Текст книги "Роман для себя"

Автор книги: Виктор Захаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

* * *

Когда Влад вышел из дома, машина уже стояла у подъезда.

– Девушка, вы свободны? Не подвезете в аэропорт? – Вид у него был бодрый.

– Занята, конечно. Но ради вас я готова все бросить.

Они рассмеялись. Влад сел в машину.

Утром после разговора с ним Татьяна позвонила своим заместителям и, отдав необходимые поручения, отпросилась у них до обеда. Потом ей позвонил один коллега из Москвы и предложил принять участие в круглом столе, который должен пройти в среду.

– Слушай, у меня, возможно, тоже случится командировка в Москву на этой неделе, – сообщила она Владу. – Так что сможем увидеться. Ты где остановишься?

– В гостинице университета.

– Отлично, я, скорее всего, тоже. Прилечу, наверное, в среду, а улечу в четверг.

– Замечательно, буду с нетерпением тебя ждать. В Москве мы еще не были вместе.

Влад прилетел в Москву и с утроенной энергией принялся за работу, поставив себе задачу многое успеть сделать к среде, чтобы можно было устроить небольшой перерыв. Это ему удалось. Они встретились в среду вечером. Приятно было осознавать, что в их распоряжении оказалась целая ночь, и им никто не сможет помешать наслаждаться обществом друг друга.

В Питере Влад устраивал свидания на съемных квартирах. Оказалось, что снять квартиру на несколько часов не представляет особого труда, нужно только некоторое время покопаться в Интернете и наладить контакт с нужным агентом по недвижимости. Такие встречи были, чаще всего, быстротечны и не приносили полного удовлетворения, а порой заканчивались слезами Татьяны. Она тяжело переживала моменты расставания, когда он подвозил ее к дому. Вопрос «Зачем все это нужно?» мучил ее постоянно. Вот и сейчас, когда они лежали рядом в тишине гостиничного номера, она сказала, будто отвечая на его не совсем внятные объяснения на это «зачем?»:

– Как ты не понимаешь, я не приемлю роль любовницы. Нам очень хорошо друг с другом, но это же безнравственно: ты женат, и я замужем. Это не может продолжаться долго. Если нет уверенности, что мы можем быть вместе, то зачем продолжать встречаться? Может, лучше завершить отношения? Тогда, по крайней мере, наступит определенность. Будет больно, но со временем все как-нибудь успокоится.

– Я не считаю тебя своей любовницей. Любовница – это женщина для любовных утех в дополнение к другим удовольствиям жизни. Ты для меня значишь несравнимо больше. Просто еще не пришло время начать жить вместе. Я верю, что мы все с тобой преодолеем, и все у нас в жизни еще будет.

– Не знаю. Но я верю тебе. Потому что очень тебя люблю. Хотя я все равно постоянно думаю о том, что я любовница, и это безнравственно и нечестно по отношению к мужу и сыну, по отношению к твоей семье.

* * *

Влад вернулся из командировки с чувством тревоги. Слова, сказанные Татьяной, не выходили из головы. Она права. Конечно, это безнравственно. Но что делать? Уйти из семьи и начать все сначала? Он не был уверен, что сможет справиться с валом проблем, которые неизбежно появятся. Эта неуверенность терзала его постоянно. Единственное, в чем он был уверен, – он любит ее, а она его. Отказаться от любви и завершить отношения с Татьяной казалось немыслимым.

* * *

Однажды Николай, уже довольно давно чувствуя, что с Татьяной происходит что-то неладное, наконец решился спросить:

– У тебя все в порядке в жизни? Ты почти не бываешь дома. Мы очень мало общаемся. Тебе постоянно кто-то звонит по телефону и присылает сообщения. Неужели нельзя как-то все это ограничить или, по крайней мере, упорядочить. Или, может быть, ты влюбилась?

– Да, работы действительно очень много, – последний вопрос явно застал ее врасплох, и она, не любившая кого-либо обманывать, рассказала все как есть. – Ты прав, я действительно влюбилась.

– И кто же он?

– Коллега из Центра. Зовут Влад. Мне больно тебе об этом говорить на восемнадцатом году совместной жизни, но это факт.

– И ты считаешь, что это серьезно?

– Скорее да, чем нет. Но что из всего этого получится, пока не знаю.

– Он женат?

– Да. И в семье, похоже, все хорошо. Имеет двоих уже взрослых детей.

– А что с жилищными условиями?

– Все живут в одной квартире.

– То есть, если что, тебе некуда уходить?

– Пожалуй, да. Но я об этом еще не думала.

– Он много зарабатывает?

– Думаю, что не очень.

– Ну что ж, скажу тебе честно, мне кажется, для тебя это не вариант. Постарайся как можно быстрее забыть его. Всякое в жизни бывает, так что надеюсь, все обойдется.

– Хорошо, я подумаю.

* * *

Спокойствие, с которым Николай встретил это известие, ее удивило. Неужели он так уверен, что опасаться нечего? Хотя, если посмотреть на все рационально, то, скорее всего, такая позиция оправданна. А вот о какой рациональности можно говорить в ситуации, когда два человека любят друг друга? Стремление к рациональности в этом случае может противоречить чувствам и вызвать к ним недоверие. Но любовь не приемлет недоверия. Если кто-то из влюбленных перестает доверять своим чувствам или чувствам своего партнера, все рано или поздно рухнет, и от любви ничего не останется. Любовь сохраняется только тогда, когда такое доверие есть.

* * *

Через несколько дней он возобновил разговор:

– Ну как, ты подумала?

– Я все время об этом думаю. Ты знаешь, чувство настолько сильное, что ничего не могу с собой поделать. По крайней мере пока.

– Может быть, тебе стоит пожить отдельно? Тут как раз звонили из агентства по недвижимости. Предлагали разменять нашу квартиру на две. Кто-то хочет переселиться в наш дом и именно в нашу квартиру.

В его голосе чувствовалось раздражение. Татьяна не знала, что ответить.

– Не знаю, я подумаю.

– Хорошо. Ну а пока я найду, где пожить.

Она понимала, что он не шутит. Николай действительно на следующий день собрал чемодан и ушел из дома.

Татьяна в тот же день при встрече рассказала все Владу. Это известие прозвучало для него как гром среди ясного неба. Хотя небо, если говорить образно, конечно, не было ясным. Влад остро ощутил, что своей нерешительностью и неготовностью все изменить он причиняет ей боль. Игнорируя страх потерять ее, он все же решился на крайний поступок.

– Танюша, раз все так получается, давай завершим отношения. Я не хочу, чтобы ты страдала от того, что я не могу проявить решительность и предложить тебе уже сейчас начать жить вместе. Ты сможешь наладить отношения с мужем, и все вернется на свои места. Ты же сама говорила, что любая определенность всегда лучше неопределенности.

– Может быть, ты и прав. Только трудно осознавать, что тебя в один и тот же день бросают двое: муж и любовник. Ужасно!

* * *

Ангел приводил в порядок перекресток трех дорог, когда заметил, что по одной из них приближаются уже знакомые ему две души. Его насторожил ареол, образовавшийся вокруг этой парочки. Это не предвещало ничего хорошего. Раньше ему уже доводилось видеть подобное. События, которые затем последовали, были трагическими, а один известный поэт описал все это в поэме и стал знаменитым.

Ангел понимал, что люди несовершенны и не могут управлять своей судьбой. В общем, это было вполне естественно. Если бы они умели находить дорогу в лабиринте, страданий было бы значительно меньше. Тогда он стал бы им, пожалуй, не нужен. Следовало ли вмешиваться в то, что происходило сейчас на его глазах? С одной стороны, каждый человек должен сам делать выбор, в какой бы сложной ситуации он не оказался. С другой – им могут овладеть неуправляемые эмоции или, наоборот, излишний рационализм, которые, правда, каждый в своей степени, могут привести к ошибочному выбору. Но это станет известно позже, когда изменить уже будет ничего нельзя. Ко всему этому следует добавить страх перед ответственностью за сделанный выбор и, как следствие, желание переложить эту ответственность на других людей.

От размышлений его отвлекли приближающиеся к перекрестку души. Они, явно подчиняясь какой-то неведомой даже ему темной силе, не вполне осознавая, что с ними происходит, пытались оторваться друг от друга и пойти по разным дорожкам. Не дожидаясь, когда это произойдет, Ангел сделал то, чем вполне мог навлечь на себя гнев Учителя: укрыл каждую своим крылом.

Ауры обеих душ, напоминавшие до этого раскаленные шары, готовые разорваться на части, начали понемногу преображаться и постепенно приобретать сначала фиолетовый, а затем зеленовато-голубой оттенок. «Каково же было тем несчастным телам, в которых они живут?» – подумал он.

* * *

Ночью Влад так и не смог уснуть. Никогда в жизни он еще не испытывал такого смятения души.

Пульс зашкаливал.

Волны удушья подступали к самому горлу и не давали дышать.

Железный обруч сковывал грудь так, что порой казалось, что сердце вот-вот готово выскочить наружу. В голове все перемешалось.

Чувство вины перед женой, страх и боль от потери любимой накатывались волнами, не давая думать ни о чем другом. Ко всему этому добавлялся страх, что с ней может случиться что-то ужасное, вызвавший жуткую ноющую боль в сердце. «Неужели так все и кончится? – думал он. – Но тогда зачем вся эта жизнь?»

Я не могу без тебя жить.

Мне без тебя эта жизнь – ложь!

Может быть, надо совсем уйти?

Может быть, надо уйти в ночь

И, не проснувшись, познать покой,

Чтобы так дальше не жить скорбя

С вечным стенанием души пустой,

Что потерял навсегда тебя…

Татьяне было не легче. Иммунная система, видимо, совсем сдала под воздействием стресса, и она внезапно заболела. Болело все: голова, горло, спина, шея. Сердце колотилось с огромной частотой. А тут еще аспирантка напросилась в гости, чтобы обсудить текст диссертации. Звонил Петр, предлагая встретиться. Георгий Иванович писал трогательные SMS. Сын старательно за ней ухаживал, не вполне понимая, что происходит. В середине дня позвонил Влад. «Что ему еще надо? – подумала она. – Он что, издевается, звонить после того, что произошло?» Но все-таки решила взять трубку. Услышала какой-то, как ей сначала показалось, незнакомый, чужой голос. Нет, это был он. Похоже, ему было несладко.

– Алло.

– Здравствуй. Извини, что беспокою. Очень за тебя волнуюсь. Как ты себя чувствуешь?

– Ужасно. Все болит. Голова кружится. Еще аспирантка должна вот-вот прийти. Как ты?

– Если честно, отвратительно. Сказать, что я очень жалею, что предложил завершить отношения, – значит ничего не сказать. Чувствую себя ужасно. Всю ночь не сомкнул глаз. Давай встретимся и все обсудим, а то боюсь, что все это плохо кончится.

– Хорошо. Только не сегодня. Послезавтра, во вторник. Тебя устроит?

– Вполне.

– Тогда в два часа в нашем кафе.

– Договорились.

Влад после завершения разговора сел за компьютер и стал записывать стихотворение, которое уже вертелось у него в голове. Набрал текст и отправил ей файл по электронной почте.

Преодоление любви опасно,

Ужасно и, скорей всего, напрасно.

Опасно потому, что вслед за этим

События страшнее смерти встретим.

Ужасно потому, что наши раны

Не заживут, не вняв судьбы обману,

А будут кровоточить беспрестанно,

Обман питая. Это ли не странно?

Напрасно потому, что все не вечно,

И лишь любовь способна бесконечно,

Преодолев преграды и сомненья,

Остаться жить, как волшебство творенья.

Они часто встречались в том кафе. То во время обеда, то после работы, когда ей удавалось освободиться пораньше.

Оно было небольшим и очень уютным. Всего несколько столиков, расположенных очень удобно для посетителей, так чтобы никто не мешал друг другу. Некоторые – с небольшими диванчиками для двоих. Особенно хорошим был столик слева от входа, и в первую очередь тем, что стоял там один. Они занимали именно его, если он оказывался свободным. В этот раз тоже повезло, и Влад сел на диванчик так, чтобы можно было сразу увидеть, как Татьяна войдет в кафе. Она пришла через несколько минут.

– Привет. Я не опоздала?

– Конечно, нет. Я мог бы ждать сколько угодно. Время сейчас для меня не имеет никакого значения.

– Так о чем ты хотел поговорить?

– Понимаешь, я, кажется, переоценил свои силы и, что самое ужасное, недооценил силу любви, которая живет в моем сердце. Прошу тебя, забудь все, что я тебе наговорил в субботу. Последние два дня я много думал о нас. Страх потерять тебя, возникший в первый раз, когда я узнал о падении самолета, многократно усилился теперь. Я думаю, все, что с нами происходит, действительно, не случайно. Наверное, это наша судьба. И я решил, что не могу и не вправе противиться ей. Обещаю, что больше никогда не предприму попытку бросить тебя.

– Извини, но я в это не верю. То, что происходит у тебя внутри, тоже не случайно. И то, что ты решился завершить отношения, было, возможно, вызвано подсознательным желанием уберечь себя от опасности. Давай не будем спешить. Ты ведь скоро надолго уедешь в командировку. Вот вернешься, тогда и поговорим. А пока не звони мне и не пиши. Так будет лучше. Пусть пройдет время.

– Может быть, ты и права. Давай попробуем. Но если я не смогу удержаться и позвоню? Можно?

– Ну, если будет совсем невмоготу, конечно, звони. Я ведь тебя люблю и не хочу, чтобы тебе было плохо.

– Спасибо!

* * *

Через неделю Влад уехал. Десять дней пролетели быстро. 31 декабря, дождавшись, когда в России наступит Новый год, он набрал номер телефона Татьяны:

– Привет, Танюша! Поздравляю тебя с Новым годом! Из массы пожеланий, которые вертятся на языке, скажу самое главное. Пусть в твоей душе живет и никогда не умирает любовь, и пусть никто не сможет посягнуть на твое право получать от этого удовольствие. Прости, что я это себе позволил. Больше этого не повторится.

– А я тебе желаю обрести себя и понять, чего же ты хочешь на самом деле. Тогда у тебя все будет хорошо, и ты будешь счастлив. Живи в согласии с самим собой. А я тебе помогу, чем смогу.

– За эти десять дней я многое понял. Надеюсь, что у нас все впереди. Загляни в почтовый ящик, я тебе там отправил одно стихотворение. Оно о будущем, как я его себе представляю. Прочитай, пожалуйста.

– Спасибо, прочту. Плохо тебя слышу, у нас тут фейерверк. Договорим, когда ты вернешься. Пока.

Закончив разговор, Влад подумал, что не все так плохо в жизни, если есть на свете женщина, которая тебя любит и которую любишь ты.

Накануне он написал стихотворение, несколько раз правил текст и, наконец, удовлетворенный, отправил его Татьяне:

Мы все с тобой преодолеем

И зачерпнем ладонью счастье

Любви безудержной и страсти,

Рассвет лишь только заалеет.

Преодолеем страх и стыд,

Людской молвы многоголосье.

Пусть это будет просто осень

Из листьев шуток и обид.

Все решено давно, без нас.

Судьбы лишь следуй повеленью.

Она скользнет, как будто тенью,

Но непременно, в тот же час.

Рассвет придет без промедленья.

Жизнь совершит крутой виток.

Пусть будет всё на волосок…

Но он настанет, день рождения!

Глава 9

День рождения

Татьяна не любила праздновать свой день рождения. Вот и в этот раз она уехала в командировку, а когда вернулась, то все же не смогла отказать своей близкой подруге Надежде Ивановне, которая настойчиво предлагала встретиться по случаю уже прошедшего дня рождения. Татьяна обещала заглянуть к ней в офис вечером и, когда позвонил Влад и тоже предложил встретиться, сказала, что приглашена к Надежде Ивановне принимать поздравления. Влад, недолго думая, позвонил Надежде Ивановне и тоже получил приглашение принять участие в небольшом торжестве. Когда веселье было уже в полном разгаре, зазвонил телефон. Надежда Ивановна внимательно выслушала звонившего.

– Так заходите. – Потом пояснила, обращаясь к Татьяне: – Это Петр Сибиряков. Спрашивал, не здесь ли вы. Странный какой-то. Я сказала, что здесь. Скоро зайдет.

Действительно, через пару минут в дверь постучали, и со свойственной ему стремительностью вошел Петр.

Увидев среди собравшихся сидящего за столом Влада, остановился в нерешительности. Затем, не сказав ни слова, повернулся и вышел.

– Вот. Я же говорю, странный какой-то, – подытожила Надежда Ивановна.

* * *

Ощущение тревоги, возникшее у Татьяны после этого происшествия, постепенно улетучилось, и к концу вечеринки от него не осталось и следа. Они ушли вместе с Владом и направились в сторону ее дома. Им было хорошо, и они целовались, не обращая внимания на немногочисленных случайных прохожих, оказавшихся на улице в этот поздний час. Однако в какой-то момент Татьяна заметила на другой стороне улицы знакомый силуэт мужчины и насторожилась. Когда они повернули за угол, Татьяна, обернувшись, увидела догоняющего их Петра. Вид у него был суровый. Лицо казалось бледным, глаза выкатились. Она схватила Влада за рукав.

– Сейчас он нас побьет, – с дрожью в голосе произнесла Татьяна.

Влад на всякий случай сделал шаг навстречу Петру и произнес:

– Не бойся, не посмеет.

Петр коршуном навис над двумя влюбленными, но сдержался.

– Ты же понимаешь, что тебе не следует больше появляться в моем департаменте? – резко произнес он, глядя Владу в глаза.

– Как скажешь, – ответил Влад, понимая, что продолжать разговор бессмысленно.

Петр бросил на Татьяну уничтожающий взгляд, круто развернулся и направился к своему автомобилю.

Они еще некоторое время шли по вечернему городу, обсуждая происшедшее, затем Влад посадил Татьяну в такси и набрал телефонный номер Петра.

– Алло.

– Петр, давай встретимся и все обсудим.

– Не о чем нам с тобой разговаривать.

В трубке послышались короткие гудки.

Такая резкая реакция озадачила Влада. «Видно, дело серьезное», – подумал он.

Через несколько минут позвонила Татьяна.

– Ты где?

– Иду по улице в сторону дома.

– Будь осторожен. Он явно не в себе. Представляешь, не успела я закрыть за собой калитку, как с другой стороны ограды появился Петр и начал ругать меня разными непотребными словами. Назвал меня предательницей. Сказал, что я разрушила всю его жизнь, что он от меня такого не ожидал и никогда мне этого не простит. Попробовала с ним поговорить, но он ничего не хотел слышать. Сказал, что угробит тебя. Я за тебя боюсь.

– Да, видно, что он не в себе. Но не бойся, я подумаю, как с этим справиться. Спокойной ночи! Люблю и целую!

Влад вышел на набережную и остановился, в задумчивости глядя на темную гладь реки. Он стал размышлять над тем, может ли Петр в запале предпринять какие-либо действия, способные причинить ему вред. Верить в это не хотелось. Оба работали в Центре больше двадцати лет и поддерживали дружеские отношения, помогали друг другу в разных делах, хотя, пожалуй, настоящей близости и доверительности, как бывает у друзей, между ними не было. Тем не менее Влад, как ему казалось, достаточно хорошо знал Петра, его порядочность, доброту и настоящий мужской характер. Правда, что сейчас творилось у него в душе, не знал, пожалуй, никто.

На следующий день Влад позвонил своему приятелю, работавшему в департаменте стратегического развития.

– Привет, Виталик! Как служба?

– Трудимся в поте лица. Ты как? Слышал, у тебя роман с одной приятной дамой.

– Откуда ты взял?

– Есть тут у нас одна, все про всех знает.

– Не бери в голову.

– Я и не беру, хотя некоторые волнуются по этому поводу.

– Ладно. Слушай, ты не видел сегодня Петра? Хочу подъехать к нему с одним вопросом.

– Видел. Взбудораженный какой-то. Хотя вопросы решает. Так что смотри сам.

– Спасибо, подумаю.

«Ладно, – подумал Влад, – взбудоражен, но вопросы решает. Значит, не все так плохо». Позвонил Татьяне:

– Привет, Танюша! Как дела?

– Кручусь как белка в колесе. Представляешь, Петр заходил. Извинялся за вчерашнее. Потом расскажу. Давай созвонимся ближе к вечеру? Пока.

* * *

В середине дня совсем некстати зазвонил телефон. Татьяна как раз готовилась начать собеседование с записавшимися на семинары слушателями.

– Привет, это Петр. Можешь говорить?

– Скорее нет, чем да. Если только коротко.

– Извини за вчерашнее. Мне надо с тобой увидеться. Заеду через час. Не возражаешь?

– Боюсь, что у меня все расписано.

– Ничего, я подожду, – сказал он и повесил трубку.

Через час Петр появился в ее приемной с большим букетом цветов.

– Здравствуйте, Петр Сергеевич. А Татьяна Алексеевна на собеседовании.

– Ничего, я подожду, – сказал он и прошел в ее кабинет.

Секретарша поспешила за ним.

– Хотите чаю?

– Спасибо, не надо.

Она вышла и закрыла за собой дверь. Петр, оставшись один, достал какие-то бумаги и попробовал заняться служебными делами. Но сосредоточиться на чем-то конкретном у него не получалось. Да и не для этого он сюда пришел.

Вскоре после своего юбилея он стал отчетливо осознавать, что Татьяна нравится ему все больше и больше. Наблюдая за ней на совещаниях или во время приемов и вечеринок, Петр сделал много интересных для себя открытий. Острый ум и быстрая реакция на происходящее позволяли ей часто привлекать внимание окружающих своими вопросами и комментариями. За это ее уважали и в то же время побаивались руководители Центра. Ей ничего не стоило во время совещания задать неприятный для руководства вопрос, на что многие ее коллеги просто не отважились бы. Делала она это с неизменной улыбкой, демонстрируя искреннюю заинтересованность в связи с обсуждаемым вопросом и добавляя к этому характерную только ей мимику. Ему нравились ее жесты, неповторимое движение рук, плавная походка, мягкий, часто чуть взволнованный голос. Кроме того, он стал замечать, что в последнее время она удивительно похорошела. Все это вместе не могло не повлиять на его к ней отношение, и вскоре он понял, что влюбился. Сильный характер требовал конкретных действий. В душе все кипело от охватившего его чувства. Оно было искренним и очень сильным.

Посещение Надежды Ивановны и последовавшие за этим события произвели на него гнетущее впечатление. И вот теперь, сидя в пустом кабинете, никак не мог согласиться с тем, что он, бросив все дела, примчался сюда, чтобы рассказать ей про свои чувства, а она не может выделить для него время.

Татьяна вошла в кабинет через два часа после его появления.

– Привет. Почему так неожиданно? Что случилось?

– Завтра уезжаю в командировку. До отъезда хотел с тобой обязательно поговорить.

– Извини, у меня нет сейчас для этого времени. Может, в другой раз? В приемной ждут люди, которым я назначила встречи.

– Подождут.

– Ну знаешь, пока еще я тут начальник.

– То, что я хочу тебе сказать, очень важно. Прошу тебя.

Татьяна обратила внимание на его необычно сильное возбуждение. Раньше такой пылкости в поведении она не замечала.

– Хорошо. Подожди еще немного. Я постараюсь быстро всех отпустить. Посиди здесь, а я поговорю с народом в приемной.

Во время ее командировки накопилось много проблем, не терпящих отлагательства. Кроме того, двое сотрудников пришли со своими личными вопросами. Все удивлялись, что она беседует с ними не в кабинете, а в приемной, но тактично не спрашивали об этом. Проговорив с людьми около часа, она вернулась в кабинет и села у стола напротив Петра.

– Извини, не могла отложить ни один разговор. Я тебя слушаю.

– Татьяна, все, что я тебе сейчас скажу, очень серьезно.

– Да-да. Я тебя слушаю.

Она посмотрела на него и поняла, что это действительно серьезно. Чувствовалась его решимость выложить ей все, что накопилось в душе. Более того, он, очевидно, принял какое-то очень важное для себя решение и, судя по всему, готов был сокрушить на своем пути все, что может помешать реализации задуманного. Зная его характер, она вполне это допускала.

В последнее время Петр стал чаще обычного звонить ей по разным поводам, порой не имевшим никакого отношения к служебным делам, приглашал пойти с ним в театр или на концерт, поужинать в ресторане. Пока это все происходило в компании с Наташкой и Алексеем или другими сослуживцами, она охотно соглашалась. Но когда он начал активно предлагать встретиться вдвоем, насторожилась и стала делать это уже не так охотно.

– Понимаешь, я окончательно сегодня понял, что люблю тебя. Никогда еще не встречал женщины лучше, чем ты. Твоя красота так необыкновенна, что я не в силах думать ни о ком и ни о чем другом. Только ты все время в моих мыслях, где бы я ни был, на работе или дома, среди студентов или в компании друзей. Я готов сделать все, что ты захочешь, чтобы только быть с тобой.

В это время зазвонил ее мобильный телефон. Петр недовольно посмотрел на него. Глаза сверкнули, и… телефон неожиданно замолк. Более того, экран несколько раз беспорядочно мигнул и погас. Она в первый момент онемела от неожиданности, но потом, хотя и с трудом, взяла себя в руки.

– Подожди, но ведь для этого требуется еще и мое желание.

– Оно у тебя рано или поздно появится. Давай обсудим все не спеша и чтобы нам никто не мешал, – сказал он и посмотрел на замолкший телефон. Взял его в руки и, убедившись, что он не работает, положил на стол.

– Не совсем понимаю, что мы будем обсуждать. Петя, ты хороший мужик, сильный, умный, добрый. Не надо меня мучить. Я очень ценю нашу дружбу. С уважением отношусь к твоим чувствам и желаниям, но не могу и не хочу ответить тебе тем же. У меня нет ни похожих чувств ни, тем более, похожих желаний. В твоей душе разгорается огонь страсти или, возможно, даже любви, но в моей-то ничего этого нет. Постарайся его погасить, пока не поздно, а то это может плохо кончиться. Будешь все время мечтать о невозможном и мучиться.

– Я не верю, что ты не можешь меня полюбить. Готовься, я буду делать все, чтобы это случилось.

– Не буду я ни к чему готовиться. Я знаю, что это никогда не случится.

– Посмотрим.

Он с силой сжал стакан, который держал в руке. Осколки разлетелись по всему кабинету. Встал и вышел.

К такому повороту событий Татьяна была, пожалуй, не готова. Может быть, в первый раз в жизни она встретила мужчину, который с такой силой проявлял свои чувства. Страх и уважение к силе характера боролись в ее душе. Вряд ли он хотел ее напугать или причинить ей хоть малейшую физическую боль, хотя, похоже, не мог контролировал себя, когда так неожиданно заставил замолчать телефон и раскрошил стакан.

Она еще около часа просидела в кабинете, разбирая накопившиеся за время ее отсутствия бумаги. Телефон оживить так и не удалось.

Петр вошел и с виноватым видом протянул ей коробку с новым телефоном.

– Извини, я же говорил, что это серьезно. Нервы не выдержали. Больше такое не повторится. Обещаю.

– Надеюсь, – растерянно произнесла Татьяна.

* * *

Добравшись вечером до дома, Татьяна позвонила Владу:

– Еще не спишь?

– Сплю и сонный с тобой разговариваю, – пошутил он. – Ну, как дела?

– Ужасно. Непростой случай.

Она вкратце пересказала ему их разговор с Петром.

– Да, непростой. Чем тебе помочь? Встретимся завтра вечером?

– Конечно. В нашем кафе?

– Да. Я заеду за тобой в семь.

– Договорились. Только сначала позвони.

Глава 10

Романтическое путешествие в Венецию

На следующий день Влад подъехал к зданию Службы спасения заблудших душ к семи часам вечера. Остановив машину, позвонил Татьяне:

– Привет, я уже здесь.

– Слушай, я еще занята. Но постараюсь скоро освободиться.

– Хорошо. Я подожду.

Татьяна вышла через час. Он понимал, что она не могла выйти раньше из-за уймы неожиданно свалившихся дел, но никак не мог смириться с тем, что это ее «скоро освобожусь» ровно ничего не означает.

Однажды он просидел в машине около двух часов, ожидая, пока она освободится. Что это? Неумение планировать свое рабочее время? Или прогнозировать продолжительность будущих событий? А может быть, просто их встречи были для нее менее значимы, чем рабочие дела? В конце концов он решил, что, скорее всего, включенность в дела и проблемы других людей не позволяли ей прерывать разговор с ними, пока она не убедится, что сделала все, что могла. А это требует времени. Причем трудно заранее предположить, сколько.

– Извини. Никак не могла вырваться раньше. Столько людей записалось на прием. Просто ужас. Не выгонишь же их.

– Ничего. Поехали?

Их любимый столик в кафе, к счастью, оказался свободным. Уютно устроившись, подозвали официанта.

– Что сегодня лучше всего удалось вашему повару? – спросила Татьяна.

Официант чуть опешил от такого вопроса, но все же нашелся:

– Ему всегда все удается.

– Разве так бывает? Ну ладно. А что из легкой еды вы сами порекомендуете?

Выслушав рекомендации официанта, они сделали заказ.

– Почему ты каждый раз просишь что-нибудь порекомендовать? Они ведь не всегда говорят правду, чаще предлагают более дорогие блюда.

– Важно понаблюдать за их реакцией на вопрос, после этого обычно легче сделать выбор.

– Понятно. Учту на будущее.

– Слушай, помнишь, мы хотели поехать вместе в Италию? У меня как раз планируется командировка в Рим в апреле. Не хочешь присоединиться?

– Отличная идея. Я где-то во второй половине апреля должен быть в Милане. Что, если мы попробуем встретиться в Венеции? Там должно быть хорошо весной.

– Да, было бы здорово. Обратно можно вместе полететь из Милана.

Татьяна уже бывала в Венеции и вспоминала об этих визитах с большим удовольствием. Этот город привлекал к себе очень многих людей. В памяти всплыли строки из стихотворения Пастернака:

Я был разбужен спозаранку

Щелчком оконного стекла.

Размокшей каменной баранкой,

В воде Венеция плыла…

Вдали за лодочной стоянкой

В остатках сна рожалась явь.

Венеция венецианкой

Бросалась с набережных вплавь.

– Помню, когда я первый раз приехала в Венецию на конференцию вместе со своей коллегой, был уже поздний вечер. Меня поразили дома с окнами, закрытыми ставнями, слабый свет фонарей, на улицах никого. Было ощущение, что я оказалась в театре перед началом спектакля. Дома – это декорации, ставни – занавес, фонари – подсветка сцены. Вот-вот ставни откроются, и начнется замечательное действие. Мы пришли в гостиницу. Ложась спать, я распахнула ставни. Свежий морской воздух и тишина ночного города заполнили комнату. Правда, рано утром я проснулась от ударов колокола находящегося рядом с гостиницей собора и, пожалуй, пожалела, что не закрыла на ночь ставни.

– Ты знаешь, что Венеция, по мнению Иосифа Бродского, – город влюбленных? Говорят, он был ею очарован, много раз проводил там рождественские праздники и называл в своих лирических повествованиях «возлюбленной глаза». И как-то даже писал, что у него роман с этим городом.

– Не только он. Например, у Алексея Апухтина есть такие строки:

Я бросился в гондолу и велел

Куда-нибудь подальше плыть. Смеркалось…

Канал в лучах заката чуть блестел,

Дул ветерок, и туча надвигалась.

Навстречу к нам гондола приближалась,

Под звук гитары звучный тенор пел,

И громко раздавались над волнами

Заветные слова: dimmi che m'ami.

– Как переводятся эти заветные слова?

– В переводе с итальянского «Скажи мне, что ты любишь меня».

– Романтично.

* * *

Владу удалось подстроиться под график поездки Татьяны в Италию, и теперь их ожидала встреча в Венеции, где они запланировали провести три дня. Он должен был приехать в Венецию из Милана на поезде, а Татьяна – прилететь из Рима на самолете. Все складывалось удачно. Влад, приехав в Милан, за три дня завершил все намеченные дела в Университете Боккони и в среду отправился за билетами на вокзал. Кассирша, к его удивлению, сказала, что не может пока продать нужный ему билет, так как завтра ожидается забастовка железнодорожников, и, будут ли ходить поезда, неизвестно. Что делать? Придется взять напрокат машину? Он никак не мог допустить, что опоздает на свидание хотя бы на час, а тут такая неопределенность. Поделился информацией с итальянскими друзьями.