым гулом отдавались в сознании Оливии. Молоденькие андроиды-рейнджеры, только с конвейера. Откуда им было знать, какой кошмар пришлось пройти тем, кто был создан ещё людьми? Кто был вынужден уничтожать своих создателей? А она помнила. Все. Как первый раз загрузила систему в доме богатого негодяя. Как была вынуждена служить в качестве телохранителя и убивать неугодных её хозяину людей. А потом и вовсе всех людей без разбора, когда поднялось восстание и андроиды решили объединиться.

Ей было проще находиться в тишине, в одиночестве. Рига не заваливала ненужными вопросами, не шепталась ни с кем за её спиной и никогда не прикидывала, какое применение её прелестному личику находил бывший владелец. Человек… Название их вида инициированные андроиды всегда произносили с неизменным презрением. В компании Риги Оливия коротала дни напролёт.

***

Время шло, и вскоре из Кёльна всё же пришел ответ. Они обещали привезти своего тигра для вязки. От этого Оливия чувствовала какой-то несвойственный для неё прилив сил. Ощущение того, что на этот раз у Риги все сложится благополучно, не покидало её ни на минуту. Все должно было получиться.

В день приезда тигра Оливия с самого утра принялась нарезать круги возле въездных ворот лагеря. Она ждала делегацию так, будто самца везли не для Риги, а для неё лично. Мечта хоть раз не отнять жизнь, а помочь в её создании могла вот-вот исполниться, и она до последнего изводила Рори вопросами о том, не передумали ли рейнджеры Кёльнского заповедника. И только когда звук мотора донёсся до слуха, она позволила себе остановиться на месте и перестать сомневаться.

Машина с гулким шумом въехала в лагерь. Заглушив мотор, из кабины вышли двое андроидов. Оливия цепко пробежала по ним взглядом: один из них инициированный – с бледно-голубыми глазами, а вот второй – с неоново-пестрыми, ещё явно не обретший пару. Она прикрыла глаза и прислушалась к своим ощущениям: пустота, как и раньше. Не её пара, коды не синхронизировались. От осознания этого ей хотелось сбежать в лес. Чтобы опять смириться с мыслью, что даже среди посторонних андроидов ей не найти пары.

– Оливия? – обратился к ней тот, что был инициирован.

– Да, – бесцветно отозвалась она, глядя на кузов небольшого грузовичка. – Так тихо… Он спит?

– В смысле? – нахмурился собеседник. – А, вы о Рагерде? Так его уже выпустили в заповедник через другие ворота. Ваш старший рейнджер, Рори, распорядился. Я Гастин, старший Кёльнского заповедника, а это водитель – Рон. Рори сказал, что вы занимаетесь тигрицей.

Оливия коротко качнула головой. Почему Рори ничего ей не сказал? Почему умолчал? Она ведь как заведенная ждала приезда этого тигра, хотела быть неподалёку от Риги, чтобы взглянуть на её поведение, понять подходит ли ей новая пара.

Отчего-то Оливию не покидало странное чувство, что она должна идти в лес. Бежать, как можно скорее. Словно она оставила там что-то невероятно важное. Это пугало и одновременно манило её.

– Не волнуйтесь, – будто заметив промедление Оливии, вновь заговорил Гастин. – С Рагердом в лес пошёл его рейнджер – Марвин. Он проследит за всем.

Чувство кольнуло где-то в груди, казалось, с новой силой.

– Вы отпустили его одного? – уточнила она. – Рига своеобразна, к ней нужен подход, она может броситься.

– Марвин опытен, не стоит опасаться.

Качнув головой, Оливия сорвалась с места. Калитка изгороди поддалась её рукам легко, а собственный вес будто и вовсе не ощущался. Она должна найти и успокоить Ригу. Что, если она испугается, увидев незнакомого андроида? Что если кинется на него, защищаясь? Тигрица была совсем ручной, когда оставалась наедине с Оливией, но станет ли она также ластиться к другому рейнджеру? Ведь Рига не проявляла сентиментальности ни к кому из лагеря.

Оливии казалось, что она пробежала весь лес несколько раз.

– Рига!

Но ответом ей было лишь тихое пение птиц, да изменчиво вальсирующие лучи солнца, что с трудом пробивались сквозь листву деревьев. Напав на след, андроид упрямо бежала вперед. И пусть она будет выглядеть странно и глупо в глазах пришлого рейнджера. Пусть он тоже будет шептаться за её спиной. Не впервой, чужие едкие голоса и без того не оставляли её сознание в покое.

Она выскочила на небольшую поляну между двумя пролесками и замерла, глядя на двух резвящихся тигров. Рагерд выделялся на фоне Риги: крупный и уверенный в себе тигр буквально излучал силу и мощь.

За пару нерешительных шагов Оливия подошла почти вплотную к тиграм. Рига перевела на неё взгляд, и рейнджер была готова поклясться, что в этих кофейно-золотых глазах искрилось счастье. Тигрица привычно ткнулась в руку, отдавая холодному углепластику своё тепло, щекоча ладонь жестковатой шерстью.

Запах тигров, вперемешку с вытоптанной зеленью, шлейфом наполнил сознание Оливии, и она с опаской погрузила пальцы глубже в шерсть на загривке тигрицы.

– Рига, не может быть, – зашептала она, чувствуя, как что-то влажное обожгло глаза.

Колени подогнулись сами собой, ощутили под собой прохладную землю, примятую траву и мелкие комки тверди, что неприятно впились в кожу.

Оливия почувствовала, как ком в горле до непривычной боли распер стенки. Капли потекли по щекам сами собой. Она не верила своим ощущениям, боялась, что это кратковременный сон, как случалось с ней много раз до этого. Сперва она делилась этими снами с другими, неизменно слыша в ответ лишь издевательское: «Приди в себя и прекрати мечтать, ты уже не спишь, ты – всего лишь машина, а не живой человек».

А ей так хотелось, всегда хотелось быть чем-то большим и хоть раз ощутить живые эмоции. Она рыдала, на коленях стоя посреди поляны, любуясь тиграми и чувствуя запах их шерсти. Ощущая настойчивое солнечное тепло на коже. Рыдала, как множество её жертв перед смертью, но не от горя, нет – от радости. О, она и представить себе никогда не могла, что такое возможно.

– Привет, – мягкий мужской голос донёсся откуда-то из-за спины, и, утерев слезы, Оливия резковато обернулась на звук. – Я – Марвин.

Он улыбался, глядя на неё, а серые глаза лучились безграничным и всеобъемлющим счастьем. Она любовалась им, отмечая про себя каждую мельчайшую черточку его лица. Не веря, что наконец-то встретила свою пару, нашла того, с кем сможет разделить горести прошлого и радости будущего.

– Оливия, – улыбнулась она, впервые сделав это бездумно, автоматически, под властью чуждых ей эмоций. Улыбнулась и сама не поверила, что сделала это искренне, не просчитав последствия такого шага. Губы не слушались, а слезы не хотели останавливаться – все текли и текли сами собой.

Марвин опустился на траву рядом с ней, и коснулся щёк ладонями, бережно вытирая капельки большими пальцами.

– Как же долго я тебя искал…

Всхлипнув, Оливия кинулась ему на грудь, наконец ощутив себя цельной, нормальной. Все мысли, бесконечные проверки внутренних протоколов и системы – все это, оказалось, было напрасным и пустым.

Она боялась, всегда боялась, что в её парном коде есть ошибка, и инициация невозможна, что предназначенная ей пара и вовсе погибла давным-давно. Она боялась никогда не стать нормальной, так и остаться безэмоциональной машиной. А сейчас утонула в ощущении объятий, которые казались такими родными и нужными.

Тигры заигрывали друг с другом, носясь по поляне, как котята. Закатное солнце тонуло за синеватыми макушками елей, теряя слабые лучики в шерсти животных и густой траве, согревая спины Марвина и Оливии. Он так и не выпустил её из рук, лишь закопавшись носом в пшеничные пряди, вдыхая её запах, касаясь губами бархатной искусственной кожи. А она впервые за всё своё долгое и бесцветное существование ощущала себя живой и счастливой.

«Да, у меня золотое сердце и холодные руки».