Текст книги "Во льдах Никарагуа"
Автор книги: Виктор Джин
Жанр:
Прочие приключения
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
Быстро открываю глаза, почувствовав движение в комнате. Бросаю взгляд в угол, к двери, заметив вертикальную полоску света. Дверь тихонько закрылась, и я понял, что кто-то стоит внутри.
Силуэт отделился из мрака мягкими шагами. Блеснули черные контуры обнаженного тела, донесся знакомый запах пышных волос.
Женщина встала перед матрасом черной статуей. Полированная и подтянутая, напоминая высокую африканку – с широкими и элегантными, как у сенегалки, плечами. Тусклый свет очерчивал длинные ноги и крепкие бедра.
Я подвинулся, и женщина устроилась рядом, спиной ко мне. Мы молча лежали в горячем влажном мраке, пропитанном нотками лавандового мыла.
Мягко провожу пальцами по коже – она вздрагивает. Следую вдоль косточек позвоночника, линий лопаток, рисуя невидимые линии.
Йоа казалась дикой кошкой, никогда не знавшей нежности. Не испытавшей мужского прикосновения, настоящего мужского прикосновения.
Дотрагиваюсь губами хрупкого плеча, втягиваю аромат. Ни с чем не сравнимый аромат. Касаюсь носом липкой тьмы волос.
Заключаю хрупкое тело в тесное объятие, и мулатка издает тихий стон. Она вздрагивает, постепенно тая от ласки. Чувствую, как биение ее сердца сливается с моим.
Это был слишком волшебный момент, чтобы проявить спешку. Ведь ей стоило столько усилий довериться, открыться. Все эти дни она колебалась – я видел это, а она замечала, что я вижу. И сейчас мы оба жаждали продолжения, страсти, поцелуев, но довольствовались теплыми объятиями.
* * *
На рассвете раздался шум и крики. Быстро надеваю шорты и бегу в гостиную, по пути схватив молоток.
По улице движется толпа с черно-красными флагами, стучат барабаны. Гигантская людская сороконожка притормаживает у баррикад, перелезая и просачиваясь через них.
Толпа студентов, крестьян и индейцев-работяг с окраин Леона направляется к центральному парку. Голосят, свистят, взрывают петарды. В воздух летят огни ракетниц.
Из своей комнаты выбежала Йоа, босиком, в халате. Встала рядом, выглядывая в окно. Затем с тревогой посмотрела на меня:
– Но пуэдэс бьяхар, сегодня опасно ехать.
Весь день улицы кипели от жары, шума и демонстрантов44
Вы спросите, почему в Никарагуа такая жопа? На этот вопрос еще в 1846 году замечательно ответил племянник Наполеона малыш Луи, позднее Наполеон III, – чувак с крутыми усами и бородой. Вот что он писал про строительство никарагуанского канала: «Так же как Константинополь был центром античного мира, так и город Леон или, скорее, Масая станет центром мира нового. И если полоска земли, отделяющая два никарагуанских озера от Тихого океана, будет перерезана, Масая будет владычествовать над всем побережьем Северной и Южной Америки… Государство Никарагуа может стать даже лучшим, чем Константинополь, маршрутом для великой мировой торговли».
Англо-саксонская элита не могла позволить этому случиться. В 1914 году США оккупировали Никарагуа и принудили заключить издевательский договор, согласно которому страна предоставляла американцам вечное право на строительство и эксплуатацию канала. США также могли создавать базы ВМФ в любом удобном для себя месте. Даже в сенате США этот договор называли «бандитским».
В то время маринэрос активно занимались экономическим пиратством. Позже американский генерал Батлер поведал, как огнем и мечом продвигал интересы США: в 1909-1912-х он расчистил Никарагуа для банкиров и «изнасиловал полдюжины центральноамериканских республик ради прибылей Уолл-стрит». Американцы также совершили рейды на Гаити и Кубу, а еще в Мексику и Доминиканскую Республику – в 1914 и 1916 годах. Затем была очередь Китая.
Свою исповедь он подытоживает так: «Я был рэкетиром и гангстером капитализма… и мог бы дать Аль Капоне пару полезных советов. Самое большее, он орудовал в трех кварталах. Я орудовал на трех континентах».
[Закрыть]. Мы оставались в доме, а я следил за Йоа, пытаясь понять, была ли прошлая ночь реальной. В ее взгляде тоже читались вопросы. Это превратилось в таинственную игру с переглядыванием и нежными улыбками.
Мы совсем позабыли, что происходило снаружи. Никуда не хотелось уезжать. К черту Гондурас, к черту революцию. Какое это имеет значение, когда нас спутали и обволокли невидимые нити. Внутри зреет сладкое предвкушение.
Из всех путешествий больше всего захватывает именно это: магическое сближение двух душ. Да, можно переплыть океан, открыть новый континент, но это – портал в другое измерение, и ты никогда уже не будешь прежним.
Правду говорят, что в трудные времена люди нуждаются в двух вещах: маисовой лепешке, да кусочке магии. И вот сейчас, когда на улицах льется кровь, бьются стекла, а в небо поднимается дым, страх и комки пыли, по нашему дому яркой бабочкой порхала нежность. Способная изменить миропорядок, растопить тот кубический сантиметр льда, который кувыркнет гигантский айсберг.
* * *
Ночью, когда Йоа проникла в мою комнату, я не спал.
ГЛАВА 2. Черный петух
Каждый день Йоа уходила из дома на пару часов по делам. В этот день она вернулась с ребенком. Ниньо с самого начала вел себя скрытно, но он не был застенчив. Мы познакомились поближе и мальчик показал свою армию солдатиков, а я руководил фигуркой дракона.
После этого помог Йоа по хозяйству. Внешне мы не показывали чувств – нам хватало улыбок и взглядов, случайных прикосновений. Иногда, она намеренно касалась под столом моей ноги, а я мог поймать ее на кухне, зажав к стене: тогда мы сладко перешептывались и целовались.
В какой-то момент я стал замечать, что Ниньо наблюдает за нами. Мальчик делал это из своей комнаты или прятался по темным углам дома.
Похоже, его не устраивало мое присутствие – да, он до конца не понимал что между мной и Йоа происходит, но чувствовал, что его мама теперь с кем-то еще.
Остаток дня он не давал нам возможности остаться наедине – капризничал. Йоа опять стала выглядеть обеспокоенной, поникшей, а мучительная жара истощала.
Выловив момент, я усадил ее в кресло и принялся массировать плечи. Шептал успокаивающие слова, чтобы она расслабилась: «делаешь вдох, и на выдохе напряжение уходит; вдох, на выдохе разум опустошается; еще спокойный вдох, и на выдохе мышцы становятся мягкими…».
В этот момент ребенок притащил в гостиную коробку игрушек и вывалил на пол солдатиков с криками: «Дави красных!».
От его резкого возгласа в памяти ожили рыжие тайские муравьи. Я пошел в свою комнату и прилег, пытаясь прийти в себя. Лежа на матрасе, я слышал как Йоа в гостиной объясняет сыну, что тот ведет себя невоспитанно.
После ужина Йоа уложила мальчика спать. Когда она вернулась на кухню, я домывал посуду. Мулатка взяла полотенце и стала вытирать тарелки.
– Не знаю что и делать, – сказала она. – Ниньо, мой славный мальчик, во всем копирует отца.
Она судорожно полировала фарфоровую гладь:
– Тот чересчур строг и помешан на контроле. Представляешь, он время от времени везет мальчика на окраину, и бросает там – чтобы искал дорогу. А сам, спрятавшись, наблюдает. Ниньо как-то пересекал реку, и чуть не утонул!
Йоа отложила тарелку в сторону, и стояла передо мной, поправляя волосы. Она тараторила быстро. Внутри ее приоткрытого рта то и дело мелькал язык, выдавая звучное испанское «эрре».
– Бывший добивается, чтобы сын пошел по его стопам. Служил в тайной полиции. Хотя и знает, как я к этому отношусь, – она вздохнула. – Мы из разных миров55
Йоа из бедной семьи – росла в маленькой асьенде у реки Сан-Хуан. Это река, которая ведет в озеро Никарагуа – там еще водятся акулы. Отец всю жизнь провел в джунглях с партизанским отрядом. Прятался в горах, стараясь выжить. Ел что придется – насекомых и мясо обезьян. Он посвятил свою жизнь войне против гвардейцев, маринэрос, против сомосизма.
Из всех карманных диктаторов США клан Сомосы – самые отмороженные. В 1936 году до власти дорвался Анастасио по кличке Тачо – внук бандита Бернабе Сомоса, – и проклятие разыгралось с новой силой. В бытность Тачо работал в фонде Рокфеллера, занимаясь модернизацией уборных, за что получил прозвище «маршал клоак». Став президентом, он начал репрессии, развил тайную полицию и сеть стукачей, контролировал торговлю оружием, наркотрафик, игорные дома, проституцию и сбор налогов.
Еще Тачо обожал тюрьмы. Восточное крыло своего дворца он переоборудовал в узкие камеры, где можно было только стоять, и откуда каждую ночь звучали вопли. Там же располагался личный зверинец с тиграми, гиенами, крокодилами и анакондами, сами понимаете, для чего. Позже он построил еще и подземную тюрьму.
Однажды отца Йоа ранили в перестрелке. Гвардейцы схватили его и переправили в Манагуа – там он бесследно растворился в одной из тюрем.
Что же касается Тачо – американцы приложили все усилия для обеспечения его безопасности, иначе эта мразь не протянула бы на белом свете и дня. Рузвельт про него сказал: «Он, конечно, сукин сын, но он наш сукин сын».
В 1956 году, здесь, в Леоне, в разгар светских танцев, молодому поэту по имени Ригоберто удалось приблизиться к диктатору и выстрелить в пидора шесть раз. Тачо срочно переправили в госпиталь в Панаме, а президент Эйзенхауэр прислал личного врача. Но несмотря на все старания янки, клоачный изверг издох, и на улице в тот день воцарилась хорошая погода.
[Закрыть].
* * *
Ночью из комнаты Йоа послышались стоны – ее лихорадило. Когда я вошел к ней, то увидел бьеху, склонившуюся у изголовья кровати. Прогнав старуху, я начал выхаживать Йоа – всю ночь делал холодные компрессы, пытаясь сбить температуру. Но ей становилось хуже.
Утром удалось найти доктора. Я узнал в нем того самого гостя, который приходил несколько дней назад. Это был невысокого роста кубинец с троцкистской бородкой, шрамом на щеке и оторванной мочкой уха.
Доктор не стал пожимать мне руку, и не назвал своего имени, но по его поведению я понял, что наше знакомство состоялось. Он вел себя с формально и обращался ко мне в третьем лице:
– Сеньор должен соблюдать эти предписания, – сказал он с «эль»-кающим кубинским акцентом и протянул листок.
Он объяснил, что больной требуются тщательный уход и мясной бульон. Также нужно прочесть молитву и возжечь ветку окоте – произрастающей в округе мексиканской сосны. Мне это показалось ненаучным, но доктор настоял на лечении.
Я проводил кубинца до калитки. Перед тем, как выйти на улицу, тот огляделся по сторонам. И предупредил:
– На улицах беспорядки. Сеньору следует одеться как местному и не брать рюкзак, а то примут за студента. Рекомендую держаться на расстоянии от тех и от других.
Он сухо пожелал удачи:
– Суэрте.
И ушел вверх по улице.
Перечитываю мятый листок, на котором доктор записал текст католической молитвы о здравии. Перевернув его я увидел, что это – агитационная листовка с призывом собраться девятнадцатого июля в центральном парке. А в самом низу синим цветом: эль фуэго сэ йева эн нуэстро корасон, огонь в наших сердцах.
Позади дома находилось подсобное помещение с садовым инвентарем. Там я нашел высокие сапоги и плетеное сомбреро. Накинув драное пончо, я сделался похожим на одного из тех крестьян, из Субтиавы, – бедняцкой окраины Леона. И отправился в сторону рынка.
Выше по улице с лязгом ползал трактор, расчищая баррикады. Ржавым ковшом он скреб по асфальту. Там же стояла полицейская застава, и я двинулся в обход.
Знойный ветер кружил по земле засохшие листья – они метались с места на место, шаркая по асфальту. Листья были настолько сухие, что некоторые крошились прямо на ходу.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
