Текст книги "Уик-энд в деревне"
Автор книги: Виктор Дан
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
– Много времени я дать вам не могу.
– Речь идет о неделе, другой…
– Это можно!
Глава 4. Ее прошлая жизньВ действительности Вероника ездила к матери, чтобы обсудить с ней свой развод и возможность переезда к ней. Однако та задумала выйти замуж за профессора кафедры философии Логуненко из военного училища, где мать работала в бухгалтерии. Профессор уже переселился к ней. Сбылась ее мечта стать профессоршей. Отец не дотянул до профессорского звания. Теперь она пела дифирамбы своему новому мужу, возможно, чтобы оправдать как-то свой поступок в глазах Вероники. Все восторгалась его эрудицией и манерами.
– Василий Аверьянович пишет монографию, ему нужен кабинет…
Вероника не выдержала:
– Зачем ты привела в наш дом этого тайного алкоголика? Раньше он проповедовал марксизм-ленинизм, теперь – американский неопозитивизм.
– Ты несправедлива! Он преподаватель, и передает студентам свои знания, а не убеждения
– Ему нужен кабинет в квартире, которую получил мой отец и на меня, в том числе. Две свои квартиры он оставил, одну дочери, другую бывшей жене. Там его кабинеты!
– Боже! Вероника! – воскликнула мама, театрально заламывая руки и делая ударение на втором слоге в имени дочери. – Ты так изменилась! Стала такой черствой, даже жестокой. У тебя не сложилась жизнь, и ты не можешь простить мне, что я, наконец, обрела покой и семейное счастье…
– Поговорим о твоем покое и счастье через некоторое время. У тебя хоть хватило ума, не прописывать его в своей квартире?!
– Наши чувства выше каких-то меркантильных интересов!
– А из каких интересов ты не поехала с отцом?
– Он не смог удержаться здесь из-за своего характера, который ты, к сожалению, унаследовала…
Вероника прекратила бесплодный разговор. Она поняла главное, на мать нельзя рассчитывать.
Свекор решил вопрос быстро, как и обещал. В министерстве, где она работала экономистом, после заявлений, которые ее попросил написать свекор, появился приказ о ее переводе на завод радиоэлектроники в ее родном городе. Это крупное оборонное предприятие подчинялось другому министерству, поэтому в том министерстве появился соответствующий приказ о приеме с немедленным предоставлением квартиры.
Когда Вероника приехала оформляться, то остановилась в заводской гостинице, а не у матери по двум соображениям. Во-первых, не хотела видеть профессора, во-вторых, это была форма давления на администрацию и профком, чтобы поскорее дали квартиру, так как по министерскому приказу за гостиницу платил завод.
В профкоме ей сказали, что нужно выполнить одну формальность: на ближайшей профсоюзной конференции записать ее на квартирную очередь. Ждать нужно было всего неделю. Вероника успела оформить все документы и пропуск. В пятницу – конференция, а в понедельник она приступает к работе старшим экономистом отдела внедрения новой техники и технологии.
Член профкома, заведующий квартирными делами, предупредил Веронику, чтобы она обязательно присутствовала на конференции.
– Зачем?
– Возможно, будут вопросы, потребуются справки… Короче, заочно такие дела не решаются. Вы уважаете наш коллектив?!
Вероника хотела уважать, поэтому на конференцию пришла. Многофункциональный зал, около тысячи мест только в партере, был забит почти до отказа – норма представительства от подразделений завода как раз и обеспечивала его заполнение.
Повестка дня была длинной, но Вероника не скучала. Первый раз такое сборище дает много полезной информации о предприятии, где тебе предстоит работать. Через три часа народ откровенно заскучал, по рядам зашуршали газеты и журналы…
А вот, наконец, и последний, ее вопрос. На трибуну для сообщения вышел уже знакомый профсоюзно-квартирный босс. Неожиданно долго он читал приказы по двум заинтересованным министерствам, выдержки из жилищного законодательства и коллективного договора. Усталый народ выкриками заставил его прервать объяснения, сформулировать вопрос и вынести на голосование.
Вдруг один из присутствующих, тщедушный мужчина с гривой давно нестриженых седых волос из первых рядов партера, потребовал слова для обсуждения вопроса перед голосованием. Его поддержали еще несколько голосов с мест.
Председательствующий на конференции уступил, и дал три минуты на выступление с места.
Седоволосый повернулся лицом к залу и заговорил, скорее, закричал, так как не дождался, пока ему передадут переносной микрофон:
– Прошло уже пять лет перестройки, а с нами как не считались министерские чиновники, так и не считаются. Люди здесь вкалывают чуть ли не со дня основания завода, в сорок четвертом пустили завод, до того как восстановили крыши на зданиях, чтобы уже через месяц отправить на авиазаводы самолетные радиостанции…
– Ближе к сути дела! – прервал председатель конференции.
– Регламент еще не истек! Так вот, наши труженики десятилетиями ждут квартиру, а тут присылают незаменимого специалиста из Киева и сразу бац, двухкомнатную… Мы эту женщину еще в глаза не видели, а теперь кто-то из коллектива должен подвинуться. Чего ради!
Вмешался кто-то со сцены из президиума:
– Не вводите людей в заблуждение. Она, как и всякий гражданин, имеет право на жилье, и свои десять лет уже подождала. Потом, она получает квартиру из фонда директора и на очередь это не влияет…
– Ни один из нашего коллектива, оказывается, недостоин получить жилье из директорского фонда! Министерство распоряжается им, как хочет! – с новой силой закричал смутьян.
В президиуме поднялся директор и взял в руки микрофон. Зал моментально притих:
– Прошу вас прекратить пустые дискуссии! Директорский фонд формируется по согласованию с министерством. Нам обещали компенсацию через смету на жилищное строительство. Давайте голосовать и идти отдыхать. Завтра многие из присутствующих работают.
– Да мы ее даже не видели! – не сдавался вошедший в раж оратор.
На трибуне, наконец, очнулся член профкома:
– Если вы хотите с ней познакомиться, то она здесь присутствует. Вероника Михайловна, поднимитесь, пожалуйста, чтобы с вами познакомился коллектив, в котором вам предстоит трудиться.
Вероника нехотя поднялась. Сотни мужских и женских голов повернулись в ее сторону. По залу пронесся шелест от вздохов и междометий…
– Все понятно! – раздалось почти рядом.
– Любопытство удовлетворено, теперь голосуем! Кто за? – громко разнеслось из динамиков.
Поднялся редкий лес рук.
– Кто против? Нет таких! Значит, считать голоса не будем. Кто воздержался? Один?!
Оратор воздержался из принципа. Председатель закрыл конференцию. Все дружно поднялись и поспешили на выход. Вероника осталась сидеть, чтобы выйти последней. Ее щеки пылали от взглядов: то укромных, а то и нахальных…
В отделе Веронику приняли сначала настороженно. Но она так быстро вошла в рабочий режим, что через неделю начальник отдела Миненко стал приглашать ее с собой на все совещания по плану технического перевооружения, где она отвечала за показатели эффективности. Перестроечный лозунг самофинансирования затронул и оборонную отрасль, где до этого на все расчеты экономического эффекта смотрели как на формальность. Теперь же защита плана по прибыли в министерстве значительно осложнилась. Нужен был профессиональный подход, и Вероника вполне отвечала этим требованиям.
Когда пришло время ехать в министерство для защиты показателей, главный технолог Артем Афанасьевич Труш включил Веронику в состав бригады, которую он сам возглавлял.
Веронике главный технолог нравился, хотя внешностью обладал рядовой. Нравился остроумной речью, демократичным стилем управления и, безусловно, энциклопедическими знаниями в своей области. Об этом можно было судить по тому, как он обсуждал технические тонкости с учеными из отраслевого НИИ или цеховыми технологами.
Командировка в столицу прошла блестяще. Им удалось защитить свои предложения с первого же захода. Вероника еще при подготовке проверила собственноручно расчеты технико-экономических показателей по каждому пункту плана, что позволило ей уверенно отстоять каждую цифру.
Конечно, немаловажным аргументом послужила и ее внешность. Министерские чиновники волновались и дико потели в ее присутствии, когда она проводила предварительное согласование документа с техническими специалистами. Миненко уныло бродил за ней по кабинетам в качестве «портфеленосителя». Почти на все вопросы отвечала она, потому что помнила многостраничный документ наизусть. Хотя технические детали она могла и не знать, зато отлично знала различие структуры издержек существующей и новой технологии.
Вечером в номер министерской гостиницы, где жила Вероника, постучал Труш. Его поселили в люкс на третьем этаже. Он не поленился подняться на пятый этаж, хотя вполне мог позвонить. Целью его визита было пригласить Веронику на ужин в ресторан.
– Вы успели поужинать? – спросил Труш.
– Еще нет, но это не проблема. Вечером я ем очень мало.
– Тогда я приглашаю вас на ужин. Можно в номере, а можно в ресторане. На ваш выбор.
– Номер исключается, а стакан кефира и булочка слишком ничтожный повод для посещения ресторана.
– Шампанское, черную икру и фрукты в буфете не подают.
– Что за повод для праздника?
– Для меня сегодняшняя защита была юбилейной, десятой. Процедура усложняется с каждым годом, но я не помню столь молниеносного и блестящего успеха. С полным основанием успех этот нужно отнести на ваш счет.
– О! Вы слишком преувеличиваете мою скромную роль…
– Нет, не преувеличиваю. Даже Миненко подтвердил мой вывод, правда, косвенно.
– В самом деле?! Он целый день скрежетал зубами и останавливал меня. Я, грешным делом, подумала, что он меня выпрет из отдела после окончания командировки…
– Может! Он всерьез испугался, что вы в состоянии его подсидеть и уже проводил, так сказать, зондирование…
– Это он напрасно! С его-то заслугами перед страной и предприятием быть столь мнительным.
– Значит, у него занижена самооценка, хотя и не намного от истинного довольно низкого уровня. Мне не нравится его стиль работы. Чиновник, механически обобщающий с ошибками предложения цехов и служб. Никаких попыток, если не участвовать в выработке, то хотя бы поддержать нашу стратегическую линию в технической политике…
– Вы предлагаете обсудить эту самую линию за бокалом шампанского?!
– Нет! Что вы! Это я к слову. Знаете, у кого что болит…
– Тогда будем обсуждать ваши болезни, так как я, слава Богу, вполне здорова…
– Нет! Отвечайте серьезно и по существу! Вы согласны поужинать со мной в ресторане чисто по-дружески?
– Когда начальник предлагает дружбу, грех отказываться!
– Действительно! Предлагал бы он любовь, другое дело, можно и отказать! Особенно, если он лысый и старый…
– И, тем более, женатый…
– Разве это недостаток?
– Для одинокой женщины – решающий!
– Так я ожидаю вас в холле!
– Мне нужно пять минут…
– Физического времени или женского?
– Естественно, женского!
В ресторане, когда был сделан заказ и возобновился разговор, Вероника почему-то ожидала от собеседника жалоб на семейную жизнь. Может, потому что жена Труша имела репутацию скандальной женщины. Вероника еще не видела ее, хотя руководимая женой лаборатория относилась к службе главного технолога. На совещания, которые проводил муж, жена посылала своего заместителя, пожилого полусонного на вид мужчину со следами химических ожогов на руках. Такая демонстрация не сказывалась на репутации Труша. Мало ли кто женат на вздорной бабе!
Труш не обмолвился ни словом о своей суровой мужской доле, а поинтересовался, где Вероника работала раньше, что так быстро освоилась на новом месте.
– В министерстве, где я работала, есть приборный главк, а я была куратором как раз планов технического перевооружения. У них даже элементная база совпадает с вашей…
– Тогда я знаю это министерство. Что же заставило вас покинуть столицу и вернуться в нашу провинцию?
– Есть же разница между родиной и просто провинцией! А если откровенно, то семейная катастрофа. Свекор помог получить перевод…
Так Вероника невольно заговорила первой о своей личной жизни.
– Красавина – фамилия по мужу?
– Фамилия мужа Соловьев.
– Тогда я знаю вашего свекра. Как тесен мир!
– Может быть, поменяемся ролями и я задам несколько вопросов, чтобы удовлетворить свое женское любопытство. Оно становится нестерпимым…
– Можно! Только не о семейной и личной жизни…
– Вопросы будут о профессиональной карьере. Получается, что вы стали главным технологом в тридцать лет, если уже десять лет возите в министерство планы внедрения новой техники.
– В тридцать один. Год был начальником вашего отдела. До этого технолог, начальник техбюро цеха, параллельно заочная аспирантура. Все очень просто, угадал розу ветров в современной технологии…
– Нужно еще иметь паруса.
– Мне пришлось грести руками и довольно много… Хорошо, жена попалась терпеливая… Выпьем за терпеливых жен!
– Не могу поддержать этот чисто мужской тост, тем более что я оказалась нетерпеливой…
– Не дождались, пока к мужу придет успех?!
– Ждать не нужно было, он все получил по наследству и сразу, но, как оказалось, не для меня.
– Поразительно!
Он не продолжил, а она не стала уточнять, что его поразило. Заиграл оркестр.
– Вы разрешите пригласить вас на танец.
– Возможно, но не сейчас! Если не настаиваете.
– Ни в коем случае, я терпелив…
Но им не пришлось танцевать. В зал гостиничного ресторана ввалился взъерошенный Миненко и пустился вдоль столиков, явно кого-то разыскивая.
А выслеживал он понятно кого. Труш вынуждено, судя по недовольному выражению лица, пригласил его сесть за их стол.
Миненко заказал бутылку водки и много еды. Как он сказал, в расчете на всех. Вечер был испорчен, хотя Вероника ничего особенного и не ожидала…
Спустя несколько дней в отдел влетела дама с очень строгим лицом, поискала газами, увидела Веронику и уставилась на нее. Потом прямо от порога выдала на весь отдел:
– Так это, очевидно, вы и есть пресловутая Красавина?!
Вероника от неожиданности на секунду опустила глаза на стол. Перед взглядом отчеканилась страница, на которой всегда был раскрыт заводской телефонный справочник. Из-за требований режима секретности в справочнике отсутствовали названия отделов и должностей. Подразделение Соколенко, ниже фамилии. Все знают, что это бухгалтерия. Подразделение Литвинова – плановый отдел. На этой же странице было подразделение Страшко. Вероника даже не знала мужчина это или женщина…
Вероника поднялась из-за стола, пусть она рассмотрит получше. Сотрудники и сотрудницы застыли за столами в ожидании скандала. Миненко на месте не было.
Глаза Вероники загорелись озорством. Она ткнула пальцем в справочник и громко спросила:
– А вы, очевидно, Страшко? Я здесь недавно и еще не успела познакомиться со всеми.
– Моя фамилия Труш! Запомни это крепко, красавица!
– Я боюсь, когда снятся кошмары.
Все присутствующие покатились от неудержимого смеха.
– Будут тебе кошмары наяву! – дама вылетела за дверь с перекошенным от злости лицом.
Через неделю Веронику вызвал заместитель директора завода по кадрам. Никаких намеков о причине секретарь директора не сообщила. Миненко, подлый интриган, прятал глаза, когда Вероника доложила ему о вызове. Не зря говорят, бойся того, кто тебя боится. Не было никаких сомнений, что это он нажужжал жене Труша и еще неизвестно кому бог весть что.
Кадровик вручил Веронике приказ о переводе в цех микросборок на должность начальника планово-экономического бюро. Красиво убирают, с повышением в должности и заработной плате.
– Хоть это и повышение, но, в связи с изменением места работы, от вас требуется личное заявление.
– Все так неожиданно! – Вероника действительно не знала: радоваться или огорчаться.
– Да. Работаете вы недавно, но отзывы о вашей работе самые благоприятные. Ваш начальник отдела высказал сожаление, что теряет такого ценного работника, но не может закрыть перспективы вашего роста. А здесь как раз начальник бюро ушла на пенсию. Более достойной кандидатуры нам не найти…
Веронике оставалось только поблагодарить за доверие.
Она пришла в цех, где многих, с кем придется работать, уже знала. Технологи, экономисты, нормировщики и диспетчеры снабжали ее исходными данными для расчетов экономического эффекта по цеху микросборок. Это были в основном приятные люди. Смущало одно: у начальника цеха была репутация самодура, а ей под его руководством работать.
Сначала все шло нормально. С работой она справлялась, все узнали ее острый язык и говорили только комплименты, тем более, она их заслуживала. Потом началась история с Федором.
Высокий, добродушный начальник технологического бюро их цеха был закоренелым холостяком. Федор Петренко считался завидным женихом. Отдельная квартира, машина, без вредных привычек, покладистый характер, приличная зарплата… Идеальные параметры для брачного объявления. Многие молоденькие монтажницы и женщины с опытом безуспешно пытались его заарканить.
Даже в постели, куда его затаскивали самые настойчивые и изобретательные, он не терял головы и соблюдал бдительность.
– Байстрюк – брак холостяка! Я как технолог не должен допускать брака, – любил говаривать Федор, в ответ на шуточные вопросы о том, сколько у него внебрачных детей.
Внимание женщин настолько избаловало Федора, что он никогда не ухаживал и не добивался женщин. Женщины добивались его.
Вероника была первой женщиной, из-за которой Федор потерял голову у всех на глазах. Вероника ответила на его чувства не сразу, хотя сразу выделила этого мужчину из толпы тех, кто добивался ее внимания. Ее осторожность была объяснима. У нее был опыт брака по большой любви, который распался через двенадцать лет. Она осталась с дочерью и опустошенной душой.
Федор возродил у нее надежду. В цехе и на заводе говорили о близкой свадьбе. Некоторые самые нетерпеливые уже заранее поздравляли. Возможно не из-за нетерпения, а из-за желания получить подтверждение слухов из первых рук. Но ожидание счастья опять завершилось крахом.
Все недоумевали и терялись в догадках о причинах размолвки. Причина была в ее характере. Федор привел Веронику к своей маме: показать и попросить благословения.
Одинокая женщина души не чаяла в своем сыне. Она была причиной того, что сын не женился до сорока лет.
Ужин прошел в чопорной обстановке. Вероника чувствовала себя в дурацком положении, пыталась шутить, но ее юмор отметался будущей свекровью с порога.
Федор при матери вел себя так, словно они с Вероникой неделю как познакомились. А на самом деле они спали вместе больше двух месяцев…
На следующий день после визита, Федор встретил Веронику, как всегда, по пути на работу. Он молчал, и она не выдержала:
– Ну и что сказала твоя мама обо мне?
Федор замялся, потом пролепетал неуверенно:
– Сказала, что ты слишком красива!
– В каком смысле? Для кого слишком красива? Для тебя?
– Чего ты так завелась?! Ты смотришь на себя в зеркало, хоть иногда?! Она считает, что ты не для меня, что не смогу я тебя надолго задержать рядом с собой… Просто, у тебя сейчас ситуация…
– Да! Ситуация у меня безнадежная! Хотя красота не вечна, будет и на моей улице праздник… А сейчас уйди!
У Вероники были готовы брызнуть слезы, и она не хотела, чтобы он увидел.
– Ну что ты?! Зачем так? Пройдет время, она свыкнется с мыслью…
К Веронике возвращалось самообладание:
– Сколько же я должна подождать?
– Трудно сказать! Мама очень тяжелый человек…
– А что нам мешает пожениться сейчас? Не на что жить или негде жить?
– Понимаешь, нам будет хорошо вдвоем, а она останется одинокой. Всю жизнь, она внушала мне мысль, что жен может быть много, а мать одна! Не обижайся, но я с ней согласен.
– Положим, жены у тебя в сорок лет нет и, думаю, не будет. По крайней мере, это буду не я! Все! Извини, мне в другую сторону…
Вероника повернула в переулок, чтобы выйти на параллельную улицу. Главное, он не сделал даже попытки ее удержать. Вывод: время ему нужно, чтобы тихо уйти…
Соперницы воспользовались ситуацией и пустили слух, что Федор узнал о чем-то неблаговидном в прошлом Вероники. Не трудно догадаться, о чем была речь. Через некоторое время последовало предложение от начальника цеха провести с ним отпуск в Сочи. Он был женат.
Вероника ответила ему в таких выражениях, что он ее люто возненавидел. Красивая и независимая, она рано научилась осаживать мужчин. Она не стала читать мораль и уверять в своей порядочности. Просто высказалась, что думает о его сексуальной привлекательности и мужских достоинствах…
Осенью, это было в прошлом году, она решила пойти на вечерние курсы бухгалтеров. И, как оказалось, вовремя.
Над заводом нависла реальная угроза лишиться оборонных заказов. Приборы системы управления межконтинентальных баллистических ракет были больше не нужны. Класс ракет, для которых они предназначались, подлежал уничтожению по договору с американцами.
Деньги в оплату курсов нелегко было выкроить из семейного бюджета, серьезно потрепанного стремительной инфляцией. Чтобы свести концы с концами она выгодно продала золотые сережки с рубинами – подарок свекра. Они ей никогда не нравились. Дочери они тоже не шли, да и рано ей было носить такие серьги.
Вероника не сомневалась, что первой кандидатурой на сокращение будет она. Закон ее не защитит – дочери уже исполнилось двенадцать лет, стаж работы на заводе и в отрасли небольшой. А еще она нажила врага в лице начальника цеха. Он-то и будут формировать списки.
В феврале угроза увольнения обрела черты приказа директора, требовавшего от подразделений урезание штатных расписаний на четверть в течение квартала.
Бухгалтерские курсы были организованы частной фирмой «Ноев Ковчег». Выпускникам она выдавала талон, гарантирующий трудоустройство этой же фирмой. Вероника слышала от «сокурсниц», что гарантия в данном случае – чистая фикция. Если вы отказались от трех даже нелепейших предложений, то гарантия аннулируется, поэтому она решила сразу запросить услугу с оплатой.
Девушка после оформления заказа направила Веронику к директору, который лично вел картотеку вакансий на бухгалтерские и финансово-экономические должности.
Директор, почти не поднимая головы, подал ей список предложений. Он был внушительным, что ее обрадовало. Одно ее расстраивало. Где была хорошее место: известная фирма, хорошая зарплата, – там требовался стаж работы главным бухгалтером.
Список был бесконечным, в кабинете жарко, и Вероника попросила разрешения снять свою каракулевую шубу. Сам директор, молодой чернявый парень щуплого сложения, сидел без пиджака, в белоснежной рубашке с галстуком. Директор разрешил кивком и занялся очередной кандидатшей.
Вероника сняла шубу и шапку и собралась уже вернуться к своему списку, когда увидела широко раскрытые глаза директора – у него буквально отвисла челюсть.
– Не уходите, у меня есть к вам разговор!
Директор в две минуты избавился от другой посетительницы и крикнул секретарю, чтобы никого не впускала в кабинет. Он сел рядом с Вероникой и вкрадчивым голосом заговорил:
– У нас есть клиенты с особыми требованиями. Мы держим их заявки в отдельной картотеке. Как вам нравится такое предложение? – он подал карточку.
Требовался секретарь-референт с блестящими внешними данными в возрасте от двадцати пяти до тридцати и с высшим образованием.
– Меня устроит только работа бухгалтера или экономиста…
– Есть и такие предложения, – директор порылся в сейфе и подал карточку, исчерченную карандашными пометками.
Требовался экономист-аналитик, отлично знающий радиоэлектронное производство, до тридцати лет и с привлекательной внешностью. Оплата – эквивалент ста пятидесяти долларов и выше по договоренности.
Все подходило Веронике. Характер работы, зарплата, которая выше заводской почти в три раза.
– Мне, возможно, подойдет, – сказала она спокойно, чтобы не выдать заинтересованность.
– Сейчас свяжусь с клиентом.
Он снял трубку с радиоудлинителем и набрал номер.
– Привет, Влад! Ну, как? Ты нашел человека на должность экономиста-аналитика?
Вероника не слышала, что отвечают на другом конце.
– Тебе не угодишь! Ты нас замордовал своей переборчивостью… Конечно, не за этим! Есть прекрасная кандидатура… Тридцать шесть… Глупости, лучше раз увидеть… Не бросай трубку, иначе я аннулирую твой заказ… Побеседовать ведь можно… Мне неудобно здесь говорить, много посетителей… Подожди, найду укромное место…
Директор выскочил из кабинета с трубкой около уха. Веронике сделалось неприятно. Она почувствовала себя, словно на невольничьем рынке – сейчас начнут осматривать зубы…
Директор возвратился с довольным видом, появился шанс дорого продать живой товар.
– Вот вам адрес и телефон фирмы «Вектор-плюс». Генеральный директор Ситник Владимир Анатольевич. Вам нужно с ним встретиться для собеседования. О времени договоритесь по телефону. Советую не откладывать на долго. Два-три дня. Больше мы ждать не можем.
– А если я не подойду?
– У вас останется еще две попытки. Придете опять ко мне. Счастлив быть вам полезным, – директор церемонно откланялся и переключился на другую посетительницу.
На следующий день была суббота, но Вероника на всякий случай позвонила на фирму. Директор оказался на месте.
– Кто вы?
– Моя фамилия Красавина. Вам звонили вчера из «Ноева Ковчега» по поводу вакансии экономиста-аналитика…
– А, эти! Когда вы сможете прийти?
– Когда вам будет удобно.
– Давайте покончим с этим сразу. Сейчас можете?
– Смогу через час.
– Годится! Жду вас к двенадцати.
Вероника надела свое черное вязаное платье с белой оторочкой, хорошо облегающее фигуру, короткие ботинки. Для дневного времени выбрала чешскую бижутерию из полудрагоценных камней: бусы, сережки и перстень. Все очень скромно. Примерно так она будет выглядеть в обычные рабочие дни.
На втором этаже и фасаде небольшого старого здания шли ремонтные работы, первый этаж уже эксплуатировался. Вероника спросила у охранника на входе, где кабинет Ситника. Тот показал налево.
На фирме оказалось довольно много людей для субботнего дня. В приемной, точнее, комнате перед кабинетом две девицы сидели за компьютерами.
– Директор занят! – произнесла одна из них, как только Вероника вошла в приемную и не успела даже открыть рот.
– Где я могу подождать?
– Садитесь за тем столом. Он не занят.
Из кабинета слышались голоса: глухой мужской и истерический женский.
Дверь неожиданно распахнулась и с грохотом захлопнулась. Это из кабинета выскочила долговязая девица в сапогах до колен, короткой юбке и прозрачной блузке. Ее лицо было красным, не то от румян, не то от возбуждения. Грубо намалеванные губы сыпали ругательства:
– Козел! Зануда! Псих! Он еще меня вспомнит! За жалкую сотню в месяц еще должна спать с его сволочными дружками…
Долговязая подошла к шкафу и достала свою короткую шубку из искусственного меха. Вероника заметила у нее сзади на ноге спущенную петлю на неприлично тонких для зимы колготках.
Дверь опять отворилась. На пороге стоял высокий, холеный молодой парень с копной густых черных волос, постриженных по моде.
– Вернись в кабинет!
Директор скользнул взглядом по комнате, на секунду задержался на Веронике, потом молча закрыл дверь, когда девица послушно юркнула в кабинет.
Минут через пять она опять вышла уже притихшая, словно побитая.
– Пока! Я еще загляну, – она махнула ручкой компьютерным девушкам и удалилась, шмыгая носом.
Директор открыл дверь и обратился к Веронике:
– Вы ко мне? – спросил он, откровенно разглядывая.
– Да! Я Красавина!
– Раздевайтесь! – сказал он тоном доктора, словно обращался к пациенту на приеме, потом одумался и добавил, – Девушки! Вы, почему не предложили гостье снять шубу! Покажите, где вешалка. Я вас жду!
Он вернулся к себе.
Вероника сняла шубу и шапку, вытащила из волос заколки. Золотой водопад упал ей на плечи.
– Какой чудесный цвет! Лореаль? – спросила одна из девиц.
– Натураль! – ответила Вероника в тон вопроса.
Когда за ней закрылась дверь в кабинет, девица прошипела:
– Задавака!
Директор вскочил с кресла, чтобы встретить Веронику. Усадил ее напротив своего огромного письменного стола. Неизгладимое впечатление произведенное Вероникой отштамповалось на его лице. Это была смесь легкого страха и удивления.
– Эти в «Ковчеге» что-то напутали. С женщиной о возрасте говорить не принято, но, по-моему, они вам приписали лет десять.
– Нет. Все правильно. Летом мне будет тридцать шесть. Моей дочери двенадцать лет.
– Вы замужем?
– Нет! Развелась в позапрошлом году.
– Это хорошо! Извините, хотел сказать, не будет проблем с командировками.
– Часто и надолго ездить не могу.
– Нечасто! И на два-три дня, не больше… Вы знакомы со сметами и калькуляциями? Короче, с разработкой цен на электронные устройства.
– Последнее время только этим и занимаюсь.
– Где, если не секрет?
– На заводе радиоэлектроники.
– Подразделение? Должность?
– Начальник планово-экономического бюро цеха микросборок.
– Этот цех я знаю! Почему уходите?
– Рост зарплаты отстает от инфляции, и я не хочу ждать, пока развалится завод.
– Да! Восьмисотый заказ накрылся!
– Откуда вы знаете?
– Работал немного в КБ завода и слинял, как только разрешили кооперативы. Теперь мы общество с ограниченной ответственностью. У вас есть домашний телефон?
– Да.
– Через пару дней сообщу вам наше решение. Не скрою, мне нужно навести справки и посоветоваться с заместителем. Скорее всего, вы нам подойдете…
– Условия по оплате остаются как в заявке?
– Да. Эквивалент ста пятидесяти долларов по курсу Национального банка на день выплаты.
– А что значит «по договоренности»?
– Ничего особенного! Узнаете, когда мы вас зачислим.
– А все же?!
– Не волнуйтесь! Это касается порядка выплаты зарплаты. Вы лучше скажите, проблем с вашим увольнением не будет?
– Думаю, не будет. У нас сокращение…
– Насколько я знаю, пока только идут разговоры об этом.
– Меня отпустят без проблем, заверяю вас!
– Тогда у меня все! Если у вас нет больше вопросов, я провожу вас.
Он помог Веронике надеть шубу, чем несказанно удивил девиц.
Через неделю Вероника работала на новом месте. Коллеги на прощание подарили портфель для деловых бумаг. В ответ она выставила торт и шампанское.
Следователю Гречке Вероника рассказала не все. Зачем ему ее душевные переживания. Он больше интересовался мотивами поступков и решений.
– Как вы познакомились с Луневым.
– Приехала в Песчаное на свидание с Владом. Решила стать его любовницей.
– Он вас принуждал к этому?
– Жизнь принуждала. А он очень мило ухаживал за мной…
– Моральный аспект такой связи вас не волновал? Он ведь был женат!
– Нет! Не волновал! Он спал со многими. Одной больше, одной меньше! Я не собиралась разбивать семью…
– Продолжайте!
– Он не встретил меня. Я попыталась найти его дом, но оказалось, что с ним приехала жена. Погода ужасно испортилась, и мне некуда было деться. Лунев увидел меня всю промокшую под дождем и пригласил к себе в дом. Так мы познакомились. Потом начали встречаться, и он сделал мне предложение стать его женой. Я не хочу его терять, просто не переживу еще одну потерю.
