Текст книги "Белая волчица. Солдат ненависти"
Автор книги: Виктор Пронский
Жанр:
Исторические приключения
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
В отряде был закон: если возникало малейшее подозрение о раскрытии стоянки отряда, то отряд находил другое место.
И всё же таких успешных отрядов мужиков было не очень много в первые месяцы этой гражданской войны.
На начальном этапе этой войны мужики явно проигрывали казакам.
Потери мужиков были во много раз больше.
Однако существует такой закон: выживает сильнейший.
Казаки разгромили и уничтожили очень много партизан – мужиков, которые оказались недостаточно бдительными, осторожными, внимательными, хитрыми, имели плохую разведку, отсутствие всякой дисциплины.
Мужики учились воевать, оставались сражаться только самые хитрые, осторожные, внимательные, бдительные, имевшие хорошую разведку и дисциплинированные.
Выжившие в этой страшной войне мужики постепенно становились очень сильными.
Опыт выживших отрядов мужиков передавался другим молодым партизанским отрядам.
В страшных, беспощадных боях мужики постепенно стали склонять чашу победы в свою сторону.
Лёгкие и успешные победы казаков практически исчезли, теперь для победы казакам приходилось вступать в тяжёлые кровопролитные бои с огромными потерями, но казаки всё ещё побеждали, хотя, конечно, не так, как раньше.
С каждым месяцем победы казаков становились всё более похожи на пирровы победы.
Мужицкие отряды становились всё более похожи по боевой выучке на самих казаков.
В отрядах мужиков все уже стали отличными стрелками, научились великолепно владеть холодным оружием, научились точно кидать боевые ножи на пять-десять метров, разведчики стали очень опытными, хитрыми, мужики научились бесшумно снимать казачьих часовых, устраивать успешные засады.
Тимур рассказывал: мы, разведчики, постепенно стали самой боеспособной группой во всём партизанском отряде.
Ходили мы совершенно бесшумно, чем вызывали оторопь даже у своих партизан.
У каждого разведчика было по пять-шесть боевых ножей, а как бросали эти ножи – на 20 метров точно в цель. Крепкая верёвка – для связывания пленных казаков в качестве языков. Два-три револьвера под рукой. Две-три гранаты на всякий случай. Некоторые разведчики таскали сабли, винтовки. В наш отряд присылали из других отрядов, чтобы мы обучали огромных, неповоротливых мужиков тактике войны разведчиков, и мы их обучали, обучали, обучали.
Через год этой лютой войны Тимур с гордостью сказал, что своими руками убил 500 казаков. Причём почти всех ножом и саблей.
Мужики научились успешно допрашивать самых твердокаменных казаков.
Тимур рассказывал: через год после гибели нашего племени мы рассчитались по полной с одной из казачьих станиц. Вы ведь помните, три казачьих станицы участвовали в резне. Когда погибло наше лесное племя, мы поклялись отомстить, но что тогда мы могли сделать – 14 охотников против казачьих станиц, ведь казачья станица – это боевая крепость.
Казаки – страшные воины, великолепные убийцы (в бою один казак стоил пятерых обычных солдат), конечно, мы тоже были не новички – лесные охотники, вы представляете, что это означает. Однако у нас не было опыта нападения на казачью станицу.
Через год после тех страшных событий такой опыт появился.
Да и потом в отряде было полно мужиков, люто ненавидевших всех казаков.
В отряде было немало кровников казаков.
Наш отряд был самым успешным, мы наводили на казаков ужас, поголовно уничтожая казачьи разъезды, посты, карательные отряды, но ни разу никто из отрядов мужиков не нападал на казачью станицу.
Для нейтрализации собак в станице мы применили течных сук, этих сук мы подбрасывали в станицу, кобели станицы бросились на этих сук.
Наши ребята тихо проникли в станицу, ножами сняли дозорных и тихо пошли вглубь, действовали исключительно холодным оружием.
Казаки проспали наше нападение. Всех рубили саблями, и только в самом конце нападения казаки проснулись, пришлось применить огнестрельное оружие и гранаты.
Убивали всех – мужчин, женщин, детей, стариков, старух, когда мы ушли из этой станицы, там никого не оставалось в живых.
Тимур рассказывал, что лично своими руками убил 37 казаков, возможно, и больше, но проснувшиеся казаки яростно отстреливались от мужиков из своих домов, пришлось эти дома закидывать гранатами и поджигать. Тимур тоже кидал гранаты в дома.
Казаки из других станиц опоздали и пришли на помощь слишком поздно. Этой операцией мы показали всем казакам, что произошёл перелом в этой войне.
Для нейтрализации собак применяли еще и запах волка, почуяв его, все собаки обычно убегали. Мы часто пользовались этим приемом против собак, служащих казакам.
* * *
Тимур вспоминал: казаки умели пытать, очень часто мы находили наших бойцов страшно изуродованными, со многих была содрана кожа, пока они были еще живы, выколотые глаза, отрезанные уши, нос, выбитые все зубы, отрезанные пальцы на руках и ногах – все 20, распоротый живот, из заднего прохода торчит палка, глубоко всаженная вглубь, кастрация, страшные ожоги от раскалённого железа.
Именно тогда стало ясно, что наши люди, попавшие в плен к казакам, не выдержат таких зверств и расскажут всё.
Именно тогда было решено: если предположительно наши бойцы попали в плен к казакам, то отряд меняет своё прежнее месторасположение.
Очень часто это спасало отряд.
К большому сожалению, в других отрядах командиры не меняли месторасположение, и очень часто это кончалось гибелью людей.
Наш отряд выжил в это страшное время и даже стал ещё более сильным.
Казаки, попавшие в плен к мужикам, долго не жили, после допроса их обычно казнили.
Расстрелов как таковых почти не было, патронов было жалко, казаки умирали очень часто в процессе допроса, а тех, кто выживал, после допроса рубили шашками.
Практически все мужики в отряде у нас были кровниками казаков, так что вы понимаете, что это означает.
Если кто-то в отряде проявлял жалость к пленным казакам (что было очень редко), то такого человека сразу брали на заметку, и в следующий раз такой мужик должен был лично допрашивать пленного казака. Если допрос проходил нормально (казак страшно кричал от невыносимой боли, а потом давал показания), ну а потом испытуемый отрубал ему руки и ноги, то всё было в порядке, человек проверку прошёл.
Если испытуемый проявлял жалость к пленному, а потом не мог казнить казака, то такому добряку выносился смертный приговор.
Так было не только в нашем отряде, но и во всех других отрядах.
Тимур вспоминал, что за все годы этой войны он не видел красных казаков, они все были белые.
Впрочем, дедушка, смеясь, говорил, что он видел красных казаков, когда они лежали на земле, залитые собственной кровью, с распоротыми животами – вот это и были красные казаки.
Впрочем, дедушка признаётся, казакам советская власть была не нужна, они всё имели, были богаты.
В море нищеты, бедности на Дальнем Востоке, в котором жили все остальные жители, казаки просто купались в богатстве, сытости и достатке.
Дедушка вспоминал, когда мужики входили в казачьи станицы, то все потом говорили, как богато казаки живут по сравнению со всеми другими жителями Дальнего Востока.
Вспомните знаменитый декрет большевиков (землю крестьянам, заводы рабочим), этим декретом советская власть обеспечила себе поддержку почти всего населения России.
За большевиками пошли громадные массы безземельных крестьян, которые влачили нищенское существование, и не только на Дальнем Востоке, в других районах России было то же самое.
По своей сути, закон о земле, отданной огромным массам безземельных крестьян, решил эту войну в пользу советской власти.
Если в отряде появлялись люди, которые хотели договориться с атаманами казаков, то таких людей просто тихо убивали, без всякого суда и разбирательства.
Правда, могли и устроить проверку такому доброхоту, как проходила эта проверка, вы уже читали.
Вообще все вопросы в отряде решали очень быстро: пуля в голову в лучшем случае.
Казаки называли нас красными выродками, а мы их белой сволочью.
Если рассматривать события Гражданской войны спустя 60 лет, становится понятно, что это был, по сути, геноцид.
Со стороны белых это был геноцид всех красных.
Со всех сторон красных это был геноцид белых.
Дедушка вспоминает, что на стороне красных сражались красные китайцы.
Китайцы сражались хорошо, но не проявили никаких особых выдающихся качеств в боях с белыми. Были и другие добровольцы из других стран.
Однако красные китайцы нас всех всё же удивили и поразили, но не в боях с казаками, а после окончания боёв.
Тимур вспоминает: вы уже, наверное, поняли, какая это была война, чудовищные зверства с обеих сторон (хотя казаки начали лютые зверства первыми), но мы оказались очень хорошими учениками.
Так что удивить нас, красных бойцов, чем-то было трудно.
Однажды после жестокого боя с казаками мы взяли в плен нескольких бойцов, все они были ранены.
Китайцы попросили нашего командира отдать им пленных казаков.
Китайцы сказали нашим ребятам, что они работают с пленными очень грубо, очень часто казаки умирают во время допросов, так ничего и не сказав. Но то, что китайцы сделали с пленными казаками, поразило и ужаснуло даже партизан.
– Вот как надо допрашивать врагов, – вещал китаец.
Наши ребята долго приходили в себя от увиденного.
Это было что-то запредельное, недоступное человеческому восприятию. Китайцы перещеголяли даже казаков по жестокости.
После этого всех китайцев определили в допросную команду в качестве дознавателей.
И надо сказать, что китайцы очень умело допрашивали пленных, никто не умирал во время этих допросов, и все давали правдивую информацию.
Командир даже отдал приказ китайцев в бой не бросать, их надо беречь по мере возможности, где ещё достанешь таких умелых дознавателей.
Нас в отряде было 14 узкоглазых обезьян. Мы обладали все сверхъестественными способностями. Мужики видели, как мы определяли засады казаков, это было за гранью человеческих возможностей.
В отряде нас называли колдунами, шаманами, мы делали такие вещи, что обычные люди называли чародейством.
В отряде нас уважали, но и боялись.
Дедушка подтверждал: мы умели изготавливать яды из трав и грибов.
Яды были быстродействующие и действующие не сразу, а спустя много времени после принятия. Яд мог подействовать через три дня после принятия.
Некоторые из нас могли вызывать ядовитых змей и командовать этими змеями.
В тайге встречались различные существа, которые по отдельности были не опасны для человека, но если их соединить вместе, то это была смерть.
Многие из нас умели смешивать несколько лекарственных трав, в результате если человек понюхал эту смесь, то человек сходил с ума, он видел то, чего никогда не было. Это был сильнейший галлюциноген, правда, человек недолго страдал подобными галлюцинациями, 20-30 минут, а потом всё проходило.
Дедушка утверждал, что он понимал язык птиц, и по тому, как птицы себя вели, он мог определить засаду казаков.
Другие соплеменники понимали язык зверей и тоже могли по поведению зверей определить засады белых.
Мужики в отряде, когда кто-то из нас проходил мимо, начинали неистово креститься и говорили: «Брысь, нечистая сила».
Со стороны было любопытно наблюдать, как наши соплеменники шли по лагерю.
Здоровенные русские мужики, когда видели узкоглазых лесных охотников, мгновенно уступали дорогу маленьким щуплым обезьянкам.
Командиром в отряде был бывший фронтовик, его заместитель тоже был фронтовик. Эти двое фронтовиков быстро поняли, благо примеры были наглядные, что мы, узкоглазые, очень ценны для их партизанского отряда.
Авторитет у командира был большой, когда он показывал свой кулак размером с голову обычного человека, то у бойцов сразу пропадали все слова.
Всех нас определили в разведчики по приказу командира, и он никогда не раскаялся в таком решении.
Мы, лесные охотники, всегда просто чувствовали, когда на отряд надвигается опасность.
Почувствовав неведомую опасность, мы бежали к командиру и говорили ему, что идёт плохое на отряд, хотя кругом всё было спокойно.
Командир воспринимал наши слова всегда всерьёз и принимал меры, это спасало отряд от гибели.
Командир и его заместитель спрашивали у нас, каким образом мы чуем эту опасность, но мы отмалчивались. Это видели и слышали другие мужики в отряде, так что такое не скроешь, да и происходило это довольно часто, так что случайностью это не назовёшь.
Мы видели людей насквозь и могли сразу определить, кто есть кто: сволочь, тварь или стоящий человек.
Дедушка вспоминает: все мы умели подражать различным птицам и животным. Мы могли подражать волкам, собакам, кошкам и ещё многим животным и птицам, жившим в тайге.
Война против станичников была очень тяжёлой, и на первом этапе отряды мужиков проигрывали эту войну.
Надо помнить, что Дальний Восток очень далеко от Москвы, поэтому очень долгое время эта война оказалась забытой и, только когда были разбиты Деникин, Корнилов, Колчак, Врангель, Юденич и другие полководцы белого движения, Красная армия двинулась на Дальний Восток.
Спустя несколько месяцев после уничтожения первой казачьей станицы мы напали и полностью уничтожили вторую станицу казаков, которые принимали участие в уничтожении нашего племени.
Казаки были очень хорошие воины, и станица очень хорошо охранялась, но и мы тоже многому научились за время этой страшной войны.
Казачью станицу мы полностью уничтожили со всем её населением, убили всех, кто там был, пленных не было, да и не нужны они были нам.
«Хороший казак – мёртвый казак», – говорили в нашем отряде.
Дедушка вспоминает одну русскую деревню, в которой повеселились русские казаки.
Станичники окружили одну русскую деревню, мужчин в деревне не было, одни бабы, дети, старики, старухи.
Баб затаскивали в сараи, раскладывали на полу, привязывали, чтобы не трепыхались, и у сарая выстраивалась очередь желающих женского тела.
Сараев было восемь, в каждом сарае разложили по три-четыре бабы.
Бабы сначала кричали, но после десятого обычно замолкали.
У всех восьми сараев выстраивались длинные очереди казаков. В конце концов, очередь заканчивалась, все станичники получили удовольствие.
Часть женщин к окончанию процедуры была уже мертва, другие ещё живы.
Около сараев лежали палки, один конец которых был острым-острым. Для казаков начиналось веселье, казак брал эту палку, подходил к лежащей бабе и глубоко всаживал эту палку острым концом, обычно казаки предпочитали всаживать палку в задний проход, палку оставляли торчать в теле женщины.
Но дело на этом не заканчивалось, ведь в деревне были ещё другие женщины.
Казаки начинали обедать и восстанавливать мужскую силу. Сытно покушав, казаки растаскивали оставшихся баб по домам, тут обычно очередей не было, пять-шесть станичников.
Бабу раскладывали обычно на полу, руки связывали и прибивали их гвоздями к полу, чтобы не вырывалась, и начиналась работа.
После окончания работы довольные казаки уходили на ужин, и, хорошо поужинав и восстановив мужскую силу, они начинали всё по новой.
Иногда бабу переворачивали на живот для разнообразия.
Казаки использовали женщин в избе по полной программе.
Незадолго перед уходом из деревни казаки решали судьбу привязанных на полу женщин.
Домов было много, и в каждом доме было по-разному, всё зависело от казаков.
Некоторым бабам просто перерезали горло.
Другим отрезали обе груди, а потом распарывали живот.
Некоторым просто распарывали живот.
Другим всаживали палку с заострённым концом либо в задний проход, либо спереди.
Потом войско станичников уходило из этой мёртвой русской деревни. Подобных случаев было очень много.
У пленных казаков во время допроса мы узнали о событиях в этой деревне в подробностях.
Дедушка вспоминает, что одна из значительных побед отряда, в котором он служил, произошла именно из-за такого случая, который описан здесь.
Примерно сто мужиков расположилось в тайге, мы, разведчики, пошли проверять местность и вдруг поняли нечто необычное.
Недалеко обнаружили деревню, а в ней казаков, у нас сразу возникло очень нехорошее предчувствие. Тем более что присутствие казаков не сулило жителям деревни ничего хорошего. Приглядевшись получше, мы всё поняли.
Разведка вернулась во временный лагерь, мы сообщили мужикам о деревне и о том, что станичники творят с бабами.
Мужики хотели сразу напасть на казаков, но командир приказал, сначала разведка, а вот потом…
Мы сказали, что насильников примерно сотня, что они ну очень увлеклись женщинами.
Мужики незаметно проникли в деревню и внезапно атаковали насильников.
90 казаков было убито, пятеро взяты живыми в плен, но пятерым удалось спастись.
Всем пятерым пленным мы выпустили кишки наружу, казаки проклинали нас, но нам было наплевать на их проклятия.
Казаки с распоротыми животами ещё долго жили.
Уже потом мы узнали, что убежали от нас пять казаков, из них один был ранен, его довезли до станицы, но он умер от полученной раны.
Наши потери – трое убитых и четверо раненых, все наши раненые выжили и вскоре вернулись в строй.
Тимур вспоминает: к сожалению, такие успешные операции были редкостью.
Так прошло два года этой лютой войны.
Мужикам удалось разгромить третью станицу, мы там были.
Взять эту третью станицу ночным налётом, как две предыдущие, не удалось, казаки тоже учились на своих ошибках и создали там такую оборону, что прорваться в станицу не удалось.
Для успешного нападения к операции подключили ещё несколько других партизанских отрядов.
Бои были тяжёлые, исход в нашу пользу решила артиллерия. Под ударами пушек мы пошли на штурм станицы.
Казаки ушли из станицы, к сожалению, уничтожить их не удалось, но всё же это была крупная победа красных над белыми.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
