Текст книги "Тим"

Автор книги: Виктор Гутеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Глава 5

Следующие дни разительно отличались от всего, что было на памяти. Ранним утром сержант разбудил Тима. Проснулся не от крика и не от удара ноги в стойку кровати, а от лёгкого шлепка по голени. Приказав одеться и взять оружие, поманил за собой. Скрипнули, закрываясь, двери лифта, нижний технический уровень встретил приглушённым светом пустынного тамбура.

– Сюда, – подтолкнул Скарт к одному из полутёмных проходов.

Уверенно шагая в лабиринте технических и вспомогательных палуб, Скарт привёл Тима в бытовой отсек. Миновав гудящие автоматы прачечной, остановились возле похожего на большой шкаф агрегата. Сержант вытянул руку, на уровне груди вспыхнула голографическая консоль.

– Раздевайся, – приказал он Тиму, касаясь пальцем символов, – туда, – указал на отъехавшую в сторону торцовую стену шкафа.

Едва вошёл, стена вернулась на место. Бока похожей на уменьшенный лифт кабинки на мгновение вспыхнули белым, после чего стенка вновь откатилась в сторону.

– Вываливайся, – приказал сержант, – тряпьё туда, – указал он на снятую Тимом одежду и вытянул руку в сторону прачечной, – в приёмник.

Спустя минуты автопортной заурчал и выплюнул комплект серой повседневной формы пехотинца.

– В размер? – дождавшись, когда Тим, надев штаны и куртку, влез в высокие ботинки, спросил Скарт.

– Да, удобно, – ответил Тим, в замешательстве глядя на ботинки в поиске привычных застёжек.

Скарт, присев на корточки, прижал палец к вшитому в язык ботинка датчику. С лёгким шипеньем обувь плотно охватила ногу. Манипуляции со вторым ботинком проделал сам.

– Шагай за мной.

Сделав шаг, на следующем едва не воткнулся носом в металлический пол. Оказалось, что Скарт в качестве урока активировал магнитную подошву на левом ботинке. Теперь Тим намертво вбил в память, на какой стороне языка находится тот или иной датчик. Всю дорогу до класса, так сержант назвал место, куда направились дальше, Тим учил приветственные слова.

– Запомнил? – стоя перед дверью, спросил Скарт.

– Да.

– Правило первое, – изрёк сержант, – теперь ты не грязь в услужении Марина. На тебе форма пехотинца Сайдона, в твоих руках боевое оружие. Ты – солдат, и ответы старшим по званию вроде «да» и «нет» закончились, теперь только «никак нет» и «так точно». На первый раз прощаю, в дальнейшем каждое нарушение дисциплины будет караться. Лёгкое – вычетом из жалования с кратным увеличением от раза к разу, тяжкое – физическим наказанием, особо тяжкое – смертью. Понял меня?

– Понял.

– Минус пять монет.

– Но сержант, – попытался возразить, но Скарт перебил.

– Ещё минус десять.

Сержант ждал дальнейших возражений, но Тим прикусил язык.

– Того минус пятнадцать. Смысл понятен?

– Так точно.

– Умница, дочка. Теперь повтори приветствие и вперёд к знаниям. Отпустят, вернёшься в расположение гурта. Дорогу, думаю, найдёшь.

– Так точно сержант, найду.

Усмехнувшись, Скарт провёл ладонью над датчиком, и высокая двустворчатая дверь, перед которой они остановились, разошлась в стороны.

***

Майор-инструктор Бильд в точности соответствовал данному сержантом описанию. Долговязый, с белёсыми, невидимыми на худощавом, вытянутом лице бровями и ресницами, огромным носом и мощным подбородком. Его внешность походила на неправильно сложенные пазлы, где граничащая с дистрофией худоба контрастировала с пудовыми кулаками, что словно гири висели на длинных, непропорциональных телу руках. Высоченный, под потолок, сутулый, с размером ноги едва ли не в рост Тима, огромными, словно вёсла, ладонями и торчащим острым носом, выглядел майор-инструктор весьма комично. Возможно, встреть Тим такого при других обстоятельствах то, наверное, не удержался бы от усмешки. Здесь же сержант строго-настрого предупредил. Не дай бог не то, что усмехнуться, улыбнуться при первой с майором встрече. Сбитые костяшки пальцев доходчиво говорили, что нрава майор крутого. На лице Тима не дрогнул ни один мускул, вытянувшись перед майором, глядя чуть выше его бровей, он набрал воздуха в лёгкие.

– Господин майор-инструктор. Рядовой второго пехотного отделения первого взвода третьего гурта Тим Вирон для прохождения курса первоначальной подготовки пехотинца доблестного флота Сайдона прибыл.

Смерив его взглядом, причём Тим заметил, что один глаз у майора жёлтый, а второй голубой, офицер растянул тонкие губы в подобие усмешки.

– Странная фамилия, рядовой.

– Никак нет, господин майор-инструктор, – не отводя, как учил сержант, взгляда от середины лба офицера, выпалил Тим, – Вирон – не фамилия, у меня её нет, сержант Скарт приказал представиться именно так.

– Нет фамилии, – приподнялись его бесцветные брови, – из какой же дыры ты взялся?

– Я рождён на Вироне, – с вызовом ответил Тим, но майор не обратил на тон внимания.

– Вирон, Вирон, – морща высокий лоб, вспоминал он, – ты из команды Марина?

– Так точно.

– Любое свободное место за партой, – указал майор рукой, и Тим впервые позволил себе отвести взгляд от инструктора.

Класс – прямоугольное помещение с тремя рядами небольших, рассчитанных на двух человек столиков. Пробежал взглядом по лицам сидящих за ними. Собралось здесь человек сорок. В основном молодые мужчины и женщины, все в новой пехотной форме, источавшей запах свежевыкрашенной ткани. Увидел и знакомые лица. С одним тянул телегу с боекомплектом и оружием, другого встречал в арсенальном распределителе в составе группы техников. Ещё несколько лиц показались смутно знакомыми, он явно их где-то встречал, но значения это не имело, и взгляд Тима ни на ком не задержался.

Мягкое освещение, прикреплённые к стенам образцы вооружения и амуниции. За последним рядом столов увидел четыре неподвижные фигуры. Герметичные костюмы для безвоздушного пространства с наглухо закрытыми и затемнёнными забралами, словно стражи, взирали на убранство класса. Сразу отметил, что все четыре имеют значительные отличия друг от друга. Первый, самый худой и лёгкий, во время штурма крейсера видел поголовно на всех пехотинцах как с той так, с другой стороны. Второй, «тяжёлый», как говорил офицер, что расспрашивал его о противнике, видел лишь на нескольких нападавших. Более плотный и массивный, он всё же казался малюткой в сравнении с двумя оставшимися.

– Рядовой, займите место.

Майор торопил, и только это заставило оторвать взгляд от двух последних, напомнивших чудовища из сказок скафандров. Сев на жёсткий стул, Тим подражая остальным, сложил руки и поднял глаза на майора.

– Приступим, – не заставил тот себя ждать, – первоначальный курс подготовки космического пехотинца разбит на четыре связанных между собой уровня. Это теоретический, тактический, стратегический и практический. По нормативам на подготовку новобранцев отводится восемь месяцев, спустя которые флот получает специалистов, обладающих навыками владения всеми образцами имеющегося на сегодня оружия и дополнительного оборудования.

Так же имеющих тренажёрные навыки управления боевой космической и атмосферной техникой. Кроме того, прошедшие курс новобранцы сдают зачёт готовности на примерах проводимых ранее операций. Сдавшие зачёт подтверждают способность заменить младший комсостав, самостоятельно планировать и осуществлять автономное управление подразделениями малой численности в русле тактических и стратегических задач.

Переведя дыхание, майор-инструктор, сидящий к ним лицом на таком же стуле, скрестил на груди руки и осмотрел новобранцев.

– К сожалению, о том, что сейчас слышали, можете забыть, – продолжил он, – в связи с известными событиями на вашу подготовку мне отвели неделю, максимум – полторы. Далее, кого-то уже, а кого-то по окончании занятий распределят по подразделениям, где в грядущих схватках вам и придётся на практике закрепить полученный здесь материал. От себя добавлю. Мы в контролируемом Сурийцами секторе космоса. Крейсер потерял ход и не в состоянии покинуть систему. Новобранцы из технических служб знают, что обе стыковочные платформы разбиты, и подвести под крейсер буксир без длительного ремонта не представляется возможным. Время, увы, работает против нас. Все мы знаем, что пехотные гурты, первейшая задача которых – оборона корабля от проникших на борт абордажных партий – понесли потери. Восполнить их не представляется возможным, и капитан принял решение ввести в их состав взаимозаменяемых членов экипажа. Не все из вас оказались здесь по своей воле, но повторный абордаж крейсера практически неизбежен. Не мне вам напоминать, что корабль – наш дом и отстоять его – долг каждого из нас. То время, что противник даст нам на подготовку, я требую от каждого из вас максимальной отдачи в изучении нового дела. Готовить буду исключительно в теоретической плоскости. Дать успею мало, но самое необходимое для выживания и взаимодействия в подразделениях изучить, надеюсь, успеем. Основной упор сделаем на насущное, а именно – на обороне корабля класса «Крейсер», но вскользь изучим и иные виды ведения боевых действий. Если есть вопросы или возражения, то самое время их озвучить.

Выждав несколько секунд, майор-инструктор поднялся со стула.

– Тогда приступим. Начнём с оружейных систем и набора минимального списка амуниции.

***

К вечеру голова гудела от обилия полученной информации. Шагая в расположение гурта, Тим пытался разложить по полкам тот хаос, что творился сейчас в голове. Он даже не предполагал, сколько должен знать и уметь простой пехотинец.

Вошёл в отсек, наткнулся на сержанта. Экономя жалование, Тим принял «смирно» и начал доклад, но сержант прервал взмахом руки.

– Запомни, – сказал он, – в условиях работы всё, как я говорил. В условиях отдыха вся эта официальная срань, по крайней мере среди своих, не нужна. К офицерам это, само собой, не относится, перед ними ты даже во сне – отличник службы: бодр, смел и готов по первому зову сложить буйную голову. Понял меня?

– Так точно.

–Понял меня? – с нажимом повторил сержант.

– Понял, – ожидая подвоха, ответил Тим.

Подвоха не оказалось. Сержант указал на стол, где давно поужинавшее отделение оставило ему контейнер с пищей. Ужин остыл, но такую мелочь даже не заметил. Сержант присел рядом и, пока Тим работал вилкой, расспрашивал о занятиях.

– Где душевая, знаешь, – сказал он, когда с пищей было покончено, – ручника у тебя нет?

– Нет.

Тим слышал: ручник – носимый на запястье прибор, используемый как идентификатор личности и имеющий множество функций.

– Отделение в ночь заступает, утром тебя толкнут, я распорядился. Пайку возьмёшь в резерве, – указал он на шкафчик, где вернувшихся с дежурств и желающих подкрепиться ждали коробки сухого пайка, – к майору не опаздывать. Всё. В душ и отбился.

Предельно загруженные дни мелькали перед глазами. Как и обещал, майор-инструктор максимально грузил их информацией. Словно губка, новобранцы впитывали монологи о принципах действия оружия, о разновидности доступного вооружения и амуниции. Майор доступно, часто на примерах, объяснял, как действовать и чем пользоваться в тех или иных ситуациях. Вдалбливал тактику наступательных и оборонительных действий.

Перемежая монологи вопросами по пройденному материалу, возвращался обратно, если видел, что усвоено неверно. Список затронутых тем ширился от занятия к занятию.

Выбор режимов огня, регулировка силы заряда. Выбор и обустройство позиций, минирование подходов и скрытное передвижение. Оборонительный и наступательный бой, на открытой местности, в условиях плотной застройки и корабельных палуб. Двойками, тройками, взаимодействие отделений, взводов, гуртов. Дневной бой и ночной. Средства маскировки при наступлении, при отступлении. Подавление скрытых и видимых позиций. Поражение техники и роботизированных комплексов. Бой в открытом космосе, абордажный бой. Наведение и корректировка огня при орбитальной поддержке. Средства связи, их виды и самостоятельная настройка аппаратуры. Эвакуация раненых и многое, многое другое. Перед глазами мелькали схемы и чертежи, карточки стрельб и писанные кровью негласные правила.

Когда майор наконец объявил, что их краткий курс окончен, Тим осознал, что как минимум треть из услышанного не сможет даже вспомнить, но главное, как ему казалось, он усвоил.

Примеряя услышанное на личный опыт, пришёл к заключению, что в ряде предложенных вариантов принцип действий пехоты мало отличен от действий охотников при встрече с самой гнусной тварью Вирона – Харабой.

Что там, что здесь, главное – не подставиться под закупоренный в энергетическую оболочку заряд в одном случае и ядовитую слюну, выстреливаемую приземистым, укутанным в хитиновый панцирь животным в другом. И если в первом случае требовалось обнаружить противника, не попав в поле его зрения, то во втором – не только увидеть первым, но и не оказаться с наветренной стороны. Противник, если не считать огневой завесы, стрелял в то, что смог обнаружить, Хараба помимо зрения обладала фантастическим слухом и обонянием. Где было опасней – только предстояло выяснить.

Практику по стрельбе Тиму устроил Сержант. Конечно, о навыках ведения огня в безвоздушном пространстве речи не было, но на полигоне пострелял от души. После теории практика далась легче, чем думал.

По сложности стрельба из винтовки, где метка прицела заранее покажет точку удара, и метание камней с верёвки из ворса домашнего Савара, где помимо силы броска приходилось учесть силу ветра и скорость жертвы, винтовка явно проигрывала. В метании камней всё было сложно. Винтовка дала дальность, скорострельность и смертоносность. Уже на третий час практики Тим под аккомпанемент грохота и вспышек, перебегая от укрытия к укрытию, смог поразить большую половину возникающих тут и там голографических образов. Те, что представали в рост или наполовину, поразил все, с теми, что лежали или высовывались из-за укрытий, было сложней, но Тим уже не сомневался, что и эта наука ему поддастся.

***

То место, где впервые увидел Марина, сейчас выглядело по-другому. Шлюзовую палубу залил яркий свет, контейнеры и штабеля грузов, виденные в тот день, убрали. На их месте в длинные шеренги построился свободный от вахт экипаж. Стоя в конце первой, выделяясь новизной повседневной формы, Тим, как и все, ждал появления капитана.

– Капитан на палубе, – разнеслось наконец под сводами, и гул голосов мгновенно стих.

Скосив взгляд, Тим смотрел, как с площадки грузовых лифтов сходят трое одетых в строгую чёрную форму и направляются к строю из девятисот мужчин и женщин. Капитана определил сразу. Походка, осанка, зрелый возраст невысокого, совершенно седого человека сами за себя говорили, кто здесь главный. Пройдя до середины строя, капитан и оба старпома остановились против створов третьего шлюза, повернулись лицом к шеренгам.

– Воины Сайдона.

Твердый, ударивший из динамиков голос капитана невольно принудил расправить плечи.

– Теперь я открыто могу сообщить. Флоты союзов Сайдона и Вельстова ведут совместные действия против Сурийцев. Мы с вами стали участниками первой битвы этой войны. Эскадра перехватила Сурийский конвой в точке формирования. В результате захвачены одиннадцать транспортов и два эсминца эскорта. Силами трёх крейсеров, двух эсминцев и орудийной платформы противник контратаковал, но, потеряв платформу и крейсер, трусливо бежал из системы. Мы не потеряли корабли, но мы потеряли родных и близких. Только наша семья, – поднял он голову и медленно обвёл взглядом застывшие шеренги, – потеряла двести тридцать бесценных жизней.

Капитан низко склонил голову. Стоявшие за его спиной сделали то же. Головы склонили и застывшие шеренги, отдавая дань погибшим членам экипажа.

– За каждого из них, – продолжил капитан, – мы жестоко ответим. Позже. Сейчас я пришёл с плохой вестью. Шпионы доложили, что на орбите Сурии сформированы и вот-вот стартуют две полноценные эскадры. Совсем скоро как минимум одна из них будет здесь. Восстановить главный ходовой двигатель мы не успели. Пришедший с нами буксир помочь нам, увы, не может. В связи с этим всем, кто не входит в первое боевое расписание, крейсер приказываю покинуть. Эвакуация объявлена. Оставшимся на борту помнить: мы здесь не одни и есть, кому за нас постоять. У нас нет хода, но есть много ракет. В крайнем случае, обороняться будем на палубах, и уверен, всем понятно – это единственный способ сохранить наш корабль и дом.

***

– Нет…, нет, – холодея, Тим ткнул пальцем в активную проекцию лифтовых шахт крейсера.

В отчаянии развёл пальцы, стараясь раскрыть двери застрявшей кабины, но та окончательно перестала реагировать на команды управляющего центра. Операторскую огласил вздох отчаяния. Словно в ответ, столб шахты вышедшего из строя лифта полностью сменил цвет на красный.

– Доигрался, – вполголоса сквозь зубы ругал себя Тим, – говорили ведь: никуда не лезь, ничего не трогай.

Откинувшись на спинку кресла, с досадой уставился на пульсирующую красным голографическую шахту.

С момента эвакуации основной части экипажа минуло шесть суток. Тим постепенно втягивался в будни службы. Из огромного вороха полученной информации пока удалось усвоить лишь крохи. Всё было настолько ново, что без реальной практики он мало что понимал. Пока лишь старался вникнуть, но точно знал, что рано или поздно он будет во всём этом как дома. Осталось прожить эти месяцы, освоиться, осмотреться и тогда уже понять, поможет ли его нынешнее положение исполнению собственных целей.

К обороне, по его мнению, готовились не долго. В тонкости Тима не посвящали, но как понял сам, за каждым гуртом закрепили отдельный сектор крейсера. Ждали абордажные партии и поскольку где ударят, никто не знал, их работа свелась к устройству засад в местах, куда по конструктивным особенностям корабля противник неминуемо должен выйти.

Гурт, насчитывающий сто восемьдесят бойцов, разбитых на шесть взводов по тридцать пехотинцев, повзводно распределили по уровням сектора. В свою очередь, каждый взвод, разбившись на отделения, держал ту или иную часть сектора. Под руководством Скарта отделение обустроило отведенные им позиции, распределили сектора огня, и потянулось время ожидания.

Не первый раз Тим думал, насколько в этом мире просто и быстро меняется статус и отношение. Он уже знал, что его случай редкий, но не первый и в ряды по сути семейного клана, коим являлся экипаж крейсера, со стороны и без протекции уже заходили.

И хоть иногда смотрели на него свысока, хоть не на каждый вопрос давали ответ, но в сравнении с недавним прошлым настало время благоденствия. Задушевные беседы с ним не вели, но, если он говорил, его слушали, сами же говорили при нём открыто.

Слыша, о чём говорят вокруг, Тим понял: их оставили на растерзание. Все знали, что оставшиеся в системе три крейсера, пять эсминцев и покалеченный, прошедший модернизацию грузовик будут один на один с третью Сурийского флота. Оптимизма сие не внушало, но, видя уверенность на лицах солдат и офицеров, Тим верил, что помощь придёт быстро.

Вахты несли в порядке очереди, свободного времени было много, и уже на третьи сутки, сдав пост, Тим обратился к сержанту.

– Запрещать не буду, – пошёл тот навстречу просьбе, – но учти: находиться не далее, чем в двадцати минутах, по вызову сразу сюда.

– Есть.

– Смотреть – не значит трогать, – инструктировал Скарт, – не дай бог тронешь то, чего трогать не надо – я тебя сожру со всеми твоими отходами. Услышал?

– Так точно.

Облазил всё, до чего смог дотянуться. Аварийное освещение крейсера работало, тусклая пустота отсеков сопровождала Тима на всём протяжении знакомства с крейсером. Легенды Вирона, которые Тим сотнями слышал дома, оказались чистейшей правдой.

Блуждая по крейсеру, по мерцающим системами наведения орудийным палубам, по пустынным жилым блокам и каютам экипажа. Гулко шагая по техническим отсекам, заставленным переливающим индикацией оборудованием, Тим вынужден был признать, что истории старейшин о древней технике очень точно сохранили описание внешности и функционала того или иного оборудования.

Проведённое в этом мире время заметно расширило кругозор. Тим уже не смотрел по сторонам с открытым от восхищения ртом. Интересно – да, где-то понятно, где-то нет, где-то даже захватывающе, но ровно до момента, пока не наткнулся на рабочее место техника—оператора. Внимание привлёк объёмный голографический пульт. Решил попробовать, и несколько минут лифты правого борта катались вверх-вниз, повинуясь его командам.

Закончилось плачевно: древний механизм начал отказывать. Глядя, как один за другим столбы лифтовых шахт меняют зелёный цвет на неисправный красный, Тим чувствовал, как по спине ползёт холодок. Стоило шахтам правого борта сменить цвет, как управляющая схема-проекция погасла, оставив Тима среди голых стен с нелепо торчащим в центре креслом оператора.

«Сожру со всеми отходами» всплыло в памяти напутствие сержанта. Соображая, каким бы образом приуменьшить свою вину, выбрался из кресла.

Сигнал сбора услышал, подходя к позициям. Точку, указанную отделению для засады, бойцы звали перекрёстком. Здесь сходились как ведущая сквозь крейсер магистраль правого борта, так и выходы с жилых и технических палуб. Здесь было много выгодных для обороны позиций. Тим выбрал бы не ту, которая досталась, но спорить он не решился.

На месте была только Салима. Пока противник не появился в системе, на позициях дежурили по одному. Салиме искренне обрадовался, она пока была единственной, кому мог хоть как—то доверять.

– Ещё кто-нибудь знает? – спросила она, дослушав.

– Ты и я.

– И офицер на мостике, – добавила она, – зачем ты туда полез?

– Так получилось, – не стал он оправдываться, – кому я должен доложить, сержанту?

– Думаю, он уже в курсе. Ладно, – закрыла Салима тему – сделал, сделал, – ты сейчас не об этом думай.

– А о чём мне сейчас думать?

– О том, что объявлен сбор, а это значит, что Сурийская эскадра прибыла в систему. Думай, как уцелеть, потому что в пекло за тобой никто не полезет, а первым туда отправят сам угадай, кого. Я уже сказала, почему ты в гурте. Надеяться здесь можешь только на себя.

– А на тебя? – вскинулся было Тим, но, напоровшись на взгляд Салимы, осёкся.

– Разве я что-то тебе должна?

– Нет, – ответил Тим.

Чувствуя, как растёт досада, он понял, что напрасно надеялся приобрести в лице Салимы если не друга, то товарища. Тим уже в который раз упрекнул себя за то, что все ещё воспринимает мир теми, старыми о нём понятиями.

– Тогда для чего я прошёл курсы, зачем сержант водил на полигон, стрелять учил? – всё ещё на что-то надеясь, спросил он.

– Чтобы в нужный момент ты смог выстрелить. Все мы знаем…

Она не договорила. На перекрёстке, позёвывая и всем видом выказывая сожаление о прерванном сне, показались сёстры. Следом подтянулись все остальные.

– Сурийская эскадра замечена на окраине системы, – сообщил Скарт, – скоро будут здесь.

– Сколько их? – спросил Эйшор, угрюмого вида сорокалетний блондин, державшийся, как заметил Тим, в основном особняком.

– Нам хватит.

– Так сколько? – настаивал Эйшор.

– Восемнадцать единиц.

– Хал, – выругался Эйшор, – что за посуда?

– Вот хочешь – верь, хочешь – нет, – насупился сержант, – но, даже зная, что сиятельный Эйшор Брум изволит прозябать в нашем гурте, командование Сайдона осмелилось не довести до нас данные классификации Сурийской эскадры.

– У нас здесь девять боевых единиц, – пропустив монолог сержанта мимо ушей, озвучил Эйшор расклад, – семь, – поправился он, учтя недееспособность собственного крейсера и наполовину оставленного экипажем грузовика, – плюс шесть вспомогательных. Против восемнадцати. Всё плохо, – вынес он вердикт, – может, обнадёжишь чем, а, сержант?

– Обнадёжу, – потёр сержант подбородок, – чтобы у нас появился хоть какой-то шанс, Сурийцы как минимум должны подойти к месту гибели их каравана.

– Отсюда поподробней, – оживился Эйшор.

– Конкретики нет, – отрезал сержант, – только слухи. Всем облачиться в костюмы, – закончил он разговор.