Текст книги "Освободитель"

Автор книги: Виктор Суворов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

В 68-м году перед Чехословакией мы получали машины, выпущенные в 50 и 51-м годах. За время их жизни Маленков сменил Сталина, Хрущев – Маленкова, а Брежнев – Хрущева. За время их жизни Советский Союз совершил титанический рывок в космос, запустив спутник и Гагарина, а затем, исчерпав все преимущества внезапности и трофейной немецкой технологии, отказался от дальнейшей космической гонки. А эти старушки все жили и жили, все ждали своего часа. И вот час пробил!

После получения «боевой техники» пехоте запретили появляться из лесов. На дорогах и в полях тренировались только танкисты, артиллерия да один парадный батальон на бронетранспортерах. Все же остальные стояли вдоль лесных просек и на лесных полянах. Возможно, из космоса это выглядело грозно. Но не на земле. Командование боялось перепугать местных жителей видом нашего воинства. Толстые, забывшие все солдаты, необученные и недисциплинированные, – на старых, до предела изношенных разнотипных машинах, выкрашенных во все цвета радуги. Надо отдать должное советским военным руководителям, ни одна из этих «диких дивизий» не только не появилась в Европе, но и не перемещалась днем по территории Советского Союза. Их существование же принесло советскому руководству немалый капитал, американцы видели из космоса новые и новые дивизии, которые росли, как грибы. Их разведка видела мощные танковые колонны на дорогах и предполагала, что в лесах стоит несметная сила пехоты. Так оно и было. Только сила была неорганизованной, неуправляемой, а главное, не способной воевать.

После первого этапа мобилизации – доукомплектования частей и соединений, начался второй этап – развертывание новых подразделений, частей и соединений.

Резервисты продолжали прибывать, «боевая техника» тоже. Подразделения разбухали, и в одну прекрасную ночь получали вдруг приказ раздвоиться. При этом заместитель командира дивизии становился командиром новой дивизии, заместитель начальника штаба превращался в начальника штаба новой дивизии «второго формирования», как это называется официально. Командиры батальонов в эту ночь становились командирами полков, а командиры рот – командирами батальонов. Беда только в том, что командиры взводов, из студентов, никогда не видевших армии, становились уже не взводными, а ротными командирами. На взводы же выдвигались сержанты из резервистов.

После разделения надвое каждый полк и каждая дивизия вновь начинают этап доукомплектования, но на этот раз резервистами более старших возрастов и еще более старыми машинами. Число резервистов становится угрожающим, и армия окончательно теряет свое лицо. С теми дивизиями, которые предназначались для захвата Чехословакии, этого, конечно, не происходило, а если и происходило, то в значительно меньшей степени. Нам от этого было, однако, не легче. Те дивизии надо было тоже как-то доукомплектовывать, и мы вдруг с ужасом увидели, что из наших теперь уже двух дивизий начали понемногу забирать людей и технику. Самых, конечно, лучших людей и лучшую технику. Из танковых экипажей, которые удалось с таким трудом сколотить, стали забирать строевых солдат, замещая их резервистами.

Через пару дней волна эта докатилась и до нас. Из сорока бронетранспортеров двадцать приказано было подготовить к отправке в Прикарпатский военный округ. Еще через день 12 молодых кадровых офицеров получили приказ о переводе в Прикарпатье. А за ними пошло и пошло. Каждый день приносил новости: забрали всех водителей танков, забирают кадровых связистов, забирают начальников штабов. В лесу мы стояли уже второй месяц. Резервисты прибывали. Дисциплина падала. Где-то в начале июля пришел приказ о создании в каждой дивизии полевых трибуналов. Видимо, к этому моменту количество «диких дивизий» настолько возросло и каждая из них была настолько обескровлена постоянным оттоком кадровых офицеров, сержантов и солдат, что всем этим воинством уже невозможно было управлять иначе, чем через трибуналы.

Трибуналы быстро восстановили порядок, но не выучку войск. Ежедневные тренировки продолжались. В нашем полку возникли новые трудности. После отправки половины бронетранспортеров у нас их осталось только двадцать. По два отдали командирам второго и третьего батальонов, а 16 осталось в первом. Разделили их по-братски: один командиру батальона и по пять в каждую роту. В роте 76 человек. Каждый бронетранспортер вмещает теоретически по 15 человек, кроме водителя, так что разместить всех можно. Теоретически. На практике же первый БТР идет командиру роты, и в нем вместе с командиром размещаются замполит, санинструктор, пулеметное отделение роты с очень большим запасом патронов и старшина роты со всем ротным имуществом. Ведь командирский БТР не только внутри полностью забит, но и сверху весь обвешан ящиками, бочками, канистрами.

На три остальных взвода, по 22 человека в каждом, приходится четыре остальных бронетранспортера. По одному на взвод и один БТР на остатки всех трех взводов. То, что в бою взводы и отделения окажутся разорванными на части, никого не волнует, сейчас не про бой думать надо, а о том, как разместить людей в бронетранспортерах. Никаких дополнительных машин, даже побитых и изношенных, ни полку, ни батальону, ни округу никто, конечно, не даст. Где же их набрать? Да и полк-то наш и так самый счастливый среди армий округа. Это ценить надо! Ни у кого другого нет таких привилегий.

Итак, в каждый из бронетранспортеров, в которые входит по 15 человек, надо усадить по 16. Да мы и не по столько возили на учениях! По 30 человек вбивали, и то ничего! Однако учения и предбоевая обстановка несколько различаются между собой. В предбоевой обстановке в каждом бронетранспортере помимо всего оружия пехоты положено еще иметь гранатомет РПГ-7 и 10 гранат к нему. Десять гранат – это два больших ящика. Кроме того, 20 ручных гранат Ф-1, это еще ящик. Пулемет СГМБ и 2 000 патронов к нему, это еще два ящика. БТР должен иметь две дополнительные бочки бензина, это сверху вешается, и запасное колесо, его можно приспособить только на броневой крыше, после чего один из люков не будет открываться. Далее, каждый из солдат имеет с собой автомат, пулемет или гранатомет, к каждому автомату по 300 патронов и к каждому ручному пулемету по 1 000. Кроме того, каждый солдат имеет: две гранаты, штык, противогаз, защитный резиновый комбинезон, противоатомные резиновые сапоги и перчатки, шинель, плащ-палатку, смену белья, запас продуктов на пять дней, флягу воды, лопату, индивидуальный медицинский и противоатомный пакет. Когда все это сложено в БТР, то не только 16 человек, одного посадить некуда. Хорошо раньше было – бронетранспортеры крыши броневой не имели, сажай всех сверху, как деревенских девок на подводу с сеном. После Венгрии выпуск таких бронетранспортеров был прекращен. Теперь их нужно – всех 16 – через люки вбить под крышу.

Занятие это нелегкое, особенно учитывая толщину резервистов. Иногда эта операция занимает минут сорок. Случись что, перевернется машина или загорится, кроме водителя и командира, у которых места отгорожены от других, никто оттуда живым не выйдет. Про бой и речь не идет. Как же они там дышат, спрессованные хуже сельдей в бочке? Солдатский ум нашел выход и из этого положения. Каждый надевает на себя противогаз, отсоединив предварительно фильтрующую коробку от шланга, и затем шланги просовывают в открытые люки и амбразуры. Летом в резиновой маске, сжатым со всех сторон спинами, задницами, сапогами, стволами и прикладами, не очень, конечно, приятно, зато дышать есть чем.

На учениях, да еще когда заморские атташе присутствуют, все это не так делается, но ведь учения – это одно, особенно показные, а суровая армейская действительность – несколько другое.

Поздним вечером после очередной тренировки солдат по размещению в БТР (а на другое уже времени не оставалось) я получил приказ срочно отбыть в штаб Прикарпатского военного округа. На мое место становился командир первого взвода, младший лейтенант из резервистов. Услышав о своем новом назначении на должность ротного, он невесело глянул на наши бронетранспортеры, на резервистов, которых сержанты с трудом по одному вытаскивали из люков, присвистнул протяжно и замысловато выматерился.

Освободители

Ураган перемещений, перестановок, переформирований и доукомплектований захватил и меня и бросил во 2-й батальон 274-го полка 24-й Самаро-Ульяновской Бердичевской Железной трижды Краснознаменной орденов Суворова и Богдана Хмельницкого мотострелковой дивизии 38-й Армии Прикарпатского военного округа. Слова «трижды Краснознаменная» в пышном титуле дивизии означали, что она награждена тремя орденами Красного знамени. Однако злые языки именовали дивизию не трижды Краснознаменной, а трижды проклятой. Полностью она именовалась «24-я Ржавая, Бронекопытная, Трижды проклятая».

До чего же зрелище захватывающее – смена караула у Мавзолея. Сотни раз я прихожу на Красную площадь, а налюбоваться четкостью и выправкой не могу. Тянет меня туда. Так бы и стоял часами да любовался.

Да и как не любоваться! Лучшие из лучших, тренированные до артистизма, лучше тренированы, чем советские гимнасты на Олимпийских играх. Красавцы!

В самом Кремле их полк. Целый полк! КГБ! Не верится? А вот зайди со стороны Александровского сада и глянь, сколько этажей в их казарме. Вроде два. А присмотришься ближе – четыре. Окна громадные. В каждом окне два этажа. Присмотрись только, и увидишь. Итак, четыре. Это над Кремлевской стенкой столько возвышается. А сколько этажей стенка закрывает? А теперь зайди в Кремль и глянь на казармы со стороны Царь-колокола и увидишь, что дом-то наш не просто дом, а громадное прямоугольное сооружение с внутренним двором. А теперь вновь войди через Троицкие ворота в Александровский сад и попробуй шагами посчитать длину этого здания. Сколько получится? То-то, туда не то что полк, а и больше вместить можно, без танков и артиллерии, конечно.

А теперь в воскресный день приди к Кремлю, полюбуйся, сколько этих парнишек гуляет. А пять процентов – это максимум, что командир полка в город может одновременно выпустить. Но это командир обыкновенного полка, а в Кремле полк не совсем обыкновенный. Но даже если командир и выпускает по пять процентов своих орлов в город погулять, то все равно много их в Кремле получается. А если все же мы видим не пять процентов, а только два или три, сколько же их внутри осталось?

Ходят ребята важные, гордые. Как не гордиться? Раньше одного Ильича стерегли, а теперь двоих. Форма у них знатная: шинели, шапки, сапоги – все офицерское. Погоны синие, буквы золотом горят «ГБ». Стой, а отчего же не КГБ, а только ГБ? Это понимать надо. «К» – комитет значит. Не солидно, МГБ солиднее. Но «ГБ» лучше всего. Госбезопасность!!! Эдак-то веско, внушительно. Над всеми министерствами и комитетами, включая и Центральный, «ГБ» – хрустальная мечта комитета. Но не только мечта, конечно. Если уж сейчас не стесняются они первую букву отбрасывать и каждый день Центральному Комитету демонстрировать кучу презрения ко всем комитетам! ГБ – и точка.

Итак, лучшие из самых наилучших. Целый полк, только без танков. Но танки и не очень нужны: стенки у Кремля еще крепкие.

Ну а случись что, переворотец какой, особенно если армия, да с танками, да против ленинского ЦК? Как тогда?

На этот счет ты, братец мой, не беспокойся. На тот случай дивизия имени товарища Дзержинского придумана. С танками, с артиллерией, со всем, чем положено. Дивизия, правда, именуется дивизией Внутренних войск, то есть Министерства внутренних дел. Но ты маскараду не верь. Мало ли КГБ под кого маскируется! Так что на форму дивизии имени Дзержинского нечего смотреть. Маскарад! С каких это пор защита любимых вождей перешла в руки МВД? Ась? Всегда это было первой задачей КГБ. Дивизия для того и создана была. Так во всех справочниках и пишется: лично по указанию Ленина и для защиты Ленина лично. А вот товарищ Рой Медведев пишет, что охрана дорогого Ильича состояла из двух-четырех человек, а про дивизию имени Дзержинского товарищ Медведев как-то забывает. А дивизия этой ролью зело гордится. 18 тысяч человек и все одного Ленина стерегли. И латышские стрелки этим же гордятся, и московское училище имени Верховного Совета, и Кремлевские пулеметные курсы, вон сколько набирается. А вы, товарищ Медведев, называетесь марксистом-ленинцем, а в Музее Ленина, видать, не побывали. А там про это очень ясно сказано.

Итак, дивизия охраны вождей. Укомплектована лучшими из наилучших. Трижды проверенными. Передовиками производства, активистами, спортсменами.

Кроме дивизии имени Дзержинского есть у ГБ и другие полки и дивизии. Все укомплектованы самыми лучшими солдатами. Но кроме просто войск КГБ, есть еще и войска правительственной связи КГБ. Много ли? Ох, много! Связь со всеми министерствами и ведомствами, со всеми республиками, краями, областями, районами, со всеми испытательными полигонами, космодромами, тюрьмами и лагерями, крупными заводами, фабриками, рудниками и шахтами, со всеми военными округами, армиями, корпусами, дивизиями и уж, конечно, с братскими партиями. И все это связь, связь, связь. Кабели, коммутаторы, шифровальные машины, подслушивающие посты. И все это надо строить, обслуживать и охранять. И все это войска, войска, войска. Самые отборные, конечно. Ибо каждый день человек должен слушать секреты и никому не рассказывать. И наслушавшись наших неутешительных секретов, чтобы и не повесился, и в Америку чтоб не сбежал. Сколько сюда нужно солдат! Но это еще не Советская Армия, не Министерство обороны. Эти сами слушают и докладывают кому следует, о чем в Министерстве обороны толкуют… Но и это еще не все и даже не главная сила КГБ. Пограничные войска – вот где сила. Девять округов!!! Девять округов пограничных войск, то есть войск КГБ, с танками, с вертолетами, с артиллерией, с боевыми кораблями.

Все, конечно, самые наилучшие, самые отборные, ибо пограничник придуман для того, чтоб никто из нашего прекрасного общества не сбежал. А самого его никто не охраняет! Стоит он на самой границе. Шаг ступил в сторону, вот уж и за границей. Так вот, чтобы он не сбежал, во все девять округов КГБ отбирают самых лучших и самых наилучших.

А все те, кто не попал в эту гигантскую организацию, попадают во Внутренние войска. Это тоже еще не Министерство обороны, это пока Министерство внутренних дел. Пока это еще не армия, хотя тоже полки, дивизии, танки и пушки.

– Чем занимаемся, братцы?

– Лагерь охраняем!

– Что ж, нужное дело. Ответственное. А много ль вас?

– Ох много! По одному закону «Об усилении ответственности за хулиганство» за десять лет 8 000 000 (восемь миллионов) человек посадили. А по другим статьям и законам тоже ведь сажают. Всех охранять надо.

– Небось лучших берут?

– А как же. Такие нужны, чтоб в роду ни у кого судимости не было. А еще такие нужны, чтоб, пообщавшись с зэками, не нахватались бы чего не нужно, а нахватавшись бы, близко чтоб к сердцу не принимали, а приняв близко, чтоб услышанное не разносили, а если и разносили бы, так чтоб недалеко.

– Где ж вам таких набрать?

– Да перебиваемся кое-как.

Так вот те, кто не попал ни в ГБ, ни во Внутренние войска, попадают в Советскую Армию, несокрушимую и легендарную.

Любая уважающая себя армия состоит из трех видов вооруженных сил, каждый из которых делится на рода войск. Советская Армия уважает себя больше всех и оттого состоит не из трех видов вооруженных сил, а из пяти. Кроме Сухопутных войск, Авиации и Флота существуют еще два совершенно равноправных компонента: войска ПВО страны и Ракетные войска стратегического назначения. Но кроме пяти видов вооруженных сил существуют еще и ВДВ – Воздушно-десантные войска, которые не являются отдельным видом вооруженных сил, но никому, кроме Министра обороны, не подчиняются. И командует ими генерал армии, так как и Сухопутными войсками, например.

А в этих самых ВДВ не много и не мало, а восемь дивизий, а вся Британская армия, к примеру, четыре дивизии. Я повторяю, вся армия Великобритании состоит из четырех дивизий и все!!! Три дивизии в Германии и одна на острове. Как сравнишь это, сразу как-то представление об агрессивности блока НАТО несколько меркнет.

Так вот, в эти самые ВДВ отбирают самых лучших солдат, самых смелых, самых выносливых, смышленых и развитых, и наиболее крепких физически. Еще бы! Прыжки дневные и ночные в любых условиях, действия в тылу противника против его самых важных объектов. Действия в полной изоляции от своих войск, без подвоза боеприпасов, горючего, продовольствия, без эвакуации раненых. Своих раненых десантники должны сами убивать, чтобы они не попали в руки врага и не раскрыли планов и намерений десанта. Десанту внезапность нужна! ВДВ по численности равны двум таким армиям, как Британская, и укомплектованы самыми первоклассными солдатами, сильными, решительными, стойкими. А вот тех, кто не попал в ВДВ, забирают в Ракетные войска стратегического назначения – РВСН. То, что туда набирают самых лучших, нам с тобой, конечно, понятно. Вопрос в том, сколько наилучших солдат туда надо. Всего в РВСН три армии, а каждая армия состоит из корпусов, три-четыре корпуса в армии, а уж каждый корпус состоит из дивизий. Иногда в корпусе три дивизии, а иногда и пять. Так что много дивизий набирается. Тут уж с Британской армией и равнять нечего.

После того как РВСН в военкоматах отберут себе самых лучших солдат, наступает очередь Войск ПВО страны. Туда нужно несравненно больше солдат, но все они должны быть самыми наилучшими. ПВО страны – это борьба со спутниками, межконтинентальными баллистическими и крылатыми ракетами, стратегическими бомбардировщиками. ПВО страны это три рода войск: авиация, Зенитно-ракетные войска и Радиотехнические войска. Авиация ПВО – это самая лучшая авиация, это самые быстрые самолеты-перехватчики. Радиотехнические войска – это тысячи самых разных локаторов, которые стерегут небо днем и ночью, и, наконец, Зенитно-ракетные войска ПВО. Все эти три рода войск сведены в два округа – Московский и Бакинский, а каждый округ – это группа армий ПВО. Но кроме двух округов имеется несколько отдельных, не подчиненных округам армий ПВО.

После ПВО страны наступает очередь авиации. Не путайте с авиацией ПВО. Авиация вообще, а вернее ВВС, к авиации ПВО никакого отношения не имеет. ВВС – это 16 воздушных армий фронтовой авиации, 3 корпуса стратегической авиации и 6 дивизий военно-транспортной авиации. Армии фронтовой авиации состоят каждая из шести дивизий, а корпуса Дальней авиации имеют по две-три дивизии. Не будем спорить с тем, что в авиации должны находиться самые лучшие солдаты, отвечающие самым высоким требованиям.

А вот после ВВС отбор ведет флот, вернее ВМФ. Флот, он тоже громаден, он имеет и морскую пехоту, куда требования высокие, как и в ВДВ. Он имеет колоссальное количество стратегических ракет, а к матросам, обслуживающим эти ракеты, столь же высокие требования, как к солдатам РВСН, а может, и выше, так как запуск ракеты из-под воды с атомной подводной лодки несравненно сложнее, чем старт с подземной установки. Имеет флот и свою ПВО и очень мощную авиацию флота, которая к ВВС и к авиации ПВО страны никакого отношения не имеет. И повсюду нужны, конечно, самые умные, самые грамотные, самые смелые и решительные, самые сильные и выносливые. А вот все остальные и попадают в Сухопутные войска.

Самых лучших, кто попал сюда, направляют, конечно, за рубеж. Пусть освобожденные народы любуются на своих освободителей!!! Тут нужны самые наилучшие, чтоб лицом в грязь перед Европой не ударить. Это понятно. А много ли туда нужно – в эту самую освобожденную Европу? Ой, много!

Возьмем, к примеру, ФРГ, реваншистское государство и ее свирепую армию Бундесвер, которым ежедневно пугают у нас в Союзе всех – от пионеров до пенсионеров. Так вот этот самый реваншистский Бундесвер имеет 12 дивизий. Всего. Всяких. Танковых, мотопехотных, егерских, горно-пехотных и воздушно-десантных. А всего их всех 12. Все эти 12 дивизий сведены в три корпуса, армий у них нет.

Так вот против этих 12 дивизий мы только в ГДР держим 5 (ПЯТЬ!!!) армий Сухопутных войск и одну воздушную армию ВВС. Все эти шесть армий именуются ГСВГ – Группа советских войск в Германии. А кроме ГСВГ есть еще Северная группа войск – это советские войска в Польше. Центральная группа – это в Чехословакии и Южная – в Венгрии. И все эти четыре группы войск нужно укомплектовать самыми лучшими из наилучших.

Те молодые солдаты, что по каким-то причинам не попали в число сотен тысяч лучших из лучших, которые служат в освобожденной Европе, попадают в Сухопутные войска, но уже на территории Советского Союза. Прямо скажем, что после многочисленных отборов миллионов самых наилучших тут остаются солдаты отличные, но не столь отличные, как, к примеру, в ГБ, в ПВ КГБ, ВВ МВД, в ВДВ, РВСН, ПВО страны, ВВС, ВМФ, ГСВГ, ЦГВ, СГВ, ЮГВ.

Солдаты, которые остались, конечно, отличные, первоклассные… но немного уже не то.

Так вот, Сухопутные войска на территории Советского Союза объединены в 16 округов, для ясности – 16 групп армий!!!

И все эти армии и группы армий надо укомплектовать, но на этот раз не самыми наилучшими, а теми, что остались.

Сухопутные войска Советской Армии организм гигантский. И смело скажем, что ни китайцы, ни американцы, никто иной и ни все, вместе взятые, – такого гигантского и мощного организма не имеют.

Но как теперь армию укомплектовать? Самую большую армию в мире? Если у нас на полях урожаи некому убирать?

Все, что перечислено выше, конечно, комплектуется в первую очередь и лучшими. А вот теперь про остальных…

Сухопутные войска имеют свои ВДВ, которые носят такую же форму, но подчинены командующим округами, можно сказать, не ВДВ вообще, а ВДВ Сухопутных войск. Их официальное название – Войска специального назначения, а короче – СПЕЦНАЗ.

Имеют сухопутные войска и свою авиацию, это бригады противотанковых вертолетов. Имеются также Ракетные войска Сухопутных войск, ПВО Сухопутных войск и многое, многое другое. И при отборе сюда существуют такие же жесткие стандарты, как и при отборе в ВДВ, в ПВО страны, в ВВС, в РВСН.

И вот только после этого, то, что осталось, поступает на комплектование мотострелковых и танковых дивизий.

Итак, эшелон новобранцев привезли в дивизию.

Лучших сразу забирают в отдельный ракетный дивизион дивизии. Это главная ударная сила дивизии. Шесть пусковых установок, каждая из которых может сделать по три Хиросимы.

После этого лучших забирают в отдельный реактивный дивизион. После отбор лучших ведет отдельный разведывательный батальон. Это и понятно – лучших в разведку. Уж после этого лучших выбирают отдельный противотанковый дивизион и отдельный батальон связи. Все это входит в состав каждой дивизии. Без всех этих элементов дивизия жить и воевать не сможет.

После всех отдельных батальонов и дивизионов наступает очередь зенитно-ракетного полка дивизии, такой полк в каждой дивизии есть и без него в бою жить нельзя, а поэтому лучших туда.

А уж после этого полка идет очередь артиллерийского полка, и такой полк в каждой дивизии есть. И недаром поется:

 
Умный в артиллерии,
Щеголь в кавалерии,
Лодырь во флоте,
Дурак в пехоте!
 

Так вот, когда всех умных заберут в артиллерию, всех остальных и отправляют в мотострелковые и танковые полки.

Беда только в том, что и в каждом полку есть своя разведывательная рота, своя зенитно-ракетная батарея, своя артиллерийская батарея, а сейчас даже дивизион, своя реактивная батарея, рота связи и пр. и пр. Туда, конечно, лучших отбирают!..

Глянул я на свою гвардейскую роту, закусил губу и ничего не сказал. Не вызывал я офицеров для беседы, не разговаривал с сержантами. И к соседним командирам рот не пошел знакомиться. Посмотрел я на роту и все…

После знакомства с личным составом положено принимать боевую технику и вооружение роты, а после – имущество роты и боеприпасы. Но не пошел я в парк боевых машин. Нет…

Пошел я прямо в офицерский кабак с лирическим названием «Звездочка», то ли небесная, то ли очередная на погон, то ли Красная на грудь. Каждый может трактовать название в зависимости от своих потребностей.

Сисястой буфетчице сунул я лишний рваный рубль, чтоб, значит, пузырек поднесла, не положено потому как офицеру официально выпить. Поставил я тот пузырек под стол, да так, потихоньку подливая в стакашку вместо лимонада, к вечеру я этот пузырек и засосал в гордом одиночестве.

Но не развеселился я, нет. Только тоски прибавилось. На хрена ж, думаю, такую систему придумали? Кто придумал? Как ни крутись, а воевать на поле боя танкистам да пехоте, не ракетчикам же и не КГБистам. Бить врага не числом, а умением надо. А гвардейцы мои языка русского не понимают! Языка своего командира! И друг друга тоже не понимают, потому что все нации перемешаны. Кто хоть немного что-то понимает, тех давно или в артиллерию, или в разведку забрали. Зачем же стадо такое держать? Отправить всех в строительные части, больше толку будет! А армию иметь поменьше, но пусть же они хоть немного друг друга понимают! А случись война? Это же в сто раз хуже, чем арабское войско, там хоть офицеры с солдатами объясниться между собой могли. Что же мне делать с ними?

Ну не война, думал я, ну мир, но их же всех придется учить чему-то. Тактике, например. Если ученик не понимает своего учителя, его даже в шахматы не научишь играть. А в шахматах вся обстановка, как на ладони, любая угроза видна, только анализируй. На поле боя ситуация не ясна, и угроза может возникать с любой стороны и внезапно. И противник не ждет, когда ты обдумаешь свой ответный ход, он ходит и ходит, проводит блестящие комбинации, не дожидаясь ответных ходов. И расплата за проигрыш на поле боя не шахматная корона, не один-другой миллион долларов, а жизнь миллионов людей. И каждому хочется выиграть. Противник не дурак! Он каждую свою комбинацию на поле боя сто раз на электронной машине проигрывает предварительно. Как же мы воевать будем? В 41-м году не было всяких этих РВСН или ПВО СВ, оттого хоть пехотные дивизии первоклассными солдатами укомплектовывались. Оттого, может, и выстояли. И национальные дивизии были – латышские, грузинские; командир дивизии по-русски понимает, и достаточно. А как теперь?

Заказал я второй пузырек и, выпив половину, почувствовал такую жалость к себе и своему несчастному Отечеству, что просто невыносимо стало.

Уже к закрытию кабака подсели ко мне два пехотных капитана, то ли знакомиться, а может, третьего искали. На их приветствия я, наверное, ответил не очень вежливо.

– Новый офицерик-то…

– Плачет никак…

– Да они всегда, новые, в этом углу плачут…

– Ничего, отойдет… Оклемается… Все мы с этого начинали.

Это последнее, что я слышал. Наверное, два капитана, поняв мое состояние и настроение, дотащили меня глубокой ночью в офицерскую гостиницу.

В ту ночь меня, вдрызг пьяного, вновь кто-то тащил из офицерской гостиницы в мою роту. Меня аккуратно положили в командирской машине, и колонна тронулась.

В ту ночь наш полк подняли по боевой тревоге. Братский народ Чехословакии просил нашей помощи и защиты.