Текст книги "Научишь меня этикету? (СИ)"
Автор книги: Viktor Mazurenko
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
– Ты в порядке? – раздался женский голос после легкого столкновения.
– Да. Про… – буквально автоматически ответил Михаил и замялся, когда осознал стоящую перед ним Марину. – …сти.
«Надо хоть как-то выбирать места,» – мелькнул упрек в мыслях.
– Извини, задумался и не заметил тебя, – смущенно улыбнувшись, проявил он большее участие.
– Сильно же ты задумался, раз врезался в меня, когда я тебя звала, – с сомнением заметила девушка, легонько потирая лоб. – Что-то случилось? – в ее глазах промелькнула тревога.
– Нет, что ты, – быстро отмахнулся он, натянув беззаботную улыбку. – Куда держишь путь?
Было не понятно, удалось ли ему одурачить ее, но обеспокоенность сошла с ее лица.
– Ну если бы кто-то читал сообщения, то знал бы, что я шла к тебе, – с укором проинформировала она.
Собеседник достал телефон и действительно обнаружил пять непрочитанных сообщений в мессенджере от стоящего с ним абонента. Да, с боем, ей удалось уговорить его на установку и пользование «интернет-звонилки».
– Думала, что пока доберусь до тебя, ты уж точно их прочитаешь, – наигранная обида на женском личике имела и нотки естественности. – Повезло, что натолкнулась на тебя на обратном пути.
– Извини, выключал звук и, видимо, забыл включить. Подожди. Ты ведь сказала на обратном пути, верно?
– Ну да. Я звонила в домофон, но ты не отвечал. Решила, что тебя нет, и пошла обратно.
От ее слов он стал проявлять внимание и уже свежим взглядом окинул женскую фигуру. На сколько он знал, сегодня весь день шел мелкий дождь, она не имела при себе зонта, а вот ее одежда выглядела насквозь вымокшей.
«От остановки до дома минут пять. Козырька у подъезда нет. Еще пять минут, чтобы убедиться в моем отсутствии и десять-пятнадцать минут до сюда. Всего двадцать пять минут, а если судить по ее виду, она либо больше часа меня прождала, либо искупалась в ближайшей луже», – проявил чудеса наблюдательности мужчина.
– Сколько говоришь прождала меня? – улыбнувшись с нотами затеянной интриги, уточнил он.
– Я сразу обратно пошла, как поняла, что тебя нет, – даже не моргнув, соврала собеседница. Не моргнув, но подрагивая под легкими дуновениями гуляющего ветра.
Чертыхнувшись, он схватил ее под руку и чуть ли не насильно повел к своему дому, читая по дороге о необходимости ношения зонта и заботы о здоровье.
Уже в квартире, студентка была загнана в ванную комнату и наказана принять горячий душ, а лучше погреться в ванной. Сырые вещи он предложил бросить в стирку. Протест против этого от гостьи опроверг его предположение, что она все же упала в лужу, а значит осталось одно объяснение ее влажного состояния. Выяснив это и оставив ее, он отправился хозяйничать на кухню. Он успел заварить чай и подобрать угощения, что смогут укрепить здоровье и понизить шанс простуды.
Марина вышла в течении часа. Главную свою проблему в виде одежды она решила радикально – для себя – обмотавшись банным полотенцем. И такое решение натолкнуло на еще одну идею. Но она не успела даже приступить к ее выполнению. Вместо того, чтобы соблазниться ее видом, Михаил бросился в причитания, одной из тем которых была его забывчивость – в этой квартире не было женской одежды. По поводу внешнего вида девушки он ограничился замечанием о безалаберном отношении к здоровью. А после выдал ей свои штаны и кофту. И если бы она обратила больше внимание на его поведение, а не на размер выданной одежды, то заметила как мужчина старался не смотреть в ее сторону.
– Тебе не танцевать в этом, а отогреваться, – практически прошипел он на ее замечание и закрыл в комнате.
Это сильно отличалось от сцен «в мужской рубашке», о которых так много было прочитано в книгах и видимо в фильмах.
«Больше комедию напоминает, а не роман», – болтая свисающим с пальцев рукавом и сидя уже на кухни, сокрушалась Марина.
Пока она переодевалась, Михаил отправил ее вещи сушить, а сейчас следил, чтобы гостья ни в чем не нуждалась. Ей были приятны его забота и переживания, только… Почему то казалось, что он делает это не от присущих ему доброты и воспитанию, а словно принуждал себя, словно был обязан. Будто был виноват, а теперь искал искупление. Но непрочитанные сообщения не являются большим проступком, а других перед ней повинностей у него не было, а значит перед кем-то еще. И мысль об это злила, как зудящее место, до которого не дотянуться. Прямые вопросы девушка не решилась задать, а вот окольные пути привели к непреодолимой стене отрицания вообще существования каких-либо причин его поведения, кроме заботы о ее здоровье. Женские подозрения это не развеяло, и она предпочла выгнать мужчину, чтобы не нервировал, а заодно обдумать ситуацию. Однако к чему ее могли привести собственные размышления. К тому чтобы попросить помощи у более опытных. Первой в голову пришла Валькирия, но шатенка вспомнила, что та долго не виделась с Михаэлем и не была в курсе, что происходило в его жизни в то время. А затем она вспомнила про подругу – пусть та не могла сказать о беспокойствах мужчины, но была в курсе их взаимоотношений и дать совет ей было по силам. Переписка с тезкой правда принесла не совет, а еще больше переживаний из-за уже ее странного поведения, проявившегося после того, как узнала о ситуации. И в конце концов Марина вернулась к тому с чего начала. Минут пятнадцать она копалась в чертогах собственного разума, после чего решительно вошла в гостиную. Как и в первый свой визит она обнаружила хозяина сидящего в кресле. В ней еще свежи были воспоминания о том дне, о испытанных эмоциях, о зародившихся чувствах. Но в этот раз, он не изучал внимательно информацию с экрана ноутбука, а пребывал в думах, меланхолично глядя в никуда. Придерживая штанины, чрезмерно длинные для нее, в которых норовили запутаться ноги, она приблизилась к мужчине. И вновь он ее не замечает, как в парке ранее, что позволило им столкнуться. Эта поглощенность лишь распылила ее эмоции, стирая сомнения. Как может игнорировать ее присутствие? Как может отмахиваться от ее чувств, сводя все в шутку, меняя тему или изображая непонимание? Она не может более терпеть.
Девушка опустилась на мужские колени. Еще не осознанный взгляд серо-голубых глаз направился на нее. Девичьи губы плотно прижались к его, а цепкие пальцы ухватились за его водолазку на груди. Пять секунд. На целых пять секунд они застыли. Это время потребовалось ему, чтобы осознать происходящее и прийти в движение. Его реакция дала ей надежду. Мужские руки, опустившиеся на женские плечи, плавно, но с нажимом отстранили ее.
– Это… – неуверенно начал он.
– Пожалуйста! – отчаянно взмолилась Марина.
Он увидел как слеза побежала по ее щеке. А с ней и всю решимость в ее глазах, с которой она на это пошла. И всю боль, что вызвали его действия. Этого он позволить не мог и от того рухнули уже его сомнения. Она не была ему безразлична. Михаэль двинулся на встречу Марине. И дал ей то, на что она решилась. То чего отчаянно захотела. И эту ночь они разделили лишь между собой.
По утру, девушка уже не могла сказать, что именно побудило ее на этот поступок. Были ли это последствием непродолжительных, но подмывающих шуток Валькирии? Или это чувство вины Михаила перед неизвестной? А может его попытки увернуться от ее чувств, о которых он точно догадывается, если не открыто знает? Или взыгравшая ревность к подруге? Или простое эгоистичное желание стереть шрам со своего сердца, потому что чувствовала, что с ним на это способна? Столько вопросов, на которые она готова сказать «да», и на которые уверенно ответит «нет». И только одно не имеет сомнений – все или ничего. Не решись – и проще было уйти, исчезнуть, раствориться в толпе, во времени, в мире.
Чтобы она сказала о самой ночи? Единственное, что приходило в женскую голову при этом вопросе – странной. Это не было фееричным, как любят писать в женских романах – о первом разе уж точно. Было смущающе, неловко, неожиданно и с долей дискомфорта. Но это так же не было ужасным. Хотя могло стать, если бы не опыт мужчины, если бы не искусно созданная им иллюзия, что она единственная на всем свете и он принадлежит только ей. И это позволило получить, пусть лишь и моральное, но удовольствие – от новых ощущений, от исполнившегося томимого желания, от возможности прочувствовать его полностью. А главное – она знала, что не зря пошла на это, ведь смогла обрести частичку счастья.
В добавок к непривычному, Марина проспала до обеда, а пробуждение принесло смятение. Короткое, но ей было не ловко покидать постель и встретиться с ним, несмотря даже на совместное принятие душа ночью. А затем она обнаружила свои высохшие вещи, аккуратно сложенные на тумбочке. Его забота и галантность иногда делали похожим на несушку, беспокоящейся о своем выводке, что вызывало в студентке смешки таким расхождением образа и поведения. Уже одетая, она вышла в гостиную и, раз не обнаружила здесь Михаила, пошла приводить себя в порядок.
– Доброе утро, – пожелала она, пройдя на кухню, когда морально и физически подготовилась к предстоящей беседе.
– Доброе, – обратил на нее внимание мужчина, готовящий напитки. – Присаживайся. Скоро чай подам.
Послушавшись, гостья разместилась за столом. Наблюдая за ним, она замечала его задумчивость, но это были не всепоглощающие думы, а какие-то поверхностные, бытовые вопросы. Пара не торопилась начинать разговор, даже когда завтрак был готов, и хозяин тоже сидел. Девушка с удивительным спокойствием наслаждалась чаем, а вот по Михаилу было видно, что он раздумывает как начать беседу.
– Это… – якобы отстранено начал он.
– Было ошибкой? – быстро подхватила шатенка.
Из-за резкости ответа, он растерялся и прочистил горло.
– Просто я…
– Поддался моменту?
Мужчина озадачился еще сильнее этими быстрыми и уверенными выпадами в точку, взяв пару секунд на раздумья.
– Мне… – решил он зайти с другого угла.
– Очень жаль? – вновь подхватила с его языка.
– Кхм, – удивился он уровню предугадывания. А затем осознал подвох. – Что-то новенькое для неопытной девушки, – с подозрением заметил он.
– А чего ты ожидал? – заулыбалась Марина, довольная своей выходкой. – Я учусь в превалирующем женском коллективе и наслушалась историй о случайных связях и однотипных оправданий по утрам.
– Понятно, – сокрушено улыбнулся собеседник. – Теперь буду осмотрительнее.
– Удивительно, что это вообще на тебе сработало, – выразила она свое замечание. – Вместо этих тирад, ответишь на несколько личных вопросов.
– Так вот ради чего это было. Хорошо, я попробую, – оценив женское коварство, поймавшее с поличным, сдался он.
– Почему ты иногда холоднее льда? – с прокурорским спокойствием начала допрос гостья.
– Проблемы с кровообращением. Я не всегда вовремя вспоминаю о принятии лекарств.
– Каким образом предугадываешь мои слова?
– Так же как и ты ранее – опыт и немного везения.
– Учитывая как раз предыдущий разговор, не пахнет большим опытом, – подметила она с ехидством.
– Зачем придумывать велосипед, когда старый еще едет, – пожав плечами, выкрутился ответчик. – А вообще не ожидал, что девушки настолько досконально обсуждают свою интимную жизнь.
– Ну учитывая, что ты не фанат интернета, подходит, – согласилась Марина, после пары секунд раздумий. – Дальше. Откуда такой голод в глазах при взгляде на меня, словно на изысканный деликатес?
Полсекунды. Практически незаметная пауза, но она была.
– А разве можно смотреть иначе на очень симпатичную девушку, когда давно не было отношений. Я ведь не придерживаюсь случайных связей. – Этот ответ не звучал так же легко как предыдущие. В нем чувствовалась серьезность.
– Значит я тебе нравлюсь?
– Да.
Его быстрый ответ вызвал паузу уже с ее стороны.
– Ты меня любишь?
– Сложно. Мы… Слишком разные. И не сможем…
– Остановись. Я поняла. – С нетипичным хладнокровием остановила она его непривычную растянутую речь. А уже через секунду улыбнулась. – Ответь на такой вопрос: почему у тебя такие большие и острые клыки?
Вымученный составлением предыдущего ответа, Михаэль сильно озадачился от новой задачи.
– Клыки? – уточнил он, посчитав, что не расслышал.
– Ага.
На мужском лице заиграла улыбка. Через секунду он засмеялся, постепенно распыляясь все сильнее и сильнее. Слишком резко и неожиданно, а главное слишком глупо для их разговора звучал этот вопрос, кидая их в события истории о красной шапочке.
– Я точно не серый волк и бабушек не ел, – отсмеявшись, весело заявил о своей невиновности подозреваемый.
– Верно, ты не волк, – с коварной улыбкой согласилась Марина. – С волками ведь к оборотням, а не к вампиру.
С мужского лица быстро сошло веселье.
– Не смешно, – строго произнес он. – Твои фантазии приобретают вид заболевания.
– Так похоже, что они имеют место быть? – собеседница не повела бровью. – Может принести то, что лежит в кладовой? Хотя. Ты был достаточно теплым этой ночью, и там уже может быть пусто.
– Ты точно осознаешь…
– Что заявляю? Или что будет, если начну публично распространяться об этом? – перехватила она ожидаемый вопрос, тоже перейдя на серьезный тон. После кивнула. – Да. Мне доходчиво объяснили, если не сказать вдолбили, что самым безобидным для меня окажется лечебница, а в худшем – пополниться список пропавших без вести.
Минуту он внимательно всматривался в ее лицо. От такого пристального, пронизывающего взгляда девушке было не по себе, но она стойко держалась, не отводя собственный.
– Значит больше года, – тяжело вздохнув, констатировал он и откинулся на стуле, потирая руками лицо.
– Все же читаешь мысли, – и восторженно от подтверждения данного факта, и смущенно от осознания, какие ее мысли он мог видеть за время их знакомства, вымолвила она.
– Только поверхностные, – снова тяжело вздохнув, подтвердил он. – Поэтому и не смог понять, что ты в курсе. Да и кто в здравом уме будет постоянно рыться в чужой голове. – Чуть отстранено заметил он, осознавая, сколько ему предстоит пересмотреть. – Сама догадалась? Относительно меня.
Если Марина и была готова к этому вопросу, то не сейчас. Хотя она достаточно быстро справилась с возникшими эмоциями.
– Ты второй знакомый вампир, так что – нет. Подсказали.
У них было мало общих знакомых. Особенно, которых долго знала она, поэтому он быстро сделал предположение.
– Так это она? Вечная студентка?
– Теперь ее будет ждать наказание? – вместо ответа задалась собеседница.
– Ты правильно сказала о публичности. Раскрытие своей сущности конкретному человеку, если тот продолжит поддерживать тайну, хоть и является не желательным действием, но не нарушает закон, – объяснил мужчина, развеивая ее опасения. – Правда, я все равно хочу с ней поговори…
– Исключено, – твердо перебила она.
– Ревность? – немного удивило его. – К лучшей подруге?
– Да, – прямо ответила Марина. – Вас что-то связывает. Вы оба вампиры, а я человек. Ты ведь это имел ввиду, говоря, что мы разные.
Михаэль задумался. Озвученные причины были логичны.
– Это, – подтвердил он. – И раз ты знаешь о вампирах, учитывая твой годовалый опыт, то должна понимать сложность отношений между видами. Разница отведенного времени, аспекты питания, жестокость наших законов…
– А если… – хотела сделать предложение она, но была осажена.
– Не спеши с выводами, – твердо пресек он. – Твои чувства могут измениться, когда… Не спорь, – даже не дав вставить слово, уловил он ее мысль. – Что ты знаешь обо мне? Может как о человеке достаточно, но не как о вампире. Одно лицо, но два разных характера. О чем говорить, если люди разводятся, а обратной дороги у вампира нет.
Девушка поняла. Возможно лишь в этот раз. Да, она видела, что перед ней сидит не мягкий мужчина, с которым она часами вела беседы о литературе, а вампир – холодный и непреклонный, которого она единожды наблюдала за диалогом с белокурой леди. Но его слова доказали и другое. Как недавно держала дистанцию она, все это время делал и он – удерживал невидимую стену между ними.
– Я понимаю, – наконец согласилась она с его словами. – Только не смей теперь мешать мне узнать эту твою сторону, потому что я не отступлюсь.
Почти минуту он изучал ее взглядом. Может пытаясь читать ее мысли. А может просто решая как поступить самому.
– Хорошо, – прервал он молчание с мягкой улыбкой. Но следом вновь вернул серьезность и на лице и в голос. – Тебе все равно придется позволить мне встретиться с твоей подругой. И тебе действительно может не понравиться то, что ты узнаешь.
– Значит разговор при мне? – немного удивилась она.
– Сама просила не мешать, – пожал он плечами.
Это озадачило еще сильнее, но и говорило, что разговор может касаться вампирской жизни, а не их взаимоотношений, на которые у той уже были подозрения.
– Договорились, – решилась Марина.
Пара пришла к выводу, что спокойнее всего будет пригласить вечную студентку непосредственно на квартиру. В ожидании они молча сидели в гостиной, потому что подруга выразила готовность к встречи прямо сейчас. Тишина изредка нарушалась мужскими смешками и женскими протестами «Не читай!», потому что в задумчивости девушка погружалась в свои фантазии о вопросах которые сможет задать ему про его жизнь и что он видел. Беспокойство предстоящей встречи пусть и не открытое, иногда рождало в богатой фантазии яркие сцены, что и вызывало мужские приступы веселья.
В какой-то момент Михаил подобрался.
– Ты не могла бы открыть дверь, пожалуйста, – достаточно мягко попросил он, но скрытые нотки в голосе сказали гостье, что она не сможет отказаться.
– Не честно, – съехидничала она, поняв, что этому точно ничего не мешает.
За дверью действительно стояла ее подруга, хотя звонка так и не было.
– Проходи, – пригласила она не так уверенно, как хотелось бы, и испытывая толику вины.
Брюнетка аккуратно разулась, не разнося грязь оставшуюся на улице после вчерашней погоды, а после прошла в гостиную. Ее однокурсница шла следом, но остановилась в проеме. Пришедшая персона сделала несколько шагов к середине комнаты, после чего присела глубоким книксене.
– Граф Михаэль фон Дрейк, пусть вечность сопутствует Вам, – почтенно поприветствовала она.
– Ты граф?! – раздался голос Марины на всю квартиры.
– Марина! – в два голоса одернули ее мужчина и подруга, повернувшая лишь голову.
– Извините, – осознала она свою оплошность вмешательства в этикет.
Брюнетка обернулась с извиняющимся выражением на лице к Михаэлю, который встретил ее взгляд точно с таким же.
– Стоило ее предупредить, – заметил он.
– Пожалуй, – согласилась девушка. – Зато с ней не скучно.
Секунда молчания окончилась веселым заливистым смехом пары вампиров над общей знакомой, которой оставалось надуть щеки в стороне. Не смотря на шутку над собой, единственный человек заметила не соответствие легким тонам общения и напряжением в позах между ними. Да и смех быстро стих через несколько секунд, а гостья оставалась стоять в книксене.
– Оставим этикет, – обозначил мужчина. – Поднимись.
– Прошу простить, но я пришла принять наказание и не готова к снисхождению, – с почтением и уверено заявила она, даже не подумывая изменить позу.
«Упрямая девица», – в мыслях осталось выругаться мужчине, осознавшему капкан устроенного ей.
– Хорошо. Назови себя и преступление, в котором повинна.
– Рафаэла де Морель, участница подпольной революционной группы «Свобода Франции». Признаю свою причастность к гибели Вивьен фон Дрейк в следствии террористического акта, организованного упомянутой группой 27 июня 1870 г., и повлекшего смерть двадцати девяти человек.
Марина прикрыла рот рукой от услышанного. Михаэль прикрыл глаза, пробуждая воспоминания и обдумывая как поступить.
– Учитывая мою предвзятость к рассматриваемому делу, дабы вердикт был справедливым, слушание должно проходить при присяжных, и ими определяться уровень твоей вины. Согласна ли ты с этим решением, Рафеэла де Морель?
– Согласна, – покорно приняла подсудимая. – Но могу ли я просить скорейшего заседания?
– Даже зная, что вердикт может лишить тебя жизни? – уточнил он, прищурившись.
– Да. Я достаточно сбегала от ответственности.
«Вот же слепая решительность», – подметил ее настойчивость мужчина.
Для студентки сложившаяся ситуация была не просто неожиданной, а даже абсурдной. И дело не в судебном заседании в простой квартире – таких случаев из истории она с лихвой знала, когда разбирательства проводились в доме наместника или непосредственно сразу на месте преступления. Абсурдными стали новости о повинности подруги к теракту, о ее готовности понести за это наказание. Они были знакомы три года, и девушка точно не могла даже предположить, что это веселое и жизнерадостное существо, неспособное причинить кому либо вред, будет сознаваться в причастности к чьей-то смерти. И узнав это, вчерашние переживания стали выглядеть невероятно глупо и эгоистично. В довесок она сама пригласила ее сюда, в этот капкан. Может ли она что-то сделать, чтобы помочь ей?
– Поднимись, пока… – более властно обратился Михаэль, но его перебили.
– Я просила скорейшего заседания, – вызывающе бросила брюнетка.
– В городе должны…
– Извините, – прервала его снова неуверенная Марина. – Могу ли я выступить одним из присяжных?
– Ты согласна с этим, Рафаэла?
– Да, – с горькой улыбкой согласилась подруга кандидатки. – Она слишком справедливая, чтобы оправдать убийцу.
Мужчина ухмыльнулся.
«Сможет ли она действительно осудить подругу?» – задумался он, уже решив, что ему требуется сделать.
– Хорошо. Пройди к нам, пожалуйста. Чтобы не ждать кого-то еще, Марина выступит не присяжным, а судьей. Я же буду прокурором, за неимением более подходящей роли.
Шатенка подошла к креслу, где сидел Михаэль, встав с боку. Не сразу, но она поняла, что их этикет не позволяет ему подняться, и это родило предположение, что ситуация с капканом была обратной, нежели она сразу подумала. Тогда почему?
– Я начну, – быстро окинув всех взглядом, приступил прокурор. – 27 июня 1870 г. возле «университетской площади» произошел взрыв, в следствии которого, согласно газете, вышедшей следующим утром, погибло двадцать девять человек, среди которых числилось имя Вивьен Фон Дрейк, а так же пострадало двадцать два человека. Все верно?
– Хочу уточнить. В газете было указано три списка: погибшие при взрыве, умершие в следствии полученных и получившие повреждения. Имя Вивьен числилось в первом. А сам взрыв был упомянут как террористический акт, исполненный революционной группой. В остальном – все так, – внесла уточнения подсудимая.
А судья, в лице девушки уже не впервой поразилась памяти вампиров.
– Учтено. Расскажите, что происходило 27 июня 1870 г. и чем Вы непосредственно занимались.
– С утра мы встретились с Вивьен в университете. Она обеспокоилась моим самочувствием, что заставило меня вспомнить о давности последней охоты. Я предложила ей пропустить сегодняшние занятия, но она наотрез отказалась. Для Вивьен возможность получить новые знания была всем. Я покинула ее и отправилась в променад, искать зеваку с толстым кошелем, с которым и провела весь оставшийся день, включая ночь.
– Когда Вы узнали о случившемся и что делали после?
– Уже на следующее утро, пока шла к университету. Увидела газетчика, что раскрикивал о новостях и, услышав о взрыве возле университета, не задумываясь купила газету. Я была в ярости, прочитав о теракте, и на группу и на себя, что так и не убедила их отказаться от этой идеи. А потом… Потом увидела списки. Я не помню, что случилось после того, как я увидела имя Вивьен в числе погибших.
– Что было дальше?
– Не знаю. Я пришла в себя лишь через пять дней и была уже в Руане.
Михаэль протер глаза словно от утомления, но в связи со своей природой это действие могло носить другой характер.
Марине приходилось не сладко. Правильнее сказать, что она была озадачена. Рассказ подруги ни как не был связан с самим взрывом, и ее беспокоило в чем еще может быть выражена причастность.
– Рафаэла де Морель, Вы присутствовали во время взрыва?
– Нет, как я и сказала. Да я даже не знаю во сколько он произошел.
– Вы участвовали в подготовке взрывного устройства и его установке?
– Нет.
– Тогда ответьте мне в чем Ваша причастность к взрыву?
– Группа «Свобода Франции», в которой я состояла, готовили теракт, запланированный на двадцать восьмое июня. И я принимала непосредственное участие в его организации.
– Но рассматриваемый взрыв произошел двадцать седьмого. Почему?
– Не могу знать. При подготовке встал вопрос о сопутствующих жертвах. Я была против и покинула группу за пару дней до произошедших событий. Возможно за эти дни они поменяли и дату и место, чтобы я не смогла помешать им, сообщив в жандармерию.
– Вы сказали, что кроме даты изменилось и место, верно?
– Верно. Изначально взрыв планировалось устроить возле здания биржи.
– У меня больше нет вопросов, – обратился мужчина, повернувшись к Марине. Незримо для Рафаэлы, он подмигнул судье. – Так как подсудимая, сама признала свою вину, я требую высшую меру со смягчением в виде быстрой казни.
Шатенка опешила. И в первую очередь из-за недостаточности информации, а в следствии и понимания. Неужели вампирам достаточно признания вины, чтобы осудить на казнь? Насколько же суровы их нравы? Какова мораль? Традиции? Может ли дело быть в прожитых ими эпохах? Или, что необычно для человека, в усталости от жизни? Попытка быть убитым, чтобы не убивать себя самому? Но она же… К вопросам, о которых Марина не задумывалась до этого и которые посчитала бы не этичными к озвучиванию, добавлялось и странное подмигивание Михаэля. Что это было – помощь или способ сбить с толку?
– Рафаэла де Морель, за отсутствие состава преступления Вы признаетесь невиновной, – уверено вынесла вердикт судья, морально готовясь, что пошла против их правил.
– Но… Как? – шокировано задалась оправданная.
Как заметила Марина, вердикт вызвал удивление лишь у Рафаэлы. Прокурор не проявил никакой реакции на него и ожидал дальнейших пояснений.
– На основании показаний, я не нашла прямой связи произошедшего взрыва и революционной группы «Свобода Франции», в которой Вы состояли. Так же не было обнаружено прямого воздействия на ныне погибшую Вивьен фон Дрейк, приведшего ее к месту взрыва. Из этого следует, что Вы абсолютно не причастны ни к взрыву, ни к смерти Вивьен.
– Я ведь… – Рафаэла опустилась на колени, пытаясь осознать услышанное. По ее щеке сбежала слеза.
– Почему она?.. – тихо обратилась Марина к мужчине.
Михаэль наконец поднялся из кресла и встал рядом с ней.
– Людям тоже свойственно верить в собственные заблуждения. Но человек и сам может разувериться со временем. Для вампира это всегда маниакальная вера.
– Это из-за отличной памяти?
– Верно.
– Но откуда… – хотела спросить она что-то еще, но была прервана.
– Это действительно так? Я действительно не виновата в ее смерти?
Мужчина обернулся к ней и внимательно изучил взглядом.
– Я тридцать лет искал тебя, чтобы это сказать. Но поскольку не нашел даже твоих следов, решил что ты покончила с собой.
– С чего бы ей?! – воскликнула шатенка.
– Потому что знал, что будет винить себя. Вивьен сказала, что будет. Чувство вины плюс маниакальная вера – самоубийство на блюдечки.
– Я ведь хотела, – согласилась брюнетка. – Но посчитала, что это еще сильнее омрачит память о ней.
– Не получилось? – прямо спросил он.
– Да, не получилась, – сокрушенно созналась она.
Человеческое возмущение мужским безразличием перешло в удивление от уровня отчаяния, испытанного подругой.
– А потом ты решила вечно учиться, чтобы хоть так почтить ее память.
– Да, – вновь согласилась француженка с мужским предположением.
– Наверное это правильно, – в никуда задумчиво произнес Михаэль. – Идемте на кухню. Уже ужин, а Марина даже не обедала. Да и тебе не помешает, – помогая подняться Рафаэле, предложил он.
Пока девушки располагались за столом, под копной каштановых волос кружил ураган вопросов, но его сила сметала формирующиеся мысли, приводя все в беспорядок. От того ее обладательница не решалась спросить хоть что-то.
– Английский Эрл Грей, – поставив чашку перед бывшей революционеркой, пояснил мужчина.
– Ты же никогда не признавал чай английским, – удивилась она.
– Теперь я готов признать даже себя русским, – с усмешкой отметил он изменения пришедшие с годами, пока подавал зеленый чай второй гостье.
– Как и я, что люблю учебу, – с легкой горечью поддержала вековая студентка.
Марина радовалась, что спало напряжение между подругой и хозяином квартиры, но в тоже время на краю сознания мелькала зависть от исходившей глубины их короткой беседы.
– Раф, – обратился он, заметив смятение шатенки. – Я ведь могу тебя так называть? – В ответ ему с улыбкой кивнули. – Думаю тебе стоит рассказать своей подруге, что нас связывает, пока я буду готовить. Иначе она ревностью изведется, – с усмешкой добавил он уже переходя к зоне готовки.
– Не бойся, мы не были любовниками, – посмеиваясь, в лоб заявила девушка.
– Это не ревность, – вспыхнула ревнивица. Но ее пыл быстро спал. – Просто зависть, что так хорошо знаете друг друга, – почти бубня под нос, добавила она.
– Ты ошибаешься, Гэри, – поправила Рафаэла. – Я не врала, говоря, что мы виделись лишь несколько раз. Ведь, когда он увидел меня перед вашим свиданием, то даже не узнал. – Прикинув свои воспоминания, Марина кивком согласилась. – Наши встречи были короткими и неинформативными. А знаю я о нем лишь по описаниям других. В особенности благодаря Вивьен.
В очередной раз упомянутое имя, заставило молодую собеседницу вздрогнуть.
– Она… -
– Расскажу, если признаешься, что их взаимоотношения тебя интересуют больше, чем моя связь с ним, – быстро выставила ультиматум собеседница.
Поймана с поличным и ввергнута в шок, от осознания, что у нее на лбу все написано.
– Да, – упав лбом на стол, сдалась Марина. – Я заметила, что у них одна фамилия, – тихо пробубнила она, не поднимая головы со стыда от эгоистичности своих интересов.
– В тот день Михаэль потерял супругу, а я подругу, с которой вместе выросла, – пояснила спокойно француженка, хотя в глазах еще можно было заметить тоску.
– Так она не была вампиром? – резко выпрямилась собеседница, пораженно уставившись на нее, а после секундной задержки перевела взгляд на готовящего мужчину.
– Конечно не была, иначе бы не погибла. Но не торопись с выводами, – пресекла вопросы брюнетка, стараясь угомонить подругу. – Позволь сначала я расскажу всю нашу историю.
Шок не сразу сошел с лица, когда однокурсница согласно кивнула.
Рафаэла поведала о жизни двух дочерей чиновников в начале второй половины девятнадцатого века. О их новомодных взглядах, о свободных мыслях, о стремлениях – к учебе одной и к изменениям другой. Как произошло замужество Вивьен по расчету, от которого она не отказалась лишь по тому, что представленный жених был еще молод собой, образован и, как ей показалось, не будет против ее увлечения науками. А уже в замужестве она рассмотрела в нем пусть и немного консервативного, но заботливого и мягкого человека. Тем самым решив главную проблему навязанных браков – она влюбилась в своего мужа. Судьба другой пошла иначе. Она доводила кандидатов, представляемых семьей, до их отказа, тем самым избегая замужества. А позже она повстречает того, кто и привнес главные изменения в ее жизнь, к которым она стремилась. Плавно, чтобы не оттолкнуть, он открыл для нее другой мир – сказочный, свободный и вечный. И он же привел ее в группу, которая постепенно прониклась идеей революции и которую курировал. Но лишь ей он предложил бессмертие, несущую «истинную свободу». Рафаэла, имевшая немалую симпатию, достаточно быстро согласилась стать вампиром, хотя сложно точно сказать, был ли у нее тогда выбор. Это не повлияло на отношения с Вивьен, они так же поддерживали друг друга и даже вместе поступили в университет. Однако, случайным столкновением трех вампиров, ей стало известно о муже подруги гораздо больше. А так же, эта встреча растворила шарм революции и свободы в ее прародителе. Ведь в его глазах она увидела раболепие и даже страх перед Михаэлем, которого она знала, как Кристиана. Правда теперь и так не теплое общение с супругом подруги, она старалась избегать еще сильнее.
