Текст книги "Терминатор из глубинки"

Автор книги: Виктор Степанычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Андрей, твое мнение?

– Согласен с Самсоном. Надо только уточнить детали. Первый этап примерно понятен: работаем экспромтом, всех вяжем, добираемся до депутата. Что дальше? Под каким прикрытием, от чьего имени действуем? Кто потрошит Ясенева?

– С депутатом беседую я сам, – сказал Вадим и на секунду задумался. – А работаем... от Монаха-Монтурова. Он не менее нас заинтересован в получении информации по покупателям акций «Сибвеста». Легенда, считаю, подходящая. Других мнений нет? Отлично! Заворачиваем в лес.

Интересующий их особняк стоял четвертым от края. Дальше в ряд шла вырубка под строительство коттеджей, уже размеченная веревками на колышках, а метров через триста начинался густой лес, огибающий пустырь и уходящий в тыл домам, стоящим по улице Зеленой. Троица дошла до опушки и свернула в заросли. Если кто и обратил внимание на трех мужиков, целеустремленность и джентльменский набор вряд ли могли вызвать у рядового обывателя сомнение в их искренних намерениях культурно нарезаться в воскресный день на лоне природы.

Держась подальше от жилой зоны, они осторожно пробрались с тыла к нужному участку. Бетонный забор, похоже, огораживал весь периметр территории госпожи риэлтора Заславской. Пройдя до самого дальнего угла, Вадим обнаружил скрытую кустами металлическую калитку. Она была чуть ниже плит, и, привстав на цыпочки, можно было заглянуть внутрь. Тихонько свистнув, подзывая Самсона и Доктора, Вадим начал осматривать ближайшую часть участка.

Густо растущие кусты и деревья открывали лишь часть второго этажа и красную черепичную крышу особняка, до которого было по меньшей мере метров сто. Зато теперь более отчетливо слышалась негромкая музыка, сквозь которую прорывались голоса людей. Более отчетливо – звонкий женский и, едва различимо, – глухой мужской баритон. Дама бойко тараторила что-то невнятное, периодически срываясь на заливистый смех, а ее собеседник изредка вставлял короткие и также неразборчивые на таком удалении фразы.

Внимательно осмотрев ближайшую территорию и убедившись, что ничего похожего на сигнализацию не видно, Вадим оглянулся на спутников и негромко спросил:

– Готовы, господа офицеры? Тогда вперед, за орденами!

Он легко перемахнул калитку и упруго приземлился на траву. Самсон последовал его примеру, а Доктор, прежде чем преодолеть препятствие, осторожно передал через него пакет с бутылками. Постояв несколько секунд на месте, убедившись, что их вторжение прошло незамеченным, Вадим махнул рукой, давая сигнал к перемещению.

Мягко проскользив десяток метров между кустами, он выждал мгновение, дожидаясь спутников, и застыл, вслушиваясь в окружающие звуки. Не уловив ничего подозрительного, двинулся дальше. Позади раздался едва слышный треск сухой ветки под неосторожной ногой. Мгновенно остановившись, Вадим оглянулся и укоризненно посмотрел на Доктора, состроившего виноватую физиономию. Удрученно покачав головой, Вадим на пальцах показал, чтобы Андрей оставался на месте и ждал их сигнала, а дальше они идут вдвоем с Самсоном.

Еще через десяток метров заросли стали редеть. Участок за домом делился на две части. Ухоженный сад и девственный лес были разделены широкой полосой малины. Похоже, такой контраст был намеренно задуман хозяйкой.

Вадим с Самсоном, малость ободравшись, аккуратно протиснулись в заросли малины, откуда через редкий молодой сад прекрасно просматривался задний двор особняка.

Собственно двором данный участок называть было бы не совсем правильно и даже – грешно. Широкие стеклянные двери, расположенные в центре здания, выходили на большую, увитую виноградными лозами террасу, с которой мраморные ступени спускались к бассейну. Справа, ближе к саду, стояло одноэтажное строение из светлого калиброванного бруса, вероятно баня – под козырьком крыльца на стене ровным рядком висели веники.

Слева от террасы находился навес, под которым стоял мангал, густо усаженный шампурами. Крепкий парень в джинсах и майке колдовал над шашлыками: помахивал над углями небольшой фанерной лопаткой, переворачивал их, сбрызгивал вином из светлой бутылки с длинным горлышком. Синеватый дымок расползался по окрестностям, разнося запах жареного мяса.

На террасе у белого пластикового столика, густо уставленного разноцветными и разнокалиберными бутылками, в креслах, нежась на солнце, сидели двое – мужчина и женщина. Оба были в купальных костюмах: он – в плавках, она – в смелом купальнике, если можно так оценить две тоненькие изящные ленточки, более открывающие, чем скрывающие впечатляющие формы. Потягивая что-то светлое из высоких фужеров, они разговаривали. В основном болтала женщина, а мужчина изредка вставлял короткие реплики, вызывающие у его собеседницы заливистый смех.

– Чтоб я так жил... – пробурчал Самсон. – Это и есть тот объект, к которому мы так стремились. Господин Ясенев Владимир Михайлович, сорок восьмого года рождения, думский деятель, крупный держатель акций «Сибвеста», и прочая, и прочая, собственной персоной. А дама с роскошными линиями, надо полагать, владелица сего шале гражданка Заславская. Сердце мне вещует, что между ними существует некая душевная связь, и не ошибусь, если скажу, что и телесная. Он мужчина видный, хоть и в годах, и она, опять же, женщина в соку и при соответствующих интересах. Думаю, не для светской беседы он сюда прибыл, сообщив благоверной, что, не щадя живота своего, бьется в далекой Самарской губернии за процветание нефтяной компании.

– Ты что, Толя, решил подработать в полиции нравов? – усмехнулся Вадим. – Дама, конечно, аппетитная, но меня сейчас больше заботят шашлыки.

– Следуешь поговорке: «Кому нравится попадья, кому попова дочка, а мне вареники», – тихонько хохотнул Самсон. – Я бы сейчас тоже не отказался от шашлычков и вина белого, холодненького.

– Да нет, меня другое волнует, – озабоченно прошептал Вадим. – Посмотри внимательнее: на огне восемь шампуров и лежат подготовленные, еще сырые, столько же. Для двоих, мне кажется, многовато.

– Может быть, гостей ждут? Или Ясенев, проглот, штук по пять зараз приходует?

– И такое возможно. Только все равно, не нравится мне эта идиллия, – сказал Вадим и сокрушенно покачал головой. – Хоть что со мной делай, не нравится и все!

– А мне кажется, зря ты себя накручиваешь. Шашлыки могут заодно и для обслуги готовить – должны же они как-то питаться. И версию гостей не стоит отбрасывать. Надо нам побыстрее начинать. Вдруг кто действительно нагрянет?

– Хорошо. Я выдвигаюсь к бане, а ты начинай с шашлычника. Долго с ним не возись, с ходу глуши и скачками на террасу нейтрализовать женщину. Моя задача – взять Ясенева. Как стреножим, сразу уходим в дом. Доктор убирает туда же шашлычника – дашь ему команду. Снаружи должен быть порядок, как будто ничего не произошло. Колоть депутата будем в помещении.

Вадим, скрываясь за кустами, перебежками ушел вправо почти до забора, и уже не прячась, пользуясь тем, что баня закрывала обзор, переместился под ее бревенчатые стены. До террасы было не более двадцати метров. Осторожно выглянув из-за угла, он определил себе траекторию, по которой совершит спурт, и, напрягшись, стал ждать сигнала.

Задача по захвату Ясенева была не из трудных, однако Вадима не покидало чувство некоторого дискомфорта и даже тревоги. Он подмечал мелкие шероховатости, такие как шевельнувшаяся в окне занавеска, излишек шашлыков и, как ему чудилось, несколько искусственное безлюдье. Может, в этом доме так заведено, что вышколенная прислуга не мозолит глаза хозяйке и гостям, но вот с охраной не совсем все понятно. По писаным и неписаным канонам, хоть один бодигард, но должен маячить на горизонте, оберегая драгоценное тело депутата. А с другой стороны, эту роль может выполнять и тот крепкий парень, что возится с шашлыками. Можно придумать оправдание всему, что его тревожит, но все равно предчувствие какое-то недоброе, нехорошее...

Негромкий переливчатый свист вполне гармонично вписался в окружающие шумы и вряд ли привлек внимание посторонних, но Вадим, напряженно ожидавший сигнала, воспринял его как выстрел стартового пистолета. Сорвавшись с места, он рванул что есть мочи из-за бани и в несколько прыжков преодолел расстояние до террасы.

Похоже, Самсон опередил его на доли секунды и появился на сцене чуть раньше. Ясенев с подругой не заметили приближение Вадима, так как их внимание привлекли движение и суета справа. Видимо, Толе не удалось бесшумно вырубить охранника, из-под навеса донесся металлический звон. Депутат с дамой повернули головы в ту сторону и пропустили рывок Викинга.

Уже влетев на террасу, он заметил, как испуганная женщина, изменившись в лице, приоткрывает рот. Предупреждая визг, Викинг подскочил к ней и легонько ребром ладони скользнул по гортани. Готовый вырваться крик замер в ее груди, и наружу вышел только негромкий сиплый хрип. Не останавливаясь, Вадим развернулся к Ясеневу, застывшему в кресле, и изготовился для удара. Однако бить не пришлось. Депутат начал медленно поднимать вверх руки, показывая, что не будет оказывать сопротивление.

Викинг рывком выдернул его из кресла и, толкая, бегом увлек в дом. Самсон уже был рядом. Галантно подхватив осипшую, пытавшуюся прочистить горло кашлем даму за талию, он энергично поволок ее следом. Остановившись на пороге, Самсон отсемафорил знаками подоспевшему Доктору, чтобы тот срочно перемещал со двора в особняк вырубленного шашлычника.

Бросив Ясенева лицом вниз на диван, Викинг оглянулся по сторонам и, увидев свисающий с жалюзи тонкий шнур, кивнул на него Самсону. Тот, силой усадив женщину на стул, вскочил на подоконник, ножом обрубил шнур у самого потолка, а потом разрезал на три части и по-братски поделился с коллегами. Вадим окинул взглядом огромный холл и расстроился: все красиво, современно и стильно, и, естественно, нет ни скатерти, ни салфетки.

Повернувшись к Доктору, возившемуся с парнем, бросил:

– Рви его майку на повязки и кляпы.

Через несколько секунд подготовительный этап завершился. Ясенев сидел на диване со связанными руками и повязкой на глазах, хозяйка, легонько прикрученная для порядка к стулу и развернутая лицом к стене, и шашлычник на полу, еще не пришедший в себя, в дополнение к тем же аксессуарам, что и у депутата, имели во рту по кляпу. Самсон с Доктором заняли позиции у дверей, выходящих в сад и на лужайку перед домом.

Вадим взял стул и уселся напротив Ясенева.

– Владимир Михайлович, – вежливо обратился он к депутату. – Вы не против, если я задам вам несколько несложных вопросов, на которые вы, очень надеюсь, дадите правдивые ответы?

– У меня есть выбор? – спокойно спросил Ясенев.

– Увы, выбора у вас нет, – обреченно вздохнул Вадим.

– А если я буду молчать, что вы тогда со мной сделаете? Призовете на помощь «испанский сапог» или, по русскому народному обычаю, дыбу?

– Владимир Михайлович, вы прекрасно знаете, что есть немало способов для развязывания языков, которые мне не хотелось бы применять. Мы не налетчики, не грабители, а посланцы вполне цивилизованного человека, который желает узнать некоторые подробности... скажем так, экономического характера. Когда мы удовлетворим свое любопытство, то извинимся за причиненное беспокойство и скромно удалимся. Так я надеюсь на вашу искренность?

– Как я могу вам обещать быть откровенным, не зная, какие сведения вы от меня потребуете? А вдруг захотите, чтобы я выдал государственные секреты, как говорится, продал Родину? Если вам известны мое имя и отчество, то докладывать, чем я занимаюсь, особой нужды нет.

– Мы прекрасно информированы о вашей персоне, знаем, что вы депутат Государственной думы, и нам совершенно неинтересны суперсекреты великой державы, коей является Россия. Надеюсь, у вас не возникло подозрений, что мы агенты иностранной разведки и пытаемся огнем и мечом вырвать у вас информацию о секретных параграфах «Закона о пчеловодстве» или об очередной стратегической инициативе по реформированию орфографии многострадального русского языка. У нас более простые, можно сказать – приземленные желания.

– Раз вы в курсе, кто я такой, не боитесь, что у вас могут быть серьезные неприятности от подобных противоправных действий? – спокойно, даже несколько надменно спросил Ясенев, и кривая усмешка легла на его губы.

– Нет, не боимся. Вы же не знаете, кто заявился к вам в гости. Может, мы настолько отморожены, что уже никого и ничего не боимся? – сказал Викинг, и червь тревоги вновь зашевелился в его душе. Не нравилось ему поведение Ясенева, ох, не нравилось. Слишком уж уверенным он казался, как будто ждал подобной встречи и готовился к ней. Встревоженный Вадим тихонько щелкнул пальцами, привлекая внимание Самсона и Доктора, и подал известные им знаки: «Близкая опасность! Быть готовым к любым неожиданностям».

– Ну, раз вы такие осведомленные и бесстрашные, задавайте ваши вопросы, – милостиво согласился Ясенев. – Какие тайны моего бытия вас волнуют, что же вы хотите у меня выведать? Я весь внимание.

– Нас интересует один несложный вопрос: кому вы хотите продать принадлежащие вам акции компании «Сибвест»?

Ясенев ненадолго задумался, а потом сокрушенно покачал головой.

– Я так и думал! Ах, Игорь Витальевич, неугомонный наш человечище. При всей энергии и предприимчивости, надо отдать должное, не понимает он, что его время прошло, кануло в мутных стремнинах девяностых годов. Не доходит до зэковских мозгов, что мало отхватить сладкий кусок, надо его еще и удержать. Для этого необходимо делиться с другими, а он не желает этого делать, жадничает. Предупреждал я, что раздавят его, как мокрицу, не верил, бедолага. До сих пор надеется, что кто-то боится его пальчиков, развернутых веером. В бизнес пришли совершенно иные люди – не менее энергичные, чем Игорь Витальевич, но интеллектуалы, умницы, имеющие вход во власть. Они и собирают в кулак хутора, типа «Сибвеста», и за ними будущее.

– А почему вы считаете, что мы исполняем волю Монтурова? – наивно спросил Вадим.

– Вы сами ответили на свой вопрос. Я не упоминал никаких фамилий, и факт продажи мной акций может интересовать только Монтурова. Наш с ним скандал на собрании совета директоров был инициирован мной и спланирован, чтобы спровоцировать Игоря Витальевича на неадекватные действия. «Сибвест» сейчас находится в трудном финансовом положении, и это также плоды долгой и кропотливой работы людей, заинтересованных в его приобретении. Никто не собирается делать его банкротом, просто необходимо припугнуть владельцев компании и вынудить их сбросить свои акции.

– Вас уже испугали?

– Ну что вы, конечно нет. Я равноправный участник этой операции.

– И ее инициатор?

– Увы, нет. Просто разумный человек, который оглянулся вокруг и понял, что прошло время разбрасывать камни, и наступил момент их сбора и возведения прочной кладки.

– И Монтурову в этом созидании места не находится?

– Конечно нет. Он слишком ограниченный и жадный человек. Тридцать с небольшим процентов участия в «Сибвесте», конечно, впечатляют, однако не являются серьезным препятствием. Остальные крупные держатели прокачаны нами. Линев слаб духом и замаран своим походом «во правительство»; на Ермишина также есть определенные рычаги воздействия; мелкие же держатели, после нейтрализации Монтурова и слуха о скором банкротстве компании, начнут активно сбрасывать свои акции. Счет пошел уже на дни и часы.

– Для чего вы инициировали скандал с Монтуровым?

– Чтобы встретиться с вами.

– Не совсем понял ваше высказывание.

– Уважаемый нами Игорь Витальевич однажды, в состоянии сильного подпития, похвастался, что содержит группу специалистов, бывших сотрудников спецназа, которые могут решать и уже успешно решали конфиденциальные задачи, наемных ландскнехтов, эдаких «псов войны».

– Мне больше нравится определение «дикие гуси», – перебил его Вадим.

– Пусть будут «гуси», – усмехнулся Ясенев. – Зная взрывной характер господина Монтурова, я решил заранее предупредить его истерику. А она могла бы случиться, когда Игорь Витальевич, узнав о моей роли во всей этой истории, в расстроенных чувствах отдал бы приказ расправиться со мной. Пришлось пуститься на хитрость и выманить его молодцов, то есть вас. Карать меня еще рано, а вот узнать, с кем я веду дела, самое время. Ждали мы подобного визита.

Маячок, что мне на машину прилепили, подтвердил, что в самое ближайшее время гости ко мне наведаются.

– Значит, ждали... – задумчиво констатировал Викинг. Видимо, не зря он тревожился, не обманули его предчувствия.

– Конечно. Должен был Игорь Витальевич полюбопытствовать, кто на его власть и денежки глаз положил. Зная неуемный характер Монаха, можно было предположить, что случится это в самое ближайшее время.

– Надо так понимать, Владимир Михайлович, что вы устроили для нас мышеловку? – спросил Вадим и просигналил Самсону и Доктору: «Мы в окружении». – И шашлычки для всех готовили, кто нас поджидал?

– А вы заметили? Ах, какие наблюдательные молодые люди! Какой профессионализм! Жаль только, что он служит не совсем благовидному делу.

– Зато вы отличаетесь завидной честностью и благородством. Не боитесь, что я в порыве злости сверну вам шею или возьму в заложники? – с издевкой спросил Викинг.

– Не боюсь. Видите ли, несмотря на мой скудный гардероб, в плавках нашлось место для микрофончика. Наш с вами разговор сейчас слушают и ждут моего сигнала или неосторожных действий с вашей стороны. Не ошибусь, если скажу, что за каждым вашим движением следят в прицел снайперской винтовки люди, которые не уступят вам в профессионализме.

– Выходит, мы проиграли?

– Вы, молодой человек, очень догадливы.

– Владимир Михайлович, пусть это считается проигрышем, но мне все же интересно, кто затеял такую занимательную игру с Монтуровым? Это вопрос задаю в качестве последней просьбы осужденного.

– А вы не теряете присутствия духа. Я всегда уважал людей, сохраняющих самообладание и выдержку в сложной ситуации, – Ясенев на секунду задумался. – Хорошо, я удовлетворю ваше любопытство. Сейчас вы познакомитесь со службой безопасности компании «Интеройл». Надеюсь, вы не станете совершать глупых и безрассудных поступков. Павел Иванович, вам слово!

В ответ на последнюю фразу откуда-то сверху, со второго этажа, раздался голос, усиленный мегафоном:

– Прошу внимания наших гостей! Никому не двигаться. Дом окружен. Любая попытка сопротивления вызовет огонь на поражение. Всем медленно поднять руки и выйти на середину холла.

Одновременно с этим пошли доклады Самсона и Доктора:

– Четверо вооруженных автоматами выдвинулись из гаража и занимают позицию перед домом. Работают грамотно...

– Четверка с оружием выскочила из бани и блокировала выход в сад...

Вадим поймал тревожные взгляды товарищей и в ответ ободряюще кивнул головой:

– Сохранять спокойствие. Выполняем их требования, – сказал он, поднял руки и медленно двинулся к центру холла.

Глава 8
Как ландскнехт – ландскнехту

Это могло показаться странным, но Вадим ощутил чувство облегчения, словно груз, не столь обременительный, сколько неудобный, свалился с его плеч. Недоговоренность, а точнее – надуманность ситуации, дискомфорт, который он испытывал, исчезли, все встало на свои позиции. Хотя, может, и не встало и эти самые позиции до сих пор еще неясны, но по крайней мере стали видны их очертания. Он хотел ясности и, похоже, получил ее.

Крах первоначального предположения в виновности Монтурова в похищении дочки Надежды лег тенью на его отношение к Ясеневу. Теперь Вадим был почти уверен, что депутат непричастен к этой акции. Более того, по нескольким фразам их короткой беседы у него появились сомнения в причастности к делу и той самой «темной лошадки», имя которой уже прозвучало – «Интеройл».

Несмотря на горькую истину, что данная версия пока остается единственной и основной, уверенности в том, что киднепинг – дело рук людей из этой компании, не появилось. Чаши весов, на которые в душе Вадима ложились подозрения и оправдания, подленько колебались вверх и вниз, стрелка, как метроном, металась из стороны в сторону. Он не признавался себе, однако то, что сейчас происходило, было обусловлено неуверенностью, может, даже отчаянием от ощущения собственного бессилия.

С поднятыми руками они вышли на середину холла и встали кружком спина к спине. Доктор негромко через плечо спросил:

– Ну что, дельфины, приплыли? Говорила мне мама, иди в педиатрию, не послушал.

– Еще не поздно, – хмыкнул Самсон. – Выберемся, я перед Дедом составлю протекцию. Настасью мою будешь от коклюша лечить. Викинг, какая диспозиция на дальнейшую счастливую жизнь?

– Пока ждем. Беседу с Ясеневым вы слышали. Будем молчать и делать загадочные лица, подтверждающие, что мы посланцы Монаха, в крайнем случае – лица, приближенные к государю императору. А дальше война план покажет!

– Все понятно, – тяжело вздохнул Самсон. – Помимо того, что щеки надувать, можно хамить и ругаться с захватчиками? Душа отдохновения просит...

– Это по обстановке, – рассеянно пробормотал Вадим и поднял глаза на лестницу, ведущую на второй этаж, откуда раздался громкий окрик: – Прекратить разговоры!

Высокий сухопарый мужчина лет сорока пяти стоял на площадке в окружении трех крепких молодцов в летнем камуфляже и черных масках с короткими «АКСУ», снабженными наростами глушителей. Темные зрачки выходных отверстий напряженно следили за пленниками.

– Обыскать, – бросил он сопровождающим и стал не спеша спускаться в холл. Троица бойцов, грамотно подстраховывая друг друга, шустро слетела вниз. Один, закинув автомат за спину, в то время как остальные держали их на прицеле, вполне профессионально пробежал пальцами по одежде Вадима, Доктора и Самсона, провел сверху вниз по телу каждого вилочкой уловителя электромагнитных излучений, проверяя на наличие жучков, а в заключение с ловкостью опытного щипача вывернул карманы.

– Оружия не обнаружено, источники радиоизлучения также отсутствуют, – деловито доложил он. – В наличии только сигареты, зажигалки, ключи от машины, деньги.

– Наручники... – так же коротко приказал «сухой».

Не прошло и полминуты, как Вадим «со товарищи» уже стояли рядком у стены с браслетами на запястьях и наблюдали, как Павел Иванович – так, кажется, его назвал господин Ясенев – собственноручно развязывает и снимает повязки с депутата и хозяйки дома.

Ясенев, надо отдать должное его выдержке, повел себя спокойно. Он стал, поглаживая, разминать затекшие от веревок руки. А вот женщина, освободившись от пут, проявила крайнюю агрессивность. Вскочив со стула, она бесцеремонно оттолкнула «сухого» и, подбежав к пленникам, с ходу залепила звонкую оплеуху не ожидавшему столь горячего изъявления чувств Доктору.

– Мадам, – возмущенно и несколько театрально вскричал Андрей. – Я не герой вашего романа. За что же вы меня оскорбили действием? Будь вы мужчиной, я мог бы потребовать сатисфакции, но вы дама и более того – привлекательная, нежная, удивительная, но, увы, не моя! – последние слова Доктора прозвучали на низкой трагической ноте. – Как прелестна эта грудь! Ах, как цветут ланиты! Ее ручка коснулась моих щек! Офелия, мы случайно с вами раньше не встречались? Мне кажется знакомым ласковое прикосновение этих мягких ладошек к моей заскорузлой коже.

Женщина, услышав подобную тираду, на мгновение опешила от неожиданности и отпрянула назад. Ярость в ее взгляде потухла, и она уже несколько растерянно, даже жалобно посмотрела на Доктора, потом на Ясенева и стоящего рядом Павла Ивановича.

– Негодяи... – не нашла больше слов дама и, подчиняясь «сухому», бережно подхватившему ее за талию и увлекшему в сторону, отошла к дивану, на котором все еще сидел депутат.

– Зоинька, мы же тебя предупреждали, что могут быть не совсем приятные ощущения, а ты храбрилась, – обратился к женщине Ясенев. – Иди наверх, приведи себя в порядок, успокойся, а мы пока пошепчемся о нашем, мужском, с этими молодыми людьми. И принеси, пожалуйста, мою одежду, а то не совсем удобно в столь скудном облачении разговаривать с такими достойными собеседниками.

– Зоинька-заинька, не забудь, дорогая, галстук, – донельзя ангельским голосом напутствовал женщину Доктор. – При нашей должности без галстука никак нельзя. Кстати, дама, Йосик Заславский из Ростова не ваш ли родственник? Мы с ним в далекие и туманные дни нашей юности так приятно прожигали эту самую юность...

– Павел Иванович, – с металлом в голосе обратился Ясенев к «сухому». – Мне кажется, надо заканчивать фарс.

– Не волнуйтесь, Владимир Михайлович, это у них нервное, – скривил тот в усмешке тонкие губы.

– Точно, – хохотнул Доктор. – Сейчас в обмороки начнем выпадать от переизбытка чувств-с. Нашатыря, ароматических солей приготовьте-с, господа.

Викинг стоял молча и внимательно присматривался к этому человеку, как он его обозвал – «сухому». Высокий, ростом за метр восемьдесят, с короткими с частой проседью волосами, на вид – лет сорока пяти, а может, чуть больше. Скупые, в то же время уверенные и живые движения выдавали неплохую координацию и физическую подготовку. При некоторой натяжке – российский клон Клинта Иствуда в зрелые годы. Их глаза ненадолго встретились, и Вадим буквально кожей ощутил, что острый и проницательный взгляд за секунды считал всю возможную информацию о нем. Похоже, что и сам Павел Иванович понял, что его также изучают и оценивают, и едва заметная тень неудовольствия скользнула по смуглому скуластому лицу «ковбоя Клинта».

Те несколько секунд, что они рассматривали друг друга, дали многое. Вадим уже не сомневался, что встретился с себе подобным волком, да не простым, а опытным – матерым да зубастым. И возможно, их стаи не так уж и давно бегали где-то рядом.

Павел Иванович так же внимательно оглядел Доктора и Самсона и после этого обратился к Ясеневу:

– Владимир Михайлович, нам надо уточнить некоторые детали визита этих молодцов. Давайте побеседуем сначала с данным гражданином, – он кивнул на Вадима, – а потом, если понадобится, пригласим остальных. Вы не против?

– Вам виднее, специалисту – карты в руки, – пожал плечами Ясенев. – И, если можно, проведите, пожалуйста, беседу побыстрее. У меня нет никакого желания окончательно терять воскресный день на разговоры с этими гориллами.

Павел Иванович дал команду, и Доктора с Самсоном под конвоем увели в баню, определив ее под временную тюрьму. Вадим, улучив момент, когда на него никто не смотрел, передал Самсону сигнал: «Действовать по обстановке».

Павел Иванович с задумчивым видом прошелся перед Вадимом и, резко остановившись, поднял на него глаза.

– Представиться вы, конечно, не пожелаете? – насмешливо спросил он.

– Отчего же? – удивился Вадим. – Можете называть меня Василием. Такое замечательное имя носил, к примеру, легендарный комдив Василий Иванович Чапаев, или, опять же, разбойник Васька Буслаев, – вспомнил он разговор с Самсоном. – Котикам любят такие клички присваивать.

– Хорошо. Василий, так Василий, это сейчас не суть важно, – согласился Павел Иванович. – Мне представляться, думаю, не стоит. Вы уже слышали от Владимира Михайловича мое имя и отчество. Я начальник службы безопасности компании «Интеройл». Как вы, Василий, считаете, наша беседа может носить конструктивный характер или не стоит попусту терять время? Может быть, просто вызвать нашу доблестную милицию и сдать вас им вместе с товарищами как обычных налетчиков? И у нас при таком повороте событий лишних хлопот не будет, и местным милиционерам жирная галочка в графу раскрываемости пойдет. Есть, правда, еще один вариант... нейтрализовать незваных гостей домашними методами.

– Лучше домашними, – секунду подумав, искренне посоветовал Вадим. – Проблем меньше будет. А то пойдут протоколы, вызовы в прокуратуру, допросы, очные ставки... Вы прекрасно представляете весь механизм следствия, тянучку и долгострой дела.

– Да уж, представляю, – задумчиво протянул Павел Иванович. – Домашними, говорите? А жаль! Ну что же, как я понял, вы не желаете по-доброму беседовать со мной и уважаемым Владимиром Михайловичем, хотя именно для этого сюда и прибыли?

– Беседовать? Видите ли, данная категория подразумевает вопросы и ответы обеих участвующих сторон, а мне сердце подсказывает, что вы понимаете под этим термином самый банальный допрос. Если именно беседовать, то я, возможно, и соглашусь, а тупо отвечать на ваши, может быть, не менее тупые, простите за резкость, вопросы меня совершенно не прельщает. Слишком уж скучно.

– А это мысль, – наморщил лоб Павел Иванович. – Почему бы нам действительно не найти общий язык в полнокровной беседе? Правда, я сомневаюсь, что смогу в полной мере утолить ваше любопытство.

– Думаю, как и я ваше, – улыбнулся Вадим.

– Так что, договорились?

– Будем считать, что договорились. Две высокие стороны... Нет, прошу прощения, Владимир Михайлович, – Вадим вежливо склонил голову в сторону Ясенева, – три высокие стороны готовы к диалогу. Может, в связи с таким торжественным моментом и наручники с меня снимете?

– С наручниками пока погодим, – холодно произнес Павел Иванович и молчал, собираясь с мыслями.

Вадим метнул быстрый взгляд в сторону Ясенева и заметил, что тот внимательно прислушивается к их разговору. А еще он краем глаза успел ухватить расположение людей Павла Ивановича. Собственно, он не переставал подспудно наблюдать за их умелыми перемещениями с самого начала акции, но теперь, когда, можно сказать, все успокоилось, их диспозиция окончательно определилась.

В холле оставались трое – по одному у каждой двери и, соответственно, на охране его собственной персоны еще один. Вадиму неплохо было видно со своего места, как двое парней удалились в гараж, один поднялся на второй этаж, а все остальные, чтобы не маячить на виду, переместились в сад. И еще Вадим отметил, что все работали молча и уверенно, чувствовалось, что они хорошо обучены.

– Прошу меня простить за тупость, но я никак не могу полностью разобраться в вашем поведении. Некоторые детали сегодняшнего визита меня не то чтобы тревожат, однако вызывают недоумение и, я бы сказал, даже раздражение.

– Что именно? – удивленно поднял брови Вадим.

– Мотивация прихода сюда в общем-то ясна, я слышал, о чем вы спрашивали Владимира Михайловича, и мы ожидали подобного. Монтурову сейчас жизненно важно знать, кто работает против него и любимого чада, именуемого «Сибвестом».

«Похоже, клюнул на наживку», – отметил про себя Вадим.

– Более того, этот визит мы ждали и готовились к нему. Но есть ряд факторов, касающихся вашего вторжения, которые меня настораживают. Видите ли, в душе появился некий тревожащий зуд, такое ощущение, словно комар в тебя еще не вонзил жало, однако уже хочется почесать место будущего укуса.