Текст книги "Шокирующие китайцы. Все, что вы не хотели о них знать"

Автор книги: Виктор Ульяненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Виктор Васильевич Ульяненко
Шокирующие китайцы. Все, что вы не хотели о них знать. Руководство к пониманию

Виктор Ульяненко (родился в Ленинграде в 1972 г.) – российский востоковед-китаист. Закончил восточный факультет СПбГУ (специализация «История Китая») и аспирантуру этого факультета. В отличие от многих кабинетных китаеведов, изучавших Восток лишь в тиши библиотек, или многочисленных стажеров, обучавшихся в КНР, но ограничивших свои исследования страны изучаемого языка лишь территорией родного кампуса, автор знает Китай не понаслышке.

Он проходил языковую практику в лучших университетах Пекина в начале 90-х годов, объездил Китай вдоль и поперек и побывал в различных провинциях и областях страны, посещая не только и не столько раскрученные туристские районы, но и труднодоступные, удаленные от накатанных маршрутов места. Так, он неоднократно странствовал по Тибету, пробираясь в него через горные хребты на границе с провинцией Сычуань, путешествовал автостопом по Синьцзяну, колесил на горном велосипеде по северо-восточным районам Китая…

Автор не только учился, но и работал в Китае: несколько лет он сотрудничал в Шанхае с крупной японской сталелитейной компанией, получив уникальный опыт общения с миром китайского бизнеса и промышленности. В настоящее время продолжает консультировать различные российские фирмы по проблемам ведения бизнеса в Китае.

Занимается научными изысканиями в области истории китайских криминальных обществ и религиозных сект, а также русской эмиграции в Китае.

По уровню знания китайского языка является одним из лучших специалистов в России: автора регулярно привлекают в качестве синхронного переводчика на самые ответственные переговоры, в том числе с участием первых лиц государства.

Не обошел своим вниманием Виктор и боевые искусства, став признанным специалистом по таким направлениям, как карате, саньда, циньна. Автор является вице-чемпионом мира по саньда 1997 года, чемпионом РФ по многоборью самозащиты 2007 года, сертифицированным инструктором по циньшуайда.

Таким образом, знания Виктора Ульяненко по различным аспектам истории, культуры, спорта и современной жизни Китая весьма широки. Особенно отрадно, что автор с большим удовольствием делится этими знаниями с читателями…

От автора

Разумный человек всегда стремится узнать своих соседей. Как и родственников, их не выбирают (если речь не идет о переезде, конечно), от них очень сложно отделаться и иногда сложно с ними поладить. Поэтому знания о соседях, понимание их мышления и психологии никогда не бывают лишними, отсутствие таковых знаний и понимания может быть чреватым не только недоразумениями, но и самыми неприятными неожиданностями.

Наши восточные соседи, китайцы, давно уже отлично поняли эту незамысловатую и одновременно важную истину. Любой приличный книжный магазин Китая предложит интересующемуся отличный выбор книг о России от Рюрика до Медведева, либо написанных неплохими китайскими экспертами, либо переведенных с русского или западных языков. Наши история, политика, обычаи, знаменитые писатели и общественные деятели, войны и мирная жизнь – все это открытые и доступные сведения для каждого любознательного китайца. СМИ выдают большое количество относительно точных и информативных публикаций и передач о нашей стране… Конечно, у многих жителей Поднебесной империи знания о России ограничиваются небогатым набором «Петр Первый – Толстой – Ленин – "Аврора" – Сталин – Жуков – песня "Тройка" – "Подмосковные вечера" – "Служебный роман" – Медведев», но здесь проблема только со стороны потребителя информации (везде же есть кадры, которых кроме пожрать-поспать не интересует ровно ничего). Да и «небогатый набор»… И то сказать, многие ли из нас с вами знают, кто такой император Канси, многие ли могут напеть мелодию хоть одной китайской популярной песни?.. Как бы то ни было, ученые, эксперты, писатели, переводчики, публицисты и журналисты в Китае делают свое дело неплохо, выдавая на-гора значительное количество того, что должны выдавать.

Не так обстоит дело в России. Казалось бы, наш огромный и пассионарный сосед с его глобальными амбициями и полуторамиллиардным населением, граница с которым тянется на тысячи километров, миллионы граждан которого уже переселились к нам (взгляните вокруг), давно должен был бы стать объектом нашего самого пристального внимания и изучения. По идее – так, но какую информацию о Китае мы можем сейчас разыскать? И где?

Кое-что, разумеется, есть. Ну, взять вот, к примеру, интернет, куда прежде всего лезет за информацией современный пользователь компьютера. Там как будто бы много соответствующих сайтов, еще больше блогов и форумов, посвященных Китаю, – вроде бы учись не хочу, впитывай знания и сведения… Ну да, однако такой вот любопытствующий, пару дней полазивший по интернет-ресурсам о Китае, начинает чем-то напоминать человека, вывалявшегося с ног до головы в мазуте: столько ему удается набрать разнообразной белиберды, слухов, домыслов и баек, сочиненных самодеятельными авторами. И выбить всю эту ересь из его головы отнюдь не просто.

Время от времени блоги материализуются на бумаге, превращаясь в путевые и иные заметки странствующих офтальмологов, математиков, студентов и прочей публики, проведшей пару недель в Китае и спешащей поделиться с нами своими глубокими философскими соображениями по поводу того, что «Восток – дело тонкое»… заодно нам часто рассказывают про происхождение всего на свете, атлантов, лемурийцев, Шамбалу… Иногда материализация происходит по телевизору, где некие «профессиональные путешественники» после экскурсии на Великую стену (один раз) и съеденной змеи (одна штука) берутся подробно рассказывать нам про китайские обычаи и традиции.

Уставший от всей этой виртуальной помойки искатель знаний отправляется в книжный магазин на поиски мнения авторитетных специалистов, и… там его тоже ждет разочарование. Российские и советские востоковеды издавна и по праву считаются одними из сильнейших в мире и к двадцать первому веку создали просто чертову прорву специальной литературы о Китае, но… для простого человека она бесполезна и малоинтересна, написана же часто не особенно внятным и нелегким для понимания языком и посвящена на 99 % таким особым предметам, о существовании которых обычный читатель никогда и не догадывался. Короче говоря, захотел человек узнать перед поездкой в Китай, какая там у них на востоке пища – острая или неострая, – берет с полки книгу, а там: «Особенностью систематической литературы периода являются образцовые субкомментарии – такие, которые уже не занимаются расширением предмета философствования, а служат его логико-дискурсивной фиксации…», ну и так далее. Дай бог отдышаться после этого потока мудрости и аккуратно поставить книжку на место, не выронив ее из рук.

Иными словами, квалифицированные эксперты не очень-то любят снисходить до уровня простого читателя, оставляя эту сферу работы все тем же блогерам, странствующим электромеханикам и вообще всем кому не лень. Некоторые профессионалы, правда, время от времени спохватываются и решают создать нечто и «для народа», заодно впарив этому самому народу какую-нибудь бредоватую теорийку. Результат… судите сами: вот недавно, например, парочка китаеведов (один приличный, один – гениальный самоучка) решила развеять некие «мифы и заблуждения», якобы существующие у каждого простого русского (или скорее российского) человека по поводу Китая и китайцев. Среди разоблачаемых тезисов:

• «Изобретение наборного шрифта Би Шэном стало революцией в истории полиграфии»;

• «Название науки "химия" пришло из Китая»;

• «Китайское слово "хупо" – "янтарь" в переводе означает "душа тигра"».

И прочая пурга в подобном же духе. Не постесняюсь признаться, что, хоть и отдал изучению Китая уже больше двадцати лет, подобные темы и вопросы глубоко по барабану даже мне… что уж говорить о нормальном читателе?

Таким образом, книжка, которую вы сейчас держите в руках, призвана хотя бы в малой степени (Китай огромен во всех отношениях, а ложкой моря не вычерпать, но все же, все же) способствовать ликвидации того информационного вакуума, который может почувствовать каждый российский человек, захотевший узнать что-либо о РЕАЛЬНОМ Китае, НЫНЕШНИХ китайцах и их НАСТОЯЩИХ мышлении, психологии, привычках, обычаях и внешнем облике. Мне хотелось хоть немного восполнить тот пробел, который имеется у большинства наших сограждан в части представлений о современном Китае и его обитателях. Нам никуда не деться от этих наших ближайших соседей, так что пора бы о них кое-что узнать. Желательно что-нибудь реальное.

Как я обнаружил в последние годы, многие наши люди ввиду излишнего доверия к телепередачам и интернет-ресурсам обзавелись совершенно дикими стереотипами и предрассудками, связанными с Дальним Востоком вообще и с Китаем в частности. Мне хотелось бы приложить все усилия для ликвидации хотя бы части неверных представлений, которые могут иметь место у некоторых читателей.

Наконец, я старался не только по мере возможности объективно рассказать о современном Китае и его обитателях, но и сделать это более или менее интересно и увлекательно, заставив читателя не только вникнуть в предмет повествования и задуматься над ним, но и время от времени улыбнуться. Удалось ли мне достигнуть поставленных целей – судить, конечно, не мне, а вам, мои дорогие читатели (вы поистине дороги мне хотя бы тем, что заинтересовались предметом, составившим смысл больше чем половины моей жизни, и за это я искренне вам признателен).

Я хотел бы подчеркнуть, что все, что читатель сможет прочитать в нижеприведенном тексте, является субъективным мнением автора, основанным сугубо на личных наблюдениях и размышлениях. Я не претендую на свою исключительную правоту и истину в последней инстанции и заранее приношу свои извинения тем, кто лелеял иные, возможно – более красивые и сладкие, представления о Китае и китайцах. Я не хотел вас расстроить.

Пользуясь случаем, я хотел бы выразить мою самую глубокую благодарность людям, без которых этот текст вряд ли появился бы на свет, – моему учителю Борису Михайловичу Новикову и другу и единомышленнику Кириллу Лучкину, а также тем, без кого он (текст) едва ли был бы опубликован, – моему ангелу-вдохновителю Маргарите Федоровне Альбедиль и другу и соратнику Станиславу Лейкину: книга, которую вы сейчас сможете прочитать – результат духовного взаимодействия с этими глубоко уважаемыми мною людьми. Очень надеюсь, что этот результат вам понравится.

С уважением

Виктор Ульяненко

Пекин – Шанхай, 2010 г.

«Лаовай, давай!..»

– Мы иностранцы, – сказал тот, что был полнее. – Догадываешься, почему мы об этом говорим?

Я утвердительно кивнул.

– Ты ведь тоже иностранец, – на всякий случай добавил худой…

Лао Шэ. Записки о кошачьем городе

Как хорошо, что мы живем в начале двадцать первого века. И нынче нам уже не грозит оказаться в положении известного русского путешественника Пржевальского, который, попав в Китай, был раздосадован и просто-таки взбешен тем фактом, что китайцы, общавшиеся с Николаем Михайловичем и членами его экспедиции, в глаза и за глаза называли их янгуйцзы (заморскими чертями). Пржевальский обнаружил, что местные жители применяют к нему столь нелестный термин даже не столько со зла, сколько оттого, что других слов для обозначения иностранцев в китайском языке нет. И именно этот лингвистический казус особенно расстроил путешественника, о чем последний и поведал нам в своих записках. Господин Пржевальский, обидевшись на китайцев, был одновременно и прав и не прав. Не прав в том, что счел китайский язык столь бедным (впрочем, самого путешественника винить в этом нельзя, просто не нашлось под рукой толкового переводчика): для обозначения лиц некитайской национальности у китайцев и во времена Пржевальского существовали и другие слова, кроме «чертей заморских». Прав же был путешественник в том, что практически все эти термины, за исключением современного нейтрального «вайгожэнь» («человек из внешнего государства»), носят пренебрежительно-презрительную окраску. Приведу примеры.

«Дабицзы» («большеносые»). Подавляющее большинство китайцев имеют маленькие, приплюснутые носы с очень низкой (или практически отсутствующей) переносицей. При этом надо заметить, что ярко сияющая звезда Голливуда и кумир сотен миллионов своих сородичей Джеки Чан обладает как раз весьма нехарактерным для китайца носом. Если бы Джеки не был широко известен и любим широкими китайскими народными массами, то его, пожалуй, могли бы и обозвать на улице по ошибке «заморским чертом» (страшно подумать, что сталось бы с обидчиком, но это к делу не относится). Так что практически любой иностранец, с точки зрения китайца, наделен огромным уродливым носярой, а иными словами, сей не украшающий лицо цивилизованного человека предмет является вообще отличительным признаком иностранца. Вот вам и «дабицзы».

«Лаомаоцзы» («волосатые чмошники»). А вот это уже касается нас с вами, уважаемые соотечественники, а не каких-нибудь там англичан или немцев. Китайцы, насмотревшись на бородатых сибирских первопроходцев и казаков, «приклеили» данное имечко ко всем русским (слово это особенно распространено в Дунбэе – Северо-Восточном Китае). Коннотация «лаомаоцзы» крайне оскорбительна, но при этом в Дунбэе вообще гораздо больше конченых придурков, чем во всем остальном Китае.

И наконец, самое главное – «лаовай». Это слово вы услышите примерно в течение первых пяти минут вашего пребывания в Китае, если вам, конечно, посчастливится туда попасть. Не удивляйтесь: «лаовай» – это вы, и никто иной. Презрительный смысл этого слова передать нелегко, ведь составляющие его иероглифы сами по себе не несут отрицательной нагрузки: «лао» – «старый», «почтенный», «вай» – «внешний». Мне доводилось слышать даже «авторитетное» мнение некоторых иностранцев (закончивших, очевидно, какие-нибудь ускоренно-трехмесячные курсы китайского языка и постигших смысл иероглифа «лао») о том, что слово «лаовай» – вовсе не обидное и несет в себе даже некий оттенок уважения. Одно такое письмо от подобного «специалиста» как-то с радостным визгом напечатала китайская официозная газета «Чайна Дэйли» – читайте, мол, товарищи иностранцы, мнение ваших сородичей и не обижайтесь, когда собравшаяся вокруг вас на улице толпа дружно верещит вам прямо в лицо: «лаовай, лаовай!», это ведь вам уважение и честь оказывают…

Короче: «лаовай» – слово не шибко уважительное. Лучше, чем «лаомаоцзы», но тоже не супер. Замечу также (чтобы вам больше не смогли прокомпостировать мозг эксперты с трехмесячных курсов), что кроме «иностранца» слово «лаовай» означает также «неумеха», «лох», «ничего не смыслящий (в каком-то определенном предмете) человек». Чтобы вы составили окончательное представление о своем новом наименовании, замечу, что один мой знакомый, тоже связанный по жизни и работе с Поднебесной империей, называет китайцев не иначе как «бандерлогами» (кто не понял – перечитайте «Маугли»). Так вот, «лаовай» и «бандерлог» – понятия очень схожие.

Однако, мой терпеливый читатель, не стоит сильно расстраиваться по этому поводу: далеко не каждый китаец, который кричит вам (а это он именно вам кричит, будьте уверены) вслед (или в лицо, что отнюдь не редкость) эти, по сути своей, обидные слова, хочет вас обидеть. Просто это привычка, если хотите, традиция жителей Серединного государства, их глубинное и сокровенное отношение к жителям других стран, которое создавалось и выковывалось веками и тысячелетиями…

Кстати, почему «Серединное государство»? Действительно, с незапамятных времен китайцы называли свою страну «Чжунго», что в буквальном переводе и означает «Серединное государство». Эти иероглифы сохранились и в современном официальном наименовании Китая: «Чжунхуа жэньминь гунхэго» («Серединная цветущая народная республика») – это КНР, «Чжунхуа миньго» («Серединная цветущая республика») – это Тайвань. В течение многих тысячелетий жители Китая полагали свою страну «серединной», то есть располагающейся в центре земли, а все окружающие и примыкающие территории – естественно, внешними и второстепенными. «Середина» в их сознании ассоциировалась с просвещением, цивилизацией и признаками высшей расы, а жители «внешних» стран просто олицетворяли собой дикость и варварство и, безусловно, значительно уступали китайцам во всех качествах.

Необходимо заметить, что на формирование такого, как принято говорить, «китаецентристского», взгляда оказали сильное влияние совершенно объективные географические факторы: китайские этнос и цивилизация, расширяясь в своих границах за пределы междуречья Хуанхэ и Янцзы, Великой Китайской равнины, не могли делать это бесконечно. Империя была ограничена с севера густыми лесами и неуютными полупустынями и пустынями, с востока и юго-востока – морями, с запада и юго-запада – горами. Таким образом, все земли, с точки зрения китайцев пригодные для обитания цивилизованных людей (китайцев), оказались заселенными цивилизованными людьми (китайцами)…

Для тех «инородцев», что обитали на границах или вблизи границ Китая, были придуманы специальные иероглифы, означавшие, естественно, «варвары»: «северные варвары», «южные варвары» и так далее. Особенных прозвищ удостоились японцы, пользующиеся в китайском народе давней и устойчивой нелюбовью: «карлики-пираты», «карликовые черти с восточного океана» и так далее… Варвары, естественно, должны были быть либо усмирены, либо просвещены и исправлены посредством воздействия на них цивилизованных китайцев, и данная точка зрения, вместе с формами и методами «цивилизующего воздействия», была канонизирована конфуцианской доктриной. Эта доктрина, в свою очередь, за много веков буквально пронизала сознание населения Китая и стала в этой стране главенствующей.

Насчет «карликовых чертей с восточного океана»: не могу не отметить, что добрые японцы никогда не упускали возможности как следует «отблагодарить» своего великого западного соседа за данные им оскорбительные прозвища; некоторые, впрочем, утверждают, что сначала сыны Страны восходящего солнца начали буйствовать на китайском побережье, а уж за эти бесчинства их стали впоследствии называть нехорошими именами, но… да какая разница! Главное в том, что малорослые, но при этом хорошо организованные и храбрые пираты действительно частенько устраивали налеты на прибрежные города и деревни Китая, грабя, насилуя и сжигая все на своем пути, делая это с поистине японской тщательностью.

В зависимости от состояния экономики и военной машины Серединной империи к варварам применялись различные методы воздействия. В периоды своего процветания Китай обычно начинал боевые действия против соседей, отправляя огромные армии то на север, то на юг, и нередко достигал своей непосредственной цели: на какое-то время усмиренные и пристыженные варвары признавали себя вассалами и данниками китайского императора и вопрос закрывался. Ослабевание имперской экономики в связи с очередным династическим кризисом, естественно, немало радовало коварных варваров, которые тут же принимались злорадно хихикать и строить козни китайцам, устраивать набеги на пограничные территории империи, категорически отказывались платить дань и ловко давали по башке посылаемым на их усмирение китайским генералам…

Император Серединного государства, впрочем, мог не очень-то переживать по этому поводу. Во-первых, что касается дани, то главной целью сбора таковой с варварских племен и стран была вовсе не материальная выгода (судите сами, ведь делегации, привозившие подношения от данников к императорскому двору, зачастую одаривались добрым императором в ответ не просто в равнозначном объеме, а гораздо более ценными подарками), а демонстрация отношений «властитель – подданный», «сюзерен – вассал». Отсутствие привозящих дань делегаций означало для китайского правительства скорее не уменьшение доходов, а их увеличение (парадоксально, но факт!). Что касается идеологической стороны вопроса, то на случай неспособности Китая «определить понятия» с некультурными соседями военными способами была припасена отличная хитрость…

Ловкие конфуцианцы придумали оригинальную теорию «благой силы "дэ"». Согласно этой теории китайский император мог, в общем, и не применять для окультуривания нехороших варварских племен силу оружия, ведь он обладал гораздо более мощным средством: владыка Китая, будучи Сыном Неба, всем своим существом излучал некую благую силу, которая исходила от него днем и ночью и в своем распространении не знала границ. Императору не нужно было шевелить и пальцем: сопредельные племена неминуемо попадали под мощное воздействие этой цивилизующей и облагораживающей силы, и если они не хотят платить дань и признавать главенство Серединного государства сейчас, они сделают это через год или два, ведь каждый день, независимо от их желания, сила «дэ» делает их все лучше, культурнее и разумнее.

Данная теория отлично помогала оправдать отсутствие военного противодействия, например, наседающим кочевникам, и «сохранить лицо» как лично императору, так и всей империи в целом. Дальнейшие события могли развиваться по-разному: к примеру, варвары, не успевшие радикально улучшить свою коварную сущность под воздействием силы «дэ», собирались с силами и помогали императорской династии рухнуть, после чего нередко сами захватывали власть, устанавливали свою императорскую династию и… через короткое время растворялись в океане китайского населения, скоро забывая о своем «варварском» происхождении и начиная «окультуривать» соседей силой оружия или благой мощью императорской «дэ». Такой вот круговорот воды в природе.

Или существовавшая династия могла подкопить сил, выйти из экономического кризиса и, воспрянув духом, присовокупить к благой силе «дэ» более убедительную для некоторых силу меча, арбалета и боевых колесниц… И вскоре новые делегации варваров-данников начинали тянуться к императорскому двору, дабы выразить смирение, признать себя вассалами и данниками, быть обласканными Сыном Неба и одаренными стократ…

Установлению непреодолимой границы между китайцами и иноземцами история старательно способствовала и в дальнейшем. Столкнувшись с совсем уж непривычными для себя варварами – странными белыми людьми, приплывшими из-за моря на больших парусных кораблях, совершенно не собиравшимися выражать верноподданнические чувства китайскому императору, а желавшими торговать по крайней мере на равных, а то и более того (и вообще говорившими и делавшими немало необычных вещей), Серединная империя окончательно замкнулась в себе, закрыв для пришельцев свое побережье и оставив для торговли только один морской порт (Гуанчжоу), причем обмен товарами совершался под стенами города, а вовсе не на каком-нибудь базаре в его пределах.

Итак, жители Серединного государства и варвары. Культура и дикость. Цивилизация и вандализм. Но не слишком ли мы углубились в исторические рассуждения? Бог с ней, с историей, но я хотел бы сказать вот что: практически в каждом китайце, будь это старик или ребенок, мужчина или женщина, крестьянин или ученый, живет древняя, прочная и неискоренимая уверенность в том, что китаец, независимо от своего пола, возраста, образования, материального достатка и всех прочих факторов, обязательно лучше, умнее, порядочнее и цивилизованнее любого иностранца. Несколько похожее внешне отношение к иностранцам бывало и бывает свойственно далеко не только жителям Серединной империи, но и, опять же в большей или меньшей степени, представителям других наций… Но в нашей книге речь идет именно о китайцах, поэтому на сравнения и культурно-исторические параллели отвлекаться не будем.

Итак, в девятнадцатом веке Китай столкнулся с совершенно новой для себя разновидностью иноземцев. Раньше варваров можно было «усмирять», вести против них победоносные (или не очень) войны, принимать от них дань, заключать династические браки или, если противник оказывался сильнее, как, к примеру, в случае с маньчжурами, установившими свою династию на имперском престоле, потихоньку ассимилировать их, растворять в черноголовой желтокожей массе, превращая в «своих». Но агрессивные белые люди, приплывшие из-за океана на огромных кораблях с большим количеством пушек, сумели заставить китайцев покориться и разувериться в своей непобедимости. Превращение Китая в полуколонию, описанное в учебниках истории, – не преувеличение, а констатация факта.

Осознание китайцами своей беспомощности в экономическом и военном плане способствовало постепенному формированию у них нового комплекса, теперь уже комплекса неполноценности. Первая половина двадцатого века как нельзя более способствовала развитию данного чувства, ибо тогда в восточно-азиатском регионе начал властвовать новый гигант (но уже в смысле не величины территории, а экономической и военной мощи) – Япония. Теперь уже не белым, а желтым оккупантам относительно легко удавалось справляться с баснословно многочисленным и невероятно трусливым противником, захватывая провинцию за провинцией. Только победа союзников во Второй мировой войне и молниеносный разгром японской группировки в Китае советской армией положили конец жестокому унижению достоинства китайской нации.

Конечно, современные китайские историография и пропаганда имеют свой взгляд на происходившие в прошлом веке события. Почти любой китаец уверен в том, что «японцев разгромила Народно-освободительная армия Китая под чутким руководством товарища Мао Цзэ Дуна», и т. д. и т. д. Не отрицая военных талантов великого вождя, замечу, что вышеупомянутая армия, являясь, по сути, объединением партизанских отрядов, во время так называемой Антияпонской войны была занята в основном выяснением отношений с гоминьдановским режимом, в чем также очень долго не могла преуспеть, а отнюдь не борьбой с «карликовыми чертями». Плохо организованные и еще хуже вооруженные партизаны не могли составить серьезной конкуренции ни японским оккупантам, ни гоминьдановской регулярной армии. Последняя, однако, в несколько раз превосходя японские войска в Китае по численности и регулярно получая военную помощь от США и СССР (оружием, боеприпасами, кредитами, военными советниками, «добровольцами» – летчиками, танкистами и артиллеристами и т. д.), до конца войны занималась в основном жалкой мышиной возней, отступая, сдаваясь и позорно разбегаясь.

Ситуация в корне изменилась в 1945 году, когда японская Квантунская группировка была перемолота мощными ударами советских войск, а трофейное японское оружие, включая, разумеется, и тяжелое вооружение, передано отрядам товарища Мао. Лишь с этого момента дни правления Гоминьдана были сочтены, и компартия вскоре окончательно преуспела в вооруженной борьбе с большой частью собственного народа…

Но засевшие в обиженном мозгу (или где уж там копится обида?) подобно занозе комплексы не дают покоя нашим соседям, подвигая их (позвольте уж один маленький пример) на совершенно фантастическое творчество в области кино. Попав в Китай и включив вечером телевизор, вы сможете на добром десятке каналов наблюдать титаническую борьбу доблестных величественных героев (раньше это были исключительно бойцы с партбилетами и маузерами, сейчас попадаются изредка и патриотически настроенные гоминьдановцы, и старорежимные неподкупные чиновники) с отвратительными коварными оккупантами в лице англичан (девятнадцатый век) и японцев (век двадцатый).

Силы киноподвижников не иссякают, патроны не кончаются, враги режутся, взрываются и сжигаются с особой жестокостью и садизмом полками, дивизиями и целыми армиями, мастера кунг-фу голыми руками уничтожают сонмы вооруженных до зубов врагов… Если бы наши восточные друзья в реальной жизни проявили хоть одну десятую нынешней кинематографической доблести и отваги, то к настоящему моменту Китай завоевал бы не только весь мир, но и по меньшей мере половину галактики.

Я глубоко убежден в том, что обо всем этом необходимо помнить, обращаясь к некоторым вопросам, связанным с Китаем и его обитателями. Конечно же, проблемы настоящего отношения китайцев к иностранцам, ввиду крайне щекотливого своего характера, весьма редко упоминаются, но обходить их все время невозможно. Очевидно, перекособоченное отношение китайцев к внешнему миру – не вина их, а скорее беда, в изначальном варианте – результат многовекового воспитания в духе косных конфуцианских представлений об устройстве вселенной и следствие определенных исторических процессов. Однако стыдливое замалчивание данной проблемы, имеющее место сегодня, вовсе не идет на пользу ни китайцам, ни иностранцам: китаец продолжает втихомолку считать иностранцев «унтерменшами», по-прежнему внутренне противопоставляя себя и «варвара», иностранец же не может до конца понять сути своих взаимоотношений с китайцем (на любом уровне, вплоть до дипломатических связей) и часто тешит себя прекрасными иллюзиями типа некоего «стратегического партнерства» и «равноправного взаимовыгодного сотрудничества». Тридцать три «ха-ха»…

Обычно на этом месте моих размышлений я почему-то слышу враждебное нечленораздельное хрюканье, базовый смысл которого сводится к банальной фразе «со своим уставом в чужой монастырь не ходят» и «мы должны дружить с Китаем». Для тех, кто совсем в бронепоезде, сообщаю, что ни с каким уставом ни в какие монастыри и не собирался и вообще я убежденный антиклерикал. Однако трезвое осознание объективной реальности как чужого монастыря, так и своей синагоги или ракетной шахты умному человеку явно не помешает. Дурак же может продолжать мыслить благостными штампами, только как бы ему впоследствии об этом не пожалеть.

Одновременное существование в китайской душе противоречивых комплексов неполноценности и превосходства, хочется надеяться, не бесконечно: время идет, поколения сменяются, мир движется к интеграции… (надо же автору показаться политкорректным). По крайней мере, так принято представлять. В теории. А пока что для среднего китайца мир продолжает четко разделяться на «людей Серединного государства» и недочеловеков-«лаоваев». Что весьма показательно, даже для китайца, прожившего лет этак двадцать в Австралии, Швеции или России, все местное население продолжает оставаться «лаоваями», а настоящими полноценными людьми, заслуживающими на сто процентов людского к себе отношения, являются только уроженцы все того же Серединного государства. Более того, такой же категорией зачастую мыслит и китаец, родившийся за пределами Китая и, возможно, в жизни не бывавший на своей исторической родине. А уж факт приобретения вожделенного для большинства китайцев западного (американского, канадского, австралийского и т. п.) гражданства и тем более никаким образом не заставляет счастливого обладателя новенького заморского паспорта прекратить наконец смотреть на некитайцев сверху вниз.