Текст книги "Генсеки СССР. Политические портреты пяти генсеков"

Автор книги: Виктор Гришин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Виктор Васильевич Гришин
Генсеки СССР. Политические портреты пяти генсеков

Генсеки СССР. Политические портреты пяти генсеков. – М.: Алгоритм, 2013 .

 978-5-4438-0486-6
Аннотация

Виктор Васильевич Гришин – крупный советский политический деятель. В 1952-1986 гг. он был членом ЦК КПСС: в октябре 1964 г. именно он подготовил текст заявления Н.С.Хрущева об уходе на пенсию, которое Хрущев и подписал.

В июне 1967 г. В.В.Гришин был избран первым секретарем Московского городского комитета КПСС, а в 1971-1986 гг. он являлся членом Политбюро ЦК КПСС. После смерти К.У Черненко Гришин считался наиболее вероятным кандидатом на пост Генерального секретаря ЦК КПСС, но был отстранен М.Горбачевым от власти и лишен всех своих постов. Умер В.В.Гришин 25 мая 1992 г. в районном собесе, куда пришел оформлять пенсию.

В своей книге, написанной незадолго до смерти, Виктор Васильевич Гришин написал всю правду о той яростной борьбе, которая шла в Политбюро между «государственниками» и «либералами» и которая закончилась победой группы Горбачева, что привело в конечном итоге к разрушению CCCR Свидетельства В.В.Гришина уникальны и представляют собой ценные материалы для дела о распаде Советского Союза – дела, рассматриваемого ныне судом истории.

Виктор Васильевич Гришин
Генсеки СССР. Политические портреты пяти генсеков
ЧАСТЬ 1

Политические портреты

Н.С. Хрущев – Из стороны в сторону

Впервые я увидел Н.С. Хрущева на объединенном пленуме МК и МГК партии в 1949 году. На этом пленуме Г.М. Попов был освобожден от обязанностей первого секретаря МК и МГК ВКП(б). Горком партии был тогда подчинен обкому. Первым секретарем Московского обкома партии был избран Н.С. Хрущев.

Я входил в состав обкома ВКП(б) и принимал участие в работе этого пленума. На пленум пришли Г.М. Маленков, Н.С. Хрущев, М.А. Суслов. Г.М. Маленков сделал сообщение о решении Политбюро ЦК ВКП(б), поставившем вопрос об освобождении Г.М. Попова. Ему было предъявлено обвинение в командовании министерствами и союзными ведомствами, даче указаний министрам, а когда те не выполняли их – угрозах тем, что у него «найдется место», где можно «прижать министров». На пленуме говорилось, что Г.М. Попов ведет себя нескромно, проявляет администрирование, грубость и бестактность по отношению к людям, подчиненным работникам.

Затем на пленуме выступил Г.М. Попов. Он признал допущенные им ошибки и недостатки в работе (Г.М. Попов совмещал посты секретаря ЦК ВКП(б), первого секретаря МК и МГК партии, председателя Мосгорисполкома). Он говорил о своей преданности партии, о том, что сделает надлежащие выводы из постановления Политбюро ЦК ВКП(б), считает правильным решение об освобождении его от обязанностей первого секретаря обкома и горкома партии.

На пленуме выступил Н.С. Хрущев. По предложению Г.М. Маленкова он и был избран первым секретарем Московского обкома ВКП(б).

Г.М. Попова позже назначили министром городского строительства СССР, но вскоре перевели директором машиностроительного завода во Владимир.

Н.С. Хрущев, будучи избранным первым секретарем МГКВКП(б), оставался секретарем и зав. орг. отделом ЦК ВКП(б).

В начале 1950 года я был переведен с должности первого секретаря Серпуховского горкома партии на работу в Москву, в МК ВКП(б) на должность заведующего отделом машиностроения.

В 1952 году по предложению Н.С. Хрущева я был избран вторым секретарем Московского обкома партии. Несколько лет я работал под его непосредственным руководством.

* * *

В печати часто представляют Н.С. Хрущева чуть ли не как гонителя творческой интеллигенции. Это неверно. У него были добрые отношения с писателями, такими как К. Федин, А. Фадеев, А. Твардовский и многими другими, не говоря уже о М. Шолохове. Он поддерживал талантливых композиторов, художников, артистов, открыто высказывал свои суждения о произведениях литературы и искусства, но никаких гонений на деятелей культуры не учинял.

Поэт А. Вознесенский и некоторые другие неверно описывают встречу с деятелями культуры в Кремле. Я был на этой встрече. Н.С. Хрущев резко, но несомненно правильно поправил А. Вознесенского, когда он в конце своего выступления сказал: «Я считаю себя учеником В.В.Маяковского. Он был беспартийным поэтом. Я тоже беспартийный и горжусь этим» (пишу по памяти). Никита Сергеевич здесь вскипел. Встал с председательского места и резко сказал примерно так: «Нашел чем гордиться, он, видите ли, беспартийный. Просто так в партию каждого не принимают, это надо заслужить борьбой за коммунистические идеалы, огромным трудом на благо Родины и народа. В партию принимают только самых лучших людей». Вознесенский сник и сошел с трибуны.

Каких– то других резких выпадов против работников литературы и искусства не было.

У Н.С. Хрущева были отличные отношения со многими артистами, кинематографистами– Козловским, Гнатюком, Руденко, Зыкиной, Герасимовым и многими другими.

Сейчас пишут и о якобы недостойном поведении Никиты Сергеевича на выставке картин художников-авангардистов в Манеже в начале 60-х годов. Я также был на просмотре выставленных картин. Останавливаясь у некоторых картин, Н.С. Хрущев действительно говорил, что он не может понять, что изображает картина абстракциониста. «Как корова хвостом прошлась по полотну», – говорил он. Но он не кричал, не ругался. Просмотр прошел спокойно…

Н.С. Хрущев проявлял терпение и уважительное отношение к т. н. «инакомыслящим» писателям. Приведу следующий факт. После приема А. Твардовского, который очень поддерживал творчество Солженицына и просил публиковать его повесть «Один день Ивана Денисовича», Никита Сергеевич поручил размножить повесть и разослать ее членам и кандидатам в члены Президиума ЦК. Затем он поставил этот вопрос на обсуждение Президиума, и было принято решение опубликовать это произведение. Подобных примеров немало.

Никита Сергеевич был человеком очень общительным. В воскресные дни он приглашал на госдачу в Огарево членов Президиума ЦК с женами. Мы гуляли по парку, беседовали, вместе обедали. Это, конечно, сближало нас, способствовало взаимопониманию, помогало работе. Иногда летом Н.С.Хрущев организовывал коллективный воскресный отдых на правительственной даче в Семеновском, что в 80 километрах от Москвы по Каширскому шоссе. Приглашались руководители партии и правительства, министры, депутаты, рабочие Москвы, работники сельского хозяйства Подмосковья, деятели культуры и науки, послы зарубежных стран с женами или мужьями. Все чувствовали себя просто, непринужденно. Кто-то ловил рыбу в прудах, кто-то сидел в тени деревьев, кто-то прогуливался по большому парку. Потом устраивался обед под брезентовым тентом и концерт мастеров искусств. К вечеру приглашенные разъезжались по домам. Такие встречи давали широкую возможность общения, были приятными и полезными.

Нельзя согласиться с публикацией писателя Тендрякова в журнале «Новый мир» за сентябрь 1988 г., где он нелестно отзывается об одной такой встрече в Семеновском и вообще о Н.С. Хрущеве. Видимо, у него было плохое настроение – все описание выглядит слишком односторонне и тенденциозно.

* * *

А вот воскресные дни на загородной даче в Огарево далеко не всегда посвящались семейному отдыху членов Президиума и секретарей ЦК КПСС. Чаще собирались для обсуждения и решения проблем внутренней жизни партии и страны, внешнеполитической деятельности. Заседания проводились обстоятельно, время не торопило, вопросы всесторонне обсуждались, принимались обдуманные, взвешенные решения.

Так, в конце лета 1962 года в одно из воскресений на даче в Огарево состоялось заседание Президиума ЦК партии, на котором обсуждался вопрос о положении, складывавшемся вокруг Кубы. Н.С. Хрущев подробно изложил обстановку. США угрожают Кубе непосредственным военным нападением, а руководство Кубы встревожено, просит совета и помощи.

Кроме того, США окружили Советский Союз сетью военных баз с ракетно-ядерным оружием, боевыми самолетами и военно-морскими средствами, способными осуществить ракетно-ядерное нападение на нашу страну и наших союзников. Военные базы, оснащенные средствами нападения, размещены на территориях Англии, ФРГ, Норвегии, Испании, Италии, Турции, Пакистана, Южной Кореи, Филиппин и других стран. Боевые корабли, авианосцы постоянно находятся недалеко от наших берегов в Атлантическом, Тихом и Индийском океанах, Средиземном море.

Что нам делать в этих условиях? Как помочь Кубинской республике защититься от угрозы американского нападения? После длительного и всестороннего обсуждения было решено, наряду с дальнейшими мерами по укреплению обороны нашей страны, мероприятиями по дипломатический линии, попытаться поставить на Кубу ракеты класса земля-земля, земля-воздух и небольшое количество атомных зарядов к ним. При этом ракеты с ядерными зарядами должны были находиться только в ведении советских военных инструкторов.

Н.С. Хрущев достал из папки подготовленный министерствами обороны и иностранных дел проект решения по этому вопросу, подписал его сам и попросил подписать всех присутствовавших на заседании членов и кандидатов в члены Президиума и секретарей ЦК КПСС. Решение было подписано присутствовавшими.

Потом Министерство обороны и Министерство морского флота СССР начали отправку на гражданских грузовых судах ракет и небольшого числа ядерных боеголовок к ним. Каким-то образом отправка оружия на Кубу стала известна администрации США, и по приказу президента США Д. Кеннеди была организована морская блокада острова. Были поставлены сплошной цепью военные корабли США, готовые вести бой с применением ядерного оружия. Создалось крайне напряженное, критическое положение. Наши теплоходы были остановлены и стояли в океане перед армадой военных кораблей США, готовых к боевым действиям.

Нужно было искать срочный выход из создавшегося положения.

На Кубу был направлен А.И. Микоян. Он вел переговоры с Фиделем Кастро и другими кубинскими руководителями. Кажется, вел переговоры и с президентом США, но основные переговоры, срочные и напряженные, вел через наше посольство в Вашингтоне и через американское посольство в Москве сам Н.С. Хрущев. Президиум ЦК заседал почти непрерывно несколько дней. Зачитывались шифрограммы из Вашингтона, послания Кеннеди. Н.С. Хрущев диктовал шифрограммы президенту США, предлагая различные варианты выхода из кризиса.

В это время умерла жена А.И. Микояна. Ему на Кубу было послана телеграмма с разрешением вернуться в Москву для похорон супруги. Но он прислал шифрограмму, в которой сообщил, что останется на Кубе, учитывая крайне сложную обстановку и необходимость его присутствия в республике для содействия в разрешении кризиса.

По сообщениям из Гаваны Ф. Кастро нервничал, болезненно переносил переговоры советского руководителя с президентом США, как бы минуя кубинское руководство.

В течение нескольких дней велись интенсивные переговоры Москва – Вашингтон об условиях преодоления кризиса. При этом все нужно было согласовать с Ф. Кастро, который не со всем соглашался. Необходимо было убедить его проявить большую гибкость. Ф. Кастро проявлял упорство в этом вопросе, за что Н.С. Хрущев назвал его «бородатое дитя». Наконец, была достигнута договоренность между СССР и США (с согласия кубинской стороны) о том, что советские суда возвращаются домой, ракеты и ядерные боеголовки на Кубе не устанавливаются. Блокада острова снимается.

Американская сторона (Д.Кеннеди) дает заверения в том, что никакого военного нападения на Кубу с территории США совершено не будет. Когда все это было решено и советские теплоходы стали возвращаться в свои порты, все мы, наконец, облегченно вздохнули. На заседании президиума ЦК Н.С. Хрущев сказал, что в эти дни Карибского кризиса со всей остротой почувствовал огромную ответственность перед страной, советским народом, всем миром за прямую опасность возможности возникновения ядерной катастрофы, что только теперь, когда кризис миновал, он наконец вздохнул полной грудью. Все мы разделяли это его высказывание, ибо каждый из нас также сознавал и долю своей ответственности за возможные трагические последствия военного столкновения двух великих держав.

Осмысливая события Карибского кризиса 1962 года, хочу сказать, что кризис явился тяжелым испытанием, что он принес боль, в какой-то мере ухудшил отношения с кубинским руководством, был связан с затратами больших средств, однако действия советского руководства, усилия Н.С. Хрущева принесли и положительные результаты. Главным из них является то, что социалистическая Куба была сохранена, предотвращена военная интервенция против нее. Удалось избежать кровопролития, которое было бы неизбежным при готовящемся нападении на Кубу со стороны США. Кубинская республика живет, идет по социалистическому пути, и это очень важно.

* * *

Н.С. Хрущев немало делал для развития хороших отношений с социалистическими странами, а также капиталистическими государствами. У него установились и личные контакты с руководителями многих стран. Он бывал во всех социалистических странах, США, Великобритании, ФРГ, Франции, Швеции, Австрии, Индии и др. странах. Не раз вел переговоры с президентами США Д. Эйзенхауэром и Д. Кеннеди, а также с лидерами других стран – Мао Цзэдуном, Неру, Тито и т. д. При его активном участии был заключен договор с США, Англией и Францией о нераспространении ядерного оружия, другие важные соглашения и договоры. Были восстановлены отношения с Югославией.

Он по своей натуре был горяч, резок, тороплив. Иногда допускал оплошности, высказывания и действия, которые руководителю великого государства непозволительны. Как пример можно привести его поведение в ООН в Нью-Йорке, когда он, будучи не согласен с каким-то выступлением, снял с ноги ботинок и стучал им по столу.

Вспоминается и такой случай. Находясь в Румынии во главе партийно-государственной делегации (в составе которой был и я) в 1961 или в 1962 году, он при встрече с членами Политисполкома ЦК Румынской компартии стал резко критиковать положение в сельском хозяйстве этой страны. Он говорил, что румынские крестьяне забивают свиней весом в 60-70 кг, тогда как надо их вес доводить до 100 кг. Что в стране получают низкие урожаи кукурузы. При этом приводил цифры из подготовленной для него помощниками справки. Это вызвало бурную реакцию румынских руководителей. Генеральный секретарь ЦК РКП Георгиу-Деж заявил, что данные Н.С. Хрущева о положении в сельском хозяйстве Румынии неверные. Особенно активно и резко возражал против высказываний советского руководителя бывший тогда членом Политисполкома и секретарем ЦК РКП Николае Чаушеску (Н.С. Хрущев называл его «Николай быстрый»). Он привел статические данные об урожайности и продуктивности в сельском хозяйстве республики, которые опровергали данные Хрущева, говорил о суверенитете страны и их праве оценивать положение в стране (в частности, в сельском хозяйстве). Н.С. Хрущев стал рассуждать о том, что при социализме забота о делах одной страны должна быть заботой всего содружества стран. Что социалистические государства должны составлять как бы сообщество, объединенное в единый союз. Эти его рассуждения у румынского руководства поддержки не нашли. Разошлись мы с этой встречи недовольные друг другом. Румынские товарищи не скрывали своей обиды. Я и другие члены делегации переживали и сожалели, что на пустяках Н.С. Хрущев осложнил отношения с руководителями Румынии.

Вспоминаю и такой случай, когда в ходе визита в нашу страну Иосифа Броз Тито за обедом, якобы в шутку, Никита Сергеевич говорил ему: «А вы, югославы, все-таки ревизионисты». Наш гость отшучивался. Но все же это была бестактность.

Ухудшению наших отношений с Китаем в значительной мере способствовала бестактность по отношению к Мао Цзэдуну, которого Н.С. Хрущев публично называл «старой калошей» и награждал другими эпитетами. Вместе с тем на праздновании 40-летия Октябрьской революции в 1957 г. Н.С. Хрущев проявлял повышенное внимание в президиуме посвященного празднику торжественного заседания во Дворце спорта в Лужниках, где присутствовали делегации многих стран, к Мао Цзэдуну, возглавлявшему китайскую делегацию. Он водил китайского гостя под руку, прямо-таки с чисто восточным почтением и показным уважением.

Потом в 1960 году из Китая были отозваны все советские специалисты, отношения с руководством КНР продолжали ухудшаться, были прекращены поставки оборудования и материалов, что привело практически к прекращению взаимоотношений между нашими странами. Однако при этом надо оговориться: причиной отзыва специалистов было и то, что в Китае в это время развернулась широкая антисоветская кампания и нашим людям создавались невыносимые условия для работы и проживания в этой стране.

И все же Н.С. Хрущевым было немало сделано для укрепления международного положения СССР, для обеспечения мира и безопасности, укрепления союза социалистических стран. В противовес созданному западными странами по инициативе США военному союзу НАТО был создан Варшавский договор – оборонительный союз европейских социалистических стран, что имело важное значение для сдерживания агрессивных планов Запада. Когда осложнилось положение Берлина и через его западную часть усилились провокации против демократического Берлина и всей ГДР, по предложению Никиты Сергеевича наши друзья из Германской Демократической Республики в короткий срок возвели стену между западной и восточной частью Берлина, тем самым укрепили границу и обезопасили не только свою столицу, но и всю республику от подрывных действий спецслужб и военной разведки со стороны ФРГ и США.

Н.С. Хрущев был инициатором перестройки концепции обороны страны, всего социалистического лагеря. Он считал главным оборонительным оружием ракеты различного класса и межконтинентальные ракеты с ядерными боезарядами, способные предотвратить военное нападение со стороны США.

При нем развернулась большая работа по конструированию и производству ракет различного назначения: «земля– земля», «земля-воздух», легкие – ближнего боя и тяжелые – межконтинентальные.

В короткие сроки было достигнуто равновесие и даже превосходство в ракетно-ядерном оружии с США. Это было большим и важным достижением, охлаждавшим воинственный пыл американских, да и западноевропейских генералов и политиков. Вместе с тем Никита Сергеевич, надо полагать, ошибочно считал, что для обороны страны не нужны авиация и военно-морской флот, что их заменит ракетное оружие. Поэтому при нем были резко свернуты работы по созданию современных боевых самолетов, боевых кораблей. Потом уже (после него) пришлось срочно поправлять положение, наверстывать упущенное, догонять ушедшие далеко в этом деле западные страны, особенно США. Разрыв нашего отставания в мощности военно-морского флота не ликвидирован еще до сих пор.

* * *

Если говорить о наших внутренних делах, то следует упомянуть, что Н.С. Хрущев много занимался вопросами строительства, особенно жилищного. По его инициативе в стране широко стали применяться в строительстве детали и конструкции из железобетона заводского изготовления. Получила большое развитие промышленность строительных материалов и конструкций. Даже при строительстве зданий из кирпича он рекомендовал применять крупные кирпичные блоки, изготовленные на заводах (потом этот метод не получил развития).

Массовое строительство жилых домов и объектов соцкультбыта, строительство по типовым проектам позволило быстрее решить жилищную проблему. Десятки миллионов людей получили благоустроенное жилье, и это очень большое дело.

Сегодня раздаются голоса архитекторов, писателей и журналистов об однообразии облика наших городов, бедности архитектуры и т. п. С этим можно согласиться (особенно когда сам критикующий неплохо устроен с жильем), но острую жилищную проблему невозможно было бы решить, если бы отказались от промышленных унифицированных методов строительства и перешли на штучную работу, сооружение каждого здания по индивидуальным проектам. На это в то время пойти было невозможно…

Н.С. Хрущев был по натуре реформатором. Им была осуществлена (в числе прочих) экономическая реформа. Были упразднены министерства и созданы территориальные совнархозы. Многие вопросы управления из центра были переданы в республики. Эта реформа сначала положительно сказалась на развитии промышленности страны, способствовала демократизации управления, повышению социальной активности людей. Ускорились темпы роста производства и производительности труда. Стало неизмеримо больше выделяться средств на социально-культурные нужды. В условиях совнархозов многие области, края и республики стали быстрее развиваться, лучше решать проблемы экономического и культурного роста.

Но со временем стали проявляться отрицательные тенденции. Внимание местного руководства стало направляться на решение не общегосударственных задач, а местных интересов. В частности, можно привести пример Москвы и Московской области. Если до образования совнархозов, например, в текстильной промышленности, существовало распределение производства в общем комплексе, когда в области перерабатывалось сырье, изготавливались суровые ткани, а в Москве эти ткани отделывались, после чего шли потребителю, то в условиях функционирования совнархоза в городах области были созданы свои отделочные производства, предприятия стали закомбинированными, выпускающими готовую, конечную продукцию. В результате нарушились сложившиеся многими десятилетиями производственные связи и, например, мощная ситценабивная фабрика в Москве, отделочная фабрика комбината «Трехгорная мануфактура» стали заниматься отбеливанием марли, а отделочное и красильно-печатное производство остались незагруженными. Это как пример.

Вообще в стране начали нарушаться давно сложившиеся отраслевые и межотраслевые связи предприятий различных регионов. Как тогда говорили специалисты, «мы потеряли отрасли».

Попытки Н.С. Хрущева укрепить централизованное планирование, управление отраслевого развития производства посредством создания различных государственных отраслевых комитетов, не наделенных правами управления, результатов не дали. Положение в промышленности усложнилось, появились большие диспропорции в развитии народного хозяйства и другие негативные явления. Таким образом, идея создания совнархозов себя не оправдала. Они становились тормозом развития промышленности и других отраслей народного хозяйства…

Много внимания Н.С. Хрущев уделял сельскому хозяйству. Он ставил задачу укрепления совхозов и колхозов, стремился к их укрупнению с целью широкого внедрения высокопроизводительных машин, исключения тяжелого ручного труда. Исходя из стремления создать благоприятные условия проживания сельских жителей, вынашивал идею создания агрогородов с жилыми домами, обеспеченными всеми видами коммунального обслуживания, средними общеобразовательными школами, больницами, поликлиниками, детскими дошкольными учреждениями, домами культуры и кинотеатрами, спортивными сооружениями и т. п.

Но при этом он исходил из того, что жители агрогородов не должны иметь личного подворья, огородов и скота, дабы все внимание людей было направлено на общественное производство. В результате колхоз или совхоз должны полностью удовлетворять потребности людей в продовольствии, а потребкооперация – в товарах народного потребления. Все деревни и села при этом предполагалось снести, а жителей переселить в агрогорода.

Эта идея начала осуществляться в начале 60-х годов и создала большие трудности в сельском хозяйстве. В связи в ликвидацией личных подворий, огородов и скота в личном хозяйстве колхозников и рабочих совхозов сократились заготовки сельскохозяйственных продуктов, ухудшилось обеспечение сельских и городских жителей продуктами питания, люди еще больше стали уходить из села в город, появились так называемые «неперспективные деревни». Таким образом, вместо улучшения, положение в сельском хозяйстве значительно ухудшилось.

* * *

Просчеты в сельском хозяйстве и насаждение командных методов привели к тому, что сократилось производство продукции. Стали закупать за рубежом не только сахар, но и зерно, продукцию животноводства. Все это отрицательно влияло на настроения людей, вызывало недовольство, критику руководства в центре и на местах. Поездки в зарубежные страны всей семьей (с детьми, зятем и внуками), показ этих поездок по телевидению, освещение в печати, присвоение сыну Сергею в 27 лет звания Героя Социалистического Труда, строительство особняков на Ленинских горах и переезд туда на жительство семьи Хрущева, а также других членов Президиума ЦК, необдуманные высказывания и поступки главы правительства, – все это порождало критику в его адрес, слухи и анекдоты. Одним словом, никак не способствовало укреплению его личного авторитета, а также престижа правительства и ЦК партии.

В руководящих органах, да и на местах устали от бесконечной перетасовки кадров. Часто менялись секретари ЦК, члены правительства, секретари обкомов партии и другие работники. Это создавало неуверенность кадров в своем положении, снижало их активность и инициативу в работе. Люди привыкали работать только по команде сверху.

Вообще Н.С. Хрущев страдал подозрительностью к людям, недоверием к работникам, боялся посягательств на его положение, на власть. Я в какой-то мере объясняю этим факт ареста, осуждения и расстрела Берия. В осуждении его несомненно присутствовала боязнь Н.С. Хрущева того, что Берия мог оказаться наверху пирамиды власти. Никита Сергеевич не раз рассказывал, как после констатации смерти Сталина на ближней даче в присутствии всех членов Президиума ЦК Берия, не поговорив ни с кем, вышел из комнаты, громко крикнул «Хрусталев, машину» и сразу уехал в Комитет госбезопасности.

Видимо, уже тогда у Н.С. Хрущева утвердилась решимость устранить Берия. После похорон Сталина Никита Сергеевич начал переговоры прежде всего с Маленковым (тот был в дружбе с Берия), потом с другими членами Президиума ЦК. Он провел всю подготовительную работу по обсуждению на Президиуме ЦК, аресту, осуждению судом военного трибунала Берия к высшей мере наказания – расстрелу. К этому были привлечены генералы К.С. Москаленко, П.Ф. Батицкий, которым вскоре были присвоены звания маршалов Советского Союза, маршал И.С. Конев и некоторые другие.

Борьбой за власть следует объяснить и дело т. н. антипартийной группы Молотова, Маленкова, Кагановича и др., их исключение из партии, освобождение от руководящих постов.

Они хотели сместить с поста Первого секретаря ЦК Н.С. Хрущева, но он сумел так организовать дело, что на июньском пленуме ЦК партии в 1957 г. добился устранения почти всех членов Президиума ЦК, а сам укрепился на постах Первого секретаря ЦК, Председателя Совета Министров СССР.

По рассказу Н.С. Хрущева, на заседании Президиума ЦК, предшествующем пленуму ЦК, при обсуждении вопроса о сложившемся положении в Президиуме ЦК партии Молотов и Маленков в ответ на критику в их адрес сказали: «Что же, теперь нас окружат танками?»

Тут же встал маршал Г.К. Жуков и возразил: «Я протестую против этого разговора. Танки движутся только по моему приказу!» Это заявление сильно встревожило Никиту Сергеевича. Кроме того, ему стало известно, что в дни, когда заседал Президиум ЦК и шла борьба, к Г.К. Жукову зашел К.С. Москаленко и сказал: «Георгий Константинович, бери власть».

Опасаясь за свое положение, Н.С. Хрущев решил отстранить маршала Г.К. Жукова от поста министра обороны СССР и вывести его из состава членов Президиума ЦК партии.

Во время, когда маршал Жуков в 1957 году находился с визитом в Югославии по приглашению министра обороны этой страны, в Москве был созван пленум ЦК КПСС, обсудивший вопрос о Г.К. Жукове. С докладом выступил секретарь ЦК КПСС М.А. Суслов, который обвинил маршала в бонапартизме, грубости, бестактности, высокомерии, пренебрежительном отношении к своим подчиненным, товарищам по работе. Очень резко по отношению к Жукову выступил начальник Главного политического управления Советской Армии и Военно-морского флота генерал-полковник А.С. Желтов. Он говорил, что министр обороны не считался с политическими органами и партийными организациями в армии и на флоте. Он нескромен, груб, заносчив и т. п.

Мне особенно запомнилась речь Маршала Советского Союза К.К. Рокоссовского. Этот скромный, обаятельный человек рассказал, как в ходе битвы под Москвой в октябре – ноябре 1941 года в его дивизию приезжал или звонил по телефону из Москвы Г.К. Жуков, каждый раз бранился, угрожал расстрелом. А он и так каждодневно мог быть убит на фронте. «И вот вдруг меня вызывает в Москву Сталин. Я очень забеспокоился. Уж если Жуков угрожает мне расстрелом, то наверное из поездки к Сталину мне живым не возвратиться. Но И.В. Сталин принял меня как великий полководец. Он подробно расспросил о положении на моем участке фронта, в чем нуждаются войска, внимательно выслушал мои ответы и соображения. Я уехал из Кремля воодушевленным. Вскоре дивизия получила подкрепление людским составом, боеприпасами и вооружением».

В фойе зала заседаний пленума была выставлена картина, изображающая Жукова на белом коне, портреты маршала. Пленум ЦК принял решение: вывести Г.К. Жукова из членов Президиума ЦК партии и освободить его от обязанностей министра обороны СССР. Новым министром обороны был назначен Маршал Советского Союза Р.Я. Малиновский.

Возвратясь из Югославии, Г.К. Жуков сильно переживал случившееся, говорил: «Ведь мы недавно расстались друзьями…»

* * *

Разделение обкомов партии на промышленные и сельскохозяйственные также породило много трений между партийными органами. Колхозы и совхозы лишались помощи со стороны промышленных предприятий. Возникали взаимные претензии одних парторганов к другим. Положение партии становилось нестабильным.

Нарастало недовольство деятельностью руководства партии и правительства. Все более активно и открыто стали высказываться соображения о необходимости изменений в центральном руководстве.

Теперь часто пишут и говорят о каком-то заговоре против Н.С. Хрущева. Как свидетель и в какой-то мере участник тех событий должен сказать, что никакого заговора (как пишут, «дворцового») не было. Просто созрели условия, возникла острая необходимость изменений в высшем руководстве партии и страны. В ЦК партии образовалась группа деятелей, взявших на себя непростую задачу – заменить Н.С. Хрущева на посту Первого секретаря ЦК и Председателя Совета Министров СССР. Это было рискованное дело, связанное с возможными тяжелыми последствиями в случае неудачи. Идейным (если можно так сказать) вдохновителем этого дела являлся Н.В. Подгорный – член Президиума и секретарь ЦК. Практическую работу по подготовке отставки Н.С. Хрущева вел Л.И. Брежнев, являвшийся, по существу, вторым секретарем в ЦК партии. Он привлек к подготовке этой акции секретарей ЦК П.Н. Демичева, А.Н. Шелепина, министра обороны СССР Р.Я. Малиновского, председателя КГБ В.Е. Семичастного, А.Н. Косыгина. Лично переговорил по этому поводу с каждым членом и кандидатом в члены Президиума ЦК, и в частности со мной. Просил меня поддержать это решение (ибо я представлял многомиллионную организацию, будучи председателем ВЦСПС). Я согласился с Л.И. Брежневым, при этом выразив мнение, что, может быть, установить для Н.С. Хрущева какую– то почетную отставку. Когда я вернулся от Л.И. Брежнева, мне позвонил П.Н. Демичев, попросил зайти к нему. При встрече он стал рассказывать о намерении группы товарищей поставить вопрос об освобождении Н.С. Хрущева от занимаемых им постов. Я сказал, что знаю об этом, что об этом со мной говорил Л.И. Брежнев. Демичев выразил свое удовлетворение, заявив: «Я очень рад, что мы вместе».