Текст книги "Беру свои слова обратно"

Автор книги: Виктор Суворов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Жуков рыл яму Сталину: мол, он, великий Жуков, требовал поднять войска по тревоге, изготовить их к отражению вторжения и пр. и пр., а глупый Сталин не позволял привести войска в готовность... Но в эту яму сам Жуков и угодил. Сообразим: мог ли Жуков перед войной требовать от Сталина решительных действий по отражению германской агрессии, если ровным счетом ничего не знал о подготовке такой агрессии? Если о замыслах Гитлера ему было неизвестно? Если разведка ему не подчинялась и не докладывала о сосредоточении германских войск на советских границах?

Теперь возразим генерал-лейтенанту Павленко.

Во-первых, каждый человек отвечает за каждую свою подпись. Если ротный старшина подмахнет не глядя, то может в мантульные места загреметь. А может – и под расстрел. Жукова ставили на пост начальника Генерального штаба именно затем, чтобы зря не подмахивал.

Во-вторых, если начальнику Генерального штаба приходится подписывать десятки и сотни документов в день, значит, он – бездарь. Такого надо гнать из-за полной профессиональной непригодности. Перед хорошим начальником – чистый стол. У хорошего начальника работают подчиненные. Хороший начальник обязан так организовать работу, чтобы всю ответственность переложить на нижестоящих, чтобы самому не подмахивать. Пусть заместители подмахивают.

В-третьих, сообщение разведки о предстоящем германском вторжении было не одно, они шли потоком. Павленко сам говорит про эти сообщения во множественном числе... Вот и выходит, что Жуков Георгий Константинович подмахнул не раз.

Он подмахивал регулярно.

Глава 9. Только лично!

Культ личности Жукова давил на всех нас, в том числе и на нашего брата.

Маршал Советского Союза И.С. Конев.

Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского (1957 г.) пленума ЦК КПСС и другие документы. С. 487

1.

То, что мемуары Жукова не выдерживают никакой критики, было заявлено мной еще в начале 80-х годов ХХ века. Храбрецов издать «Ледокол» в то время не нашлось. Но в 1985 году удалось опубликовать книгу отдельными главами в парижской газете «Русская мысль», в журнале «Континент» и британском военном журнале RUSI (Royal United Services Institute). В главе про Сообщение ТАСС от 13 июня 1941 года я высмеял книгу Жукова. Потом «Ледокол» был опубликован в Германии на немецком языке, во Франции, в Польше, Болгарии и других странах. После «Ледокола» во всех моих книгах о войне я недобрым словом поминал мемуары великого полководца.

В Советском Союзе в эти годы шел обратный процесс: культ личности Жукова разрастался и креп, мемуары стратега объявлялись «самой правдивой книгой о войне» и единственным источником знаний о ней. Под самый закат «перестройки», которая на самом деле была агонией Советского Союза, начальник всех писателей СССР Герой Советского Союза В.В. Карпов опубликовал план Генерального штаба Красной Армии от 15 мая 1941 года. Карпов как вождь идеологического фронта коммунизма имел доступ к очень важным архивам. Этот план имел гриф «Особо важно. Совершенно секретно. Только лично». Документ был подготовлен в Генеральном штабе Красной Армии и предназначался только Сталину. В нем шла речь о последних приготовлениях Красной Армии к внезапному нападению на Германию. Значения документа Карпов не понял. По мысли Карпова, этот план свидетельствовал о поразительных способностях Жукова. Стратег, мол, думал не только об обороне и отражении вражеского нашествия, но и пошел дальше, предложив нанести внезапный удар.

О существовании «Ледокола» Карпов в тот момент не знал, потому поместил план Генерального штаба от 15 мая 1941 года в своей книге о Жукове. Если бы в это время «Ледокол» уже появился в России, Карпов скорее всего от публикации воздержался бы.

Справедливости ради надо сказать, что до Карпова об этом плане вспоминал генерал-полковник Волкогонов, но цитировал весьма скупо.

В настоящее время план Генерального штаба Красной Армии от 15 мая 1941 года широко известен, это освобождает меня от необходимости переписывать его еще раз. Вот только отдельные выдержки из него:

"Первой стратегической целью действий войск Красной Армии поставить – разгром главных сил немецкой армии, развернутых южнее Демблин, и выход к 30 дню операции на фронт Остроленка, р. Нарев, Лович, Лодзь, Крейцбург, Оппельн, Оломоуц. Последующей стратегической целью иметь: наступлением из района Катовице в северном или северо-западном направлении разгромить крупные силы Центра и Северного крыла германского фронта и овладеть территорией бывшей Польши и Восточной Пруссии.

Ближайшая задача – разгромить германскую армию восточнее р. Висла и на Краковском направлении, выйти на р.р. Нарев, Висла и овладеть районом Катовице, для чего:

а) главный удар силами Юго-Западного фронта нанести в направлении Краков, Катовице, отрезая Германию от ее южных союзников;

б) вспомогательный удар левым крылом Западного фронта нанести в направлении Седлец, Демблин, с целью сковывания Варшавской группировки и содействия Юго-Западному фронту в разгроме Люблинской группировки противника;

в) вести активную оборону против Финляндии, Восточной Пруссии, Венгрии и Румынии и быть готовыми к нанесению удара против Румынии при благоприятной обстановке.

Таким образом, Красная Армия начинает наступательные действия с фронта Чижов, Мотовиско силами 152 дивизий против 100 дивизий германских...

Западный фронт (ЗапОВО) – четыре армии, в составе – 31 стрелковой, 8 танковых, 4 моторизованных и 2 кавалерийских дивизий, а всего 45 дивизий и 21 полка авиации.

Задачи: ...с переходом армий Юго-Западного фронта в наступление, ударом левого крыла фронта в направлениях на Варшаву, Седлец, Радом, разбить Варшавскую группировку и овладеть Варшавой, во взаимодействии с Юго-Западным фронтом разбить Люблинско-Радомскую группировку противника, выйти на р. Висла и подвижными частями овладеть Радом.

Граница фронта слева – р. Припять, Пинск, Влодава, Демблин, Радом.

Штаб фронта – Барановичи.

Юго-Западный фронт – восемь армий, в составе 74 стрелковых, 28 танковых, 15 моторизованных и 5 кавалерийских дивизий, а всего 122 дивизии и 91 полк авиации с ближайшими задачами:

а) концентрическим ударом армий правого крыла фронта окружить и уничтожить основную группировку противника восточнее р. Вислы в районе Люблин;

б) одновременно ударом с фронта Сенява, Перемышль, Лютовиска разбить силы противника на Краковском и Сандомирско-Келецком направлениях и овладеть районами Краков, Катовице, Кельце, имея в виду в дальнейшем наступать из этого района в северном или северо-западном направлении для разгрома крупных сил северного крыла фронта противника и овладения территорией бывшей Польши и Восточной Пруссии;

в) прочно оборонять госграницу с Венгрией и Румынией и быть готовым к нанесению концентрических ударов против Румынии из районов Черновцы и Кишинев, с ближайшей целью разгромить северное крыло румынской армии и выйти на рубеж р. Молдова, Яссы.

Для того чтобы обеспечить выполнение изложенного выше замысла, необходимо заблаговременно провести следующие мероприятия, без которых невозможно нанесение внезапного удара по противнику как с воздуха, так и на земле:

1. Произвести скрытое отмобилизование войск под видом учебных сборов запаса;

2. Под видом выхода в лагеря произвести скрытое сосредоточение войск ближе к западной границе, в первую очередь сосредоточить все армии резерва Главного Командования;

3. Скрыто сосредоточить авиацию на полевые аэродромы из отдаленных округов и теперь же начать развертывать авиационный тыл;

4. Постепенно под видом учебных сборов и тыловых учений развертывать тыл и госпитальную базу.

В резерве Главного Командования иметь 5 армий и сосредоточить их:

– две армии в составе 9 стрелковых, 4 танковых и 2 моторизованных дивизий, всего 15 дивизий, в районе Вязьма, Сычовка, Ельня, Брянск, Сухиничи;

– одну армию в составе 4 стрелковых, 2 танковых и 2 моторизованных дивизий, а всего 8 дивизий, в районе Вилейка, Новогрудок, Минск;

– одну армию в составе 6 стрелковых, 4 танковых и 2 моторизованных дивизий, а всего 12 дивизий, в районе Шепетовка, Проскуров, Бердичев и

– одну армию в составе 8 стрелковых, 2 танковых и 2 моторизованных дивизий, а всего 12 дивизий, в районе Белая Церковь, Звенигородка, Черкассы...

Прошу:

1. Утвердить представляемый план стратегического развертывания Вооруженных Сил СССР и план намечаемых боевых действий на случай войны с Германией...

Народный комиссар обороны СССР

Маршал Советского Союза С. Тимошенко

Начальник Генерального штаба К. А.

генерал армии Г. Жуков".

Документ написан от руки генерал-майором А.М. Василевским, будущим Маршалом Советского Союза. Под документом обозначены подписи Тимошенко и Жукова, но их собственноручных подписей нет.

2.

Карпов ликовал: «А теперь представьте, что произошло бы, если бы этот план Жукова был принят и осуществлен. В один из рассветов июня тысячи наших самолетов и десятки тысяч орудий ударили бы по сосредоточившимся (скученным) гитлеровским войскам, места дислокации которых были известны с точностью до батальона. Вот была бы внезапность так внезапность! Пожалуй, более невероятная, чем при нападении немцев на нас. Никто в Германии, от рядового солдата до Гитлера, даже подумать не мог о таких действиях нашей армии! Сотни наших самолетов, уничтоженных на земле, и сотни тысяч снарядов, брошенных при отступлении, – все это обрушилось бы на скопившиеся для вторжения силы агрессоров. А вслед за этим мощнейшим ударом несколько тысяч танков и 152 дивизии ринулись бы на растерявшегося противника. Мне представляется: все, что произошло в первые дни на нашей земле после ударов гитлеровцев, точно так же, по такому же сценарию развернулось бы на территории противника. К тому же гитлеровцы абсолютно не имели опыта действий в таких экстремальных для них ситуациях. Паника, несомненно, охватила бы их командование и армию» (В. Карпов. Маршал Жуков. Его соратники и противники в дни войны и мира. Литературная мозаика. М., 1992. С. 218).

Книга Карпова была опубликована, и тут как раз «Ледокол» наконец дошел до России. На основе открытых, всем доступных материалов я доказал, что Сталин готовил внезапное нападение на Германию и Румынию. Последняя глава «Ледокола» называется «Война, которой не было». Я описал то, что должно было случиться: «Из района Львова самый мощный советский фронт наносит удар на Краков и вспомогательный – на Люблин...». А писатель Карпов предъявил совершенно секретный особой важности план, который все это подтвердил.

Не зная о существовании «Ледокола», Карпов попытался представить, что могло бы случиться после внезапного сокрушительного удара Красной Армии, и почти через десять лет после меня описал ситуацию точно так же, почти теми же словами.

Разница заключалась в том, что Карпов нашел документ и расценил его как один из возможных, но не принятых и неосуществленных планов. А я в «Ледоколе» доказал, что ничего другого и не замышлялось. С момента захвата власти в России вожди коммунизма не имели никаких иных планов, кроме владычества над миром и распространения своей кровавой диктатуры на все континенты. Они четко и правильно понимали, что без мирового господства их власть не может долго существовать. Ничто, кроме мирового господства, их не могло спасти. А мирового господства они могли достичь только в результате новой мировой войны. Ради этого они помогли Гитлеру захватить власть. Ради этого они руками Гитлера развязали Вторую мировую войну. В 1941 году они готовили заключительный акт: внезапный удар по Германии и захват Европы...

Итак, вот «Ледокол» и мои теоретические построения, а вот – найденный высокопоставленным деятелем Коммунистической партии совершенно секретный особой важности план, который все это подтверждает. Карпов, один из ведущих идеологов коммунизма, по простоте душевной документ опубликовал и все, что содержится в «Ледоколе», нечаянно подтвердил.

Официальные идеологи тут же объявили «Ледокол» фальшивкой, но что делать с планом Генерального штаба от 15 мая 1941 года? Фальшивкой документ Генерального штаба не объявишь, тогда сам Карпов попадет в число прислужников вражеских разведок и буржуазных фальсификаторов истории.

Как же быть?

Как нейтрализовать разоблачительный документ?

3.

Решений придумали много.

Немедленно выступил бывший сотрудник Института военной истории Министерства обороны Н.А. Светлишин и заявил, что о существовании плана Генерального штаба он узнал не от Волкогонова и не от Карпова. Этот план он якобы нашел еще в начале 60-х годов. Потом, в 1965 году, он якобы имел встречи с Жуковым и задал ему ряд вопросов. Жуков Светлишину якобы рассказал следующее: «Свою докладную я передал Сталину через его личного секретаря Поскребышева. Мне до сих пор не известны ни дальнейшая судьба этой записки, ни принятое по ней решение Сталина. А преподанный по этому поводу мне урок запомнился навсегда. На следующий день Н.А. Поскребышев, встретив меня в приемной Сталина, сообщил его реакцию на мою записку. Он сказал, что Сталин был сильно разгневан моей докладной и поручил ему передать мне, чтобы я впредь такие записки „для прокурора“ больше не писал, что председатель Совнаркома более осведомлен о перспективах наших взаимоотношений с Германией, чем начальник Генштаба, что Советский Союз имеет еще достаточно времени для подготовки решительной схватки с фашизмом. А реализация моих предложений была бы только на руку врагам Советской власти» (Н.А. Светлишин. Крутые ступени судьбы. Хабаровск. 1992. С. 57-58).

Вскоре выступил Н.Н. Яковлев и, ссылаясь на Светлишина, подтвердил, что план Генерального штаба от 15 мая 1941 года был Сталиным отвергнут: «Однако предложения Жукова приняты не были. Тогда он, по-видимому, впервые получил представление о невероятном упрямстве главы Советского государства» (Н. Яковлев. Маршал Жуков. М., 1995. С. 61).

Вот видите, какой глупый Сталин! Все беды, оказывается, от его невероятного упрямства. Над этим заявлением Н.Н. Яковлева мы будем смеяться чуть позже. Сперва разберемся с выдумками Светлишина.

Баллада Светлишина об отвергнутом плане превратилась в доказательство того, что план Генерального штаба существовал, но не был принят и даже никогда не обсуждался. В 1998 году официальные кремлевские идеологи выпустили псевдонаучный сборник «1941 год». Среди авторов-составителей – вся коммунистическая элита: бывший член Политбюро А.Н. Яковлев, два бывших премьера Е.Т. Гайдар и Е.М. Примаков, целая рать чекистов. Опираясь на свидетельство все того же Светлишина, ученые товарищи заявили: по мнению большинства военных историков, план принят не был.

4.

Сборник «1941 год» я назвал псевдонаучным.

За свои слова отвечаю. Полистайте его. Почитайте. Самые малозначительные и ничего не значащие события описаны с многократными повторениями: некий секретный агент сообщает... Страниц через 30 мы читаем то же самое сообщение, но в другом изложении: какой-то чекист переписал сообщение секретного агента и послал его вышестоящему начальнику. Еще страниц через 20 вновь читаем тот же самый текст и снова в другом изложении: вышестоящий переписал его и отправляет еще более вышестоящему... Зачем все это повторять?

Но вот перед нами документ N315. Дата – 11 марта 1941 года. Название совершенно дикое: «Из плана Генштаба Красной Армии о стратегическом развертывании Вооруженных сил Советского Союза на Западе и на Востоке». Почему: из плана? Почему не опубликовать весь план? Дайте нам план войны, а все остальное – не важно. Всю остальную чепуху можно было бы и не публиковать.

Выглядит сей документ очень серьезно. Пока не начнешь его читать...

На трех страницах расписаны сведения о вероятных противниках, состав их сил и возможные замыслы действий. После этого на одной странице – основы нашего стратегического развертывания. Сообщается, сколько дивизий надо иметь для прикрытия северного побережья, сколько в Закавказье и Средней Азии, сколько оставить против Японии, сколько для ведения операций на западе. После этого стоят квадратная скобка, троеточие, еще одна скобка. Далее подписи: Тимошенко, Жуков, Василевский.

Из приложения узнаем, что всего в документе 16 страниц. Нам же сообщили содержание первых четырех, причем на трех из них – сведения о противнике.

Товарищи А.Н. Яковлев, Е.Т. Гайдар, Е.М. Примаков, Р.Г. Пихоя, Л.Е. Решин, Л.А. Безыменский, Ю.А. Горьков и прочие держали в руках план войны, но с нами делиться не стали. Вместо этого они нафаршировали книгу глупейшими сообщениями продажной чекистской агентуры о том, что «многие солдаты симпатизируют Советскому Союзу и воевать против СССР не хотят» (1941 год. М., 1998. Книга вторая. С. 281).

А вот на план Генерального штаба от 11 марта 1941 года у официальных кремлевских идеологов места не хватило. Поэтому они его обкромсали, оставив вводную часть, отрезав все остальное.

Но если по заявлениям Карпова, Светлишина, Волкогонова и прочих план Генерального штаба от 15 мая 1941 года – это нечто необычное, странное, нестандартное, исключительное, отличающееся от всех других подобных документов, то следовало полностью публиковать предыдущий план от 11 марта 1941 года и показать: мы в марте 1941 года исключительно об обороне думали, и только в мае Жукова бес попутал, и он сотворил нечто нам несвойственное, для нашего миролюбивого государства неприемлемое, перепуганным Сталиным отвергнутое без обсуждения.

Но в том-то и дело, что план от 15 мая был развитием всех предшествующих планов подобного рода, включая и тот, который вступил в силу 11 марта. Стратегическая обстановка менялась, соответственно планы корректировались, уточнялись и дополнялись.

Если ошибаюсь, товарищи поправят. Товарищи когда-нибудь опубликуют полный текст плана Генерального штаба от 11 марта 1941 года, и мы увидим, что товарищ Сталин мечтал только о вечном мире и братстве народов. Пока этого не случилось, будем предполагать обратное, а творение «1941 год», этот грандиозный научный труд на хорошей бумаге в добротной обложке, будем считать работой бессовестных, неумелых и неуклюжих фальсификаторов истории.

5.

Удивительные люди заправляют идеологией Государства Российского: по мнению большинства военных историков, план был отвергнут... Товарищи дорогие, было время, когда, по мнению большинства лучших умов человечества, Земля стояла на трех слонах. Вариант – на трех китах. Запомните: мнение большинства всегда ошибочно. Повторяю: всегда!

Перед тем как повторять слова Светлишина, вы должны были задать этому великому первооткрывателю много вопросов. Почему вы их не задали?

А ведь ситуация удивительная. В начале 60-х годов сотрудник Института военной истории Светлишин знал о существовании совершенно секретного особой важности документа, но 30 лет, до начала 90-х годов, хранил молчание.

Если в начале 60-х годов документ Генерального штаба от 15 мая 1941 года все еще представлял государственную тайну Советского Союза, если с него не был снят гриф «Совершенно секретно. Особой важности. Только лично», то кто и почему допустил к этому документу историка Светлишина?

А если с документа гриф секретности был снят еще в те годы и к нему был допущен историк Светлишин, то зачем молчать? И почему в официальных трудах по истории войны об этом исключительной важности документе не упоминалось?

И что это за странное совпадение: появился «Ледокол», его нужно было срочно и беспощадно опровергать, и вот именно в этот момент Светлишин вспомнил про документ и взломал печать молчания на устах своих. Вот только тут он вспомнил про встречу с Жуковым, про свои вопросы и про ответы единственного спасителя.

Если Светлишин действительно обсуждал документ с Жуковым, то должен был сказать великому полководцу: я, историк, знаю о существовании документа, следовательно, он доступен, следовательно, и другие о нем могут знать, почему бы вам, Георгий Константинович, не рассказать широким народным массам о нем? Если в данный момент все это секретно, то напишите объяснение, запечатайте в конверт и отдайте на хранение дочери. Когда документ будет рассекречен, она вскроет пакет, и мы прочитаем ваше толкование случившегося. А то на словах вы сейчас рассказываете, но мне через много десятилетий могут и не поверить.

Вопрос: почему историк Светлишин, обсуждая с Жуковым столь важный вопрос, не оставил тогда никаких записей? Институт военной истории Министерства обороны имеет секретные фонды. После встречи с Жуковым Светлишин был просто обязан доложить начальнику института, что имел с Жуковым разговор исключительной важности. Тут же следовало подробно его записать, заверить, опечатать сургучными печатями и положить на хранение до лучших времен.

Если мы уважаем историка Светлишина и хотим верить его рассказам, то вправе спросить о его столь безответственном отношении к сохранению исторической правды. В 1965 году он не стал документально фиксировать свой разговор с Жуковым, почему же больше чем через четверть века мы должны этому безответственному человеку верить на слово?

А ведь рассказ Светлишина – сплошной бред. Он поверил мемуарам Жукова: делами Генерального штаба Сталин не интересовался, начальника Генерального штаба выслушивал лишь изредка... Потому Светлишин вставил в свой рассказ сталинского секретаря Поскребышева, мол, у бедного Жукова доступа к Сталину не было, он вынужден был передавать документ не лично, а через кого-то: доложите, пожалуйста, товарищу Сталину... Но Жуков, как мы теперь знаем, накануне войны бывал в кабинете Сталина весьма часто и проводил в нем много-много часов. Зачем отдавать документ Поскребышеву, если в любой день он мог отдать его в руки вождю: вот, товарищ Сталин, что мы предлагаем!

Если Жуков, имея возможность лично положить документ на сталинский стол, передавал его через кого-то, то это – поведение труса. Так ведут себя люди, у которых нет смелости лично доложить свои предложения. Чтобы не попадаться на глаза начальникам, свои предложения они через кого-то передают, а потом решение хозяина выслушивают от барского холопа.

6.

Поведение Жукова более чем странное. Любой нормальный человек, перед тем как разрабатывать в деталях грандиозный проект, сначала заручится поддержкой руководства. В разговоре с вождем Жукову следовало осторожно намекнуть на другие возможные варианты: а не поступить ли нам, товарищ Сталин, несколько иначе? Получив отрицательный ответ, нечего было и огород городить.

Составить план войны – дело нешуточное. Помимо самого документа Генерального штаба от 15 мая 1941 года, в нем упомянуты еще шесть документов, включая «План намечаемых боевых действий на случай войны с Германией». Ни один из этих документов пока исследователям недоступен. И вот вам картина: под руководством Жукова и Тимошенко Генеральный штаб Красной Армии подготовил развернутый план разгрома Германии со всеми теоретическими выкладками, обоснованиями, картами, расчетами, представил его Сталину, а уж потом выяснилось, что Сталину это совершенно не интересно. Неужели перед выполнением этого грандиозного проекта Жуков не мог поинтересоваться мнением Сталина и накануне войны не загружать самых высокопоставленных и талантливых генералов Генерального штаба работой, которая вышестоящему руководству не нужна?

Не менее удивительно и поведение Сталина. Жуков бывал у него очень часто, но Сталин (если верить рассказу Светлишина) так и не высказал своего мнения о предложенном плане. Жукову не известны ни судьба плана, ни принятое Сталиным решение. А своему секретарю Поскребышеву «разгневанный» Сталин приказал передать Жукову, чтобы тот впредь чепухой не занимался.

Представим: вот в приемной сталинского кабинета Поскребышев передает Жукову слова Сталина. Тут же Жуков заходит в кабинет «разгневанного» Сталина и начинается обычная работа... Неужто Сталин сам не мог сказать Жукову, чтобы тот не отвлекался на посторонние дела? Почему это надо было делать через Поскребышева?

7.

И объясните мне, почему Жуков документы Генерального штаба называл «моя докладная» или «моя записка»? Повторяю, речь идет не об одном документе, а о комплекте, который по каким-то причинам до сих пор недоступен исследователям. Документы готовил генерал-майор Василевский, правил генерал-лейтенант Ватутин, под документом фамилии наркома обороны маршала Тимошенко и начальника Генерального штаба генерала армии Жукова. Иными словами, в разработке этого проекта участвовали как подчиненные Жукова, так и его непосредственный начальник. Почему же комплект документов назван запиской, да еще и моей?

На комплекте документов гриф: «Совершенно секретно. Особо важно. Только лично». Обратим пристальное внимание на последние два слова: ТОЛЬКО ЛИЧНО! Теперь давайте на минуту поверим выдумкам Светлишина: в нарушение приказов и инструкций по ведению секретного делопроизводства Жуков отдал в чужие руки комплект совершенно секретных особой важности документов, которые имел право отдать только лично Сталину. Это преступление. Если весь этот фантастический сюжет действительно имел место, то Жуков своей преступной безответственностью заслуживал расстрела. В данном случае Жуков нарушил присягу, ибо клялся хранить государственную и военную тайну. Он ее не хранил и хранить не умел. К совершенно секретным особой важности документам относился как к ничего не стоящим бумажкам. Людей расстреливали за халатное отношение к куда менее важным секретам.

Не менее удивительно поведение Сталина. Допустим, что он отверг план Генерального штаба. Но и отвергнутый план должен оставаться совершенно секретным, особой важности. Допустим, по каким-то причинам мы не приняли на вооружение новый тип ядерного боеприпаса. Но это вовсе не значит, что со всей технической документации можно тут же снять гриф секретности. А вот что у Сталина: совершенно секретный особой важности план он якобы отверг и тут же рассказал его содержание Поскребышеву. И Поскребышев выговаривает Жукову: ишь до чего додумался, на Германию нападать, да еще и в ближайшее время! А мы будем обороняться, и времени на подготовку у нас достаточно!

И если Светлишину мы поверили на минуту, чтобы тут же уличить его во вранье и глупости, то писателю Н.Н. Яковлеву мы не можем поверить даже и на минуту. Яковлев заявил о «невероятном упрямстве главы Советского государства», который якобы отверг гениальный план Жукова. Но не надо забывать, что власть у нас принадлежала народу – рабочим и крестьянам. Во главе Советского государства стоял коллективный орган – Верховный Совет. Никакого упрямства сей орган никогда не проявлял. Он одобрял все, что творил товарищ Сталин. Причем одобрял всегда, мгновенно и единогласно. Во главе Верховного Совета стоял Президиум. Но и он упрямством не прославился. А во главе Президиума Верховного Совета стоял добрый дедушка Калинин. Главная отличительная черта – удивительная гибкость позвоночника. «Своей подписью Калинин санкционировал все действия Сталина, придавая беззакониям вид законов» (К.А. Залесский. Империя Сталина: Биографический энциклопедический словарь. М., 2000. С. 203).

Забыв о нашей небывалой демократии, Н.Н. Яковлев называет Сталина главой государства. Как можно верить заявлениям Яковлева о «невероятном упрямстве», если уважаемый исследователь даже не знает, какие должности занимал великий вождь?

Мне говорят: может быть, в «Ледоколе» все правильно, но где же документ?

Отвечаю: документ хранится в Центральном архиве Министерства обороны РФ (фонд 16, опись 2951, дело 241, листы 1-16).

Все документы времен войны в новой демократической России рассекречены. Это очень хорошая новость.

А вот плохая: вместо грифов «Секретно», «Совершенно секретно», «Совершенно секретно. Особой важности» и «Совершенно секретно. Особой важности. Только лично», которые сняты с документов времен войны, введен новый безобидный гриф «Выдаче не подлежит». Так что можете радоваться: никаких секретов о войне больше нет. Правда, к самым интересным и самым важным документам войны доступа как не было, так и нет. В русском языке для этой ситуации есть весьма мудрое выражение: что в лоб, что по лбу.

А если серьезно, то мы – единственный в мире народ, который совершенно не помнит Вторую мировую войну и ничего о ней не знает. Мы единственные, кого война совершенно не тронула и не взволновала. На официальном уровне у нас не было и нет ни книг, ни учебников, ни исследований, ни статей, ни фильмов о войне. Фальшивки типа «Судьба человека» – не в счет. Войну не изучали ни в военных училищах, ни в институтах, ни в военных академиях, ни в Академии наук. Мы – единственная в мире страна, в которой изучение войны категорически запрещено.

Как можно изучать историю войны, если Горьковы, Гайдары, Пихои, Примаковы и Безыменские сидят на страже архивов, выдавая нам только то, что им выгодно в данный момент?