Текст книги "Крот 2. Сага о криминале"
Автор книги: Виктор Мережко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Выскочили на основную магистраль, прибавили еще скорость. Окунев вертел головой, восторгался:
– Давно здесь не был… Ах, как все изменилось. Как все хорошеет! Мировой уровень, ничего не скажешь!
Сидевший за рулем Колян среагировал на позывные рации, включил ее, выслушал сообщение, коротко ответил:
– Понял.
– Что? – спросил Старков.
– Коллеги передают привет, – ухмыльнулся тот. – Видать, узнали, какого гостя мы встречали.
– Какие коллеги? – встревожился провинциал. – Кто узнал?
– Наши друзья, – объяснил Костя. – По номерам узнали, вот и приветствуют нас. А заодно и вас.
Колян в зеркало заднего вида заметил позади последнего в кортеже джипа иномарку с тонированными стеклами, сказал в рацию:
– У нас все спокойно. Тормозить не будем. Коллеги пусть катят своей дорогой, мы своей.
Окунев вновь тревожно завертел головой.
– Кто там опять?
– Не обращайте внимания, – успокоил его Старков и толкнул в спину Коляна: – Хватит отвлекаться, следи лучше за дорогой. – И, чтобы отвлечь гостя, с видом высшей заинтересованности спросил: – Как там у вас? Знаете, я никогда не был в вашем городе.
– Да вы что?! – на грани возмущения воскликнул тот. – Город прекрасный. Если можно так сказать, жемчужина Сибири. Вот всего лишь маленькая деталь!
Он стал увлеченно рассказывать Старкову и Косте о родном городе, машины на предельной скорости неслись по трассе, увлекая за собой «ауди» с тонированными стеклами.
Ужин по случаю приезда гостя из Сибири организовали в одном из лучших ресторанов столицы. Расположились в просторной банкетной комнате, за спиной каждого из сидящих стояли по два официанта, готовые выполнить любое их желание.
– Дорогой Борис Федорович, – обратился к гостю Сергей. – Для нас, для нашей корпорации, сегодняшний день – день особенный. Сегодня мы в принципе договорились о сотрудничестве, и завтра – после подписания договора – мы достигнем главного. Вы начнете внедряться в дела нашего города, мы же продвинем свои интересы в ваши края. И в такой постановке вопроса нет никакого цинизма, просто мы должны быть прагматиками и понимать, что без взаимного сотрудничества, без помощи друг другу мы не сумеем добиться большего. А мы обязаны добиться большего, иначе зачем мы живем?! За сказанное!
Кто-то шутливо выкрикнул «ура», все поднялись, выпили. На банкет были приглашены самые доверенные люди: Старков, банкир Выгорцев, Костя, Аркадий, Нина Пантелеева и совершенно неожиданным образом человек из Администрации Президента Юрий Иванович. Он сидел рядом с Сергеем, с интересом рассматривал собравшихся, медленно и достойно пил и ел.
Окунев, уже слегка захмелевший, без всякого приглашения поднялся, взял в руку рюмку.
– Друзья… Именно – друзья! Вы – классные люди. Не только в деловом смысле, но и в человеческом. У вас так здорово, так честно, искренне и гостеприимно, что я убежден – мы будем работать вместе много, успешно и достойно!.. И обещаю, когда вы приедете в мой город, я отвечу настоящим сибирским радушием, широтой, верностью! Спасибо!
Снова выпили. Юрий Иванович наклонился к Кузьме, тихо спросил:
– Где он остановился?
– В гостинице.
– Напрасно. Лучше спрятать его в каком-нибудь надежном загородном доме. Уж очень лакомый кусок.
Сергей пожал плечами:
– Согласен. Но он уперся и ни в какую – только в городе и только в гостинице. Мы поставили надежную охрану.
Кузьма оглядел присутствующих, как бы готовясь к особому подарку, и сказал:
– А сейчас я хочу предоставить слово вот этому скромному господину, который сидит рядом со мной. Он действительно скромный, но это тем более делает ему честь, потому что по должности, по месту в руководящих структурах он занимает весьма влиятельное место. Юрий Иванович – представитель Администрации Президента.
Юрий Иванович встал с полным фужером.
– Буду краток. Страна, государство, правительство, президент крайне заинтересованы в том, чтобы сделки, подобные вашим, совершались как можно чаще и как можно эффективнее. За вас, за ваш союз!
Снова выпили.
В гостинице возле номера, в котором остановился гость из Новосибирска, стояла охрана из двух дюжих парней. Незадолго до возвращения Окунева горничная подошла к двери, ключом открыла ее и в сопровождении одного из парней вошла в большой, роскошный номер.
Сняла покрывало, поправила подушки, положила на одну полагающиеся две конфеты, влажной тряпочкой старательно – может, излишне старательно – протерла телефон, телефонную трубку, столик.
Еще раз оглядела спальню, прошла во вторую комнату, включила свет в туалете – все было на месте, все было в порядке.
Выключила везде свет и вышла из номера.
Секьюрити после ее ухода вернулся в номер, взял с подушки конфеты, развернул их, внимательно поизучал, положил в себе в карман и тоже покинул номер.
…Старков проводил Окунева до самого номера, охранники взяли хмельного новосибирца под руки, помогли войти в дверь.
– Мне нужно позвонить домой, – сообщил Окунев парням. – Жене… Я могу это сделать?
– Телефон к вашим услугам, – ответил один из них.
– Благодарю.
Секьюрити вышли. Старков спросил их:
– Все нормально?
– Спокойно, – ответил старший из охранников. – Приходила горничная, конфетки я забрал.
Старков взял из его руки карамельки и зашагал по коридору.
Окунев с пьяной расслабленностью рухнул на застеленную кровать, стал набирать номер.
Поднес телефонную трубку к уху:
– Але…
Неожиданно лицо его сковала судорога, Окунев попытался встать, но тело стало непослушным и чужим, он хотел что-то крикнуть, однако вместо звука раздался лишь сиплый хрип, и он замертво рухнул на широкую кровать.
Этаж, на котором находился номер покойного Окунева, был перекрыт сотрудниками милиции.
Сергей в сопровождении Старкова подошел к старшему по званию – майору, представился:
– Кузьмичев Сергей Андреевич, президент корпорации «Час-Инвест». Покойный прибыл в Москву именно по нашему приглашению.
Майор с любопытством посмотрел на Кузьму.
– И что из этого?
– Мне бы хотелось узнать детали происшедшего.
– Детали происшедшего узнаете из материалов следствия. Думаю, уж кого-кого, а вас известят непременно.
– Тело находится в номере?
– Тело находится в номере.
– Мы возьмем расходы по доставке покойного в родной город на себя.
– Это ваше право. Но только после следственной экспертизы.
– Но все-таки что произошло? Отчего он умер?
– Хотелось бы задать вам тот же самый вопрос.
– Вы разговариваете со мной, как с подследственным, – возмутился Сергей.
Майор оглядел его с ног до головы.
– Думаю, вы непременно окажетесь в числе подследственных, – и отошел в сторону, тем самым показывая, что разговор окончен.
– Майор выболтал то, что ждет тебя в самом ближайшем будущем, – заметил Старков.
– Хотелось бы понять, чья это работа.
– Работа, похоже, ювелирная.
– Что-нибудь подозрительное было, когда ты проводил Окунева в гостиницу?
– Абсолютно ничего… – Старков достал из кармана две карамельки. – Вот только конфетки, которые мне передал охранник.
Кузьма взял их, повертел, положил к себе.
– Охранники где сейчас?
– У следователя.
– Черт… – выругался Сергей. – Ну а что-нибудь еще? Может, Окунев… хоть и был пьяный… сказал что-то… чего-то опасался… Реплика какая-нибудь? Вспомни!
– Все время бормотал, что должен позвонить домой. Жене… Больше ничего.
– Значит, он мог позвонить? – переспросил Кузьма.
– Конечно.
– Интересное совпадение. Марина тоже звонила по телефону, и тоже мгновенная смерть.
– Так работают только спецслужбы. Кто приходит на ум?
– Есть некоторые. Теперь важно понять, кто конкретно.
Когда выходили из отеля, к ним подошел невысокий лысоватый господин, достал удостоверение, представился Кузьме:
– Конюшин Алексей Николаевич, следователь Главного управления. Сергей Андреевич, верно? Я как раз собирался звонить вам, а тут, как говорится, на ловца и овца. У вас есть час времени?
– А в чем дело?
– Необходимо взять у вас свидетельские показания.
– Допрос?
– Нет-нет. Пока всего лишь свидетельские показания. Допрос будет проводиться при ведении уголовного дела.
Сергей секунду взвешивал что-то, согласно кивнул:
– Хорошо. Час… – посмотрел на Старкова, распорядился: – Езжай в офис, придержи посетителей.
Допрос велся в просторном кабинете директора отеля. Конюшин удобно расположился за директорским столом, разложил перед собой бумаги, включил диктофон, по-следовательски цепко посмотрел на Кузьмичева.
– Итак, Кузьмичев Сергей Андреевич?
– Так точно, – сдержанно ответил тот.
– Год рождения, место рождения и прочие формальности мы уточним позже. К делу, правильно?
– Как я понимаю, дела пока еще нет, – попытался сострить Кузьма.
– Дело сошьется, был бы человек, – в свою очередь сострил следователь. И спросил: – Где и при каких обстоятельствах вы познакомились с Окуневым Борисом Федоровичем?
– В Новосибирске на конференции предпринимателей «Восток – Запад». Две недели тому назад.
– Точнее, если можно.
– Четырнадцать дней назад.
– Что явилось поводом для знакомства?
– Деловые интересы.
– Окунев вам сделал предложение?
– Именно так. Отыскал меня в фойе, предложил сотрудничество.
– Вы представляли масштаб деятельности Окунева?
– До знакомства – нет. Потом навел справки.
– Что больше всего вас удивило в деятельности Окунева?
– Масштаб.
– Вы настаивали на ближайшей встрече?
– Нет, настаивал скорее Окунев.
– Почему?
– Его крайне интересовали московские связи.
Конюшин старательно и быстро записывал ответы, лишь время от времени бросая острые взгляды на допрашиваемого.
– Кто встречал Окунева в аэропорту?
– Мои люди.
– Конкретно.
– Мой первый заместитель Старков и финансовый директор корпорации Павлов.
– Они сообщили вам какие-либо интересные детали во время встречи?
– Их до самой гостиницы сопровождал автомобиль с тонированными стеклами.
– Номера?
– Они записаны.
– С кем, кроме вас и ваших людей, встречался Окунев в этот приезд?
– По моим сведениям, ни с кем.
– В каком ресторане вы с ним ужинали?
– В «Витязе».
– Были ли претензии у вас или кого-нибудь из присутствующих к ресторанной кухне?
– Нет.
– То есть никто не жаловался на здоровье после ужина?
– Никто… – Сергей стал понимать, к чему клонит следователь, и на его скулах начали играть желваки.
– А Окунев… – продолжал тот. – Не ощущал ли какого-либо дискомфорта?
– Нет.
– То есть претензий к ресторану у вас нет?
Кузьма откинулся на спинку стула.
– Как я понимаю, вы начинаете все сводить к тому, что Окунев был отравлен кем-то из моих людей?
– Это вы сказали, – ответил тот. – Я этого не говорил.
– Но ведь получается именно так?
– Все решит следствие. А сейчас я всего-навсего веду допрос одного из главных свидетелей.
– Допрос?
– Да, допрос. Но не обвиняемого, а свидетеля! – Конюшин взял еще один листок, стал заполнять его. – Кто провожал Окунева в отель?
– Мой заместитель Старков Владимир.
– Чья охрана стояла возле номера Окунева?
– Моя.
– Кто сопровождал покойного в номер?
– До двери – Старков. В номер – один из охранников.
– На что вы сами хотели бы обратить внимание?
– Окунев, входя в номер, говорил, что хочет позвонить домой жене.
– Он плохо себя почувствовал?
– Он чувствовал себя как выпивший человек.
– В котором часу это было?
– Со слов Старкова – в пятнадцать минут первого.
– Смерть Окунева наступила в ноль двадцать.
– Что это значит?
– Пока ничего. Всего лишь констатация времени происшествия… – Следователь сделал в протоколе последнюю запись, протянул ее Сергею: – Ознакомьтесь, подпишите.
Тот внимательно прочитал написанное, отложил листки.
– Вы фактически шьете мне дело.
– С чего вы взяли?
– С записанного.
– Все записано с ваших слов.
– Не отрицаю. Но картина вырисовывается далеко не в мою пользу. – Сергей поднялся. – Я подписывать это не буду.
– Вы хорошо подумали? – следователь тоже встал.
– Отлично подумал.
– Вы вступаете в конфликт со следственными органами.
– Вы меня запугиваете?
– Предупреждаю. В подобных конфликтах сложно выиграть.
– Попытаюсь.
* * *
Все дневные газеты вышли с крупными заголовками на первых полосах:
ОЧЕРЕДНОЕ ГРОМКОЕ ЗАКАЗНОЕ УБИЙСТВО!
В НОМЕРЕ ОТЕЛЯ ОБНАРУЖЕН ТРУП КРУПНЕЙШЕГО СИБИРСКОГО ПРЕДПРИНИМАТЕЛЯ
КТО СТОИТ ЗА УБИЙСТВОМ ПРЕЗИДЕНТА НЕФТЯНОЙ КОМПАНИИ «НОВО-НЕФТЬ»?
Василий Петрович, как всегда вспотевший и задвинутый на своем телевидении, вывалил на стол Сергея кучу газет с подобными заголовками, в своей привычной манере стал быстро, чуть ли не бегом, передвигаться из угла в угол.
– Вот вы и доигрались! Вот вы своего и добились! Все газеты единодушны в подходе к смерти Окунева! Вы в центре подозрений, в центре отвратительного скандала! А все потому, что вообще выключены из информационного пространства! У вас нет рычагов влияния! У вас нет подконтрольных средств массовой информации! Вы должны, просто обязаны иметь не только собственную газету, но прежде всего телевизионный канал! – Телевизионщик остановился напротив Кузьмы, протянул к нему руки: – Деньги!
Тот молча снял телефонную трубку внутренней связи, коротко сказал:
– Константин Иванович, зайдите.
Костя вошел сразу, словно ждал приглашения.
– Возьми бумаги у этого господина, оговори детали и открывай финансирование.
– Не просто финансирование, а на полную катушку! – воскликнул телевизионщик. Подошел к Косте, протянул руку: – Василий Петрович. Моя слабость – люди финансов. Насколько они отвратительны в своей дотошности, настолько точны и обязательны… – Он поднял благодарно руки, зачем-то двинулся к окну. – О боже! Неужели мечта сбывается? Мечта идиота – иметь собственный канал?! – Вдруг умолк, глядя вниз, негромко произнес: – А вот это уже серьезно. Вот это называется, мы не ждали, а вы приперлися.
Возле главного входа в офис стояло несколько автобусов, из них выскакивали крепкие парни в камуфляжной форме и с черными масками на лицах, они неслись в здание, выставив наизготовку короткоствольные автоматы, отталкивая охрану, служащих, случайных посетителей.
Сергей и Костя быстро подошли к окну, увидели происходящее.
– Что это? – спросил изумленный Костя.
– Это называется «крепкие объятия друзей», – объяснил с юмором Кузьма.
В ту же секунду в кабинет ворвались трое в масках и с оружием, закричали:
– Налоговая полиция! Лицом к стенке! Руки за спину! Не двигаться!
Присутствующие не успели еще среагировать на команды, как их тут же ударами, пинками подтолкнули к стене, забросили руки за спину.
– Стоять!.. Стоять, твари!
Костя попытался не подчиниться, его сшибли с ног и принялись бить сапогами. Затем поволокли к стоявшим у стены Кузьме и телевизионщику, заставили встать в полный рост, лицом уткнули в обои.
После этого в кабинет быстро вошли несколько человек в гражданском, следом за ними люди в масках затолкали сюда же двух женщин и одного мужчину.
Один из тех, кто был в гражданском, громко сообщил:
– Налоговая полиция производит санкционированный обыск в структурах корпорации «Час-Инвест». – Чиновник, судя по всему, старший здесь, жестом поманил двух женщин и мужчину. – Понятых прошу подойти поближе и быть свидетелями обыска… – Посмотрел на людей, распластанных на стене, спросил:
– Кто президент корпорации?
Сергей отошел от стены, бросил взгляд на незнакомых людей в кабинете, увидел через открытую дверь секретарей и охрану, стоявших в приемной в положении «мордой в стенку», представился:
– Кузьмичев Сергей Андреевич.
– Вот постановление на обыск, – протянул ему лист старший чиновник.
– Обыск на каком основании?
– Там все написано.
– Почему все носит характер налета?
– А вам бы хотелось, чтобы вам позвонили, предупредили, посоветовали, куда, что и как спрятать, и лишь после этого нагрянули?
– Почему люди в масках? Мы не преступная организация.
– Проверим, изучим и сделаем соответствующие выводы – преступная вы организация или нет… – Чиновник махнул своим помощникам: – Приступайте.
Те дружно и профессионально двинулись к стенке с деловыми бумагами, к компьютеру на столе Кузьмичева, открыли ящики стола.
– Простите, – подал голос Василий Петрович. – А как долго прикажете находиться нам в столь неудобной позе?
– Сколько надо, столько и будете находиться, – ответил чиновник.
Катюша возилась с игрушками в своей комнате, Анна и Илья сидели за столом, ужинали. Телевизор работал негромко и ненавязчиво, передавал последние новости.
Диктор сообщала:
«Сегодня налоговой полицией был совершен санкционированный обыск в офисах крупнейшей московской корпорации „Час-Инвест“. „Час-Инвест“ известна своими прочными деловыми позициями в области нефтяного и лесоперерабатывающего бизнеса, культурно-развлекательной индустрии, а также связями с полукриминальными деловыми структурами».
На экране пошли снятые телевизионщиками кадры: бегущие к офису люди в масках и с оружием, растерянные лица сотрудников, фигуры, распластанные по стенам.
Илья отложил вилку, нож, слегка напрягся.
– Что? – вопросительно посмотрела на него Анна.
– Может, выключить? – кивнул он на телевизор.
– Мешает, что ли? Пусть работает.
Диктор между тем продолжала:
«Корпорация подозревается в утаивании доходов, в отмывании денег и, как следствие, в невыплате соответствующих налогов. Кстати, это уже второй скандал, преследующий „Час-Инвест“. Сегодня утром в отеле „Люкс“ был обнаружен труп крупнейшего предпринимателя из Новосибирска Бориса Окунева. Он, как сообщают компетентные источники, прибыл в Москву именно по приглашению „Час-Инвеста“».
Илья поднялся было из-за стола, чтобы выключить телевизор, но в это время на экране возникло лицо Сергея.
Диктор сказала:
«Президент корпорации Сергей Кузьмичев категорически отрицает предъявленные налоговиками обвинения. Он дал интервью нашей телекомпании».
Анна смотрела расширенными глазами на бывшего мужа.
– Выключить? – как-то беспомощно и обреченно произнес Илья.
– Не-ет… – отчаянно замотала она головой, не отводя взгляда от экрана.
– Считаю данную акцию абсолютно беззаконной. Люди в масках, ворвавшиеся в офис, повергли в шок сотрудников и клиентов корпорации, нам нанесен колоссальный моральный урон. Наши деловые и финансовые позиции предельно чисты и прозрачны, и мы намерены в судебном порядке обжаловать действия служб, совершивших данную акцию.
Анна не слышала, не понимала слов, которые произносил Сергей, не заметила, как у нее на руках оказалась Катюша, которая тоже увидела и узнала отца на экране.
Женщина потрясенно молчала.
– Папа? – неуверенно спросила дочь, тыча пальцем в экран телевизора.
– Нет, – тихо ответила Анна. – Нет, не папа… Дядя… Чужой дядя.
* * *
…Николай выключил телевизор, прошелся по комнате, сказал наблюдающему за ним Кузьме:
– Зря… Интервью не следовало давать. Интереснее и все-таки безопаснее, когда вы были «вещью в себе».
– Не могу же я быть вечно «вещью в себе».
– Тоже верно. Но плохо, если кто-то из ваших близких мог увидеть это.
– Кто?
– Жена, например.
– Она живет новой жизнью. Новый муж, новая страсть.
– Дочь.
Сергей усмехнулся:
– Дочь вряд ли смотрит новости. Да и времени прошло достаточно, чтобы вот так сразу узнать меня.
– Будем надеяться… Но вам, дорогой мой, объявлена настоящая война.
– Я бы сказал, нам.
– Нам, – согласился Николай. – И мы обязаны в этой войне выиграть.
– Звучит красиво, но проблематично. Кто убил Марину? Чьих рук смерть Окунева? Наконец, кто наслал налоговиков с их бандитскими замашками?
– Не валите все в одну кучу. Давайте по порядку. Марина была человеком Виктора Сергеевича и Юрия Ивановича из Администрации. Верно?
– Не думаю, что человек из Администрации будет убивать женщину, которая ничего дурного ни ему, ни высшим эшелонам власти не сделала.
– Следовательно? – Николай остановился напротив Сергея.
– Виктор Сергеевич?
– Вы сами и ответили.
– Зачем ему нужно было это делать?
– Как-нибудь поразмышляйте на досуге и сами поймете.
– А может, Маргеладзе?
– Нет. Маргеладзе сейчас не пойдет против вас столь решительно. Будет следить, преследовать, запугивать. Но трогать вас или ваших людей пока не станет. К этому он вернется позже.
– Ладно, – кивнул Кузьма. – А Окунев?
– Опять же думаю, Виктор Сергеевич.
– Опять же зачем?
– Ну, во-первых, чтобы бросить тень на основного конкурента Грязнова. А во-вторых, чтобы просто сорвать сделку. Подпиши вы договор с Окуневым, вы бы стали еще независимее, что никак не входит в его планы.
– Как они могли его убрать? Охрана, опека на каждом шагу, мы же не сводили с него глаз.
Николай засмеялся:
– Дорогой мой. Есть столько способов убрать человека – от телефонной трубки до обработанного соответствующим образом подлокотника кресла.
– Но заведено уголовное дело, и я там фигурирую в качестве основного свидетеля.
– Не берите в голову, Сергей Андреевич. Дело о смерти Окунева пойдет в так называемый висяк, а о вас они вообще забудут. Мы посоветуем им это сделать.
Кузьма оценил сказанное, вернулся к основной теме:
– Налоговики – тоже дело рук Виктора Сергеевича?
Николай снова засмеялся:
– Ну что вы?! Вы просто демонизируете его. Налоговики – это, скорее всего, любимый наш мэр.
– Он-то здесь при чем?
– Лично он ни при чем, но у него давние и весьма тесные контакты с вашим другом Маргеладзе. И вот господин мэр по просьбе Вахтанга оказал ему небольшую дружескую услугу… Психическая атака. Ничего, конечно, они у вас не найдут, пошумят, попугают, да к тому же и мы поможем уладить ситуацию. Но крови вам они попортят изрядно.
– Устал, – вдруг совершенно искренне пожаловался Сергей. – Никому не могу это сказать, может, только вам. Устал.
– Ничем не могу помочь, – пожал тот плечами. – Все только начинается. – И посоветовал: – Будьте внимательнее к Юрию Ивановичу из Администрации. Пока что он нужен вам в качестве противовеса, но в дальнейшем имейте в виду: он – человек с двойным карманом. Кладет деньги в карман государственный, а попадают они чудесным образом в личный.
Часы на стене показывали уже пятый час утра, но Анна и Илья не спали. Сидели при настольной лампе в комнате, разговаривали.
– Этого не может быть, – Анна вытерла мокрые глаза. – Он ведь погиб. Я сама… сама его похоронила. И ты был при этом.
– Ты повторяешь это сотый раз, – спокойно, без раздражения ответил Илья. – Что я могу тебе ответить, кроме того, что сам ничего не понимаю?
– Ты не разрешил посмотреть его лицо. Помнишь? Почему ты не разрешил?
– Оно было слишком изуродовано.
– Ну и что? Это был мой муж. Я должна, обязана была посмотреть. Значит, ты что-то знал?
– Что я мог знать?
– Не знаю, что ты мог знать, но ты что-то знал. И все это время скрывал. Что ты скрывал?
– Анна… – он взял ее за руку.
Она отстранилась.
– Пожалуйста, скажи мне.
– Что?
– Почему он остался жив? Что значит вся эта мистификация?
– Какая мистификация? Почему ты решила, что это мистификация? Я-то здесь при чем?
– Почему он скрылся? Какая причина? Ведь мы прожили достаточно вместе, у нас общий ребенок.
– Значит, ты плохо его знала, если он решил скрыться от тебя.
– Я его знала прекрасно. У меня нет оснований сомневаться в его порядочности.
– Я не говорю о порядочности. Я говорю о той другой жизни, о которой ты не подозревала. Он ведь, по сути, сбежал от тебя. От тебя и от вашего ребенка.
Она закрыла его рот ладошкой.
– Нет, это неправда. Он не сбежал. Здесь что-то другое. И я постараюсь узнать, что же с ним произошло. Раз ты не знаешь, правду узнаю я.
Лицо Ильи стало жестким.
– Ты не сделаешь этого. Я запрещаю.
Она с изумлением посмотрела на него.
– Я никогда не слышала от тебя таких интонаций.
– Не слышала, так услышишь. У меня есть ты, у меня есть дочь, у меня есть семья. И я буду защищать свою семью. Даже если ты будешь против. И повторяю: забудь об увиденном, забудь о бывшем своем муже, забудь вообще о прошлом. У нас с тобой есть только настоящее. Как, впрочем, и у него.
…Сергей – с громадным букетом цветов и пузатой мягкой игрушкой в руках – позвонил в дверь квартиры Пантелеевых, и до слуха донесся звонкий детский голос:
– Кто там?
– Никита, это Кузьма.
– Мама, – радостно закричал мальчик, – там Кузьма!
Нина открыла дверь, впустила гостя. Охрана осталась на площадке, Кузьма закрыл дверь, по-домашнему снял туфли.
Хозяйка улыбалась радостно и счастливо. Приняла цветы, приникла к ним лицом.
– Почему вы называете себя Кузьмой? У вас такое красивое имя – Сергей.
– Парню нравится, вот и называю, – ответил Сергей и протянул руку Никите: – Здравствуй, друг.
Тот со всего размаху хлопнул по ладони.
– Здравствуй, друг!
– Стол давно накрыт, а вы опоздали на целых полчаса, – заметила Нина и пригласила: – Пошли ужинать.
Они уселись в роскошной столовой за отлично накрытый стол, хозяйка подала гостю бутылку вина:
– Ваша обязанность, работайте.
– Кто бы спорил, а я с удовольствием. – Сергей стал разливать в фужеры искрящийся напиток.
– Кузьма! – подал звонкий голос Никита. – А почему ты не был у нас целую неделю?
– Во-первых, не называй его Кузьмой. Лучше просто Сергей. А во-вторых, у Сергея были дела.
– Во-первых, – возразил мальчишка, – мне нравится имя Кузьма. А во-вторых, спрашиваю я, мама, не тебя, а нашего гостя.
Кузьма засмеялся, потом приложил палец к губам.
– Маму, Никита, надо слушаться. К тому же она не только твоя мама, но еще и красивая женщина. А красивых женщин тем более надо уважать.
– Спасибо, – смутилась хозяйка, подняла фужер с вином. – Спасибо, что пришли, не забыли.
– Похоже, я уже вряд ли вас забуду, – ответил Сергей.
Они чокнулись, а за ними с интересом наблюдал Никита.
Потом Сергей и Нина сидели в уютной домашней беседке, заставленной цветами, пили чай.
– Значит, все как бы сходит на нет? – спросила Нина.
– А по-иному и быть не могло. У них ведь никаких фактов не было. Акция устрашения, как выразился один мой приятель.
– Приятель? У вас есть приятели?
– А почему вы спрашиваете с таким удивлением?
– Мне казалось, вы совершенно одинокий господин.
Сергей улыбнулся, пожал плечами.
– С чего вы взяли?
Она тоже улыбнулась.
– У вас же нет иной жизни, кроме работы.
– А у вас?
– У меня сын.
– Но и работа?
– У меня прежде всего сын. Ради него я готова на все. Даже на то, чтобы оставить работу… У вас были дети?
– У меня есть дочь.
– Далеко?
– Очень.
– То есть вы вряд ли когда-нибудь ее увидите?
– Да, вряд ли.
– Бедный… – Нина прикоснулась к его руке, легонько погладила. – Страдаете?
– Сейчас меньше. Раньше не находил себе места.
– А жена? Она теперь… с другим?
Сергей взял ее руку, поцеловал.
– Давайте не будем о грустном?
– Давайте, – согласилась Нина и неожиданно предложила: – Давайте потанцуем? Я очень люблю танцевать. С тех пор как не стало мужа, я, кажется, забыла о танцах. Давайте?
– Конечно.
Нина заглянула в комнату сына – он сидел за компьютером, азартно сражался с какими-то чудовищами. Она прикрыла дверь, включила в гостиной негромко музыку, подошла к гостю, сделала элегантный поклон.
И они стали танцевать.
Костя отпустил водителя, вошел в подъезд, поднялся на свой этаж.
Вокруг все было спокойно и безмятежно, он открыл квартиру, бросил в холодильник купленные продукты, сбросил с себя служебную одежду, переоделся в спортивный костюм.
Вернулся на кухню, подошел к окну полить цветы, и тут какой-то лучик скользнул по его очкам. Инстинктивно – от неожиданности – он присел под подоконник.
Затем осторожно перебрался в комнату, достал из шкафа мощный бинокль, встал за шторой окна, выходящего на ту же сторону, что и кухонное, стал изучать противоположный дом, откуда полоснул лучик.
И тут обнаружил то, что искал.
В чердачном окне маячил некий силуэт, и в бинокль отчетливо было видно оптическое приспособление, насаженное на ствол.
Костя от предвкушения азартно потер ладони, быстро пробрался на балкон, нашел в одном из ящиков короткоствольный карабин, в комнате накрутил на него глушитель и оптический прицел и снова пристроился у окна, выходящего на противоположный дом.
Легонечко, чтобы не было блика, приоткрыл форточку, слегка выдвинул в нее ствол, отыскал снайпера в чердачном окне.
Нажал на спусковой крючок, тут же раздался негромкий хлопок, и в прицел было видно, как в узком окне исчез силуэт.
Когда автомобильная кавалькада Кузьмы подъехала к его дому в новом модном районе, навстречу ему направился один из охранников, постоянно дежуривший у подъезда.
– Вас уже два часа ждет здесь человек.
– Кто?
– Говорит, вы его знаете.
Из потрепанного «жигуленка» выбрался довольно жалкого вида Гурин, направился к Сергею.
– Здравствуйте, Сергей Андреевич.
Излишне подобострастно протянул руку, но Сергей ее не принял, вопросительно посмотрел на него:
– Что угодно?
– Хотелось бы поговорить.
– Говорите.
– Может, не здесь? Может, в квартире?
– В квартиру я вас не приглашаю. Говорите.
– Меня могут отправить обратно в наш город.
– Счастливой дороги.
– Но вы понимаете, что значит вернуться домой с поражением?
– Это значит – не оправдали возложенных на вас надежд.
– А еще то, что я больше никогда не встану с коленей.
– Чем могу помочь?
– Возьмите меня на работу.
– Нет.
– Я буду служить вам верой и правдой.
– Вы уже одному господину пробовали служить, сами видите, что из этого получилось.
– Это не моя вина. Его.
– Мне неинтересно копаться в этом.
– Возьмите меня на работу.
– Нет.
– В таком случае я пойду на крайний шаг.
– Идите.
– Вернувшись домой, я расскажу всем… и в первую очередь вашей жене… дочери, что вы имитировали смерть. А в каких целях, пусть разбираются.
– Это шантаж? – усмехнулся Кузьма.
– Это реальность. Так будет. У меня просто нет иного выхода.
– Боюсь, с таким намерением вы не доедете до дома.
– Это угроза?
– Это предостережение. Причем не я буду вам мешать. Помешают другие.
Гурин молча постоял какое-то время, повернулся и медленно побрел к своим «Жигулям». Сергей видел, как тронулась старенькая машина и как она хлипко, с дребезжанием покатила прочь.
Грязнов мрачно посмотрел на вошедшего в кабинет подполковника, коротко спросил:
– Что?
Гурин не ответил, сел в кресло, постарался отдышаться. Петр Петрович не сводил с него взгляда.
– Нет, – произнес наконец тот. – Никакие аргументы, никакие доводы не работают. Категорически нет.
– Угроза сообщить о его своеобразном воскрешении жене, коллегам тоже не произвела впечатления?
– Сказал, что это шантаж и что в случае его применения я могу не доехать до дома.
– То есть это прозвучало как угроза?
– Я сказал, что это угроза. Он ответил, что скорее предостережение. И что не он помешает мне добраться до дома. Помешают другие.
Грязнов достал из бара бутылку виски, налил Гурину, себе:
– Выпейте и успокойтесь.
Тот взял стакан, вопросительно посмотрел на Петра Петровича:
– Что дальше?
– Дальше? Дальше надо быть осторожным. От этого головореза можно ожидать чего угодно. Хорошо, что вы мне об этом рассказали.
Они выпили не чокаясь.
Гурин вдруг чего-то испугался, поднял глаза на Грязнова, совершенно неожиданно спросил:
