Текст книги "Вектор угрозы"

Автор книги: Виктор Ночкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Он ловушки оставляет, уходя. Говорю же, он будет говорить странно, но сам человек очень основательный. На моей памяти к нему раз пять или шесть пытались влезть. Как-то сам помогал Шведу мертвецов вытаскивать. В общем, делайте, как я скажу, Шведа не злите, а я постараюсь его уговорить.

Жила сплюнул – и это тоже вышло у него нарочито злобно. Миронов глянул на бойца, и тот смолчал. Но Алекс уже решил, что обязательно предупредит Шведа насчет этого молодчика. От таких всегда можно ждать какой-то подлянки.

Они миновали развалины, но заросли по-прежнему маячили темной громадой по левую руку. Миронов спросил:

– Почему мимо Леса идем? Это и есть дорога к Шведу?

– Это и есть, – кивнул Алекс. – Швед у самой опушки устроился. Он общество не любит, всегда один. Возле Леса его меньше тревожат.

– А ты у него вроде в друзьях? – спросил Семка. А может, Пашка.

– Не сказал бы, что в друзьях. Я ему книги таскаю, – Алекс похлопал свой рюкзак, острые углы обложек выпирали под брезентом, – иногда обсуждаем это дело. С кем еще о книгах поговоришь?

– Так ты тоже странный, – заметил второй рыжий. То ли Пашка, то ли Семка.

– И я странный, – не стал спорить Алекс.

И память тут же услужливо подсунула картинку из давнего прошлого: их, интернатских пацанов, привели на экскурсию в большую библиотеку. Там, в подземном архиве Алексей впервые увидел столько книг разом. От свеженьких, в ярких обложках, до старинных, в потемневших переплетах с металлическими застежками. Куда ни глянь – повсюду были книги, книги, книги… Каждая книга – целый мир, миры зовут, манят… маленького Алексея потрясло посещение этой библиотеки. На всю жизнь он теперь странный. Одноклассники пошли учиться, чтоб получить профессии менеджеров и слесарей, шестерых отправили в заключение в первый же год после выпускного, такая вот была у них компания… а Алексей поступил в университет. Хотел стать архивариусом. Странный он человек, это точно.

«Библиотекарь» – не звучит. Это слово не передает ощущений, которые Алекс испытал в детстве при виде книжного царства. Совсем иное дело: архивариус. Отучился один семестр – и началась Пандемия.

– Я странный, – повторил он. – Поэтому вряд ли кто, кроме меня, уговорит Шведа. Поймите, я себе цену не набиваю, мне Власов уже заплатил. Я ж вам помочь хочу.

Он прикинул: если заваруха на Химзаводе затянется, то и Выселки в покое не оставят. Обе стороны захотят сделать поселок своей тыловой базой, будут бои и здесь. Единственный способ помочь Власову уберечь земляков – это сделать так, чтобы кочевники захватили цех и все, что найдется интересного, вывезли к Хану. Потому что если военные дождутся своих ученых и начнут копать всерьез – то это надолго.

Из задумчивости его вывел раздраженный голос Жилы:

– Ты так и собираешься нас вдоль Леса вести?

– Это короткий путь. Тут всего-то полчаса, не больше.

– Полчаса? Сворачивай на фиг! Лучше крюк сделаем, но только подальше от… от этого!

Алекс не стал спорить. В конце концов, они все равно придут слишком рано, Шведа на месте не будет. Одна из странностей этого человека – его пунктуальность. Если сказал, что будет дома к заходу, значит, появится не раньше. Поэтому Алекс послушно свернул и повел шестерку Миронова в обход. Раз уж Лес пугает их почти так же сильно, как Батька… Но в конце концов свернуть к зарослям все же пришлось.

Дом Шведа стоял у самой опушки, мощное строение с односкатной крышей из бетонных плит. Небольшие окна прикрыты решетками из толстых прутьев, тронутых ржавчиной, но достаточно прочных. Дверь обита стальным листом и сидит плотно.

Когда-то дом был частью какого-то комплекса, поскольку совсем рядом остатки кирпичных стен тянулись к зарослям кустарника и терялись в них там, где когда-то остановился Лес. Прежнее назначение этих стен для Алекса было загадкой, как и причина, по которой Лес прекратил расширяться и замер у этой границы. Есть тайны, которые, скорей всего, никогда не будут раскрыты… Остается жить рядом с ними и стараться не задумываться. Швед так и поступил, обосновавшись у границы тайны.

– Окно-то открыто, – заметил Жила. – А ты говорил, его дома не будет.

– А что окно? В такое не влезешь, – буркнул Ржавый. – Решетка-то на месте! Нет, человеку в такое не проскользнуть.

– Я постучу, – подвел итог Алекс.

Он подошел к двери и аккуратно ударил в нее костяшками пальцев. Звонкий стук отчетливо прозвучал в тишине. Внутри что-то тихонько прошуршало, но ответа не было. Алекс стукнул еще, погромче.

– Швед, это я, Алекс! К тебе люди из Черного Рынка! – Он прислушался к новому шороху за дверью и добавил: – Они по делу, это важно!

– Сейчас я, – неохотно буркнули внутри. Высокий чуть хрипловатый голос никак не мог принадлежать хозяину.

Протяжно лязгнул засов, дверь чуть приоткрылась, и в щель выглянула девчонка. Тощая, с узким лицом и большими черными глазами, коротко стриженная, невысокая – ее лохматая макушка оказалась вровень с носом Алекса.

– Папки дома нет, – сообщила она, – после приходите.

Ни о какой дочке Швед не рассказывал. Сколько Алекс помнил, он всегда жил один и много раз жаловался, что не помнит ничего из прошлого. Причем особенно Шведа беспокоило, что у него когда-то могла быть семья, а теперь и не узнать об этом никак. Все это было очень и очень интересно… и, кстати, голос «дочки» показался Алексу знакомым.

– Они из Черного Рынка, – Алекс посторонился и кивком указал на гостей, топтавшихся за его спиной. – Они все равно не уйдут. Им Швед нужен.

– Ну ладно, – все так же неохотно протянула девушка, – входите, что ли. Только осторожно, я сама недавно вернулась, ловушки не успела прибрать. Вот здесь леска натянута, переступайте аккуратно. На эту доску не вставать. А здесь пригибайтесь.

Гости по одному протискивались мимо нее, озираясь и неуверенно ступая, куда она показывала.

– Еще ниже! – прикрикнула она на Пашку. Или это был Семка? – Не переломишься! Проходите вот сюда, садитесь и ничего не трогайте. Я вам пока яблок принесу.

Жила, протискиваясь мимо хозяйки, попытался прижаться к ней, но наткнулся на выставленный острый локоть и споткнулся.

– Не лезь, – каркнула девчонка.

– А то что? – Жила скроил на своей хищной роже улыбочку. – Папке пожалуешься?

– Зачем? Я сама. Вот сейчас тебя подтолкну, ты прямиком в капкан и шагнешь. Вон он, тряпкой прикрыт.

Неласковая хозяюшка легонько пнула Жилу в лодыжку, и тот, слегка подпрыгнув от неожиданности, торопливо шмыгнул в комнату.

Алекс заметил: чем дальше, тем уверенней хозяйка распоряжается. То есть постепенно входит в роль, проникается уверенностью, что ее обман не раскроют. Он прошел за ней на кухню и окинул взглядом с головы до ног. На девчонке было новое платье, длинное не по росту, с подвернутыми рукавами и мешковато сидящее на ее тощей фигурке. Ну точно, только недавно стащила и не успела пригнать. А вот ботинки – старые, растоптанные и грязные. Пока он разглядывал, девчонка высыпала в миску груду яблок из старого рюкзака. И тут Алекс заметил в ее растрепанной шевелюре несколько прилипших бесцветных волокон. Сразу все встало на место – и чужое платье, и яблоки, и паутина в волосах.

Алекс на всякий случай положил руку на рукоять «макарова» и осторожно сказал:

– Слушай, Швед в самом деле вот-вот появится. Если ты ничего не успела взять, то вали по-хорошему, а? Я никому говорить не буду.

Девчонка как раз обернулась к нему с миской яблок – ее руки были заняты, так что припрятанное оружие быстро достать не успеет.

Она задумчиво глянула Алексу в глаза и, похоже, собралась возразить… потом передумала и буркнула:

– А как ты догадался?

– Я же с тобой в подвале сидел! На базаре о воровке кричали. У тебя платье новое, не по росту, и яблоки.

– В подвале? Со мной?

– И с пауками.

– А, точно.

Девчонка прикусила губу, еще раз задумчиво смерила Алекса взглядом и кивнула.

– Ничего не взяла, честно. Еще и яблоки свои выложила. Ну?

– Тогда вали, только тем же путем, каким пришла. Мне интересно, как ты это проделаешь. Шведа еще никто не мог обокрасть. До сих пор осечек не было.

– А я к любому, если решила, влезу, – с вызовом ответила девчонка. – И тоже осечек не было. Ну, смотри.

Она решительно потянула широкое платье через голову. Алекс сперва отступил, но смущаться ему не пришлось – под платьем оказались брюки и куртка, помятые и замызганные, под стать башмакам. Воровка сунула смятую одежду Алексу и стала втискиваться в окно между прутьями решетки, сквозь которую, как считал Ржавый, не пролезть никому. Не без труда просунула голову, извернулась боком и неожиданно легко выбралась наружу. Только пряжка ремня звякнула о ржавый прут. Алекс протянул ей платье и рюкзачок, в котором она принесла яблоки. Пару яблок тоже сунул сквозь решетку.

– Ну ты даешь, – только и смог он выдавить из себя. Потом запоздало добавил: – Меня Алексеем звать.

– А меня Яной, – прошелестело в ответ. – Ну, бывай! Может, еще встретимся.

Она легкой тенью скользнула вдоль стены, а Алекс только теперь заметил причину ее спешки – через луг размашисто шагал Швед. Пока что он был далеко, и заходящее солнце обрисовало его коренастую фигуру розовым контуром.

Алекс отнес яблоки людям Миронова и вернулся к кухонному окну. Яны след простыл, а Швед стоял перед домом, разглядывал открытое окно и хмуро разглаживал бороду. Вторая рука лежала на автомате. У пояса болтались кроличьи тушки, ветер шевелил серую шерсть.

– Швед! – крикнул Алекс. – Не беспокойся! Это я! Мы… В общем, у тебя гости, так получилось! Но все нормально! Я объясню! Войдешь?

Швед немного подумал и кивнул. Объясняться пришлось в прихожей, чтобы не слышали кочевники. Алекс торопливо рассказал, что в дом пролезла воровка, но приход гостей ее спугнул, она сбежала, не успев ничего стащить. А вот у Миронова и его бойцов к Шведу дело, и очень серьезное.

– Не стащила? – Швед огляделся. – Я проверю. Нехорошо вышло.

И потопал к пришельцам в горницу.

– Она твоей дочкой назвалась, – бросил ему в спину Алекс. – Эти ничего не заподозрили, и ты не шуми. Ты ж не хочешь, чтобы пошли разговоры, будто к тебе залезть можно?

Швед не стал отвечать, вошел в комнату и оглядел гостей.

– Дело ко мне, значит? Ну ладно, сперва пожрать надо. Раз пришли, то, выходит, гости. Алекс, идем со мной, поможешь кролей разделать.

– А где эта?.. – начал было Жила, но Швед уже утопал на кухню.

Пока готовили мясо, Алекс изложил дело, заодно пересказал просьбы Власова. Швед ничего не отвечал, но Алекс знал, что тот всегда подолгу обдумывает серьезные вопросы. То ли потеря памяти его сделала неторопливым в решениях, то ли он всегда таким был.

Когда сели за ужин и Миронов начал говорить о задании, Швед остановил его:

– Погоди. Сперва поедим, потом отвечу.

Вроде бы во внешности Шведа не было ничего особенного, обычный мужик, разве что старые шрамы необычной круглой формы на висках. В остальном – бродяга, каких немало. Однако Алекс привык, что, когда Швед говорит, с ним всегда соглашаются. Было что-то такое в его манере, уверенное. Вот и сейчас бойцы ели, пили и терпеливо дожидались, пока хозяин заговорит.

Болтал за столом больше всех Жила, особенно когда распробовал самогон Шведа. Его разглагольствования в основном сводились к тому, что надо потом в Выселки снова наведаться, раз здесь такое пойло гонят. Но Миронов строго глянул на него, и развязный кочевник тоже притих.

Наконец, когда с едой было покончено, заговорил Швед:

– На Химзавод я ходил, это правда. Семнадцатый цех видел. Знаю, как туда пройти под землей, это тоже правда. А только сейчас туда соваться стало опасно.

– Чего там опасно! – тут же взвился Жила, который от выпивки стал еще нахальнее, чем раньше. – Да мы этих армейцев! Вмиг!

– Плевать на армейцев, – спокойно произнес Швед. – Там дело серьезное.

И Жила притих. Швед с минуту внимательно глядел на него, потом продолжил.

– С тех пор как я последний раз на Химзаводе бывал, кое-что переменилось. Лес язык вытянул, теперь прежней дорогой хода нет.

– Так под землей же… – протянул Семка. Или Пашка.

– А хоть бы и под землей. Лес, он везде. Новый язык Леса протянулся над коллектором, по которому я лазил, теперь опасно стало. Если на поверхности Лес, то и внизу все могло измениться. Слишком опасно. Не пойду…

Швед сунул в рот кусок мяса, задумчиво пожевал и закончил:

– …Без серьезной причины.

– Причины? – вскинулся Жила. – Да мы!..

– Хан приказал, – прогудел Бугай.

Этот здоровяк, пока ужинали, не проронил ни слова, его рот был занят другим. Бугай смолотил едва ли не столько же, сколько вся остальная компания, и вот теперь наконец подал голос.

– Хан приказал, – повторил Миронов. – Ты понимаешь, что это значит? Хан приказал! Мы – кочевники, мы – новая Орда, мы пройдем по этому миру, подчиняя его себе и сметая с пути все, что помешает. Мы – власть, мы – сила. И Хан – выше всех! Его слово – закон!

Алекс с удивлением глядел, как меняется на глазах человек, – Миронов говорил внятно, четко, голос звенел, на изрытых морщинами щеках зажглись багровые пятна. А его люди притихли.

– Хан сказал, и сегодня мы вынесем армейцев с Химзавода, завтра – пройдем по их базам, послезавтра мы растопчем Край, подомнем бродяг, вся земля будет наша! Вот что такое слово Хана! Других причин не должно быть!

– А теперь меня послушай, – перебил его Швед, совершенно не впечатленный порывом Миронова. – Вас Леха предупредил, что я с прибабахом?

– Я сказал, что ты странный, – вставил Алекс, но на него никто не обратил внимания.

– А теперь послушайте, почему он обо мне это сказал, – продолжал Швед. – Я такой человек, какие в старину жили. Я все помню, что вы забыли. В давние времена люди знали правду. Норманны прошли по всей земле и, как ты говоришь, сметали с пути и так далее. От Африки до Британии все им принадлежало. Почему? Они были сильными людьми и заботились о том, как правильно умереть. А правильно – это значит в бою. Потому что они знали об этом мире побольше других. Они знали правду, и у них получилось. А вы не знаете.

– Чего это мы не знаем? – буркнул Жила.

– Наш мир на смерти построен. Боги, Один и его братья, убили великана Имира, первое живое существо на свете. Земли поначалу не было и морей не было. Вообще ничего не было, кроме Имира. И вот из тела Имира боги создали землю, кровь Имира стала океаном, череп Имира – небесный свод, из его костей боги сделали горы, из волос – деревья, из зубов – камни. Наш мир – это мертвый великан. Сейчас время богов прошло, Имир возрождается и собирает себя по частям. Землетрясения, наводнения, эпидемии – это его пробуждение. Когда Имир восстанет, опять не будет ничего. И вас с вашей новой Ордой не будет, и Хана не будет. Ничего. Все пропадут, и я тоже. Нам остается только одно: правильно помереть. Пойду с вами на Химзавод – и, вероятно, подохну. Правильная ли это смерть? Нет, неправильная, зряшная – в чужой разборке пулю словить или в аномалию влезть. Зачем мне вести вас на Химзавод? Подумай и скажи.

– А если мы тебя… – начал приподниматься Жила.

– А если я вас? – ровным голосом ответил Швед.

Миронов положил Жиле руку на плечо и усадил. Его внезапный порыв уже миновал.

– Ладно, хорош загадки загадывать, – обернулся он к Шведу. – Скажи сам, чего ты хочешь?

– Во-первых, пулемет. Вон тот большой человек с ним пришел, этот пулемет и хочу получить. И цинки – все, что есть.

– Э… это мой, – протянул Бугай, оглядываясь на командира. – Миронов, скажи ему.

– Получишь пулемет, когда на Химзаводе закончим, – отрезал Миронов.

– Патроны?

– Получишь.

– И, во-вторых, чтобы Леха с нами пошел.

Алекс от неожиданности чуть не подпрыгнул:

– А я здесь каким боком?

– При мне будешь, покажешь, что умеешь. Давно хотел на тебя в деле поглядеть, – спокойно ответил Швед. – А тут как раз и компания подходящая. Под охраной пойдем. А сейчас помоги-ка посуду собрать.

Когда они с горой мисок ушли на кухню, Алекс с укоризной заявил Шведу:

– Я тебе «Круг земной» принес! И «Сагу о Сверрире»! А ты меня в эту историю втравил!

– В историю? Ты сам меня втравил. Ты ж этих сюда привел? Орду эту самую?

– О тебе Власов ляпнул. Если бы не я, то кто-то другой им дорогу показал бы.

– Если другой, я отказал бы. Но раз ты их привел, то разговор иной. Цени, Леха: тебе не отказываю.

Алекс вздохнул. В чем-то Швед прав…

– Не дрейфь. Пока до Химзавода не дойдем, опасаться нечего, – ободрил Швед, – эти ребятки нас беречь будут.

– А потом?

– Увидишь.

– И как ты, интересно, заставишь этого здоровяка с пулеметом расстаться?

– Увидишь. Ну ладно, ладно, не гляди на меня так. Не нужен мне пулемет, просто у них ничего ценного больше на виду не было. А я хочу на Химзавод наведаться, мне там в прошлый раз кое-что интересное на глаза попалось, но сразу не разобрался. Думал, в другой раз там еще покручусь, рассмотрю как следует. Но потом Лес надвинулся, один я бы не рискнул туда возвращаться. А тут удачный случай, целым войском нас сопроводят. Просто мне нельзя было легко соглашаться, они бы что-то заподозрили. Ну и напарник надежный не помешает, чтобы за моей спиной приглядывал. Ты как раз подходишь. И потом… тебе тоже будет интересно покопаться там, куда я хочу влезть.

Алекс подумал и сказал:

– Зря ты им про Имира.

– Ничего. Пусть считают, что я тронутый.

В путь вышли до рассвета. Батька велел быть на месте к полудню, а на дорогу, по словам Шведа, раньше требовалось часа четыре. Теперь же, когда Лес вытянул свое щупальце над подземным коллектором, переход мог потребовать и вдвое больше времени. Кто знает, что там, под землей? Под Лесом…

Правда, пришлось едва ли не полчаса ждать снаружи, пока Швед копошился в доме, налаживал ловушки. Он выспросил у Алекса, каким путем проникла в здание «дочка», и теперь особое внимание уделил решеткам. Бойцы Миронова, зевая, топтались перед дверью, пока внутри хозяин приводил в порядок свою берлогу. Бугай нервно прижимал к себе ПКТ и вздыхал.

– А дочка-то этого хмыря где? – вспомнил Жила. – Она ж вроде дома должна остаться? Хотя вчера ее что-то не видать было…

Алекс, к которому был обращен вопрос, просто пожал плечами. Объясняться не хотелось – хватит и того, что перед Шведом пришлось распинаться, почему отпустил воровку. А Лес ее знает, почему… Воров и мародеров Алекс, как и все другие честные бродяги, терпеть не мог, а вот к Яне почему-то доброе чувство возникло, как будто невесть сколько уже друг друга знают. И потом, она же ничего у Шведа не сперла, он проверял. Даже свои яблоки оставила, «честно» украденные на рынке.

Наконец на пороге появился Швед – в походном снаряжении он напоминал сказочного гнома, коренастый, плечистый. Тяжелые ботинки, плотная куртка, которая добавляла объема его и без того мощной груди, и густая борода тоже вписывались в образ.

– Значит, так, – заговорил Швед. – Меня слушать беспрекословно. Скажу «лечь» – значит, все падают и лежат. Скажу «прыгать» – все прыгают. В опасных местах вот этот, в каске, первым пойдет, и не спорить.

– Э, а чего я? – вскинулся Жила.

– Потому что тебя для этого и взяли. В любом правильном отряде должен быть дурень, которого пускают первым, потому что его не жалко. Слышь, Миронов, я правильно говорю? Молчишь? Значит, правильно. А ты, с пулеметом, позади пойдешь. Когда под землю спустимся, там тесно будет, ты один только и сможешь назад глянуть, так башкой верти, смотри и слушай. За спиной всегда опасность больше, чем впереди. Ну пойдем, что ли?

Глава 2
Химзавод

Швед сразу взял приличный темп, остальным пришлось подстроиться под его размашистую походку. Поначалу все косились на непривычно близкую стену Леса, но Швед вел немного в сторону, и грозная темная громада отползала все дальше и дальше. Перед рассветом окрестности затянула дымка, и Лес казался единой темной массой, которая дышит опасностью.

– По-моему, Химзавод в стороне, – нагнав Шведа, заметил Миронов. – Почему иначе идем?

– Впереди холм будет. Осмотримся, оттуда обзор хороший.

Вскоре начался подъем, впереди над туманом проступила поросшая приземистым кустарником верхушка холма. Достигнув ее, Швед остановился. Бойцы стали оглядываться.

– Это Химзавод? – спросил то ли Семка, то ли Пашка, глядя на проступающие из тумана длинные крыши зданий.

– Он самый, – кивнул Швед. – Только нам на другую сторону, семнадцатый цех отсюда не виден. И главное, вон куда смотри.

Он указал на длинную темную полосу между холмом и Химзаводом, это был тот самый «язык», протянутый Лесом от основного массива. Почему Лес то разрастается, то останавливает продвижение? Кто его знает?.. Алекс слышал разные гипотезы. Пробуждение великана Имира – тоже объяснение, не хуже и не лучше любого другого.

Когда все насмотрелись и прониклись сложностью задачи, Швед повел отряд вниз по склону.

– Слышишь, Швед? – спросил Алекс, нагоняя проводника. – Если Лес – это волосы Имира, то, получается, он был очень волосатым. Прямо обезьяна.

Эти слова оказали на Шведа неожиданное действие, он вздрогнул, резко побледнел и прижал ладони к вискам, к странным розовым шрамам.

– Обезьяны… – повторил он запинающимся голосом. – Да, они волнуются, скачут в клетках, трясут их, они орут. Воняют и орут…

– Ты чего? – понизив голос, спросил Алекс. – Что с тобой?

Швед уже опомнился и оглянулся – не заметил ли кто из бойцов Черного Рынка этот приступ. Те пялились поверх голов Алекса и Шведа – напоследок присматривались, где торчат из тумана крыши Химзавода.

– Ничего, – уже спокойно ответил Швед. – Иногда мне кажется, будто я что-то помню. Обезьяны… были обезьяны. Но что с ними такое? Почему они орали?

– Не понимаю, зачем историку обезьяны? Ты ведь историком был, верно?

Швед только пожал широкими плечами и прибавил шагу, теперь он снова сменил направление, и группа приближалась к кромке Леса. Короткий переход – и Швед остановился у заброшенного сооружения, сплошь увитого ползучими побегами. До Леса отсюда было метров двести, но растительности хватало и здесь, стебли переплелись и скрыли бетонные стены, так что сложно было сказать, что за здание скрывается под листьями.

Проводник вытащил здоровенный тесак и обрубил несколько толстых веток. Семка с Пашкой по его приказу раздвинули сеть вьющихся стеблей – открылся пролом. Толщина бетона была не меньше полуметра, но что-то разворотило его так, что даже Бугаю нетрудно было протиснуться внутрь. Швед пролез первым и включил фонарик.

– Давайте за мной, – крикнул он, – вход в подземелье здесь.

Неведомая сила, проломившая стену, и внутри поработала основательно – когда Швед повел фонариком вокруг, в луч света попадали разнокалиберные обломки и горы щебня. Стены и перекрытия были изломаны, обрушены и местами выглядели так, будто куски бетона побывали под прессом. Спуск в подвал оказался частично перекрыт косо поваленной плитой. Швед присел, осветил фонарем лестницу, уводящую в черную глубину. Где-то поблизости мерно капала вода, среди щебня с хрустом и скрежетом переползали здоровенные слизни, что-то шелестело в темноте.

– Ну вот, это самое место, – объявил Швед. – Вход!

– И ты что, скажешь мне первым идти? – сердито ощерился Жила.

Швед ответил ему спокойным взглядом.

– Нет, конечно. Я же сказал: ты пойдешь первым, если какая-то опасность встретится. А здесь все мирно.

И, согнувшись, стал протискиваться под плиту.

Уровнем ниже подземелье выглядело вполне прилично – почти нетронутое той силой, которая развалила стены наверху. Несколько гниющих побегов на лестнице, плесень и мокрицы, вот и все. Стены и перекрытия здесь остались в целости. Пол просторного помещения выложен бурой кафельной плиткой, стены когда-то были выкрашены, но сейчас краска облупилась, облезла и местами скрывалась под пятнами плесени.

– Давайте за мной, – объявил Швед, – поначалу все должно быть спокойно, но не расслабляйтесь, Лес рядом.

Он пересек зал и первым шагнул в темный зев коллектора, Алекс шел за ним и водил фонариком, разглядывая стены – в коридоре они были гладкими, бетонными. Бойцы Черного Рынка шли следом, здесь уже было тесно, и им пришлось пробираться по одному. Жила оказался за Алексом, которому это немного действовало на нервы. Миронов шел предпоследним, а в хвосте брел молчаливый Бугай.

– А здесь ничего так, – подал голос Семка. Хотя, возможно, это был Пашка. – Тихо, спокойно. До Химзавода дойдем, ни разу не чихнувши.

– Смотри, сглазишь, Лес все слышит, – одернул его суеверный Ржавый. Огляделся, где бы найти дерево, чтобы постучать, как требует народная примета. Ничего не приметил и похлопал по прикладу своего «калаша».

Вскоре плоский пол закончился. Дальше ход был набран из бетонных колец диаметром метра три. На дне собиралась вода, и теперь вдоль всего коридора тянулась длинная лужа. Под ботинками зачавкала грязь. В лучах фонариков серый шершавый бетон стен сменялся плохо пригнанными швами, сквозь них осыпался грунт, тянулись корешки.

– Плохо, – буркнул Швед. – Крыс не видно. Здесь всегда крысы шастали, здоровенные такие, почти по колено мне. А сейчас нет.

– Что, по крысам соскучился? – отозвался Жила. – Они тебе подходящая компания, так, что ли?

Швед не удостоил его ответом. А Алекс посчитал нужным объяснить:

– Если крысы ушли, значит, была причина. Кто-то их спугнул. Кто-то пострашнее крыс.

– А ты откуда знаешь? Ты же здесь впервые?

– Старые руины везде одинаковы. И крысы тоже.

Алексу очень хотелось сказать: «Крысы вроде тебя», но злить Жилу он не стал. Им еще долго шагать, а этот урод идет позади.

– Эй, – окликнул сзади Бугай, – за нами, кажись, кто-то шлепает.

– Ты его видел? – спросил Миронов.

– А Леса с два его увидишь, темно! Только когда мы в этот… в круглый коридор перешли, я слышать стал. Лужа на полу, вода хлюпает.

– А ну замерли! – велел Миронов. – Не дышать, не чесаться. Слушаем!

Все остановились и притихли. Из хода не доносилось ни звука.

– Может, показалось? Бугай, тебе не чудится?

– Не, я точно слышал, – заспорил здоровяк. – Оно хитрое. Когда мы идем, и оно движется. А мы замерли – и оно встало.

– Может, эхо?

– Идем лучше, – попросил Ржавый. – Пусть оно сзади плетется, а мы – вперед. А?

Швед снова зашагал в темноту, на ходу водя фонариком из стороны в сторону. Теперь отряд, который сперва растянулся по коридору, собрался, задние нагнали, и в тесноте прохода топот и плеск грязи под ботинками отдавались эхом. «Могло Бугаю и в самом деле показаться, – подумал Алекс. – Может, никто не идет за нами». И тут же он чуть не ткнулся в широченную спину Шведа – тот резко остановился и замер, подняв автомат. Сзади выругался Жила, который тоже едва не налетел на Алекса, по цепочке пробежала волна возгласов.

– Что там? – окликнул Миронов.

– А ну тихо! – вполголоса бросил Швед. – Все замерли!

Потом бахнул выстрел. По длинному коллектору пошли гулять отзвуки.

– Да что там такое? – повысил голос Миронов.

Его люди собрались позади Жилы и Алекса, Миронов был где-то дальше и ничего не видел. Алекс помалкивал – если что, Швед скажет. Но Миронов требовал ответа.

– Уже ничего, – не оборачиваясь, ответил Швед. – А была змеюка. Алекс, у тебя изоленты нет при себе?

– Держи.

Швед примотал фонарик под цевьем своего калаша. Потом зашлепал дальше. Алекс, идя за ним, посветил под ноги и переступил дохлую гадюку с развороченной башкой. Обычная змея, немного больше метра длиной. Могла ли такая напугать крыс?

– Ползла навстречу, – забубнил Швед, шагая впереди, – не боялась? А почему? Мы топаем, как стадо горбунов, гадюке полагается бояться. Почему она навстречу ползла?.. Стоп! Замрите! Не шуршать!

Швед вскинул левую руку, подавая знак. В этот раз все уже были готовы и замерли в ожидании. Проводник не шевелился. Когда хлюпанье грязи под ногами и шорох снаряжения стихли, Алексу показалось, что он и в самом деле различил позади плеск чьих-то шагов в луже. То самое, о чем говорил Бугай. Но если отряд кто-то преследовал, этот кто-то сейчас тоже затих. Зато впереди раздавались звуки – и это уж точно. Тихий скрежет, шорох осыпающегося гравия, неприятный хруст. Ровно, монотонно, непрерывно, как будто там трудилась бригада землекопов.

Потом Швед погасил фонарик и, не оборачиваясь, тихо бросил:

– Свет убрали.

Поначалу Алекс не понял, чем помешал проводнику свет, но потом, поморгав в сумраке, сообразил: а ведь темнота не полная! Он может видеть свои руки, различает отсветы на стволе «макарова», а кряжистая фигура Шведа достаточно отчетливо прорисовывается на сером фоне. Свет лился в коллектор откуда-то спереди, хотя до Химзавода должно быть еще далековато. Швед говорил, что подземный ход тянется к заводскому комплексу, не выходя на поверхность. Однако впереди что-то светилось!

– Эй ты, в каске! – позвал Швед. – Твой выход. Давай теперь ты первым.

– А чего я, – Жила попятился, – ты проводник, вот и давай… это…

– Я не шучу, ты первым идешь, – спокойно, но с нажимом повторил Швед. – Командир, приказывай ему. Да не трясись, я рядом буду.

– Давай, Жила, – поддакнул Миронов.

Алекс отступил, пропуская Жилу, тот прошел мимо него и Шведа, бурча, что он еще всем припомнит.

Теперь Алекс оказался третьим. Когда за спиной не было Жилы, на душе сразу стало легче. Снова тронулись, но уже медленнее, Жила шел осторожно, то и дело останавливался и что-то бубнил. Слов Алекс не разбирал, слышал только короткие ответы Шведа:

– Давай, парень, шагай, это еще ничего. Интересное будет дальше.

Метров через двадцать показался источник света – в бетонном своде зияли проломы, сквозь них в коллектор тянулись толстенные корни. Виден был сырой грунт, и в прорехах просматривалось небо. На первый взгляд ничего не происходило, но вот Жила вскрикнул и отскочил в сторону, лужа под его ногами плеснула грязью. Из свода вывалился порядочный кусок бетона, посыпалась каменная крошка, и корень в проломе шевельнулся, словно живое существо.

– Эт-то что же? – запинаясь, произнес за спиной Алекса Ржавый.

– Это Лес, – пояснил Швед, – сюда ломится, вон как бетон раскурочил.

Лес пробивался сквозь преграду, запускал корни в малейшую щель, заставлял их стремительно расти и расшатывать стену. Снова посыпался щебень, сверху свалились влажные комья земли, а корень заизвивался, распрямляясь в пустоте. Когда преграда исчезла, он стал вытягиваться вдоль прохода. А дальше в сером свете, струящемся сквозь дыры, виднелись другие корни, они змеились вдоль стен и в лужах на полу, выпускали отростки, елозили по грязному бетону. Все это вместе и создавало непрерывный шорох-скрежет-треск, который Алекс слышал издали.

Жила осторожно пошел вдоль змеящихся корней, опасаясь не то что наступить на отросток, но даже поставить рядом ногу. Швед шагал за ним. Когда ему попадались под ноги корни, он смело топтал их или отшвыривал носком ботинка. Алексу в движении растений чудилась злая воля, ему казалось, что корнями управляет некий разум, они не просто так ползут и извиваются, а преследуют непонятную человеку цель. Почему Лес решил перерезать путь к Химзаводу? Какой в этом смысл? Сперва Лес выпустил отросток зарослей по поверхности, потом корни деревьев-мутантов с пугающей скоростью устремились в коллектор. Их не остановил даже бетон!