Текст книги "Юрий Грозный, Царь всея Руси"

Автор книги: Виктор Старицын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

По команде грека один из воинов выставил дудку через бойницу заборола за стену башни. Другой по команде повернул рукоятку нижнего крана. Из дудки вырвалась струя яркого огня с дымом, длиной саженей десять. Черная жидкость, с шипением вылетая из сопла, воспламенилась от факела, и, полыхая, полетела вниз. Через минуту струя огня стала укорачиваться. Грек приказал перекрыть крана. Из сопла дудки упали последние горящие капли.

Юрий выглянул через бойницу заборола вниз. Пролившись на землю, жидкость продолжала гореть, чадя густым черным дымом. Земля горела под стеной на десяток саженей в обе стороны. Жидкость попала и на установленные под стеной соломенные чучела воинов, одетые в старые кольчуги. Чучела тоже горели, потрескивая.

Часть капель жидкости налетевшим порывом ветра бросило на стену. И они горели на бревнах стены. Результат действия огнемета внушал уважение. И опасение.

Правильно я решил деревянные стены крепостей облицевать камнем, – не смог мысленно не похвалить себя Юрий Всеволодович.

– И это весь греческий огонь из бочки вылетел? – Обратился он к греку.

– Нет, Ваше Величество, – ответствовал грек. – Примерно треть вытекло. Теперь нужно снова воздух в бочку накачать.

Воин – огневик в это время шустро работал мехом.

– Сейчас подкачаем, и снова залп дадим. При этом еще одна треть выльется. Потом снова воздух подкачать нужно будет.

Огнемет дал еще один залп. Прямо вперед. Теперь горела вся земля перед башней.

– А дальность огнемета можно увеличить? – поинтересовался Царь.

– Можно довести ее примерно до 20 саженей. Но, для этого нужно получше клапан притереть. Он еще не доведен до нужной кондиции. Потому воздух через него уходит. Слышите, как шипит?

Затем дали третий залп до полного израсходования жидкости в бочке.

– Ну что же, – заключил Юрий. – Результат впечатляет. Для обороны крепостей зело полезное орудие получилось. И на кораблях применять его можно. Только, нужно этот сифон поставить на тележку, чтобы можно было катать его по боевому ходу стены туда – сюда. Где враг сильно напирает, там его и поджаривать!

– Это мы сделаем, Царь батюшка. Тележку уже готовят, – ответил Ратмир. – Потому и не делаем сифон большей емкости, чтобы катать его легче было.

– Только вот бронзу на сифоны тратить жалко. Она нам для пушек нужна. Подумайте, как сифоны из железа делать, – дал указание Царь.

– А что еще можно с греческим огнем делать? – Обратился Юрий к греку.

– Можно заливать его в прочные глиняные горшки и метать их на врага камнеметами. Но, это для штурма крепостей обычно применяется. Чтобы поджечь город. Затушить греческий огонь водой очень трудно. Нужно его землей или песком закидывать.

– Да, пожалуй, придется в городах только каменные дома строить! Или деревянные камнем облицовывать. И крыши черепицей крыть. Монголы циньский вариант греческого огня при штурмах вовсю применяют. – Сделал вывод Царь.

– Точно так, – подтвердил грек.

– Это еще одна работенка для Городского Приказа. Много черепицы делать придется. А дома можно тонким камнем облицовывать. В длань толщиной всего. Крепости то я приказал обкладывать камнем толщиной в три пяди. – Развил свою мысль Юрий, почтительно внимающим подданным. – Это ж сколько работы еще предстоит!

Ну что же, Ратмир. Испытания сифона – огнемета я одобряю. Молодцы! Хорошо сделали. Награди всех участников от моего имени. И готовь решение Синклита по развертыванию производства греческого огня и огнеметов. И расчеты для огнеметов нужно готовить. Однако, сами огнеметы будем делать из железа. Думаю, на каждую городскую башню в стольных городах нужно по одному огнемету ставить.

А я озадачу приказы каменным строительством в городах и черепицей. Пожалуй, дворянам, мастерам и купцам первой гильдии повелю каменные дома в городах строить. А остальным – обкладывать деревянные дома камнем. Деревянные дома разрешу ставить только черному люду в посадах. Их при осаде все равно сжигать придется.

Юрий наконец то съездил на охоту. Взял медведя на рогатину. Знатного топтыгина егеря подставили. Матерый оказался. На охоту взял с собой обоих старших сыновей. Посмотреть вблизи на юнаков. Ночевали в лесу, у костра. Парни не тушевались.

Всеволоду стукнуло уже шестнадцать, а Владимиру – пятнадцать лет. Оба уже закончили дружинную школу, где воспитывались с малолетства. Физически парни окрепли, оружием всяким овладели.

Теперь осваивали государственное управление. Всеволод уже прослужил год в Казенном Приказе писарем, теперь повысился в звании до писарчука. А Владимира отец только что определил в Земский Приказ. Тоже писарем.

Юрий намеревался лет до двадцати подержать сыновей на административной работе в приказах. Там они дорастут до столоначальников. Потом обкатать в одном – двух военных походах. Затем поставить волостителями, потом наместниками в уезды. Лет так до тридцати. А тех, кто справится с уездом, назначить наместниками в земли.

Наконец то, пообщался с младшими детьми: тринадцатилетней Добравой, десятилетним отроком Мстиславом и четырехлетней малышкой Валентиной. Одарил всех привезенными из Булгарии подарками.

Супруга Агафья снова была на сносях. Готовилась осчастливить Юрия шестым ребенком. Слава богу, никто из их детей не умер. Все были живы – здоровы.

Однако, надо Добраве жениха подыскивать, озабоченно подумал Царь, когда, посадив засмущавшуюся старшую дочь себе на колени, ощутил под левой рукой на груди девочки вполне существенные выпуклости. Как дети то растут!

У Ильхама сынок, помнится, есть подходящий. Но, за мусульманина, пожалуй, не стоит ее отдавать. В общем, подумать надо над этим серьезно. Года два – три у меня на это еще есть, заключил свои размышления Юрий.

В мае занимался другими важными делами: рассмотрел проекты и поручил Дорожному приказу завершить до сентября строительство дорог от стольных городов ко всем уездным во всех южных пограничных землях.

Рассмотрел с Городовым и Посольским приказом стимулирование торговли на Балтике и в Европе. С Ганзейским союзом дела шли ни шатко ни валко. До сего дня права на торговлю получили только шесть русских купцов и шесть ганзейских. На большее Ганза не соглашалась.

А развивать свою собственную морскую торговлю с Европой не давали датчане, затаившие обиду за то, что их вышибли из Эстляндии. К тому же, датского короля Вальдемара подзуживали франки и сосед – германский император, сильно обиженные Юрием в Константинополе. Вальдемар требовал с русских купцов совершенно грабительские пошлины за проход судов через датские проливы. С Данией нужно было что-то в будущем делать.

Для начала Юрий направил в Агафьевск, бывший Ревель, наместнику Никифору повеление летом овладеть островами Моонзундского архипелага. А наместнику Балтийской земли Брячиславу – выделить две тысячи пехотинцев на полусотне морских ладей в помощь Никифору в этом деле. Синклиту поручил обеспечить Никифора всем необходимым и подготовиться к освоению этих новых земель.

На западном направлении пока приходилось ограничиваться торговлей с Польшей, Валахией и Венгрией. Там дела у купцов шли неплохо.

Торговля с Византией процветала, так же, как и торговля через Черное море с турками.

Выход русским купцам в Средиземноморье через Дарданеллы перекрывал Фессалоникский император Федор, смертельно враждовавший с союзным Руси императором Ромейским Дукой Ватацем. Впрочем, эту проблему Юрий собирался вскоре радикально решить.

В конце мая Царь выехал в Киев. Вместе с ним выехал и его старший сын Всеволод.

5. Фессалоники.

В Киев царский поезд прибыл в середине июня. В пути нигде особо не задерживались. Флот и войска еще продолжали собираться. Однако, представители купечества из всех поднепровских городов, вызванные Городовым Приказом к 15 мая уже собрались и ждали Царя.

От каждого города, стоящего на Днепре и на всех его притоках, прибыл сам староста купеческой гильдии, или, в случае его отсутствия на месте, уважаемый представитель гильдии, уполномоченный на это товарищами. Купцов для встречи с Царем собрали в большой палате княжеского дворца.

Ответно поприветствовав склонившихся в поясных поклонах купчин, Юрий Всеволодович сразу приступил к делу.

– Тем, как вы все ведете торговлю, я доволен. Водите ладьи по Черному морю и в Византию, и в Болгарию, и в Трабзон, и в Грузию, и к сельджукам. Подати в казну исправно платите. Народ товарами всякими снабжаете.

Однако, скажу я вам, господа купцы, мелко вы плаваете! – Купцы удивленно загудели.

– Поскольку шила в мешке не утаишь, вы все наверняка знаете, что вскоре я с войском двинусь в морской поход. Возможно, вы уже слышали, что целью похода будет Фессалоникская империя, а точнее, его столица, город Фессалоники. – Слышали, слышали, зашумели купцы.

– Сейчас у меня за днепровскими порогами стоят корабли, взятые нами в прошлом году в Константинополе: 24 галеры и 17 дромонов. Думаю, в Фессалониках еще кораблей сколько-то захватим.

После похода все земли Фесалоникской империи отойдут к моему союзнику императору Ватацу. В том числе и оба берега Дарданельского пролива. То, есть весь проход из Черного моря через Босфор, Гелеспонт и Дарданеллы окажется в руках Ватаца. А за Дарданеллами – море Средиземное. Оно раз в десять больше Черного. И на берегах его богатые государства раскинулись: Палестина, Египет, Магриб, Испания, Франкская держава, Венеция, Генуя, Сербия, Греция. И много других мелких.

А поскольку Ватац дает мне право беспошлинного прохода через проливы, вы сможете ходить по морю во все эти страны. – Купцы радостно загалдели.

Дождавшись, пока шум стихнет, Царь продолжил:

– Но, в Средиземном море вы с вашими морскими ладьями многого не добьетесь. Маловаты они для этого великого моря. Поэтому, я вам вот что предлагаю.

В сентябре вернемся мы из похода. Корабли морские мне больше нужны не будут. Я предлагаю вам выкупить у казны по справедливой цене все эти корабли, и торговать на них по всему Средиземному морю. Если кто не может выкупить корабль сразу, казна предоставит рассрочку платежа равными долями на пять лет. Если кто и этого не потянет, по слабосильности, то, учреждайте товарищества купеческие и выкупайте корабль вскладчину.

Однако, сейчас команды этих кораблей сокращенные до самого малого состава. Жалование командам казна платит. Гребцами в поход на них пойдут мои воины. Вам же придется самим нанимать всю теперешнюю команду и гребцов.

На море Средиземном пираты магрибские часто балуют. Да и венецианцы с генуэзцами при случае не прочь чужой корабль ограбить да утопить. Поэтому, гребцов вы должны нанять в воинском деле сведущих.

Мало того, ходить по Средиземному морю вы должны караванами, кораблей по пять, самое малое. А к каждому каравану вам следует, для пущей охраны, нанять у Воинского Приказа военную галеру с греческим огнеметом. Сейчас мои мастера такие огнеметы с греческим огнем уже делать могут.

Так что, думайте, господа купцы. Советуйтесь. К сентябрю готовьтесь. С теми, кто на это дело пойдет, в сентябре подпишем договора. Если желающих окажется очень много, больше, чем кораблей, сами в Константинополе корабли закажете и команды наймете.

Оставляю вам столоначальника Городового Приказа Пафнутия, отвечающего в Приказе за морскую внешнюю торговлю. Он на все ваши вопросы ответит. Что, как, зачем и почем.

Засим прощайте, господа купцы. – Государь поднялся из кресла. Купцы загремели отодвигаемыми лавками, снова кланяясь в пояс.

Юрий Всеволодович надеялся, что купцы клюнут на заманчивые предложения. Одним ударом он собирался перебить целую стаю зайцев.

Обеспечить пополнение казны. Завести торговые контакты со всеми странами средиземноморья. Обучить морскому делу своих людей. А в контрактах с греческими капитанами было особо оговорено, что капитаны будут набирать помощников всех корабельных чинов из русских мореходов.

Через пять лет, когда монголы захватят причерноморские степи и лишат русских купцов выхода к Черному морю, у него останется большое количество подготовленных флотских команд, которые можно будет перевести на Балтийское море. Или на кораблях вокруг Европы, или сухим путем.

Всех корабельных дел мастеров, которых удалось завербовать в прошлом году в Константинополе, он распределил в новые русские порты на Балтике. Там они и строили корабли для купцов. Уже возникла острая нужда в умелых мореходах.

Пока войско собиралось, Юрий встретился с вызванными в Киев наместниками поднепровских земель: Киевской, Переяславской, Новгород-Северской, Туровской, Полоцкой, а, заодно и Галицкой с Волынской. Каждый отчитался о своих делах и поделился трудностями. Дьяки земельных управ ежегодно направляли годовые отчеты во Владимир, но личного общения с наместниками это не заменяло.

Обсудил с наместниками вопросы: сбор податей, развитее ремесел, подготовка воинских сил, укрепление границ и городов. Всем еще раз внушил, что через несколько лет ожидает нашествие огромных сил монголов. Повелел готовиться, неусыпно и не покладая рук.

Вернулось посольство из Константинополя. Император подписал предложенный ему договор о войне с Федором Дукой.

К концу июня воинская сила собралась. Состав ее был таким же, как и год назад. Судовая рать спустилась по Днепру до порогов, там ладьи перетащили волоком. Затем спустились до устья Днепра.

Здесь русский флот уже поджидали пришедшие из Корсуни галеры и дромоны. Морские суда были куда больше морских русских ладей. Одна галера заменяла по вместимости 2 – 3 ладьи, а дромоны – от 4 до 6 ладей.

Огромный флот из 1000 ладей и 40 кораблей подошел к Босфору утром 27 июля. У входа в пролив флот встретила никейская флотилия из 26 больших дромонов. Встреча была дружественной. Тем не менее, на всякий случай, ладьи еще в Киеве были подготовлены к бою. На полутысяче ладьях перед мачтами были устроены помосты из тесанных бревен, на которые установили по одной пушке на полевых лафетах. При подходе к проливу пушки были приведены из походного положения в боевое. Ладьи с артиллерией шли в голове и в хвосте колонны судов и ладей.

После обмена приветствиями с никейскими дромонами, вслед за ними, русский флот втянулся в Босфор.

В Константинополе задерживаться не стали. Пополнили припасы и воду и двинулись дальше. К флоту присоединились еще 36 греческих галер во главе с самим императором Дукой Ватацем.

Гелеспонт флот прошел без помех. Затем флот вошел в длинный широкий пролив Дарданеллы.

В самом узком месте пролива, где он суживается до двух верст, их встретил флот Фессалоникской империи, вместе с союзной ему венецианской эскадрой. Всего около сотни боевых галер. Вражеские корабли выстроились полукольцом в версте за выходом из узости пролива

На входе в пролив, по договоренности, достигнутой между Юрием Всеволодовичем и Дукой Ватацем, в голову флота вышли пятьсот вооруженных пушками или гауфницами русских ладей.

Завидев вдали флот Федора, флотоводец императора Максимилиан Годой дал сигнал к перестроению. Шедшие четырьмя параллельными колоннами ладьи стали перестраиваться в строй фронта. Передовые ладьи замедлили ход до самого малого, а следующие за ними начали расходиться веером на фланги. Артиллеристы зарядили пушки.

Галеры Федора Дуки, завидев русский флот, постепенно набирая ход, двинулись навстречу флоту, зажимая его в полукольцо. Флотоводец Федора намеревался сблизиться до упора, дать залп греческим огнем, затем таранить уцелевшие ладьи и брать их на абордаж.

Когда корабли Федора сблизились на дистанцию верного выстрела, в линию фронта уже успели выстроиться около сотни ладей. На половине из них были установлены полевые пушки. Другие были вооружены гауфницами. По сигналу начальника артиллерии флота Ратибора, находившегося на одной из головных ладей вместе с Максимилианом, пушки дали залп.

Незначительное волнение не помешало артиллеристам. Да и промахнуться на такой дистанции было мудрено. На тренировках пушкари с такого расстояния обычно попадали в круг диаметром в сажень.

При попадании ядра в носовую часть галеры, ядро пробивало корпус и неслось дальше, разрывая тела гребцов, ломая весла и банки. Раненые обломками весел и банок гребцы истошно вопили. Один борт галеры сразу выбывал из гребли. Брошенные гребцами весла табанили. Галеру закручивало. Она резко сворачивала с курса и ломала весла соседнего корабля, а то и врезалась в него.

Попав в борт ниже ватерлинии, ядро проделывало изрядную пробоину, в которую из-за хода корабля под напором начинала хлестать вода. Галера вскоре зарывалась носом и теряла ход.

Когда уцелевшие галеры подошли на сотню шагов, громыхнули залпом гауфницы. Над рядами гребцов как будто прошла коса смерти. Раненые бросали весла, убитые заваливались на них же. Организованная гребля на этом кончалась. Брошенные гребцами весла табанили и быстро тормозили галеры. Почти все галеры фессалийцев потеряли ход. Многие уже тонули.

Немногие уцелевшие галеры попытались развернуться и удрать. Их было не много, всего десятка полтора.

Вышедшие на фланги строя новые ладьи разрядили по ним свои пушки и гауфницы, и, не замедляя хода принялись окружать обездвиженные галеры фессалийцев.

Прежде чем команды фессалийских галер сумели восстановить порядок и дать ход, перезарядившиеся к этому времени пушкари дали еще залп. Этим исход боя был решен.

Окруженные со всех сторон и обездвиженные галеры противника расстреляли картечью. Не имевшие подводных пробоин галеры остались на плаву, но команды на них были в значительной части выбиты. Оставшиеся в живых фессалийские и венецианские моряки сдались. Ни одна галера не ушла.

Всего было захвачено 37 галер и взято в плен около двух тысяч моряков. Трофейные галеры вытянули на берег, соорудили лагерь для пленных и оставили их под охраной команд пяти ромейских дромонов.

Выйдя после сражения в Эгейское море, флот повернул на север, повинуясь очертаниям берегов. Идти напрямик через море на ладьях было бы весьма опрометчиво. Мореходность ладей, как и галер, была недостаточной. На ночевку всегда вставали у берега, чтобы была возможность, в случае шторма, вытянуть ладьи и галеры на берег. Прямой путь поперек моря в 400 верст длиной из-за этого увеличился вдвое.

В последнем городке, подвластном императору, Александруполисе, перед границей Фессалоникской империи на борт кораблей приняли три тысячи лошадей. Оставшиеся 600 верст прошли за 9 дней. Пришлось обходить вокруг большого полуострова, у западного основания которого и лежал город Фессалоники – второй по величине и значению город старой Византийской империи.

Население города, даже после всех последних войн крестоносцев с византийцами, эпирцев с крестоносцами, сопровождавшихся захватом города, превышало 200 тысяч человек. Длина крепостных стен составляла около 9 верст. Правда, сами стены и рвы изрядно уступали стенам Константинополя. Да и обветшали изрядно за последние десятилетия. Федор Дука отбил город у латинян всего шесть лет назад, и не успел отремонтировать стены. К тому же, в последующие годы ему приходилось сражаться то с крестоносцами, то с болгарами, то с ромеями Дуки Ватаца.

Войско высадилось в 20 верстах от города. Флот ладей сразу вышел на морскую блокаду порта. Конница не медля выдвинулась и перерезала ведущие к городу дороги.

Пехота вышла к городу на следующий день. Еще день строили осадные батареи у восточной стены города. Город плотно обложили со всех сторон.

За время морского похода через Эгейское море Федор Дука успел стянуть в город значительную часть своих войск. По сведениям, доставленным сторонниками Дуки Ватаца, которых в городе было предостаточно, Федор имел в городе 16 тысяч воинов. Еще 4 тысячи могли выставить проживавшие в городе венецианцы и другие латиняне, хотя большая часть из них успела сбежать из города на кораблях, узнав о подходе русского войска.

Город мог бы выставить до 40 тысяч ополченцев, но Федор не решился вооружать горожан, вполне справедливо опасаясь измены. Значительная часть горожан, а то и большинство, втайне отказывались признавать претензии Федора на звание императора Византии. Даже Фессалоникский митропролит Константин отказался увенчать Федора императорской короной, и ему пришлось довольствоваться архиепископом Дмитрием. Горожане вполне разделяли антипатию митрополита и считали Федора самозванцем.

Русское войско насчитывало 32 тысячи воинов, из них 3 тысячи артиллеристов и 3 тысячи конницы. Артиллерия включала в себя 30 осадных пушек, 180 гауфниц и 280 полевых пушек.

Осадную артиллерию расположили в четырех батареях напротив всех четырех ворот, имевшихся в восточной стене города. В каждой батарее по 7 – 8 осадных орудий, по 35 гауфниц и по 40 пушек. Еще по 20 пушек и по 10 гауфниц расположили в четырех других батареях, поставленных против остальных ворот на всех других дорогах, выходящих из города, на случай попытки прорыва обороняющихся из города. 40 пушек оставили на ладьях, блокирующих город.

В этот же день глашатаи передали Федору ультиматум о добровольной сдаче города. Этот же текст был заброшен в город стрелами. От Федора требовали оставить город и выйти из него без оружия. В этом случае ему и его воинам обещали сохранить жизнь.

Федор запросил переговоров. Дука Ватац встретился с ним в поле перед Кассандрийскими воротами. Федор повел себя нагло. Обещал сохранить жизнь Ватацу и Юрию. Видимо, надеялся на подход подкреплений. Да и слухи о мощи русской артиллерии считал преувеличенными.

К тому же, накануне Федор заключил с болгарским царем Иваном Асенем договор, имевший целью совместное нападение на Константинополь. Поэтому Федор надеялся, что Иван придет к нему на помощь. Однако, болгарский царь, узнав, что вместе в ромеями наступают русские, благоразумно решил отсидеться в стороне. Силу русской артиллерии он уже почувствовал на себе. Переговоры закончились полным несогласием сторон.

Федор не знал, что уже пять дней войска ромеев наступали от границы по территории его империи. На побережье Эгейского моря в трех местах Дука Ватац высадил десанты. Практически, большая часть войск Федора уже была связаны боем.

С рассветом русские начали штурм города. Тактика уже была отработана до мелочей. В этом деле воины и воеводы уже "набили руку". Сперва осадными пушками разбили ворота и прилегающие к воротным башням стены. Затем снесли полевыми пушками заборолы. Потом подтащили поближе к стенам гауфницы. Закидали фашинами рвы, сметая картечью со стен пытавшихся этому пометать лучников.

Несколько раз демонстративно пошли на штурм проломов, всякий раз выбивая картечью из проломов выстроившихся в проломах защитников.

И наконец ворвались в город через Римские, Кссандрийские, Архангельские и Акропольские ворота. За воротами разделились на штурмовые отряды по полку пехотинцев при десятке полевых пушек и гаубиц в каждом. Отряды выметали защитников города, пытавшихся выстроиться поперек улиц картечью.

Стены домов, в которых засели лучники, разбивали пушечными ядрами. Затем через проломы в эти дома врывались тяжелые пехотинцы и вырезали всех.

К вечеру город был взят. Несколько отрядов, пытавшихся вырваться из города, уничтожили артиллеристы. Пытавшихся удрать через стены одиночек переловили конники. Команды ладей, блокировавшие порт, захватили несколько десятков лодок и четыре дромона. На одном из которых пытался бежать император Фессалоникский Федор Комнин Дука.

Брать живьем его не стали. Такого приказа не было. Приказ был противоположным по смыслу. На этом настоял Дука Ватац. Оставлять в живых другого претендента на Византийский престол он не собирался.

В известном Ивану Васильевичу варианте истории конец Федора Дуки был немногим лучше. В этом же 1230 году он проиграл сражение Ивану Асеню, был захвачен в плен и ослеплен, а вскоре умер.

В плен взяли 7 тысяч воинов. Не сумевших сбежать знатных венецианцев и других латинян тоже полонили.

Затем город вдумчиво и методично ограбили. Подчистую грабили дома греков – сторонников бывшего императора Федора, венецианцев и прочих латинян, а также всех, взятых с оружием в руках. Очистили от ценностей и католические церкви. Потом начали искать тайники. За "наводку" установили плату в одну пятую стоимости найденного. Бывшие слуги из греков охотно сообщали о хозяйских " захоронках". Известно, что скрыть что-либо от слуг почти не возможно. На всех остальных жителей города наложили виру. За то, что покорились самозванцу.

Предместья города и окрестные селения до подхода войск Ватаца тоже очистили. За поддержку самозванца.

Православные приходы, поддержавшие архиепископа Дмитрия, тоже обложили солидной вирой. Впрочем, в виде особой милости, Царь разрешил приходам уплачивать виру не только деньгами, но и церковными реликвиями. Ценность которых определяли войсковые священники, во главе с духовником Царя архимандритом Епифанием.

По договору, четверть взятых трофеев оставлялась императору ромеев Дуке Ватацу. Так что, он не слишком сильно огорчался, наблюдая за грабежом города.

Юрий вел с Ватацем плодотворные переговоры. Помимо торговых преференций, в виде беспошлинного прохода по проливам, которые еще раз подтвердил император, договорились о взаимной защите торговых кораблей в Средиземном море, договорились о совместном нападении на Трапезундскую империю в следующем году. Ватац согласился отпустить с Юрием нескольких опытных военачальников: дюжину тагмархов, пятерых друнгариев, трех турмархов и одного стратига. Конкретно – Фемистоклюса Флавиона, о котором Юрию было известно, что тот командовал тяжелой пехотой ромеев.

Среди взятых в плен фессалоникцев было много других военачальников: от самых младших пентархов и декархов, до тагмархов. И даже двое друнгариев и один турмарх. Их Юрий тоже надеялся завербовать к себе на службу.

Само собой, приказные чины Городового и Бронного и Секретного приказов активно вербовали в городе мастеров всех специальностей. На этот раз, по велению Царя, особо активно сманивали рудознатцев, корабелов, моряков, архитекторов и каменщиков. Их выгребли практически всех. От остальных ремесел, как и было обещано Ватацу, выбрали около половины, но, самых лучших.

По договору, русское войско задержалось в городе до конца августа, что бы у Ивана Асеня не возник соблазн тоже урвать кусок от Фессалоникской империи. За это время войска Дуки Ватаца прошли до самой западной границы бывших владений Федора Дуки, вплоть до герцогстваАфинского и Ахейского княжества, пока еще оставшихся под властью латинян.

Впрочем, император Ватац был уверен, что приберет к рукам эти осколки Греции самостоятельно. Прямо в следующем году. Могуществу Венеции, за счет которого и держались эти государства крестоносцев, был нанесен сильный удар.

В начале сентября русский и греческий флоты выступили в обратный путь.

В конце сентября в Константинополе по самому высшему протоколу провели бракосочетание старшего сына Юрия Всеволодовича русского царевича Всеволода и византийской принцессы Евдокии Ласкарины Ангелины Комнины, племянницы Императора Дуки Комнина Ватаца, потомка сразу тех византийских императорских династий. Венчал новобрачных в кафедральном соборе Святой Софии сам глава православной Церкви патриарх Константинопольский Михаил.

После трехдневных свадебных торжеств русское войско двинулось в обратный путь. Помимо многих тысяч пленных, нанятых мастеров, огромных трофеев и византийской принцессы, корабли везли пятьсот племенных жеребцов и кобыл для тяжелой конницы.

Флот включал в себя отремонтированные трофейные галеры и десяток закупленных в Константинополе больших дромонов с командами.

6. Реформа войска.

В середине октября Юрий уже был в Переяславле. На самых быстрых галерах со своим личным конвоем он далеко опережил громоздкий русский флот.

В Переяславле выслушал отчеты наместника Устина и дьяка Управы Макария, особо интересовался укреплением границы, подготовкой ополчения и прокладкой дорог к уездным городам. Проверил ход работ по облицовке камнем деревянных стен города. Устроил выволочку наместнику и дьяку за недостаточные темпы работ и выехал по новой дороге в Новгород-Северский. Решил лично проверить как идет расширение стратегической дороги, соединяющей стольные города всех пограничных южных земель.

Согласно его планам, у стен одного из этих городов должно было произойти генеральное сражение с ордами Батыя. А дорога эта была нужна для быстрой переброски войск из соседних земель. Все дороги между стольными городами были уже построены, но шириной всего в две сажени. Только двум повозкам разъехаться.

Царь повелел дорожному приказу расширить эти дороги вдвое. Дьяк Дорожного Приказа Алферий, просчитав варианты, предложил строить еще одну дорогу, параллельную первой, и такой же ширины. При этом на каждой дороге движение будет односторонним. Так выходило проще и дешевле.

Юрий согласился, но указал, чтобы через каждые три версты между параллельными дорогами строили дорогу – перемычку. Впоследствии предполагалось устроить таким образом дороги между всеми стольными городами.

За три с половиной месяца Царь проехал Новгород– Северский, Мценск, Ивановск, Арзамас, Муром и два десятка уездных городков, через которые проходила стратегическая дорога. В городках задерживался на сутки, в стольных городах – на двое. Везде наводил страх на местных начальных людей. Двух уездных наместников и одного подъячего уездной управы повелел отдать под суд.

Брата Владимира, наместника Ивановской земли распек на все корки и пригрозил снять с наместничества. Братец слишком увлекся охотами, винами и мокшанскими девами. Дьяка Управы Истому предупредил, что если брат Владимир и дальше будет пренебрегать делами, то брата Царь снимет с наместничества, а Устину снимет голову с плеч. Обязал дьяка ежемесячно направлять ему отчет о положение дел в наместничестве.

До Владимира Юрий добрался только в конце января. Возвращение Царя отпраздновали скромно. Еще с дороги Юрий отписал во Владимир, чтобы Фессалоникскую победу отметили без него, как только войско вернется в город.

Отдохнув после трудной дороги, поприсутствовал на заседании Синклита. Выслушал отчеты приказных дьяков.

Трофеи из Фессалоник уже оприходовали. Они были весьма значительны, хотя и уступали константинопольским по стоимости втрое. Зато, мастеров взяли почти столько же. А кроме того, большое количество начальных военных людей и мореходов.

Как и предполагал Юрий, монголы Субэдея летом проломили оборону булгар на реке Урал. Как он и советовал, Ильхам не стал упорствовать, а, прикрываясь сильными арьергардами на промежуточных рубежах, он отвел весь свой народ за второй оборонительный рубеж. А также, вывел весь скот, вывез все зерно и фураж. А все, что не смог вывести и вывезти – сжег.