Текст книги "А что потом?"
Автор книги: Виктор Улин
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Виктор Улин
А что потом?
Елене Стриж –
коллеге по перу,
натолкнувшей меня на мысль
о названии этого сборника
«И яснее полдня пойдет жизнь твоя;
просветлеешь, как утро.»
(Иов. 11:17)
ВРЕМЕННОЕ СРЕДСТВО
1
– Подожди ты, Юра, – сказала бывшая одноклассница, отводя мою руку от своей груди. – Надо поговорить.
– Сначала дело, потом разговор.
– У тебя одно на уме. А у меня важная проблема.
В ее голосе слышались одновременно и упрек и насмешка.
– Мужику под пятьдесят, а он как мальчишка, истинный бог!
– А что ты хочешь, Ленка? – возразил я. – Мы с тобой – это мы с тобой и больше никто.
Она промолчала, поскольку я сказал истину.
Между нами все началось в седьмом классе, когда я был мальчишкой. А она – девчонкой.
Стоял неестественно жаркий май, мы возвращались из школы, подружка жила ближе и предложила подняться к ней, выпить лимонада.
Родителей не было дома; произошло все, что не могло не произойти.
Мы оказались друг у друга первыми, и это определило все дальнейшее.
Тридцать шесть последующих лет мы провели в адюльтере.
Этому не мешали ни моя относительно удачная женитьба, ни ее абсолютно неудачные замужества. Личные жизни струились по разным плоскостям, тайная не имела к ним отношения.
За границей секса мы остались посторонними людьми; я даже не знал, где работает бывшая одноклассница и чем живет. Она могла оказаться дома в любой момент, я не уточнял причин. Каждый имел право на ту жизнь, которую себе обустроил.
Елена была грубоватой и недостаточно образованной, но это казалось неважным.
Ничто постороннее не казалось важным.
В постели с ней мне было лучше, чем с любой другой женщиной – включая жену во времена, когда у нас еще не возникло детей и жизнь оставалась прекрасной.
В последние годы одноклассница сильно располнела.
Но и это ничего не значило.
Мы были созданы друг для друга.
– Так вот. Что я хочу сказать, Юрка…
– Нет, Ленка, так дело не пойдет, – я притянул ее к себе. – Давай, пойдем в спальню. Зачем я приехал, вообще?
– Я серьезно, – подруга отстранилась. – У меня есть предложение, после которого ты станешь равнодушен к моему старому обвислому телу…
– Не болтай ерунды, Ленка, – перебил я. – Твое тело не старое и не обвислое. Или ты не видишь, как я тебя хочу?
Она не ответила, только покривилась.
Квартира одноклассницы была однокомнатной, она осталась после разводов и разделов с детьми, которых дистанцировала.
Единственную комнату Елена называла спальней, поскольку дома книжек не читала, на компьютере не работала, а только спала или лежа смотрела телевизор.
Обычно я сразу шел туда, по дороге раздеваясь, а уже после секса мы пили чай.
Сегодня она провела меня на кухню, а дверь комнаты была закрытой.
Сообразив это, я взял одноклассницу за пухлое колено, потом скользнул под домашнее платье.
Мягкие бедра были, как всегда, влажными, но мои пальцы натолкнулись на трусы. Это выходило из ряда вон: подруга встречала меня без белья, а иногда и без платья.
– Ленка, что-то не так, – сказал я. – У тебя завелся новый мужчина?
– Никто у меня не завелся. Даже мышей нет. И речь вообще не обо мне.
– А о ком?
– У меня есть племянница Нюта. Ну то есть Анюта. Не родная, жена племянника, невестка. Но мы с ней как дочь с матерью.
– Анюта прыгает с парашюта?
– Нет, – одноклассница не приняла шутки. – Она беременна.
– Не от меня, – перебил я с усмешкой. – У меня никогда в жизни не было ни одной Анюты.
–…Беременна, – продолжала она. – У нее проблемы.
– А у кого их нет?
Я слушал и не слушал; мне хотелось скорее оказаться в постели со старой любовницей.
– Ей двадцать один год. Племяннику двадцать три.
– А я-то причем?
Вместо того, чтобы заняться делом, подруга тратила время на рассказы о какой-то родне.
– При том. Нютка объявила Виталию – ну, моему племяннику – что доктор запретил ей секс.
– И что?
– То, что ей хочется потрахаться. Так, что ночью судороги сводят.
– А почему она не дает своему Виталию?
Я невольно ввязался в разговор о людях и проблемах, которые меня не волновали.
– Ты не знаешь моего племянника, – терпеливо пояснила одноклассница. – Ясное дело, пидарастет – поумнеет. Но сейчас его любимое выражение – «порвать, как тузик грелку». Разъелдошит до выкидыша. Полный придурок, не может себя контролировать.
Цель разговора оставалась неясной.
– Но еще раз, при чем тут я?
– При том, что ты взрослый мужик. И трахаешь очень аккуратно.
– Ты хочешь сказать, что…
Я потряс головой.
– Хочу, да, – перебила она. – Желание беременной закон, оно выражает потребность организма. Одной соленого хочется, другой сладкого, Нютке потрахаться. Ей нужно временное средство. Прошу тебя как друга, попользуй мою племянницу
– Попользовать твою племянницу?
– Да, – просто ответила подруга..
– Прямо так взять и попользовать?
– Можешь криво.
Одноклассница усмехнулась.
Прожив почти полвека, она освободилась от условностей.
– Вряд ли тебе это будет неприятно.
– Зришь в корень, Ленка. Покажи мужчину, которому неприятно поиметь новую женщину, и он окажется геем…
Я вздохнул.
–…Но как-то все неожиданно. Надо подумать.
– А что тут думать? Она уже пришла, ждет в комнате.
«А пошел ты, старый Карапет,
У мине муж маладой Ахмет.
Как услышит он твои слова,
Так тибе атрэжет галава…»
– пропел я.
– Ты это к чему? – не поняла подруга.
– К тому, что твой племянник отвернет мне башку.
– Не отвернет. Я знаю, что делаю. Раздевайся и дуй в душ, – отрезала она.
2
В спальне основное место занимала кровать.
На ней лежала миловидная темноволосая девушка с заметным животом.
Она была одета в белый гарнитур: лифчик с кружевной планкой и такие же трусики.
После душа я обернул чресла полотенцем.
Несмотря на постоянство отношений, я так и не собрался завести здесь личный банный халат.
– Привет, Анюта – сказал я. – Меня зовут Юра. Я твое… временное средство.
– Я знаю, – девушка слегка смутилась. – Тетя Лена про вас рассказала. А как вас по отчеству?
– Евгеньевич. Но зачем тебе отчество?
– Так вы меня старше.
Я замешкался, не зная, чем ответить.
– Извините, Юрий Евгеньевич, не разделась. Сейчас…
Длинные ноги мешали, Нюта запуталась в трусиках и едва их не порвала.
Черная полоска волос, оставленная над началом складки, хорошо согласовалась с ее общим, узким и длинным обликом.
– Вот. Готова… почти.
Приготовления приготовили и меня.
В самом деле, даже в возрасте под пятьдесят каждая новая женщина добавляла жизни.
А то, что она приходилась неродной племянницей постоянной любовнице и была моложе моей старшей дочери, не значило абсолютно ничего.
– Лифчик снимать не буду, – пояснила Нюта, хотя я ничего не спрашивал. – Мне грудь нельзя трогать. Сразу будет выкидыш.
– А от того, что мы собрались делать, не будет?
– Нет. От этого не будет. Нельзя прикасаться только к соскам.
– Понятно, – ответил я. – Ну давай, начнем, что ли?
– Ой, Юрий Евгеньевич, подождите…
Нюта встала, полезла куда-то за кровать.
Когда она нагнулась, зашуршала в невидимом пакете, я невольно отметил, сколь длинны ее интимные части.
Такие встречались у одной женщины из десяти, если не реже. Наверняка в жару эта Нюта страдала, надевая слишком тесное белье.
–…Сейчас, одну минутку…
Девушка выпрямилась, в ее руке был белый флакон с зеленой головкой.
– Это что, интимный гель? – поинтересовался я.
– Нет, гель не нужен, у меня там болото, – серьезно ответила Нюта. – Это дезодорант, забыла подмышками намазать.
Она отвинтила колпачок, по комнате разлился приторный цветочный запах.
– Не надо мазаться, – я покачал головой. – Зачем?
– У меня пот стал пахнуть неприятно.
– Это тебе кажется. Ты пахнешь приятно, и еще как.
Я соврал. На самом деле от Нюты не пахло ничем, даже «болотом», которое возникло под полоской волос.
Закрыв дезодорант, она опять полезла в пакет, я опять увидел ее интимный развал.
– Губки у тебя красивые, – не удержался я.
– Как они могут быть красивыми, если я их стерла? Думала, вдруг мы вначале будем целоваться.
– Я не про те, а про эти.
Нюта разогнулась, села на кровать.
– То есть теперь уже не про эти, а про те.
Она поняла смысл и густо покраснела, но осталась сидеть неподвижно.
Видимо, моя старая подруга сильно преувеличила ее намерения.
Я опустился на стул.
– Сейчас начнем, сейчас, – неуверенно проговорила девушка. – Еще минуточку.
Она начала повторяться, оттягивая момент.
На ее месте я бы тоже испугался чужого волосатого мужика в неприлично оттопырившемся полотенце.
– Да не спеши, – сказал я. – Бежать нам некуда.
– Можно, я схожу пописаю. А то как-то… волнуюсь.
– Сходи. Я подожду. Вернешься и начнем.
Поднявшись, Нюта сунула ноги в теткины тапочки, которые были ей велики, и выскользнула из комнаты.
За собой она не закрыла, я слышал все.
В тишине квартиры, где хозяйка притаилась, как мышь, раздались легкие шаги.
Потом скрипнула дверь санузла, хлопнула крышка унитаза, не сразу раздалось тонкое журчание.
Я представил, как девушка глядит на старый календарь с Эйфелевой башней, привезенный одноклассницей из Парижа и определенный на изнанку туалетной двери. Длинные ноги смотрели в разные стороны, из-под них весело бежала желтая струйка, завивалась штопором.
–…Ну все, теперь готова!
Я так увлекся игрой воображения, что не слышал ни спуска воды, ни обратных шагов Нюты.
Она стояла передо мной.
Запах свежей женской мочи входил в разряд любимых, а у беременных женщин он был выше всех похвал.
– Как вы хотите, Юрий Евгеньевич?
– Как я хочу?
Моя жена успела побывать беременной дважды.
Секс с ней был разрешенным без давления на живот.
– Ляг на спину, – предложил я. – На самый край. Ноги подними и согни в коленях.
– Как на гинекологическом кресле? – нервно хихикнула девчонка.
– Ну да, примерно. У Ленки кровать высокая, я пристроюсь стоя, чтобы не задеть тебе ненужного.
Наши приготовления выглядели смехотворными. Но без них было не обойтись.
Нюта легла, как нужно.
За всю жизнь у меня не было такой длинноногой девушки.
Я встал со стула и освободился от полотенца.
Она ойкнула.
– Ты что? – спросил я.
– Тетя Лена не сказала, что он у вас такой большой.
– При тети Лениных опытах он большим не кажется, – я усмехнулся. – Но если тебе велик, давай не будем.
– Нет, будем. Мне хочется.
– Ну ладно, попробуем. Очень осторожно.
– Хорошо, – ответила Нюта и подвинулась ближе к краю.
– За ноги тебя можно взять? – уточнил я. – Чтобы была какая-то опора?
– За ноги можно. Можно за что угодно, кроме груди.
Ее тело скользнуло к моему.
– Тебе не больно? – спросил я, ощутив горячий контакт.
– Нисколечки.
– Тогда держись, Нюта.
– Держусь, Юрий Евгеньевич.
Я сделал глубокий вдох.
Девушка смотрела снизу вверх зеленовато-карими глазами.
Не по сложению большая грудь колыхалась в бюстгальтере.
Тонкие бедра в моих руках дрожали от напряжения.
– Тебе не больно? – повторил я, остановившись.
– Нет. Просто непривычно.
– Я постараюсь побыстрее.
– Не торопитесь, говорю же: мне не больно.
– Слушай, Нюта…
Я опять остановился.
–…Главное забыл. Какой у тебя сегодня день?
– В каком смысле «какой»?
Она удивленно хлопнула сильно накрашенными ресницами.
– В том, надо ли вынуть. Или ты пьешь таблетки?
– Я…
Нютин смех раскатился стеклянными шариками.
–…Я вообще-то…
– Слегка беременна! – подхватил я и тоже расхохотался. – Совсем из головы вылетело!
– А я такая! Со мной у всех все вылетает!
– А если бы ты знала, какой я…
Мы смеялись и смеялись, и никак не могли остановиться.
Никогда в жизни я не занимался сексом, хохоча, как дурачок.
Но, вероятно, в этом имелась какая-то острота.
Я даже удивился, когда ощутил себя взлетающим к результату.
– Спасибо, Юрий Евгеньевич, – сказала девушка.
– И тебе спасибо, Анюта, – я пожал узкие колени. – Иди, мойся. Я на кухню в твоей тете.
– Подождите, – остановила она, когда я потянулся за полотенцем. – Можно, я вас оближу?
Она приподнялась, по узкому лицу хлынула краска.
–…Знаете, как забеременела, стал нравиться вкус спермы.
– Так что ты мне не сказала? – посетовал я. – Я бы отдал тебе порцию.
– Забыла. Вылетело из головы. В следующий раз так и сделаем.
Нюта села на кровати.
От нее пахло, как от целого публичного дома.
3
– Твоя Нютка очень приятная девушка, – сказал я. – Уж точно, не Тургеневская. И, кажется, я не сделал ей больно.
– Она испытала с тобой что-нибудь серьезное? – спросила подруга.
– Не думаю. В первый раз с новым партнером, годящимся в отцы? Сначала чуть не описялась от страха.
– А ты?
– Что я?
Я невольно поморщился.
– Сам как? получил удовольствие, которое я тебе обещала?
– Ленка, о чем ты говоришь… – я вздохнул. – О каком удовольствии можно говорить, если это была гинекологическая процедура. У нее к тому же нельзя прикасаться к груди. Я же не подросток, чтобы упиваться сексом, при котором можно лишь держаться за коленки.
Одноклассница усмехнулась.
У нас когда-то началось с того, что я расстегнул на ней бюстгальтер.
– По большому счету, я чуть-чуть разошелся и механически спустил. У меня есть немного времени. Выпроваживай племянницу к Тузику и давай насладимся друг другом.
–…Тетя Лена!..
Девушка стояла в коридоре.
На ней не осталось бюстгальтера.
Голая грудь казалась неестественно белой из-за сильно потемневших сосков, на ногах блестели потеки.
– Ой…
Испуганно пискнув, Нюта закрыла кухонную дверь.
Видимо, быть со мной в спальне казалось одним, а выйти обнаженной перед теткой – совершенно другим.
– Нютка, возьми мой халат! – крикнула подруга. – В комнате где-то валяется. Мойся, потом будем пить чай.
– Слушай, пока она моется, дай я хоть за твою грудь подержусь? – попросил я. – Сил нет.
– Держи, – она расстегнула верхние пуговицы платья. – Пожимкай, если невмоготу. Потом, когда Нютка уйдет, успеем попихаться.
– Вот это другой разговор, – сказал я и сдернул вверх бюстгальтер.
Еленину грудь я знал до последней родинки, но она оставалась привлекательной.
Резко скрипнула кухонная дверь.
Подруга отпрянула, еле успела запахнуться.
– Тетя Лена!
Халат был Нюте широк и короток, длинные ноги уходили под небеса.
– Выйдите, пожалуйста!
– Выйти? – переспросила одноклассница. – Зачем?
– На пять минут. Я…
– Как пела Алла Пугачева,
«Я так хочу,
Я все лето не кончала…»
– так, что ли?
– На пять минут, – повторила Нюта, не зная творчества советской звезды. – Пожалуйста. Спрячьтесь в комнате.
– Может, лучше вам туда пойти?
– Нет. Здесь и сейчас. А вы выйдите.
Выразительно посмотрев на меня, подруга удалилась и плотно закрыла за собой.
Девушка задрала халат и оперлась локтями на стол.
– Но…
В таком положении даже обычной женщине могло стать больно, о беременной было страшно думать.
– Нет. Не шевелитесь, вообще ничего не делайте, я сама.
Я не стал возражать.
При своем опыте я знал, что женское тело – Вселенная возможностей, не зависящих от мужчин.
– Это был лучший оргазм в моей жизни, – сообщила Нюта через минуту. – Спасибо, Юрий Евгеньевич!
– Всегда пожалуйста, – по-идиотски ответил я.
У меня все болело и ныло, налитое свинцом.
Кажется, я что-то изверг – но от этого тяжесть не уменьшилась, а стала тяжелее.
Таких опытов у меня еще не бывало.
4
– Девушка от тебя в восторге, – без предисловия объявила одноклассница.
– Мне показалось, она не больше девушка, чем ты.
Я усмехнулся, покосившись на начальника отдела логистики, с которым мы делили кабинет.
– Так вот, Нюта…
– Подожди, Ленка подожди, – остановил я. – Тут слишком людно, выйду в коридор.
Подруга всегда звонила в разгар рабочего дня, чтобы я гарантированно не оказался дома и не был подставлен перед женой.
Коллега взглянул понимающе. Он был настоящим мужчиной.
– Ну так что ты хотела сказать? – заговорил я, выйдя на лестничную площадку. – Про Нюту без парашюта?
– Она сказала, что никогда ни с кем так не кончала, как с тобой.
– Даже так?
Я поморщился.
У меня воспоминания о контакте с Елениной племянницей вызывали боль неудовлетворенности в определенных частях тела.
– И еще не так. Говорит, считала, что секс – это трах. А оказалось, нет. Ты такой нежный и осторожный, столько о тебе наговорила, приятно было слушать.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
