355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Виктор Суворов » День "М" » Текст книги (страница 4)
День "М"
  • Текст добавлен: 10 сентября 2016, 18:07

Текст книги "День "М""


Автор книги: Виктор Суворов


Жанр:

   

История


сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 4
ПРО ПЛОХОГО МОЛОТОВА И ХОРОШЕГО ЛИТВИНОВА

Гитлер готовится к войне… Удар против Запада в более или менее близком будущем мог бы осуществиться лишь при условии военного союза между фашистской Германией и Сталиным. Но только наиболее бесшабашная часть русской белой эмиграции может верить в возможность такого абсурда или пытаться пугать им. Для того, чтобы Вторая мировая война началась, Сталин должен был сделать, казалось бы, невозможное: заключить союз с Гитлером и тем самым развязать Гитлеру руки. Сталин Гитлеру руки развязал. Делал он это не лично. Для таких дел у Сталина был заместитель. Заместителя звали Молотов. В сталинской пирамиде власти Вячеслав Молотов прочно занимал второе место после самого Сталина. В те времена лидеров на официальных церемониях и в прессе перечисляли не по алфавиту, а по положению, которое они занимали в системе власти. Список лидеров был барометром исключительной точности: любая оплошность – и лидера оттирают к концу списка, а то и вовсе выгоняют с коммунистического Олимпа в направлении лубянских подземных лабиринтов. Кровавые схватки за власть долгие годы как бы обходили первое и второе места иерархии, прочно занятые Сталиным и Молотовым. Борьба шла за третье, четвертое и все последующие места. Списки вождей появлялись почти каждую неделю: состоялся парад, вожди на параде присутствовали, публикуется список; через несколько дней прием – опять публикуется список и т.д.

Журнал «Бюллетень оппозиции» (большевиков-ленинцев) издавался в Берлине и в Париже.

Однажды я собрал сто списков вождей в том порядке, в котором они появлялись в прессе. На экране компьютера эти списки быстро прокрутил. Получился удивительный калейдоскоп: Сталин и Молотов недвижимы, а все, кто ниже по списку, – в перманентной дикой драке. Пролетарские лидеры так и скачут по ступенькам власти, так и скачут, как черти в хороводе. С седьмого места – на третье, с третьего – на пятое, с пятого – на восьмое, с восьмого – снова вверх; и столь же стремительно исчезают, чтобы больше никогда в списке не появиться. Впечатление такое, что чья-то сильная рука тасует карты: мелькают и Жданов, и Маленков, и Каганович, исчезает Ежов, появляется Берия, исчезает еще кто-то; вот Хрущев всех растолкал, вот и его оттерли; вот сцепились Вознесенский, Булганин, Микоян… Этот дикий пляс лучше воспринимается, если на полную мощь включить «Танец с саблями»…

А на вершине власти, где восседают Сталин и Молотов, – покой и стабильность.

Разделение обязанностей между Сталиным и Молотовым было точно таким, как разделение обязанностей старшего и младшего в следственной группе НКВД: сначала допрос ведет младший следователь, который без лишних слов порет подследственного плетью пока шкура клочьями не полетит, рвет зубы, резиновой палкой отбивает печень, почки и все, что там есть внутри. Младший следователь завершает трудовой день, уходит, а допрос продолжает старший следователь: он добр, участлив и даже ласков, он с удивлением узнает, что в этих стенах в его отсутствие кто-то нарушал социалистическую законность. Старший следователь обещает разобраться… А подследственный, почувствовав доброту и участие, готов рассказать свои обиды… А потом появляется младший следователь…

В тандеме Сталин-Молотов Молотов играл роль младшего следователя, Сталин – старшего. Вот сталинские речи в преддверии террора, в его разгар и после. Найдем ли свирепый рык, найдем ли требование крови и скальпов? Да нет же. Найдем нечто совсем другое. «Говорят о репрессиях против оппозиции… Что касается репрессий, то я решительно против них». Это говорит Сталин 19 ноября 1924 года. Или вот еще: «Вы хотите крови товарища Бухарина? Мы не дадим ее вам!» Это тоже говорит товарищ Сталин на XIV съезде партии. Какие-то злодеи хотят крови товарища Бухарина, а добрый Сталин спасает товарища Бухарина от кровожадных извергов. До чего добр старший следователь!

Не знаю, какие злодеи хотели бухаринской крови, но расстрелян он был по сталинскому приказу.

Распределение ролей между Сталиным и Молотовым сохранялось не только во внутренней, но и во внешней политике. Во время международных конференций Молотов требует, настаивает, напирает. Все требования – от Молотова, все уступки – от доброго Сталина. Это принималось за чистую монету: западные дипломаты верили – вся злость от Молотова; если бы не этот ястреб, все было чудесно. И мало кто понимал: умри Молотов внезапной смертью, к примеру, перед Ялтинской конференцией, Сталин горевал бы долго, а потом все равно назначил на его место нового младшего следователя…

Перед войной Сталин провел страну через три испытания: индустриализацию, коллективизацию, Великую чистку. Каждый раз роль Сталина была ролью Верховного существа, которое с недосягаемых вершин взирает на происходящее, а Молотов (с 1930 года он, кроме всего, – глава правительства) осуществлял повседневное непосредственное руководство. Сталин руководил всем, а Молотов там, где в данный момент совершалось самое главное событие. Именно так на войне делят обязанности: командир держит под контролем все свои войска, а его первый заместитель отвлекается от побочных дел и руководит той частью войск, которые выполняют самую важную задачу.

План индустриализации принимался съездом партии по докладу Молотова (в случае провала Сталин за индустриализацию не отвечал). Коллективизацией руководила «Деревенская комиссия Политбюро», которую возглавлял Молотов. За все головокружения от успехов товарищ Сталин тоже ответственности не нес. Надо старшему следователю отдать должное: младшего следователя он старался сильно грязью не мазать. Грязь попадала на Молотова только в самом крайнем, неожиданном случае. При любой возможности ответственность возлагалась на низшие эшелоны власти. Вина за «перегибы» в коллективизации легла на «некоторых руководителей районного масштаба».

Неоспорима роль Молотова в Великой чистке. Ежов даже чисто формально был всего лишь одним из наркомов в правительстве Молотова. А если глянуть на закулисную сторону чистки, то роль Молотова в ряде случаев вполне сравнима с ролью самого Сталина. Маршал Советского Союза Г.К. Жуков описывает Молотова так: «Это был человек сильный, принципиальный, далекий от каких-либо личных соображений, крайне упрямый, крайне жестокий, сознательно шедший за Сталиным и поддерживавший его в самых жестоких действиях, в том числе и в 1937 – 1938 годах, исходя из своих собственных взглядов. Он убежденно шел за Сталиным, в то время как Маленков и Каганович делали на этом карьеру». (ВИЖ, 1987, N 9, с. 49).

Великая чистка завершилась. Вину свалили на Ежова, самого Ежова ликвидировали, чистку назвали ежовщиной. Молотов чист. Сталин – тем более.

Три этапа прошли. Результат: страна подчинена Сталину, армия, НКВД, писатели и историки, крестьяне и музыканты, генералы и геологи, дипломаты и все, все, все – под контролем. Сельское хозяйство в руках партии: бери из деревень хоть все, и по любой назначенной Кремлем цене, можно и бесплатно. Промышленность дает продукцию, армия покорна, аппарат НКВД вычищен и готов к новым свершениям. Что дальше?

Третий этап – Великая чистка – завершился в конце 1938 года. Страна вступает в новый этап.

Что теперь замышляет Сталин, куда направит он усилия страны? Определить главное направление легко. Надо просто смотреть, на какую работу Сталин поставит Молотова…

В мае 1939 года Сталин назначает Молотова Народным комиссаром иностранных дел с сохранением должности главы правительства.

Казалось бы, после Великой чистки на втором месте должен стоять Главный идеолог или Главный инквизитор, Главный планировщик, на худой конец. Но нет. На втором месте – Нарком иностранных дел. Этому факту может быть только одно объяснение: в ходе индустриализации, коллективизации и Великой чистки коммунисты обеспечили «равенство и братство» в своей стране, и теперь их взор обращен на соседей. Соседям тоже надо обеспечить счастливую жизнь. В этом суть нового этапа, в этом смысл нового назначения Молотова.

Возразят: если Сталин готовил великую освободительную войну, так почему поставил Молотова на внешнюю политику? Логично было бы поставить Молотова во главе армии или военной промышленности Возражение не принимаю. Сталин действовал правильно Война – лишь один из инструментов внешней политики Войны выигрываются прежде всего политикой. Нужно найти хороших, надежных, богатых, мощных и щедрых союзников, нужно поставить союзников в такое положение, чтобы они помогали в любой ситуации, независимо от того, подписаны с ними договора или нет. Нужно так представить себя, чтобы все верили: Советский Союз всех боится, Советский Союз – невинная жертва, Советский Союз хочет мира и только мира, если Советский Союз захватывает чужие территории, если советские чекисты стреляют людей тысячами, так это – ради прогресса. Дипломатия должна так работать, чтобы Сталин подписал договор с Гитлером, но чтобы все считали Гитлера агрессором и захватчиком, а Сталина – жертвой. Чтобы все думали, будто Сталин идет на такой шаг вынужденно, и другого выхода у него нет Если дипломаты выиграют, то генералам останется только довершить… Но если дипломаты проиграют, если мир будет видеть в вашей стране только агрессора, который стремится к покорению соседей, то вашим генералам придется туго.

Молотов оказался великим дипломатом. Поставленную задачу выполнил, на политическом фронте победил.

Без победы на политическом фронте победа в бою или невозможна, или бесполезна. Гитлер проиграл в сфере большой политики еще до того, как заговорили пушки. Надо было не скрывать концлагеря, а показать их всему миру, объявив, что они созданы ради прогресса. Надо было захватывать соседние земли, но представлять так, что это жестокая необходимость. Мы бы не хотели, но вынуждены. Надо было искать союзников за океаном, богатых, сильных и щедрых.

А еще надо было играть комедию: сам Гитлер человек хороший и добрый, и если бы все от него зависело. – Жаль, что рядом с ним такой несговорчивый злодей Риббентроп.

В сфере большой политики Гитлеру и Риббентропу следовало учиться у Сталина и Молотова.

Когда говорят о назначении Вячеслава Молотова Наркомом иностранных дел, обязательно вспоминают предшественника Максима Максимовича Литвинова.

Про Литвинова принято говорить хорошо, политику Литвинова вспоминают добрым словом: вот, мол, был хороший человек Литвинов, всей душой – к Западу, любил мир, хотел сближения, делал все возможное… а потом появился плохой Молотов и повел политику на сближение с Гитлером Вот онто, этот плохой Молотов, все испортил.

Со стороны, выглядело так. Но если разобраться, то окажется, что политики Литвинова не существовало и не могло существовать. Литвинов – один из наркомов в правительстве Молотова, и проводил Литвинов не свою политику, а политику Молотова, точнее – политику Сталина. Литвинов выступал не от своего имени, а от имени советского правительства, главой которого был Молотов.

Но на деле внешняя политика определялась не правительством, а решениями Политбюро. Ведущими членами Политбюро были Сталин и все тот же Молотов. Литвинов ни членом, ни кандидатом в члены Политбюро не был и потому к решению вопросов внешней политики допуска не имел. Роль его – исполнять приказы Сталина и Молотова.

Трудно согласиться и с тем, что Молотов вдруг внезапно появился на международной арене вместо Литвинова Нет Молотов постоянно на сцене присутствовал, только из зала его было не видно: он находился чуть выше, там, где в кукольном театре находится кукловод, который дергает за веревочки и произносит речи, которые в зале воспринимаются, как речи кукол Молотов всегда стоял над Литвиновым как могущественный член Политбюро, как глава правительства над своим министром, как первый заместитель Главного механика мясорубки Если бы Литвинов осмелился хоть на шаг отступить от инструкций Сталина – Молотова, то оказался бы там, где оказались многие из его коллег-дипломатов.

Сам Литвинов никогда не претендовал на самостоятельную политику и постоянно это подчеркивал. Одно из многих свидетельств: И.М. Майский в 1932 году отправляется с дипломатической миссией в Лондон. Максим Литвинов дает Майскому последние инструкции: «Вы понимаете, конечно, – пояснил Максим Максимович, – что это не мои личные директивы, а директивы более высоких органов». (И.М. Майский. Кто помогал Гитлеру. С. 13).

Так говорил Литвинов за несколько лет до Великой чистки. Во время чистки Литвинов и подавно своевольничать не смел. Да и вообще он сохранил голову под сталинско-молотовским топором потому, что не только был покорен и предан, но и имел достаточно хитрости, чтобы эту покорность и преданность при всяком случае демонстрировать.

Литвинов был выбран и выдвинут Молотовым не зря. Когда Украина корчилась в судорогах голода, организованного Сталиным – Молотовым, упитанная физиономия Литвинова была лучшим доказательством того, что не все в Советском Союзе голодают. Когда Сталин – Молотов, ограбив страну, закупали в странах Запада военную технологию, надо было иметь соответствующие отношения и с Америкой, и с Британией, и с Францией. У Литвинова это получалось. Не потому с Западом отношения были чудесными, что Литвинову так захотелось, а потому, что Сталину – Молотову нужна была технология. С Гитлером, кстати, тоже контакты не рвали.

А потом наступило время помощь Запада повернуть против Запада. Литвинов был больше не нужен, и его выгнали. И вот тогда из-за кулис вышел плохой Молотов и объявил, что комедия окончена, пора за комедию расплачиваться, а вместо комедии начинается трагедия.

На этом история хорошего Литвинова не кончается. В 1941 году после нападения Гитлера снова потребовалась помощь Запада. Литвинова достали из-за печки и назначили заместителем Молотова. Задача: установить хорошие отношения с Британией и США, требовать помощи. С поставленной задачей хороший Литвинов справился.


Глава 5
ПРОЛОГ НА ХАЛХИН-ГОЛЕ

Победивший в одной стране социализм отнюдь не исключает разом все войны. Наоборот, он их предполагает.

В.И.Ленин, «Военная программа пролетарской революции».

19 августа 1939 года Сталин принял решения, которые повернули мировую историю. Когда-то откроют архивы, и мы найдем много интересного. Но главного не найдем. И вот почему.

«Сколько раз я вам говорил – делайте, что хотите, но не оставляйте документов, не оставляйте следов». Это слова самого Сталина. Он произнес их публично с трибуны XVI съезда партии. В этом месте стенограмма фиксирует «гомерический хохот всего зала». Съезд бурно смеялся – товарищ Сталин изволил шутить. Понятно, Сталин говорил не о себе, а о своих противниках, которые якобы руководствуются принципом не оставлять документов и следов.

Но съезд зря смеялся. Сталин всегда приписывал противникам свои собственные намерения, принципы и методы. Своих противников Сталин чуть позже перестреляет. И почти всех делегатов XVI съезда перестреляет. А документы о своем личном участии оставит в минимальных количествах.

Ни один диктатор не может сравниться со Сталиным в умении заметать следы личного участия в преступлениях.

Как это делалось, рассказывает Анастас Микоян, который побил все рекорды выживания. Он состоял в ЦК с 1923 по 1976 год, то есть 53 года; из них 40 лет являлся кандидатов или членом Политбюро. Он описывает совещания у Сталина: «Чаще всего нас было 5 человек. Собирались мы поздно вечером или ночью и редко во второй половине дня, как правило, без предварительной рассылки повестки. Протоколирования или каких-либо записей по ходу таких заседаний не велось». (ВИЖ, 1976, N 6, с. 68).

Референт Сталина генерал-полковника авиации А.С. Яковлев: «На совещаниях у Сталина в узком кругу не было стенографисток, секретарей, не велось каких-либо протокольных записей». (Цель жизни. С. 498).

Маршал Советского Союза Д.Ф. Устюгов во время войны был Наркомом вооружения: «На заседаниях и совещаниях, которые проводил Сталин, обсуждение вопросов и принятие по ним решений осуществлялось нередко без протокольных записей, а часто и без соответствующего оформления решений». (Во имя победы. С. 91).

Другими словами, решения принимались, но на бумаге не фиксировались. Как в мафии.

Маршал Советского Союза Г.К. Жуков – во время войны был заместителем Верховного главнокомандующего, то есть Сталина. «Многие политические, военные, общегосударственные вопросы обсуждались и решались не только на официальных заседаниях Политбюро ЦК и в Секретариате ЦК, но и вечером за обедом на квартире или на даче И. В. Сталина, где обычно присутствовали наиболее близкие ему члены Политбюро». (Воспоминания и размышления. С. 296).

Генерал-полковник Б.Л. Ванников был Наркомом вооружения, затем Наркомом боеприпасов: «На заседаниях и совещаниях у Сталина существовала практика – обсуждать вопросы и принимать по ним решения нередко без протокольных записей… Отсюда ясно, что освещение многих событий только по документам недостаточно и неполно, а в ряде случаев и неточно». (ВИЖ, 1962, N 2).

Совещания у Гитлера славились многолюдьем. Все, что говорил Гитлер, фиксировалось для истории тремя стенографистками и личным историком. А у Сталина совещания не просто похожи на тайные сборища заговорщиков и конспираторов. Они таковыми были по духу и существу. Тут не оставляли документов и следов. Поэтому, как учил нас Сталин, будем смотреть не на слова, которые от нас скрывают, а на дела, которые на виду.

Если неопытный игрок садится играть в карты с шулером, то обычно допускает только одну ошибку: берет карты в руки.

В августе 1939 года в Москву прибыли британская и французская военные делегации для переговоров о совместных действиях против Германии. Правительства Британии и Франции повторили ошибку неопытных игроков. Сев за один стол со сталинскими шулерами, Британия и Франция переговоры проиграли.

Ни британское, ни французское правительства намерений Сталина не поняли. А сталинский замысел прост: заставить Францию и Британию объявить войну Германии… или спровоцировать Германию на такие действия, которые вынудят Францию и Британию объявить Германии войну.

Германия и Франция имели общую границу, а Советский Союз был отделен барьером нейтральных государств. При любом раскладе, при любой комбинации сил основные боевые действия могли быть между Германией и Францией при активном участии Британии, а Советский Союз формально мог быть на одной стороне, но фактически оставался как бы в стороне от европейской мясорубки и мог ограничиться посылкой экспедиционных сил…

Переговоры со Сталиным были для Франции и Британии проигрышными в любом случае. Советская сторона могла использовать в своих политических целях все, начиная со списка членов дипломатических делегаций. Если бы Франция и Британия отправили в Москву делегации высокого ранга, то Сталин мог бы сказать Гитлеру: смотри, что тут против тебя затевается, а ну подписывай со мной пакт, иначе… Если бы Британия и Франция прислали в Москву делегации рангом пониже, то Сталин мог обвинить Британию и Францию в нежелании «обуздать агрессора»: в составе советской делегации сам Нарком обороны товарищ Ворошилов, а вы кого прислали?

Получив согласие от британского и. французского правительств на переговоры, Сталин сразу оказался в ситуации, в которой проиграть нельзя. Для Сталина открылись две возможности:

– или советская делегация будет выдвигать все новые и новые требования и доведет дело до того, что Британия и Франция будут вынуждены начать войну против Германии;

– или переговоры сорвутся, и тогда Британию и Францию можно будет обвинить во всех смертных грехах, а самому подписать с Гитлером любой самый гнусный пакт. И советская делегация выдвинула требования: у нас нет общей границы с Германией, нашим войскам нужны проходы через Польшу.

Это требование было неприемлемым для Польши и ненужным для Советского Союза. Неприемлемым потому, что правительство и народ Польши знали, что такое Красная Армия и НКВД. Чуть позже Эстония, Литва и Латвия позволили разместить советские гарнизоны на своей территории и попали в коммунистическое рабство, которое при другом развитии событий могло стать вечным. Опасения польской стороны были обоснованы и впоследствии подтвердились массовыми захоронениями польских офицеров на советской земле.

Если бы Сталин хотел мира, то зачем ему проходы в Польше? Член Политбюро, Нарком обороны Маршал Советского Союза К.Е, Ворошилов заявил на переговорах: «Так как Советский Союз не имеет общей границы с Германией, путей вступления в соприкосновение с агрессором не имеется». («Международная жизнь», 1959, N 3, с. 157).

Ну так и радуйтесь! Неужели Ворошилову и Сталину цинизма не хватает понять, что отсутствие общих границ с гитлеровской Германией – это благо для страны. Если, конечно, мы намерены обороняться или лучше всего – вообще остаться в стороне от войны.

Но Сталин не намеревался ни обороняться, ни тем более оставаться вне войны. Коридоры через польскую территорию были нужны Сталину, с одной стороны, для советизации Польши, с другой стороны, коридоры давали возможность нанести внезапный удар в спину Германии в случае, если она ослабеет в войне против Франции, Британии и потенциально – против США. Никакого иного применения коридорам через польскую территорию не придумать.

Были и другие предложения советской стороны: давайте начнем войну против Германии не только в случае прямой германской агрессии, но и в случае «косвенной агрессии». Что есть «косвенная агрессия» известно только товарищу Сталину и его дипломатам. Если бы предложения советской делегации были приняты, то Сталин (совершенно справедливо) мог требовать от Британии и Франции выступления против Германии в ответ на любой внешнеполитический акт Германии. Формулировка растяжимая, при желании «косвенной агрессией» можно назвать что угодно. Сценарий войны в этом случае предельно упрощался – в ответ на любые действия Германии Франция и Британия по требованию Сталина были вынуждены выступить против нее. Выступил бы и Советский Союз, но не со своей территории, а с польской, что удобно и безопасно.

В любом случае основные боевые действия развернулись между Францией и Германией, а потом свежие советские войска через польскую территорию наносят завершающие удары в спину Германии.

Британия и Франция, согласны на такой вариант? Нет? Тогда переговорам конец, вы виноваты в их срыве!

Делегации Франции и Британии, желая доказать серьезность своих намерений, сообщили советской стороне сведения чрезвычайной важности, которые сообщать Сталину не следовало: если Германия нападет на Польшу, Британия и Франция объявят войну Германии. Это была та информация, которую так ждал Сталин. Гитлер считал, что нападение на Польшу пройдет безнаказанно, как захват Чехословакии. А Сталин теперь знал, что Гитлера за это накажут Так ключ от начала Второй мировой войны попал на сталинский стол.

Сталину оставалось только дать зеленый свет Гитлеру: нападай на Польшу, я тебе мешать не буду (а Франция и Британия объявят тебе войну). 19 августа 1939 года Сталин сообщил Гитлеру, что в случае нападения Германии на Польшу Советский Союз не только не останется нейтральным, но и поможет Германии.

В Москву прибывает Риббентроп и 23 августа подписывает пакт с Молотовым о нападении на Польшу…

Второй мировой войны могло и не быть. Выбор был за Сталиным.

У Сталина было две возможности.

Первая. Независимо от позиции Британии, Франции и Польши официально объявить, что Советский Союз будет защищать польскую территорию, как свою собственную. Польское правительство не желает советских войск на польской территории, в этом ничего страшного. Если Германия разгромит польскую армию и свергнет правительство, тогда Красная Армия вступит на польскую территорию и будет воевать против Германии. Чуть раньше Советский Союз официально заявил: «Границу Монгольской народной республики мы будем защищать, как свою собственную». («Правда», 1 июня 1939 года).

Слова не расходились с делом. Именно в тот день, 1 июня 1939 года, заместителя командующего Белорусским военным округом комдива Г. К. Жукова вызвали из Минска в Москву Утром 2 июня Жукова встретил Р. П. Хмельницкий, командир для поручений особой важности при Наркоме обороны, и сообщил, что маршал К.Е. Ворошилов уже ждет После короткого инструктажа – путь Жукова в Монголию, где он защищал территорию Монголии от японской агрессии так, как защищал бы советскую территорию.

Именно так мог поступить Сталин и на своих западных границах: официально и твердо заявить, что нападение на Польшу превратится в упорную и длительную войну, к которой Германия не готова…

Была в августе 1939 года у Сталина и вторая возможность – затягивать переговоры с Британией и Францией, и это было бы Гитлеру предупреждением: нападай на Польшу, но имей в виду – вся Европа против тебя, мы тут в Москве сидим и о чем – то совещаемся, нам достаточно блокировать Германию.

Но Сталин выбрал третий путь: Гитлер, нападай на Польшу, я тебе помогу. Гитлер напал… и получил войну со стороны Британии и Франции…

Что Сталину и требовалось.

19 августа 1939 года были приняты и другие решения исторической важности. В далекой Монголии Жуков подготовил внезапный удар по 6-й японской армии. Принципиальное согласие на внезапный удар Сталин дал раньше, но теперь, когда все подготовлено, Жукову надо получить разрешение окончательное. В тот момент были и другие варианты действий Например, советским войскам встать в глухую оборону, а подготовленное наступление отменить. Наступление – риск В случае удачи, Япония получит урок на многие годы. В случае провала – весь мир заговорит о том, что Сталин обезглавил армию, и воевать она не способна. В случае провала Жукова можно расстрелять, но его кровью военного позора не смоешь.

В субботу, 19 августа 1939 года, Сталин шифровкой передает Жукову одно только слово: ДОБРО. Через несколько часов Жуков наносит удар.

Правда там, в Монголии, в момент нанесения удара был уже не поздний вечер 19 августа, а воскресный рассвет 20-го.

Молниеносная война в Монголии начиналась так…

В 5.45 153 советских бомбардировщика под прикрытием соответствующего количества истребителей нанесли внезапный удар по позициям японских войск. Тут же заговорила артиллерия. Артиллерийская подготовка была короткой (2 часа 45 минут), но небывало мощной. В ходе огневой подготовки советская авиация нанесла второй удар, и в 9.00 танковые клинья вспороли японскую оборону. Замысел Жукова был прост. Жуков провел классическую операцию на окружение – относительно слабый центр и две мощные подвижные фланговые группировки. Центр только сдерживает противника, а ударные группировки на флангах, не ввязываясь в затяжные бои, обходя очаги сопротивления, стремительно уходят вперед и соединяются позади противника. Через трое суток кольцо окружения вокруг японских войск сомкнулось, и начался разгром.

Операция на Халхин-Голе блистательна в замысле и в исполнении. Жуков рисковал. Но риск себя оправдал.

Жуков приказал вынести аэродромы как можно ближе к линии фронта. Это позволило самолетам брать меньше топлива, но больше бомб. Интенсивность использования авиации резко повысилась: самолеты взлетали, еще не набрав высоты, бомбили, быстро возвращались, брали бомбы и вновь взлетали. А когда советские танки ушли далеко вперед, авиация могла их поддерживать без смены аэродромов базирования.

Жуков вынес к самому переднему краю госпитали и базы снабжения – подача боеприпасов, топлива и всего необходимого для боя осуществлялась бесперебойно и быстро, эвакуация раненых не требовала много времени, через несколько минут после ранения солдат оказывался на операционном столе. Жуков вынес свой и все другие командные пункты к переднему краю так, что сам лично мог видеть панораму сражения, а когда войска ушли далеко вперед, ему не потребовалось перемещать командный пункт вслед за войсками. В ходе подготовки наступления Жуков почти полностью запретил пользование радиосвязью. Связь в основном осуществлялась по проводам короткими, понятными только двум говорящим, приказами и командами.

Операция готовилась втайне. Каждый исполнитель получал указания только в рамках своих обязанностей и не имел представления ни об общем замысле, ни о размахе и сроках начала наступления. Впрочем, многие не знали и о самом наступлении. Жуков обманывал не только японскую разведку, но прежде всего своих собственных солдат и командиров. Они до самого последнего момента считали, что готовится оборона на длительный период. Если свои солдаты и командиры верили в это, то верил и противник…

Дезинформация дала обильный результат: во всей предшествующей японской истории не было столь ужасного поражения. Разгром 6-й японской армии на Халхин-Голе имел стратегические последствия. Была остановлена японская агрессия в направлении Советского Союза и Монголии и повернута в другую сторону… В 1941 году, в критические для Советского Союза дни, японские генералы, помня урок Халхин – Гола, не решились напасть.

Халхин-Гол – это первая в XX веке молниеносная война, «блицкриг» в чистом виде. Это первое в истории правильное применение танков крупными массами для ударов в глубину. Это первый пример небывалой концентрации артиллерии на узких участках фронта. Это образец абсолютной внезапности сокрушающих ударов – за первые полтора часа сражения японская артиллерия не произвела ни единого выстрела и ни один японский самолет не поднялся в воздух. Халхин-Гол – начало восхождения Жукова.

После возвращения Жукова из Монголии Сталин доверил ему самый мощный из советских военных округов – Киевский, а в феврале 1941 года назначил начальником Генерального штаба. В этой должности Жуков готовил войну против Германии. На германской границе (только в несоизмеримо большем масштабе) он повторил все то, что применил против японской армии.

Жуков создал две сверхмощные подвижные ударные фланговые группировки во Львовском и Белостокском выступах, кроме того – еще одну группировку для удара по Румынии.

Жуков выдвинул аэродромы к самым границам и сосредоточил на них по сто, иногда и по двести самолетов. К самым границам Жуков выдвинул госпитали, базы снабжения, командные пункты.

Жуков выдвинул к границам сотни тысяч тонн боеприпасов, топлива, запасных частей для танков и самолетов. Жуков почти полностью запретил пользование радиосвязью. Жуков сохранял свой замысел в абсолютном секрете, и мало кто в Красной Армии знал, что же предстоит делать.

При внезапном нападении противника все это имело бы катастрофические последствия. Вся деятельность Жукова в начале 1941 года воспринимается как серия просчетов и роковых ошибок. Но в 1942 году он повторит все эти «ошибки» при подготовке внезапного сокрушительного удара двух фланговых подвижных группировок под Сталинградом. И снова он вынесет аэродромы, командные пункты, базы снабжения и госпитали к переднему краю.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю