Текст книги "Сквозной удар (Невозвращенцы)"

Автор книги: Виктор Степанычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Не помню никаких поводов, – уныло попытался откреститься Станислав. – Мне сказали тебя охранять, вот я и охранял.

– Не оправдывайся, тебе это не идет. Ты мне больше нравишься независимым и смелым. Как тогда в Одинцове и как сегодня…

– А что сегодня? Я как всегда на посту!

– Так уж и поверила! Эй, гражданин, вы на глазах наглеете! Мы так не договаривались!

– А кто сказал «еще»? Причем два раза. И вообще, вину надо заглаживать.

– Не два, а три раза!

– Я подумаю!

– И думать нечего, до утра еще далеко.

– Опять «еще»?!!

Глава 12. Допрос без пристрастий

Гордеев слышал мелодичный настойчивый перелив мобильника, но не желал просыпаться. Уж слишком сон хороший был, чтобы прерывать. А снилась Стасу его группа. Все до одного: командир майор Синицын, Женька Ерин, Володя Котляров, Семеныч, Ангел, Дима Костюковский. И Венька Аскольдов с Серегой Грушевским снились – живые, веселые. Стоят у палатки, улыбаются, смотрят на Стаса. А за их спинами, за палаточным городком, – поросшие зеленым редколесьем горы громадой, небо чистое, прозрачное, без единого облачка, и речка, бегущая по камням, вся в солнечных брызгах…

Так хотелось Станиславу еще хоть на миг продлить эти короткие секунды счастья, что он едва не застонал, когда сон ушел. И как было не проснуться, если не только телефон зудит над ухом, но и в дверь что есть силы молотят кулаком.

Светящиеся электронные часы на тумбочке мигали двумя точками между цифрами 5 и 12.

«Начало шестого. Кому я понадобился в такую рань? И лег уже…» – досадливо подумал Гордеев. И не стук в дверь, а именно воспоминание, когда он лег спать, а главное – с кем, окончательно его разбудило.

Мгновение понадобилось Станиславу, чтобы восстановить в памяти прошедшую ночь. Он растерянно посмотрел на столик с недопитой бутылкой виски, двумя стаканами и пустой тарелкой из-под бутербродов, потом оглянулся на диван. Анны не было. Последнее, что Гор помнил: руки девушки, крепко обнимающие его. По всему выходило, что он самым позорным образом заснул и Анна, вероятно, обидевшись, ушла.

«Ну да ладно, как-нибудь разберемся», – решил Стас.

Стук в дверь не прекращался.

– Кто там? – спросил Станислав, натягивая спортивные брюки.

– Охрана! – послышался голос из-за двери. – Гордеев, срочно к шефу! По телефону никак дозвониться не можем. Ты что, снотворного наглотался?

– Ага, цианистого калия на ночь принял, – проворчал Гор, с трудом после сна переваривая слова охранника. – Какой шеф? Генерал или Бес? В смысле – Белявский…

Ответ его несколько озадачил.

– Оба! Рвут и мечут, тебя хотят, – доложили из-за двери, причем в голосе говорящего слышались довольные нотки.

– Понял, через три минуты буду, – крикнул охраннику Гордеев. – Сейчас только оденусь. Форма одежды какая?

– Любая, только шустрее.

– Тогда спортивная.

Одеваясь, Станислав лихорадочно просчитывал ситуацию. Особой тревоги он не испытывал, однако было над чем задуматься. Не переживал и не боялся встречи с Анчаром Гор потому, что принял окончательное решение расстаться с хоть и хлебной, но крайне опостылевшей ему должностью телохранителя Анны. Тем более после того, что между ними произошло, он не считал возможным сохранять с ней официальные отношения в нынешнем статусе. Объявление об увольнении и, соответственно, объяснение с Анчаром должны были произойти сегодня, но чуть позже и по инициативе Гордеева.

Не хотелось думать, что этот срочный вызов связан с тем, что Дмитрий Васильевич узнал, как Станислав и Анна провели эту ночь. Даже если так, при чем здесь Белявский? Устраивать разборки с любовником своей дочери в присутствии начальника службы безопасности нелепо, если не смешно.

А может, до генерала и Беса дошли сведения о том, что случилось в ночном клубе? Но вряд ли из-за этого обидного, но не столь уж значительного происшествия Анчар и Белявский будут ломать ночь себе и другим. И откуда им знать, что там случилось, кто мог доложить об инциденте? Об этом ведали лишь Стас и Анна. Ну, конечно, не считая самого Севы и его бодигардов. Но вряд ли эти парни станут жаловаться Анчару на дочку и ее телохранителя.

Однако как ни крути, а все эти версии имели право на существование. Так что Станиславу оставалось лишь гадать о причинах срочного вызова и спешить на зов начальства.

Охранник, наверное, едва успел выйти из флигеля, как Гордеев уже был одет. Еще минуту он потратил на то, чтобы брызнуть водой из-под крана в лицо, утереться, подхватить мобильник и запихнуть во внутренний карман спортивной куртки бумажник с документами. По устоявшейся еще с Чечни привычке – все свое ношу с собой – Стас бы и оружие прихватил, но его «глок» лежал в сейфе внутренней охраны, да и не Кавказ за окном, а самое что ни на есть ближайшее Подмосковье.

Телефон продолжал трезвонить. Захлопывая дверь, Станислав глянул на номер, с которого звонили, буркнул: «Знаю!» и отключил мобильник.

Через три минуты после оповещения, как Гор и обещал, уже стоял в приемной у двери кабинета Дмитрия Васильевича. Анчар иногда принимал посетителей у себя в доме, поэтому у него на первом этаже в левом крыле здания было организовано нечто вроде офиса.

Его не сразу допустили к Анчару. Один из трех охранников, теснившихся в небольшой приемной, остановил Стаса и по уоки-токи доложил, что Гордеев прибыл. Аппарат коротко буркнул узнаваемым басом Белявского: «Вызовем!»

Ждать аудиенции пришлось недолго. Буквально через пару минут, не больше, из кабинета вышла Анна. Она увидела Станислава, остановилась, шагнула в сторону и прислонилась к стене. Было видно, что девушка сильно расстроена. Первое, что пришло в голову Гордеева, так это то, что сбылись его предчувствия. Папа Анчар узнал об их отношениях и по горячим следам организовал разбор полетов, тех, которые во сне и наяву… Однако в следующий момент Станислав уже не был уверен, что его предположение имеет под собой реальную почву.

– Это какой-то бред, – растерянно произнесла Анна, глядя на него, а точнее – сквозь него. – Я ничего не понимаю!

Что ей непонятно, Стас так и не узнал, даже словом не успел перекинуться с Анной. Он просто растерялся. А когда пришел в себя, уоки-токи охранника прохрипел: «Гордеева сюда!», и Станислав был вынужден повиноваться приказу.

С первого взгляда было заметно, что обстановка в кабинете бывшего генерала напряженная. Дмитрий Васильевич недвижно навис над столешницей, мрачно глядя прямо перед собой на часы в малахитовом корпусе, и был чернее тучи. Белявский же, наоборот, сжимая в руках переговорное устройство, нервно ходил из угла в угол. Когда Гордеев вошел в кабинет, взоры обоих обратились к нему.

– Докладывай, что произошло в ночном клубе! – без предисловий, в приказном тоне пробасил Белявский.

У Гордеева немного отлегло от сердца. По всему выходило, что разговор будет не о нем и Анне, а о попытке Севы разобраться со Стасом. Конечно, неприятно, лопухнулся он по полной, но кто же ожидал подобного развития событий. Станислав задумался, собираясь с мыслями, на что последовала немедленная реакция начальника службы безопасности.

– Мы ждем! Рассказывай быстрее и в мельчайших подробностях, – раздраженно рявкнул Бес.

– Есть быстрее и в подробностях! – совсем по-военному отрапортовал Гордеев. – Пару недель назад я сопровождал Анну Дмитриевну…

– Знаем и про Элину, и про Севу, – резко перебил его Белявский. – Я еще раз повторяю: что произошло этой ночью в клубе?

– Я сопровождал Анну Дмитриевну. У парадного подъезда ночного клуба меня остановили, сказали, что цепным псам и обслуге место на кухне, и отправили к служебному выходу в сопровождении охранника… – Станислав говорил быстро, как ему приказали, с подробностями, но здесь он замешкался, не зная, как назвать именинника, – Севы. Ну, того, который…

– Понятно. Его фамилия Семенец. Продолжай дальше, – уточнил и нетерпеливо подогнал Станислава Белявский.

Анчар молчал и не сводил глаз с Гордеева.

– Меня завели в коридор, ведущий, судя по запахам, на кухню. Там находился еще один охранник. Показали дверь в помещение, в котором я должен был ожидать Анну Дмитриевну. На пороге комнаты меня ударили чем-то тяжелым по затылку. Очнулся, когда заканчивали привязывать к стулу. Один секьюрити отправился докладывать о выполнении задания своему шефу, которым, вероятно, был Се… Семенец, второй остался меня охранять. Да, еще… Между ними произошел разговор по поводу готовности кассеты, заряженной в видеомагнитофон.

– Снимать что-то хотели? – недоуменно наморщил лоб Белявский.

– Нет, наоборот, показывать. По моим предположениям, на кассете была запись с камеры наблюдения ночного клуба со сценой, где я растаскиваю Семенца и Элину. Вероятно, именинник хотел…

– Без комментариев, нам нужны только факты, – перебил его Бес. – Информация о кассете принята.

– Через некоторое время, примерно минут через двадцать – двадцать пять после того, как меня ударили и связали, в комнату зашел охранник ночного клуба по имени Андрей.

– Откуда тебе известно его имя? – быстро спросил Белявский.

– Андрей сам представился, – пожал плечами Гордеев. – Мы с ним перекинулись несколькими словами, когда он меня выпускал из клуба. Сказал, что делает это по просьбе Анны Дмитриевны.

– Все ясно. Продолжай, – скомандовал Белявский. – Итак, появился охранник клуба…

– Андрей сообщил моему сторожу, что прибыл по указанию начальства проверить противопожарную безопасность. Точнее, есть ли на посту у служебного хода человек с ключами от запасного выхода. Затем он ушел, но скоро опять появился с огнетушителем, который якобы следовало поставить в пожарный щит. Ключи от щита были у секьюрити, меня охранявшего. Они вдвоем вышли в коридор, где Андрей оглушил сопровождающего огнетушителем. Потом он развязал меня и выпустил из ночного клуба. В машине на улице за ночным клубом ждала Анна Дмитриевна. Вот, пожалуй, и все.

– Точнее: пожалуй или все? – повысил голос Белявский.

– Все! – после короткой паузы, прогнав в голове события в клубе, твердо ответил Гордеев.

В кабинете воцарилась тишина. Лица Анчара и Белявского были задумчивы и непроницаемы. Наконец тишину прервал Дмитрий Васильевич, не произнесший ни звука за все время рассказа Гордеева.

– По времени и в деталях сходится, – сказал Анчар, обращаясь ко всем и ни к кому. – Анна в принципе подтверждает все сказанное им.

– В главном различие! – громко выдал Белявский и опять нервно зашагал из угла в угол, говоря на ходу. – Никаких доказательств нет, одни слова, и не более. И свидетели отсутствуют, я имею в виду – с нашей стороны. Зато куча народа утверждает обратное тому, что докладывает этот молодчик.

– Охранник не тот… А напиться за двадцать минут так, что полностью потерять контроль? Непонятно… – задумчиво, будто про себя, произнес Анчар.

– Можно мне наконец узнать, о чем идет речь? – хмуро спросил Станислав, которого резануло по ушам слово «молодчик».

Белявский переглянулся с Анчаром и, изобразив делано широкую улыбку, сообщил:

– Вас, молодой человек, обвиняют в убийстве охранника ночного клуба Андрея Карпухина. Того самого, который, по вашим словам, выручил вас из лап Семенца, точнее – его секьюрити.

Анчар и Белявский уперлись взглядами в Станислава.

– Меня обвиняют в убийстве?! Я замочил Андрея?!! – У Гордеева едва не отвалилась челюсть от изумления. – Это что, шутка или издевательство?

– Это реальность бытия. Твоего! – криво усмехнулся Бес. – Причем очень хреновая реальность. И тянет она как минимум лет на двенадцать строгого режима.

– Но я же не убивал этого парня! Я в этом чертовом клубе и пальцем никого не тронул, – с возмущением сказал Стас. – Вы что, мне не верите?

– Верим, не верим… – пожал плечами Белявский. – Верить надо фактам. Чуть больше часа назад сюда приезжали сотрудники убойного отдела Центрального округа столицы. Они искали некоего Гордеева С.Н., подозреваемого в убийстве охранника Карпухина А.А. Надеюсь, ты с этим человеком хорошо знаком? Я имею в виду Гордеева С.Н.? Дмитрий Васильевич, скажи ему спасибо, не выдал тебя сыщикам, потому что решил сначала сам во всем разобраться. Взял грех на душу, сказал милиционерам, что тебя здесь нет.

– И в чем следует разбираться? Я еще раз повторяю, что никого не убивал, – повысил голос Станислав.

– У оперативников на руках были свидетельские показания работников ночного клуба и охранника Всеволода Семенца, – наконец вмешался в беседу Анчар.

Голос его звучал глухо, лицо словно окаменело.

– Я лично читал эти показания. Картина происшествия, точнее – преступления, незамысловата и проста, как таблица умножения. Свидетели утверждают, что вы, Станислав Николаевич, находясь в состоянии сильного алкогольного опьянения, устроили ссору с охранником ночного клуба Андреем Карпухиным, состоявшим при исполнении служебных обязанностей. Ворвавшись в гримерку к девушкам из танцевальной группы, вы грязно к ним приставали, хватали…

– Вот этого только мне не хватало! – едва не простонал Гордеев. – Стриптизерш я еще не домогался! Да еще в пьяном виде… Маразм! Я в клубе был трезвым, трезвее не бывает! Я же за рулем машины находился, привез Анну Дмитриевну. И пальцем никого не тронул! Клянусь!

– Карпухин пытался вас утихомирить и вывести из гримерки, – не обращая никакого внимания на эмоциональное выступление Стаса, продолжил Анчар. – Вы стали активно сопротивляться, полезли в драку. Сбив Карпухина с ног, вы, Станислав Николаевич, сорвали со стены огнетушитель и стали колотить им охранника по голове. Когда ваш противник перестал подавать признаки жизни, вы скрылись из ночного клуба.

Гордееву официальный тон, которым докладывал подробности свидетельских показаний Анчар, совсем не понравился.

Похоже, бывший генерал поверил в фальшивые свидетельства против него. Но почему он сразу не сдал его милиционерам?

Белявский сказал, что Дмитрий Васильевич имел желание разобраться сам в произошедшем. А зачем это ему нужно? Хотя что тут думать? В деле замешана дочь генерала, и Анчару совсем не хочется, чтобы его фамилия фигурировала в этой темной истории.

– Кстати, перегаром от нашего молодца несе-ет, – протянул Белявский, подойдя почти вплотную к Гордееву. – А говорил, что не пил этой ночью. Вот и верь его заверениям!

– Про ночь я ничего не говорил. Это уже здесь с… – начал было Станислав, но тут же прикусил язык.

Анчар никак не прореагировал ни на слова Белявского, ни на реакцию на них Гордеева. Создавалось впечатление, что генерала совершенно не интересует мнение присутствующих, их слова и чувства, что он разговаривает сам с собой и что-то решает для себя. И, судя по его мрачной физиономии, для Стаса будущее решение ничего хорошего не сулит.

– Не верю я этому молодчику! – энергично махнул рукой с зажатым уоки-токи Белявский. – Врет он все – от начала и до конца. Нажрался до свинячьего визгу, устроил дебош, убил человека…

– Анне ты тоже не веришь? – исподлобья глянул на Беса Анчар.

– Нет, ну почему же… – на секунду смешался Белявский, но тут же нашелся: – Она же не присутствовала при драке, ничего не видела. Может, Анна пожалела Гордеева или они договорились? Такое тоже нельзя исключить.

– Что ты мелешь? О чем договорились? Моя дочь мне никогда не врала! А еще прикинь временные характеристики. По ним-то они никак не могли сговориться. И показания охраны: время отъезда, время приезда, время в пути. Навскидку можно просчитать, что в ночном клубе они пробыли меньше часа, – похоже, Анчар наконец вышел из эмоционального ступора и стал проявлять характер. – И прикинь, за полчаса, максимум – за сорок минут, Гордеев сумел вдрызг напиться, погонять танцовщиц, убить человека, вступить в сговор с Анной и скрыться с ней на автомобиле. И не куда-нибудь приехать, а сюда, в мой дом, где его будут в первую очередь разыскивать. А потом, после всего этого он улегся в постельку и заснул сном младенца так, что его еле разбудили.

– Ну, если принять серьезную дозу спиртного, так и из пушки не разбудишь и вообще все по фигу… – попытался возразить Белявский, но и в его голосе зазвучали нотки сомнения.

– Ах, оставь! – с досадой отмахнулся Анчар от Белявского. – Хоть убей, Серафимыч, не верю я тем свидетельским показаниям. Две стриптизерши, охранник Севы Семенца… Дочери – верю! Ему, – Дмитрий Васильевич небрежно выбросил указательный палец в сторону Гора, – возможно, поверю. Но считаю, что во всем этом следует хорошенько разобраться. У тебя не появлялась мысль, что все произошедшее в ночном клубе – провокация? И организована она вовсе не для того, чтобы Гордеева закатать за решетку, а с целью опорочить меня: через дочь, через этого молодого человека, ее телохранителя.

– Провокация?! И ее, вы считаете, мог организовать Всеволод Семенец?! – Брови Евгения Серафимовича полезли вверх. – Ведь это люди Севы, по словам Гордеева, ударили его и связали. Зачем это Семенцу нужно? У него мозги только на «зеленые» настроены, как бы больше снять, на баб и на «снежок».

– Сева – сопляк, но ты вспомни, кто стоит за его бизнесом, а кто стоит за теми, кто стоит за этим пацаном… У меня выборы в Думу на носу, а тут, в связи с происшествием в ночном клубе, фамилию Анчар начнут полоскать во всех желтых газетенках. А там, – Дмитрий Васильевич ткнул пальцем в потолок, – быстро отреагируют. Ты слышал, Евгений Серафимович, какой тезис озвучил глава нашей думской фракции? Цитирую дословно: «Освободиться от балласта в партии и не допустить, чтобы в предвыборных списках фигурировали одиозные фигуры».

– Ну какой же вы балласт, Дмитрий Васильевич, – с укоризной сказал Белявский. – Заместитель председателя думского комитета, состоите в руководящих органах партии…

– Ты, Серафимыч, нюх случайно не потерял? Или совсем рассупонился от спокойной жизни, пригрелся за моей спиной? – почти зловеще произнес Анчар, так что Бес в лице несколько переменился. – Это я сегодня зампред и прочая, и прочая, а завтра буду никем, и мало того, одиозной фигурой, бросающей тень на партию. Понял, ты, старая ищейка! А то расплылся яичницей: вы же состоите…

Высказавшись, Дмитрий Васильевич устало опустился в кресло. В кабинете вновь воцарилось молчание.

– Возможно, вы и правы, Дмитрий Васильевич, – после долгой паузы согласился с Анчаром Белявский. – Если Гордеев не врет, то инцидент в ночном клубе, назовем его так, действительно смахивает на провокацию.

– Да не вру я, Евгений Серафимович! Не вру! – едва не с отчаянием в голосе сказал Станислав.

– Помолчи, сынок, – наигранно-ласково обратился к нему Белявский. – Ты свое дело сделал, теперь моя очередь настала потрудиться.

– Вот иди и работай, – мрачно поддержал инициативу Беса Анчар. – Прикинь расклад, дай предварительные распоряжения – не мне тебя учить. А я хочу парой слов с Гордеевым перекинуться. Только ты, Серафимыч, далеко не убегай, еще понадобишься.

– Да я здесь, в приемной буду, – махнул головой Белявский в сторону двери и покинул кабинет.

Глава 13. Пора в путь-дорогу…

Дождавшись, когда начальник службы безопасности уйдет, Дмитрий Васильевич поднялся из кресла и прошелся по кабинету. Его лицо было по-прежнему непроницаемо.

– Да-а, ситуация… – наконец выдавил из себя Анчар. – Ясности никакой, одни дурные вопросы без ответа. Но я думаю, да почти уверен, что ты, Станислав, говоришь правду. Тем более Анна, в частности, подтверждает твои слова, а дочери я верю, как самому себе. Но труп в наличии, и показания свидетелей утверждают тебя на роль убийцы. Из этого следует, что влип ты, парень, в весьма неприятную историю.

– Вы же сами сказали, что все произошедшее – провокация, – угрюмо возразил Гордеев. – И будто организована она против вас.

– Это еще надо доказать, – скептически усмехнулся Дмитрий Васильевич. – И что касаемо подозрений по поводу моих политических врагов, так только это и спасло тебя от камеры предварительного заключения.

– Спасибо, дяденька, что не сдали, – криво усмехнулся Станислав.

– Не ерничай, мальчишка! – повысил голос Анчар. – Ты еще не понял, что на тебя убийство повесили с «отягчающими»? Против тебя показания свидетелей, за тебя – голый нуль.

– Они же явно куплены, эти свидетели…

– А ты перекупи их, – язвительно хохотнул Анчар. – Что, не можешь? С финансами напряг? Так молчи в тряпочку. Ты, Станислав, в дерьме по самые уши. Сегодня только свидетели на тебя указали, а завтра, голову на отсечение, найдутся и другие, не менее важные детали, подтверждающие, что именно ты убийца. Отпечатки пальцев, следы на одежде…

– Отпечатки пальцев с танцовщиц, которых я якобы лапал, снимать будут? – с сарказмом уточнил Гордеев, но тут же его словно пронзило молнией, и он тихо переспросил: – Так Андрея, охранника клуба, убили огнетушителем?

– Да, именно им. А в чем дело? – насторожился Анчар.

– Я держал в руках огнетушитель, – упавшим голосом сказал Станислав.

– Как держал? – едва не возопил Дмитрий Васильевич. – Ты брал его в руки? Точно брал? Не ошибаешься?!

– Когда Андрей меня выпускал… он попросил… он хотел спрятать его… Может, это совсем и не тот огнетушитель? – сбивчиво попытался объясниться Стас, но замолк.

Возможно, только теперь до Гордеева дошло, в какой капкан он угодил, а вернее – как его лихо подставили.

– Твою же… – Анчар выдал длинную замысловатую фразу, сочности которой искренне позавидовал бы боцман с китобойного судна. Переведя дух, он не остановился, а выстрелил дополнительной порцией ненормативной лексики, не менее красочной как по форме, так и по содержанию. Станислав выслушал сольное выступление генерала, опустив голову.

– Вот теперь тебе точно кранты, – примерно минуты через две уже вполне благопристойно подвел итог Анчар. – И мне тоже неприятности…

– Что же теперь делать? – потерянно спросил Гордеев.

– Что делать, что делать? Пока не знаю, – покачал головой Анчар и, чуточку помедлив, словно сомневаясь, сказал: – Но до тех пор, пока не разберусь с этим делом, сдавать тебя не намерен.

– Спасибо, Дмитрий Васильевич, – тихо произнес Станислав.

– Не меня благодари, – неожиданно резко бросил Анчар, заставляя додумать сказанное, и исподлобья остро глянул на Гордеева. – И последнее… Анна – вполне взрослая и разумная женщина и имеет право на личную жизнь, на увлечения. Ты, надеюсь, понял, что я имею в виду. Только увлечения приходят и уходят, а жизнь идет своим чередом и вносит коррективы в наши мысли и чувства. В сложившейся ситуации я не вижу оснований для продолжения ваших… – Дмитрий Васильевич замешкался, подыскивая нужное слово, – вашего общения. С этого дня вы с Анной не должны видеться. Это мое последнее слово. Тебе, капитан, все понятно?

Стасу пока было понятно, что папа Анчар в курсе того, что произошло между его дочерью и им этой ночью. А вот остальное требовалось уточнить.

– Анна в курсе того, что вы сейчас мне сказали? И она согласна с тем, что наше… общение следует прекратить?

– Да, – коротко и властно сказал, как отрезал, Анчар.

– Значит, так тому и быть, – глухо произнес Станислав. – Что мне делать дальше?

– На сборы десять минут. Белявский организует эвакуацию тебя в безопасное место. Пока окончательно не разберемся с инцидентом в ночном клубе, не узнаем, кто за ним стоит и какие цели преследуются, придется тебе посидеть взаперти.

– Преступника изолируют от общества, – иронически констатировал Гордеев.

– Относительно изолируют, – уточнил Дмитрий Васильевич. – Общение организуем с себе подобными и скучать не дадим. Такими, как ты, не разбрасываются. Не хвалю, просто имею на тебя виды. К тому же я обещал, что, если ты не справишься с обязанностями телохранителя, подыщем другую работу.

– Я что, завалил службу? – вопросительно глянул на Анчара Станислав.

– Ты в целом справился, но вмешались посторонние силы, не будем возвращаться к уже сказанному, – обрезал Дмитрий Васильевич. – Собирай вещи и поступай в распоряжение Белявского, я дам ему соответствующие указания. Шагай в приемную и позови ко мне Евгения Серафимовича.

Гордеев молча кивнул и вышел в приемную. Белявский, сидевший за столом на месте референта, вскинул на него глаза.

– Ну что? – тревожно спросил он. – Какое решение приняли?

– Зайдите к Дмитрию Васильевичу, он вам все объяснит, – сказал Стас. – Мне дали десять минут на сборы.

Похоже, Белявского его слова не удивили. Гору даже показалось, что во взгляде Евгения Серафимовича мелькнули искорки – не торжества, но удовлетворения. А возможно, ему это просто показалось.

– Жди меня здесь, – бросил Станиславу Белявский и скрылся за дверью кабинета.

Несколько минут, которые Стас провел в ожидании Беса, оказались достаточными, чтобы окончательно осмыслить произошедшее. А еще принять решение. Гордеев не был уверен, правильно ли поступает, однако его положение было критическим и иного выхода не было.

Мотивация слов и действий Анчара по отношению к Станиславу была убедительной, однако кое-какие сомнения у бывшего капитана оставались. С одной стороны, Дмитрий Васильевич не хотел лишиться ценного, по его словам, кадра, с другой – хотел разобраться в подоплеке сшитого на Гордеева дела. Политические соперники генерала? Возможный вариант, но уж какой-то чересчур тонкий подход. Очернить думского деятеля через телохранителя своей дочери? Мелковато смотрится. Возможно, Станислав чего-то не понимает, но червячок сомнения по поводу того, что его использовали как фигуранта политической интриги, где-то внутри свербит.

А если все же подставу устроил этот отморозок Семенец? А почему бы и нет?! Захотел Сева проучить неучтивого холуя, ан не сумел, ускользнул тот из рук. По горячим следам вышли на охранника Андрея, как бишь его – Карпухина, не успел парень слинять, и взбешенный Сева своим горячечным умом придумал, как достать Гордеева, повесив на него убийство. А могли просто Андрюху в порыве гнева забить, а потом, чтобы с себя подозрения снять, решили Станислава подставить. Паре проверенных девиц-стриптизерш и секьюрити за ложное свидетельство, не скупясь, отстегнули «зеленых» – и дело сшито. Попробуй теперь докажи, что Гордеев не убийца.

А тут еще огнетушитель с его отпечатками пальцев! Стоп! А кто, кроме Андрея, видел, что Станислав держал в руках баллон?

Вопрос, конечно, интересный. Допустим, что тот секьюрити, которого охранник клуба «приласкал» огнетушителем, мог со злости ответить тем же и пуще, так, что Андрюха дух испустил. Но если на огнетушителе высветятся отпечатки пальцев Гордеева, значит…

Что это значило, Станислав додумывал по ходу сборов и эвакуации, как назвал его бегство из своих владений Анчар.

Еще в приемной у Гора забрали мобильник. Правда, перед этим по просьбе Стаса Белявский в своем присутствии позволил ему сделать звонок сестре. Гордеев, не вдаваясь в подробности, сообщил Лизе, что с ним все в порядке, что некоторое время связи с ним не будет и чтобы она не верила дурным вестям о брате.

Два охранника сопроводили Станислава в его комнату во флигеле. Под их присмотром он быстро покидал в дорожную сумку свой нехитрый скарб. На прощание Гордеев осмотрел свое уже бывшее жилище и обнаружил, что забыл фотографию, висевшую над диваном. На фото были запечатлены он сам, Мишель Игнатов и Венька Аскольдов – в камуфляже, брониках и с «АКСУ» на фоне далеких заснеженных горных вершин.

Гор снял рамку со стены и вытащил фотографию. Хотел засунуть в бумажник вместе с документами, но она туда не влезла. Станислав уложил фото в боковой карман сумки. А тут бумажник не захотел застегиваться. Гордеев достал из сумки уже уложенный на дно золингеновский тесак и, расправив ремешок, пару раз ударил обухом по кнопке. Бумажник застегнулся.

– Хватит возиться, – поторопил его один из охранников. – Машина ждет.

– Я готов, – с чистой совестью сообщил Гордеев. – Погнали…

Вот сейчас он действительно был готов ехать куда угодно и за чем угодно.

Похоже, Белявский опасался, что милиционеры не поверили словам Анчара, будто Гордеев не возвращался из ночного клуба, а ударился в бега, и оставили пост. Отключив сигнализацию периметра, его вывели через соседний участок на параллельный поселковый проезд, где ждал Беса и Станислава джип с тонированными стеклами. Благо имелась калитка и через забор сигать не пришлось. За себя Гор не тревожился, а вот Белявский с его комплекцией вряд ли преодолел бы двухметровое препятствие. Охранники соседа, видимо, были предупреждены. Их не остановили, когда они проследовали по территории чужого участка, и без лишних вопросов открыли ворота, выпуская наружу.

Водитель «Лексуса» также знал свой маневр. Едва Гордеев с Белявским уселись в машину, джип тронулся с места. Они проехали по поселку сложным маршрутом, петляя между особняками. Затем «Лексус» выкатился на проселок, по которому двигались минут десять, пока не выбрались на трассу.

Уже на шоссе Гордеев сориентировался. Они ехали не в сторону Москвы, а в противоположном направлении, на северо-запад. Скоро свернули с трассы на узкую, когда-то асфальтированную, а нынче разбитую донельзя дорогу, по которой катили около сорока минут. Поля справа, поля слева, далеко впереди – зеленая полоска леса, на фоне которой виднелись какие-то вертикальные штрихи, светлые кубики, оказавшиеся вблизи металлическими мачтами и приземистыми строениями.

Как оказалось, стремились они именно туда, к кубикам и штрихам. Это был небольшой полевой аэродром с грунтовой взлетно-посадочной полосой. Из авиатехники на нем присутствовали старенький облезлый «Ан-2» и пара спортивных «Яков» под выцветшими брезентовым чехлом. Рядом с одним из домиков стоял «УАЗ».

При приближении «Лексуса» дверь дома распахнулась и на пороге появился мужчина в камуфляже и с охотничьим ружьем на изготовку. Он пристально вглядывался в подкатывающую машину.

– Охрана не дремлет, – подал голос молчавший всю дорогу Белявский и приказал водителю: – Посигналь ему.

Два коротких и один длинный сигналы клаксона успокоили камуфляжника. Он опустил ружье и спустился с крыльца, встречая гостей. На вид ему было лет шестьдесят.

– Привет, Казимирыч, – поприветствовал его Белявский, выходя из машины. – Погода нынче летная?

– И тебе привет, Евгений Серафимович, – степенно ответил Бесу мужчина. – Для вас, может, и летная, а для меня что солнце, что туман, разницы нет – все по земле и то ползком.

– Ну, ты свое отлетал, дай бог каждому столько. И насчет того, что ползком, сомневаюсь. За тобой не каждый молодой угонится. Что там с нашей птичкой-невеличкой?

– На подлете, – коротко доложил Казимирыч. – Минут через пять будет.

– Вот и ладненько, – потер руки Белявский и фальшиво напел: – «Страна дала стальные руки-крылья, а вместо сердца пламенный мотор…»

– Как дала, так и отняла, – неприветливо буркнул Казимирыч. – Я к себе, у меня чай стынет. В гости не приглашаю, вы и без моего угощения, думаю, обойдетесь.