Текст книги "Клод Гё (др. перевод)"

1

Виктор Гюго (1802–1885) является, без сомнения, самым крупным, самым главным, самым, если можно так выразиться, «всеобъемлющим» представителем французского романтизма. В его творчестве полнее и последовательнее всего сказались все черты романтической литературы: и ее социально-политическая противоречивость, и ее острая эмоциональность, и стремление художника (поэта, прозаика, драматурга) к художественному познанию мира через своеобразное преображение действительности (гиперболизация тех или иных сторон ее, тех или иных моментов человеческой психики, убежденность в особой поэтической правде, чрезвычайности жизненных ситуаций и конфликтов и т. п.), и, наконец, все общеизвестные и самые наглядные особенности ее поэтики.

Хотя начальный период творчества Гюго связан был с влиянием на него Шатобриана и других политически реакционных писателей и сам Гюго понимал романтизм как литературу антиреволюционную, ранние его произведения «Оды и разные стихотворения» (1822), «Ган Исландец» (1824), «Оды и баллады» (1828) были романтически новаторскими и по мироощущению, и по тематике, и по фольклорно-эстетическим принципам. В это время Гюго участвует в клубах-кружках молодых писателей и поэтов, вступивших в борьбу с уже исчерпавшим свои творческие силы, но пользующимся официальной поддержкой классицизмом, участвует во всех литературных манифестах романтиков и в предисловии к своей первой драме «Кромвель» (1827) ополчается против обветшалых правил классицистической литературы с ее строгим различением жанров, регламентацией тематики и языка и т. п. Монархические и религиозные взгляды молодого Гюго оказали весьма незначительное влияние даже на раннее его творчество. В романе о восстании негров на острове Сан-Доминго «Бюг Жаргаль» (несмотря на политически антиреволюционное послесловие к нему), вышедшем в 1826 году, в пьесах «Кромвель» (1827), «Марион Делорм» (1829), в сборнике стихов «Восточные мотивы» (1828) и в повести «Последний день приговоренного к смерти» (1829) романтическая эстетика Гюго вольнолюбива и гуманистична уже и в идейном плане. В сборниках стихов «Осенние листья» (1831), «Сумеречные песни» (1836), «Внутренние голоса» (1837), «Лучи и тени» (1840) Гюго-поэт достигает полной поэтической зрелости. Темы его лирики – любовь, природа, философическая медитация. В стихотворениях на политические темы лирика эта уже отчетливо демократически направлена. В тридцатых годах на Гюго оказывают некоторое влияние идеи утопических социалистов. С подъемом рабочего движения в середине этого десятилетия, в частности – с восстанием ткачей в Лионе (1834), связана повесть «Клод Гё». В 1831 году выходит знаменитый его роман «Собор Парижской богоматери», где писатель порывает с романтической идеализацией средневековья. Он хочет быть поэтом-историком, изобразить «средние века» как определенный период в развитии народной жизни, а судьбу цыганки Эсмеральды, архидьякона Клода Фролло, звонаря Квазимодо и других персонажей романа как характерный для этого периода момент. При этом он, конечно, не историк-реалист, как Вальтер Скотт или Пушкин в «Капитанской дочке». Романтическая эстетика торжествует здесь и в мелодраматическом развитии сюжета, и в резкости противопоставления начал добра и зла. Все эти черты еще более заострены в драматургии Гюго. Между 1829 и 1838 годами были напечатаны и представлены на сцене его исторические драмы «Эрнани», «Король забавляется», «Лукреция Борджа», «Мария Тюдор», «Анджело, тиран Падуанский», «Рюи Блас». Историзм театра Гюго, как легко представить себе, – чисто условный, однако они художественно правдивы своей глубокой поэтичностью, бурным развитием действия, убедительной страстностью переживаний героев, искусством стихотворного диалога. В этой драматургии ясна политическая направленность. Теперь Гюго – решительный антимонархист и демократ. Современники понимали суд Гюго над Карлом V, Франциском I, Марией Тюдор, как выступления против того обмана народа, каким явилась Июльская монархия Луи-Филиппа Орлеанского.

Революцию 1848 года Виктор Гюго встретил восторженно. Как депутат Учредительного, а затем Законодательного собрания он неизменно голосовал с левыми республиканцами, защищая широкие демократические права народа; после переворота, учиненного президентом Луи Наполеоном Бонапартом, а затем провозглашения Империи он пишет резкие памфлеты («История одного преступления», «Наполеон малый») против Наполеона III, ему приходится скрываться от полиции, и наконец он эмигрирует сперва в Бельгию, затем на принадлежащие Англии острова Ла-Манша (Джерси и Гернсей). В 1855 году он выпускает сборник стихотворений и поэм «Возмездие», где своеобразно переплетаются две линии политической лирики – памфлетно-сатирическая и героико-патетическая. В 1856 году выходит сборник лирики (преимущественно медитативно-философской) «Созерцание». В 1862 году – многотомный роман «Отверженные», над которым писатель начал работать с тридцатых годов. Это произведение в трех аспектах своих – уголовно-приключенческом, социальном, историческом – как бы выходит за пределы установленных жанров и вместе с тем являет собою роман в подлинном смысле «романтический», ибо в жизненных конфликтах, составляющих его содержание, действуют герои, и в добре, и во зле осуществляющие те крайние возможности, которые заложены в духовных и физических силах человека, но почти никогда не реализуются в эмпирической реальности. Отсюда и обостренный мелодраматизм ситуаций, и резкость контрастов, и полный «сплав» пафоса социально-революционного с пафосом моральным. Все проблемы, волновавшие французское общество между 1815 и 1858 годами (действие романа охватывает этот период времени), находят воплощение в образах и ситуациях романа, вполне жизненных, но поданных в обличье символическом. Тот же художественный метод торжествует и в двух последующих романах Гюго «Труженики моря» (1868) и «Человек, который смеется» (1869), чья тематика навеяна английскими и ламаншскими впечатлениями Гюго-изгнанника. Элементы символико-фантастического обобщения действительности выступают в них, пожалуй, даже еще резче, пафос великодушного народолюбия не менее поэтичен.

В течение всего своего изгнания и по возвращении во Францию Гюго не прекращал публицистической деятельности. Он пишет статьи, памфлеты, воззвания, отзываясь на все политические события этих десятилетий с привычных для него прогрессивных, гуманистических и демократических позиций. Весь этот материал был впоследствии собран в трех томах «Дел и речей» (1841–1885).

После поражения Франции в войне с Пруссией (1870) и падения Второй империи Гюго возвращается во Францию. В это время он пишет стихи, посвященные защите Парижа от неприятеля, а затем в дни Парижской коммуны взывает к гражданскому примирению. Программа и политика Парижской коммуны оказалась ему чуждой, но после ее разгрома он создает цикл стихотворений, в которых восхищается героическим поведением коммунаров и гневно протестует против кровавой расправы с ними. Все эти стихотворения составили книгу «Грозный год» (1872), являющуюся вершиной гражданской лирики Гюго. В 1874 году выходит исторический роман Гюго о французской революции 1789–1794 года, наиболее «реалистическое» и конкретно историческое произведение романтической прозы Гюго – «Девяносто третий год». В 1883 году, за два года до кончины поэта, выходит третья книга «Легенды веков», трехтомного собрания стихотворений и поэм, где поэтическое воплощение образов, «событий, преданий» многовековой истории человечества призваны по замыслу Гюго дать своеобразную эпопею борьбы человечества за свою судьбу, за лучшую долю. И как бы ни расценивать все эти три тома в целом, следует со всей определенностью сказать, что лучшие вещи из «Легенды веков» являются подлинной вершиной поэтического творчества Гюго.

В настоящем сборнике творчество Гюго представлено упоминавшейся выше повестью «Клод Гё». Произведение это можно рассматривать в трех аспектах. Во-первых, оно документально-публицистическое, ибо содержание его – случай из действительной жизни, а цель писателя состояла в том, чтобы показать, как классовая юстиция буржуазного общества не исправляет человека, нарушившего закон пустячным проступком, а превращает его в настоящего преступника. Во-первых, оно интересно как опыт работы Гюго-прозаика методом художественного реализма, почти полностью освобожденного от романтико-символистической условности и вместе с тем – это уже третий его аспект – остающегося в пределах романтического мироощущения и поэтики Гюго: недаром и сам Клод Гё, и его «жертва» – тюремный надзиратель, издевающийся над заключенными, являются как бы прообразами двух главных героев Гюго в его «Отверженных» – Жана Вальжана и Жавера. В социально-романтическом плане убийца Клод Гё – абсолютный праведник, садист-надзиратель в том же плане – абсолютный злодей. В жизненной реальности истории Клода Гё воплощена романтико-метафизическая контрастность Добра и Зла.