Текст книги "Ваше величество женщина"

Автор книги: Виктор Улин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Виктор Улин
Ваше величество женщина

I

– …Ваше величество женщина!

Уютный голос певца таял и расплывался во вздохах. Наверное, в песне имелись и какие-то другие слова, но пластинка играла за стеной, и Наташе было их не разобрать. Она слышала лишь одну строчку, упорно повторяемую на разные лады:

– …Женщина, Ваше величество!

Сапоги внутри были сырые, точно ими ночь напролет черпали холодный кисель. Наташа хотела крикнуть мужу пару слов насчет сломанной сушилки, но с досадой вспомнила, что он уже ушел: сегодня была его очередь доставлять сына в садик.

– …Ваше величество женщина!

Пластинка вертелась и вертелась. У дочки каникулы.

Наташа вздохнула. Густая, ни капельки не разбавленная за ночь, а лишь крепче настоявшаяся – словно старый коньяк – усталость глядела в сине-черное кухонное окно. О, если б ей снизошло отпущение и не надо было вскакивать утром, тащиться на работу, рыскать по магазинам, готовить, мыть, стирать, гладить – о господи, если бы… Да она вообще не выбиралась бы из постели, не ела и не пила, спала бы круглыми сутками, наверстывая за все тридцать семь лет, похожие на бесконечный круг мельничной лошади.

– …Женщина, Ваше величество!

А эта чудачка по школьной привычке поднимается ни свет ни заря, завтракает вместе со всеми; потом сидит у себя, пластинки гоняет. Все про женщину, про любовь – и бог знает, что у нее на уме.

Наташа засунула ногу в прокисшее сапожное нутро. Потом выудила из кармана бобину черной «десятки», из-за обшлага пальто вытащила иглу. Молния давно не держала, а ходить больше было не в чем. Зима в этом году запаздывала; до наступления холодов, когда можно будет надеть валенки, о ремонте не шло речи.

– …Ваше величество женщина! – в десятый раз пропел сладенький тенорок.

Она вдернула нитку и принялась аккуратно зашивать сапог на ноге.

II

До обеденного перерыва оставалось больше часа; мужчины еще никуда не собирались – каждый тянул время, как умел. Кто-то просто курил в коридоре. Завсектором листал иллюстрированный журнал. Похожий на глисту в черной водолазке Иванов ворковал с какой-то из своих баб по внутреннему телефону. Рудановский самозабвенно читал английский детектив. Один лишь Тарасюк был занят делом: высунув от натуги язык и сверяясь с каким-то справочником, чертил план летней перестройки своей дачи.

Наташа взяла хозяйственную сумку, быстро намотала шарф, надела шапочку перед осколком зеркала. Джентльмен Рудановский засек ее сборы – отложил свой Скотланд-Ярд и галантно подал старенькое пальто.

Зажав в кулаке драгоценный вкладыш свободного выхода, она бесшумно скользнула вон.

***

Сначала ей не везло.

Вылетев из института, Наташа по отработанной методике принялась прочесывать район витками расходящейся спирали – но удача не приходила долго. То ли она сорвалась раньше времени и продуктов еще не завезли, то ли наоборот, стоило выбежать еще раньше, пока утренний завоз не расхватали домохозяйки, которых не сторожил турникет. И она не нашла ни молока, ни сметаны, ни моркови, ни свеклы, ни репчатого лука, ни хотя бы яичной вермишели.

Везение улыбнулось на последнем круге: в самом дальнем гастрономе давали свиные котлеты, каких не бывало уже лет сто. Наташа не сразу нашла конец извилистой очереди. В тамбуре, откуда велась торговля дефицитами, громоздился высокий штабель еще полных поддонов с котлетами – но, подчиняясь нервным крикам, продавщица отпускала лишь по два десятка на руки.

Стоять было очень холодно. Будучи единственной женщиной в секторе, Наташа стеснялась при всех проделывать унизительную процедуру с распарыванием и зашиванием молнии, и целый день на работе томилась в сырых сапогах; сейчас они промокли уже насквозь. Но тащиться сюда из-за двадцати котлет казалось по меньшей мере смешным. Тупея от бесконечного повторения одних и тех же лиц, она совершила в очереди три оборота, нацелилась на четвертый – но, оценив количество пустой тары, поняла, что ей, скорее всего, не хватит.

Взглянув на часы, она по-настоящему ужаснулась: обеденный перерыв давно кончился, ее рейд затянулся сверх всяких норм приличия.

Подхватив полы пальто, Наташа бросилась на трамвай.

***

Когда, разгоряченная спешкой, она влетела в комнату, там шел деловой разговор: мужчины обсуждали перспективы зимней рыбалки.

Наташа пристроила сумку с котлетами на подоконник, скинула пальто – негласный ее поклонник Рудановский опять заметил, возник рядом, помог высвободиться, – шмыгнула в свой угол и плюхнулась на стул в полном изнеможении. Никогда, кажется, рабочее место не казалось ей таким уютным и желанным.

Завсектором, уточнявший у Веденеева конструкцию какой-то мухрыжки или мокрыжки, вдруг смолк и уставился на нее. Наташа привычно придала своему лицу деловое выражение. Взгляд начальника был тяжел, как у удава – впрочем, она никогда в жизни не видела, как смотрит удав. Но наверняка он смотрел именно так… Имитируя бурную деятельность, Наташа передвинула с места на место давно раскрытый справочник ГОСТов и принялась усердно листать страницы. Устав испытывать молчанием, завсектором осведомился. чего ценного успела купить Наталья Николаевна, столь долго отсутствуя на обеде. При упоминании об обеде у нее засосало под ложечкой: ведь во рту с самого утра не было крошки, она использовала перерыв не для еды, а лишь для беготни по магазинам, каждый раз намереваясь вернуться пораньше и купить пару пирожков в соседнем кафе и никогда не укладываясь в срок. Она ответила кратко – так, всякую всячину, но зав настаивал, и ей пришлось продемонстрировать сумку.

Едва она тронула успевший отогреться пакет, как оттуда пахнуло теплой гадостью: чесноком, старым салом и еще всякой дрянью, которую подмешивают в котлеты вместо мяса.

Завсектором зажал нос и спросил – для кошки она это купила, или для собаки.

– Поему для собаки? – искренне обиделась Наташа за свои труды. – Их выварить, процедить – и нормальный фарш выйдет. Хоть ежики с рисом делай, хоть голубцы… Вам-то из чего жена еду готовит?

– А кто ее

...

конец ознакомительного фрагмента