Текст книги "Спи, моя радость. Часть 3. Утро"
Автор книги: Вероника Карпенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Вероника Карпенко
Спи, моя радость. Часть 3. Утро
Часть 3. Утро
Глава 1
– Да, теть Свет! Да все нормально! – сказала Соня.
Телефон в её руке, уже кипел от напряжения.
– Опять сосисок в тесте объелась. И засела в туалете! – мстительно произнесла она.
Злость на Дашку лилась через край. «Убью», – бушевала Соня, порываясь как можно скорее свернуть разговор. Но мама подруги на том конце провода упорно ждала объяснений.
– У неё расстройство желудка? Понос? – спросила теть Света.
«Чтоб он настиг её прямо сейчас!», – подумала Соня.
– Нет, у неё… все нормально, – вслух сказала она.
– Так может это пищевое отравление? – голос в трубке тревожно звенел.
– Да не отравилась она, теть Свет! – успокоила Соня, жалея уже, что вообще затронула тему здоровья.
Из окна было видно парковку, где самым заметным из всех «постояльцев», конечно, был джип Никиты. Он так ему шел! Как будто нарочно был создан. Похожий суровый анфас и задумчивый профиль. Скользящие линии бампера и форма передних фар. Сокрытая в корпусе сила, на триста гнедых скакунов!
Плакучая ива осыпала крышу листвой. Мазки наступающей осени ощущались повсюду. Деревья стремительно обнажались. А солнце, пытаясь согреть напоследок, светило отчаянно ярко. Холодная осень еще предстояла. А пока… Последние капли цветущего лета сияли на клумбах. Игривый сентябрьский ветер гонял паутинные нити. И те щекотали лицо.
– Как выйдет, конечно, скажу! – заверила Соня, прослушав ряд «ценных советов на случай поноса».
– И ты, небось, тоже ешь эту дрянь? Ведь вы же подруги! – возмущенно добавила Дашкина мать.
– Бывает, – ответила Соня. Ощущая себя виноватой. Как в детском саду, когда тебе отчитали за чужую провинность.
Она собиралась проститься, но теть Света опять «ухватила её за рукав»:
– Так, что с телефоном?
Мозг натужно пыхтел, генерируя мысли. Информации было немного. Не хотелось попасть впросак! Если скажешь «сломался», а по факту гудок в трубке шел?
– Да, наверно… опять на беззвучке, – наугад ляпнула Соня.
– Как всегда! – протянула теть Света. – В общем, я жду звонка!
Услышав заветный «отбой», Соня выдохнула. Как будто невидимый кукловод перерезал веревки. Она закрыла глаза, из приоткрытого рта вырвался стон облегчения. Но длилось оно недолго! Угроза разоблачения, как свинцовая туча, висела над их головами. Предстояло найти непутевую Дашку! Иначе расправа грозила обеим…
Всё шло хорошо, пока они были в ссоре. Но, с тех пор, как их дружба возобновилась, постоянно случились проколы. Очевидно, что Дашкин «фантом» справлялся во много раз лучше. Сама же она относилась к своим обязательствам «спустя рукава». Всего-то и требовалось, что быть начеку. И на связи. Так нет же! Она умудрилась сказать, что ночует у Сони. В то время как Соня должна была «ночевать» у неё.
Подруга с экрана смотрела лукаво. И её легкомысленный образ на фоне протяжных гудков показался издевкой.
«Вот же дрянь», – бесилась Соня. Когда все кутикулы были обгрызены, на том конце провода раздалось дружелюбное:
– Детка!
– Даш, ты в своем уме? – с наскока обрушилась Соня, – Да где тебя носит? Я чуть с ума не сошла! Твоя мать…
– Я знаю! – ответила Дашка манерно.
Она хохотнула и, судя по звуку, прижала динамик ладонью. На фоне возник мужской голос.
– Ты с кем? – возмутилась Соня, хотя обладатель был ей знаком.
Подруга не тратила времени даром. И быстро нашла себе новый «клин». Им оказался Паша, представитель другого «сословия». Простой здоровяк, с утонченной душой! Он писал ей прекрасные, полные нежности смс. Называя «катёнком» и «страсно любя». Но Дашке, уставшей от общества творческих масс, роль «простолюдинки» пришлась очень кстати.
«Вот это твой уровень», – думала Соня, отчаянно злясь. Вот была б она рядом!
– Да мы тут с Пашкой…
– Ты должна быть дома! Сегодня мой день! – прервала она резко. – Даш, тебе можно хоть что-то доверить?
– Ну, прости! – как одолжение, бросила Дашка. – Все вышло спонтанно, я забыла тебе позвонить…
– Ты набрала её?
– Кого?
– Маму!
– Да, конечно! – подруга хихикнула, – Серьёзно? Расстройство желудка?
– В следующий раз я скажу, что ты утонула! – угрожающе бросила Соня.
«На галерке» опять оживился бой-френд.
– Тебе персональное «сэнк ю» от Пашки, – отчиталась подруга.
– А ему персональный «фак ю» от меня! – Соня искоса глянула в зеркало.
В отражении Никита смеялся над ней. Но, поймав визуальный упрёк, посерьёзнел.
Из летней интрижки их отношения превратились во взрослый «роман». Оставалось дождаться зимы! А там Новый год и новое счастье. Как правило, желание, загаданное под бой новогодних курантов, всегда исполнялось. «Главное, правильно сформулировать», – заранее думала Соня. Пусть он разведется с женой? Но этого мало! Пусть он будет мой? И сердцем, и телом. Не только по пятницам, а каждый день.
Никита следил за ней взглядом. Древнегреческий бог на двуспальном «олимпе». «Чёрт, вот же Дашка…», – с досадой подумала Соня, желая вернуться к нему на кровать. Навязчивый вопль смартфона прервал их не вовремя!
– А вы с ней похожи, – усмехнулся Никита, и бранное слово повисло в воздухе.
– В смысле? – остолбенела Соня.
В её понимании Дашка была образцом легкомыслия. Сегодня я «фея», а завтра «пастушка», сегодня люблю одного, а завтра – другого.
– Вертихвостки! – конкретизировал он. Манерно хихикнув для пущей наглядности.
– Это расценивать, как оскорбление? – она взглянула на него в упор.
– Как комплимент твоим природным данным, – расплывчато бросил Никита.
И опять, как бывало в последнее время, в его отговорке послышалась ревность. Она замерла, изучая глазами заметный рельеф на плечах, сплетенные руки, изгибы широкой спины.
– Эй, фам фаталь? – позвал он её. – Ты разбила сердце моему сыну! Он говорит, что влюбился в дочурку дядь Саши.
– Главное, чтобы твоё оставалось целым, – огрызнулась Соня.
Никита усмехнулся:
– Моё давно уже разбито! Одной юной вертихвосткой.
Макс и, правда, писал. Сразу после свидания, предлагая увидеться вновь. И потом. Пытаясь понять, «почему».
«Я прокололся? Скажи, что не так?», – кричало с экрана послание.
Из всех возможных фраз на ум приходила лишь одна, заезженная вдоль и поперек.
«Ты ни при чем! Все дело во мне», – банально, за то, как правдиво.
«Понятно. Бывает», – он прислал ей весёлую рожицу.
«Я ужасный человек», – подумала Соня.
«Мы можем дружить?», – предложила она.
«Можем?», – недоверчиво бросил Макс.
Их переписка продолжилась. В формате «привет, как дела». И не более!
«Крутой фильм, посмотри обязательно», – советовал Макс.
«А я смотрела недавно…», – вспоминала в свою очередь Соня.
Такой вид общения ни к чему не обязывал. Да мало ли с кем она пишется?
– Так вам и надо, обоим! – шутливо ответила Соня. Но, кажется, он не шутил.
– Если что, я тебя не держу, – заявил Никита.
И кивком указал на порог. Соня глянула в сторону двери.
– Ты серьезно?
В подтверждение он промолчал. А молчание – признак согласия!
– Что ж…
Она огляделась. В изножье кровати лежали два ярких пятна. Миниатюрные бра и трусики, с кружевами по краю. Он только что снял их с неё. А еще на полчаса раньше – преподнес как подарок.
– Тогда я пошла! – проинформировала Соня.
Ей было не впервой покидать его квартиру с гордо поднятой головой. И без трусов!
– И куда ты собралась?
– На свидание с ровесником! – резанула она по больному.
– Я тебя не пускал, – отозвался из зала Никита.
– Мне не нужно твое разрешение! – прокричала она, ища ключ.
В этом был весь парадокс. Он не держал её, но и не отпускал!
Сердце тревожно забилось. Ключа нигде не было.
– Открой дверь! – приказала она, войдя в комнату.
Никита перекатился на спину. И теперь, разрезая кровать поперек, демонстрировал всю свою силу. Даже длительный перерыв не ослабил его эрекцию. А, возможно, даже усилил её.
– Эй, Стрекоза, – лениво ответил он, – За тобой должок!
Между ног было все еще мокро. Распаленная жаркой прелюдией дырочка до сих пор источала любовные соки. Клитор, смазанный влагой слюны, налился, выступая вперед. И назойливый джинсовый шов натирал в самом нужном месте…
Глава 2
Он её не держал, и она была с ним добровольно. Нет, она не гостила, она с ним жила! Наводила порядок, создавала уют. Вместе с ней в его скучной берлоге появились плетеные кресла, букеты цветов и рисунки. Она не пыталась узнать подноготную этой квартиры. Кого он любил в этих стенах? И с кем просыпался? Их счёт обнулился в тот самый момент, когда он впервые взглянул на неё. Впервые представил, как это случится!
Тогда это были всего лишь фантазии, а сейчас, на двуспальном плацдарме, его рот вытворял с ней такое… Прижимался, водя языком между створок. Погружал его кончик в горячую щель. Вынимал и спускался чуть ниже, щекоча боязливое устье. Облизав её всю, не оставив без ласки ни единого миллиметра, он опять возвращался к соскам. По пути возбуждая колючей щетиной живот.
– Дай сюда свои пальчики, – он привстал на руках, и лишенная близости щёлка стыдливо сомкнулась, ощутив дуновение воздуха.
Она протянула ему ладонь. Никита направил её к промежности. Как же там было мокро!
– Ах, – простонала Соня, ощущая под пальцами смазку и горячую влагу его слюны.
Он накрыл её руку своей, продвигая чуть ниже. Призывая войти! Её пальчики примостились у входа. Еще лишь мгновение, и ребристые стенки вагины сомкнулись вокруг. Обхватили, вбирая в себя.
– Да, вот так, – одобрительно выдохнул он, наблюдая.
Под его возбужденным взглядом пальцы сами задвигались. Не стесняясь и почти не дыша, Соня… Еще немного, и кончила бы у него на глазах!
– Ммм, солнце, – улыбнулся Никита.
Наслаждение только усилилось, когда он…
Было трудно сказать, сколько пальцев вошло в неё одновременно. Опрокинувшись на спину, Соня уже не считала. Ей хотелось ещё и ещё!
Она двигала бедрами в такт, позволяя ему углубиться. Их пальцы касались друг друга внутри. И эти взаимные ласки сводили с ума!
– Я хочу тебя в попку!
Это бы не вопрос.
– Что? – опешила Соня. – Я не…
– Ты провинилась! – сказал он намеренно грубо. – И будешь наказана!
Распаленная этой игрой, она попыталась сбежать. Никита поймал её за ногу и уложил на подушки.
– А это тебе за попытку к бегству! – он скрутил её в узел и звонко шлёпнул пониже спины.
«Попробуй, возьми меня силой», – подумала Соня, брыкаясь. Предвидя хук левой, он ловко её обездвижил. Играючи, словно котёнка!
– Лежи смирно, – приказал ей Никита сквозь зубы.
Не сводя с неё глаз, он любил её правой рукой. Распаляя, попутно лаская большим пальцем трепещущий клитор. Между тем его член оставался недвижим. Но она ощущала его где-то… в области ягодиц. Нет, она не сдалась! А всего лишь пошла на уступки. И ждала, подставляя ему свои прелести.
– Впустишь? – умоляюще выдохнул он. Как будто, скажи она «нет», отпустил бы.
Набухшей пропитанной соком головкой Никита провел вдоль промежности. И замер, подразнивая.
– А, может, не надо? – боязливо попятилась Соня.
Опасаясь не столько проникновения, сколько странных, неведомых прежде позывов. В прошлый раз её одолела потребность… сходить «по-большому». В этот раз под давлением ласковых пальцев дискомфорт постепенно исчез. И на смену ему, несмотря на смущение и стыд, пришли совершенно иные чувства.
– А что, если там…, – всполошилась вдруг Соня.
– Чего? – усмехнулся Никита.
– Ну… эти, – она отвернулась, краснея.
«Какашки», – подумала про себя.
Такая форма близости в их «женском кругу» считалась зазорной и грязной. Как будто «дать в попку» означало «запачкать свою репутацию».
Его пальцы покинули анус. Никита поднёс их к лицу и… Понюхал!
– Ты пахнешь цветами, – он плотоядно улыбнулся.
Последний предлог избежать «наказания» растаял в умелых руках.
– Никит…, – робко выдохнула она, ощущая движение члена.
– Не бойся, – он нежно провел им вдоль щели. И, нащупав лазейку, вошёл…
Она сжала анальные мышцы, но поздно. Он уже был внутри!
Соня вскрикнула, прижимаясь к горячему паху. Ощущая себя целиком в его власти! Он любил её долго и бережно, неотрывно следя за процессом.
«Он е*ет меня в жопу, как шлюху», – против воли подумала Соня. В жизни такие словечки ей были не свойственны. Но страсть все меняла, стирая границы! И то, что казалось запретным, постыдным и гадким, под действием силы желания, вдруг обретало иные черты.
– Тебе же нравится, да? – он ускорился. – Что ты чувствуешь? Расскажи мне.
– Твой член…, – она изогнулась, цепляясь за простынь, – В моей попке!
– Что он делает там? – улыбнулся Никита.
– Он…
– Скажи мне!
– Он… еб*т меня! – вскрикнула Соня, ощущая его каждой клеточкой.
Никита стонал, продолжая входить. После стон превратился в рычание. Он откинулся на спину, кончив. Оставляя её в неприличной позе. Соня села, осторожно коснулась анального входа. Он как будто гудел, от ритмичных толчков! Отверстие было влажным. Заранее морщась, она поднесла к носу пальцы. От них пахло спермой и чем-то еще. Но совсем не противно.
Глава 3
В ту ночь она видела сон. Сейчас было трудно припомнить детали.
…Темный, сумрачный лес. Она шла куда-то. Не разбирая дороги, а просто зная, что та существует. Колючие ветви хватали за рукава, оставляя на ткани зацепки. Ей было плевать! Она шла. Просто зная, что нужно идти. Вокруг не было ни души! Только липкая, словно живая… темнота. Она обволакивала, лизала ноги, проникала под одежду.
«Где же ты», – думала Соня, ища в темноте его руку. Он должен быть где-то здесь. Он шёл за ней следом! Возможно, отстал? Свернул не туда?
– Никит! – позвала она.
Но никто не ответил.
– Никита! – крик стал ещё громче.
Лес окружал её. Ветви смыкались над головой. И хотя на них не было листьев, но они шелестели! Как будто шептались. Казалось, что кто-то невидимый наблюдает из темноты. Он видит её. Она его – нет!
Кто-то тронул её за плечо. Соня вскрикнула и проснулась.
– Чего ты шумишь?
Отец стоял у кровати, сонно щурясь на свет ночника.
– Па? – удивилась она, приходя в себя. – А… что ты здесь делаешь?
В комнате было прохладно. На фоне окна свой мистический танец исполняла прозрачная штора. Эта новая тюль по наитию мамы должна была сделать жизнь Сони светлее и радостней. Но вышло иначе!
– Ты кричала, – сказал он в своё оправдание.
На измятом подушкой лице отразилось раскаяние.
– Ладно, – Соня смягчилась.
– Плохой сон? – сквозь зевок, бросил папа.
– Да, – она махнула рукой, только теперь замечая, что спит на «своей» половине кровати. Память тела продолжала работать, даже здесь, на родительской территории.
За окном шелестели осенние листья. А внутри был дубак!
– Тебе не холодно? – папа поёжился.
Он кивнул в сторону пляшущей шторы.
– Сейчас закрою, – ответила Соня, ища одеяло.
Даже летом, в любую жару, она засыпала укрытой. В противном случае чувствуя себя уязвимой. Эта тонкая прослойка ткани защищала её и служила бронёй от кошмаров. Теперь же она, жалкой кучкой валялась у стенки.
Папа шумно вздохнул и поднял с пола Мотю. Тот лежал кверху лапами.
– Это что за блохастая псина? – обратился он к мягкой игрушке.
Подаренный им, этот плюшевый пёс всегда был любимцем. Вот уже много лет Соня спала с ним в обнимку. И не изменяла этой привычке, даже, невзирая на возраст.
– Между прочим, Мотя к тебе хорошо относится, – проговорила она.
Пес молчал, скромно потупив глазки, как будто признавая свою вину. Лапы в первой позиции, хвост прижат. Ей вдруг почудилось, что оттопыренные маленькие уши настороженно дернулись. Под действием отцовского обаяния даже неодушевленные предметы обретали характеры и начинали говорить.
– Лови! – он легонько подбросил и плюшевый пес, словно белка-летяга, приземлился на простынь.
Соня поймала игрушку. И странное чувство тревожной волной пробежало по венам. Как будто бы что-то не так… Только что?
Она бросила взгляд на отца. Он прошелся по комнате, изучая. Словно был здесь впервые. Его внимание привлек натюрморт на стене. Из последних. Где на фоне большого окна багровела китайская роза. Ярко-алый цветок, до мельчайших деталей, прорисованный ею с натуры, оживал на холсте.
– Красивый рисунок. Я не видел такой, – произнес он с обидой.
А, может быть, только послышалось? Просто раньше она, до того как повесить рисунок на стену, приносила ему. Папа долго смотрел. А затем, как знаток современной живописи, выносил свой вердикт. Например: «задний фон нужно выразить красным», или «добавить фактуры».
В конце концов, дизайн – это тоже искусство! И хоть какой-то здравый смысл в его замечаниях был. В то время, как мамины отзывы оставляли желать лучшего.
– У меня есть хороший психолог, – задушевно сказала она, по итогам оценки одного из рисунков.
– И что? – Соня уставилась на черно-белое полотно у неё в руках. Ну да, немного депрессивно! Не всем же птички-бабочки…
Это было ещё до Никиты. С тех пор её творчество «повзрослело». И на фоне минимализма то и дело возникали яркие всполохи. Как цветок у окна!
В полумраке октябрьской ночи её спальня была, точно склеп. Тени черными кляксами расползались по стенам. И казалось, что в каждой из них кто-то есть. Стоит папе уйти, и неведомый «кто-то» проявит себя. Соня сжала виски, приводя себя в чувство. Ведь уже не ребёнок! Чтоб, как в детстве, просить: «посиди, пока я не усну».
– Это где-то у вас в институте? – папин голос вернул её к жизни.
Она «зависла», всего на секунду. Возможно, что этой секунды хватило…
– Да, – ответила Соня, расправляя края одеяла.
Очередной порыв ветра растормошил невесомую штору. Прозрачная ткань встрепенулась, как пламя свечи. Он поймал её.
– Что за сетка? Повесьте ночные гардины! – критично заметил отец, закрывая окно.
Раздался щелчок, и поток леденящего воздуха быстро иссяк.
– Спасибо, – она улыбнулась.
Страх отступил. Ведь теперь холодная осень осталась снаружи. И дышала в стекло, покрывая его холодной испариной.
Он ушёл. И Соня осталась одна в своей маленькой спальне.
«Странно», – размышляла она, вспоминая видение. Ощущения были настолько сильны, что озноб до сих пор возвращался, заставляя дрожать. Где-то там, в темноте её сна оставался Никита. Нужно было вернуться за ним. А иначе…
Глава 4
На улице установилась на редкость комфортная погода. Когда не слишком жарко и солнце приятно греет. Потому с утра выбегаешь из дома в куртке, а возвращаясь, идешь нараспашку. Это мнимое тепло, как заключительный аккорд, предвещало скорую непогоду. На горизонте уже маячили первые осенние циклоны, с их серым сумрачным небом, и вечно мокрым асфальтом. Ничто не длится вечно! Кончается лето, и счастье кончается. Чтоб, отдохнув, начаться опять…
Тем же утром, идя, как шпион, по горячим следам, Соня возникла на кухне. В просвете цветастых штор маячило солнце. Оно с любопытством смотрело в окно, разрезая пространство разбуженной комнаты своими прожекторами. Пылинки, кружились, как мотыльки, оседая на кафельный пол.
Папа пил кофе. Горячий напиток дымился в фарфоровой чашке.
– Привет, па! – Соня, как солнечный вихрь, ворвалась на кухню. Распугав по дороге пылинки и нарушив отцовский покой.
– С добрым утром, – он улыбнулся и поставил чашку на стол.
Щелкнув чайником, Соня вздохнула:
– Ну и ночка была, скажи?
– И то, правда, – он взглянул исподлобья, и…
Что-то знакомое промелькнуло во взгляде. Говорят, что избранник похож на отца? «Как глупо их сравнивать», – думала Соня. Они абсолютно разные! И любит она их по-разному. Но одинаково сильно. Обоих.
– Слушай, па? – сказала она.
– М? – промычал он, прихлебывая из чашки.
– Я во сне что-то кричала? Или вроде того? – она усмехнулась, стараясь, чтобы голос звучал непринужденно.
Отец оторвал взгляд от экрана смартфона. Рыжинка в его волосах, как оставленный летом «привет» золотилась на солнце. Этот цвет перешел ей в наследство. В придачу к упрямому нраву! От мамы досталась фигура, заливистый смех и «породистый» профиль.
– А то! – он усмехнулся.
– И…что же? – её голос дрожал.
Сохранять невозмутимость было все труднее.
– Я чего и вошёл без спросу! – напомнил отец виновато.
«Ну же», – подумала Соня, стараясь припомнить, в какой момент её сон оборвался. Кажется, она искала Никиту!
– Иду, слышу, жалобно так…, – папа скорчился для наглядности.
Соня стиснула пальцами донышко чашки.
«Как объяснить? Как это, черт возьми, объяснить?», – лихорадочно соображала она.
– Скулишь из-за двери! – он замолчал.
Напряжение внутри нарастало.
«Скажу, что ослышался», – подумала Соня. Ничего другого на ум не пришло! «Не поверит? Тогда нападу: «Па, да у тебя паранойя? Совсем уже?» Или типа того!».
– Я прислушался, – продолжил он свой рассказ, – Думал, может, на помощь зовешь?
Кофе попал не туда, и Соня закашлялась. «Он скажет, что «слух у него идеальный». А я отвечу, что «он себе льстит». Он обидится. А я извинюсь! В крайнем случае, можно заплакать. Чтобы только спасти ситуацию!».
– А я что? – с любопытством спросила она.
– А ты, – рассмеялся отец. – Притворялась Русалочкой!
– В смысле? – нахмурилась Соня.
– Все кричала «киты, киты»! – махнул он рукой.
– Да… точно, – отозвалась она, якобы вспоминая, – было что-то про море!
– А я говорил тебе, едем с нами! – в который раз повторил отец.
Он до сих пор не мог взять в толк, чем был вызван тогдашний отказ. И причины, вроде «я уже взрослая», или «вам с мамой нужно побыть наедине» не брались им в расчет. Каждый год они отдыхали втроем. И десять дней отдыха уже стали традицией. На сей раз, папа дал слабину, позволив ей взять с собой Дашку. Но, во-первых, тогда они были с ней в ссоре! А во-вторых, их неполные десять дней стали лучшими в Сониной жизни.
Никита забил холодильник вкуснятиной. Она в свою очередь «забила» на учебу. Он выдумал командировку. И все девять ночей они засыпали в обнимку. Ужинали, крадя друг у друга еду из тарелки. Смотрели кино и… «любились»!
Уикенд получился чудесным! Единственный побочный эффект – это небольшая «производственная травма», которая, напоминая о себе, воскрешала в памяти каждый волшебный момент.
– У меня трудовой мозоль! – жаловалась Соня, щупая натертость у главного «входа».
– Ничего, – заключал Никита, – Пускай моя дырочка отдохнет!
Он нежно гладил её сквозь трусики.
– А пока, – его голос становился грубее, – Её заменит ротик.
