Текст книги "Несмотря ни на что"
Автор книги: Вера Волкова
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)
Руки Шона странствовали по моему телу медленно, будто спрашивая разрешения. Перед глазами все плыло, я видел лишь силуэт его фигуры. Внутри разгоралось пламя. Жар проходил волнами, устремляясь вниз, вызывая дикое, бесконтрольное желание. Кровь бурлила, приливая к щекам, наливая бесстыдную плоть. Я чувствовал, как меня дурманит его запах морозной свежести.
Раздевшись, Грин соорудил ложе из наших вещей и бережно уложил меня на него. Он прижимал меня всем телом, его руки действовали поначалу нежно, а потом все сильнее и грубее, не давая возможности сопротивляться. Я стремился к нему, обвив его шею своими руками. Потом провел по мощной спине, оглаживая сильные мышцы. Погладил поясницу, опускаясь на упругие ягодицы. Шон выгнулся, посмотрел мне в глаза потемневшим от безумного желания взглядом.
– Я хочу тебя сейчас… глубоко… – сорвалось с моих губ.
Он как раз прокладывал дорожку сухих поцелуев от шеи до рта. И вдруг остановился. Все тело полковника словно закаменело, каждая мышца напряглась. Я плавно отстранился и взглянул в глаза своего альфы, пытаясь понять, что произошло. Коснулся нерешительным поцелуем его напряженных губ. Я чувствовал обострившимся нюхом, что его возбуждение и мой аромат смешивались, рождая идеальную симфонию. От этого у меня еще сильнее по бедрам потекла природная смазка.
Я мягко провел пальцами по его телу, устремляясь вниз. Шон вздрогнул и дернулся в слабой попытке отстраниться, но я успел почувствовать спавшее возбуждение.
Он уткнулся лицом в мою шею и тяжело дышал.
– Ты только ничего не подумай. Просто я все это время так сильно тебя хотел… – прошептал Грин в висок и прижался горячими губами.
– Я перестал думать еще три месяца назад, – усмехнулся я.
Как же он не понимает, что эта его слабость только сильнее доказывает, наскольно сильно я желанен для него.
Он по-прежнему не открывал глаза, по-видимому, боясь увидеть на моем лице разочарование. Шон прерывисто вздыхал, кожа взмокла, лицо искажала гримаса только что пережитого бессилия, но его тело чувственно отзывалось на мягкие проглаживания, на мой глупый шепот, и это радовало, вселяя надежду.
Накрыв его рот своими губами, я нежно посасывал в поцелуе, неспешно, боясь спугнуть, углубляя приятный контакт: проник в его рот языком, трогал небо и десны, сплетаясь с языком Шона в неутомимом танце любовного прикосновения.
Тело его задрожало, сначала чуть заметно, а следом все забылось в поднимающемся пламени страсти.
Я молчал, боясь спугнуть его огонь. На его лбу блестели маленькие капельки пота, я потянулся, снимая их своими губами. Спустился по щекам на шею, прошелся горячей дорожкой. Шон застонал, разжав зубы. Тут же его губы накрыли мой рот, сминая и подчиняя. Его сущность рвалась наружу, требуя повиновения, делая больно, оставляя отметины от пальцев и зубов, но постепенно его напор стихал, успокоенный моей покорностью.
– Ты мой… – жарко шептал он, выпуская из плена мои губы и снова забирая их в плен. – Ты наконец-то мой…
– Твой, – вторил я.
– Повтори, – требовал он снова и снова.
– Твой, твой, твой, – как сумасшедший, повторял я.
Грин целовал аккуратно, боясь причинить боль. Было видно, что он еле сдерживает собственное нетерпение, а когда страсть, наконец, пересилила разум, он, согнув одно колено, ввел палец, не отводя глаз от моего лица. Я вздрогнул и простонал, томление наполняло меня, но это длилось недолго. Я вцепился в его плечо, а он, словно не замечая, начал двигаться вглубине тела, не спеша наращивая ритм и углубляя проникновение. Я отвечал на его манипуляции, рвано хватая воздух полуоткрытым ртом. Он добавил еще один палец, и теперь с каждым новым толчком мое тело становилось более послушным и вскоре начало двигаться в унисон с его движениями, жарко и трепетно сливаясь воедино.
– Смотри на меня, – зарычал Шон, оскалив удлинившиеся клыки.
Его хриплый голос вперемешку с утробным рыком моментально лишили меня остатков здравого смысла. Другая рука сильнее сжала бедро, властно вдавилась в кожу до синяков. Головка оказалась около моей мокрой дырочки. Я выгнулся и протяжно застонал, игнорируя боль. Я поднял и развел бедра. Развратно, открыто, призывно, приглашая к соитию, толкаясь вперед.
– Я готов… – шептал уже в полубессознательном от невероятного желания бреду.
В тот момент, когда Шон погрузил головку, я задохнулся от небывалого чувства, ощущая, как расступаются упругие стенки. Не контролируя себя, я поддался на его огромный орган, который тут же вошел в меня до предела.
Громкий рык альфы из-за изогнутости пещеры воспринимался остро, заставляя еще сильнее возбуждаться.
Я кусал губы. Стоны сами вылетали из горла. Сдерживаться не было сил. Не осталось ни времени, ни пространства. Реальность стерлась. Шон толкался до основания, резко выходя до головки, а потом снова погружался в податливое тело, набирая темп.
Я отчаянно сжимал Грина, царапая короткими ногтями спину, исполосовывая его гладкую кожу. Он только глубже проникал в меня, оставляя мне право возмущаться между стонами.
Сердце билось в груди. На основании члена альфы появилось утолщение. Оно увеличивалось с каждым толчком, даря наслаждение на грани боли. Я вскрикнул, потому что Шон крепче сжал в ладонях мои ягодицы, сильно растягивая их в стороны. Казалось, что он рывками насаживал меня на себя.
Мы сцепились в поцелуе. Дразнили, стонали, зажигали. Шон старался опереться на мои плечи, чтобы смягчить удары, но его руки все время соскальзывали, не в состоянии удержаться на взопревшей коже, и эти неловкие его попытки еще больше способствовали глубокому проникновению внутрь меня.
Меня накрыло волной оргазма, пачкая живот альфы белесыми брызгами. Я закатил глаза, вздрагивая, уже совершенно не контролируя свое тело. Шон отпустил свои инстинкты, двигаться ему становилось все сложнее. Каждый толчок продолжал качать меня на волнах блаженства. Грин, лизнув меня в плечо, погрузил глубоко в кожу свои клыки. При этом издавая громкий, какой-то животный, горловой стон, от которого по телу побежали волны удовлетворения, и сделав несколько сильных и резких толчков, отстранившись, кончив на ягодицы, избегая внутренней сцепки.
Я откинулся назад. Вздохнул полной грудью возбуждающий аромат: морозной свежести, полевых цветов и яркий навязчивый мускус.
Шон лежал рядом, обнимая меня. Мы так и застыли на долгие, бесконечные мгновения. Оба приходили в себя. Я не верил, что это безумство вообще существовало. Казалось, что все это сон. Но вот Шон лежит рядом, и так страшно смотреть в его сторону, но как же сильно этого хочется.
Наверное, у Грина были те же сомнения. Он перевернулся на бок и стал, молча изучать мое лицо. Что он видел? Я уже просто устал сомневаться и бояться.
– Мы потом с тобой поговорим. А теперь спи, – не отрывая от меня взгляд, произнес Шон.
Я хотел возмутиться. Даже сделал глубокий вздох, но тут же заметно скривился от боли в ноге.
Грин только усмехнулся и подтянул меня к себе. Я прикрыл сонные глаза и наконец-таки умиротворенно вздохнул, постепенно выравнивая дыхание. Я был счастлив.
Спасение
Джек перед дверью глубоко вдохнул, собрал всю волю в кулак и постучал.
Хозяин кабинета поднял голову и прищурился, повернувшись на внезапный звук. Открылась входная дверь и, словно сомневаясь, зашел незапланированный посетитель. Мужчина встретился взглядом с такими же черными глазами, как и у него.
– Добрый день, отец, – произнес Джек с порога.
Генерал не ожидал увидеть сына. Джек появлялся в стенах его кабинета редко и только по важным вопросам.
– Проходи, – поднялся со своего места генерал, пристально наблюдая за пришедшим, – у тебя что-то срочное?
Джек поднял свой взгляд на отца, в глазах которого читался вопрос.
– Да, – словно не зная как начать промедлил сын.
По лицу Джека было трудно что-то увидеть, но отец и так все понял. Произошло что-то страшное. Руки генерала сжались в кулаки, сдерживая нетерпение. Сын вздрогнул. Он почти упал в кресло и закрыл руками лицо.
– Я так полагаю, ты хочешь что-то мне сообщить? – как можно спокойнее начал отец.
– Да, – подтвердил Джек. – Прости меня. Я во всем виноват…
– Может, уже закончишь самобичевание и расскажешь конкретно, что произошло? – перебил генерал, судорожно вздохнув, чтобы еще сильнее не сорваться. Эта эмоциональность старшего сына всегда его раздражала.
– Отец, только выслушай, – Джек набрал в легкие побольше воздуха и продолжил повествование, – мы готовили операцию, связанную с группировкой «Свободные омеги».
– Мне доложили, что Рик попал в группу. Так вроде операция прошла успешно, – разглядывая Джека, протянул генерал.
– Да, то есть не совсем так. Вместо Рика полетел Алекс. Первоначальный план провалился. Мы это поняли, когда активировался датчик, который был у Алекса. По возврату на базу в числе освобожденных пленников брата не оказалось. Чип слежения дает нечеткие координаты. Сигнал есть, но слабый. Судя по карте – он в горах. Я связался с командованием с просьбой произвести поиски. Но мне отказали, мотивируя нехваткой бортов. У меня нет таких связей, – на последнем слове Джек будто хрипел, как раненый зверь.
Джек посмотрел на отца. Генерал сложил руки на груди, застыв статуей. Черные глаза гневно блеснули, генерал, подавшись вперед, произнес:
– Как ты мог допустить такое?
– Я думал, что мы все предусмотрели. Пилот, который был с ними, ничего не помнит, очнулся уже на вражеской базе. А полковник Грин и Алекс пропали. Что с ними, до сих пор непонятно.
Джек краем глаза заметил, как отец напрягся.
– Я думаю, что ты со своим Хейзом заигрался.
Джек вздрогнул. Отец произнес эту фразу таким тоном, что не оставалось сомнения, что он в курсе, что на самом деле их связывает с напарником.
– На что ты намекаешь? – выдавил, наконец, из себя Джек.
Отец был невозмутим. Он вопросительно приподнял бровь и посмотрел на сына.
– Сам подумай, где ты работаешь. Да о вас каждый второй докладывает наверх, работа у вас такая. Мне только неприятно, что о твоем любовнике я узнаю от посторонних лиц, – отец не смог сдержать горькую улыбку.
Джек только пожал плечами. Он не знал, что говорить. Да и возразить тоже было нечего. Отец все знал. Тайна раскрыта.
– Обвиняй меня. Только помоги, – вставил Джек, не отрывая умоляющего взгляда от отца.
Генерал молчал, а Джек не мешал, давая возможность отцу обдумывать произошедшее. Наконец, придя к решению, старший альфа уверенно произнес:
– Я сейчас свяжусь с Теддом, у него в части есть резервный корабль.
– Я тоже хочу полететь, – вмешался Джек.
– Нет, через час я жду тебя и Хейза в своем кабинете с подробным отчетом о данной операции. Координаты местонахождения Алекса скинешь Тедду по прибытии на базу. Все понял?
Джек только молча кивнул головой. Ему казалось, что если он откроет рот, то не сможет сдержать эмоций.
– Тогда свободен.
Было видно, как, покидая кабинет, Джек на ходу нервно расстегивал застежки на мундире. Ему было больно от осознания того, что он может потерять Алекса по своей вине. Но он понимал, что сделал все возможное, чтобы его вернуть.
***
POV Шон
Я не знал, сколько прошло времени – несколько часов, день, но странно: на удивление, я не чувствовал себя разбитым. Алекс лежал без движения, и только поднимающаяся грудь подсказывала, что он глубоко спит. Течка, вызванная стрессом, так же внезапно пропала, как и появилась. Что не могло не радовать.
В пещере становилось с каждой минутой все холоднее, поэтому я разжег костер. Стараясь несильно потревожить Райта, поднял его на руки и положил поближе к огню. Впервые за все время нашего общения с ним я мог открыто разглядеть его лицо. После вынужденного переноса лейтенант стал метаться из стороны в сторону, губы его приоткрылись, но из них доносились лишь слабые стоны.
Спустя некоторое время Райт перестал метаться и начал просто дрожать. Я сам стал замерзать, глядя на него. Пододвинул его еще ближе к огню, но Алекс все равно продолжал трястись. Кровопотеря, течка и стресс ухудшили его самочувствие.
Я обреченно вздохнул, надеясь, что помощь не заставит себя ждать. Рассеяно я взял мягкие пальцы парня и начал тереть их, пытаясь вернуть рукам розовый цвет.
– Шон, – пробормотал Райт, прижимаясь к моей руке, но не пришел в себя и продолжал трястись. В груди разлилось тепло от одного только произнесенного имени.
Протянув руки, я осторожно обнял его. Алекс доверчиво, как ребенок, прижался к моему боку. А следом крепкие руки парня обвили мою талию, а голова устроилась на моей груди. Я взглянул на дорогое мне лицо, лежащее у меня на груди на столь маленьком расстоянии, что можно было рассмотреть мельчайшие черты: длинные ресницы, вздрагивающие от тревожного сна, твердые, но одновременно мягкие губы, приоткрытые в срывающихся тихих стонах, прямой нос, и я понял, что пропал. Что хочу всю жизнь быть рядом только с ним.
Я обнял его крепче со спины, накрывая своей рубашкой, и сам погрузился в чуткий сон.
Разбудил меня собственный угрожающий рык, видимо подсознательно сработали инстинкты. В проходе послышались чужие голоса и шаги. Я одной рукой прижимал Алекса, а другой направил на вход оружие.
Внутри словно поселился зверь. Он царапался острыми когтями, требуя защитить моего омегу. Он переворачивался и рвался наружу с одним желанием разорвать непрошеных гостей. В темноте возник огромный силуэт альфы. Он медленно двигался в нашем направлении.
– Стой, где стоишь, – крикнул я, – еще один шаг, и я буду стрелять.
Я пытался рассмотреть лицо гостя, определить враг он мне или нет. Мои ноздри носа раздувались, определяя запах сильного самца. Этот запах мне был незнаком.
– Тише. Вы полковник Грин?
– Да, – едва слышно произнес я, осторожно подбираясь.
– Успокойтесь и опустите оружие. Мы здесь, чтобы помочь вам. Командир сто тридцатой части Тедд Райт, – представился альфа, не решаясь двинуться с места.
– Вы брат Алекса? – предположил я, уж больно фамилия была знакома.
– Да, – как можно спокойнее произнес командир.
– Хорошо, – облегченно произнес я. Наша помощь пришла, можно расслабиться.
– Все в порядке, позвольте, я заберу его. Ему нужна медицинская помощь. Да и вам не помешает, – пытался пробиться к моему сознанию Тед Райт.
Я уловил знакомые черты Алекса на лице этого альфы, и мой зверь слегка успокоился, позволяя забрать самое дорогое, что у меня было.
Растворяясь в тебе...
POV Алекс
Я проснулся. Было сложно рассмотреть помещение: перед глазами то и дело всплывали темные круги, мешая сосредоточиться и определить свое местонахождение. Последнее что я запомнил – пещера, темнота и Шон.
Комната была выкрашена в светлые тона, но вокруг царил полумрак. Слева от кровати на придвинутом стуле сидел брат Рик. Вернее, он спал сидя.
Тишину нарушал слабый сигнал какого-то медицинского прибора, от которого ко мне тянулись ужасные трубки. Не люблю я больницы. А то, что я в ней, не оставляло сомнений.
Я вздохнул слишком громко, наверное, поэтому близнец встрепенулся и, часто моргая сонными глазами, уставился на меня.
– Привет.
– Привет, – прохрипел я. Горло болело. Хотелось пить.
Брат, скорее всего, догадался об этом, так как протянул бутылку воды. Я предпринял попытки подняться, но слабость не позволила оторвать даже лопатки.
– Лежи, тебе нельзя двигаться.
– Сколько я здесь? – а еще хотелось узнать про Шона. И про то, как нас нашли.
Наверное, все отразилось на моем лице, поскольку брат поднял руку вверх, словно останавливая мой мысленный поток, и произнес:
– Три дня. В первый день тебе делали операцию, рана успела воспалиться, поэтому некоторое время тебе нельзя будет вставать. Вас нашли вовремя, поиски возглавлял Тед. Так что потом сможешь у него расспросить все подробнее. С твоим полковником все нормально, он отказался от госпитализации. Так, несколько ушибов, но что это для настоящего военного?
– А где он сейчас? – спросил я тихо. Я боялся услышать, что он больше не приходил. Боялся, что после той ночи – забыл.
– Главврач запретил посещения нашему отцу и твоему полковнику до тех пор, пока ты не придешь в себя.
– Почему? – удивился я.
Рик, смеясь, рассказал, как отец и Шон несколько раз на повышенных тонах выясняли, кто именно виноват в моем нынешнем положении. В итоге каждый остался при своем мнении. Но шум наделали знатный.
– Но знаешь, что-то мне подсказывает, что отец одобрил твой выбор, – заулыбался близнец. – Да и Тед сказал, что твой Грин – настоящий альфа.
Близнец засуетился, что–то доставая из сумки. Потом повернулся ко мне и объяснил:
– Командир части лично хотел тебя поблагодарить. Поэтому я немного приведу тебя в порядок, а потом сообщу, что ты очнулся.
Дальше брат без всякого стеснения избавил меня от больничной одежды, обтер тело мягкой тряпкой и так же аккуратно одел в уже приготовленную домашнюю пижаму. Сразу стало легче.
Когда Рик закончил все гигиенические процедуры, я обратил внимание, что около дальней стены на полу стояло множество букетов из разнообразных цветов.
– Рик, а что это за цветы? Такое ощущение, что умер, – сморщил я нос.
Так вот где источник моего головокружения. Такое смешение запахов просто невыносимо.
– Ну, почему сразу умер? – изобразил обиженное лицо близнец, якобы поправляя один из букетов. – Это еще не все, остальные пришлось раздать персоналу. А ты, оказывается, популярен в части. Правда, думаю, твой Грин быстро отобьет такой интерес.
– Унеси их. Голова болит, – попросил я.
– И эти? – с усмешкой поинтересовался брат, указывая на красивый букет полевых цветов.
«От Шона», – подумал я.
Может, потому, что он единственный, кто кроме семьи знал, какой именно у меня природный аромат. Или потому, что этот букет из обычных цветов выглядел так, словно большое чувство, собранное из маленьких понятных слов.
Я улыбнулся в ответ и отрицательно покачал головой.
Ближе к вечеру явилась такая делегация, что я сперва растерялся: отец, командир части, Джек и Шон.
Командир долго описывал все мои заслуги перед Родиной и армией в том числе. После, несколько тревожно поглядывая на отца, видимо опасаясь его реакции, предложил продолжить нести службу в его части в качестве пилота.
Я переводил взгляд с одного присутствующего на другого и так по кругу, возвращаясь обратно.
– Я согласен, – произнес я после окончания продолжительной речи командира.
На что тот довольно хмыкнул, отец, предполагая такой исход, остался непроницаем, а Шон явно растерялся от моего решения.
– Ну, вот и хорошо, – вытер командир взмокший лоб платком, – когда поправишься, мы обговорим все детали. А сейчас отдыхай.
И тучный мужчина спешно покинул палату, оставляя меня в кругу родных и близких.
Отец подошел ко мне и нежно поцеловал в щеку, как делал еще тогда, когда я был маленьким. Тема операции не поднималась, будто стороны уже все выяснили и решили. Ничего, я потом все узнал. Отец еще какое-то время поговорил о всяких мелочах и, сославшись на работу, повернулся к выходу. А потом, словно позабыв что-то, он встал вполоборота около самой двери и, глядя как будто на всех сразу и ни на кого конкретно, твердо произнес:
– Когда Алекс выздоровеет, мы соберемся у нас дома всей семьей.
Никто ничего не ответил, все молча смотрели на грозного альфу, привыкшего приказывать. А затем отец перевел взгляд на Джека.
– Надеюсь, в этот раз ты наберешься смелости и познакомишь нас со своей парой, – я растеряно смотрел на отца. Значит, он в курсе полковника Хейза, потому что о другой паре брата я не знал.
– И, Алекс, думаю, не стоит говорить, что твоему папе не надо знать всей этой правды, – и он картинно обвел руками вокруг, подразумевая, скорее всего, и мой обман, и операцию в целом, – У вас будет достаточно времени, чтобы придумать романтическую историю знакомства с полковником.
Следом за отцом ушел рассеянный Джек и слишком веселый Рик, наверное, уже в предвкушении интересного семейного ужина, оставляя нас с Грином наедине.
–Почему ты согласился? – спросил Грин, разрушая возникшую паузу.
– Потому что я доверяю вам, сэр, – ответил я, не отрывая от него напряженного взгляда.
– Шон. Зови меня Шон, – попросил он, опускаясь на стул, который до этого занимал близнец.
Я хотел уже спросить что-то, какую-то ерунду, лишь бы не молчать, но Шон опередил меня.
– Алекс, прости меня за все. За все эти месяцы. За поведение, недостойное твоего альфы. Ты доказал, что я не прав. Ты сильнее и смелее многих военных, что мне доводилось встречать. Я обязан тебе жизнью. Ты научил меня жить. Я не привык говорить красивые слова, но знай, что я все сделаю, чтобы ты не сомневался во мне. Потому что я люблю тебя, Алекс Райт.
– И я тебя, полковник.
Шон вымученно улыбнулся, видимо эти слова дались ему с трудом, и опустился горячими губами к моей руке. А я, запуская пальцы в его жесткие волосы, ласкал непослушные кудри.
«Как спокойно...» – мелькнула мысль, и я прикрыл глаза, растворяясь в родном запахе своего альфы.
Семейный ужин (конец)
Шон помог мне сесть в машину, бережно держа за руку. Затем, не обращая внимание на мое недовольство, щелкнул пальцами по кончику носа. Убедившись, что все хорошо, он устроился на водительском сиденье и повел машину в сторону дома родителей.
– Можно было еще подождать, – ворчливо произнес я.
– Ты уже не хромаешь, а тянуть дальше я не вижу смысла. Или ты боишься знакомить меня со своей семьей? – он улыбнулся, а у меня перехватило дыхание.
– Было бы с кем знакомить! Ты уже почти всех знаешь.
– Это верно. Но остался твой папа. И чтобы у нас все было хорошо, надо заслужить его доверие, – вновь усмехнулся Шон, наблюдая за дорогой.
Темные классические брюки выгодно подчеркивали его длинные ноги, а светлая шелковая рубашка сидела бесподобно.
– Тем более я не уверен, что на нас вообще обратят внимание. Все лавры вечера будут принадлежать Джеку, – оторвавшись от трассы, он мельком на меня взглянул. Его лицо оставалось спокойным, что придавало уверенность и мне.
– Да, мне даже немного жаль его, – не глядя, я был уверен, что Шон продолжает улыбаться.
Мы касались этой темы не в первый раз. И я был благодарен за поддержку Шона. Его отношение к моему брату не носило осуждающего характера, скорее присутствовало понимание и сочувствие. Как-то я спросил, почему он так спокоен.
«В последнее время у меня на многое поменялись взгляды», – только и ответил Грин.
И это было правдой – мы несколько раз проводили время вместе с Джеком и Скоттом, и Шон вел себя как ни в чем не бывало.
– Твой Джек – хороший офицер и сильный альфа, но все, что касается его личной жизни… Прости, я не хочу тебя обидеть. Просто иногда мне кажется, что он ведет себя как омега.
Мы приехали, и Шон посмотрел на меня с немного смущенной улыбкой. Если бы он не умел так виртуозно скрывать свои чувства, готов поспорить, что на его лице отразилось бы раскаяние. К моему удивлению, я признавал, что доля правды в словах Шона имелась. Правда, сказанная искренне, помогает лучше любых других слов. Я не понимал, почему Джек так долго тянул с этим признанием. Ну, не выгнали бы его, в конце-то концов!
Дверь нам открыл отец. Мы прошли в столовую и застали папу за последними приготовлениями. Поглощенный своим занятием, он не обращал никакого внимание на окружающих.
Я с интересом рассматривал его: увлеченное лицо слегка раскраснелось, кончик розового языка то и дело мелькал меж напряженно сложенных губ. Видимо, он настолько погрузился в свои мысли, что нас не заметил.
– Привет, пап!
На мой оклик тот замер у стола, после чего резко обернулся.
– Вы пришли?! Так рано! – всплеснул он руками.
Затем папа осмотрел меня и Шона с ног до головы, словно рентгеном прошелся. Видимо, оставшись довольным, он широко улыбнулся и по очереди обнял нас.
– Добрый вечер, – вступил в диалог Грин, – Меня зовут Шон Грин, и я альфа вашего сына.
Папа перевел выжидающий взгляд на Шона, состроил смешную гримасу, наморщив аккуратный носик и сразу перешел к сути:
– Только не надо мне рассказывать удивительные сказки о вашем знакомстве. Хочу услышать только правду.
– Ну, что ты… – вставил отец, притягивая папу к себе, – не даешь слово сказать, а уже обвиняешь во лжи.
– Хватит. Знаю я вас. Алекс – не тот юноша, которого можно увлечь походами в кино.
Разговор прервал короткий звонок в дверь, судя по присутствующим, ждали только Джека и Скота. Папа покинул наше общество и устремился встречать гостей, а отец пожал плечами и, не желая быть услышанным, наклонился к нам и прошептал:
– Ладно, первую часть истории расскажите, но про операцию – ни слова. А то этот день станет последним в нашей жизни, – рассмеявшись глубоким басом, отец последовал вслед за супругом.
– Если спросит, начнешь ты, а я поддержу, – прошептал мне на ухо альфа.
– Забудь, я потом ему наедине расскажу. Так и быть, избавлю тебя от подробностей.
– Почему? Я бы тоже послушал подробности, – прижав меня теснее, проговорил Шон.
– Я уже и так все рассказал, – я попытался отстраниться от него, но ничего не вышло.
Грин обхватил меня сильнее, не давая ни единого шанса на свободу.
– А вот я не уверен, что все. Твое сопротивление побуждает меня к допросу с пристрастием.
– Грин, если ты меня сейчас не отпустишь. То пытать буду уже тебя, – сделал я серьезнее лицо.
– Алекс, я конечно не против... – замялся он, очевидно ища предлог для отступления.
– Ладно, потом вернемся к этому разговору, – мне показалось, что после этого Шон выдохнул с облегчением.
Мое представление о сегодняшнем вечере изменилось, стоило увидеть Скотта в беседе с папой. Джек с отцом незаметно шли сзади. Хейз рассказывал какую-то смешную историю, а папа с неподдельным интересом слушал его, изредка прерываясь на тихий смех. Присутствующие расселись за столом, последними спустились сонный Тед и раздраженный Рик.
Тедди, имевший отдельную квартиру, не упускал возможности вздремнуть у родителей, наслаждаясь покоем дома. Рик же после всех событий так и остался работать в разведывательном управлении, а поскольку у него не хватало особых знаний и умений, то он, помимо того, что работал, еще и учился. Поэтому в последнее время он выглядел уставшим и дерганым.
Когда приветствие и все формальности были соблюдены, Джек обратился к папе:
– Я должен тебе рассказать… Вернее всем вам должен сообщить одну важную вещь.
Стали заметны появившиеся красные пятна на шее брата – явный признак его нервозности. Мне хотелось кинуться к нему, поддержать. Шон, скорее всего заметив мое состояние, слегка сжал мое колено, скрытое под столом.
Джек всегда обладал скрытным характером и не умел открываться в большом обществе. Все это знали, и никто не вынуждал его к публичному проявлению эмоций. К тому времени, когда он должен был произнести саму суть, Джек успел вспотеть, а лицо вообще стало пунцовым то ли от смущения, то ли от нервов.
– Так, все, хватит, – властно прервал его Скотт, очевидно опасаясь за здоровье партнера. – Мы с Джеком любим друг друга. Мы не просим вашего благословения, просто хотим, что бы вы приняли нас такими, какие мы есть.
Папа, немного помолчав, собрался с мыслями и выдал, смотря прямо в глаза Джеку:
– Живите. Сердцу не прикажешь кого любить, а кого – нет. Вы – пара, пусть даже и одного пола, – честно ответил он с легкой улыбкой.
От его слов даже мне как-то стало легче, а на лице брата прямо читалось облегчение от того, что его поняли и приняли.
Не слишком часто случается радоваться тому, что уже есть. Но, наполняя бокал и поднимая его за нашу семью, я подумал, что это одно из таких мгновений.
Джек занял свое место рядом со Скоттом и расслабился. Казалось, что Хейз укрывает его от всех невзгод.
В просторной столовой пахло жареным мясом и свежевыпеченным хлебом. Шел третий час этого застолья. Тед и Рик сидели рядом с отцом, который подробно описывал механизм какой-то новой военной разработки. Решив продолжить дружеские посиделки, братья уехали к Рику, оставляя нас наедине с родителями.
Папа разрывался между Шоном и Скоттом. Их общество явно было ему приятно, он наслаждался рассказами о случаях на войне и в жизни. Я уже не сомневался, что эти альфы пришлись по душе обоим нашим родителям. Отец, удовлетворив свое любопытство в отношении гостей и досыта наевшись, отправился спать.
Звук удаляющихся шагов отражался эхом от стен в пустых коридорах.
Я смотрел на счастливого Джека, заботливого Скотта, любимого Шона и не мог насмотреться. Я был рад, что эта история закончилась хорошо. За последние дни многое изменилось. Приступил к своим обязанностям новый командир специального подразделения омег. Составы других частей претерпели изменения. Многие лишились своих мест, но это не означало окончание чистки среди высшего офицерского состава и эшелона власти. Страна затаилась в ожидании. А значит, у нас есть работа.
Но главное – это наша семья. Я счастлив, что мы наконец вместе.