Текст книги "Анатом"
Автор книги: Вера Юдина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
– Что вам надо? – шепотом спросил он, отодвигаясь на кровати.
Но тень не отвечала, продолжая надвигаться на свою жертву.
И в тот момент, когда граф уже собирался позвать на помощь, он увидел занесенную над собой руку. Затем резкое движение руки вниз, и дикая боль в области виска пронзиласознание графа. Он гулко ухнул и рухнул на подушки. Глаза его были широко раскрыты, в темных зрачках застыла смерть.
Тень проскользнула с другой стороны кровати и осторожно взвалила тело графа себе на плечо. Существо проделало это с невероятной легкостью. Но когда убийца уже собирался выскользнуть со своей ношей в окно, позади раздался скрип открываемой двери.
Это от шума проснулся Василий. Он услышал, как звал его граф, и начал просыпаться, а затем услышал, что граф с кем-то разговаривает. И в голосе хозяина он различил страх.Василий осторожно, чтобы не создавать шума, извлек из своего тулупа старый револьвер и открыл дверь.
Неизвестно, на руку ли сыграло ему то, что дверь скрипнула, и как бы закончилась эта ночь, если бы Василий продолжал крепко спать, но только, увидев перед собой странного ночного гостя, который с такой легкостью держал на плечах тучного графа, Василий слегка струсил.
– Стой, – крикнул он дрожащим голосом.
Тень обернулась и посмотрела в упор на того, кто пытается помешать ей скрыться.
Васька, собрав все свои силы в кулак, поднялся и вышел из шкафа. Затем неуклюжим движением он дернул выключатель. Зажегся свет.
И тут он увидел лицо того, кто пришел ночью за его хозяином. От ужаса, охватившего все его сознание, при виде этого нечеловеческого лица, Васька истошно закричал, затем упал на колени, закрыл глаза и начал молиться.
Он даже не почувствовал, как острый клинок вонзился ему в шею, и не услышал, как застучали по лестнице тревожные шаги.
В глазах Васьки наступила ночь. Он не видел больше ничего, только ужасное лицо своего убийцы. Теперь он знал, что сама смерть пришла за ним и за его хозяином.
Глава 10
Утром, не дождавшись своего завтрака, Иштван спустился в столовую. Опять Оскар решил выдвинуть свои требования, и скорее всего по поводу женитьбы хозяина. Уж очень давно старик мечтал, чтобы Иштван женился и привел в дом хозяйку. Ждал, когда дом наполнится детским смехом и стены особняка оживут, как в былые времена, наполняясьрадостью.
Иштван всегда внимательно слушал ворчание своего слуги, но никогда не воспринимал их всерьез. Один день забастовки, когда Иштвану приходилось самому себя обслуживать, заканчивался довольно быстро, а на следующий день стариксмиренно принимал неизбежность судьбы и все возвращалось на круги своя.
– Значит, сегодня снова этот день, – осознал Иштван, –надо отметить его в календаре, чтобы в следующий раз быть заранее готовым к осаде.
Иштван прошел по комнатам, разыскивая старика, но того нигде не было.
– Оскар! – раздраженно крикнул Иштван.
В ответ тишина.
– Оскар! Прогоню же, пройдоху!
Тишина.
Иштван проверил столовую, затем кухню. Этот старый плут даже не собирался готовить ему завтрак, и вообще ничто в доме не говорило о том, что Оскар где-то рядом.
– Точно прогоню! – разозлился Иштван.
В желудке неприятно урчало. Вспомнив, что,закрутившись накануне вечером, он так и не успел поужинать, Иштван еще больше рассердился на выходкустарика.
Решив, что единственным выходом будет пойти на кухню и приготовить все самому, Иштван смело шагнул в просторное помещение, с огромным количеством кастрюль, сковород и различной домашней утвари. Все это вызвало лишь очередной прилив раздражения.
– Да чтоб тебя! – рявкнул Иштван, понимая, что позавтракать ему не придется, и, раздобыв старую корку хлеба, с куском копченого мяса, отправился на Гороховую.
Едва он вошел, как к нему в кабинет влетел Димитриев.
– Убийства! Еще два убийства, за одну ночь, – на одном дыхании выпалил он.
Иштван был голоден и оттого находился не в духе, поэтому не без раздражения посмотрел на друга и сказал:
– Ну так займись этим делом.
– Ты даже не хочешь услышать, как и где это произошло?
– Ну удиви меня, – откидываясь на спинку кресла,нервно сказал Иштван.
– В гостинице «Припут», сегодня ночью. Убили графа и его камердинера.
– Графа? – Одна бровь Иштвана поползла наверх, стало ясно, что это дело немного заинтересовало сыщика, но не настолько, чтобы забыть о завтраке.
Димитриев прошел к столу и бросил на стол фотографии.
– Граф был убит ударом в висок. Его камердинеру всадили нож в третий шейный позвонок.
Иштван дернулся и едва не ударился ногой о крышку стола.
– Где тела? – воскликнул он.
– В Александровской, у Ларионова в амфитеатре.
– Кто смотрит за ними? – вскакивая воскликнул Иштван.
– Ты совсем меня за дурака принимаешь? – обиженноответил Петр. – Четыре человека снаружи и четверо внутри. Двое из них охраняют непосредственно тела. Но это не самое страшное. Ты обязательно должен увидеть тело графа. Я думаю, он непременно заинтересует тебя.
Иштван нахмурился.
– Чем же?
– Увидеть, Иштван… Сам лично, своими глазами. Не увидишь, не поверишь, – загадочно сообщил Петр и на выходе сказал: – Жду на улице.
Иштван вышел. Петр уже сидел на коне. Рядом стоял рысак Иштвана. Правильное решение ехать в больницу верхом, признал Иштван, это поможет им выиграть немного времени. Но хотя он и был отличным наездником, впоследнее время предпочитал либо ходить пешком, либо пользоваться услугами извозчиков.
Быстро добравшись до места, Иштван спрыгнул, передал поводья одному из караульных офицеров. Быстрым шагом он вошел в здание кафедры судебной медицины. Димитриев неотступно следовал за ним.
Они прошли по коридору и вошли в просторный амфитеатр. На этот раз столов было два, и на обоих лежали тела, укрытые простынями.
Возле тела, что явно выделялось своей внушительной массой, стоял медик, в резиновых перчатках, со скальпелем в руках.
– О, – воскликнул медик, – Иван Аркадьевич, вы здесь! Теперь мы можем начать!
– Вы еще не начинали?
– Нет. Вы когда увидите это… – медик задумался, почесал затылок тыльной стороной ладони и буркнул: – Да что говорить, идите сюда. Это надо видеть.
Иштван подошел. Доктор откинул простынь. Увидев странное существо, лежащее перед ним, Иштван изумленноохнул.
На первый взгляд, тело графа выглядело вполне обычным – слегка полноват, слегка мелковат. Самое интересное и загадочное, чем наградила этого и без того несуразного человека природа, при жизни тщательно скрывалось широким шарфом и перчатками. На шее графа, прямо под ушными раковинами, темнели два красных пятна. Не надо было быть медиком или анатомом, чтобы догадаться, чтостранные наросты есть самые что ни на есть настоящие – жабры. Руки графа были не менее увлекательны. Между его толстыми пальцами колбасками виднелись тонкие прослойки кожи. Доктор взял одну руку, растопырил пальцы, и рука графа превратилась в настоящий плавник.
– Жуть, – передернулся Иштван и, переглядываясь с Димитриевым, спросил у доктора: – Что это за существо?
– Человек, обычный человек. У него две ноги, две руки, голова. Он умел разговаривать, жил обычной жизнью, свои странности он всегда скрывал под одеждой, – ответил доктор.
– Как его убили? Ножом или ударом в висок?
– Этого в висок.
– А того что, ножом? Он тоже со странностями? – спросил Иштван, поглядывая на второй стол, ожидая, что существо, лежащее там, может оказаться куда хуже.
– Нет, – весело ответил доктор, – второй совершенно обычный. Как вы, как я. Ничего странного в нем нет.
Доктор подошел ко второму столу и откинул простынь.
– Странным в этом деле остается только способ убийства. Я сверил по описаниям характер ранения и могу с уверенностью заявить – доктора Ларионова убили тем же способом и тем же оружием. Вот здесь, вы видите? – доктор указал на рану на шее. – Этот удар нанесен острым клинком, я, если честно, не совсем знаком с подобным видом оружия. Его стороны равны, и выполнен он в форме ромба, заостренный лишь на конце. Одним ударом, убийца разделил позвонки, и тут дело времени. Смерть должна наступить в первые десять минут после удара. Затем он его вытащил, и открылось кровотечение, которое уже невозможно остановить. Он не оставляет шансов на спасение. Бьет точно и метко. И еще одно, перед смертью, находясь в агонии, раненый не может издать ни звука.
– Почему? – удивился Димитриев.
Доктор перевернул мужика обратно и указал пальцем на небольшую красную точку на горле.
– Что это? – присматриваясь, спросил Иштван.
– Он пробивает им гортань насквозь. И все! – доктор так неожиданно хлопнул в ладоши, желая эффектно завершить свою речь, что оба чиновника дернулись.
– Чего шумишь! – крикнул на доктора Димитриев. – И так нервы ни к черту! Еще ты тут!
Доктор лишь улыбнулся. Иштван посмотрел на медика и решил, что такие как они не побрезгуют отведать деликатес возле разлагающегося трупа.
– Это что за сила нужна, чтобы безошибочно совершить такой удар? – задумался Иштван.
– Нечеловеческая, – ответил Дмитриев, и они переглянулись.
– У меня только один вопрос, – рассеянно спросил доктор. – Что делать с телами?
Иштван задумался. И в самом деле – что делать с телами? Оставлять их здесь крайне опасно, держать в другом месте нельзя, значит вывод один.
– Похоронить! – сказал он.
– Что? – воскликнул удивленно Димитриев. – Это наша единственная зацепка, а ты хочешь схоронить ее под слоем грязи и песка?
– Да! Мы похороним графа. Но с почестями, и открыто. Есть у меня предчувствие. Что вернется еще наш собиратель тел за графом, – поделился своими предположениями Иштван.
Димитриев задумался.
– Делай как знаешь, ты главный, – сказал он и махнул рукой.
– Так что решили? – не унимался доктор.
– Хорони. Только не тайно, а наоборот, устрой ему громкие почести. Кинь приманку в газету. Чтобы на первых полосах завтра сообщение появилось, о смерти графа и о том,где и как он будет похоронен.
– А если не клюнет? – спросил Димитриев.
– Эх, не рыбак ты, Петр, – улыбнулся Иштван, – клюнет, даже если поймет, что ловушка, обязательно клюнет. Что-то мне подсказывает, что выбора у него нет.
По пути в Департамент Иштван заехал к князю Мухину, с внезапно возникшим вопросом.
На этот раз князь встретил его по форме. В дорогом костюме, холеный, свежий и отдохнувший.
Адъютант не стал мешать разговору и сразу вышел. Они с князем остались в гостиной вдвоем. Князю хватило одного взгляда, чтобы уловить суть визита.
– Присядем, – официально сказал князь, – почему-то мне кажется, что разговор у нас будет долгий.
Иштван опустился на диван. Князь сел напротив, в свое любимое кресло, и с важным видом откинулся назад.
– Почему вы не сказали нам сразу? – прямо спросил Иштван.
– Вы нашли ее? – сухо поинтересовался князь.
– Нет. Но я догадываюсь, что вам было что скрывать. Что было с вашей дочерью?
Князь грустно улыбнулся.
– Вот вы, Иван Аркадьевич, такой правильный, уверенный в себе молодой человек. Все у вас в жизни гладко и хорошо получается. Родословная, которой можно гордиться, хорошее образование, успешная военная, а теперь и карьера чиновника, и все кажется так правильно. Не так ли?
– Я не мои достижения обсуждать пришел.
– Я знаю. Только как рассказать вам все, в голову не возьму. Вроде и крутятся слова на языке, а произнести сложно очень.
– Я помогу вам? – предложил Иштван и, не дожидаясь ответа, начал: – У вашей дочери было странное отклонение. Она была не такой как все. И долгие годы вы это тщательно скрывали. Но был кто-то, кто знал об этом. Кто-то кроме вас. Именно поэтому ее убили. Вы ведь думали об этом?
Князь грустно кивнул.
– Что же это было? – спросил Иштван.
– Как бы смешно это ни звучало и что бы вы сейчас ниподумали, я говорю вам на полном серьезе. Моя дочь была обычным ребенком, до тех пор, пока в восемь лет у нее не начал расти хвост.
– Хвост? – не поверил своим ушам Иштван. –Объяснитесь, будьте любезны.
– Странный отросток, который она сама обнаружила у себя, случайно. Сначала это был едва заметный бугорок, на спине, внизу, в том самом месте, где заканчивается позвонок. Позже он начал расти.
– Кто знал об этом?
– Никто. Только я и моя дочь. Как вы думаете, можно ли о таком вообще кому-либо говорить?
Иштван помолчал несколько минут, а затем сказал:
– Этой ночью убили графа Марыжкина, вам эта фамилия не знакома?
Князь задумался и отрицательно покачал головой. Он не лгал.
– У графа была одна особенность, – решил уточнить Иштван, – внешне он похож на человека, но при осмотре наш доктор обнаружил у него жабры в области шеи и перепонки между пальцами.
Князь был явно поражен услышанным. Он достал из кармана трубку и закурил.
– Ваша дочь не могла без вашего ведома обратиться к врачу?
– Возможно. Последнее время, она пыталась отвоевать свою независимость от моего слова. Она активно, даже с остервенением, пыталась вырваться из-под моей опеки. Я,грешным делом, боялся, что она замуж выскочит за какого-нибудь пройдоху. А теперь только понимаю, это был обычный подростковый бунт и лучше иметь неугодного зятя, чем мертвую дочь. Вы думаете, что ее убили из-за этой особенности?
– Завтра утром мы все узнаем. Если наш преступник придет за телом графа, значит именно эти странности являются его целью, – уточнил Иштван. – А теперь мне пора. Я не смею вас больше задерживать.
– Иван Аркадьевич, вы помните, что у вас осталось четыре дня?
– Помню, князь. Помню и сдержу свое слово.
– Четыре дня, Облич, четыре дня. Дальше я не стану разбираться в обстоятельствах, вы же знаете мои методы, – князь поднялся и пожал Иштвану руку, – Саша проводит вас.
Князь вышел.
Покинув дом князя, Иштван пытался собрать все ниточки воедино. В городе появился кто-то, кто охотится на уродцев (так Иштван про себя назвал открывшиеся странности двух убитых). Этот преступник был более опасен, чем целая армия революционеров, так как он действовал по строгому расчету, не отступая от своей цели. Почему-то Иштван был уверен, что завтра все пройдет так как надо и преступник непременно явится за своей жертвой.
После Мухина он направился в дом Великого князя, но,не застав там Екатерину Дмитриевну, решил ехать на Гороховую. Надо было спланировать завтрашнюю операцию, продумать все до малейшей подробности, чтобы не случилось осечки и преступнику не удалось скрыться.
Глава 11
На следующий день во всех газетах появилась заметка о похоронах графа Марыжкина, с указанием точного времени и места. Высший свет в один голос заговорил о несчастномграфе, хотя никто так и не смог вспомнить, где и как с ним познакомился. В этом и открывается аристократическая абсурдность: если о графе упомянули на первой полосе, значит человек он был неординарным и, вероятно, весьма влиятельным, не признать знакомство с ним – значит отстать от массы. Поэтому многие наперебой кричали о дружеских отношениях с графом, называя его истинным аристократом.
Граф даже при жизни не мог мечтать о такой славе, которую он получил после смерти, благодаря ловкой работе сотрудников сыскного отдела.
К полудню, как и было указано в газете, похоронная процессия из группы переодетых агентов Департамента прошествовала с гробом к кладбищу.
Иштван с Димитриевым шли сразу за ними, внимательно рассматривая прохожих. Когда процессия была на месте, священник провел церемонию. Гроб с покойником опустили в землю, и по крышке глухо застучали комья грязи,перемешанной с глиной. Этот последний звук, сопровождающий умершего в последний путь, был символичным гимном, венчающим его смерть.
– Он не придет, – оглядываясь по сторонам, разочарованно заключил Димитриев.
Иштван также зорко смотрел по сторонам. Он не мог согласиться с коллегой. У него было предчувствие. Он знал, что кого-то встретит, и был очень удивлен, когда среди каменных надгробий увидел Екатерину Дмитриевну, идущую под руку с братом, по параллельной тропинке.
– Я скоро, – бросил Иштван другу и направился наперерез ничего не подозревающей паре.
Увидев сыщика, Катя слегка растерялась, Иштван прочитал удивление в ее взгляде. Николай, в отличие от сестры, отреагировал спокойно, и казалось, был даже рад встрече. Он протянул руку и с вежливой улыбкой на губах сказал:
– Иван Аркадьевич, весьма рад нашей встрече.
Иштван удивился, он никогда не был лично знаком с отверженным князем, но как человек благородный по воспитанию ответил на рукопожатие.
– Не удивляйтесь, – с улыбкой сказал Николай, – мы свами не знакомы. Но я наслышан о вашей славе и заслугах перед Империей. К тому же сестра рассказывала о вас.
Катя смущенно отвела взгляд, делая вид, что любуется пейзажем. Иштван весело посмотрел на нее и вежливо ответил:
– Надеюсь, только хорошее?
Катя бросила на сыщика спокойный взгляд, и не было в ней больше той строптивости и открытого кокетства. Сегодня она выбрала маску светской дамы, гордой и спокойной. Братли так действовал на нее или атмосфера царства умерших душ, Иштван не знал, но такая Катя нравилась ему больше.
– Вы здесь кого-то навещаете? – поинтересовалсяИштван, обращаясь к Николаю.
Николай кивнул и указал в сторону мавзолея, в соседнем ряду.
Иштван узнал императорский герб и прочитал имя. В сером склепе покоилась супруга Великого князя Дмитрия Александровича. Иштван вспомнил, что она погибла в прошлом году, упав на охоте с лошади.
Нелепая смерть самой смиренной и терпеливой женщины Империи, участвовавшей во всех благотворительных акциях, активно помогавшей беднякам, поразила тогда весь русский свет. Все только и вспоминали, как много она делала для обездоленных, и сокрушались о печальной участи, постигшей святейшую из женщин.
Годовщина смерти княгини завтра, зачем же Катя пришла на кладбище сегодня? – задумался Иштван, но вслух свои мысли озвучивать не стал.
– Завтра годовщина, соберутся все родственники, –отчего-то поспешила прояснить ситуацию Катя, уловив в глазах сыщика сомнение. – Вы же знаете, что по некоторым обстоятельствам мой брат не может присутствовать на поминках. Поэтому мы решили навестить маму сегодня.
Иштван посмотрел в добрые, лучистые глаза князя. Ему было искренне жаль этого смелого и прекрасного человека. В один момент рухнуло все, к чему он так долго шел. Как все же любовь наказывает своих детей. В прошлом блестящий воин, с далеко идущей перспективой на громкую карьеру и великое будущее, а ныне отец, муж и весьма счастливый, но лишенный светлого будущего человек.
– А вы кого-то хороните? – спросил Николай, указывая в сторону свежей могилы, возле которой толпилась группа агентов, возглавляемая Димитриевым.
– Да. Один знакомый мне граф, Марыжкин, – ответил Иштван, – не слыхали о таком?
Николай задумался.
– Имя знакомое, хотя вспомнить не могу, знал ли его лично.
Тут Катя просияла:
– Конечно, знакомое, Ники, о нем же все газеты пишут. Граф приезжий, скончался накануне.
– Вы были знакомы с графом? – с явным интересом спросил Николай.
– Немного, – ответил Иштван.
Николай улыбнулся и обратился к сестре:
– Я думаю, нам, Катя, пора. Не смеем больше задерживать Иван Аркадьевича, – Николай протянул руку, и когда Иштван ответил рукопожатием, отверженный князь чуть крепче сжал его ладонь. – Желаю вам успеха в вашем деле!
Иштван расцеловал Кате ручки и собирался уходить, когда Николай окликнул его:
– А чем вы заняты сегодняшним вечером? – спросил он.
– Полностью свободен, – обернувшись, ответил Иштван.
– Не желали бы вы составить нам с Кати компанию в Александровский? Сегодня моя жена выступает, впервые после рождения сына. А она, могу вам сказать, просто неподражаема в роли Кати из «Грозы».
Иштван задумался лишь на несколько секунд и согласился.
Катя просияла и, кокетливо дотронувшись до края своей шляпки, сказала:
– Я буду ждать вас, Иван Аркадьевич. Заезжайте за мной вечером, в семь.
– Я буду, – ответил Иштван.
Он по привычке отдал честь князю и развернулся, возвращаясь к своей процессии.
Димитриев заметил приближение друга и подошел.
– Это тот, о ком я подумал? – спросил он, указывая на князя.
– Да.
– Жалко его, – печально протянул Петр, – хороший человек. Я не знал его лично, но глубоко сочувствую.
– А чему ты, Петя, сочувствуешь, он счастлив. – Иштван осмотрелся. – Что-нибудь странное заметили?
– Нет. Тихо все.
– Оставить в мавзолее одного агента, одного у входа, а одного в сторожке со служителями. Чтоб все были начеку. Предчувствие у меня, что он придет.
Когда все агенты были расставлены на своих местах, Иштван отправился домой, чтобы подготовиться к вечеру. Он никогда не был театралом и странно чувствовал себя, связанныйданным княжне словом.
Для вечера Иштван решил одеться по форме: мундир, лаковые сапоги, до неприличного начищенные, и военнуюшинель. Перед выходом, стоя у огромного зеркала, он смахнул с плеча невидимую пылинку и вышел.
Глава 12
Вернувшись домой, Катя весь день провела в тревожных мыслях. Она не знала, как вести себя с Обличем. После всех нелепостей, что случились между ними, она терялась в мыслях. Ей казалось, что своим легкомысленным поведением она дает барону надежду, но очевидно же, что ей никогда непозволят вступить в морганатический брак. Она на примере брата видит, какими могут быть последствия непослушания. Хотя с другой стороны, успокаивала себя Катя, Облич ведь не какой-то там рядовой офицер, он из хорошей титулованной семьи.
Пытаясь хорошенько все обдумать, Катя в скором времени мысленно начала корить брата за нелепое приглашение Облича в театр. И настроение ее от этих мыслей не улучшалось.
Тут Машка, глупышка, ворвалась в ее покои и нацепила на себя платье, которое Катя приготовила специально для похода в театр. Показав Кате язык, малышка выбежала из комнаты и понеслась по анфиладе богато обставленных комнат к парадной лестнице. Пробегая мимо комнаты Ольги, она закричала:
– Я Великая княжна Екатерина Дмитриевна!
Возле зеркал, встречающихся на ее пути, девочка останавливалась, грациозно делала реверанс и смеясь спрашивала у своего отражения:
– А вы возьмете меня в мужья, господин Н? Нет? Ох как жаль!
И громко смеясь своим шуткам, девочка подбирала юбки и неслась дальше.
– Машка, дура! Отдай! – кричала Катя на младшую сестру, пытаясь поймать проказницу. – Я расскажу все папе! Он велит тебя высечь.
Конечно, Катя знала, что наказывать любимицу всей семьи никто не будет, но угроза возымела свое действие. Машенька остановилась как вкопанная посреди бирюзовойкомнаты и громко заревела.
На крик пришла Ольга.
– Что случилось? – строго спросила она.
– Оля, скажи ей! Она не отдает мое платье, а мне скоро выходить. Я не успею, – заламывая руки, жалобносокрушалась Катя.
Оля нахмурилась и одарила малютку строгим взглядом.
– Мария! Немедленно верни сестре платье. Твое поведение не позволительно и ужасно! Дамы так себя не ведут.
Маша, не получив поддержки, еще громче зарыдала, пытаясь обратить на себя еще чье-нибудь внимание, а точнее внимание служанки. Часто, когда старшие сестры подтрунивали над баловницей, старая служанка, Антонина, Антоша, как ласково называли ее девочки, вступалась за кроху, и тогда старшим влетало от отца. И на этот раз спектакль возымел свое действие. На громкий плач вбежала встревоженная Антоша и бросилась к надрывающейся девочке.
Катя закатила глаза и тяжело вздохнула. Сейчас начнется!
– Что случилось, моя маленькая? – ласково приглаживая непослушные локоны самой маленькой из княжон, спросила Антоша.
– Она… назвала меня дур-р-рой! И сказала… что меня высекут. Привяжут… к столбу и розгами… на глазах у всех…
Девочка говорила взахлеб, что придавало еще больше трагичности ее образу мученицы. Катя от такой наглой лжи даже вскрикнула. Машка всегда славилась своим умением преувеличивать. И почему-то ей всегда верили.
– Екатерина Дмитриевна, немедленно извинитесь перед малюткой. Как вам не стыдно! – обернувшись к Кате, строго выговорила Антоша.
Затем она одарила сестер привычным хмурым взглядом, не обещавшим взрослым девушкам ничего хорошего, и,прицокивая языком, обратилась к Ольге:
– А вы, Ольга Дмитриевна. Взрослая девушка, почти невеста, как можете спокойно смотреть на такую вопиющую несправедливость?
– Она первая начала! – обиженно воскликнула Катя. – Ты, Антоша, как всегда не разобралась и сразу ругаешься!
– Мария Дмитриевна еще дитя, а вы уже взрослые девицы, – в том же строгом тоне ответила служанка.
Катя сдалась, понимая, что либо она продолжит отстаивать свои права и опоздает на вечер, либо извинится и сможет продолжить приготовления.
Она подошла к сестренке, присела рядом и взяла ее маленькую ручку, чем заслужила одобрительный взгляд Антоши.
– Милая, – ласково сказал Катя. – Я пошутила, не будут тебя наказывать. И не дура ты вовсе. Прости меня,пожалуйста, ты ведь моя любимая куколка.
Маша продолжала стоять, надув губки, но дерзкий блеск в ее глазах говорил, что девочка несказанно рада своей очередной победе.
Катя продолжила:
– Если ты сейчас вернешь мне мое платье, я обещаю, что на выходных отведу тебя в парк покататься на снежных горках…
– Не хочу в парк, – надулась Машенька.
– А куда ты хочешь?
– В музей, – радостно воскликнула девочка.
– Хорошо, я отведу тебя в музей. Только давай больше не будем ругаться.
Машенька улыбнулась и бросилась на шею сестре, крепко обнимая ее своими маленькими, пухленькими ручонками. Обе княжны понимали, что это не примирение, а очередная победа Машеньки. Но у Кати не было ни времени, ни желания продолжать этот спектакль, поэтому она сдалась.
Маша вернула сестре платье, инцидент был исчерпан, как опрометчиво решила Катя. Отвоевав свои позиции, как настоящий Наполеон, Маша с высоко поднятой головой выплыла из комнаты, не забыв на прощание показать Кате язык.
Пока Катя готовилась к выходу, проказница сбежала вниз, в гостиную, где уже ожидал приехавший за княжнойИштван. Закинув ногу на ногу, он расположился в удобном кресле и листал оставленную князем газету. В комнату словно ураган влетела маленькая разбойница, и Иштван оторвался от чтения.
Увидев гостя, проказница замерла на месте и пристальным взглядом уставилась на незнакомца. В голубеньком платьице, с распущенными волосами, похожими на огромную белую шапку одуванчика, Маша была похожа на ангела, чем всегда так умиляла гостей.
Иштван с первых минут попал под чары малютки и, не удержавшись, весело подмигнул ей. Маша покраснела и звонко рассмеялась.
Затем она осмотрелась, в поисках интересного занятиядля себя. Но, не обнаружив ничего достойного, девочка решила всю свою неуемную энергию выплеснуть на гостя.
– Вы с визитом к Катьке? – серьезно спросила девочка.
Иштван улыбнулся. Непосредственность детей всегда поражала его. Они редко когда думали, прежде чем что-тосказать, чем часто ставили взрослых в неловкое положение.
– А я знаю. Я видела вас. В парке. Вы с ней целовались,– не унималась Маша.
Услышав последние слова, Иштван широко раскрыл глаза и закашлялся от смущения. Маленькая проказница! Это хорошо, что они были наедине, ведь скажи она это при ком-то еще, мог бы разразиться скандал.
– Ты, наверное, что-то напутала, – осторожно, чтобы не обидеть девочку, сказал Иштван.
Но Маша уперла ручки в бока, отчего ее вид стал еще более очаровательным, и, сжав губки, обиженно фыркнула:
– Ничего я не напутала. Я все видела из своего окна. Папа подарил мне трубу, как у настоящего моряка, теперь я могу следить за всем, что творится в нашем парке.
Иштван вздрогнул. Раз она увидела ту картину, может,она видела и то, что случилось после. Стараясь не испугать Машеньку, Иштван подался вперед и осторожно спросил:
– А ты еще что-нибудь видела?
– Видела, – гордо сказала Маша.
– А ты не расскажешь мне?
Вместо ответа Маша резво развернулась и опрометьювыбежала из комнаты. Иштван остался один, пытаясь сообразить, как можно у девятилетнего ребенка спросить, не видела ли она убийцу.
Вскоре Маша вернулась. Под мышкой она держала увесистый альбом для рисования. Он был изрядно потрепан. Некоторые листы торчали, но все же видно было, что с ним обращаются бережно и с любовью.
Девочка плюхнулась на пол перед сыщиком и с грохотом бросила перед собой свою драгоценность. Иштван внимательно проследил за ее движениями, не понимая, что Маша собирается делать. Маша вскинула голову, отчего ее кудряшки радостно запрыгали, и серьезно посмотрела на Иштвана.
– Я умею рисовать, – переворачивая первую страницу, гордо пояснила Маша.
– Вы молодец, Мария Дмитриевна, – ответил Иштван.
Маша начала листать альбом, показывая свои рисунки. Иштван не разбирался в искусстве, но даже он мог сказать, что для ребенка княжна рисовала довольно неплохо, четкие линии, правильная игра красок и теней, у девочки явно был талант.
Маша перевернула страницу, и Иштван невольно поежился. На ней в полный рост был изображен жуткий монстр. Кожа его была белой, глаза пустыми и бездушными, казалось, что в нем совсем нет жизни. Неожиданно в памяти всплыли слова, звучавшие в толпе, после того, как сани наехали на Смолянкова: «Смерть пришла за ним». Маша собиралась перевернуть страницу, но Иштван осторожно остановил ее руку.
– Кто это? – осторожно спросил он, стараясь не напугатьдевочку.
– Призрак, – ответила Маша.
– А где ты его увидела?
Оставив альбом, Маша вскочила на месте и, шурша юбками, подошла к окну.
– Там! – указав на улицу, живо ответила она.
Иштван проследил за направлением ее руки, девочка указывала на беседку.
– Давно?
– Да, – звонко ответила Машенька.
Больше Иштван не стал мучить ее вопросами. Скорее всего,девочка плохо рассмотрела убийцу, а богатое воображениедорисовало все за нее. Это вполне объяснимо, решил Иштван.
В этот момент в комнату, гордо держа спину, вплыла Катя. На ней было светлое платье с глубоким декольте, отделанное жемчугом и кружевом. Волосы ее были забраны в высокую прическу, только два локона пружинками болтались у висков, обрамляя ее сияющее личико. Она улыбнулась сыщику и бросила строгий взгляд на малютку.
– Надеюсь, она вам не очень надоела? – вежливопоинтересовалась Катя.
– Что вы, Ваше Высочество, – Мария Дмитриевна прелестный ребенок, – ничуть не слукавив, ответил Иштван.
Маша обернулась, одарив сестру злобным взглядом, затем вырвала листок из своего альбома, протянула его Иштвану и вышла, оставив сестру наедине с сыщиком.
Катя удивленно посмотрела на листок в руках Иштвана.
– Она рисует в своем альбоме с пяти лет. И за все это время не вырвала ни одного листочка. Даже те, которые ей не удавались, – пояснила свое удивление Катя. – что вы сделали, Иван Аркадьевич? Продали моей сестренке свою душу?
Девушка лукаво улыбнулась, явно поддразнивая сыщика.В ее взгляде больше не было той грусти, которую Иштван заметил утром на кладбище. Она вновь сияла красотой и нежностью.
