Текст книги "Семейный штрек (СИ)"

Автор книги: Виктор Молчанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

   «Празднуют свадьбы. Осень»

   V. Silence

   То, что Сакра опоздала к завтраку, ещё не было поводом для того, чтобы отправлять её на гряды. Ну, с кем, спрашивается, не бывает? Никто же не видал, когда она вернулась. Значит – и поводов для пересудов нету. А уж задержалась совсем на чуть-чуть, и, на тебе – никакой шахты, поли брюкву, пока солнце не встанет над большим ясенем и смена рудокопов не вернётся трапезничать из забоев. И наплевать им, что ей уже даже не третий десяток пошёл, что выросла уже, что скоро и усы будет брить, так же, как и все половозрелые матроны. Сказала мать, – «полоть», значит – будешь полоть и не пискнешь. Нет, пискнуть-то она может, да и пищит частенько, чего скрывать, в меру силы своих голосовых связок конечно, только вот – кто её слушать-то станет? А пискнешь лишнего, так, чего доброго, и папаша вмешается. А это совсем уже никуда не годится. Уж лучше так как-нибудь. Повода задействовать мужчину она не даст. У того ведь разговор короток, – «Раз засиделась в девках – замуж». И то. Осень. Как раз сезон. Все, кто за лето сговорились, уже хорохорятся, друг перед дружкой красуются, о штреках семейных судачат, хотя до штреков им, как до Рыбачьего без повозки. К ней было тоже Снергл подбивался. О чём-то долго они с отцом толковали, только – не выгорело ничегошеньки. Либо хитрый и ушлый Балин слишком большой выкуп запросил, либо отсоветовал с ней прежде поговорить. А что говорить – Снергл её ответ и так угадать может. Потому и пошёл напрямки к отцу, тоже ведь, хитрец бородатый выискался. Нужен он ей, как же! Как и семейные штреки евойные. Даже так, хотя, по словам рудознатцев, в одном из них и серебришко порой мелькает, не только железная крошка да уголёк. Ну и что, что нынче он завидный жених у всех вдовых гномих. Она-то молодуха, а не вдовая. Её волосы, не Снергловы, инеем не припорошены. Да и нужна ему не жена, а нянька для двоих малых, что опосля Ворты, покойной жены Снергловой, остались. А то, что Сакра ещё с весны милуется с другим, так про то никому и знать не надобно. Ни Снерглу, ни, тем более, отцу. Мать, может, ещё поймёт, но и чтобы ей-то сказать, смелости ай-яй сколько набраться надобно. А где её, смелость, взять, скажите на милость? В копну сена, откудова она с петухами еле сбёгла от своего красавчика, смелость не закапывают. А он её ещё и в город свезти обещает, между прочим. Город... Это даже дальше, чем Рыбачий посёлок, в коем люди живут. В городе, говорят, кого только нетути. И гномы, и люди, и эльфы остроухие. Чудные... Когда она впервые увидала людей, то встала, широко рот раззявив, пока матушка под ребро не ткнула. Нет, ну надо же такими высоченными вымахать! И как они только шахты копают? Или они там, внутрях, на четвереньках ползают? Даже смешно... А уж глупые! Про гномов и не знают ничего. Ну, абсолютно ничегошеньки. Думают, что гномы в пещерах живут! Это ж надо такое выдумать! Будто гномы – твари дикие. А чем бы они тама питалися? Да они б тогда и видеть на свету не смогли бы. Когда старого Поруха из заброшенного штрека спасали, где он две седмицы проторчал под завалом, тот потом, словно крот, долгохонько щурился, к солнышку привыкая заново. А они – «в пещерах». Одно слово – люди.

   Оба-на! Чуть не проглядела, о своём задумавшись. Вот и отцовская смена на уступе показалася. Пора и домой бежать, мамке стряпать помогать, да сбирать на стол, покудова сурьёзные мужи будут пред обедом бороды чистить да разглаживать...

   Оставив тяпку прямо на гряде, Сакра вытерла руки о синюю юбку и поспешила в крепкую хатку, в которой и проживала со своими родителями, да меньшой сестрицей Бурлой, девицей вредной и любопытной, много о себе понимающей, хотя ещё порой по малолетству и под столом с вагонетками деревянными балующейся.

   – Сакра, – голос матери встретил её между здоровущими пионами и грядкой с начинающими краснеть перцами, – А, уже бежишь, плошки ставь, да новую кофту надень. Разговор о тебе сегодня будет.

   – Какой разговор?

   – Ишь, любопытная землеройка. Сама узнаешь. Нечего вперёд выскакивать.

   Знает она эти разговоры. Каждый день всё тот же разрез. То, Сакра, не так, это не эдак. Вот уедет она со своим красавчиком, так будут знать, как командовать, не у себя в забое. Но переодеться всё же надобно. А то вдруг что и вправду серьёзное, а она в буднем, словно клети крепила.

   Гномы на крыльце долго плескались у рукомойника. Каждый до этого прислонил кайло к глиняной стенке хатки, предварительно очистив инструмент от земли надлежащим образом. Теперь мужчины что-то обсуждали, почему-то хмуря кустистые брови и оглаживая широкие бороды. Балин, на правах хозяина, отворил дверь.

   – Что, хозяйки? Принимайте. Бригада готова за стол. Знатно сегодня жила шла, знатно и оттрапезничать полагается.

   – Сапоги снимите, работнички. Мыто. Натопчите ещё, – мать Сакры была гномка не из робких, считавшая, что, если этих бородачей иногда не ставить на место, то они, чего доброго, весь дом в шахту превратят. Правда это или досужие бабьи выдумки никто не проверял, и гномы, хотя и ворчали, но хозяйке подчинялись и, скидывая широкие кожаные сапоги, по одному проходили в горницу. Тут был и брат Балина Двалин, и рыжий Вортак, и вертлявый остроносый Сигрур и толстяк Тракл, который и в дверь-то входил бочком, так как живот и широкие плечи мешали ему проделывать вышеозначенный маневр иным образом. Был тут и Снергл. А куда без него, если он тоже в отцовой бригаде? Гномы усаживались на лавки и двигали к себе плошки, наполняя их объёмистым черпаком из закопчённого чугуна, выставленного прямо на струганые доски стола.

   – Слышь, Макра, новость нынче, – Балин взял со стола перья зелёного лука, ткнул в соль и отправил себе в рот, смакую закуску, – Эльфы опять в нашт края пожаловали. Давеча шли близь овинов, так один чуть под ноги не выкатился. Пришлось забить. Старосте только теперь надобно доложиться.

   – Да ты что? Надо ж. И чего это они повадились? Как осень, так и остроухие. В том году вы двоих изловили. В этом – ещё один.

   – Должно искал что. Весь в соломе, будто в стогах кувыркался, – подал голос Тракл, А осмотрели – так у него с собой яблоки – ровно из вашего, Макра, сада. Золотистый налив.

   – Да яблоки знатные, – поддакнул и Двалин, – окромя, как с нашего клана ни у кого и нет. Дед сам вывозил откуда-то с юга.

   – Во-во, и я о том.

   – А пошто забили? Может, он ничего плохого и не хотел? – Макра не то, чтобы уж очень жалела эльфа, но женское сердце готово было взять под свою опеку любое создание творца всего сущего.

   – Хотел, не хотел. Это ты мне после весеннего набега говоришь? Да, пока-то мы с ними замирились, но где вера остроухим, где? Мож, он вражий лазутчик, али ещё что похуже?

   – Или их тут не один, а с десяток. Честный бы по овинам шугаться не стал, – Снергл выскреб миску подгорелой коркой, отправил её куда-то себе в бороду и, не торопясь, вытер руки о кафтан.

   – Вот и я думку думаю. Не всё так просто. Завтра осмотрим окрестности. Глядишь, и ещё найдём. Ладно, не впервой. Да не о том разговор. Вот Снергл просил слово за него сказать. Сам вроде как скромничает, хоть я и понять не могу, с чего бы. Сакра, да иди сюда, о тебе сказ.

   Сакра вышла вперёд, ни жива не мертва. Значит, всё-таки уговорил, настырный. Если и отца уломал, назад развернуть трудно.

   – Что, батюшка?

   – Батюшка, батюшка... Тут, значится, дело такое. Снергл, ну, ты его знаешь, в жёны тебя взять хочет. Что скажешь? Решай сейчас, нечего телешиться, всё равно ничего не удумаешь.

   Прямые эти гномы, как кабаны-секачи. Нет бы красивых слов каких сказал, а это – как кайлом по породе.

   – Согласна я...

   Бурла, всё это время возившая тележки под ногами у гномов, аж рот раскрыла. Это Сакра-то невестой будет? Вот новость, так новость. Если свадьба состоится, надо бы и ей для себя что выпросить, вон хоть фонарик новый, чтобы как всамделишный был, и заправлялся чтобы не водой, а керосином, и горел чтобы в потёмках.

   – Вот и славненько, – улыбнулся отец, – Не зря значится, сегодня штрек семейный для тебя, Снергл, мастрячили, Не просчитался, борода. Макра, да ты лучку ещё порежь, что жмёшь-то. И хлебушка добавь на стол, хлебушка, дабы елося посытнее ...

   Согласна... А как иначе-то? О городе оно мечтать можно. Мечтать... А что город? Ладно Снергл, он поймёт. Он добрый. Дети его любят. Вон, та же Бурла вечно на колени лезет. Да и не первой из гномок, кто родит месяца на два раньше срока, будет Сакра, не второй и не третьей. Похмурят кустистые брови старики, посудачат слегка хозяйки, да и рукой махнут. И в их времена подобное бывало. И во времена их дедов. Лето – на то лето и есть. Вот только как потом она объяснит всем и каждому остренькие ушки у новорождённого?