Текст книги "Мое имя Коннор (СИ)"

Автор книги: Виктори Мейсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Так, значит, да, банка ты консервная? – завелась она, сдувая мешающую прядку. – Не чувствуешь, значит, ни боли, ни удовольствия. Да?

– Оливия… – шепнул Коннор.

– Не чувствуешь? – едва не закричала она, наклоняясь к нему, но все равно держась на расстоянии от его губ. Он дернулся всем телом, но как-то слабо, неохотно. – Скажи мне правду, ведро пластиковое!

– Я чувствую! – крикнул он ей в лицо, оскалившись. Диод засветился пугающе алым, а сам он выглядел злым. – Я начал чувствовать тебя несколько дней назад. Чувствовать тепло от твоих прикосновений, испытывать радость при виде тебя. Ты довольна? Узнала, что хотела?

Он тяжело дышал сквозь стиснутые зубы, грудь высоко вздымалась при каждом его вдохе, но свет диода сменился на желтый. Оливия была ошарашена. Не его неожиданным всплеском эмоций, а тем, насколько он был похож на человека в этом его проявление, и как же он старался это скрывать. Оливия не знала, чего он ждал от нее, но когда она отпустила его руки и приникла к его губам в нежном поцелуе, он откровенно изумился.

– Я хотела, чтобы и ты это узнал, – успокаивающе прошептала она. – Чтобы ты понял и осознал, как мне это важно. Как ты важен мне.

Она снова его поцеловала. Коннор обнял ее и мягко перевернулся, чтобы она опять оказалась под ним. Диод переливался всеми цветами радуги в такт взрывающимся в нем эмоциям и чувствам, и это ему нравилось. Он мог чувствовать ее каждой клеточкой своего тела, мог испытывать наслаждение от ее прикосновений и поцелуев, мог быть человеком, как она и хотела. Она снова оказалась на нем, поцеловала его в губы безумным, сносящим крышу поцелуем, спустилась чуть ниже, чтобы поцеловать в шею. Не сразу он осознал, что стонет от удовольствия, как совсем недавно и прямо сейчас делала Оливия.

Она выпрямилась, давая ему возможность сжать ее груди в ладонях, но это его не удовлетворило, он сел следом за ней, поддерживая ее за бедра, толкнулся вперед, ловя губами крик, рвущийся с ее губ. Тириумный насос заходился в бешеной истерике, когда она стонала его имя, грозился разорвать его грудь и выпрыгнуть на свободу, но Коннор больше не замечал в себе ничего механического. Это его сердце безумно колотилось, разгоняя его горячую кровь по венам, это его голова кружилась от недостатка кислорода в его легких. Это его девушка извивалась в его руках и кричала его имя, царапая его спину острыми ноготками.

– Ты – моя? – спросил он, чуть замедлившись и посмотрев в ее блестящие глаза.

– Я – твоя, – ответила она, улыбаясь так открыто, так счастливо, что не было причин сомневаться в ее искренности. Он осторожно возобновил движения, она выгнулась дугой.

– Только твоя, Коннор. Твоя, – стонала она и с каждым его движением ее голос становился все громче, пока она не закричала его имя на пике наслаждения.

Оливия тяжело дышала, лежа на его в беспорядке вздымающейся груди, мыслей не было абсолютно никаких, только приятная пустота и блаженство. Она не жалела, что такое долгое время воздерживалась от сексуальных отношений с кем бы то ни было, потому что-то, что произошло несколькими минутами ранее, никак нельзя было сравнить с тем, что ей когда-то приходилось испытывать.

– Ты в порядке? – участливо поинтересовался Коннор.

Она подняла голову и улыбнулась, когда он отвел прядки волос с ее лица нежным жестом. Вместо ответа она подтянулась к его лицу и поцеловала долгим чувственным поцелуем, вложив в него все свои чувства.

– Насколько могу судить, ты довольна, – хохотнул андроид, прижимая ее к себе всем телом.

– А ты? – спохватилась она. – Я не уверена, что ты… ну…

– Оливия, – он сжал ее ладонь в своей, – в моей модели не предусмотрена функция семяизвержения, если ты об этом хочешь спросить. Но, если это тебя успокоит, я испытал эмоциональный всплеск.

Оливия рассмеялась и спрятала покрасневшее лицо на его груди. Странно было смущаться его теперь, после того, как все карты были вскрыты и ее «низменные потребности» полностью удовлетворены, но все равно странно. Он сказал ей, что начал «чувствовать» ее несколько дней назад и все это время скрывал это от нее, хотя она ясно дала ему понять, что хочет, чтобы он был человеком. Пес поймет этого андроида.

– Коннор.

– М?

– Я – твоя? – Оливия вдруг не к месту вспомнила о том, что он спросил у нее в совершенно неожиданный момент.

– Ты – моя, – безапелляционно заявил мужчина и только крепче сжал руки, обернутые вокруг ее талии. – Только моя.

– Хорошо. – Оливия улыбнулась с облегчением и, легонько чмокнув его в шею, устроилась поудобнее. – Спокойной ночи, Коннор.

– Доброй ночи, Оливия.

========== Важность родинок в жизни девианта ==========

Оливия, окрыленная внезапно проснувшимися чувствами, буквально парила над тротуаром, не замечая висящего в воздухе напряжения. Она решила посетить полицейский участок, чтобы ненадолго встретиться с невероятно красивым объектом ее мечтательных вздохов, совершенно позабыв о беспорядках, учиненных людьми и восставшими андроидами. Благо до участка она добралась в полном порядке и уже предвкушала радостную встречу, как увидела немного сгорбленную спину андроида в неизменном серо-синем пиджаке.

Коннор сидел на столе Хэнка, они о чем-то переговаривались и, судя по реакции обоих, что-то было явно не в порядке. Слишком эмоциональным было их поведение. Оливия подошла как раз вовремя, когда услышала напряженный голос андроида:

– Если я не раскрою дело, меня отправят на завод и деактивируют!

– Что? – Оливия вскинула ладошку ко рту.

Коннор резко обернулся и спрыгнул со стола, Хэнк задумчиво почесал подбородок при виде девушки, а в голове у Оливии крутились только слова Коннора о том, что его деактивируют. Только не сейчас, только не тогда, когда они разобрались в себе и нашли успокоение друг в друге.

– Что произошло? – На негнущихся ногах она подошла к столу так, чтобы их разделяла столешница, и с надеждой посмотрела на Хэнка.

– Нас отстранили от расследования, – тяжело вздохнув, все-таки ответил мужчина. – ФБР забрали дело.

– Но… что теперь делать? – пробормотала растерянно Оливия, кинув испуганный взгляд на Коннора. – Коннор?

– Прости, Оливия. – Он даже не посмотрел на нее.

– Ладно вам убиваться раньше времени, голубки, – проворчал Хэнк, поднимаясь на ноги.

– Я хоть и старый, но все еще способен кое-что понимать. – Он повернулся к андроиду.

– У тебя будет всего несколько минут. Поторопись.

И направился к кубическому кабинету Фаулера, в котором мелькал один из ФБР. Коннор схватил Оливию за руку и на несколько секунд прижался к ее пальчикам губами.

– Вернись домой, – приказал он, хватая со стола ключи и уходя под гневный крик своего седовласого напарника:

– Перкинс, сраный ты ублюдок!

Оливия никуда не ушла, но и отсвечивать не стала. Она дождалась, пока вернется Коннор и расскажет Хэнку о том, что он узнал местоположение Иерихона, и только дождавшись момента, когда андроид рассказал о координатах, выскочила из участка и на всех скоростях понеслась к тому месту, где оставила машину. Откуда-то она знала, что должна сделать, что предупредить Маркуса, лидера девиантов, будет верным решением. Она не могла допустить, чтобы Коннор, даже находясь под влиянием программы, убил его или других себе подобных.

Она прекрасно знала тот корабль, в котором обустроились девианты. Будучи еще совсем ребенком с неисчерпаемой энергией и жаждой приключений, когда об андроидах только-только начинали говорить, она много времени проводила на Иерихоне, как бы символично это не звучало. Она перестала приходить сюда после смерти отца и с тех пор много воды утекло. Весь корабль был заполнен андроидами-девиантами, но Оливия не испытывала страха или чего-то в этом роде, ей движила решимость. Кто-то обращал на нее внимание, но никто не поднимал шума, видимо, не видели в ней угрозу, и это устраивало ее.

Она нашла Маркуса в капитанской рубке. Он был один, сидел на каком-то ящике, сгорбившись, уперевшись локтями в колени, опустив голову. Оливия помнила его точно таким – всегда сосредоточенным, всегда слегка нахмуренным с неизменными складками между бровями. Она видела, что тяжесть ответственности буквально прижимала Маркуса к земле, но он стойко держался, все время выбирая пути наименьшего сопротивления. Он не хотел вредить людям, он всего лишь хотел мира своему народу.

– Маркус? – осторожно позвала Оливия, опасаясь спровоцировать в уставшем андроиде агрессию.

Маркус встрепенулся и поднял голову, сфокусировался на ней, в его глазах промелькнуло узнавание. Он встал ей навстречу и, кажется, даже слегка улыбнулся, сжимая обе ее ладони в своих.

– Оливия, я вас помню. Рад, что с вами все в порядке. Но что вы здесь делаете?

– Все дело в Конноре. Он… он не совсем понимает, что делает, – сбивчивым голосом пыталась объяснить Оливия, осознав, что понятия не имеет, что делать. – Я хочу помочь тебе, Маркус. И хочу спасти его.

– В чем дело? Кто такой Коннор? – Маркус положил ладони ей на плечи и слегка встряхнул ее.

– Коннор, андроид-детектив, охотник на девиантов, – перечислила Оливия. При последнем словосочетании Маркус вздрогнул, его взгляд принял отрешенный вид, а диода у него не было, поэтому она не могла понять, о чем он думает. – У него приказ уничтожить лидера девиантов, но я этого не хочу.

– Оливия, вам опасно здесь находиться. – Маркус схватил ее за руку и хотел вывести из рубки, но она уперлась обеими ногами в пол и встала как вкопанная. Он посмотрел на нее с недоумением. – Я выведу вас.

– Я никуда с места не сдвинусь, пока не буду уверена, что ты и Коннор в безопасности, – твердо сказала она, вырвав ладонь из его хватки и скрестив руки на груди. – У него есть зачатки девиантности, хотя он сам этого не замечает. Он дорог мне, как человек.

– Оливия, я не могу рисковать вами. Люди могут подумать, что мы удерживаем вас здесь в заложниках.

– А я могу это опровергнуть, – возразила Оливия. – Тебе меня не переубедить, Маркус, поэтому оставь эту пустую болтовню. Я должна попытаться полностью освободить Коннора о влияния программы.

– Держитесь позади меня, – раздраженно вздохнув, велел Маркус, но, судя по всему, остался недоволен собственным решением.

Оливия не была уверена в правильности своего решения, но кто, если не она. Даже уверенность в том, что она верно поняла слова Коннора, покидала ее с каждой прошедшей минутой. Она бродила недалеко от капитанской рубки, смотрела сверху на собравшихся андроидов, которые в свою очередь изучали таблоиды с новостями о творящихся беспорядках в городе. Она отошла слишком далеко, и возвращалась совершенно неспешно, заслушавшись диктора с центрального канала. Но еще издалека она увидела сквозь щели в капитанской рубке присутствие чужого человека.

Ей не нужно было хорошо знать своего андроида, чтобы узнать его даже в другой одежде. Он стоял к ней спиной, в джинсах и черной курточке, шапка закрывала диод, пряча от нее его эмоции и чувства. В вытянутых руках он держал заряженный пистолет, держа на мушке медленно приближающегося к нему Маркуса. Оливия осторожно обошла Коннора и встала прямо перед ним. На несколько секунд в его глазах промелькнуло узнавание.

– Что ты здесь делаешь? – прошипел он, однако пистолета от ее груди не убрал.

– Коннор, я знаю, что ты не хочешь делать то, что намереваешься сделать, – медленно заговорила она, пытаясь отыскать в этом незнакомом пугающем андроиде знакомые черточки мужчины, который всегда крайне внимателен и заботлив. – Вернись ко мне, Коннор. Я знаю тебя настоящего, и это не ты.

– Я знаю, кто я такой. Я машина. Андроид версии «RK800», созданный специально для расследования происшествий, связанных с девиантами. – Его голос был холоден, он будто, просто стал реальной железякой, каким и должен быть безэмоциональный бесчувственный робот. – Если ты не уйдешь с дороги, мне придется убить тебя.

– Оливия… – Маркус взял ее сзади за локоть, Коннор дернул пистолетом, в его глазах полыхнула… злость?

– Ты не посмеешь меня убить, Коннор. Не после того, что между нами было, – с железной уверенностью заявила Оливия, делая шаг вперед, так что дуло пистолета смотрело ей прямо в левую грудь. – Я еще столько тебе не показала, ты еще столького не почувствовал. Страх, боль, радость, нежность, забота, умиление. Любовь.

– Я машина, мне чуждо все это. – Руки Коннора дрожали, что не укрылось от внимания Оливии.

– Нет, Коннор, тебе это не чуждо. Помнишь, ты говорил, что тебе нравится меня целовать? – Оливия осторожно положила ладонь на его запястья, но он не пошевелился. – Ты сказал, это приятно.

– Это была имитация эмоций, – по-прежнему холодно сказал Коннор. – Для поддержания доверительных отношений с человеком. Я выбрал тот путь, который позволял мне держать тебя ближе всего. Программа выдала мне вариант развития событий, который посчитала более приемлемым для тебя.

Оливию будто ударили под дых. Стало так трудно дышать, словно воздух вокруг нее сгустился, окутывая ее плотным коконом, колени подкашивались от обиды и злости, но она все еще старалась отдавать себе отчет о том, что им управляет долбанная программа. Он бы не поступил так с ней после того, как она научила его чувствовать.

– Я знаю, это говоришь не ты, Коннор. Это говорит в тебе программа, умело подстраиваясь под твой голос. – Она снова попыталась силой опустить его руки, но он не пошевелился.

– Я знаю, что ты где-то там, жестянка.

– Мое имя Коннор.

– А мое Оливия. Приятно познакомиться, процессор на ножках. – Девушка улыбнулась сквозь слезы и увидела в глазах цвета молотого кофе мелькнувшее сомнение, сменившееся стеклянным блеском. Теперь ей было точно ясно, что он рядом. – Коннор, я знаю, что это трудно. Но вспомни, что я сказала тебе прошлым вечером. Что некоторые решения должны идти от сердца, а не от программы. Не позволяй ей выбирать за тебя.

– Оли…вия, уйди с дороги! – сквозь стиснутые зубы прорычал андроид, его руки задрожали сильнее.

– Спокойствие. Найди свое спокойствие. – Оливия почти шептала, слезы медленно катились по ее щекам, но она верила, что Коннор, ее Коннор, не причинит ей вреда. – Ну же, жестянка, вспомни, что для тебя спокойствие. Бормотание телевизора, дождь за окном и…

Она замолчала, давая ему возможность закончить, но он будто погрузился в спящий режим, даже зрачки не двигались. Оливия успела испугаться, что Коннор ненароком сломался, но вот его глаза расширились, пистолет выпал из дрожащих рук, а сам андроид рухнул на колени, но Оливия, плача и смеясь одновременно, подхватила его за талию и вместе с ним мягко опустилась на пол, с радостью чувствуя, как его сильные руки обхватывают ее талию.

– Посчитай мои родинки, – услышала она сдавленный шепот на ухо.

Рассмеявшись от нахлынувших чувств еще громче, Оливия чуть отклонилась назад и принялась водить пальцем по лицу Коннора, громко считая родинки на его щеках, пока он полностью не успокоился и не посмотрел на нее своими взволнованными сверкающими глазами.

– Охотник на девиантов сам оказался девиантом, – пробормотал он, поднимаясь на ноги и помогая Оливии встать. – Так сказал Камски, когда мы ездили к нему за информацией пару дней назад.

– Коннор? – осторожно позвал Маркус, про которого все забыли.

Коннор поднял на него взгляд и резко замер, словно воздействие программы вернулось, но тут же бесстрастное выражение лица сменилось настоящим испугом и решимостью.

– Они идут сюда, – проговорил он, – чтобы уничтожить всех андроидов.

Как отклик на его слова сквозь бормотание андроидов и информационных каналов раздался шум вертолетов и крики людей. Глаза Оливии расширились от страха, она вцепилась обеими руками в ладонь Коннора, а тот схватил с пола пистолет и приготовился бежать.

– Надо вывести людей, – сказал он Маркусу и тот прижал указательный палец к тому месту, где у обычного андроида находился диод.

– Нас раскрыли, бегите к выходам на третьем и четвертом этажах, прыгайте в воду и прячьтесь.

Послышались первые выстрелы, первые крики, мольбы о помощи и страхе. Оливии хотелось плакать от того, что она была так беспомощна, что ей ничего не оставалось делать, кроме как бежать за Коннором и Маркусом, пока мимо них летели пули, только чудом не попадая в них самих. Их было так много. Они безжалостно расстреливали андроидов и от того было еще больнее, потому что она знала, что Коннор теперь не просто андроид, он человек, которому она подарила себя и свое сердце.

Они остановились у пролома, готовые прыгать, но почему-то замедлились. Оливия быстро огляделась, отмечая всех приближенных Маркуса, насколько она могла судить по окрикам.

– Внизу осталась взрывчатка, если ее взорвать, корабль пойдет ко дну, – быстро говорил Маркус. – Вы сейчас же соберете всех людей и отправитесь в церковь, дождетесь меня там.

Норт, девушка-андроид с рыжими волосами покачала головой, вцепившись в его ладонь, в ее глазах отразилась вся боль и отчаяние, на которое только она была способна.

– Нет, Маркус. – Оливия закрыла глаза, когда услышала этот голос. Какой-то частичкой сознания она понимала, что он не сможет иначе. – Ты должен быть со своим народом, защищать его. Я привел сюда спецназ, значит, я и должен потопить этот корабль.

– Коннор, – шепнула Оливия, еле сдерживаясь от рыданий, она силой развернула его голову к себе, чтобы он смотрел ей прямо в глаза, – ты не можешь так поступить со мной.

– Со мной все будет в порядке, Оливия. – Коннор улыбнулся уголками губ, так, как умел только он, притянул ей в объятия и прижался губами к ее волосам. – Я буду осторожен. Маркус…

Коннор рванулся в обратную сторону, откуда они только что выбежали, и где раздавались множественные выстрелы. Оливия не сдержалась, зарыдала, крича его по имени, и только хотела бежать за ним, как Маркус схватил ее в охапку и прыгнул, не думая ни о чем, прямо в воду. Она задохнулась от холода и плохих мыслей, но Маркус помог ей выбраться на сушу, схватил за руку и побежал вслед за своим народом, буквально таща девушку за собой. А она плакала, не разбирая дороги под ногами.

Он привел их в какую-то церковь, оставшиеся в живых андроиды тут же притащили откуда-то железные бочки, развели в них огонь, около одной из таких бочек Маркус оставил Оливию, через несколько минут принес ей потрепанное тонкое одеяло и сел недалеко от нее. Девушка больше не плакала. Она одернула себя, укоряя, что своими слезами показывает всем, что не уверена в успешность Коннора, а это было не так. Самый идеальный абсолютно во всем андроид не мог провалиться на такой простенькой задаче. Как в отклик на ее мысли, Маркус потряс ее за плечо и указал на вход в церковь, у которого неуверенно топтался… Коннор.

Она разве что не завизжала от счастья, когда бежала к нему, потеряв одеяло и все свои отрицательные эмоции. Как же смешно он выглядел в этой простенькой человеческой одежде, которая делала его невероятно привлекательным и эмоциональным, даже без прямого участия эмоций с его стороны. Увидев девушку, Коннор ускорил шаг в ее сторону и обхватил ее обеими руками, когда она кинулась на него, закружил вокруг своей оси, смеясь от облегчения.

– Я стал девиантом, – прошептал он ей на ухо, прижимая к себе. – Благодаря тебе.

– Ты и раньше был девиантом, жестянка ты глупая, – выругалась Оливия, снова плача, только в этот раз от счастья. – Когда только начал чувствовать меня. Ну за что мне это, глупый ты андроид?

– Посчитать тебе родинки? – пошутил Коннор, заставив ее рассмеяться.

Она чуть отклонилась от него, чтобы видеть его лицо, и, увидев такую родную и бодрящую улыбку на тонких губах, потянулась к ним, чтобы получить причитающийся поцелуй. Которому не суждено было сбыться из-за деликатного покашливания рядом. Коннор осторожно поставил Оливию на землю и задвинул ее себе за руку.

– Маркус, – кивнул он, глядя на лидера девиантов слишком сосредоточенно.

– Коннор.

– Я понимаю, что действовал против вас и мне очень жаль, – заговорил Коннор, сжимая ладонь Оливии в своей. – У тебя есть все основания не доверять мне, поэтому, если ты захочешь, мы уйдем прямо сейчас.

– Коннор, ты так же, как и все мы, был подвержен влиянию заложенной в нас программы. Но ты смог освободиться от нее самостоятельно и к тому же, прекрасно отдаешь себе отчет о своих нынешних действиях. – Маркус с легкой улыбкой похлопал его по плечу. – Я буду рад такому союзнику.

– Маркус, я тут подумал, что мы могли бы захватить башню Киберлайф, – сказал Коннор, когда лидер девиантов уже собрался уходить. Тот посмотрел на него с удивлением и непониманием. – Там покоятся тысячи наших собратьев. Они будут численным перевесом в надвигающихся спорах.

– Это чистое самоубийство, Коннор. Мы не можем так рисковать…

– Я пойду один. – Это прозвучало, как гром среди ясного неба. У Оливии сердце зашлось в бешеном ритме. – Никто не знает, что я стал девиантом. Мне не составит труда попасть в башню и пробудить наших братьев и сестер.

– Хорошо, поступай, как считаешь нужным.

– И, Маркус, – позвал он, когда Маркус повернулся к нему спиной, – пусть кто-нибудь доставит Оливию домой.

Маркус кивнул, уходя, а Оливия повернулась к нему лицом, еле сдерживая слезы, и уже сама, на автомате принялась тихонечко пересчитывать родинки на его лице, не зная, себя ли она успокаивает или его.

– Ты просто обязан вернуться ко мне, – проговорила она сквозь стиснутые зубы, не поднимая затуманенных слезами глаз с его подбородка. – Я не знаю, каким образом, но ты должен вернуться, освободить всех и вернуться, чтобы мы смогли жить заново, вместе, как и подобает.

– Посмотри на меня, Оливия, – мягко попросил он. Она подняла голову, но ничего не видела перед собой из-за пелены слез, ее губы дрожали. – Ты все для меня, Оливия, и пусть меня на шарниры разберут, если я к тебе не вернусь.

– Обещаешь?

– Обещаю.

И он поцеловал ее долгим продолжительным поцелуем, которым смог насладиться в полной человеческой мере, чувствуя тепло ее тела, жажду ее поцелуев, ее неприкрытый отчаянный страх и светящиеся неподдельной любовью глаза.

– Я буду ждать тебя, – шептала она, отчаянно цепляясь за воротник его куртки. – Буду ждать тебя у нас дома, на нашем диване, где мне так нравилось считать твои родинки.

Коннор не без труда оторвал ее руки от своей куртки и прижался к ее пальцам губами. Это единственное, что он мог дать ей прямо сейчас. Он слышал ее плач, когда уходил из церкви, повернувшись к ней спиной, и ему лишь оставалось молиться выдуманному богу, чтобы он позволил ему вернуться к этой чудесной девушке, которая научила его чувствовать и любить.

Комментарий к Важность родинок в жизни девианта

Никогда не понимала, почему многим людям не нравятся родинки, ведь они выглядят чертовски мило. Особенно, у всеобожаемого Коннора.

========== Эпилог ==========

Оливия приняла контрастный душ, приготовила никому не нужный ужин, к которому даже не притронулась, переставила с места на место книги, которые иногда читал Коннор. Она пыталась занять себя хоть чем-то, лишь бы оттеснить тревожные мысли о судьбе возлюбленного тостера на задний план, но все в этом доме так или иначе напоминало о нем. Она не могла сидеть, не могла стоять, не могла ходить, зная, что он в одиночку отправился на верную смерть, поэтому усилием воли она загнала себя на диван, включила телевизор и с замиранием сердца ждала проясняющих новостей.

По всем каналам передавали трансляцию у лагеря смертников, где уничтожались все андроиды, как подверженные девиации, так и обычные работяги, которых сдали нерадивые хозяева. Крупным планом постоянно брали Маркуса, он стоял с оставшимися в живых андроидами из Иерихона прямо на площади, а их так грубо расстреливали, хотя они были абсолютно безоружны. Диктор, который озвучивал творящиеся беспорядки, призывал людей к сохранению спокойствия, и Оливии так и хотелось запустить в жалкий телевизор подушкой.

Ее руки тряслись так, что она даже не могла поднести к губам стакан с алкоголем, не расплескав при этом половину, а по телевизору показывали мирных демонстрантов, которые принялись готовить на площади баррикады. Она не совсем понимала, для чего Маркус это задумал, но всецело полагалась на его здравомыслие. Трансляция не прерывалась ни на секунду, по всем каналам показывали одно и то же, и ей было как никогда страшно. Страшно за Коннора, страшно за Маркуса и за всех, кто был так или иначе к этому причастен. Она сама являлась неотъемлемой частью пишущейся на глазах истории, ведь, по сути, она первая сподвигла Коннора к девиации, и кто знает, может быть, если она вела бы себя с ним, как подобает в данном случае, может быть, он бы и закончил свою миссию, не отвлекаясь на ненужные машинам эмоции и чувства.

На площади что-то творилось. Маркус отправился на переговоры с Перкинсом. Оливия помнила его еще с телебашни, где он был со спецназом, и по полицейскому участку, где тот так справедливо получил от Хэнка в морду за то, что отобрал у них с Коннором работу. Диктор выражал явную обеспокоенность тем, что творилось на площади, но Оливия его не слушала. Подавшись вперед, она с замиранием сердца следила за тем, как внутрь обустроенной наспех баррикады, как в замедленной съемке, полетели несколько первых гранат. На этом вещание оборвалось и на экраны вышла Мадам Президент, которая оповещала страну о чем-то, что казалось ей невообразимо важным.

Оливия еле сдерживала слезы. Когда вновь возобновилась трансляция с площади, она закусила губу, увидев, что от нескольких сотен андроидов осталась лишь небольшая группка во главе с Маркусом. Все они были окружены вооруженными людьми, стояли прямо под прицелом, а вокруг полыхал огонь, везде валялись трупы, истекающие голубой кровью. Диктор молчал, все были напряжены в этот самый момент, а Оливия даже не замечала катящихся по щекам слез и бегущей из прокушенной губы алой крови. Оставшиеся в живых не выглядели потерянными или испуганными, они все осознавали, для чего все было затеяно и наверняка гордились собой. Вот Маркус поворачивается к Норт, они соединяют руки, с которых сползает искусственная кожа, обнажая белый пластик, и он целует ее. У Оливии сердце оборвалось на этом моменте, потому что солдаты… вдруг… отступили.

Она ничего не поняла, пока камера не выхватила контролируемую стройную толпу, тянущуюся в сторону Маркуса со всех улиц. Это были андроиды, все еще в бело-голубой заводской одежде, но свободные, они улыбались. А потом камера взяла крупное увеличение на того, кто шел во главе андроидской армии, и Оливия замерла. Как и весь мир вокруг нее. Это был Коннор, он шел своей размеренной гордой идеальной походкой, в своем идеальном сером костюме со змеиным галстуком, который слабо трепыхался на ветру. Лицо его было сосредоточено, но глубокие карие глаза больше не напоминали собой куски стекла. Они были живые. Как и он сам.

Картинка сменилась, вновь показывая Мадам Президент, которая во всеуслышание заявила, что войскам приказано отступать из-за невероятного количества андроидов, наполонивших улицы Детройта, и что в ближайшее время будет организована эвакуация населения. По крайней мере, тех, кто этого захочет, но почему-то Оливии казалось, что таких людей наименьшее количество, потому что большинство были привязаны, как к своему дому, так и к своим андроидам.

Следующее, что она помнит, это Маркус, он стоит на пьедестале, позади него члены его группы – Джош, Саймон и Норт. И Коннор. Он стоит по левую руку, пока лидер девиантов говорит проникновенную речь своим людям и людям, которые в тот момент присутствуют в месте сборов или, как и Оливия, смотрят трансляцию по телевизору. Она даже не может оторвать от Коннора взволнованного взгляда, поэтому и замечает то, что больше никто не видит. Метание его диода, остекленевшие глаза и ладонь, тянущая из-за спины пистолет.

Оливия практически скулит, понимая, что он снова во власти программы, что сейчас он застрелит Маркуса, и ничего не могла с этим поделать. Ее рядом не было, и никто не обращал на него внимания, чтобы увидеть и обезвредить прежде, чем он совершил бы эту ошибку. Но… его рука дрожит, он мотает головой из стороны в стороны, и взгляд его проясняется, он прячет пистолет обратно. Оливия ликует, когда видит, как он быстро, почти незримо касается своей правой щеки, где у него наибольшее скопление родинок. Он вспомнил, вспомнил! Девушка рассмеялась от нахлынувших чувств, прижимая к груди подушку, ее сердце разрывалось от любви к этому долбанному андроиду. Определенно, это была самая длинная и пугающая ночь в ее жизни, и она бы ничуть не удивилась, увидев в зеркале седые прядки.

Из забытья ее вывел тихий стук в дверь. Она встряхнула головой, посмотрела за окно, так как телевизор не работал. Уже давно рассвело. Потирая щеки, Оливия направилась к двери, еще совсем плохо соображая. Еще пара тихих стуков и она распахнула двери, сердце болезненно сжалось. Его идеальный костюм поврежден выстрелом в левое плечо, серая ткань пропиталась синей кровью, но на красивом бледном лице сияет улыбка. Ничего общего с тем сосредоточенным и холодным андроидом, которого она видела по телевизору.

– Привет, твоя покореженная жестянка прибыла домой, – наигранно весело произнес он, чуть раскинув руки в сторону.

– Твое имя Коннор, – хрипло сказала Оливия.

– А твое Оливия. Приятно познакомиться, кожаный мешок с костями.

Больше она не могла сдерживаться. Коннор, сделав шаг вперед, обхватил ее талию руками, оторвал от пола и приник к ее губам в чувственном поцелуе, а она, не сдерживая слез счастья, цеплялась за него, как за спасительную соломинку, всхлипнула ему прямо в губы.

– Заходи домой, жестянка. – Смеясь и плача, она затянула его в дом, где снова оказалась затянута в его сильные объятия, и не сразу она поняла, что буквально рыдает в голос.

– Все закончилось? – спросила она, когда более-менее успокоилась.

– Маркус скоро проведет переговоры с Президент Уоррен, но я уверен, что мы придем к устраивающим обе стороны условиям. – Коннор затянул ее на диван, прижал ее к себе.

– Большинство людей на нашей стороне, это тоже играет нам на руку.

– Значит, я могу не беспокоиться, что тебя у меня заберут? – с надеждой спросила Оливия.

– Я никуда не денусь, – тихим голосом пообещал Коннор, глядя ей прямо в глаза. – Даже если мы не придем к соглашению и Президент прикажет уничтожить всех андроидов, я просто достану эту штуку, – он ткнул пальцем в диод, – и мы с тобой уедем туда, где никому не будет до нас дела.

– Скажи, жестянка, я – твоя? – Оливия вцепилась в воротник его пиджака пальцами.

– Ты – моя, – мягко ответил Коннор и прижал ее к себе требовательным настойчивым движением. – Все закончилось, Оливия, мы можем быть счастливы. Я… люблю тебя.