355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Виктор Сапов » Идут гимназисты » Текст книги (страница 1)
Идут гимназисты
  • Текст добавлен: 16 декабря 2021, 17:00

Текст книги "Идут гимназисты"


Автор книги: Виктор Сапов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Виктор Сапов
Идут гимназисты

По пыльным дорогам Гражданской войны,

Где дым и пожары повсюду видны,

Идут гимназисты, идут реалисты,

Уходят на битву России сыны…

Михаил Устинов.

Снег. «Скрип, скрип!» Как весело хрустит он под ногами. Первый в этом году. Пока Петя сидел за партой, он посыпался из небесного лукошка. Стёпка, сидящий у окна и по обыкновению «ловивший ворон», увидел его первым. «Снег пошёл!» – вырвалось у него, пока учитель математики, Павел Семёныч, скрипел мелом на доске, поворотившись к классу спиной. Стриженые головы гимназистов враз повернулись к окнам, загалдели.

Обернувшись на шум, Павел Семёныч сразу всё понял и улыбнулся.

«Поздравляю вас с зимой, господа!» – с какой-то особой теплотой произнёс он, на что даже «революционеры» не обиделись, и не вставили своё обычное «товарищи». Класс пошептался ещё немного и погрузился в списывание с доски.

Впрочем, на дворе ещё был ноябрь. Холода в этом году пришли рано, словно природа пыталась поскорей остудить кипевшие людские страсти. Но страсти не унимались.

По правде говоря, Пете до чёртиков надоело ходить в гимназию. Ну как же можно было учиться, если, начиная с февраля, каждый второй урок превращался в митинг и демонстрацию? Где все кричали, топали ногами, перебивая друг друга и учителей? Убрали молитву. На уроке Закона Божьего устроили такую постыдную обструкцию отцу Афанасию, что этот полноватый, добрый, всегда улыбчивый батюшка, даже необходимую строгость сопровождавший словами Христа и Апостолов, со слезами на глазах молча покинул класс, и больше не вернулся.

Петя и другие «монархисты» ходили к директору, просили прощения за весь класс, в котором были в явном меньшинстве, но увы. Более того, они с ужасом увидели на лице директора – страшного, всегда незгибаемого директора! – усталость и какую-то обречённость.

Некоторые одноклассники уже перестали посещать уроки. Кого-то видели на митингах в Городском саду, кто-то, как Федя Феофани, уехал с семьёй за границу, «переждать». А куда податься ему, Пете?

Домой он не торопился. Дома мама, всегда за машинкой, ей всегда некогда. Заказы. Надо работать, чтобы оплатить ему образование. А если уже никакого образования не осталось, за что же прикажете платить?

Хотя до дома от гимназии было минут пять ходу, Петя прошёл нужный поворот и устремился на Большую Садовую11
  Большая Садовая – центральная улица Ростова.


[Закрыть]
. Ему хотелось подольше погулять, надышаться морозным воздухом, хотелось, чтобы вот так: «скрип-скрип» – скрипел снег под сапогами.

А ещё ему позарез надо было, чтобы вновь пришла Муза. В прошлый раз она прилетела к нему так же, на осенней прогулке, и нашептала стихи, которые он аккуратно записал в тетрадочку. Уже не первые. И хотя Петя их никому не показывал, само их наличие грело ему сердце. Он мечтал стать поэтом. «Как заполню тетрадь, то издам книгу» – твёрдо решил он, и ждал, когда Она опять его посетит, и боялся, что этого не случится.

Большая Садовая горела электрическим светом. На этой улице всегда праздник, всегда шумная радость, как будто не было ни войны, ни отречения, ни революции. Нарядная публика гуляла и радовалась погоде, от проходивших мимо слышались Пете возгласы восторга и счастливый смех. Кавалеры и дамы входили в Городской сад и выходили из него, как ни в чём не бывало. Ещё недавно там гремел митинг, полоскались на ветру кроваво-красные флаги, доносились призывы: «отнять, реквизировать, освободить», кого-то предлагали «ниспровергнуть», кому-то кричали «долой!». А сейчас, когда солнце закатилось и зажглись фонари, всё вернулось к такому приятному обыкновению.

Уж неизвестно почему, но Петя не взлюбил революцию и революционеров. Может, потому, что он учился на «отлично», а в «революционеры» в их классе записались в основном закоренелые троечники и второгодники? Или потому, что он всю свою маленькую жизнь боготворил Государя Императора, любил вставать на молитву, гордился победами русской армии, а сейчас всему этому сказали: «долой»? Потому ли, что его отец, казачий офицер, погиб в японскую войну, и он его не помнит, но всё хорошее, правильное, светлое – воплощает собой его фотография, в парадной форме, с орденами? А сейчас всё это у революционеров не в чести? Как же можно ему это принять, хотя бы и весь класс записался в большевики?

«Уйду», – решительно подумал он. «Надо только сначала найти, что делать дальше».

Внезапно впереди он услышал и увидел драку. Вообще, уличные драки были не редкостью в городе, но не на Большой Садовой, где было столько городовых. Только сейчас Петя осознал, что прошёл уже три квартала, но пока не встретил ни одного.

Впереди двое били одного, по виду студента, уже упавшего на снег. Вокруг них бегала дама и пыталась урезонить нападавших. Внезапно один из них развернулся и сильно толкнул даму в грудь. Этого Петя стерпеть уже не смог и ринулся в бой.

Петя драться не любил, но умел. Жизнь заставила. В детстве его часто дразнили: «маменькин сынок», а такой обиды Петя никому не спускал. Недостаток роста и физической силы он всегда замещал быстротой и натиском, словно любимый его герой из истории, Суворов. Благородная ярость восстала в нём и кулаки стремительно замелькали. Не ожидавшие такого поворота, обидчики дамы растерялись и пропустили несколько болезненных ударов Пети, один из драчунов вдруг застонал и схватился за челюсть, а второй отскочил и начал громко ругаться площадной бранью. Избиваемый студент, воспользовавшись передышкой, поднялся и молча атаковал сквернослова, боксёрским ударом уделав того снизу в челюсть так, что тот до крови прикусил язык и дико завыл. Его подельник побежал в сторону Таганрогского22
  Таганрогский проспект – ныне Будённовский.


[Закрыть]
, получив вдогонку по спине кулачком от разъярённой дамы. Прикусивший язык сплюнул кровью, выкатил налитые злобой глаза, прошамкал: «Ещё встретимся, буржуи проклятые!» и затрусил вослед товарищу.

Победа была полной, как при Рымнике, Шипке и в недавнем Луцком прорыве. Пленных решили не брать. Студент пожал гимназисту Пете руку и представился:

– Георгий. А это Ксения, моя сестра. Большое спасибо.

Ксения оказалась дамой совсем юного возраста, примерно ровесница Петра.

– Пётр. Не мог не прийти на помощь, когда двое на одного, да к тому же, вашу сестру так грубо толкнули. Но кто это были такие?

– Какие-то залётные, наверное, с Затемерницкого33
  Затемерницкое поселение – в начале XX века район Ростова, за рекой Темерник, населённый преимущественно рабочими, эпицентр революционных событий 1902, 1905 и 1917 гг.


[Закрыть]
. Попросили закурить. Я не курю. Один грубо выругался, я сделал замечание, что при даме так нельзя. Ну и пошло-поехало.

– Раньше такого бы не было, городовые бы вмешались. Но их сейчас нет.

– Да, ни городовых, ни дворников. Новые порядки, революция, свобода… – Георгий произнёс это таким тоном, что Петя понял, что у него с Георгием есть общие взгляды на мир.

– Вы далеко живёте, вас проводить?

– В Нахичевани44
  Нахичевань-на– Дону – в начале XX века – самостоятельный город. Слит с Ростовом в 1928 году в г. Ростов-на-Дону.


[Закрыть]
. Но тебя, наверное, родители ждут?

Петя немного обиделся, решив, что его считают маленьким.

– Мама меня не особо-то и ждёт. Она вся в работе. И ещё не поздно.

– Ну, тогда пошли, у нас дом на Первой линии. Приглашаем на чай.

– Благодарю, с удовольствием, – совсем по-взрослому чеканно ответил Петя.

Дома у Георгия и Ксении вкусно пахло ужином. Отец, невысокий худощавый брюнет в очках с тонкой оправой, и мама, красивая, с тонкими чертами лица, спокойно, не без внутреннего волнения выслушали рассказ Георгия о «битве при Садовой», как окрестил Петя, любитель военной истории, их приключение.

– Чёрт знает, что такое! Никакого порядка не стало с февраля! С каждым днём всё хуже! Надо приобретать револьвер, иначе скоро нельзя по улицам будет пройти.

– Может, угомонятся, – робко предположила мама Георгия, разливая чай по тонким, фарфоровым чашечкам.

– Сами не угомонятся. Только сила их успокоит, непреклонная сила. Нужна личность, вождь. Такой, как Корнилов. Говорят, он в Новочеркасске, собирает под знамёна людей. Да только я не вижу, чтобы было много желающих. Пойду к нему сам, что остаётся?

– Ну куда ты пойдёшь, ты без очков на три метра не видишь. Ты же доктор, а не солдат.

– Вот доктором и пойду.

– А на что им окулист? У военных хорошее зрение.

– Вспомню, чему меня учили в училище, ведь всякому. Не могу я сидеть тут и распивать чаи, когда происходит вся эта разнузданная вакханалия.

В гостиной воцарилось молчание. Его прервал Георгий.

– Я с тобой пойду, отец. Всё равно учёбы сейчас никакой не стало. Невыносимо всё это.

Мама закатила глаза и шумно вздохнула. Затем она очнулась и стала решительно отговаривать мужчин от «этой авантюры».

Петя слушал и лихорадочно думал. Его сердце учащённо билось. Всё высказанное настолько соответствовало его собственным мыслям, что нельзя было не увидеть в этом перст судьбы.

– А вот давайте послушаем, что скажет гимназия! Что вы думаете об этом, молодой человек?

Петя сообразил, что обращаются к нему. Он поднял своё румяное юное лицо, посмотрел почему-то на Ксению, и ещё больше зарделся.

– Мой отец был офицером. Он погиб за Веру, Царя и Отечество. И я готов. Мне тоже всё это ужасно не нравится, – как можно решительнее произнёс он. Его голос при этом слегка подрагивал.

– Браво, молодой человек! Вот с такой молодёжью мы победим! Но, боюсь, вы пока совсем не призывного возраста. Вам ведь шестнадцать?

– Мне семнадцать. Будет. Скоро.

– Кошмар какой-то, – закрыла лицо ладонями мама Георгия, встала и вышла из комнаты.

Стали прощаться. К одевающему пальто Пете подошла молчаливая до сей поры Ксения, взяла его руку в свою и шепнула на ухо:

– Ещё раз, огромное спасибо. Вы – настоящий рыцарь, без страха и упрёка. Приходите опять на будущей неделе, как сможете. Вечером мы дома.

Петю залил румянец. Не помня себя от счастья, он, окрылённый, полетел домой.

***

В конце ноября немного потеплело, но задули сильные ветра. С ними по Дону приплыла флотилия из Севастополя. На берег сошли матросы в чёрных бушлатах, с красными бантами и пулемётными лентами крест-накрест, и установили советскую власть, легко и без сопротивления. Казаки и солдаты гарнизона отказались поддерживать Каледина и разошлись по домам и казармам. Лишь горстка казаков ещё удерживала вокзал. На восточной границе Нахичевани, по Кизитериновской балке, пролегла позиция, образовались окопы и пулемётные гнёзда. Опасались «кадетов» Алексеева и Корнилова, из Новочеркасска. До горожан начали доноситься частенько выстрелы, сначала по ночам, а потом и средь бела дня. Городом управляла таинственная «Пятёрка»55
  «Пятёрка» или «Комиссия пяти» – неформальный орган советской власти в Ростове в ноябре 1917 г.


[Закрыть]
, кто они и откуда, никто толком не знал.

Всё это Петя слышал от мамы, соседей и от семьи Георгия с Ксенией. Уроков не стало, всех распустили по домам. Петя перечитывал «Квентина Дорварда» Вальтера Скотта, сравнивал Ксению с Изабеллой Де Круа, и строил с Георгием планы сбежать в Новочеркасск. Но это было невозможно, так как никакого сообщения со столицей Войска Донского не стало.

Мама Пети строчила на машинке. Её последняя работница, Анфиса, ушла от неё

«делать революцию», а она, «эксплуататор рабочего класса», взвалила на себя двойную работу. Она была модистка и шила платья на заказ, для «высшего общества». Заказов, как ни странно, меньше не стало. Высшее общество продолжало развлекаться, а по кафе и ресторанам, по клубам и синематографам сидело много офицеров-фронтовиков, не собиравшихся ни к Корнилову с Алексеевым, ни к Каледину.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю