Текст книги "Профессионал (СИ)"

Автор книги: Виктор Чочиев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

МУЖЧИНА (ОТЕЦ)

Ну, здравствуй, сынок...

Иван (слегка прихрамывая) подходит к отцу и, не поднимая рук, прижимается к нему. Отец обнимает его свободной рукой. Спина Ивана сотрясается глухим плачем.

ОТЕЦ

(слегка похлопывая Ивана по спине)

Ну, будет, будет... Не с чего плакать-то.

ИВАН

Просто... Просто... Это я от слабости. Измучился я уже. Извини.

ОТЕЦ

Ничего... Понимаю... Соберись, Ваня, соберись. Пойди умой лицо-то.

ИВАН

Да... Я сейчас... Сейчас.

Иван уходит в ванную комнату – оттуда слышен звук воды, льющейся из крана.

ОТЕЦ

(Тане)

А ты, стало быть, Таня?

ТАНЯ

Да... Я тут живу. Пока. На кухне. Меня Паша, Ванин друг, позвал с посёлка. Помогаю Ване.

ОТЕЦ

Молодец. Считай, я у тебя в долгу.

ТАНЯ

Ой! Что же Вы всё в дверях – проходите, пожалуйста! Раздевайтесь!

Отец входит, ставит сумку на пол и начинает раздеваться. Таня закрывает за ним дверь.

ТАНЯ

Обувь не снимайте – сейчас зима, и я дважды в день протираю.

Иван выходит из ванной комнаты и делает рукой приглашающий жест.

ИВАН

(Отцу)

Проходи, пожалуйста.

Отец, а за ним и Иван с Таней заходят в комнату.

.15.2.

ИНТ. КОМНАТА В КВАРТИРЕ ИВАНА.

Комната удивляет чистотой и порядком. На стене висят иконы Спасителя и Владимирской Богоматери. Иван включает свет – во всех трёх рожках люстры загораются яркие лампы. Заметив иконы, отец крестится – короткими, едва заметными движениями. Иван ставит опрокинутый стул на ножки и обводит кругом рукой.

ИВАН

Вот...

Иван нашаривает ногами и надевает тапки, подвигает отцу стул.

ОТЕЦ

Садись, пожалуйста.

ОТЕЦ

Спасибо.

Отец садится на стул, Иван – на свой диван (рядом со скомканным пледом). Таня остаётся на ногах – у двери.

ТАНЯ

Пётр Петрович, может, перекусите с дороги? У меня как раз котлеты поспели – только паровые...

ОТЕЦ

Спасибо, Таня, не откажусь – когда ещё в самолёте кормили...

ТАНЯ

(выходя из комнаты)

Я сейчас... Пять минут...

Отец пересаживается на диван – рядом с сыном – и обнимает его.

ОТЕЦ

Что же, Ваня... давай сначала о главном и срочном... Зачитали мне... ну, по телефону... Танину записку – так что в основном я всё знаю: и про болезнь, и про Израиль, и про деньги. По крайней мере, о деньгах теперь не думай – я помогу...

Вот ведь бес попутал... 'помогу'... сказал тебе, как чужой чужому. Извини. В общем, финансовый вопрос завтра будет закрыт, так что ехать тебе надо как можно скорее. Когда ты готов?

ИВАН

В любой день – только билет купить. Виза туда не нужна.

ОТЕЦ

Ясно. Значит, билет – завтра, на ближайший рейс. Будут проблемы – договорюсь. Как на счёт морального духа?

ИВАН

Ну, разве это важно?

ОТЕЦ

А как же! Очень даже важно! Не будешь сам противостоять – и толку не будет. Никакие лекарства не помогут.

ИВАН

Ты не знаешь – мы большую часть денег уже собрали. Осталось только семьдесят тысяч... баксов. Паша насобирал – по всей Москве.

ОТЕЦ

Великий человек. Ведь и не каждому дадут.

ИВАН

Я сам удивляюсь.

ОТЕЦ

Надо так поступить... У Павла есть список – у кого сколько брал?

ИВАН

Наверняка. Что-то такое я у него видел.

ОТЕЦ

Нужно будет по этому списку все деньги вернуть. Даже не знаю, с какими словами великой благодарности. Просто надо сказать, что свои деньги появились. Тут важнее денег, что люди укрепятся.

ИВАН

В чём?

ОТЕЦ

В доверии к людям, в вере.

Входит Таня – с подносом, на котором разложены тарелочки с котлетами, грибочками, огурчиками, сыром, хлебом, чашка и бутылка 'Боржоми'.

ТАНЯ

Вот, Петр Петрович, садитесь к столу, кушайте. А Ване сейчас не надо – у него позже ужин. А я в город пока сбегаю – химчистка, магазин...

ОТЕЦ

Спасибо, Танечка (наклонившись к котлетам и вдохнув – с восхищением) А запах!

ТАНЯ

Кушайте на здоровье.

Таня выходит, плотно прикрыв за собой дверь.

ОТЕЦ

Не хочет нам мешать... А ведь и правда, деликатного разговора у нас много. За столько-то лет... Я тебе честно скажу – не узнал тебя попервоначалу. Да и ты бы себя не узнал – по этой-то фотографии (достаёт из бумажника и показывает Ивану его собственную чёрно-белую фотографию, на которой ему нет и десяти лет).

ИВАН

Да, похожего мало. Особенно, в теперешнем моём виде... А котлеты-то стынут.

ОТЕЦ

(вставая со стула)

Где у вас тут руки моют?

.15.3.

ИНТ. КОМНАТА В КВАРТИРЕ ИВАНА.

Минут через пятнадцать... По состоянию подноса видно, что отец уже поел. Иван и отец сидят, обнявшись, на диване и продолжают разговор.

ИВАН

... А почему всё же вы с матерью развелись?

ОТЕЦ

Потому что поняли, что напрасно поженились. Ошиблись. И я, и она. Она ведь на одиннадцать лет старше меня. Как стало ей тридцать, вот и решила она, что 'пересидела' все сроки, и замуж надо непременно. Хоть за кого. Тут я и подвернулся. Девятнадцать лет, после детдома – что я вообще понимал... Ты родился. Да... А лет через пять её назначили заведовать продмагом. И магазин-то – одно название – два ларька на посёлке. Но загордилась она жутко. Деньги появились. А я зарабатывал... совсем ничего. На балалайке любил играть... Возненавидела она меня люто. Ну и турнула. И чтобы с тобой не общаться и не видеть. Угрожала... Было чем... Ну я и уехал. Решил учиться на геолога. Вот и выучился. Тяжело, Ваня, было до ужаса, голодно. Но вот стал я геологом – тем и кормлюсь.

ИВАН

А что за работа?

ОТЕЦ

По рыжью. По золоту, то– есть. Полгода, летом в основном, мотаюсь по тайге. Куда вертолёт забросит, куда как. Один.

ИВАН

А не боязно? В смысле, не опасно?

ОТЕЦ

Карабин есть, собачку беру... Ничего. Узнаю, где какие сторожки... Приспособился.

ИВАН

Так ты сам по себе работаешь, фрилансером?

ОТЕЦ

Это как?

ИВАН

Ну, журналист, например, ни в какой редакции не работает, что-то сам по себе пишет, снимает – а потом в готовом виде продаёт редакциям.

ОТЕЦ

Похоже. Только мои редакции – артели старателей. Я им советую, где мыть. А они мне платят от намытого... как это говорится... 'долю малую'.

ИВАН

И верят тебе? Для них же это риск: они там развернутся, и вдруг – ничего. По сути, ты тоже рискуешь.

ОТЕЦ

В принципе, есть такое дело... Так ведь и им какая-никакая 'наводка' нужна. Решение по-любому принимать надо... Но это абстрактный разговор, а в отношении меня ситуация конкретная. Я, Вань, в этих кругах в большом авторитете. Скорее не я их ищу, а они меня.И платят хорошо, не торгуются. Кстати, они ведь знают, что я большую часть в свой детдом отдаю – они это ценят. Такой народ.

ИВАН

Ты прямо 'Деточкин'.

ОТЕЦ

А вот поверь, что и такой я тоже не один человек.

ИВАН

И много платят тебе?

ОТЕЦ

Сезон на сезон не приходится. Хватает. Мне ведь много не надо. Семьи нет у меня. При моей жизни – невозможное дело. Да и одичал я. А женщины... Невезучий я по этой линии. Начиная с матери твоей... Не встретил вот...

ИВАН

А живёшь-то ты где? Когда не в тайге.

ОТЕЦ

Прописан в Якутске. Квартирка вроде твоей.

Там обычно и зимую.

ИВАН

Так ты живёшь, совсем-совсем один?

ОТЕЦ

Похоже на то, но не совсем.

Есть у меня друзья – настоящие, проверенные.

В Якутске один, пара однокашников, кое-кто из артельщиков. Вот один-то из них завтра утром мне денег и одолжит – он как раз в Москве сейчас, заодно и вопросы кой-какие надо будет перетереть – на следующий сезон.

ИВАН

А не подведёт он -

с утра-то?

ОТЕЦ

Ну что ты... У этих такого не бывает. Сказал – всё! Да и деньги эти для него совсем не большие. Даже и для меня. Просто нет у меня сейчас. Я же не думал...

ИВАН

Высокие отношения.

ОТЕЦ

В каком-то смысле да. Можно и так сказать... Всё! Эта тема себя исчерпала! (с усмешкой) Зацени мою выдержку – мне-то ведь не терпится тебя расспросить – ты-то как жил и живешь всё это время ? Начни с конца – с Таней-то у тебя какие отношения?

ИВАН

Никакие. Два раза я в неё влюблялся: шесть лет назад – в отпуске на посёлке, и вот сейчас, когда её Пашка вызвал – она ведь фельдшер по образованию. Только сейчас я помалкиваю. Сам понимаешь... Без того лечения мне ведь месяцы оставались. Хорошо, ты появился – и то ведь шансы у меня будут не сто процентов. Правильно я, как считаешь?

ОТЕЦ

Знаешь, что... Давай по-мужски... Чем бы не кончилось... Чем бы не кончилось... Ты правильно делал, что молчал. Но завтра, кода будете прощаться, ты ей обязательно скажи. Обязательно. Это и ей поможет по жизни, и тебе. Сил придаст вам обоим.

ИВАН

Спасибо тебе, отец. Что ты понимаешь.

ОТЕЦ

А девушка она просто замечательная. Даже не думал, что сейчас такие остались. Да... Ну, а работал-то ты где и как? Все в Москву едут, а ведь настоящую работу тут найти труднее всего.

ИВАН

Настоящую?

ОТЕЦ

Ну, чтобы реальным делом заниматься – чтобы реальная польза людям была, и чтобы дело требовало реально высокой квалификации – через долгое и трудное обучение, работу над собой... Чтобы было у человека самоуважение профессиональное, а не от раздобытых денег.

ИВАН

Ну, отец, ты не в тренде.

ОТЕЦ

Тем хуже для тренда.

ИВАН

Тогда тебе не понравится – я работал в рекламном агентстве, был на хорошем счету... начальником отдела.

Отец встаёт и начинает нервно ходить по комнате.

ОТЕЦ

Да... Хуже некуда...

Отец опять садится рядом с Иваном.

ОТЕЦ

Очень мне, Ваня, обидно... за тебя и за себя... откровенно тебе скажу. Это ведь просто грех – морочить людям голову, профессионально врать... Миллионам людей. Понимаешь?

ИВАН

Пап, ну ты слишком строг. Без рекламы сейчас нигде.

Это же сейчас драйвер всему – и торговле, и промышленности, и всей жизни.

Отец опять быстро встаёт и так и не садится (ходит по комнате) до окончания разговора.

ОТЕЦ

Так в том то и беда! Ведь это аморальное, бесовское дело! Знаешь, я когда по телевизору вижу рекламный ролик... я вижу не рекламных персонажей, а реальных настоящих людей, которые его озвучивают и обыгрывают. Представляю себе, как они радуются, получив приглашение сниматься в рекламе, как они радостно сообщают об этом в семье – и там тоже радуются. И ведь и дети тоже – и детей не жалеют! И ведь для всех это 'благая весть'! Вот ведь в чём ужас! И так мне становится жалко и обидно за этих реальных людей! Реальных людей – понимаешь? Тоже ведь замороченных... И вот оказывается, что в том числе и моим сыном. Выходит, и я виноват...

ИВАН

Отец, даже если ты и прав, ты рассуждаешь... как экстремист... или как праведник. А люди – не праведники. Они просто люди.

Где-то я слышал или читал, что праведность – это вообще божий дар.

ОТЕЦ

Какой уж из меня праведник, что ты... Только не Бог виноват в грехах человеческих... Нет... Праведность каждого – это его стремление соответствовать... чтобы тяжёлым духовным трудом над собой... Чтобы стремиться именно к этому, а не к деньгам, например... Скажи, а не замечал ты, что работа в рекламе развращает самих рекламщиков? Ведь привычка врать... на задумываясь о том, что врёшь, привычка обманывать – она же не может не портить человека?

ИВАН

Да ну... Не замечал я ничего такого. Люди как люди.

ОТЕЦ

А кто-нибудь из твоих коллег помог тебе?

ИВАН

Нет. Но кто-то же мог и помочь. Просто так вышло.

ОТЕЦ

Кто-то бы мог – не спорю. Но не смог... Ты это дело, Ваня, потом брось, обязательно брось... Раскомандовался старик... Во всяком случае подумай об этом – очень тебя прошу.

ИВАН

Отец... ты меня извини... что ты так огорчился... Даже не знаю, что сказать...

ОТЕЦ

Ничего не говори. Позже продолжим этот разговор – потом... (вглядевшись в лицо сына) Ты сейчас-то как себя чувствуешь – не похуже тебе? А то я слишком уж раздухарился – разнервничал тебя.

ИВАН

Да нет, ничего. Всё нормально. Таня мне ещё укол сделает на ночь – ну, и пару таблеток. Сейчас мне даже лучше, чем вечером вчера. Наверное, от того, что ты приехал.

ОТЕЦ

Ну, дай-то Бог.

Раздаётся стук в дверь – и в комнату входит Таня.

ТАНЯ

Можно?

ОТЕЦ

Танечка, как Вы можете спрашивать. Отдельная благодарность Вам за обед – всё было очень вкусно. И боржомчик тоже – прямо бальзам на душу.

ТАНЯ

(подходя к столу и подносу)

Я тогда уберу?

ОТЕЦ

А я буду прощаться. Вижу, что сына я заметно притомил, да и Вам, Таня, пришлось из-за меня на мороз. Вашу деликатность я оценил вполне.

ТАНЯ

Я в магазин...

ОТЕЦ

Вот и хорошо. Вставай, Иван. Обнимемся – и пойду себе в гостиницу. Ночью спать не придётся – столько впечатлений.

ИВАН

(вставая)

Я, папа, тоже... не знаю, усну ли. Такой праздник...

ОТЕЦ

Слышала, Таня? А ведь надо ему выспаться. Даст Бог – завтра лететь. Справишься?

ТАНЯ

Конечно. Не беспокойтесь.

Иван и отец крепко обнимают друг друга.

ИВАН

(на ухо отцу, тихо)

Пап, а фамилию я обратно сменю. Обязательно.

.16.1.

ИНТ. АЭРОПОРТ ШЕРЕМЕТЬЕВО.

Зал, в котором размещены стойки для регистрации. В голове очереди на Тель-Авив проходит регистрацию Иван (с тростью в руке и совсем маленькой сумкой на плече), стоящий рядом Павел помогает ему управиться с чемоданом (Павел одет в пуховик, Иван – в джинсовом костюме). Отец Ивана и Таня стоят в стороне. Как и Павел, они одеты по-зимнему, в руках у отца – дублёнка Ивана. К ним подходят Павел и Иван (опираясь на трость и чуть прихрамывая), и все вместе они неторопливо направляются в сторону паспортного контроля. Отец идёт рядом с Иваном, придерживая его под плечо. Их обгоняют и обходят другие пассажиры, и вдруг среди них – Гала и молодой сослуживец Ивана (тот самый рослый симпатичный парень помоложе Ивана, описанный выше в разделе .9.). Гала тянет за собой небольшой 'мужской' чемодан, парень – большой 'женский' чемодан Галы (тот самый...). Иван замечает Галу. Будто почувствовав его взгляд, Гала сбивается с шага и оборачивается – улыбка сходит с её лица, она быстро отворачивается от Ивана и подталкивает своего спутника вперёд. Тот тоже оборачивается и, узнав Ивана, неуверенно взмахивает ему рукой. Но, Гала тотчас утягивает его в толпу.

ИВАН

(останавливаясь)

Всё. Давайте прощаться. Дальше сам.

Провожающие Ивана останавливаются и окружают его. Отец приживает Ивана к груди.

ОТЕЦ

Держись, сынок! Всё будет хорошо! Послезавтра я приеду – а вдвоём мы... кого хочешь...

Павел обнимает Ивана и крепко жмёт ему руку.

ПАВЕЛ

Всё путём! На связи каждый день! Не экономь – и мы не будем.

Таня без слов стоит, прижав руки к груди, со слезами на глазах. Иван подходит к ней, берёт руками за плечи и, склонив голову тихо шепчет – так, что слышит только она: 'Я люблю тебя, Таня'. У неё просто опускаются руки... Иван отступает от неё и обводит своих провожающих глазами, к которым тоже подступают слёзы. Отступив ещё на пару шагов и прижав руку к сердцу, Иван низко кланяется им.

ИВАН

Храни вас Бог. Спасибо за всё.

Иван поворачивается и уходит в толпу, в направлении паспортного контроля. Таня осеняет его вслед крестным знамением...

.16.2.

ИНТ. АЭРОПОРТ ШЕРЕМЕТЬЕВО,

Помещение накопителя пассажиров на рейс в Тель-Авив. Иван сидит в кресле у стены – откинувшись на его спинку, закрыв глаза и расслабившись. Объявляется посадка на самолёт – начинает формироваться очередь пассажиров на вход в телескопический трап. Иван встаёт и, опираясь на трость, слегка прихрамывая, идёт к концу очереди. Вдруг лицо его преображается, становится мужественным и жёстким. Он останавливается и возвращается к своему креслу. Там Иван оставляет свою трость, прислонив её к стене, и, расправив плечи, медленной, но на глазах твердеющей походкой идёт навстречу своему будущему.

КОНЕЦ