Текст книги "Русские провидцы и предсказатели"

Автор книги: Виктор Меньшов

Соавторы: Елена Филякова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Как ни странно, на этот раз никаких санкций не последовало, тюрьма и сума минули отчаянного предсказателя. Возможно, так случилось потому, что незадолго до этого император Александр I ездил к преподобному Серафиму Саровскому, и тот предсказал ему почти то же самое, что прорицал монах Авель.

Жить бы предсказателю тихо и смиренно, да погубила его нелепая оплошность. Весной 1826 года готовилась коронация Николая I. Графиня А. П. Каменская спросила Авеля, будет ли коронация. Она так пристала к Авелю с этим вопросом, что он, вопреки прежним своим правилам, в сердцах ответил: «Не придется вам радоваться коронации». По Москве тут же пошел гулять слух, что не быть Николаю I государем, поскольку все приняли и истолковали слова Авеля именно так. Значение же этих слов было иное: государь разгневался на графиню Каменскую за бунт в ее имениях крестьян, замученных притеснениями и поборами, и ей было запрещено показываться при дворе. Тем более присутствовать на коронации.

Наученный горьким житейским опытом Авель понял, что подобные пророчества ему с рук не сойдут, и почел за благо исчезнуть из столицы. В июне 1826 года он ушел из монастыря «неизвестно куда и не являлся». Но по повелению императора Николая I был найден в родной деревне под Тулой, взят под стражу и указом Синода от 27 августа того же года отправлен в арестантское отделение Суздальского Спасо-Евфимьевского монастыря, главную церковную тюрьму.

Будучи в монастыре он, возможно, написал еще одну «зело престрашную» книгу и по своему обыкновению отослал государю для ознакомления. Эту гипотезу более ста лет назад высказал сотрудник журнала «Ребус» Сербов в докладе о монахе Авеле на первом Всероссийском съезде спиритуалистов. Что же мог предсказать Авель императору Николаю I? Наверное, бесславную Крымскую кампанию и преждевременную смерть. Несомненно то, что предсказание государю не понравилось. Настолько, что на волю предсказатель больше не вышел.

В протоколах допросов Авеля упоминаются пять тетрадей, или книг. В других источниках говорится всего о трех книгах, написанных Авелем за всю жизнь. Так или иначе, почти все они бесследно исчезли в XIX веке. Заметим, эти книги были не книгами в современном понимании, а сшитыми между собой листами бумаги: от 40 до 60 листов. 17 марта 1796 года Министерством юстиции Российской империи было заведено «Дело о крестьянине вотчины Л. А. Нарышкина именем Василий Васильев, находившемся Костромской губернии в Бабаевском монастыре под именем иеромонаха Адама, а потом назвавшегося Авелем и о сочиненной им книге на 67 листах».

Как уже упоминалось, сохранилось всего две книги прорицателя: «Книга Бытия» и «Житие и страдания отца и монаха Авеля». Ни в той, ни в другой книге пророчеств не присутствует. Только описание уже сбывшихся предсказаний. Но император Павел I c тетрадями, приложенными к следственному делу, ознакомился, более того, он беседовал и с самим монахом. Согласно многочисленным легендам, после этого появилось знаменитое завещание суеверного императора, о котором неоднократно упоминали многие мемуаристы.

Широко известен рассказ М. Ф. Герингер, урожденной Аделунг, обер-камерфрау императрицы Александры Федоровны: «В Гатчинском дворце. в анфиладе зал была одна небольшая зала, в ней посередине на пьедестале стоял довольно большой узорчатый ларец с затейливыми украшениями. Ларец был заперт на ключ и опечатан. Было известно, что в этом ларце хранится нечто, что было положено вдовой Павла I, Императрицей Марией Феодоровной, и что ею было завещано открыть ларец и вынуть в нем хранящееся только тогда, когда исполнится сто лет со дня кончины Императора Павла I, и притом только тому, кто в тот год будет занимать Царский Престол в России. Павел Петрович скончался в ночь с 11 на 12 марта 1801 года». В ларце этом, согласно преданиям, хранилось предсказание, собственноручно написанное Авелем по просьбе Павла I. Но узнать подлинную тайну ларца суждено было Николаю II в 1901 году. А пока…

В монастырской арестантской камере закончилось «житие и страдание» монаха Авеля. Произошло это в январе или феврале 1841 года (по другой версии – 29 ноября 1841 года). Напутствованный святыми таинствами, русский Нострадамус был погребен за алтарем арестантской церкви Святого Николая. А что же его пророчество, запечатанное для потомков Павлом I?

Вернемся к мемуарам обер-камерфрау М.Ф. Герингер: «В утро 12 марта 1901 года <… > и Государь и Государыня были очень оживленны и веселы, собираясь из Царскосельского Александровского дворца ехать в Гатчину вскрывать вековую тайну. К этой поездке они готовились, как к праздничной интересной прогулке, обещавшей им доставить незаурядное развлечение. Поехали они веселы, но возвратились задумчивые и печальные, и о том, что обрели они в этом ларце, никому <… > ничего не сказали. После этой поездки <… > Государь стал поминать о 1918 годе как о роковом годе и для него лично, и для Династии».

Согласно многочисленным легендам, вещий Авель предсказывал в точности все, что уже произошло с государями российскими, а самому Николаю II – его трагическую судьбу и гибель царской семьи в 1918 году. Надо заметить, что государь к предсказанию давно умершего монаха отнесся весьма серьезно. Дело было даже не в том, что все его пророчества сбылись в точности (справедливости ради заметим – не все, например, он предсказал Александру I, что он умрет монахом. Впрочем, если серьезно отнестись к многочисленным легендам о таинственном старце Федоре Кузьмиче, ведшем, по сути, монашеский образ жизни, то…), а в том, что Николаю II уже и другие предсказывали несчастную судьбу.

Еще будучи наследником, в 1891 году, он путешествовал по Дальнему востоку. В Японии его представили известному предсказателю, отшельнику-монаху Теракуто. Сохранилась дневниковая запись сопровождавшего государя переводчика маркиза Ито: «.великие скорби и потрясения ждут тебя и страну твою. Ты принесешь жертву за весь свой народ, как искупитель за его безрассудства.» Отшельник якобы предупредил, что будет вскоре знак, подтверждающий его пророчество.

Через несколько дней, 29 апреля, в Нагасаки, фанатик Тсуда Сацо бросился на наследника российского престола с мечом. Принц Георг, находившийся рядом, отразил удар бамбуковой тростью, и наследник получил лишь скользящий удар по голове. Позже, повелением Александра III, трость эту осыпали алмазами. Радость спасения была велика, но все же смутное беспокойство от предсказания монаха-отшельника осталось. И наверняка предсказание это вспомнилось Николаю II, когда он прочел страшные пророчества Авеля.

Николай впал в тяжелую задумчивость. А вскоре окончательно уверовал в неизбежность судьбы. 20 июля 1903 года, когда царская чета прибыла в город Саров на торжества, Елена Михайловна Мотовилова, вдова служки преподобного Серафима Саровского, прославленного и чтимого святого, передала государю запечатанный конверт. Это было посмертное послание святого государю Российскому. Точное содержание письма осталось неизвестным, но, судя по тому что государь по прочтении был «сокрушен и даже горько плакал», в письме были пророчества, касавшиеся судеб государства и лично Николая II. Косвенно это подтверждает и посещение в те же дни царской четой блаженной Паши Саровской. По свидетельству очевидцев, она предсказала Николаю и Александре мученическую кончину и трагедию государства Российского. Государыня кричала: «Не верю! Не может быть!»

Возможно, это знание судьбы, ее предопределенность, объясняет многое в загадочном поведении последнего императора России в последние годы жизни: его безразличие к собственной судьбе, паралич воли, политическую апатию. Он знал свою судьбу и сознательно шел навстречу ей. А судьбу его, как и всех предшествовавших ему царей, предсказал монах Авель.

Тетради, или, как сам он их называет, «книги» с предсказаниями монаха Авеля в настоящее время либо уничтожены, либо затеряны в архивах монастырей или сыскных приказов. Утрачены, как утрачены и книги пророчеств Иоанна Кронштадтского и Серафима Саровского.

Вещим Авелем были в точности предсказаны судьбы всех государей российских, он предсказал обе мировые войны со свойственными им особенностями, Гражданскую войну и «безбожное иго» и многое другое, вплоть до 2892 года, по пророку – года конца света. Хотя, все это пересказы версий и рассказов современников, сами же пророчества его пока, как уже писалось, не найдены. По этому поводу существует множество версий, появляются «сенсационные» статьи с заголовками, наподобие вот такого «Знал ли Путин о предсказании Авеля?»

Не исключено, что предсказания Авеля скрыты где-то в архивах секретного отдела, которым руководил чекист Бокий. Сверхсекретный отдел занимался поисками Шамбалы, паранормальными явлениями, пророчествами и предсказаниями. Все материалы этого сверхсекретного отдела до сих пор якобы не обнаружены.

В письме к графине Потемкиной Авель сообщал, что сочинил для нее несколько книг, которые и обещал выслать в скором времени. «Оных книг, – пишет Авель, – со мною нет. Хранятся они в сокровенном месте. Оные мои книги удивительные и преудивительные, и достойны те мои книги удивления и ужаса. А читать их только тем, кто уповает на Господа Бога».

В «благодарность» за свои пророчества Авель более двадцати лет жизни провел в тюрьмах. «Жизнь его прошла в скорбях и теснотах, гонениях и бедах, в крепостях и в крепких замках, в страшных судах и в тяжких испытаниях», – говорится в «Житии и страдании отца Авеля».

Роковая дата – 2892 год, то есть конец света, часто упоминается в работах о монахе Авеле, но не подтверждена записанными самим пророком предсказаниями. Считается, что книга о приходе Антихриста и есть та самая «главная», «достойная удивления и ужаса» книга Авеля. Пока она не найдена, мы о времени прихода Антихриста ничего не знаем. Да и нужно ли знать – ведь это, между прочим, конец света. Конец всего.

«Ведьма не соврет…»

…провидение – не алгебра; ум человеческий, по простородному выражению, – не пророк, а угадчик. Он видит общий ход вещей и может выводить из оного глубокие предположения, часто оправданные временем, но невозможно предвидеть ему случая.

А.С. Пушкин

Александра (Шарлота?) Филипповна Киргхоф (Киргоф?) первая половина XIX в., Петербург, даты жизни и смерти, место рождения и смерти не установлены

В первое десятилетие XIX века появилась в Петербурге весьма популярная гадалка. «Подумаешь, невидаль экая! – воскликнет просвещенный читатель. – Да в те времена гадалок и ворожей всяческих в Петербурге было не меньше, чем в начале нашего, XXI века».

Все верно, уважаемый читатель, я полностью с тобой согласен: гадалок и ворожей во все времена, не исключая и нынешние, было полным-полно. Спрос рождает предложение, а спрос на предсказания чрезвычайно велик.

Но кто помнит хоть одну петербургскую гадалку тех, давно ушедших лет?

Чем же эта гадалка так отличалась от остальных, что досталась ей память потомков? За что бы это? За какие такие особые гадания-предсказания? Что за хитрой ворожбой она владела, какими тайнами гадания?

Сразу же огорчу затаившего дыхание читателя – никаких таинственных технологий она не использовала – гадала на банальной кофейной гуще, хотя, говорят, картами тоже пользовалась, даже карточное гадание по ее методу якобы сохранилось. Но почему именно она?!

В самом деле – почему? Почему капризная и непредсказуемая госпожа Клио из сотен имен безвестных гадалок и ворожей Северной Пальмиры записала в памятку имя немки Александры Филипповны Киргхоф? Кстати, записала неразборчивым почерком, поскольку в разных источниках, включая записки современников, фамилия эта пишется чаще всего Киргхоф, но встречается и Кирхгоф, и Киргоф. Имя ее так же трактуется по-разному – от чаще всего упоминаемой Александры до Шарлоты, по некоторым сведениям, вдовы пастора.

Александра Киргхоф появилась в Петербурге, словно ниоткуда, как и положено настоящей ворожее. Никто не знал, ни кто она, ни сколько ей лет. В ее крохотный салон заглядывали погадать увядающие матроны, жаждавшие романтических приключений, которые гадалка им щедро пророчила. Что ей, жалко? Она была превосходным психологом и знала, что тот, кто ищет приключения, почти всегда их находит.

В 1811 году сам государь Александр I, весьма расположенный к мистике, накануне войны с Наполеоном, на которую никак не мог решиться, посетил салон ворожеи. Невольным свидетелем этого тайного визита стал офицер К. Мартенс, засвидетельствовавший этот случай в своих воспоминаниях.

«Однажды вечером я находился у этой дамы, когда у дверей ее квартиры раздался звонок, а затем в комнату вбежала служанка и прошептала: «Император!» «Ради Бога, спрячьтесь в этом кабинете, – сказала мне вполголоса г-жа Кирхгоф, – если император увидит вас со мною, то вы погибли».

Я исполнил ее совет, но через отверстия, проделанные в дверях, вероятно, нарочно, мог видеть все, что происходило в зале. Император вошел в комнату в сопровождении генерал-адъютанта Уварова. Они были оба в статском платье, и по тому, как император поздоровался, можно было понять, что он надеялся быть неузнанным. Г-жа Кирхгоф стала гадать ему.

«Вы не то, чем кажетесь, – вкрадчиво сказала она, – но я не вижу по картам, кто вы такой. Вы находитесь в двусмысленном, очень трудном, даже опасном положении. Вы не знаете, на что решиться. Ваши дела пойдут блестяще, если вы будете действовать смело и энергично. Вначале вы испытаете большое несчастье, но, вооружившись твердостью и решимостью, преодолеете бедствие. Вам предстоит блестящее будущее».

Император сидел, низко склонив голову на руку, и пристально смотрел в карты. При последних словах он вскочил и воскликнул: «Пойдем, брат!» – и уехал вместе с ним в санях».

Ход дальнейших исторических событий хорошо известен – взятие Москвы, а потом блистательная победа в войне и взятие Парижа.

После войны 1812 года в Петербурге на набережных появилось множество молодых людей в военной форме. Оживились салонная жизнь, светские развлечения, флирты. Победители щеголяли наградами и бесшабашной храбростью. Не успевшие отведать пороха юноши желали доказать, что нисколько не уступают в храбрости носителям эполет. Все очертя голову бросились испытывать судьбу: отчаянно флиртуя с чужими женами на балах, проигрывая состояния за карточными столами, с легкостью раздавая и принимая вызовы на дуэли.

Как известно, нет более суеверных людей, чем бесшабашные охотники за приключениями, ловцы удачи. Перед тем как сделать отчаянные ставки, решительно объясниться с надменной красавицей, отправиться на дуэль, заглядывали они к гадалке. И так получилось, что в среде молодых офицеров, повес и бретеров быстро стала чрезвычайно популярной именно Александра Киргхоф.

Ее называли старухой и теткой, изредка ведьмой. Так часто фамильярно упоминал о ней Пушкин, приговаривая: «Ведьма знает, ведьма не соврет». Но надо иметь в виду: так называли ее, в основном, молодые люди, для которых тридцатилетняя женщина уже казалась пожилой матроной. Молодые повесы прозвали ее шутливо Александр Македонский (очевидно потому, что знаменитый завоеватель тоже был сыном Филиппа). И хотя всячески подтрунивали над ней и над собой, но посещали ее исправно. Наверное, она удачно предсказала исход нескольких поединков или карточных ристалищ. Как бы там ни было, ее маленьких салон стал наиболее посещаемым в Петербурге.

И все же, и все же, и все же. Никогда бы не запомнили простую гадалку, никогда не стали бы всемирно известными ее пророчества, если бы однажды, в 1818 году, раздвинув тяжелые и пыльные бархатные портьеры, подталкиваемый в спину веселыми друзьями, не вошел в пропахший кофе салон Александр Сергеевич Пушкин. Давайте посмотрим из-за его плеча на это посещение. Он сам, отвечая на упреки в излишней склонности к всякого рода суевериям, писал:

«Быть таким суеверным заставил меня один случай. Раз пошел я с Никитой Всеволожским ходить по Невскому проспекту, из проказ зашли к кофейной гадальщице. Мы просили ее нам погадать и, не говоря о прошедшем, сказать будущее. «Вы, – сказала она мне, – на этих днях встретитесь с вашим давнишним знакомым, который вам будет предлагать хорошее по службе место; потом, в скором времени, получите через письмо неожиданные деньги; третье, я должна вам сказать, что вы кончите вашу жизнь неестественной смертью».

Без сомнения, я забыл в тот же день и о гадании, и о гадальщице. Но спустя недели две после этого предсказания, и опять на Невском проспекте, я действительно встретился с моим давнишним приятелем, который служил в Варшаве при великом князе Константине Павловиче и перешел служить в Петербург; он мне предлагал и советовал занять его место в Варшаве, уверяя меня, что цесаревич этого желает. Вот первый раз после гадания, когда я вспомнил о гадальщице. Через несколько дней после встречи со знакомым я в самом деле получил с почты письмо с деньгами – и мог ли я ожидать их? Эти деньги прислал мой лицейский товарищ, с которым мы, бывши еще учениками, играли в карты, и я обыграл; он, получив после умершего отца наследство, прислал мне долг, которого я не только не ожидал, но и забыл о нем. Теперь надобно сбыться третьему предсказанию, и я в этом совершенно уверен».

Третье предсказание – это слова гадалки: «Может быть, ты проживешь долго, но на 37-м году берегись белого человека, белой лошади или белой головы». Кстати, по свидетельству Льва, брата Пушкина, Александр Сергеевич умолчал еще об одном предсказании гадалки. По его свидетельству, Александра Киргхоф якобы предсказала своему знаменитому тезке роковую женитьбу.

Пушкин немного лукавил, списывая свое суеверие на предсказания гадалки. Суеверным он был от рождения. И не просто верившим в приметы, а порой маниакально суеверным. Он часто обращался к гадалкам, внимательно выслушивал все их предсказания и потом искал совпадения. Известна и документально подтверждена почти слепая вера поэта в обереги, амулеты и талисманы, в защитную силу камней. Широко известна история его перстня, которому посвящено стихотворение «Талисман».

К тому же многие приметы и сны поэта сбывались. Всем известен случай, когда в декабре 1825 года Пушкин собрался ехать из Михайловского в Петербург. Вот как, со слов поэта, описывает эту несостоявшуюся поездку Адам Мицкевич:

«Известие о кончине императора Александра Павловича и о происходивших впоследствии оной колебаниях по вопросу о престолонаследии дошло до Михайловского около 10 декабря. Пушкину давно хотелось увидеться с его петербургскими приятелями. Рассчитывая, что при таких важных обстоятельствах не обратят строгого внимания на его непослушание, он решился отправиться туда, но как быть? В гостинице остановиться нельзя – потребуют паспорт, у великосветских друзей тоже опасно – оглашается тайный приезд ссыльного. Он положил заехать сперва на квартиру к Рылееву, который вел жизнь не светскую, а от него запастись сведениями. Итак, Пушкин приказывает готовить повозку, а слуге собираться с ним в Питер, сам едет проститься с тригорскими соседями. Но вот, на пути в Тригорское, заяц перебегает через дорогу, на возвратном пути, из Тригорского в Михайловское – еще заяц! Пушкин в досаде приезжает домой, ему докладывают, что слуга, назначенный с ним ехать, заболел вдруг белою горячкой. Распоряжение поручается другому. Наконец повозка заложена, трогаются от подъезда. Глядь, в воротах встречается священник, который шел проститься с отъезжающим барином. Череду всех этих неуместных встреч не под силу преодолеть суеверному Пушкину, он возвращается от ворот домой и остается у себя в деревне. «А вот каковы бы были последствия моей поездки, – прибавлял Пушкин. – Я рассчитывал приехать в Петербург поздно вечером, чтобы не оглашался слишком мой приезд, и, следовательно, попал бы к Рылееву прямо на заседание 13 декабря. Меня приняли бы с восторгом, вероятно, я забыл бы о Вейсгаупте, попал бы с прочими на Сенатскую площадь и не сидел бы теперь с вами, мои милые!»»

Накануне казни декабристов Пушкину приснилось, что у него выпало пять зубов.

Тем временем по Петербургу ходят постоянные слухи о сбывшихся роковых предсказаниях Александры Киргхоф. У всех на слуху недавняя история главы тайной полиции, санкт-петербургского военного генерал-губернатора, М. А. Милорадовича. Блестящий офицер, бесстрашный вояка, за плечами которого было более пятидесяти кровавых сражений, во время которых он не получил ни единой царапины. Сам Милорадович только посмеивался, приговаривая:

– Пуля для меня еще не отлита.

И вот этот, совершенно чуждый суевериям, боевой генерал из озорства или любопытства в первых числах декабря 1825 года, заглянул к той самой Александре Киргхоф. Гадалка всмотрелась в кофейную гущу, посмотрела в смеющиеся глаза генерала немигающим, печальным взглядом и ровным, бесстрастным голосом предсказала, что через две недели он будет прилюдно убит. Генерал только улыбнулся в ответ. А через две недели, 14 декабря, лошадь несла вдоль шеренг мятежного каре декабристов залитого кровью, свесившегося с седла всадника. Это был смертельно раненный генерал Милорадович. И кто знает, не вспомнилась ли ему в этот предсмертный час гадалка, которой он не поверил.

Нет точных свидетельств, но, по слухам, Александра Киргхоф предсказала страшную смерть и тезке Пушкина, Александру Сергеевичу Грибоедову. При жизни сам Грибоедов, человек скрытный, «застегнутый на все пуговицы», на эту тему не распространялся. По крайней мере, отнесся к предсказаниям «ведьмы» весьма иронично. О визите к Киргхоф в 1817 году он отзывался так: «На днях ездил я к Кирхгофше гадать о том, что со мною будет. да она такой вздор врет, хуже Загоскина комедий!» Но в Петербурге об этом предсказании говорили часто и много. Слухи ходили еще до гибели Грибоедова, а уж после, когда в 1829 году роковое предсказание сбылось, и Грибоедов погиб, растерзанный в Персии толпой озверевших фанатиков.

Все нарастающей к концу жизни боязни Пушкина предсказаний Александры Киргхоф есть и другие оправдания. В частности, другие, менее известные предсказания поэту. Мистика сопутствовала всей семье Пушкиных: из уст в уста передавались семейные предания о явлениях умерших родственников, призраках-двойниках. И в этих преданиях присутствовал белый цвет. Мать поэта, Надежду Осиповну, преследовала таинственная «белая женщина». К мистике склонен был не только Александр Сергеевич. Его старшая сестра Ольга серьезно и основательно увлекалась мистикой, гаданием, хиромантией и предсказаниями. Возможно, предсказания гадалки Киргхоф настолько поразили поэта, потому что он уже слышал нечто подобное… от сестры.

Как-то по окончании лицея, восемнадцати лет от роду, Пушкин, зная увлечения сестры, упрашивал Ольгу погадать ему по ладони. Она долго отказывалась, но Александр умел быть настойчивым, и Ольга согласилась. С улыбкой взяла ладонь брата в руки, всмотрелась в линии на ладони и побледнела. Сжав руку брата она прошептала:

– О, Александр!.. Вижу, грозит тебе насильственная смерть… и еще не в пожилые годы.

Следует припомнить, что это предсказание было сделано задолго до визита к петербургской пифии Александре Киргхоф. А уже после запавшего в душу поэта предсказания гадалки во время ссылки в Одессе его познакомили с каким-то греком-предсказателем. На просьбу поэта рассказать о его судьбе, грек отвез его лунной ночью в степь. Там он остановил лошадей и в ночной тишине, освещенный лунным светом, под треск колдовских цикад, выспросил поэта о часе, дне и годе его рождения. На какое-то время грек задумался, а потом. предсказал ему смерть от. «белого человека», практически повторив слова своей петербургской «коллеги».

У кого не дрогнула бы душа от таких совпадений? К тому же Пушкин, упрямо испытывая судьбу, еще раз обратился к гадалке. Это было уже в Москве, после ссылки в Михайловское. Об этом рассказал П. И. Бартенев: «В то время в Москве жила известная гадальщица, у которой некогда был или бывал даже государь Александр Павлович. Пушкин не раз высказывал желание побывать у этой гадальщицы, но Е. Н. Ушакова постоянно отговаривала его. Однажды Пушкин пришел к Ушаковым и в разговоре сообщил, что он был у гадальщицы, которая предсказала ему, что он «умрет от своей жены»».

В этой связи невольно вспоминается слишком затянувшееся сватовство поэта к Наталье Николаевне. Словно само провидение пыталось удержать, охранить его от этого поступка, посылало ему явные знаки: во время венчания с аналоя падают крест и Евангелие, потом в руках у Пушкина гаснет свеча.

Предсказания госпожи Киргхоф поэту сбылись. Его рассказы о пророчестве гадалки в пересказе других людей зачастую разнятся. Так Алексей Николаевич Вульф, со слов самого поэта, приводит такую версию, записанную М. И. Семевским: «…Поглядела она руку Пушкина и заметила, что черты, образующие фигуру, известную в хиромантии под именем стола, обыкновенно сходящиеся к одной стороне ладони, у Пушкина оказались совершенно друг другу параллельными. Ворожея внимательно и долго рассматривала и наконец объявила, что владелец этой ладони умрет насильственной смертью, его убьет из-за женщины белокурый молодой мужчина. Взглянув затем на ладонь капитана, с которым пришел поэт, ворожея с ужасом объявила, что офицер также погибнет насильственной смертью, но погибнет гораздо ранее против его приятеля: быть может, на днях.» Впрочем, современники, забывая детали, иногда говорят, что гадание было на картах. Представьте себе состояние поэта, узнавшего на следующий день, что его вчерашний спутник заколот утром в казарме пьяным солдатом.

Пушкин вспоминал это роковое предсказание еще в 1835 году. Естественно, подверженного суевериям поэта не могли оставить равнодушным сбывшиеся или совпавшие – кому как угодно – предсказания гадалки. Но остается непреложным факт: предсказанное на кофейной гуще повлияло на дальнейшую жизнь поэта, даже в какой-то степени направляло ее в отдельных случаях. При этом нужно учесть, что Пушкин не был суеверным трусом: во многом фаталист, он не бежал судьбы, а как бы шел ей навстречу, испытывал ее, принимая невидимый вызов.

Потому и не пренебрегая, где можно, осторожностью, «береженого бог бережет», в других случаях он грудью бросался под стволы Лепажа. Это было смертельной и завораживающей игрой, принимавшей порой самые причудливые формы, невероятные сюжетные повороты. Если напророчено умереть от «белой головы» или «белой лошади», ни от чего другого не умереть.

Судьба терпеливо отводила направленные на него удары, как ни бросался нетерпеливый поэт на острие. Так было, например, в истории с вызовом на дуэль в январе 1836 года графа В. А. Сологуба. Пушкин направил ему письменный вызов, усмотрев дерзкую, по его мнению, нескромность графа в разговоре с Натальей Гончаровой на балу. Но после окончания бала Сологуб уехал в Тверь и вызова не получил. Уже в Тверь в конце января приходит письмо от А. Н. Карамзина, в котором тот по поручению Пушкина передает вызов графу, на что вполне резонно Сологуб выказывает готовность удовлетворить поэта. Пушкин собирается ехать в Тверь, но скоропостижно умирает его мать. Похороны и другие дела задерживают его, и он шлет Сологубу письмо с извинениями по поводу невозможности своего приезда. Только первого мая поэт добирается до Твери, где его ждет письмо от графа, именно в этот день вынужденного по делам срочно покинуть Тверь. Поэт покидает город, а четвертого мая граф Сологуб приезжает в Москву и требует у Пушкина объяснений. В дело вмешивается друг Пушкина Нащокин, и ему удается примирить соперников.

Предсказание довлеет над поэтом, предопределяя и объясняя порой безрассудные, поступки. Так, многие удивлялись его беспечности перед дуэлью с графом Толстым, по прозвищу Американец, отчаянным дуэлянтом и бретером. По свидетельству А. Н. Вульфа Пушкин на все упреки в беспечности отвечал небрежно: «Этот меня не убьет, а убьет белокурый, как колдунья пророчила». В юности поэт мог выйти на дуэль в Кишиневе и под дулом пистолета преспокойно поедать свежую черешню. Этот действительный факт из его биографии стал впоследствии фактом литературным в повести «Выстрел».

Его внутреннюю настороженность и душевное напряжение в последние годы жизни передают другие случаи. Однажды, заглянув в гости к Зинаиде Александровне Волконской, он застал хозяйку в большом расстройстве: у одной из скульптур, украшавших роскошный дом, отбили руку. Бывшие в доме друзья поэта взялись прикрепить руку. Деятельного Пушкина, желавшего принять в спасении статуи самое горячее участие, попросили подержать лестницу и свечу. Он охотно согласился, но вдруг бросив и лестницу и свечу, проворно отбежал в сторону. «Нет, нет, – закричал Пушкин, – я держать лестницу не стану! Ты – белокурый. Можешь упасть и пришибить меня на месте».

Опасаясь все того же пророчества, страстно любивший верховую езду Пушкин отказался от прогулок верхом на белых лошадях. Более того, он отказывается не только от прогулок верхом, но и от поездки с каким-то поручением в Варшаву, поскольку имя человека, с которым ему надлежало встретиться, – Вейскопф, в переводе – «белая голова». На укоризненный выговор, Пушкин отвечает приятелю:

– Посмотри, сбудется слово немки, он непременно убьет меня.

Схожая фамилия – Вейсгаупт была у одного из магистров масонской ложи «вольных каменщиков», к которой примыкал Пушкин. Именно по этой причине, а не потому, что изменил взгляды, охладел поэт к масонам. По воспоминаниям Соболевского, поэт так объяснял свое крайне подозрительное отношение к масонской ложе «Полярная звезда». «Разве ты не знаешь, – говорил он Соболевскому, – что все филантропические и гуманитарные общества, даже и самое масонство, получили от Адама Вейсгаупта направление, презрительное и враждебное существующим государственным порядкам. Как же мне было приставать к ним?»

Кстати, оба эти случая оказались в какой-то степени спасительными для него. Масонами «Полярной звезды» были многие члены тайных обществ. Именно на собраниях масонов часто встречались заговорщики, вербовались соратники.

Буквально все знакомые Пушкина знают о предсказании гадалки, а в последние годы жизни все чаще вспоминают о нем. И на это есть причины – поэт не только бежит предсказанного, но иногда бросается, как одержимый, испытывать судьбу. На первый взгляд это кажется странным, но только не современникам Пушкина. Вот что по этому писал А. Н. Муравьев: «Пушкин довольно суеверен, и потому, как только случай сведет его с человеком, имеющим все сии наружные свойства, ему сейчас приходит на мысль испытать: не это ли роковой человек? Он даже старается раздражить его, чтобы скорее искусить свою судьбу».