Текст книги "Сказки старой мельницы"

Автор книги: Виктор Меньшов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Король же так разболелся, что с постели не встаёт. И призвал он к себе дочерей.

– Доченьки мои любимые, – говорит он им еле слышно. – Сил у меня даже на разговоры нет. Какой-то злой колдун всех моих сыновей, ваших братьев, извёл. Только вы у меня остались. Быть вам вдвоём на царстве-королевстве, по одной, по отдельности, вам не справиться.

Согласились дочери, хотя и боязно им было. Но они всё же не кто-то там, а королевские дочки!

Стали готовиться к коронации, а по столице со двора на двор слухи о Ночном Душителе ползут. Говорят, что он проникает куда захочет и может превращаться во что угодно.

Король успокоил встревоженных слухами дочерей.

– Колдуна, который ваших братьев задушил, стража в мелкие кусочки изрубила. Но всё же, чтобы и вам, и мне спокойней было, мы во дворце всю ночь веселиться будем, танцевать и петь песни. А поспите вы утром немного, стража будет вас бдительно охранять. Днём всё видно, Ночной Душитель, если он и не выдумка, ни за что подойти к вам не сможет. Охрана будет всех насекомых, всех птиц и грызунов ловить, не говоря уже о Душителях.

Так всё и произошло. Всю ночь накануне коронации в королевском дворце танцевали, пели песни, играли в игры. Уже утром усталые королевские дочки пошли немного поспать перед коронацией.

Капитан стражи выставил тройные караулы, сам сел в кресло в покоях принцесс. Только стали они засыпать, как вдруг старшая говорит капитану стражи:

– Доблестный капитан, мне страшно, я слышу, как что-то шуршит. Кто-то крадётся к нам.

– Ах, милая, успокойся, – попросила её младшая принцесса. – Это, наверное, тебе кажется, или мыши под полом бегают.

– Не могут никакие мыши под полом бегать, – посуровел капитан. – Всех мышей стража переловила. И даже всех, пардон, тараканов. Пойду-ка я, посмотрю, что там за стенами творится. Может, кто-то по стене карабкается?

Кликнул он стражников, велел в оба смотреть, а сам пошёл вон из башни. Вышел, осмотрел внимательно всё вокруг. Ничего и никого. Только в глубоком рву, который башню окружает, тихо вода плещется, да листва на королевских тополях чуть слышно шелестит. И на башню никто, никакие злодеи с кинжалами в зубах, не лезут. Только местами мох на стенах, да зелёный плющ.

Вернулся капитан в башню, и ахнул: все, кто был в комнате принцесс, задушенные лежат. И сами принцессы тоже. Заплакал от бессильной злобы испытанный воин. Стал осматривать комнату. Ничего не нашёл, только на подоконнике, возле окна, лежал крохотный зелёный листочек. Взял его капитан, повертел в пальцах, и вдруг зарычал от ярости и выскочил во двор.

Подбежал он к стене башни, выхватил саблю и стал рубить зелёный плющ, который вился по стенам башни до самых окон, листок которого он нашёл на подоконнике.

Сначала только зелёные листки разлетались в стороны, но потом из стеблей плюща брызнула красная кровь и плющ взмолился человеческим голосом:

– Не убивай меня, храбрый воин!

И перед отважным капитаном появился пасынок Короля. Упал он перед капитаном на колени и стал просить пощады, обещать ему, что когда станет королём, сделает капитана маршалом и озолотит. Признался он, что давно мечтал стать наследником Короля, но тот корону решил своим родным детям завещать. И как назло попал пасынок в обучение не к учёному мудрецу, а к злому чародею. Тот и обучил его колдовству чёрному.

Казнил капитан стражи злого пасынка, а плющ весь вырубили и сожгли. Но только то тут, то там стали появляться из земли зелёные ростки этого растения.

С тех самых пор ходит во дворце по двору королевская стража и вырывает зелёный плющ с корнем. И говорят, что при этом иногда человеческий крик слышат.

Говорят, до сих пор злой пасынок, превратившийся в плющ, высматривает ночью свет в окошке. И как только увидит, что кто-то не спит ночью, так подкрадывается к этому дому, по земле стелется, а потом превращается в плющ и по стене к окну

ПОЛЗЁТ...

ПОЛЗЁТ...

Мы помолчали, поневоле прислушиваясь к шороху за стенами. Я прервал затянувшееся молчание:

– Я тоже слышал про растение, которое кричит, когда его вырывают...

Корень Мандрагоры

В некотором королевстве люди жили в достатке и мире. Они пекли хлеб, писали книги, растили детей и встречали друг друга улыбками. И всего хватало на всех: и хлеба, и улыбок.

Так было до тех пор, пока в королевстве не поселилась маленькая старушка. Она пришла издалека, из-за высоких гор. Волосы её были белы, как снежные вершины, а глаза холодны, как ледники на скалах. Взгляд же был колким, как острие льдинки.

Она поселилась в чаще леса. Вырыла себе землянку и жила там. Добрые жители зазывали её в город, предлагали ей кров, но она упрямо отказывалась, и от неё отстали. Старушка ни с кем не разговаривала, все считали её глухонемой и ни о чём не расспрашивали. Пускай живёт, как ей хочется.

С утра до вечера бродила она по лесу, по самым чащобам, собирала корешки, травы, ловила крыс и жаб, а по ночам варила на костре зелье в медном котелке.

Была эта старушка – Колдунья. Она очень не любила, когда людям было хорошо. Она сбежал из соседнего королевства, где её хотели казнить за чёрное колдовство.

Жила она на новом месте тихо, уединённо, вскоре про неё почти позабыли. Но в королевстве стали происходить странные дела: то вдруг поле пшеницы выгорит, то саранча налетит на посевы несметными полчищами. То скот падёт, то колодцы пересохнут, то вдруг все до одной собаки взбесятся и хозяев покусают.

Дня не проходило в королевстве без какой-нибудь напасти. А злая Колдунья не унималась, всё ей казалось мало. Наслала она на королевство чёрную чуму, тысячами гибли люди, даже королевская дочь чумой заболела. Тогда собрал Король министров и самых мудрых старейшин, и все дружно решили, что без колдовства здесь не обошлось.

Вспомнили про старушку, поселившуюся в лесной чаще. Послал Король десяток солдат за Колдуньей. Но как только приблизились они к лесу, выскочила навстречу им волчья стая и загрызла солдат. Тогда Король послал сотню солдат. Напали на них волки, солдаты порубили волков. Но как только вошли они в лес, напали на них громадные медведи и порвали всех до одного на кусочки.

Не осталось больше солдат у Короля. Но тут, прослышав про Колдунью, несущую беду всем жителям королевства, поднялись простые крестьяне. Окружили они лес и подожгли его со всех сторон. Убежали из леса испуганные медведи, сгорело всё колдовское снадобье, и сама Колдунья выбежала из огня. Крестьяне отвели её на верёвке в столицу и собрались повесить посреди большой площади.

– Скажи мне, как тебя зовут? – спросил Палач Колдунью, накинув ей на шею петлю.

– Зачем тебе знать моё имя? – прохрипела Колдунья.

– Поставить свечку в церкви на помин твоей грешной души, – ответил Палач.

– Со своей душой я сама разберусь, – огрызнулась Колдунья. – А свечку лучше побереги для своей души, она у тебя просится в небо, и если ты убьёшь меня, сам погибнешь. Любой, убивающий меня, погибнет, сойдёт с ума, или ослепнет.

– Нельзя кого-то убивать много раз.

– Кого-то нельзя, – ответила Колдунья, – а меня можно. Делай своё дело и убедись в этом.

Она отвернулась от Палача и подняла голову к балкону дворца, откуда наблюдал за казнью Король, в окружении свиты.

– Смотришь?! – прокричала Колдунья Королю. – Смотри! Ты надолго запомнишь Колдунью Мандрагору! Имя моё по ночам будешь выкрикивать! Потому что от чёрной чумы твою дочь может спасти только волшебный корень, который произрастёт из меня. Ищи корень Колдуньи Мандрагоры и возьми его... Если сможешь!

Колдунья погрозила сухоньким кулачком Королю, и сама спрыгнула со скамьи, на которой стояла с верёвкой на шее.

А когда она повисла, изо рта у неё потекла зелёная пена и трава под виселицей словно выгорела, даже земля почернела. И как только прогорела трава, Палач ослеп и сошёл с ума. Выхватив меч, он бросился на людей, и пришлось его убить.

Три дня висела Колдунья на площади. На третий её сняли, сожгли и пепел развеяли. А на месте виселицы выросло странное растение, словно изломанные руки из земли тянулись.

– Вот, наверное, тот самый корень Колдуньи Мандрагоры! – воскликнул Король, и приказал страже: – Идите и вырвите этот корень!

Но от растения шёл сильный запах, и все, кто приближался к нему, мгновенно слепли.

Тогда один воин, немного знавший колдовство, замотал голову плащом, и отправился добывать колдовской корень. Он очертил мечом вокруг растения три круга и стал тянуть его из земли. И вот уже показался корень. Он напоминал скрюченную человеческую фигурку, и как только корень показался, раздался ужасный вопль, идущий из-под земли. Это кричал корень! И крик этот был так ужасен, что все, кто его слышал, сошли с ума.

С каждым днём таяли силы королевской дочери. С каждым днём уходила из неё жизненная сила. И каждый день Король видел с балкона растение, корень которого мог бы спасти его дочь, но вырвать этот корень не мог ни один человек.

У королевской дочери была любимая собачка, маленькая болонка, которая всегда бегала за Принцессой по пятам, спала с ней в одной кровати, сидела у неё на коленях, а когда она заболела, не отходила от её постели.

Однажды утром Принцессе стало совсем плохо. Тогда собачка прыгнула на атласное одеяло, лизнула Принцессу в щёку и выбежала из дворца. Она подбежала к корню Мандрагоры и стала тащить его, несмотря на ужасные крики. Собачка вырвала корень, но умерла, сжимая этот корень в зубах.

Из корня Мандрагоры сделали снадобье, которое спасло Принцессу, а собачку Король приказал похоронить возле дворца с королевскими почестями. Он сказал:

– У этой маленькой собачки было большое человеческое сердце.

С тех самых пор, несмотря ни на что, многие ищут корень Мандрагоры. Говорят, он обладает волшебными качествами, а растёт в тех местах, где когда-то стояли виселицы...

– Нарассказывали тут страхов всяких, – проворчал Петька, – даже в горле пересохло. Водички бы...

– Сходи, – моментально откликнулся Васька. – Пруд рядом, воды хоть залейся.

Петька встал и сделал шаг к выходу.

– Только смотри, – усмехнулся вредный Васька, – как бы тебя Русалка под воду не утащила, к дядьке Водяному в гости.

Петька нерешительно потоптался у двери, вернулся и сел на своё место, прибавив огонёк в лампе.

– Чего же ты пить не идёшь? – сахарным голосом спросил Васька.

– Да что-то расхотелось, – буркнул Петька. – А кто знает, откуда Русалка в этом пруду взялась?

– Я знаю, – похвастался Васька. – Слушайте...

Русалка, Мельник и Водяной

В прежние времена люди считали, что каждый мельник – колдун. Пошло это поверье оттого, что мельницы обычно ставили в стороне от сёл, часто в лесу, возле воды. Лес, вода и огонь испокон века нашими предками почитались.

Вот и на этой мельнице, на которой мы сейчас сидим, жил Мельник. Он тоже был немножко колдун. И с ним жила его внучка. Да такая красавица, что к ней, говорят, как-то раз даже княжеский сын сватался.

Насчёт княжеского сына не знаю, но от женихов у неё отбоя не было, это точно. Но старый Мельник женихов не жаловал. Приедет к внучке жених свататься, выйдет ему навстречу старый Мельник. Весь в белых одеждах, ясное дело, он с мукой работает. По плечам длинные седые волосы, белая, как лунь, борода до пояса. Глянет из-под бровей, густых, как лес вокруг мельницы, – у очередного жениха всякая охота свататься пропадает. Никто не мог выдержать его взгляда. Глаза у Мельника были такие глубокие, как тёмный омут возле мельницы. И холодные, как лезвие ножа. Посмотрит – мороз по коже.

Уж как просилась внучка отдать её замуж за весёлого пастушка Ванечку, который на дудочке славно играл! Нет, не согласился старый Мельник. Не отпустил девушку, не хотел один на мельнице оставаться. Всё ждал, когда какой-нибудь мельник к ней посватается, чтобы мельница ему перешла, и чтобы он жил с ними вместе.

Но время шло, угодный жених не объявлялся, а о других старый Мельник и слышать не хотел. Так и жила его внучка в глухомани. И природа вокруг мельницы была под стать угрюмому характеру хозяина мельницы. Лес – сплошной бурелом, вода тёмная, тиной и кувшинками заросшая, даже птицы в эти места не залетали.

Вот однажды в полночь Мельник услышал сквозь сон: что-то плещется возле запруды. Вышел он на мостки посмотреть, не бобры ли его запруду разбирают. Прошёл до конца мостков, наклонился над чёрной водой, а оттуда его как схватит за горло мокрая холодная рука!

Хотел Мельник закричать от страха, но горло его от холода и от ужаса словно стальным обручем перехватило.

Забурлила чёрная вода, и оттуда вынырнул Водяной, отпустил он горло Мельника, ухватил его за бороду и держит.

– Отпусти меня, дедушка Водяной! – взмолился шёпотом Мельник. Громко он не мог говорить, у него губы едва разжимались.

– Какой я тебе дедушка?! – разозлился Водяной и так ударил кулаком по воде, что чуть запруду волной не снесло. – Мне всего-то сто двадцать лет!

– Извини, батюшка, – хрипит Мельник. – Отпусти, я тебе любую службу сослужу.

– Не нужна мне твоя служба, – хохотнул Водяной.

– Что же тебе от меня нужно? – удивился Мельник. – Сокровищ я не нажил, богатства у меня нет.

– Есть, есть у тебя сокровище, – гудит Водяной. – Внучка твоя – разве не сокровище? Не место ей на старой мельнице, её место в царском тереме. Отпусти девицу ко мне. Возьму её в жёны, будет она владычицей подводной. У меня под водой такие сокровища, такие жемчуга, а уж терем какой высоченный! Да такой просторный! Хочешь посмотреть?

И Водяной потянул Мельника за бороду поближе к воде.

– Нет! – засипел Мельник, упираясь в мостки коленями и царапая мокрый настил ногтями, пытаясь зацепиться. – Я тебе, Водяной, и так верю! Не люблю я воды!

– Ну, как знаешь, – проворчал Водяной. – Так отдашь за меня внучку? Отвечай!

– Можешь убить меня, не отдам! – воскликнул Мельник. Хотя и было ему очень страшно, но одиночество для него было ещё страшнее.

– Ну, что ж, – захохотал, забулькал Водяной. – Убивать я тебя, пожалуй, не стану, хотя стоило бы. Но внучку ты мне зря по согласию не отдал. Я её всё равно заберу, а вот ты её за это больше никогда не увидишь.

Рванулся Мельник из цепких рук Водяного, клок бороды у него в кулаке оставил, но всё же вырвался. А Водяной опять забулькал, захохотал, и под водой скрылся, клок бороды Мельника в пятерне зажимая.

Мельник с той ночи внучку ни на шаг от себя не отпускал. К воде ей строго настрого запретил подходить. А Водяной постоянно напоминал о себе. То вдруг жернова так раскрутит, что вместо муки пыль получается, то, наоборот, на улице ветер, у мельницы крылья трещат, вращаются как сумасшедшие, а жернова еле-еле вращаются, словно вода и не течёт вовсе.

Измаялся бедный Мельник. Понял, что не будет ему житья от Водяного, задумал на другое место переехать. Но Водяной тоже не дремал, он своё зло на уме крепко держал. Пошарил Водяной под старой корягой на дне мутного омута, вытащил из-под коряги за усы упиравшегося сома, старого и большого.

– Смотри, какой отъелся, – повертел головой Водяной. – Ты мне усы не топорщи, не то вырву их у тебя вместе с хвостом. Давай, быстренько развали запруду Мельнику. Да только не очень там старайся, посередине расковыряй, чтобы подтекало.

Сом послушался, поплыл и запруду пошерудил малость. Стала вода вытекать. Увидел это Мельник, полез в воду запруду чинить. А Водяной в это время под водой камни с ледяных подземных ключей поснимал. Ударили ледяные ключи со дна, вода в пруду мигом стала холодней льда. Еле вылез Мельник на берег, еле до дома добрался, горит весь, ничего не соображает, только кричит, чтобы внучка к воде ни за что не ходила.

А как же ей к воде не ходить, если в доме ни капли, а нужно больного Мельника выхаживать, чаем с малиной отпаивать. Подхватила вёдра внучка и побежала по мосткам к воде. Водяной же сидел под бережком и караулил. Взял он клок белой бороды, который у Мельника вырвал, дунул на него, и повис над прудом туман, густой и белый, как борода Мельника.

Оступилась в тумане внучка и упала с мостков, а Водяной только того и ждал. На земле внучку колдовство Мельника оберегало, а в воде ей от Водяного защиты нет. К тому же хитрый Водяной знал, что всё, что в воду само упало, принадлежит ему по неписаному колдовскому закону.

Очнулся Мельник от болезни, выбежал внучку искать, только пустые вёдра возле воды лежат. Он сразу догадался, куда его внучка делась. Погрозил Водяному, покричал, ногами потопал, а сделать ничего с ним не может.

Сильно загоревал Мельник, работу совсем забросил. Даже утопиться несколько раз пытался, да только Водяной бдительно следил за ним, и каждый раз обратно на берег выбрасывал.

Внучке Мельника поначалу под водой даже понравилось. Жемчуга красивые рассматривать да на себя примерять, кораллы заморские, да только кому в этих украшениях показываться? Перед кем красоваться? Ну, с рыбами в пятнашки да в горелки поиграла. Весело, конечно, но не каждый же день в игры играть. И терем подводный у Водяного красив и громаден, да что толку, если в нём голоса не звучат? Безмолвие под водой. Шума Водяной, выросший в подводном мире безмолвия, терпеть не мог.

Решила ставшая Русалкой внучка подругу себе найти. Стала она в омуте караулить. Приходят девушки к заброшенной мельнице, сказки рассказывают, про любовь загадывают. И как только кто из девушек поближе к воде подойдёт, да зазевается, тут её Русалка – хвать за косы! И под воду, в терем. Да только весёлые девушки как назло, только на берегу весёлые, а как под воду попадают, так плачут целыми днями. Не хотят они Русалками становиться. Превращаются девушки в плакучие ивы. Стоят над водой, окунув ветви в чёрный пруд, плачут о чём-то своём, тайном.

А Русалка всё ловит себе друзей и подружек. Как кто возле пруда зазевается, так она его сразу

ХВАТЬ!!!

– А что же Мельник? – спросил Санька. – Он же колдун. Не мог наколдовать, что ли?

– Не мог, – развёл руками Васька. – На каждого колдуна другой колдун есть. Вот так вот.

– А я про Кузнеца-колдуна историю знаю, – похвалился Петька.

Кузнец-колдун

Лес, вода и огонь, действительно, предками нашими всегда почитались и наделялись магическими свойствами. И так же люди, имевшие дело с огнём, наделялись необычными качествами. Кузницы, как и мельницы, стояли отдельно. Не в лесу, конечно, но, как правило, на самом краю села. Отсюда и пошло поверье о нелюдимости кузнецов. На самом же деле всё гораздо прозаичнее, просто в кузнице всегда огонь, всегда искры, всегда возможность пожара. А в деревнях пожар – особый случай, это не город, пожарные быстро не приедут, а воду зачастую из колодца вёдрами таскать приходится. Потому пожар на селе бедствие, иногда бывает, у кого-то сарай загорится, а ветер дунет – полсела выгорит.

Вот потому кузницы всегда на отшибе ставили, если уж пожар, так чтобы другие дома в селе не пострадали. А поскольку в кузницах всегда полумрак, огонь, искры, грохот железа, поговаривали в народе, что кузнецы с нечистой силой водятся.

Вот и в нашей деревне когда-то кузница на краю села стояла. Давно это было, теперь только бурьян на том месте остался, да название – Кузнецкая горка. Мальчишки порой до сих пор то гвоздь, то подкову на том месте находят.

Но в народе зря ничего не говорят, в любом вымысле хоть что-то, да правда. Были, конечно, некоторые кузнецы колдунами. Например, в той самой кузнице работал самый настоящий Кузнец-колдун.

Пришёл он неизвестно откуда. Быстро поставил сруб, меха, горн соорудил, наковальню привёз, и через пару дней уже вовсю огонь в горне полыхал, да молот по наковальне звенел.

Работящий был Кузнец, ничего не скажешь, да только молчун великий, слова от него не дождёшься. Молча выслушает заказ, угли раздует, выполнит работу, молча деньги возьмёт и даже спасибо не скажет. А когда благодарят его, он даже бровью не поведёт, словно и не ему слово сказано.

Работы кузнецу в селе хватало. Кому лемех починить, кому лошадь подковать, кому гвозди нужны. Словом, без дела не сидел. Он даже дом свой ставить не стал, так и жил при кузнице.

Ходил он всегда в одной и той же одежде, искрами прожжённой, даже густая чёрная борода была вся в подпалинах. На лоб падали густые чёрные пряди волос, такие же густые и чёрные брови, почему-то тоже сильно опалённые, нависали над глазами и были сурово сдвинуты, словно Кузнец на что-то сердился. А глаз его никто не видел, потому что Кузнец никогда никому в глаза не смотрел, а всегда в землю, или в сторону.

Взрослые сторонились его, даже вроде как немного побаивались. Любопытные ребятишки повертелись поначалу возле кузницы, им огненное дело страсть как интересно! Да только Кузнец быстро спровадил их, а после даже близко не подпускал. За это ребятишки сильно его невзлюбили и дразнили, как только он показывался из кузницы.

Кузнец сердился, топал тяжёлыми ногами, грозил увесистыми, как большие молоты, кулаками, но беспечным мальчишкам и девчонкам это только азарта добавляло.

Однажды шёл Кузнец по краю села, а ребятишки на крыше старого сарая сидели. Увидели они Кузнеца, и давай его дразнить, да так разошлись, что прыгать стали, дразнилки обидные громко кричать. Уж так Кузнец рассердился! Подбежал к сараю и давай его трясти! Ребятишки перепугались, чуть с крыши не попадали, но сарай устоял, на совесть его строили.

Кузнец пошумел, успокоился, и пошёл было прочь, а несмышлёные ребятишки, оправившись от страха, увидели, что он уходит, начали ему опять дразнилки в спину кричать. Кузнец повернулся, упёр кулаки в бока и, прищурившись, стал смотреть на сарай, потом повернулся и пошёл дальше. Ребятишки, увидев это, раскричались ещё громче, празднуя свою глупую победу.

Но тут кто-то из них заметил, что из-под крыши сарая чёрный дым идёт. Сунулись ребятишки в чердачный лаз, а там уже дыма полно! Горит сарай! И лестница уже сгорела. Беда! Пришлось им прыгать с высокой крыши. Страшно, высоко, но не гореть же!

Ушиблись все, коленки, локти поразбивали, двое ноги сломали, а один руку. Переполох, конечно, на всё село. Прибежали взрослые с вёдрами, стали гасить огонь. Да куда там! Странный какой-то пожар. Льют в него воду, а вроде как не водой, а керосином заливают, огонь только шибче разгорается.

Так и сгорел сарай. И что странно: до мелких уголёчков сгорел, даже ни одной головни не осталось. Никогда таких странных пожаров в селе не видели.

Развели и разнесли перепуганных, ушибленных и раненых ребятишек по домам, кому шины на ноги, а кому трёпку, чтоб не лазили где попало, да с огнём не шалили.

Ребятишки все в один голос твердят, что огнём не баловались, а сарай не они, а Кузнец поджёг.

– Как же он его поджёг? – спрашивают родители.

– Посмотрел на сарай, он и загорелся, – отвечают дети.

Ну, родители в сердцах им ещё добавили, за выдумки.

Но некоторые всё же в душе сомнения и тайную обиду на Кузнеца затаили.

И вот случилось как-то везти воз сена с дальнего покоса отцу мальчишки, который, прыгая с сарая, сломал ногу. У отца дома дел полно, в другой бы раз сын сено привёз, да куда же ему со сломанной ногой. Нагрузил мужик телегу сеном по самое некуда, чтобы за один раз всё увезти. Сам рядом с телегой идёт, лошадь под уздцы ведёт, та еле копыта переставляет. Путь не близкий, солнце шпарит, с мужика пот градом, идёт он, ворчит, Кузнеца дурными словами поминает.

А тут и он сам в недобрый час на пути встретился. Прошёл, как всегда, молча, низко опустив голову, словно и не заметил мужика. Даже не поздоровался. И хотя Кузнец никогда ни с кем не здоровался, обидно на этот раз мужику стало.

Тут ещё как назло, только прошёл Кузнец мимо, как у телеги колесо отвалилось. Телега набок, всё сено на дорогу. Совсем мужику злость глаза застила. Плюнул он в пыль дорожную и пробормотал со зла:

– Чтоб ты провалился, колдун проклятый!

Кузнец-колдун даром, что уже далеко ушёл, остановился, словно эти обидные слова услышал. Обернулся, встал лицом к солнцу, отбросил волосы с глаз, и стал смотреть в сторону мужика. Тот даже поклясться готов был, что увидел, как огонь в глазах у Кузнеца-колдуна сверкнул, и тут же вспыхнуло ярким пламенем сено, рассыпавшееся по дороге.

Пока мужик лошадь из телеги выпрягал, пока в сторону её отводил, всё сено дотла сгорело, а вместе с ним и новая телега. Ударила кровь мужику в голову, подхватил он с земли камень и бросился на обидчика.

Кузнец-колдун как стоял на дороге, так и стоит, не шелохнулся, только ноги шире расставил. Мужик уже совсем близко подбежал, размахнулся, чтобы камень в Кузнеца бросить, а тот опять поднял глаза, на этот раз мужик точно разглядел, что огонь в этих глазах отражается. Глянул Кузнец на мужика, тому как крутым кипятком на грудь плеснули. Закричал он от боли, выронил камень, хвать за грудь, смотрит, а у него рубаха спереди обгорела и волдыри по коже.

Испугался мужик не на шутку, закрестился и помчался со всех ногой домой. Прибежал в село, давай кричать о том, как Кузнец-колдун ему сено сжёг и самого чуть не спалил.

На этот раз поверили ему: рубаха на нём обуглилась и грудь в ожогах. Всё село поднялось, похватали люди вилы да косы, толпой на кузницу отправились. Подошли к низенькой кузнице, что на горке стояла, бурьяном по крышу заросла. Из трубы дым валит, искры сыплются, видно, Кузнец горн раздувает. Только перезвона молота по наковальне не слышно.

Подошли деревенские поближе, а Кузнец возле кузницы сам их встречает. Стоит в низких дверях, руки за спину заложил, голову вниз опустил.

– Ты зачем ребятишек наших подпалил? Зачем сарай сжёг?! – кричат ему. – Зачем сено человеку поджёг?!

Подталкивают друг дружку, подступают всё ближе и ближе. Косами да вилами над головами размахивают.

– Что же вы со мной делать собрались, селяне? – спросил Кузнец, головы не поднимая. – Для того ли я вам вилы да косы ковал, чтобы вы на меня же их поднимали?

Заминка вышла у деревенских, но тут вышел вперёд старик Пасечник и говорит:

– За работу твою мы с тобой всегда сполна расплачивались и спасибо всегда говорили. Мы тебе никакого зла не делали, зачем же ты нам на добро злом отвечаешь?

– Я злом на зло отвечаю, – огрызается Кузнец. – Ребятишки меня дразнили, мужик с сеном меня ни за что оскорбил, с камнем на меня кидался.

– Кто же за неосторожное слово так наказывает? – удивился Пасечник.

– Я наказываю! – взревел Кузнец-колдун. – Никто против меня слова сказать не смеет!

Зароптали крестьяне, подступились поближе, косами, вилами угрожать стали.

Кузнец поднял взгляд, и теперь уже все увидели огонь в глазах его. Вспыхнула трава под ногами у крестьян, одежда на них загорелась. Кто-то бросил в испуге вилы и домой побежал, кто-то по земле покатился, одежду на себе тушит, остальные же ещё сильнее зароптали, бросились на Кузнеца.

Тот стоит, только посмеивается. Подбежали к нему мужики, взмахнули косами да вилами, да сами себя и посекли. Косы соседям ноги режут, вилы самих же хозяев колют.

Тут ещё за спинами крестьян их село родное загорелось, бросили нехитрое оружие крестьяне и побежали дома спасать. Да куда там! Такой огонь жаркий! Не подступись! Воду в него льёшь, только пуще пожар разгорается. Ясно всем, что это колдовство Кузнеца рук, а вернее, глаз, дело.

Выгорело село дотла, только чёрную золу ветер на пепелище перебирает. Плач повис над селом.

– Вот видите, как зло на зло отзывается, – вздохнул Пасечник. Наверное, погорячились мы, да теперь вот как всё вышло. Зло за зло цепляется, злом кормится.

– Несправедливо вышло, – плачут женщины. – Мы за малое зло наказаны, а Кузнец-колдун за большее зло безнаказанным остался.

– Не будет зло безнаказанным, – стукнул посохом о землю старик Пасечник и пошёл к себе на дальнюю пасеку.

Пришёл он на пасеку, открыл все ульи, пчёлы к нему слетелись. Пасечник что-то пошептал им, они и улетели.

Кузнец, как ни в чём не бывало, возле горна возился, вдруг услышал шум и гудение на улице. Взял он молот в руки и вышел из кузницы. Смотрит по сторонам, на солнце щурится, вроде никого, а гул стоит. Осмотрелся, а вокруг него пчёлы тучей.

Вот одна подлетела и ужалила его в лоб. Рассердился Кузнец, глянул на пчёл, сгорело в воздухе несколько пчёл. Да только разве может он всех взглядом ухватить! Одну спалит, пять его кусают, а одна пчела исхитрилась, прямо в глаз Кузнеца хватила. Взвыл Кузнец-колдун, схватился за глаз, а его другая пчела – во второй глаз – хвать!

Совсем ослеп Кузнец-колдун, схватил с земли молот, размахивает им в воздухе. Да разве пчёл молотом побьёшь!

Воет Кузнец, живого места на нём нет, а пчёлы всё тучей возле него вьются.

Подошёл старый Пасечник и говорит:

– Ты наше село без домов оставил, старых и малых разом крова лишил. Железное у тебя сердце, будь ты за это и сам железный.

Махнул он рукавом белой рубахи, налетели пчёлы на Кузнеца-колдуна тучей. Укусят в руку – становится рука железной, укусят в ногу – нога железная. Вскоре стоял Кузнец-колдун весь железный.

– Плохо тебе, Кузнец-колдун? – спрашивает его Пасечник.

– Плохо, – отвечает Кузнец. – Только мне сейчас плохо, а вам всем от меня ещё долго плохо будет.

Сказал он так, повернулся и пошёл в кузницу, с трудом переставляя железные ноги. Тут же искры из трубы посыпались, растоптал Кузнец горн, угли по всей кузнице рассыпал. Загорелась кузница, вроде маленькая избушка, а три дня горела. На месте кузницы потом только большие куски оплавившегося железа нашли.

Пасечник говорил односельчанам, чтобы не трогали железо. Да куда там! Железо в цене было, мужики его между собой поделили, потом из этого железа кто молоток, кто лемех для сохи, кто гвоздей отковали.

Село потихоньку всем миром опять отстроили. Про Кузнеца почти не вспоминали, только порой вещи железные странно себя вести начинали. То гвоздь вроде как сам собой из стены выскочит, а от этого сарай развалится, то молоток так по пальцам ударит, что рука неделю болит, то лемех на ровном поле такую загогулину выведет, будто пьяный заяц бежал. Словом, Кузнец-колдун нет-нет, да и напомнит о себе. Так что с инструментами железными осторожней нужно, кто их знает, откуда они, не из Кузнеца ли.

– Я вот вчера тоже себе молотком по пальцам двинул, – проворчал Санька. – Нужно выбросить этот молоток противный.

– Каждый молоток выбрасывать – инструментов не хватит, – усмехнулся Петька. – Если рук нет, виноватые всегда найдутся. Пользоваться научись, потом виноватых ищи.

Мы помолчали. За стенами мельницы шла ночная жизнь, полная шорохов, всплесков, скрипа. В тишине послышалось тихое хихиканье, а потом камыш зашуршал, словно по нему вздох прокатился.

– Кто это так хихикает? – спросил я. – Птица какая-то?

– Сам ты птица, – махнул на меня Стёпка. – Это Кикимора хихикает да вздыхает, мужа ищет...

Как Кикимора мужа себе искала

Жила Кикимора, как и положено ей, за печкой, на этой самой мельнице. Пока внучка Мельника ещё Русалкой не стала, Кикиморе раздолье было! То веретено под кровать спрячет, то прялку так раскрутит – не удержишь, и без того лохматую кудель вконец запутает.