Текст книги "Свинг (СИ)"

Автор книги: Виктор Корицын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

   – А что меняет второй?

   – А второй труп ясно показывает, что эти двое сами себя и поубивали. Иначе быть не может. Никто из детективистов иного не придумал. А преступники ... у них с фантазией еще хуже. Но показания врача дело меняют.

   – В смысле?

   – В том смысле, что смерть вашего Ивана Сергеевича они зафиксировали до того, как в оранжерею мог зайти длинный японец. Ты же сам сказал, что выбежал в 17.42, а остановка сердца у шефа в 17.37.

   – Но...

   – Да, я тоже сначала на врача вашего подумала. Но опять не получается. Их же там трое было, и все на мониторы смотрели. Да и запись наверняка осталась. И с женщиной вашей врач столкнулся в дверях, когда она уже труп видела. И дверь входную он открыл лишь чуть раньше нее. Тебе же кабардинец твой все четко разнес. Нет, тут все не так. И, главное, вертится что-то такое в голове, но никак вспомнить не могу. «Убийство в трех актах»? Нет, тоже нет. А что там с подсобкой вашей?

   – Не, из подсобки в дом не попасть – двери нет, да и сидели мы там вместе все время.

   – Слушай, ну хорошо, если не брать в расчет показания приборов, то убийца – либо японка, либо американец этот, Джонни, или наша шлюшка. Японец с американкой до самого конца, похоже, развлекались. Хотя японцу удобнее всего – он же на первом этаже был. И наша не проходит: патлатый японец после нее в дом вбежал.

   Жаль, ты не слышал, как японку допрашивали. Но, видимо, ничего интересного она не сказала, раз решили на тебя все навесить. И если это она, то зачем труп шефа в оранжерею из бара потащила? К тому же наша-то шлюшка мужские шаги в коридоре слышала. С другой стороны, а где японка была весь пересменок? В женском туалете ее не было... Или, о Господи...

   – Что, Ленк?

   – Повтори, как Такасима женщину свою называет?

   – Ну, как, как... Попросту как-то, вроде «самая лучшая женщина» или как-то так.

   – Именно, Аслик, именно. А там, на Востоке, считается, что самая лучшая женщина – это мужчина!

   – В смысле?

   – Ну, трансвестит, типа. Женщина, переделанная из мужчины.

   – Да ну, быть не может...

   – Может, Аслик, может. Например, знаешь ли ты, что в гаремах мусульманских оральные, хм, услуги султанам не наложницы оказывали, а специальные евнухи?

   – А ... А почему?

   – А потому что только сами мужчины лучше всего понимают, как там у вас и что...

   – А как же тогда шеф и американец? Неужели не догадались, что это мужчина?

   – Аслик, мужики – все такие эгоисты! – как всегда аргументировано ответила Ленка. – Ладно, это другой вопрос. А по делу, эта «самая лучшая» японка могла по старой памяти в мужской туалет пойти. К тому же, как ты помнишь, у нее или у него сердечко-то не играло. А, согласись, когда человека убиваешь, всяко волнуешься. И американец мимо – по той же причине. Давай-ка, перескажи все еще разик.

   В четвертый раз рассказ Аслана длился короче, Ленка несколько раз его перебивала, требуя повторения подробностей.

   – Так, вот еще, что мы не учли. Прохин твой.

   – В смысле?

   – А в том смысле, что он отсутствовал, когда по времени шефа твоего убивали!

   – Так он же ... Хотя да, окно.

   – Именно! Там, в Дубках ваших, все туалеты с окнами. Так что он вполне мог беломорину свою для запаха запалить, а сам через окно – и в мужской туалет основного здания. Ты же запах табака сразу почуял: похоже, сквозняк получился от открытого окна. К тому же все безопасно – местные на дом не смотрят, тем более сзади. Правда, времени у него маловато было. Плюс он должен был как-то шефа вашего в оранжерею выманить. Хотя да, у шефа наверняка тоже пейджер был для связи «на всякий случай».

   И с длинным японцем тогда все получается. Прохин в спешке что-то такое там, в оранжерее, оставил, а японец – нашел и... Может быть, как раз это третий пейджер, который у шефа остался. Какая-никакая, а улика против него... Вдруг там все записывается? И как он крики шлюхи той услышал? Только если окно в туалете открыто было. И...

   – Нет, Ленка, не успел бы он, – перебил Аслан, – Гаворин подтверждает, что они в комнате шефа встретились. А зачем Прохину туда подниматься, если бы он точно знал, что шефа там нет?

   – Чтобы ... хм, да, для алиби он должен был бы знать, что врач уже там. Нет, действительно, не получается. Давай еще расскажи.

   Аслан пересказал все в пятый раз. Он начал уже понемногу отупевать, но Ленка заказала еще по эспрессо (они сидели в какой-то кафешке) и продолжала его теребить:

   – Ну, хорошо, Аслик, а что ты там заметил необычного? Ну, пустяк какой-нибудь странный...

   Пришлось пересказывать в шестой раз.

   – Так, стоп, а что дословно сказал ваш Прохин, когда труп шефа осматривал? Что-то про кровь, да?

   – Да, он сказал, что крови для такой раны многовато. Он в этом деле сечет...

   – Так, хорошо. А там, в оранжерее, чисто?

   – В каком смысле?

   – Ну, на остальной части дорожек ничего не валялось? Мусора всякого?

   – Нет, точно нет, чисто там, видно, что убирались.

   – А презерватив? Он рядом с трупом был в луже крови?

   – Да, там.

   – Ага, это кое-что объясняет, но не все. Но... Нет, не то...

   – Что «не то» Ленк?

   – Да, «Убийство на Рождество» Агаты Кристи, там тоже ... но нет, не то, но близко что-то. Особенно, что крови много. Там тоже крови много было.

   – Где?

   – Да в детективе...

   Аслану было уже все равно. Рано или поздно ребята Васильича его найдут – они это умеют...

   – Значит, ты первый шефа увидел? – голос Ленки, будто через одеяло.

   – Нет, я второй бежал, первый Ики, но я его все время со спины видел. А Кори точно сзади. И фонарь у него...

   – Так, подожди, и ты сразу увидел, что это именно шеф ваш лежит?

   – Нет, не сразу, а когда Кори фонарь свой как-то усилил...

   – Нет, не в том дело – то есть труп лежал на спине, но лицо было повернуто к вам?

   – Ну, да.

   – А женщина эта, шлюха ваша, сказала, что в оранжерею не заходила?

   – Нет, она через дверь заглянула.

   – Вот! – Ленка торжествующе подняла палец. – Значит, сначала он лежал лицом в другую сторону, к дому. Иначе б откуда она его узнала?

   – Ну и что?

   – А то, что поначалу так и надо было.

   – Что надо?

   – Чтобы кто-то увидел и сразу опознал шефа вашего.

   – А зачем?

   – Зачем, зачем... Да, а повтори-ка еще раз, что врач, Гаворин этот, сказал о том, что шеф его предупреждал?

   – Да, предупреждал...

   – Просто предупреждал или там еще какое-то слово было?

   – Ну да, он так и сказал, что Иван Сергеевич, его «к тому же предупредил, что сегодня»...

   – Вот именно, заметь – «к тому же» и «сегодня». Но тут главное, что Васильич ваш этому делу не удивился и переспрашивать не стал, о чем же это Иван Сергеич Гаворина предупреждал. Видимо, тоже в курсе был, что шеф ваш, похоже, не хотел, чтобы первым его тело врач увидел! И сказал Гаворину, чтобы тот не лез, если что. Но тот не послушался. И еще. Ты говорил, что Иван Сергеевич волновался, сильнее обычного?

   – Ну да, Гаворин упомянул, что выше нормы.

   – Поучается, что у шефа вашего, помимо прочих гадостей, еще причина для волнения была! И сердцебиение повышенное из-за этого. И он даже не стал третий раз... эээ... пробовать, хотя знал, что два раза маловато против японца-то, помнишь, эти цифры дурацкие?

   – Ну и что?

   – А то, что он по времени не успевал, и там все подстроено было. Меня с самого начала зацепило, как Прохин по поводу шефа докладывал – помнишь?

   – «Нет, в натуре откинулся, да, помню, но тут два трупа. Мертвее некуда. Честное пионерское – не гоню...» – повторил Аслан с гнусавыми интонациями Прохина.

   – Вот именно, «в натуре», а должно было – понарошку. И Васильич это знал, а Прохин – нет. Что там на самом деле случилось, я поняла, кроме одного момента.

   – Так что же там случилось?

   – А ты сам-то не догадался? Когда услышал, что там крови многовато для такой раны?

   – Нет...

   – Инсценировка это. Инсценировка убийства. Японец же ваш, похоже, хорошо в темноте ориентировался, поэтому, как вошел, свет выключил на всякий случай. И дверь хотел закрыть, чтобы тот, кто мог в кустах прятаться, так просто не сбежал. А потом к шефу вашему подошел и понял, что тот только для виду притворяется. Помнишь, что он бормотал-то перед смертью?

   – Да, но я не разобрал что...

   – Да, собственно, и неважно. Думаю, он напарнику своему успел сказать, что там случилось. И Ики этот рожу свою не на напарника кривил, а на шефа вашего, на убийцу!

   – То есть?

   – А то и есть, что шеф ваш понял, что ему всю малину в саду обломали, и ткнул своим фирменным ножичком японца в печень, когда тот отвернулся. А тот сразу не умер, а успел схватить другой, бутафорский ножик, на кнопочку нажать, чтобы все лезвие выпустить и шефа вашего доколоть. Так-то тот, якобы, в грудь был убит. Помнишь, разрез на халате спереди? И дощечки там рядом лежат. На одной точно должен быть след от ножа, он ее под халатик себе подложил, и ножичек в нее чуть-чуть воткнул. А крови там много, потому что, помимо своей, там еще была та, что шеф ваш в презервативе принес. И еще специально по коридору накапал для правдоподобности.

   – Нет, Ленк, это все, конечно, складно, но ведь главное-то – смерть шефа раньше зафиксировали! Еще до того, как мы сорвались из подсобки. Помнишь? В 17.37 это случилось.

   – Вот это как раз тот момент, которого я не понимаю, но что-то тут еще есть, никак не могу рюхнуть, что...

   – Интересно ты говоришь. Сама ж сколько раз меня убеждала, что если в версии не укладывается одно звено в цепочку, значит, надо отбросить всю цепочку!

   – Это верно, Аслик, но если мы эту версию отбросим, тебе конец. Так что давай еще раз. Что там еще было? Слушай, а шлюшка ваша не под кайфом была, ты не заметил? Может, пьяная?

   – Нет, вроде нет. Мы же только пиво выгружали, но, похоже, что она и пиво не пила. Запаха я не почувствовал.

   – О, Аслик, вот оно, слово это, ну как я сразу-то не догадалась!!!

   – Какое слово?

   – Да, «Пила» же, «Пила»! Помнишь, мы фильмы смотрели, пять их или шесть. Но, главное, первый!

   – И что там?

   – А там, помнишь, там организатор всего этого дела почти весь фильм пролежал на переднем плане в комнате, и все думали, что он мертвый?

   – Аааа, так ты хочешь сказать, что?..

   – Именно, Аслик, именно! Шеф твой примерно так и сделал. Нашел лекарство, которое сердечный ритм почти на «нет» сводит, принял, и у врачей ваших сигнал пошел – что, мол, сердце остановилось. А при этом деле, наверное, двигаться тяжело, вот он и топал, пока кровь из презерватива на пол коридора лил. А потом до оранжереи добрался, вставил ножик свой бутафорский и лег покрасивее. Откуда ж он знал, что японец этот его какими-то своими японскими методами расколет и обзовет нехорошо. Шеф-то ваш из Владивостока, а там многие по-японски понимают. Во всяком случае мат тамошний.

   Короче, давай звони скорей своему Васильичу и рассказывай, как дело было, пока он на тебя всех московских поцов не натравил. Тут где-то автомат есть...

   На свадьбе пьяный Прохин божился Ленке, что в Дубках специально мимо стрелял. И, ведь даже не краснел, иуда!