Текст книги "Аксиома (СИ)"

Автор книги: Виктор Молчанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

  Стек, то есть пресловутая волшебная палочка, должен быть прямым. Мясо не подают на гарнир. Гном не может быть магом. Всё это аксиомы, то есть то, доказательство чего бессмысленно. И это знают все, матери внушают данные истины младенцам, кормя тех своим молоком. И никаких разночтений быть не может ни сегодня, ни завтра, ни, тем более, вчера. Не может и всё. Так думал и Рапапунциркуэль, когда скучал, стоя за стойкой администратора в просторном фойе Всеземельного Университета Магии, то бишь ВУМа. В ВУМе учились только «вумники» и «вумницы», а посему не каждый мог сюда просто попасть, а, попав, не каждый удостаивался великой возможности быть зачисленным в сию Альму Матер верховных чародеев прошлого и будущего всех земных континентов. Где-то так и где-то об этом, да ещё и о том, как престижно, знатно, да что там говорить, просто клёво то, что он, Рапапунциркуэль уже витает в сиём обществе, и какие перспективы оно откроет перед ним завтра, думал светловолосый эльф, устремляя взор к акриловым краскам потолка, опираясь при этом своим изысканным локотком о пресловутую стойку. Ага, и ещё о том, что ему, вчерашнему новичку, доверили подобных же новичков встречать, так как он был достойнейшим из их группы по потенциалу, да и вообще. Самым достойнейшим. Думал, пока не...

  – Эй, вислоухий, это школа магов или как? – чей-то раскатистый басок вывел эльфа из состояния отрешённости. Рапапунциркуэль огляделся, но никого в фойе не обнаружил.

  – Э... – только и промямлил он от удивления.

  – Не блей, белявый. Зенки-то разуй, разуй. И так плавнёхонько их опусти ниже, ниже, ещё ниже. Всё. Достаточно. Тут он я. Привет горячий.

  Эльф хлопнул длинными ресницами. За последнюю сотню лет подобного типа видел он, надо сказать впервые. За всё время обучения среди «вумных» – и подавно.

  – Гном... – челюсть эльфа, та, которая была внизу, опустилась ещё ниже, приоткрывая всеобщему взору белоснежные, сравнимые разве что с жемчугом по своей чистоте, зубы.

  – Ага, узнал, сердешный. Ясен пень, что не медведь. Ты только хлебало-то закрой, а? А то соловей залетит. Потом шуму будет...

  Гном хмыкнул. Кажется, дразнить эльфа доставляло ему особенную радость. Впрочем, челюсть Рапапунциркуэль вернул бы на место и сам. Обошёлся бы и без напоминаний, между прочим. Просто всё это было так... неожиданно. У них в ВУМе и вдруг – гном. Причём рыжий, бородатый, в какой-то пыльной (фи!) одёже, с большим кайлом и зелёной, с заплаткой, торбой за спиной.

  – А... гномы магами не бывают! – отрезал Рапапунциркуэль. А что? Он ведь не соврал. А значит – этот гном скоро уйдёт. Сам уйдёт. Вот развернётся и топ-топ, прямо к выходу и снова всё спокойно.

  – Слухай сюды, чувырло вислоухое, – гном толстым, похожим на сосиску указательным пальцем поманил эльфа к себе, что-то уж слишком хитро прищурившись при этом. Шея Рапапунциркуэля вытянулась, и он с интересом завис над стойкой.

  – Так вот, слухай сюды. Меня старейшины послали. Я и пришёл. А ты вот должен мой потенциал измерить своим потенциометром и доложить кому надо. Всасываешь?

  – Потенциометром? – переспросил окончательно сбитый с толку эльф.

  – Ну, чем вы там его ещё меряете? Не в килограммах же мозгов, судя по твоим.

  Рапапунциркуэль секунд на двадцать задумался. И правда. В Уставе сказано, что они должны измерить потенциал каждого и, в соответствии с его величиной, определить вновьприбывшего на один из потоков.

  – Да, вот так где-то оно и было, – широколицый гном подлил сидра в высокий фужер эльфа с мудрёной трёхкосой причёской, – А потом, как мой потенциал измерили, тебя аж сплющило!

  – Да было с чего, – эльф зажмурил глаза, провёл фужером в трёх сантиметрах от узкого носа, наслаждаясь неповторимым букетом запахов, исходящих от напитка, – Ведь уровень твой, как у меня оказался. И это у гнома!

  – Гы! Ну, положим и повыше...

  – Не стоит нам теперь мериться пустыми достоинствами... С гордыни и зависти начинаются...

  С гордыни и зависти, может, оно и не началось. Но, что продолжилось, так с этим никто и не спорил. И Рапапунциркуэлю отомстить гному за... за то, что тот был гномом, и гномом с потенциалом, возможность представилась как раз на следующий день, во время получения тем своего первого стека. До определённого момента Посвящённые первой ступени волшебных палочек не имеют вовсе. Палочку, её заслужить надо. Доказать, что умеешь концентрироваться, накапливать энергию и всё такое прочее. А то ведь неофит с палочкой хуже вулкана. Что в голове, то и на языке. Что на языке, то и... Конечно, ковать ещё этих Посвящённых и ковать, пока в Мастера не выйдут. И острые мечи ведь детям не дают, пока не научатся те хотя бы лезвие от рукояти отличать. Так и тут. Грхрым (так звали гнома) к пущей злости встретившего его эльфа, концентрироваться умел не хуже его самого. Жизнь научила. Жизнь она такая, чем-то похожа на казарму. Построит, подравняет и зуботычиной наградит. Потом накормит, напоит и спать уложит, но это уже потом. Так вот, Грхрым концентрироваться умел. В штольнях без концентрации совсем каюк: или заблудишься, или кусок шихты по башке заедет, а то и сам куда провалишься, а вытащить некому. Вот и всасывают гномы концентрацию раньше, чем иные расы, как говорится, почти с ней рождаются. Оттого и злился Рапапунциркуэль. Ведь гнома в его группу определили, да ещё повелели тому вне очереди стек выдать, чтоб от других не сильно отличался. Одно радовало – на склад вместе с гномом отправили именно его, как того, кто «разглядел такой заметный потенциал и к кому новый „вумник“ испытывает наибольшее доверие». Что профессорско-преподавательский состав с последним умозаключением слегка погорячился, Рапапунциркуэль никому, конечно же, не сказал, да и сам сперва совсем не пребывал в восторге от перспективы выдавать гному символ полноты его статуса.

  – Ты, вислоухий, открой мне склад. А уж я разберусь, что там оно мне надо, – чесал подбородок с рыжей бородкой гном, когда Рапапунциркуэль возился с многогранным магическим ключом, примеряя его последовательно в восьми положениях к загогулине замочной скважины.

  Ага, пусти его. Про повадки гномов, тащащих в свои тёмные подземные норы всё, что нужно и всё, что не очень, знали все. По крайней мере, никакие факты, которые бы опровергали это, Рапапунциркуэлю на глаза в рот и в уши не попадались. А значит тезис «гномы=воры» следовало принять, как аксиому и выдать недомерку нахальному гораздо меньше положенного, ведь недостающее он в любом случае сопрёт, не сегодня, так завтра. Так стоило ли дразнить грозу, как говорили у него в народе?

  – Ты. Стоишь. Тут, – односложно, очень и очень членораздельно, искренне беспокоясь о том, хорошо ли понимает его собеседник каждое слово в отдельности, произнёс эльф и глянул сверху вниз на Грхрыма таким взглядом, что, будь перед ним лупа, дыр на кафтане у гнома точно уж прибавилось бы, – Я. Иду. И выхожу со стеком для тебя. Всё? Ясно?

  – Не, сегодня облачка, – ответил тот, и, после его ответа, эльф аж застыл на полдороге, переступив за порог лишь правым сапогом. Ну и как бы вы сами трактовали подобное? Нет, чтоб, кивнуть, подобно благородному эльфу или выдавить из семя что-то среднее между «да» и «ну», как чаще всего поступают недалёкие люди, так и тут выделился! Впрочем, слишком долго размышлять о причинах произнесения гномом последней ключевой фразы Рапапунциркуэль не стал, – если что – так он предупредил. Теперь пускай на себя пеняет. Дверь хлопнула, оставив гнома с другой стороны. Ничем не занятого! А вот это был прокол, да ещё какой. Ведь хаотичные мозги рыжего по мнению Рапапунциркуэля не могли пребывать в спокойствии. А раз так – без личного его присутствия гном разнесёт всю Академию по камешку, не оставив для потомков даже воспоминаний о блистательном храме науки. Тем более, что вроде бы где-то как раз и тряхнуло... Схватив с ближайшей полки первую попавшуюся палку, эльф рванул обратно. Точнее – рванул бы, да только дверь... Она оказалась запертой! Через длящихся минут пятнадцать попыток открыть силой то, что силой открыться не могло, после пинания двери и стучания по последней кулаками и даже головой, эльф, весь в поту от напряжения, сел рядом с выходом. Так... Приехали. Рано или поздно, если гном не разворотит Академию, их найдут. Ведь все знали, куда они пошли. Все. Ну ладно, не все, но многие. Да, конечно, быть освобождённым после того, как дверь позорно закрылась у него перед носом (или это гном постарался, вот он ему!) будет не то, чтобы очень приятно, но ведь ничего совсем уж страшного не случится. В одной руке у него будет вожделенная, пусть и слегка помятая в схватке с дверью, палочка, в другой – ключ от... Ключ! Нет, и как он сразу не подумал о том, что ключ может открывать дверь с обеих сторон?

  – Итак, вот твой стек! Я выбрал самый лучший! – горделивый эльф подал Грхрыму погнутую волшебную палочку, явственно волнуясь то ли от важности момента, то ли ещё по каким-то, лишь ему, эльфу, ведомым причинам.

  – А чего он это, кривой? – недоверчиво осмотрел приобретённое гном.

  – Самый лучший! – ещё раз произнёс Рапапунциркуэль. Произнёс так, словно его слова имели не менее, чем вселенскую ценность и чувством выполненного долга удалился по длинному полутёмному коридору в сторону комнат Посвящённых.

  – Я тогда его до-олго рассматривал, – гном шумно отхлебнул из кружки, громко рыгнул и, подозвав трактирного служку, заказал ещё один кувшин, – всё думал, а какие остальные, коль этот – лучший.

  – А я три дня считал, что меня сейчас вызовут в к профессорам и...За погнутый стек. Ведь гномов я тогда не знал совсем.

  – Как и я эльфов. А им тогда было и не до нас. А всё после твоего Потенциометра, – гном разразился хохотом и чуть не слетел с высокой табуретки, чудом удержавшись за столешницу, – Ну ты тогда меня и раскрутил!

  Да было чего раскручивать! Настырный гоном, стрела ему в ягодицу, решил, что его потенциал для принятия в ВУМ надо измерить неким потенциометром. И правда, никто с этим и не спорит, потенциал приходящих мэтры вычисляли, хотя и как-то по-своему, эмпирически, и Рапапунциркуэль ни сном не духом не ведал, как сиё таинство происходит. Но не признаваться же в этом назойливому коротышке! После нескольких странных пассов руками, которые, по идее, должны были указать гному на сверхсекретность и трудность таинства, а на деле лишь затягивали время, эльф предложил Грхрыму выйти во двор. Там, в центре, стоял знаменитый памятник отцам-основателям в виде трёхступенчатой вытянутой кверху пирамиды с круглыми, расположенными один над другим, влитыми в основную часть фрагментами, в каждом из которых виднелся пресветлый лик каждого из этих самых отцов. По низу памятника были разбросаны руны, не похожие ни на эльфийские, ни на какие другие. Так вот, если даже мудрые старейшины говорят, что на бесптичьи и ворон – соловей, то на безмагье... Лучшим способом «завалить» вступление гнома в Академию Рапапунциркуэль посчитал тогда идею дать последнему задачу из наиболее отдалённой от того самого гнома сферы магии.

  – А вот подними-ка, уважаемый гном с трудновыговариваемым именем...

  – Грхрым меня зовут. Гласная, вислоухий, посерёдке. Просто и доступно, как на открытой выработке.

  – А вот подними-ка, уважаемый гном с трудновыговариваемым именем, – продолжал эльф, словно бы и не слыша комментарий собеседника, – вот этот памятник в воздух метра на три и продержи его, сколько сможешь.

  Всё! Дело было сделано! Гномы и воздух это две стихии разных полюсов! Рапапунциркуэль мысленно потёр руки, предвкушая грядущий позор рыжебородого и готов был уже прислониться к покрытой мелкой керамикой стене Академии, дабы, усмехаясь, наблюдать за нелепыми потугами гнома, как вдруг многотонный монумент подпрыгнул так, словно здоровенный червь пятиметрового диаметра ткнул его в основание своим тупым рылом. Кто бы сомневался! Любая логическая задача имеет по определению как минимум два решения. Иногда три. Реже четыре. На этот раз хватило и двух. Только гном использовал отнюдь не воздух, а мощь земли под постаментом. И, пока эльф в очередной раз ловил ртом куда-то спешено подевавшийся воздух, каменная статуя, набрав положенную высоту, подобно локальному метеориту, устремилась вниз, свистя и шипя от собственной значимости...

  – Ложись, сейчас как.... – гном брякнулся в пыль двора, прикрывая голову руками. Что «сейчас как» сделает глыба Рапапунциркуэль не расслышал, ибо, последовав примеру Грхрыма, побыстрее распростёрся ниц рядом с последним, отчего-то резко позабыв изысканность манер, сословную принадлежность и прочие налёты цивилизованности. «Бух» не заставил себя долго ждать.

  Когда эльф поднял глаза, памятник стоял там же, где и был, только метра на два углублённый в землю.

  – А неслабо...

  Встревоженные лица показались из-за узорчатых витражей.

  – И чья это работа?

  – Ну, моя. А чё, мало, да? – встающий гном уже отряхивался от пыли, пытаясь найти глазами задавшего щекотливый вопрос.

  – И с этих пор на нашем потоке начались...

  – Весёлые денёчки, – хохотнул гном, – я ж дo того и так, типа, как маг, не слишком-то много умел, а ещё с кривым стеком...

  – Как будто сейчас жалуешься? – эльф разлил очередные полкувшина по емкостям, многоопытным ухом по булькам сверив количество влаги в своей кружке и фужере эльфа.

  – Дело в прынцыпе, – хлопнул по столешнице гном, – угол индукции это сейчас я чую, а тогда...

  «Тогда» доставалось всем. При этом Грхрым делал круглые глаза, разводил руки в умильном удивлении своих рук делам и предлагал «махнуться не глядя» орудиями мастерства. Меняться, естественно, не хотел никто, а вот на Рапапунциркуэля после нескольких то ли непроизвольных, то ли подстроенных под непроизвольные казусов, одногруппники смотрели уже как на врага номер один. Ведь это именно он «выкопал» сиё бородатое чудо, не больно способное качественно творить, но уж больно способное гадить в самый неподходящий момент. Даже некоторые молодые преподаватели с трудом сдерживали эмоции. Чего стоил один только случай по овладению огненной стрелой. Мало того, что первая гномская стрела полетела не в мишень, а в зеркало на боковой стене, а оттуда прямиком в причёску Рапапунциркуэля. И гореть бы волосам того, да реакция спасла. Шлёпаться на брюхо при самом ничтожном гномском артикле «Твердь!», который Грхрым притащил с собой вместе с кайлом и теперь заразил им добрую часть сокурсников, вошло у Рапапунциркуэля с первых же дней знакомства с гномом. Если звучало звонкое словечко – значит, что-то происходило совсем не по плану, а «совсем не по плану» в исполнении Грхрыма с кривым стеком было равносильно лесному пожару в период засухи.

  – Твердь, – рявкнул гном и смачно сплюнул прямо на свои пальцы, обожжённые внезапно нагревшимся концом стека.

  – Плюх, – мешком свалился эльф в пяти метрах левее, усиленно изображая посеревшую многощупальцевую амёбу со сложной причёской.

  – Вай! Помогите! – заверещала Гленда Несносная, молодая магичка из людей с оливковой кожей, точёной фигуркой и страшным желанием быть не хуже эльфов, когда подол её вычурного наряда словно оторвало отрикошетившим куском плазмы, пролетевшим сантиметрах в пяти над головой эльфа.

  – А ножки-то очень даже! – начал было комментировать кто-то из задних рядов, но новый визг Гленды не дал присутствующим получить более подробную информацию о фигуре последней, ибо пожарное ведро с тухловатой водой (кто ж её часто станет без надобности менять?) было спешно вылито истинным виновником происшествия, то есть пресловутым гномом, на голову пострадавшей.

  – Инцидент исперчен. Погнали дальше по теме, а? – невозмутимость Грхрыма, может, и сыграла бы хорошую службу, но только не на этот раз. Введённая в состояние «мокрой курицы» девушка чаще всего способна и на неразумное. Особенно, если только что почти успешно баловалась с огнём.

  – Гори всё синим пла... – взмах руки и...

  Не повезло, как и следовало ожидать, Рапапунциркуэлю, находящемуся на полпути от истиной цели взбешённой соученицы и ещё даже не принявшему вертикальное положение. Огонь с палочки Гленды свернулся в клубок и растворил пол под эльфом, приведя первозданный гранит последнего в состояние липкой смолы.

  – А ну прекратить! – молодой преподаватель ринулся было в гущу событий но, получив брошенным стеком Гленды по лбу, решил, что лучше уж он смотается за более опытными товарищами.

  – Больно! Мне! Надо! – в голос рыдала Гленда, когда те явились в составе десяти голов для устранения беспорядков. Остальные крутились вокруг, давая не совсем нужные советы относительно того, что делать с нахальным гномом, в этот момент спокойно чистившим своим кривым стеком свой же левый сапог, забрызганный грязью в момент происшествия. Только одинокий Рапапунциркуэль, вплавленный не только всеми четырьмя конечностями, но ещё и капюшоном, в пол, казалось, не интересовал в тот момент абсолютно никого.

  – А отделались-то все тогда лёгким испугом. Не до инсеннуаций им было. А всё из-за того твоего «БУХ» при зачислении, – погрозил эльф длинным пальцем гному.

  – Нашего. Дык я ж и потопал ужо туды. Чуял, что порода не так стала.

  – Если б только порода, а запечатанные ранее проточерви, навозуз грандиондус? .

  – Ну, повылазило с десяток спиногрызов. Прикольно же. Жаль, что почти всех без нас перекокали.

  – Хватит теоретически и единичного экземпляра, дабы...

  Что Грхрым стал куда-то уходить вечерами, эльф заметил не сразу, но заметив, естественно, тут же понял, что тут что-то не так. Где должен пребывать нормальный такой воспитанник Академии после наступления тёмного времени суток? Конечно же, в своей койке, ну, на худой конец, в общей зале. Нет, ну всегда бывают исключения, и, если, по обоюдному согласию, какая-нибудь парочка и уединиться, дабы пошептаться о чём-то своём, то все ведь это поймут, не так ли? А, поняв, и простят. А с кем шептаться гному? Подобных ему, не было, нет и не... Нет, зарекаться на будущее Рапапунциркуэль не стал, но за гномом решил проследить. Застать бородатого на месте преступления (другого быть просто не могло!), было бы тем самым ключевым моментом, который бы позволил вновь эльфу утвердиться величиной первой среди равных, а гному навсегда покинуть Академию, словно его тут никогда и не было.

  И вот вечерком, как только гном оставил пределы закреплённой за ним территории, Рапапунциркуэль, от природы двигавшийся так тихо, что даже мыши вздрагивали, обнаружив случайно его внезапно возникающую из-за спины тень, последовал за ним. Следовать было не просто, а очень просто. Даже страшно таившийся Грхрым, а он ведь, по мнению эльфа, без сомнения таился, ибо все паскудные делишки обычно совершаются втайне, так вот, страшно таившийся Грхрым топал так, словно стадо медведей ломилась по лесу. И это по почти пустым коридорам вечерней Академии, где все пребывали по заранее отведённым внутренним распорядком местам, а не где попало. Минус первый подвальный уровень – это склады, минус второй – спецкабинеты, минус третий – Тёмная библиотека. Что находится глубже, Рапапунциркуэль не знал, но гном спускался всё ниже и ниже, даже не зажигая факела или лампы. Сам-то Рапапунциркуэль ориентировался давно только исключительно по слуху, улавливая своими удлинёнными ушами малейшее движение не хуже летучей мыши, но как шёл гном, оставалось только догадываться. Стены вокруг становились всё более и более шершавыми, капли конденсата на них давно уже ощущались тонкими пальцами эльфа, вызывая лёгкое раздражение. Становилось просто холодно! Если б Рапапунциркуэль знал, куда доведёт его шпиономания, запасся бы плащиком на беличьем меху с симпатяжными хвостиками на плечах. А гном всё шагал куда-то, насвистывая себе под нос мотивчик популярной трактирной песенки про торговых эльфов в славном городе Кефале. И тут... Впереди и чуть справа что-то загрохотало.

  – Твердь! – привычно ругнулся гном и, кажется, остановился.

  Вспышка огненной стрелы осветила тёмный коридор. За ней вторая, третья. Эльф, попытавшийся сперва вжаться в стену, резко отдёрнулся. Мазать белоснежный батист рубашки о... об это он не мог. Не мог и всё. Пришлось упасть на пол, искренне добавив «как всегда», ибо падать, когда гном кричал «Твердь» стало, увы, для Рапапунциркуэля почти рефлексом. Гном выстрелил ещё и ещё, потом обернулся назад и тут как раз его хитрющий гномий взгляд и встретился в свете последнего пролетающего огненного шара с растерянным взглядом Рапапунциркуэля, поднимающего уже пыльное лицо от вытянутых вперёд рук.

  – Это, чё ползёщь за мной, а? – Грхрым опустил стек, потом присел и начал стучать его основанием по плитам пола. Внезапно вспыхнуло, и над головой гнома засветился шарик, похожий на шахтёрский фонарь, который слегка разгоняет темень штреков.

  – Я? Я-то просто гуляю! – выпалил эльф первое, что пришло в голову, совсем не задумываясь о том, насколько чудно это звучит, – А ты? А вот ты?

  – Экс... Пыр... Тьфу ты... Тренируюсь. Вот, – буркнул гном, и хотел было отвернуться, чтобы продолжить свои упражнения с непокорным орудием колдовства, как вдруг его глаза сделались круглыми, словно маленькие тарелки и рука, та, которая была без стека самопроизвольно сжалась в кулак.

  – Стой где стоишь и не гоношись, – только и сказал Грхрым, голосом таким, словно пять минут назад не напевал бодренький мотивчик, а глотал неочищенных ёжиков.

  – Да что там та...– Рапапунциркуэль начал поворачивать голову и его мысль остановилась на полутакте. За его спиной дышала морда проточервя, существа хоть и глупого на первый взгляд, зато весьма внушительного по размерам, скорости и бесшумности перемещения. Тварь, которая могла за один глоток всосать половину эльфа или три четверти гнома с кайлом, дружелюбных эмоций не внушила бы никому, и внезапный визг эльфа на непривычно высоких нотах и его старт с места, подобный камню, пущенному из пращи, только подтвердил заработанную чужой кровью репутацию твари. Грхрым не понял, как высокий эльфяра умудрился проскочить у него между ног, но дело обстояло именно так. Впрочем, гном и понимать не стал, а дёрнул следом. Дёрнул так, словно подошвы его сапог намазали смолой и немного подпалили ради забавы. В поворот «вумники» вписались вместе.

  – Вроде оторвались.. – начал было эльф и осёкся, оглянувшись. Позади был тупик. За поворотом пыхтел червь, почему-то совсем не спешивший насладиться парным мясом, – Может ты... э, молоточком стенку?

  – Кайлом, вислоухий. Кайлом, – запыхавшийся гном сплюнул в сторону, – Только, оно, к завтрему как раз и пробьём. Давай-ка ты из лука.

  – В комнате лук, – потупился Рапапунциркуэль. И правда, кто ж мог знать, что гном приведёт его сюда, прямо в место столования навозусов переростков.

  – А палкой...

  – Стеком, бородатый, – наконец-то поддел и Грхрыма эльф и мысленно тут же задрал нос, любуясь собственным чувством юмора и так ладно получившимся ответом-экспромтом. Жаль только оценить его мог в этот момент лишь затаившийся за поворотом проточервь, который, увы, уже никому о нём так и не поведает, – Только... навозус грандиондус за поворотом, вот когда на прямую выйдет.

  – Кто? – не понял сразу гном, – А! Спиногрыз-то? Дык, когда он на прямую выйдет, ты махнуть не успеешь. И я... Погодь...

  Гном задумался, а затем, присев на филейную часть, стал свой кривой стек двигать по руке, мысленно что-то считая.

  – Ты... Ты чего это? – Поинтересовался Рапапунциркуэль на мгновение позволив любопытству пересилить страх от близости червя.

  – Погодь, про эту...порцию считаю. Ну, от угла до нас, что от нас от стены, так и тут длина палки на расстояние от руки. Я жахну и бац! Прямо за поворот! В морду!!!

  – Толково, – кивнул Рапапунциркуэль и подвинул стек в руке гном на сантиметр назад, – может так?

  Грхрым смачно хмыкнул, затем сосредоточился, закрыл глаза и... один за другим шары полетели по заданной траектории, чётко вписываясь как раз туда, куда и были посланы. Первый, второй, третий. Запахло палёным мясом, что-то большое внезапно показало свою тупую морду из-за стены и тут же осело с чавканьем на холодные плиты подземелья. А шары летели и летели, пока Рапапунциркуэль не вырвал стек из покрасневших от ожогов пальцев впавшего в транс гнома.

  – А дальше я и не помню, – промолвил, рыгнув, гном, – Очнулся в изоляторе и вокруг всё белое. Думал – вот он, Подлунный Мир, здрасте. Даже когда ты меня проведать пришёл. Вроде как вместе тама...

  – Да уж и был видок у нашего спасителя! Краше на погребальный костёр... – заливисто засмеялся эльф, – Я его по всем коридорам на себе тащил, а он меня встречает словами, – «Тут гномьи Подземные Чертоги. Сгинь вислоухий!». Лишь когда я продемонстрировал...

  – Ага, мою палку... В Подлунном Мире кривых стеков не бывает. Оно типа как его, – гном скорчил смешную рожу, – аксиома, да?