Текст книги "В Vs В"

Автор книги: Виктори Арс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Илья и трио семейки Карбо вернулись с лодочной. Радость, рождённая дружбой с Ильёй в силах затмить и одиночество, и отцовский нрав. Илья упросил Р. приготовить на ужин всем троим омлет с помидорами и причём передать ему всю готовку. Представить сложно, что приготовление омлета может быть столь прикольным (тем более после отцовского пупердупеля за 2 часа). В присутствии И. дети почувствовали себя защищёнными, особенно Вили. Даже присутствие Фёдора (отца И.) не такое. Пока Р. доит коз, дети смеются у плиты, Илья, как и раньше кривляется с фамилии одногруппника Вили из детсада («Дяяятликов»). Открытие: омлет готовится просто и быстро! За столом общение продолжится, ведь здесь Илья. Ага, щас. Когда отец крикнул кушать молча мурашки не обошли и гостя, а дети усвоили, что присутствие Ильи ничего не изменит. Гостю впервые открылось не то добродушное лицо Дяди Рудольфа.

Это сейчас она бегает возле друзе брата, что его злит кончено, но были Арина и Камилла. Яркое трио группы: в песочнице пробуют песок, на скакалках самые резвые, сносят столы ресторана на выпускном. Ощущалось, что дружба на всю жизни и К. с А. действительно остались лучшими подругами, но Вили стала для них чужой. Она пасёт коз у дороги и тут проходят они, как и тогда красивые и весёлые (Арина как и тогда самая высокая, робкая и голос тихий, Арина более страстная, игривая, та же красавица, а В. с небрежной стрижкой, в грязной вонючей одежде, не приветлива. «Привет» – на этом всё. Теперь В. перебивается разными знакомствами, что позволяет её видеть другие жизни и рисовать. Но не взирая на одиночество и славу фрика в своём классе, она никому не завидует, даже Альбине, однокласснице, у которой состоятельные и любящие родители и свою дочь они считают достойной лучшего. Альбина прямо сказала ей «отойди, от тебя воняет козами», но даже в этот момент хочется врезать её не из зависти, а потому что ставит себя выше других. Им по 8 лет. Но один лишь синяк под глазом Вили развязал переполох в школе и не в её классе. Она та же неотёсанная дикарка, но только одноклассники брата услышали, что фингал оставил брат (хотя на нём есть следы от зубов). Они спросили, когда она зашла за боратом после уроков, а потом набросились обидчика всей кучей и давай колошматить. Ви смылась, но ей было ровно как удивительно, так и приятно, что за неё заступились чужие. Крохотный город, нужно либо соблюдать мораль, либо надёжно скрывать плоды своей аморальности. Севе есть у кого учится.

Отец всегда старается, где сын, туда и дочь впихнуть. Школьная поездка в лес и дочь с ними. Она проткнула шарик однокласснику брата, а то он болтает много. Так хоть скорбью себя займёт. А к Вили тянутся ребята, незнакомцы, словно магнит какой есть, тайный даже для неё самой. Она не скоро поймёт, что почти все ребята хотели с ней дружить. Но её внешность и поведение запрещали им. Алкоголь, наркотики, беспризорники, – Вили рядом, но не в них, шпионит. Впускает в свою жизнь, позволяет спать на своей подушке, ест из чужой сковороды, и не привязывается, её самосохранение. Привязанность для неё заканчивается плачевно. Пустоту от разлуки с мамой, потерю друзей и непонимание общества нужно компенсировать. Взрослые могут пойти в бар, нажраться, найти одноразового любовника и прочее, а дети?

Помните художницу Младу? Она только подпитала мотивацию Вили рисовать. Одиножды В. была дома у подруги, их быстро выгнала мама, у которой глаза по бокам, как у козы. Так что все рисунки увидеть не удалось, но девушка со шляпой, из-за которой не видно глаз, запомнилась. «Она дружит с тобой из-за черешни» – заключение брата, который добавит «Прекрати дружить с ней, она тебе не подруга!». Летним утром спустились на кухню домочадцы, а Млада уже на их огороде, на черешне жуёт, отец впустил, он же гостеприимен. М. живёт больше на улице, чем дома и там же ищет себя. причины их разлада уже не вспомнить, но тот день… Веранда, залитая светом, дряхлая кровать, на которой спит только Анна, на этой кровати дети играли в карты на раздевания, отсюда Вили наблюдает за дождём и радугой. Солнечно, радугу можно вызвать только искусственно. «Можно я её поцелую?» – такое предложение подруги немного смутило В., но узнать к чему оно приведёт сильнее любого дискомфорта. «Да», В. в миссионерской позе, Млада залезла под её юбку и после слов «Она пахнет розой» В. ощутила язык на своём клиторе, не зная, где это. «Спасибо за комплемент. Я не знаю, пахнет ли розой – подумала она, – но это приятно». Услуга за услугу, М. потребовала того же. Они поменялись и тут В. не так решительна. «А что делать нужно?» / «Просто лижешь». С отвращением она нагнулась, немного её язык скользнул по лобку, как М. сделала замечание, что нужно делать ниже. Процесс прервал шаг отца. Он не заподозрил, но В. изрядно испугалась. После этого опыта они стали отдаляться и впоследствии стали не врагами, но недолюбливают друг друга. А брат: «Я ж говорил, что она тебе не подруга». А для Ви люди – это интересный вид, объект изучения. Произошедшее не у неё вызывает ни вины, ни стыда. Ей не нравятся девочки, но как отказаться это попробовать, когда это так доступно, ново, запретно? Говорят «Бог всё видит». Стоит ли надеяться, что в такие моменты он надевает повязку на глаза или идёт сражаться с демонами Люцифера? Ей и брату присуща непредвзятость к разным людям, ориентациям, цветам кожи, субкультурам, религиям. Это просто чувство, которое было всегда, не взирая на гетеросексуальных родителей и всё окружение. Рудольф, он и вовсе человека за полноценную личность не считает без высшего образования, ЭМО – тоже не люди особо. Есть люди, у которых в крови винить кого-то, но не себя, – и это уже отклонение, Ваше гомофобие Рудольф.

С детства ясно, что с людьми можно не только дружить, но и драться. Как и брат, Вили не начинает, но если втягивается, то нужно выпустить пар и заявить «я сильнее». Такое случается, если в процессе игры возникают разногласия. После загона коз домой и перед ужином дети могут порезвиться во дворе девятиэтажки. Ночь, игра в прятки и тут две девочки начинают кидать Вили предъявы и провоцировать драку. Первое движение от них, но последнее за В. Кулаки, волосы, всё в ход, а затем она расскажет брату, как хорошо вмазала им. После взбучки или пряток они чехардой добираются домой, там уже манка на подходе и Фёдор в гостях. В школе куда чаще происходят бои, ведь и вариантов гораздо больше. Да и школа – чистое поле битвы. Мальчик из параллельного класса прозвал В. Джеки Чаном, а он с ней в садике рос. На уроке физ-ры все девочки окружив В. начали её обсирать и тогда она опустила подборок и начала кулаками махать по всем подряд. Отсюда и запись в дневнике «На уроке физ-ры била девочек!» и это единственное, за что отец не накажет, даже похвалится. Подобных записей у Севы нет, он крепыш, но предпочитает держаться от этого подальше, он в секцию ходит (ему хватает бойни).

«Избери себе друга; ты не можешь быть счастлив один. Счастье есть дело двоих» (Пифагор)

Где пасут коз, там находят и общение. Здесь среди частных домишек и хмеля отец-одиночка, бывший наркоман, дочь которого Рая, отдана на самотёк. Их соседи тоже отличаются самоуправлением: семья алкашей и наркоманов, где есть Дина (самый младший ребёнок), которая вроде пытается вырваться из этого плена. Она старше Вили на год и при всём желании В. остаётся наблюдать как для девочки мокрый хлеб с сахаром это обыденная еда, а омлет из 10-ти яиц – это праздник и акт победы над голодом. Они с братом разбивают косточки абрикос на земле кирпичом или камнем, так и едят грязными руками, но всё же они не шляются по улицам, не наркоманят, как семейство Мошкиных. Дина и Рая не знакомы, обе с короткими стрижками и каштановыми волосами, худые, как близнецы, только с большой разницей в возрасте. Их обеих затягивает пучина зависимости и грабежей. Хочется, чтобы всё это было сном и мы все проснулись, но сновидение – это вернуть наших матерей (для Дины и Раи из могилы) и стать беззаботными детишками, у которых успехи в школе и которые не бояться своих отцов. Здесь же Сева познакомился с Генри, который по зову своего пса вышел из дому и защищал хмель от коз. Защищать было нечего, но характер проявил. Вскоре брат познакомил его с Ви, и они узнали, что учатся в параллельных классах. Генри растёт без отца (у них тут традиция такая), со старым дедом-инвалидом, который ходит под себя и мамой, которая дружит с бутылкой. У Генри хоть пёс есть, а у его мамы никого, старший сын в Москве и тот не пишет. С Генри Ви больше сдружиться, чем брат.

Дина знакома с местной шпаной, В. знакома с Диной, значит В. пересечётся и с Матвеем, 12-летним любителем попыхать. Но такой ли крепкий его писюн, как он рекламирует. Неясно как к этому пришли, но М. попросил Севу выйти из кустов и тогда он предложил Ви: «Хочешь, я тебя трахну?». Она рассмеялась и ответила «Да», думая что он шутит. На следующий день он пришёл туда же, где она пасёт коз и, взяв за плечи, сказал «Пойдём ниже, в кусты». / «Зачем?» / «Как зачем. То, что мы вчера обсуждали». Ви поняла, что это не шутка, испугалась и сбежала. Взлетев по ступенькам в прихожую и, ощущая на себе весенний холодок, 9-летка опёрлась руками, уставилась в зеркало и шепчет «Что я делаю? Как это возможно? Вили соберись!» Страх, восторг, непонимание. Она вглядывается в своё лицо и короткую стрижку, пытаясь осознать свою привлекательность, но это перебивают мысли о последствиях этой связи, не сбеги она. Страх вернуться и страх за то, что она бросила коз, ведь и они могут сбежать. «Соберись, Вили!» и она вернулась. Матвея нет. Доныне она так не контактировала с зеркалом, теперь она увидела ту, кого хочет любить, но не может. «Бог тебя любит» – постоянно вторит Нина. Но мы не ощущаем его любви! Эти ребята: Рая, Лика, Дина, Генри, Сева, думаете, они ощущают его любовь?! Даже наши родители… мама на 3-х работах пашет, отец накидывает дым вместо домашнего халата, лишь бы не видеть мира сего, у Анны уже котелок не варит. А вы рассказываете нам сказки про всеобъемлющую божью любовь. Не в том вы месте и детям не так легко навязать свои макароны, как вы думаете. У нас вообще-то тоже есть способность к анализу.

Лора с детства пила сырые яйца прямо из под курицы, ибо есть больше нечего было, Рудольф посыпает солью и перцем и ему заходит, Генри любит полусырое горячее, а брат и сестра одинаково не принимают сырое за еду. На одну Пасху в кухне, заставленной мотоциклами, за столом появился Генри и все четверо сражаются на разукрашенных яйцах. Благо Лора не узнает всего, что с ними происходит. Дети никогда не винили маму. Анна частично винит себя, у Рудольфа самая «выгодная» позиция: он винит всех. Никогда не приносил извинений за свои поступки (хотя скоро начнёт читать молитву перед отрубанием куриных голов), даже когда понимает, что не прав. Как-то после отъезда жены он гостил в селе у друзей и Борис прямо выдал ему: «Рудольф, у тебя было всё! И жена молодая, красавица, и дети родились! А ты всё просрал!» «Это вы все виноваты! Вы постоянно лезли в нашу жизнь!» – ответил Р. Конечно виноваты, а ты мученик.

Отец, сын, святой дух – то есть это идеальная семья по-христиански? А где минимум женщина, которая родила или отец гермафродит? Если родиться от женщины – грех, а по-другому мы не появляемся, то значит сама жизнь – грех. Тогда зачем Бог нас создал? Следовательно, он совершает грех. Когда Лорен родила сына, Р. сказал: «Давай я дам тебе денег и ты уедешь, просто забудешь нас. Я сам воспитаю сына» Для неё это оскорбительнее удара, но манипуляция провалилась и пришлось ещё дочь терпеть впоследствии. Всё сложилось: вот дом, муж, хозяйство, работа, не хватает только детей. Лора не познала мужчин, Р. – первый, ей не с чем сравнивать, а сравнивать нет возможности. А здесь она может доказать, что образцовая хозяйка, а теперь и мама. Дети – её искупление. По большей части Р. создавал союз из-за страхов, Л. – из-за стремления к свободе и оттого, что не выносит одиночетва. Первородный грех – это создавать семью на собственных провалах, страхах, стереотипах общества. Только за детей она благодарна Рудольфу. А где есть дети, не должно идти речи об ошибке.

Мы рождаемся почти одинаковыми, из-за чего путаница в роддоме, младенцы все на одно лицо. Когда проходит 20-30 лет, смотришь на этого некогда младенца и задаёшься вопросом: как из того абсолютного чистого существа вышел именно он или она? Есть гипотеза, что человек транслирует в мир в осознанном возрасте то, что впитал до 7-ми лет. Чушь! Ваша жизнь до 7 не определять вас, и жизнь до 15 может не определять вас в 20, а вы в 24 это не вы в 34. Вот он священник, вот он насильник, вот алкоголик, вот президент, стоявший когда-то за барной стойкой, вот бедолага у помойки с красным дипломом института, а все эти люди родились одинаково пустыми. Когда мы приходим в этом мир, нашим родителям не дают на подпись документ, где сказано, что у нас всё будет замечательно. Рождаемся в разных условиях и семьях и это отчасти определяет наши шансы, но нет никаких гарантий, ни влево от нуля, ни вправо. Столько вариаций, столько факторов и даже если мы кем-то стали, мы изменяемся и в этом великий дар человеческого существа. Знаете таких глашатаев «Мы не меняемся, нас просто лучше узнают». Хотите сказать, что вы так же как в детстве верите в Санта Клауса или справедливость российского суда? Или так же прогуливаете работу как физику в 9-том классе? Мы изменяемся и это не просто норма, это дар. Иначе было бы примерно так: вот этих в отдел «Р», они рождены быть родителями, а этого в тюрьму сразу, отдел «П», 5 лет всего, а уже на черепе написано, что будущий убийца, тьфу». Хуже всего топтаться на одном месте. Мы все были пустыми листами.

Глава 4. Показательные казни. Тюрьма или детский дом?

К её наивности стрелок не причастный

Дождь, прохладно, 2003 год. Из-за прохлады после купания Лора завернула детей в полотенца. Идея хороша, только она не рассчитала, что скольжение не сочетается с двумя детьми на руках. У ступенек она поскользнулась и упала на оба колена, но детей удержала. Они этого не помнят, а ей пришлось ходить и работать, пересиливая боль. На следующий день колени синие опухшие и к врачу она не обращалась, само заживёт – принцип таких семей. Не муж нёс детей, а женщина. В обиходе то нет «Мать, Дети и Дух Святой». Будучи беременной первой дочкой, в комнате «Т», лёжа на кровати (большой срок был), она увидала в верхнем углу комнаты лик Николы Чудотворца, который сказал ей «Успокойся и спи, а я за тебя помолюсь!», что успокоило её. Какая наука, если у нас можно сдавать ЕГЭ по биологии и при этом утверждать, что наш мир был создан богом из «слова»? После смерти девочки Лора посчитала это предречением. Да, нужно принять это, но не как «Бог дал и взял обратно», это была врачебная ошибка. Не Чудотворец сделал из неё преданную маму и примера у неё такого не было. Все дети так или иначе сравнивают родителей и нет ничего, что могло бы перебить заслуги Лоры, равно как недостатки Рудольфа. Отца можно за что-то: починил велосипед, сготовил манку вкусно, разрешил поиграть с ребятами. А любовь к маме не ставится под сомнение, даже тогда, когда её нет. «Лозя» это не ломанная «доза» или «коза», это «ложка», «мазю-мазю лом» – хлеб с масло и вареньем, «бабочка» (отгадайте!) – «бабушка», конечно. Это сноски из словаря Севы. Больше этих слов не слышно, не потому что дети подросли, а потому что нет повода вспоминать, какой была прошлая жизнь. Такие вещи вспоминать может только мама. У Вили нет своего словаря, оттого, что Лора пошла работать и Вили никто не слушал.

Дом на Костевой 41 – крохотному гетто нужны ежедневные жертвы, для поддержания строя и они могут быть разными. Какая-то крыса будет расстреляна; котёнку ли попадёт метлой (повернул он не туда); очередная коза получит ногами в живот и даже Рудольф, глава гетто, жертвует любовью к нему детей. Вили верит в прошлые жизни и если поразмыслить, то отец больше всего походит на Сталина, только в культе металла Рудольф его знатно перещеголял. Репрессии в этом атомном государстве – дело обыденное и необходимое, как труд, как наука и учение, как верный уклад жизни. Он что из детей пытается святых мучеников сделать?! Нет, он не верующий, да и свои грехи он не спешит отмаливать, видимо пока что только копит их, как и деньги. Как Мартин И. опьянён «Эфемеридой» единственного друга Бриссендена, так и Рудольф железом, Сева компьютером, Анна религией, только у Вили нет наркотика. Рисование – её друг, но не больная одержимость. Её нутро призирает монотонность (особенно в занятиях) и в людей она не способна погрузится до беспамятства. Ей нужна постоянная динамика, развитие, а их отсутствие сродни болезни. Медкарта у неё толстая, но она чаще симулирует, нежели болеет. Только если вы представили себе мультики, малиновое варенье, сон до посинения, то вы ещё не знаете, что здесь это горсти таблеток (снижающих иммунитет), барсучий жир, вызывающий блевоту и упрекающий взгляд отца, который просто нужно перетерпеть (хотя лучше его взгляд, чем барсучий жир). Тут вам не будет витаминов. Таблетка и в школу, она вылечит! Р. – фанат таблеток, только закидывает ими не себя, а детей.

Все мы знаем, что такое плохой день. Утром зубная паста упала на рабочий костюм или бутерброд вниз маслом и запустилась череда законов подлости, а под конец дня уже ненавидишь всех (это что из-за зубной пасты?). А у шланги не может быть плохого дня? (она ведь тоже пролетариат). Дети не раз выкидывали шланги и прятали, перед этим иногда поколачивая эту гадину, но каждый раз на смену приходила другая. А вот что такое плохой день: стоишь ты с другом или подругой, вам по 8 лет и разговариваете о своём. Это бесит соседскую псину (овчарка, лает надо и не надо, создавая видимость прилежного охранника) и соседка, которая почему-то тебя ненавидит и сверлит взглядом (и почему-то это всегда жирная тётка с визгливым голосом, которой изменял муж). Ну сверлит и пусть, что ж у нас смотреть на людей запрещено? Юля (у которой Р. берёт опавшие яблоки для коз) разговаривает с кем-то у ворот, а собака, как в кабаре танцует да поёт. И вот тебя подзывает отец, твою подругу отсылает и тут уже и Юля сидит. Действие разворачивается близ кухни. Ты заходишь и не понимаешь, к чему это сборище, отец достаёт шлангу и начинает сечь тебя прямо при соседке. А был такой прекрасный летний день. Сапоги, ведро, соседка, её собака…, каким должен быть этот список, чтобы Р. удовлетворился? Главное даже не то, что не за что (не за что итак попадает), а то, что поверил соседке, не разбираясь. Лживая сука сначала наслаждалась, но пару ударов и она закричала «Ну хватит!» и выбежала. Что ж ты на улице не провёл показательную казнь?! «Они с подругой дразнили собаку и смеялись» – все мнения. Девочки слегка смеялись, но о тебе и твоей псине и слова не заходило и стояли они в гаражах, а не рядом с твоим домом. Ю. всегда ненавидела Лору, думая, ревнуя мужа, который мол изменил Ю. с ней. Теперь за дочь взялась. Трусливая жирная тварь, только и смогла нажаловаться папочке. Попроси у мужа в рот что-нибудь, чтоб делом заняться. А ведь было время: все собирались (как добрые соседи) на фаршированные перцы да шашлык.

Анна покупает внукам всё, что они хотят на свою пенсию: жвачки, чипсы, сладкие йогурты, сухарики, сардельки, мивину (это святое вкусно и в сухом виде). И это учитель биологии и химии. Ладно-ладно, не буду придираться, не так часто они это и едят и в нычку. А батя, как противник тату и всего подобного, однажды придя и увидев рисунки от наклеек на руках детей, заставил отдирать их железным ёршиком. И, разумеется, не раз он запрещал Анне покупать детям вкусняшки, но в ней тоже есть упёртость. И как можно не слушать отца, что так детально печётся о гигиене детей. Нельзя трогать собак, перед едой всегда хорошо мыть руки, грязными руками на улице ничего не кушать, а приходиться. В этот раз поздним вечером ему нужно уйти поработать и он сказал Анне приготовить ужин и обязательно хорошо помыть руки перед едой. Это праздник, ведь и папы нет, и мивина на ужин, да ещё и перед телевизором. Как наказал папа они помыли руки и сели пировать. Но итальяно через пару часов прервалось возвращением отца, который вошёл ревизором и сразу проверять выполнение его воли. Первое: «Помыли руки?!» Он понюхал и решил, что руки не мыты, ибо не пахнут мылом. Вот и всё, это конец. Не истории в смысле. Этого пустяка хватило, чтобы и всё остальное разгневало его, хотя это поиск повода пар выпустить (с работой не сложилось, как и с жизнью). «А что это тут?». Мивина относится к еде-отбросам и пусть это так, разве это причина надевать кастрюлю с ней на голову своей пожилой мамы? Ааа, он хочет из неё кучерявую блондинку сделать, а то все её поседели. В миг кастрюля с ещё довольно горячим супом оказалась на голове бабушки. Действие второе – против сына пошла в ход метёлка (соломенная), 3-е – пошли в ход кулаки, Анна сбита с ног, дети кричат, плачут, пытаются вмешаться. 4-е – Анна лежит на полу, приходя в себя, 5-е – она приходит в себя на кровати, 6-е – она готовится атаковать, дети её успокаивают, Р. уходит. У неё нет шансов в этой схватке. Всё это из-за немытых рук? От такого руки не отмыть, ни за какое время и никаким ёршиком. Эх, а вкусный суп был, не экономит папа.

Но истории с посудой на этом не закончились. Автор вложил в изделие душу. Новое, гладкое, блестящее, из нержавейки, в руках детишек, что в летнюю жару несут в нём воду для коз. Тимона отец утром припнул напротив дома соседа с жигулём во дворе. Поздним вечером, держа путь с пастбища, Р. заметил, что его изделие покорёжено, нехилая вмятина и спросил, как это произошло. Дети удивились и конечно ответа не нашли. Но, так или иначе, отец всё равно заставил бы их выпрямлять ведро, а оно металлическое, и не молотком, а голыми руками. «Может это козёл бодал» – грустно раздумывает Сева. «Так иди к нему и попроси выпрямить!» – ответил Р. Но дети быстро поняли, что козлу это не под силу, только если он молотком в тайне не орудует. Они пошли к Тимону, почесали его морду, спросили он ли это проделал, но это скорее прощание с ним. Сейчас нужно решать первостепенную проблему – как его выпрямить, ибо каждые 5 минут сюда, под турник, приходит отец и если вмятина остаётся, а он знает, что остаётся, то вмятины появляются на детях. Ненависть к нему достигает пика, ибо в его гневе и насилии ещё и крайняя тупость, будто и ему оставили вмятину в башке. Где-то ходок 6 он сделал, никто не считает. Пока пытались выпрямить ведро, Анна собрала сумку, прошла мимо детей, не найдя силы взглянуть на них, и потопала на кладбище. Ну вот, наш последний защитник слинял. Наконец-таки это заканчивается, когда он объявляет: «Ладно, хватит. Ужин на столе!» Борщу рады они как никогда. И только после избавления от задачи выпрямлять металл, Вили вспомнила, что вечером дружелюбный молодой сосед выезжал на жигуле задом, остановившись как раз там где стояло ведро. Но Рудольф и не подумал об этом. Наказание из-за неправильно выбранного места для ведра – креативно, или вновь из-за соседа. А важно ли было знать, как это вышло, хотя как не додуматься инженеру – большой вопрос! Не уж то он подумал, что дети намеренно испортили его изделие, великие злодеи, знают его слабости.

А в этом вечере августа всё просто, расследовать не нужно. Вили учит таблицу умножения и её нравится, впервые математика легка. Готовится ужин, заходит отец и зовёт по одному вопросу, Вили радостно сообщает ему, что с матешей не всё потеряно. Но уже в коридоре радость прошла, ведь отец молчит, словно призрака увидел и лицо каменное. Это не к добру. «Чёрт, что если он отыскал его выкинутую стряпню?», но мозг успокоил её «Да нет, он же не отодвигает мебель, главное скорее её выбросить». Они вошли в кухню и В. поняла, что это как раз то, чего она боялась и что выбрасывать уже поздно. Долго она будет корить себя за эту ошибку, но зато вывела урок: улики нужно уничтожать вовремя. Копились они долго. Подло, что именно сегодня Р. подмёл в кое-то веке кухню и под шкафом тоже. Кучка из засохшего куска полонички, куска котлеты, куриная шкурка посреди кухни и все 3 пары глаз опущены на неё и понимают, что будет дальше. «Кто это сделал?» и отец уже направляется к шланге. Он знает ответ и всё же он хочет услышать. «Папа, не надо!» «Кто?!» «Я». И даже не успела она оправдаться, как прилетели хлысты. Р. должен знать, что такое питаться чем попало, пусть и не по личному опыту. Какая связь между Раей, Лорой и Диной? Такая же, как между салом, куриными яйцами, мокрым хлебом и хлебом в масле. Лора не только пила сырые яйца (даже не помыв скорлупу), но благом для неё и Марка был поход за хлебом и подсолнечным маслом. Их маме выдавали в колхозе и дети с удовольствием ходили на другой конец села на маслобойню за бидоном масла и хлебом. Ломоть, что искупали в масле было высшим наслаждением, это вкус её детства. Лишь одиножды Вили зашла в дом к Дине (двери и окна еле держаться, где-то и нет вовсе, везде грязная посуда, бардак) и та жарила себе омлет. Дина призналась, что лучшим пиром в её жизни был омлет из 10-ти яиц. Она описала это как грешник, прикоснувшийся к райским вратам, даже воспоминание приносило удовольствие. В тот единственный раз, когда 6-летняя Рая (дочь бывшего наркомана) ночевала вместе с Ви на одной подушке, старшая заразилась вшами. Когда Вили видела, как Рая жадно и благодарно жевала сало с хлебом, она страдала, а вот отец только удовлетворялся и больше не тем, что сало по его рецепту едят с удовольствием (хотя это просто голод), а что в мире есть такие дети. Горящие глаза отца и «Смотри, Вили, как она ест, а ты отказываешься» просто наводит ужас на дочь повара. Тут и Фёдор рядом, иначе по какому поводу стол накрывать. И картофель в мундире, и чеснок, всё, что дашь девчушке – всё в радость. А отец: «Вот как кушать нужно!» (дочь его мечты) и знает же, что у неё за доля и использует в качестве примера своим детям, что у них то жизнь малиновая. И Дину он припоминает. Как-то, когда дети коз пасли, мимо прошла Дина, уплетая мокрый хлеб с сахаром. Временами еда лучше, временами мокрый хлеб. А отец кичится: «Вы хотите мокрый хлеб с сахаром есть?» Если выбирать между длительным голоданием и салом, Вили выберет голодание. Здесь не работает закон «Воротит носом оттого, что не голодна», она голодна и не меньше остальных. Но ко всему Р. считает, что порция для детей 8-10 лет не отличается от порции взрослого мужика. Сегодня таблица умножения и отец сготовит особенный ужин для детей: рекордно быстрый, из простых ингредиентов и с эпатажной подачей. Нужно ведь удивить детей в ответ не сюрприз от дочки, хотя брату тоже достаётся («Чтоб обидно не было»). Но сегодня единственной дочке положено особое внимание. 3 кг – вес банки со сгущёнкой от мамы. Дабы скорее отпустить Севу (и нет настроения готовить) Р. дал ему белого хлеба со сгущёнкой. Минут 10 и тот ушёл, а всё это время Вили сидела на стуле, смотрела на брата, который замер в её глазах, никто ей не поможет. Брат ушёл, отец вышел. Вили тихо за отцом и увидела как он нагнулся над козьей клеткой и свет фонаря. Она обратно на стул, входит отец и ставит перед ней грязную миску с козьим помётом и приказывает «Ешь!». Вот это скорость, ужин за 2 минуты, и ведь старался, отбирал лучшее. В. плачет, отец идёт за шлангой, подходит и повторяет приказ, дочь отказывается. В ход идёт шланга, В. скачет на стуле, как на быке, стул почти падает. И она решается. Медленно берёт пальцами одну штучку, медленно подносит ко рту, отец стоит рядом и наблюдает, у рта задержка, которую исправляет крик отца. Она берёт в рот и медленно кривясь и рыдая, жуёт. Только после этого Р. удовлетворён. Он командует отмену, и В. убегает плевать на улице. Киндерсюрприз удался. Он метит в Омерзительную восьмёрку, вот и упражняется. Крайнее унижение – вот цена математического просчёта. Всего-то нужно было рассчитать время и не затягивать. Поэтому отец и твердит денно и ночно «учи математику!». Есть дерьмо – метод воспитания, хотя казалось, это спектакль. Но здесь не театр. Если отец говорит «Лучше подойди сама, иначе будет хуже», то лучше не убегать. Это не каприз, не способ мести отцу, до ужаса просто: невозможность съесть ту порцию, что он накладывает. Ви постоянно просит «Я не могу доесть, пожалуйста, давай я доем на ужин или завтра», но отец упрямо гнёт свою линию. Вот она и решила «ну раз не доесть потом, тогда выброшу, что ж мне идти блевать?». В такие моменты всегда звучит «Мы больше так не будем!» Но ведь будете же, точнее Вили. И урок не состоит в том, что еду выбрасывать нельзя («Я бы выбросила ещё тысячу раз, главное вовремя утилизировать»). Вот накормил дерьмом, молодчина, и что лучше сделал?

Но и Сева выбрасывал, не думайте, что всегда предпочитал помогать насиловать себя. Выбегает, пока батя отошёл и скармливает Тимону лук, чеснок, брынзу. Только брынза не пришлась бородатому по вкусу. Котлеты, плоские из козлика, что отец всегда даёт в школу, оказались в большой коробке с игрушками. Сева не съел их и, придя домой в классе 3-м, закинул в коробку и забыл. Месяца через 2 их отрыли, а они зелёные, но Сева не затягивал, сразу закопал их. Вили не предпочитает бегать к козлятнику, спалиться легко, она пошла изобретательнее. «Вили, давай уже доешь скорее. Что ты молишься над едой?!». А остался только лук. Пока он копошился, В. запихнула лук в трусы и осторожно, дабы он не выпал, медленно придерживая булками потопала. Метра два и он выпал. Р. поднял его: «Это как тут лук оказался?» «Не знаю, видимо упал откуда-то». Пронесло.

По молодости тащил за ногу отчима Митю, пьяницу, – хвастает. Как и сейчас в погребе все закатки хранились, а Митя вещи из дома тащил, а сам как питомец у Анны был, хотя она его очень любила. Как-то Р. заходит в погреб, а отчим валяется в хламину, выжрал всё вино из бочки. Вместе с тем выдул и последнюю каплю терпения, Р. как козу потащил его и вышвырнул. «Тащу его, а он цепляется за виноградник, орёт и только хуже этим себе делает». Дети угарают (случай, когда насилие действительно смешно), но когда теперь он тащит так же козу, а поводок цепляется за виноградники уже не смешно, не виновата ведь, а привычки остаются. Спит отчимоизгнатель, когда утром дочь проходит через комнату «У» и думает «А может потыкать в шею заточенным карандашом, вон какой невинный, когда спит». Отец как раз их ножом точит.