Текст книги "Прогулка"

Автор книги: Вероника Карпенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Глава 1

Я возвращалась домой в прекрасном настроении. В рюкзаке похрустывал страничками свеженький номер любимого журнала, а на языке все еще приятным послевкусием напоминало о себе съеденное по дороге эскимо.

Погода уже по-весеннему теплая днем, будоражила ароматами первых цветов. Хотелось бродить по улицам, пускай и бесцельно, вдыхая полной грудью и наслаждаясь предвкушением летних месяцев. Что мы и делали, вырываясь на волю из удушливых аудиторий, и спеша в парк. И загнать нас домой могло разве что голодное урчание желудка.

Учуяв запах жареных грибов еще в прихожей, я в нетерпении открыла входную дверь. На кухне, позвякивая тарелками, хозяйничала мама. Из спальни мне навстречу выбежал Кекс и, беспокойно перебирая лапами, засеменил вокруг, мешая разуваться.

– Как вкусно пахнет, – протянула я, хватая из миски сухарик.

– Твоя сестра опять урыла со своим хахалем, – раздраженно бросила мама вместо приветствия, – кто Кекса выгуливать будет?

Растрепанный йорк, услышав собственное имя, тотчас возник на кухне.

– Взяла бы его с собой, – я мысленно закатила глаза, понимая, что отвертеться не получится.

– Взяла бы! – передразнила мама. С собранными на затылке волосами, в старом фартуке, она, ловко орудуя шумовкой, вылавливала пенку из большой кастрюли с супом.

Прошел уже год, с тех пор, как отец нас бросил. Но, кажется, для мамы время остановилось! Невысказанная злоба находила выход ежедневно, ежеминутно. Она стала раздражительной, срывалась по мелочам. И даже я, любившая раньше проводить с ней время, спешила уединиться, во избежание очередного втыка.

Мы не особо ладили с сестрой. Будучи старше меня всего на три года, Лизка мнила себя взрослой, и опытной. По поводу развода родителей наши мнения также разошлись. Я занимала нейтральную позицию, не желая кого-то обвинять, и считая отношения делом неприкосновенным. Лиза же наотрез отказалась понимать отца! Она сразу приняла сторону матери и, точно вычеркнула папу из своей жизни. Подсознательно одобряя такую позицию дочери, мама во всем ей потакала. Вот и теперь, подаренный на день рождения сестре йорк, стал моей головной болью. Наигравшись с ним, Лизка потеряла интерес. И бесхозная собака дожидалась моего прихода в четырех стенах.

– Майя, иди сейчас! Вернешься к ужину! – поторопила мама, и я неохотно вылезла из-за стола, прихватив с собой резвящийся комочек шерсти.

– Пойдем, Кексик, – приговаривала я, спускаясь по лестнице и волоча следом пса. Он то и дело останавливался, обнюхивая сигаретные окурки и шелуху от семечек, «заботливо» оставленные местной шпаной.

Я достала из кармана папин подарок – сотовый телефон. Сейчас, когда любой первоклассник владеет смартфоном последней модели, сложно вообразить, что буквально десять лет назад пределом мечтаний была допотопная «раскладушка». Равнодушная к техническим новинкам, я последняя из друзей обзавелась собственным мобильным. И отныне не выпускала его из рук! Стараясь минимизировать расходы на связь, я использовала его исключительно для обмена сообщениями. Теперь у меня появился номер! И на вопрос «девушка, телефончиком не поделитесь», я, гордо вскидывая голову, отвечала отказом.

«Уже скучаю по твоим губам», – прочитала я, и по телу разлилась приятная истома. От воспоминаний о Димкиных поцелуях закружилась голова. И я, прислонившись к дереву, стала набирать ответное послание. «А я по твоим…», – успела напечатать, когда Кекс, в тщетных попытках угнаться за собственным хвостом, обвил мои ноги. Едва не потеряв равновесие, и выругавшись на собаку, я дописала: «..еще не успела соскучиться».

«Ни капельки?», – спустя пару секунд пришел ответ. И я представила себе Димку, на подоконнике, в его спальне. Как он сидит, облокотившись о стену, у открытого настежь окна. Наперекор всем запретам и страхам, рискуя выпасть наружу, или простудиться. В одних только джинсах, с голым торсом, и сигаретой в зубах. Вспомнила его губы, горячие, требовательные и чуть шершавые. Поцелуи с привкусом мяты и сигарет, настойчивость рук, блуждающих по телу. «Ты оставил мне засос на шее», – напечатала я, и коснулась пальцем спрятанной под воротом отметины.

На улице смеркалось. Ранние сумерки отрезвляли, напоминая, что до прихода лета еще далеко. Солнце плавно ускользало за горизонт, лишая окружающий мир не только света, но и тепла. От оврага потянуло холодком, я поежилась и взглянула на собаку. Кекс, как ни в чем не бывало, резвился, пребывая в мире собачьих фантазий. По самые уши, утопая в зарослях одуванчика, он, точно на пружинах, подпрыгивал и снова прятался в траве. Хвостик на макушке съехал, и бант теперь болтался где-то за ухом. Заметив позади лужу, я одернула поводок, но поздно! Кекс, опередив меня, ступил в грязную жижу всеми четырьмя лапами. Я протяжно застонала, представляя, как буду мыть этого засранца.

Телефон у меня в руках завибрировал. «Посмотри чуть ниже. Кажется, должен быть еще один, на правой груди», – прочитала я, и прикрыла глаза всего лишь на секунду, воскрешая в памяти его ласки. Вспоминая, как губы, жаркие и влажные, смыкались вокруг соска, как второй рукой он сжимал левую грудь. От этих мыслей я вмиг согрелась, точно вновь ощутив себя в его объятиях. Уже не обращая внимания ни на холод, ни на стремительно наступающую темноту, я мечтательно прикусила губу, раздумывая над ответом.

Димка… В выходные его родители планировали уехать за город. И в нашем распоряжении на целых два дня останется квартира. Я уже все спланировала, решив сказать маме, что переночую у подруги. Подговорила Ирку, клятвенно обещав выложить все подробности будущей ночи. Первой в моей жизни ночи с мужчиной! Димка знал, что станет первым, он старался не давить на меня, сохранять самообладание. Но я читала нетерпение в его глазах. Чем ближе была заветная встреча, тем решительнее становились его ласки.

Димка был старшекурсником, и, как выразилась Ирка, опробовал сотню девчонок. Однако мне был безразличен его послужной список, а опыт только добавлял очков. Подруга завидовала! Простившись с девственностью еще три года назад, она тщательно избегала этой темы. Песни у костра, пыльные мешки и слюнявые поцелуи Кольки – вот и все воспоминания. Мой первый раз обещал быть особенным! Я это знала, предвкушала и с нетерпением ждала, до мелочей продумывая образ, фантазируя и представляя себе малейшие детали.

Я закрыла глаза и принялась размышлять: «Надеть красные кружевные? Они нравились ему вроде… Или ему нравились зеленые с рюшей? Надевать лифчик, или обойтись без него? Он вечно возится с застежкой. Какой макияж сделать? Ирка как-то жаловалась, что после секса вся косметичка остается на подушке. Вообще не краситься? Придумала! Стащу у Лизки водостойкую тушь, и еще духи. Ирка говорила, ей было больно… Но, я читала, что у всех по-разному бывает. Кто-то кровью истекает, а у кого-то вообще не кровит. Пишут, если делать все осторожно, будет не больно совсем. Уверена, что Димка сделает все именно так. Он осторожно, не спеша войдет в меня… Он будет сверху, обязательно сверху. В такой позе проще всего расслабиться. Он будет сверху! Он будет на мне! Он будет ВО МНЕ!»

Я улыбнулась собственным мыслям, и выдохнула, возвращаясь «на землю». Телефон у меня в кармане снова ожил. «Малышка, я с ребятами встречусь. До завтра. Целую твои губы, шейку, сосочки». Я подпрыгнула на месте, едва не впившись в экран ответным поцелуем. Будет ли он верен мне потом, получив желаемое? Тогда я не думала об этом, мне не нужны были клятвы в вечной любви. Мне было достаточно сиюминутного блаженства, которое дарили его объятия. Познать любовь впервые с ним – вот чего я хотела, вот к чему стремилось мое тело, беззастенчиво и бесстыдно наливаясь краской и жаром.

Я выпрямилась и с удивлением обнаружила, что на улице уже почти стемнело. Однако ветер стих и теперь воздух был недвижим. Он точно замер, пронизанный звуками засыпающего леса. Наш район считался благополучным и безопасным. Даже близость к оврагу не умаляла его достоинств. Спальные высотки, примостившись друг к другу бочками, образовывали уютные дворики, под козырьками балконов летом чирикали ласточки, а частный сектор по соседству весной благоухал на все лады ароматами цветущих деревьев.

«Буду думать о тебе», – написала я, спрятала телефон в карман и накинула капюшон. Стоило мне «приземлиться», как вновь окутала вечерняя прохлада. В желудке заурчало, и на смену фантазиям о Димке пришли мысли о жареных грибах с гарниром. Я дернула поводок и шагнула вперед. Что-то показалось мне странным, и я замешкалась, пытаясь определить, что именно. Но, стоило мне обернуться, как все вдруг встало на свои места! Поводок, безжизненно свисавший до самой земли, был пуст…

Он был пуст! Я подтянула его, впилась пальцами в заклепку на конце кожаного ремешка. К ней крепился ошейник. Ошейник, в котором гулял Кекс… Не веря своим глазам, я тупо смотрела на огрызок веревки, силясь понять, как это вышло. Уличное освещение не давало такой возможности. Да и времени на размышления не было! Я резко обернулась вокруг, оглядывая пространство, насколько хватало взора, все еще надеясь обнаружить пса неподалеку, услышать его лай. И только утратив эту надежду, я закрыла руками лицо.

Меня тотчас захлестнула волна ужаса! Не так давно в нашем районе потерялась собака. Об этом кричали листовки, расклеенные повсюду: на столбах, на остановках, на подъездах. Вместо пекинеса на этой бумажке я представила себе Кекса. Его пушистую мордашку с бантиком на макушке, надпись «пропала собака и телефон». А после…

Эту картинку сменила другая! Маленькое собачье тельце в овраге, растерзанное уличными псами. И пускай я ни разу не слышала о сворах бездомных собак, я знала одно – Кексу не выжить на улице. Мой пугливый пес выбежит на дорогу и его собьет машина, его раздавит мусорный бак, он сорвется с моста, замерзнет, или попросту умрет от голода. Он погибнет, погибнет!

В этот самый момент особенно остро я вдруг осознала, что это мой пес. Мой и только мой! Я готова была простить ему все на свете – и грязные лапы, изорванные в клочья домашние тапки, загаженный коврик в ванной. Лишь бы только вновь увидеть…

«Я потеряла его… Потеряла!», – в панике забилась мысль, заглушая доводы рассудка. Я беспомощно топталась на месте, не понимая, что делать дальше. Куда он мог пойти? Где его искать? Я принялась по-собачьи скулить. В висках стучало, горло перехватило, из глаз хлынули слезы. Все еще прижимая к груди теперь совершенно бесполезный поводок, всхлипывая, я нащупала ногами тропинку.

– Кекс! – позвала я сначала тихо. Где-то вдалеке послышались голоса, шум мотора, хлопнули двери подъезда.

– Кекс! – сказала я громче и прислушалась. Ни намека на собачий лай, лишь только шорох моих собственных шагов перебивал все остальные звуки.

– Кекс! – потеряв самообладание, закричала я, что есть мочи. Мой голос отозвался эхом и растворился в сумерках. Идя вперед, я напряженно вслушивалась, пытаясь различить знакомые звуки.

Темнота вокруг меня сгущалась, совершенно не пугая, а лишь подгоняя меня. Я ускорилась, точно с каждым моим шагом шансов найти его становилось все меньше.

Тропинка вывела меня к тротуару. Пешеходная зона упиралась в гаражи. Поодаль я увидела велосипедиста. Он надевал шлем, готовясь запрыгнуть и умчаться прочь. Я кинулась к человеку так решительно, будто уверенная в том, что найду свою собаку в корзинке его велосипеда.

Заметив меня, он испуганно отпрянул. Наверняка, вид у меня был жутковатый. Тушь растеклась под глазами, зубы стучали, дрожащие руки сжимали поводок. Я уперлась в него ошарашенным взглядом и сбивчиво принялась объяснять:

– Вы видели собаку? Йорк! Это йорк! Он пропал! У меня пропала собака! Я потеряла собаку! – я выкрикивала каждую фразу, все еще пребывая в состоянии, близком к истерике.

Мужчина озадаченно посмотрел на меня. От растерянности я даже не запомнила его лица. В памяти остались только яркие кроссовки с выпирающей по бокам резиновой подошвой.

Мужчина между тем осторожно коснулся моего плеча, пытаясь успокоить, и проговорил тоном, слишком уж высоким для своего телосложения:

– Иди домой, поздно уже! Найдется твоя собака завтра. Не стоит тебе ходить одной в такое время!

– Нет, нет! – завопила я, отталкивая его руку, – Я не могу! Мне нужно найти!

– Давай я провожу тебя домой, – примирительным тоном предложил он, – Утро вечера мудренее! Вот увидишь, собачка твоя найдется.

Я замотала головой, отступила назад, обозленная на этого ни в чем не повинного человека. А после кинулась бежать…

– Эй, девочка! – прозвучало вслед. Но я бежала сквозь заросли, боясь, что вот-вот его рука схватит меня и насильно утащит прочь отсюда. А мне нельзя возвращаться домой!

Я должна была, во что бы то ни стало отыскать Кекса до наступления ночи. Отчего-то мне казалось, что утром будет уже слишком поздно. Дождавшись, пока фигура велосипедиста исчезнет за поворотом, я ступила на тротуар.

– Кекс, – позвала я.

Чей-то смех и обрывки музыки пробились сквозь тишину, или мне показалось… Постояв еще немного, я решила вернуться на место, где обнаружила пропажу. «Быть может, он уже там», – решила я, – «что, если он ждет меня».

Но, стоило мне сделать шаг назад, как поверх музыкального фона послышался… собачий лай. Оглушенная, я зажала рот ладонью. «Показалось», – решила, но все-таки позвала чуть громче.

– Кекс! – и тут же снова, из глубины кирпичных боксов донеслось что-то родное и до боли знакомое.

«Кекс», – мысленно отозвалась я, не веря своему счастью. Долго плутая в лабиринте гаражей, время от времени выкрикивая его имя, слыша лай, который становился все ближе, я, наконец, различила его уже совсем четко. Это был он! Теперь было ясно, что я нашла его.

За очередным поворотом моему взору предстала странная картина. Один из гаражей был открыт. В квадрате теплого света, прямо у распахнутой дверцы сидел Кекс. Пес, точно бык на корриде, взбивал лапами пыль. Писклявый, недовольный голосок пронизывал темноту. Завидев меня, он взвился, готовый кинуться навстречу, но тут же повис в воздухе и тяжело плюхнулся на землю.

– Кексик, – шепнула я и, забыв обо всем, подбежала к собаке. Пес запрыгал на задних лапах. Казалось, он был рад не меньше моего! И в каждом лае мне слышалось благодарное: «ты нашла меня», и виноватое: «я больше так не буду».

Когда волна восторга, захлестнувшего меня в первую секунду, отпустила, я увидела, что именно удерживало пса на месте. Бечевка, привязанная к ошейнику собаки, была туго натянута. Я скользнула по ней взглядом. Затем, нервно сглотнула и поднялась на ноги. Сердце мое ушло в пятки.

– Вот так, так, пацаны! – нараспев произнес громила и двинулся в мою сторону, неторопливо наматывая на руку конец самодельного поводка.

Глава 2

Куцая лампочка на потолке давала слишком мало света, оставляя углы погруженными в сумрак и делая гараж похожим на пещеру. Точно на сцене, в самом центре стоял парень. Наверное, о таких слагают легенды: настоящий богатырь, косая сажень в плечах. И можно было бы решить, что он, как и подобает доброму молодцу, призван помочь! И все же, его взгляд и кривая усмешка говорили об обратном.

Судя по всему, в гараже находился еще кто-то. И мне стоило бы развернуться и бежать со всех ног! Да только в руках у него, сотрясаемый дрожью, испуганно тараща глазки-бусинки, сидел мой пес. Мой йорк, бросить которого было недопустимо!

– Могу ли я забрать свою собаку? – набравшись смелости, выпалила я на одном дыхании.

Бугай вскинул брови.

– Где ты видишь собаку? – он нарочито удивленно уставился на йорка, – Вот это ты называешь собакой?

Подцепив пальцем ошейник, он приподнял его на уровень глаз. И Кекс забился, взвизгнул, тельце его изогнулось, а голос сорвался на хрип.

– Да я таких на завтрак ем! – бросил он, приблизив лицо к собачьей морде.

– Пожалуйста, – взмолилась я, непроизвольно сделав несколько шагов вперед.

Парень сжалился, взял пса под мышку, игриво взъерошил шерстку.

– Заходи, не стесняйся, – гостеприимно предложил он. Очнувшись, я поняла, что стою внутри.

За моею спиной хлопнула дверь. И обернувшись на звук, я увидела еще одного человека. Он выглядел иначе, уступал бугаю в росте, и телосложении. Джинсы и свитер на худощавой фигуре смотрелись мешковато. Отросшие светлые пряди спадали на лицо. Было сложно определить возраст обоих. Навскидку им было лет 25, а может и больше. Я машинально попятилась в угол комнаты, однако худой преградил дорогу.

– Ребят, – дрожащим голосом вымолвила я, оказавшись зажатой между двух парней, – отдайте мою собаку!

Меня била дрожь, ноги не слушались. В ушах предательски звенело. Заранее понимая плачевность своего положения, я шарила глазами вокруг, пытаясь найти путь к отступлению.

– Мы тебе собаку, а ты нам что? – серьезным тоном поинтересовался бугай, глядя на меня сверху вниз.

Вдруг меня осенило! И, подавив желание разрыдаться, я сунула руку в карман куртки.

– Вот! У меня есть телефон! – продемонстрировала я новехонькую раскладушку.

– Да что ты? – слащаво произнес бугай, и обратился уже не ко мне, – Слыхали, пацаны? Телефон у нее есть!

Это «пацаны» вновь резануло мой слух. Если в темной коморке, кроме этих двоих, есть и другие, живой мне точно не выбраться. Все происходящее казалось глупым и нелепым. Точно я вдруг стала героиней чьей-то бредовой фантазии. Как могла я угодить в подобный переплет? Такого не случается в жизни! С кем угодно, но не со мной!

Движения мои стали замедленными, страх точно пригвоздил меня к полу. «Что делать, что делать, что делать…», – лихорадочно соображала я. Тем временем бугай усадил Кекса на пол, накрепко привязав за поводок к трубе. Пес уже не лаял, а только жалобно скулил. Испуганно прижав уши, он забился в темный угол.

– Давай-ка посмотрим, что у тебя еще есть, – заговорщически произнес бугай, в два шага оказавшись рядом.

– У меня правда больше ничего нет! – заверила я, и в доказательство вывернула наизнанку карманы.

– А мне так не кажется, – сказал он и сделал знак «напарнику».

Вопреки тщедушному телосложению, тот оказался на удивление сильным. Пальцы его, подобно металлическим браслетам, намертво сомкнулись вокруг запястий. Я дернулась, набрала в легкие воздуха, собравшись закричать. Но не успела… Огромная ладонь зажала мой рот.

– Ты не будешь кричать, – прошептал бугай, приблизив лицо. Я видела подернутый дымкой, чуть захмелевший взгляд. Его руки пахли сигаретами. И так не к месту мне вспомнился Димка… Комок в горле тотчас сжался, и к глазам подступили слезы. Я стиснула веки, и прохладные капли скользнули по щекам, достигнув влажной и горячей мужской ладони. Он убрал ее.

– По… пожалуйста, – не узнавая собственный голос, едва слышно, шепнула я, – отпустите меня.

– Отпустим, обязательно отпустим, – заверил меня бугай, – только не сейчас.

За спиной хохотнул второй, и сильнее сжал мои руки. Бугай приблизился, загородив свет от лампы. Я уперлась взглядом в его грудь, пытаясь разобрать надпись на футболке. Рисунок изображал человечка, беспомощно подвешенного на веревке. Наподобие героя компьютерного ребуса. Рядом в квадратиках были прописаны буквы, одной не хватало.

Я понимала, что так, или иначе, они меня изнасилуют. И мое сопротивление лишь все усугубит. Тем, кто сопротивляется, ломают кости… Едва ли я могла противостоять даже одному из них! А потому в тот самый миг смирилась с неизбежным. Решив, что смогу пережить, перетерпеть, чтоб выйти отсюда живой, а уж после… Быть может, сумею забыть…

– Пожалуйста, – сказала я упавшим голосом, – только… не бейте.

– Ну что ты! – впервые подал голос тот, что держал мои руки. Тембр у него был мягкий и низкий. И мне подумалось, что подобный голос хорошо звучал бы под гитару, – Что ты! – повторил он, – Мы тебя не бить, мы тебя любить будем!

Окончание фразы прозвучало глухо. Слова потонули в моих волосах. Я закрыла глаза, ощущая кожей прикосновение горячих ладоней к своему животу. Распахнув полы куртки, уверенными движениями мужчина задрал вверх тонкий трикотаж моей футболки, обнажив простенький хлопковый бюстгальтер.

– Будешь послушной девочкой? – хрипло шепнул он, не отрывая рук от моего тела. Я всхлипнула и коротко кивнула. Одна его ладонь обхватила скрытую под бельем грудь, сильно сжала, – Дашь нам поиграться с тобой? – продолжил он.

Я распахнула глаза, втянула носом воздух и решительно выдала последний аргумент, призванный хоть как-то смягчить мою участь.

– Я еще… я пока ни разу! Я…, – слова отчего-то путались, и я никак не могла произнести главное.

– Целка что ли? – недоверчиво уточнил бугай.

– Да! – почти прокричала я.

– Ой, да ладно! – с издевкой в голосе произнес худой, – Все они целки, а как до дела дойдет…

– Правда! – перебила я. Но оба парня в ответ лишь рассмеялись.

Ослабив хватку на запястьях, худой обхватил рукой мою талию, прижал к себе. И я, чувствуя его возбуждение, обреченно закрыла глаза. Между тем бугай ловко справился с застежкой, развел в стороны створки бюстгальтера и восторженно присвистнул.

– Вот так подарочек! – воскликнул он, отступив на шаг.

– Да уж, хороша киса! – проговорил мне в самое ухо второй. Сильная ладонь его тотчас переместилась с талии вверх. Пальцы сжали и отпустили маленький холмик груди, оттянули сосок.

– Ох*еть! – бугай по-хозяйски стиснул мои груди. Руки его скользнули вниз и уперлись в пояс джинсов. – Посмотрим, что у нас тут…

Я плотно сдвинула бедра вместе, мешая его ладони протиснуться между ног. Тогда он присел на корточки и одним грубым движением стянул к коленям мои джинсы вместе с трусиками. Затем парень выпрямился во весь рост, пальцы сжались на моей шее.

– Кому ты заливаешь, сука? Целки п*зду не бреют! – прорычал он мне в лицо.

– Да пох*й! Давай уже к делу! – раздраженно фыркнул второй, – У меня, бля, яйца щас треснут!

Бугай хмыкнул. И вдруг, громко и четко произнес куда-то в сторону.

– Эй, кабан! – прокричал он, больно выкручивая пальцами мой сосок, – Будешь?

– Да! – отозвался из темноты кто-то невидимый, – Позже!

– Давай ты, Малой, только по бырому, – бросил бугай и отошел к стене.

Получив добро, человек сзади секунду помедлил, точно осознавая услышанное. Затем с силой толкнул меня в спину. Устоять на ногах помогла только его рука, что до сих пор крепко сжимала предплечье. Почти что волоком он потянул меня к сложенным в углу деревянным поддонам. С трудом переставляя ноги, пытаясь вернуть на место джинсы, я тянула время.

– Да хули ты их натягиваешь, ща все равно сниму, – швырнув меня, оскалился он.

Я больно ударилась о деревянный край доски и присела на корточки, потирая ушибленное плечо. Малой, как звал его «напарник», не спешил, он наблюдал за мной.

– Ну, ну, – присев рядом, он бережно погладил мое плечо, затем настойчиво, но мягко заставил встать, – не бойся меня, я тебя нежненько…

Он стянул с меня куртку. Кофточка сползла подмышки, а чашки бюстгальтера беспомощно болтались по бокам.

– Ммм, сладенькая, – с этими словами он прижал мою спину к себе, руки жадно ощупывали тело. Я зажмурилась, когда ладонь его скользнула ниже спины, отодвигая резинку трусиков. Одним рывком он снял их, открывая взору белоснежные ягодицы. Удерживая за бедра, он заставил меня наклониться. И, прежде чем я успела сжать колени, просунул между ними свою ногу.

До боли в суставах я стиснула деревянную опору, ощущая шероховатость старых досок, чувствуя, как чужие руки гладят промежность. Его палец скользнул в ложбинку между ягодиц, нащупал заветную дырочку и, чуть надавив, проник внутрь. Он быстро вынул палец, очертил бугорок клитора, затем убрал руки. В моем сознании мелькнула смутная надежда: «неужели передумал?». Я стояла в этой позе, не смея шелохнуться и посмотреть назад. Между тем за спиной послышалась возня, спустя мгновение моей ноги коснулся твердый член. Я вздрогнула и наконец, пришла в себя.

– Не надо, пожалуйста, прошу вас! Нет! – заскулила я, вновь приседая на корточки.

В одночасье мои волосы, собранные в хвост на затылке оказались намотаны на кулак.

– Не порти мне кайф, киса, – прохрипел он, – мое терпение не бесконечно.

Через силу я встала, все еще не веря в происходящее, надеясь, что вот-вот случится то, что меня спасет. Тем не менее, в движениях мужчины, порывистых и уверенных не было ни капли сомнения. Влажные пальцы скользнули между ног, прокладывая дорогу. «Сопротивляться? Кричать?», – последний раз подумала я, прежде чем вместо пальцев ко входу приникла головка члена. Крепко ухватив мои бедра, одним решительным движением он насадил меня на возбужденный орган. Влажный от слюны и смазки член раздвинул нежное отверстие, утопая в глубине нетронутой плоти.

Увлеченный процессом, он даже не почувствовал преграду, одним толчком проткнув ее насквозь и войдя сразу во всю длину. Лишь только после он замер, застонал, тяжело оперся руками по обе стороны от меня.

Закусив костяшки пальцев, я беззвучно плакала, ощущая, как низ живота сводит судорогой. Желая, чтобы только он не двигался больше! Но член внутри меня ожил. С каждым новым толчком он проникал все глубже. Каждый раз, когда он почти вытаскивал, я надеялась, что это все. Но после, чуть помедлив, он снова вгонял до основания. Казалось, этому не будет конца!

Ладонь его была на уровне моих глаз. На предплечье вздувались вены, а запястье украшал рисунок. Я не могу вспомнить лица этого парня. Но этот рисунок останется в моей памяти навсегда. Проклятый кельтский крест! Что с каждым движением точно оживал на фоне белой кожи. В конце он ускорился, но я уже не ощущала боли. Лишь чувствуя трение сосков о его ладони, сбивчивое неровное дыхание на своем плече. Парень замычал, прижал меня к себе в последней жадной судороге, а после резко оттолкнул.

– Бля, Жека, прикинь, она, и правда целкою была! – услышала я. Голос его, все еще сдавленный, звучал взволнованно и удивленно.

– Да ладно! Ты гонишь! – пробасил в ответ бугай.

– Не, реально! Вон даже кровь осталась.

– Ну, сссука! – злобно выдавил он, – Я ж тебе сам ее уступил!

– Ничего, ща наверстаем, – прозвучало совсем рядом.