Текст книги "Фаги. Пять эпизодов"

Автор книги: Вера Смелягина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Вера Смелягина
Фаги. Пять эпизодов

Книга первая Фаги

Глава 1 Наваждение

Несколько веков назад на Земле отгрохотала итоговая немилосердная мировая война. Победителей, как таковых , не было. Из достижений тысячелетия существовавшей цивилизации ничего не осталось, выжившее население попряталось в развалинах и пещерах.

Шли века. Земля зализала раны. Не до конца одичавшие люди вылезли из схоронок и понемногу начали строить новую цивилизацию. Пригодных для проживания земель оказалось немного, людей наплодилось не в изобилии, поэтому общество получилось локальным, всего одно, напоминающее древнее царство. Царёк как таковым ещё не был, хоть и с гордостью так наименовался – пойдём на поводу его амбиций и будем называть правителя царём, хоть и смахивал он больше на вождя. Он обладал не столько властью, сколько авторитетом, но умудрялся передать титул кровному наследнику.

Жизнь налаживалась. Дома сооружались уже добротные , согласно социальному статусу его обладателя.

Глава страны – царь , имя которого Кеман , был уже в почтенном возрасте. Обитал , соответственно , во дворце, добротном и довольно массивном; имел жену – тоже не молодую, достаточное количество взрослых и не очень детей. Царство, по меркам того времени, процветало. Сравнить с другим не имелось возможности из-за отсутствия этих других царств. После катастрофы уцелевшие жители просто объединились, а расползаться не получилось , так как не было куда.

Жителей страны немного пугали полуразвалившиеся сооружения в дали от их земель – территория осваивалась с годами. Обиталища приписывались жилищам и деятельности богов, кто говорил – предков ( легенды расходились). Были различные версии, чаще фантастические, валили в основном на пришельцев с небес. Как эти пришельцы выглядели – старики не знали, старики их молодости не помнили или хотели забыть…

Количество людей оставалось скромным. Животный и растительный мир всегда оставался в обратной корреляции к численности людей и поэтому процветал в разумных пределах. Загрязнять среду люди пока не научились, на жизнь ресурсов хватало.

Кеман любил охоту, может любил бы и войну, но воевать не с кем. Он уважал жену, ценил подчинённых, сносно выполнял свои царские обязанности, имел покладистый характер, чувствам особенно не предавался, меланхолией большую часть времени не страдал.

Временами, раз в 5 лет, у него случался приступ хандры, такой, что жизнь теряла всякий смысл. Царь неадекватно себя вёл, вспоминал неизвестных лиц, старался убежать в неизвестность – дальнюю пустошь.

Выводил его из кризиса жрец, его ровесник и по тому тоже в преклонном возрасте.

Царица спешно посылала за жрецом, тот, бросив все дела, прибывал к правителю, уединялся с ним, свидетели удалялись… Через полчаса( примерно, время фиксировалось примитивно) выходил, всегда измождённый, шатаясь из комнаты, где уже спал повелитель. Сон длился нереально долго – до нескольких суток, зато после него Кеман просыпался , морально здоровёхонек. Почти ничего не помнил, по крайней мере причин своего помешательства. Физически же он был здоров всегда. Жизнь шла дальше. Хотя дотошный царь старался понять причину своего недуга, но безрезультатно.

Была и ещё одна странность, озадачившая самого Кемана. Одну из своих дочерей царь никак не хотел, вернее не мог отпускать от себя. Инцеста не было , несчастная царевна никак не могла взять в толк такую блажь своего отца. Мать как не странно, полностью одобряла позицию главы семьи. Кеман, по справедливости ,и сам не мог объяснить своё поведение– дочь особой умницей не была, в делах государства не разбиралась, но даже временное её отсутствие в доме было равносильно катастрофе. Во время своих приступов царь советовал дочери создать свою семью.

Кеман приближался к своему шестидесятилетию – возраст, критический даже для крепкого спортивного человека.

Но всё стабильное когда-то кончается. Беда пришла со смертельной болезнью жреца. Рано утром об этом доложили царю. Тот озаботился– жалко верного помощника, почти друга. Взгрустнул о грядущем , уже не далёком своём конце, предался ностальгии, прикинул – кем заменить толкового специалиста… Но навещать не пошёл – были неотложные дела. Планировалась крупная охота.

Но жрец повёл себя не типично. Вместо того, чтобы упокоиться или на худой конец слать послания с просьбой явиться, умирающий сам дополз к царю. Вернее, его принесли и это не прибавило жизни бедолаге. Прибыл он когда царь был уже в седле Будучи в душе деликатным человеком, Кеман вояж прервал и гримасу состроил в меру недовольную, даже сочувствующую.Смерть – событие неприятное, но неизбежное и интимное – зачем царя приплетать?

Жрец настойчиво умолял разговора наедине. Кеман в душе вспылил, но дал себя уговорить, от части от природного добродушия, от части – из любопытства.

– Я умираю – начал жрец. Кеман был с ним согласен, выглядел его собеседник не лучшим образом.

Но он не понимал, почему из– за прописных истин стоит отложить охоту – это не развлечение, фауну приходилось периодически корректировать, хотя называлось всё проще, сложных слов чудом выжившие когда– то люди не употребляли.

Царь промолчал, а жрец продолжал:

– Прости, я убил любовь.

Звучало странно. Первое , что сорвалось у Кемана:

– Какую любовь?

– Вашу– выдавил из себя умирающий.

Царь много что любил, но не припоминал, чтобы это убивали. Жрец бредит, простить убийство призрачной любви ничего не стоило, чтобы успокоить старого друга, но любопытный Кеман не удержался.

– Что это за любовь? – насмешливо поинтересовался он.

– Девушка в голубой накидке – с трудом выдавил из себя жрец и это были его последние слова.

Девушка в голубой накидке… она стояла на пыльной дороге, а Кеман – ещё тогда молодой и не женатый, покидал её. Он не хотел уезжать, пытался спрыгнуть с колесницы– но тело онемело; пытался кричать, но голос пропадал… Над головой упавшего в отчаянии человека – ясное небо, яркое солнце… в душе – пустота. Кто правил колесницей – неясно. Девушка стояла неподвижно, затем крикнула : « Поторопись! « Кеман тогда потерял сознание.

Начался неплановый приступ. Он начинался, когда царь вспоминал эту картинку. Он всю жизнь кого-то любил, но кого – не мог вспомнить. В мозгу высвечивалось – « ты любишь Леноли» – незамужнюю царевну , дочь наложницы. Но он любил не дочь – любил девушку в голубой накидке.

Стены и потолок поплыли, в глазах потемнело, царь лишился чувств, это спасло его от потери рассудка.

Как марионетка он присутствовал на похоронах жреца… затем никого не хотел видеть, почти не ел. Он мечтал о смерти и завидовал уже умершим.

Сначала его пытались беспокоить, но поняли тщетность и стали ждать развязки. Наследник прикидывал преимущества своего нового статуса, но царь упорно не умирал. Он похудел, походил на зловещую тень, ничего не хотел, пустота захватывала целиком .

В один из ненастных вечеров сквозь охрану прорвалась царица. Всю жизнь чувствовалась озабоченность в её облике. На этот раз Кеман почти что не узнал её. Жена сильно постарела , выглядела особенно не от мира сего.

– Уходи– попросил Кеман.

Жена молчала, наконец , поборов себя, решилась.

– Думаешь о ней?

– О ком? – не понял правитель.

– О Тине.

Царь не просто поднялся , он вскочил, хотя не поднимался много дней, даже по необходимости.

Тина… девушка в голубой накидке, говорившая на его родном, но каком-то странном языке…

Кеман увидел её среди работниц – простолюдинок. Женщины убирали урожай общины. Появилась она не от куда… просто проявилась…

Смотрела не со страхом, а с любопытством, превосходством… сам, тогда ещё наследник, ощутил себя слабым , но интересным зверьком. Один из охраны попытался её ударить, девушка одним движением руки просто умертвила его. Окружающие оцепенели, приняли всё как должное, просто на земле лежал мёртвый человек…

Кеман ощущал это мгновение, а потом отбросил из памяти. Был нелепый и непонятный разговор… какие-то неясные образы…

Затем была всепоглощающая любовь, взаимная. Не было первоначального презрения в её глазах, были глупые разговоры, даже ревность к беременной наложницы..

А затем – колесница, увозящая неподвижного юного тогда уже царя, накануне Кеман потерял отца..

_ Почему я онемел?– сам себя вслух спросил царь. Ответила жена:

– Тебя заколдовали.

– Кто? – недоумевал повелитель.

– Я не знаю, мне велели убираться, я едва правила конём.

– Кто велел?

– Старый молодой пустоши небытия– выдала околесицу царица.– от туда нет возвращения, но нас отпустили, при условии , что никогда не вернёмся.

– Кто старый молодой и Тина?– долго добивался ответа царь. Всегда грозная и властная жена впервые на его памяти превратилась в паникёршу. Каждое слово давалось её с трудом, неописуемый страх не прошёл за 40 с лишним лет. Он был сильнее самой смерти. Обитатели непригодной для жизни пустоши властвовали над умами людей. Они могли подавить любую волю, именно по их настоянию жрецу приходилось годами подавлять память царя. Методику втолковала именно Тина и она приказала одурманенному царю: « Ты любишь Леноли!».Получилось даже у неё не сразу, несколько раз Кеман лепетал : « Я люблю тебя» , но колдунья упорно отнимала его сознание и , приводя в чувство, добивалась нужных слов.

Кеман долго молчал, потеряв окончательно последние силы. Затем взял себя в руки и потребовал заново рассказать всё в мельчайших деталях. Выяснилось, что Тина исчезла, а её зловещий друг по– прежнему царит в пустоши небытия.

Глава 2 Тени прошлого

Получше узнав нахождение зловещей пустоши, царь отправился к ней. Жители близь лежащего поселения подтвердили наличие аномальной зоны и указали её границы. Правителю наглядно продемонстрировали, что приближаться к границам не безопасно – перекинутая через границу собака с визгом испустила дух. На вопрос – есть ли проход – население, немного помявшись, указало на опытного проводника – шустрого подростка.

Тот не отказал правителю в просьбе переправить в тыл врага, заранее предупредив, что попадаться на глаза старому – молодому не целесообразно. Поход выгоды не сулил, поживиться в зоне не чем, народ заглядывал туда просто из любопытства. Хозяин зоны свою территорию охранял небрежно, жил один , не с кем не общался.

По оврагам, канавам и буеракам проводник вывел Кемана к открытому месту. Вдалеке виднелось добротное сооружение, что –то похожее, виденное в прошлом, промелькнуло в глубинах памяти. Понапрягшись, и хорошенько перетряхнув все захламлённые уголки своей цепкой памяти, царь отыскал аналогию… Что– то похожее в прошлом явно присутствовало.

Подростка он отпустил, даже приказал немедленно уходить. От части – не желая иметь свидетеля( хотелось побыть одному в своём призрачном прошлом, от части – опасаясь угрозы со стороны таинственного хозяина – мальчик не должен страдать из-за чужого любопытства).

Подойдя поближе, он увидел несколько непонятных машин– что-то похожее изображалось в довоенных книгах, сохранившихся с древних времён. Затем, обогнув небольшой сад, Кеман вышел к водоёму с заросшими высокой травой берегами. В пруду плавал человек. Кеман решил его не беспокоить. Но купавшийся– это был худощавый длиннолицый парень, Кеман вспомнил друга девушки в голубой накидке, почувствовал взгляд и поспешно вышел из воды. Убедившись, что он не один, человек , казалось, удивился и … мгновенно превратился в старика. Кеман, разложив по порядку все свои воспоминания, сообразил, что это именно давний пришелец и он использует свой излюбленный приём заморачивания сознания. Не думая о последствиях, он подошёл ещё ближе и поприветствовал давнего знакомого. Тен перестал играть, принял обычный вид. Царь, неожиданно для себя, первым делом спросил:

– Зачем ты прикидываешься стариком?

– Как ты прошёл через сигнализацию незамеченным?– ответил хозяин вопросом на вопрос.

– Помогли – коротко бросил Кеман. Хозяин угодий усмехнулся, он подозревал о редких гостях, но контакт воочию с Кеманом его озадачил. Не смотря на изменившуюся внешность, давнего приятеля он узнал и не стал юлить. Спросил только:

– Что ты помнишь?

– Почти всё, но понимаю не много. – ответил правитель .Тен пригласил его войти в дом. Расположившись в одной из комнат поудобнее, произнёс:

– Такой, наверное, бывает Судный День.

– Судный День – это война– возразил Кеман. Хозяин помолчал, затем несколько пафосно произнёс:

– Прости, если сможешь!

–За что?– искренне удивился Кеман, фраза напомнила ему о смерти жреца.

– За то, что помог убить любовь.

– Девушка в голубой накидке убита?– испугался правитель.

Тен опешил.

– Тина? В какой накидке?

Кеман пояснил свои ведения. Тен невесело рассмеялся

– В униформе. Она так спешила, что переоделась заранее. Правда, пришлось немного позадержаться…

–Она жива?

Тен кивнул и добавил:

– И процветает.

Кеман попытался выяснить где она. Тен помедлил, затем глухо произнёс

– Прости нас обоих, видно пришло время платить по счетам. Мне не поздоровиться за откровение, но видно отвечать всё равно придётся.

Тен взял слово, что его владения не будут больше навещать незваные гости и пообещал помощь в налаживании контакта с Тиной. Первым делом он систематизировал все видения царя и дал исчерпывающие пояснения ко всем тайнам. Кеман вспомнил всё.

Глава 3 Запретная любовь

Как и всем молодым людям, Кеману и Тине были безразличны расовые различия.

Их это скорее тянуло друг к другу как отрицательные заряды. Тина никогда не придавала значения сексуальному влечению, а искушённый женским вниманием воин – аристократ своего общества Кеман мог похвастаться значительными познаниями в сфере плотской любви. Страх перед колдуньей заставлял его проявлять такт и осторожность; Жизненный опыт и инстинкты, а так же великий советчик – молодость не преминули стать союзниками в соблазнении таинственной почти красавицы.

Сначала, не демонстрируя своих намерений, стараясь заранее не спугнуть желаемую самку, Кеман приучил её к себе как собеседницу. Затем исподволь занялся демонстрацией своего мужского потенциала, чисто теоретически, не переходя к практике.

Прелюдия любви заняла несколько недель, затем представился благоприятный случай блеснуть своей значимостью, один из таких шансов, которые преступно упускать, чтобы не было мучительно больно в дальнейшем.

Кеман лихо отогнал от Тины одичавшую собаку и с рыцарской щедростью не предпринял попытки эту упитанную дичь добыть и использовать по самому рациональному назначению – потребить, а проще сказать – сожрать.

Умильная картинка и душещипательная ситуация сработали в резонансе – напуганная девушка почти случайно , не отдавая себе отчёт, попала в его объятия…

Затем был месяц шальной любви. Утончённая представительница техногенной цивилизации и альфа – самец дикого мира сливались на общем уровне, пренебрегая законами природы и здравым смыслом.

Тина была девушкой выше среднего роста, как бы вытянутая в длину, длинными были её руки и ноги, узкое лицо. Напоминала росток, тянувшийся из темноты к солнышку. Бледная, даже сероватая кожа Очень высокий голос, такого высокого тембра, что порой его трудно даже воспринимать .Её глаза тоже испытывали нехватку солнечных лучей– нереально крупные, почти полностью один тёмный зрачок. Движения лишены сноровки, немного нечёткие, но реакция на воздействия ускоренная – почти стремительная , казалось – она просто предвидит грядущее действие. Друг Тины – она представила его братом– казался ещё менее юрким и вёл себя гораздо хладнокровнее трепетной Тины.

Крепкий и кряжистый Кеман, казавшийся грубо выточенным из скалы неумелым ваятелем , эталон красоты явно не связывал с внешностью пришельцев. Тем не менее гости ему нравились нездешней внешностью, именно необычное порой ассоциируется с красотой. Кроме того, пришельцы , может развлекаясь, меняли свой внешний вид. Со временем Кеман сообразил, что ничего не менялось, просто гости внушали эти изменения, он увидел отражение в воде, которое оставалось неизменным при любом облике этих странных людей. Раскусив их, Кеман вида не подал, старался как бы подыгрывать им . У пришельцев было психологическое преимущество и знания, а у него инстинкты и опыт.

Однажды Кеман веточкой начертил на земле фигурку.

– Это я– гордо презентовал он своё творение. Тина посмотрела на каракули и пожала плечами.

– Не похоже – заметила она.

– Это просто условно – замялся Кеман.

Объяснялись они с трудом. После Судного Дня, уцелевшие жители земли, представители многих бывших стран и народов сбились в одно стадо на небольшом пригодном для жизни островке цивилизации. Каждый хранил память о своём языке и культуре. Вместе проживали и чтобы общаться, языки усреднились. У примитивного языка Кемана витиеватых слов в обиходе не было, но с древних, на заре данной цивилизации существующих времён, когда довоенное не было ещё забыто, в лексиконе сохранились словесные тонкости. Письменность имелась, культура тоже – в какой – то степени, но было не до них. Единственно , что завещали ВСЕ , выжившие в страшной войне новому поколению– НЕ УБИЙ ! Этот постулат вколачивали с момента рождения. Возможно уцелели ещё какие-то сообщества, но они не придерживались строгого правила основной заповеди христианства – любите друг друга , и погибли в первые суровые годы. Предки родичей Кемана предприняли усилия спасти не себя, не близких, а хоть кого бы из людей и выиграли схватку с природой и обстоятельствами. Провинившихся просто изгоняли , как они погибали никто не знал. По крайней мере никаких других племён не появилось. Жители оазиса цивилизации забродили далеко от родных мест, со временем живое населяло новые территории, но людям выжить шанса не было. Но сапиенс остаётся самим собой в любой ситуации, глупей он не становится, возможно знания выпадают из обихода на года или даже века, вот только исчезнуть навсегда не могут. Как у зародыша появляется на какое-то время хвост, так и в сознании человека промелькает тяга к творчеству. Если не пропустить эту тягу, цивилизацию не трудно возродить. Соплеменникам Кемана никто не запрещал мечтать, ошибаться, искать новое. В мире Тины делали что велят, излишки искоренялись, учили только нужному. Особо упрямых искореняли, и не по правилам естественного отбора, а по субъективной прихоти. Искусства в альтернативном мире не существовало. Столкнувшись с ним как таковым ( художник из Кемана посредственный) , Тина и Тен недоумевали. В их языке слов употреблялось не много, большая их часть – технические термины. Всё, что не важно для существования – вытравливалось из сознания. У них никогда не существовало музыки, пения , танцев…

Затем, посетив праздники и познакомившись с песнями, танцами, примитивной музыкой , исполняемой грубоватыми инструментами, представители продвинутой цивилизации озадачились и заинтересовались.

Родные Кемана зорко наблюдали за увлечением сына. Правителю доносили о недопустимых контактах наследника – пришельцы показали себя колдунами и опасными существами, запросто способными убить. Это озадачивало, сыновья царя погибали в младенчестве или на охоте. По приказу старого царя . молодой жрец следил за пришельцами и наследником. Будь Кеман рядовым членом общества, им бы просто пожертвовали, но в царевича вложили много средств, замены ему не было. Заморочки у власти вполне могли вызвать междуусобицу, умудрённые жизнью руководители страны это понимали. Кроме того , наследнику подобрали жену – дочь князька отдалённых земель и на династический брак возлагались большие надежды с той и другой стороны. Необходимо было периодически цементировать государство. Наследник вырос хорошим воином и неплохим стратегом. И вот он под пятой долговязой колдуньи, у которой нет в обозримом пространстве влиятельных родичей, годных для союза, нет приличных земель, пришельцы захватили чужую пустошь. Землю не осваивают, ничего не выращивают. Союзники из них никакие, пользы от союза с ними нет. Старый царь о себе думал, по привычке, в последнюю очередь, о своей семье – в предпоследнюю, о соплеменниках – прежде всего. Так ему завещали предки, пережившие Великую Войну. Так ему внушали с рождения. В случае нарушения этого первейшего закона обещали нечто более страшное, чем смерть – забвение. Поэтому в отношения молодых людей незримо вмешивалась третья сила и именно она со временем всё возрастала , обещая в дальнейшем доминировать.

Посещая весёлые сборища дикарей, Тен и Тина со временем стали воспринимать ритм , грацию и красоту . Кеман отводил новых друзей к древним развалинам и остаткам изящных структур, ярких храмов – его соплеменники строили попроще. Красота и таинство запустения пленяли как мрачность готики.

Хранилища старины царства наполняли припрятанные предками книги, читать некоторые не могли – понимали. Тина расшифровала с помощью своих умных машин и подсела на фолианты. Она узнала всё то , что местное население успело позабыть.

Соплеменники Кемана читать и писать умели в разумных пределах, и хоть считались неплохими мастеровыми, производство наладить не смогли. Века борьбы со стихиями наложили свой отпечаток. Но ведь достижения цивилизации откладывались не только в сознании , но и генетически. Для Тины наука более близка, и не получая энергетического воздействия своего мира, она получила способность к объективному анализу ситуации.

Кеман– опытный охотник – однажды выследил наблюдавшего за ним жреца и выбил признание. Его отрезвила и озадачила действительность. Жизнь – есть жизнь, Кеман наследник правителя, имел обязательства и перспективную невесту. Тем не менее , жизнь без Тины он себе уже не представлял.

Глава 7 Гипноз

Отрезвление пришло вместе с проблемой. К своему ужасу Тина поняла , что ждёт ребёнка от дикаря. Тен по рыцарски взял вину на себя, но требовалось ещё отделаться от несговорчивого Кемана. Договорившись с насмерть перепуганной невестой правителя дикарей – старый царь умер после крупной ссоры с непокорным сыночком– заговорщики совместными усилиями наметили ввести жертву в гипноз.

Предстояло жёстко нейтрализовать Кемана. Просто так уничтожить царя было опасно, да и духу бы не хватило.

Совместными усилиями Тен и Тина применили очень жёсткий гипноз. Удалось это , к их изумлению, с трудом. Измученный внушениями Кеман упорно твердил, что не может жить без Тины. Мучения шли по кругу, жертва сопротивлялась. Казалось, одурманенный гипнозом человек смирился, но почти сразу же встряхивал наваждение. Тен опасался, что правитель сойдёт с ума, хотел отказаться от затеи, но Тина упорно стояла на своём. Кемана вновь околдовывали.. К концу дня Кеман сдался.

Кто тебе всех дороже?– спросил Тен, уже не веря в успех.

– Кто? – недоумевал чуть живой Кеман.

Тина брякнула первое попавшее на ум имя– Леноли.

– Я не могу жить без Леноли– выдал Кеман и окончательно потерял сознание.

Тен перенёс тело царя на повозку, крикнул невесту царя и приказал убираться.

Оставшись одни, исследователи прятали друг от друга глаза.

– Леноли – его новорождённая дочь – зачем-то сказала Тина.

Что мы наделали? – ужаснулся Тен.

– Напишешь в отчёте правду? – Тина прищурилась. Тен примолк.

– Он правитель, уничтожение не рационально – сама себе сказала Тина.

– Дура!  – разюмировал Тен.

Он понимал, что Тина хотела сказать « Я люблю дикаря и не могу не только его просто так выбраковать– как подопытный объект, но и не в состоянии выкинуть из памяти».Тен перевёл разговор на другую тему. На следующий день он разыскал молодого жреца, обучил его основам гипноза. Пустошь оборудовали силовым полем, всякие контакты с аборигенами прекратились.

Царь женился на официальной невесте, завёл кучу наследников. Он никогда не должен был узнать о досадном обстоятельстве контактов с пришельцами из мира развитых технологий. Тина благополучно вернулась в свой мир и ловко выкрутилась из щекотливой ситуации…

Глава 4 Встреча

Тен велел Кеману ждать и ушёл в другое помещение, прикрыв за собой дверь. Оставшись один, царь огляделся. Вещей много, но все они непонятного назначения, явно никчёмны в быту. Какие-то запутанные провода, механизмы, огоньки.

В углу– скромное ложе. Незамысловатая мебель. И снова механизмы.

Заметно заскучав, он неторопливо подошёл к двери, за которой скрылся хозяин , желая не подслушать, а скорее убить время. Постоял. Дверь оказалась неплотно прикрытой. Из комнаты доносились голоса на непонятном языке. Говорили на повышенных тонах, потом и вовсе перешли на крик. Яростно спорили хозяин и женщина, голос которой отличался от голоса хозяина не только из-за разницы полов, но и чего-то ещё, пока непонятного. Он казался не от мира сего…

Кеману стало любопытно. Никем не замеченный, он вошёл. Голос женщины стал чётче , понятно стало, что так не говорит не одна из представительниц прекрасного пола…

Правитель потерял терпение и заглянул за угол очередного механического монстра. Тен стоял у агрегата и разговаривал с изображением красивой молодой женщины в аккуратной нездешней одежде, коротко подстриженной.

Это была девушка в голубой накидке, такая же молодая.. Она , как не странно ( картины не видят), тоже увидела старого царя, в ужасе вскрикнула , отпрянула и …экран погас. Ошарашенный правитель случайно прислонился к гладкому боку аппарата связи. Такого нереального холода он не ощущал никогда в жизни, казалось – гладкая поверхность , сделанная из неизвестного серого материала высасывает жадно тепло.

Хозяин не стал ругать гостя за своеволие, сказал только , с некоторым акцентом « « Дура!»

Выйдя из штопора, Кеман начал умолять Тена снова показать Тину, но тот отказался, мотивируя это отсутствием связи с другой стороны. Что это такое– правитель не понял, уяснил только, что ему отказывают, и категорически.

Хозяин странного дома сначала деликатно демонстрировал озабоченность своими делами; затем, уяснив , что гость не из понятливых, прямым текстом посоветовал отбыть к важным государственным делам, заверив, что в связи с упрямством Тины связь в ближайшее время не ожидается.

Кеман пренебрёг советами и упорно дожидался развязки. Тен дрогнул и гостеприимно предложил царю отобедать. Получив категорический отказ, вздохнул и , хоть действительно были неотложные дела. Весьма неохотно, он начал поддерживать беседу.

– Почему Тина не постарела? Успеет, какие её годы.

– Почему поспешно убралась? Лучше спросить её саму.

– Где она? Дома. Где её дом ? Далеко.

Кеман сообразил, что ответы адекватны вопросам и хозяин откровенничать не намерен и надолго замолчал, но не уходил.

Шли часы и разговор понемногу наладился, но какой-то пустой. Оказалось, что Тен не плохо осведомлён о жизни и семейных делах царя, в курсе всех государственных новостей. Проявляя гостеприимство, Тен показал свой дом и всё же уговорил гостя подкрепиться. Поломавшись для вида ( есть уже хотелось) , Кеман принял предложение и , как в годы юности, окунулся в атмосферу салонного времяпрепровождения . Наконец он и сам засобирался восвояси.

Отбытие пришлось отложить из-за активизации экрана. Гость и хозяин рванули поближе.

В глубине полупустой комнаты сидела зарёванная Тина, в трусах и футболке. Нереально длинные согнутые ноги она обхватила руками около колен. Рядом валялся пульт для дистанционного включения связи. Подойти к агрегату связи у неё не было моральных сил.

Заметив собеседников, она вскочила, не на долго выбежала из комнаты и вернулась с аккуратненьким мальчиком лет 10. Подтолкнула его поближе к экрану, неподвижно постояла несколько мгновений, а затем , выкрикнув короткую фразу на своём языке, выключила связь.

– Сам рассказывай– зачем-то перевёл Тен.

Кеман недоумевал .

– Кто этот мальчик?

–Ваш сын.

– Внук?– попытался уточнить Кеман, прикинув примерный временной отрезок. Тен усмехнулся и повторил:

– Сын, в нашем мире время идее по другому. – и мы, как видишь – другие. Намного подлей вас… Ничего больше не поясняя, он настоял на уходе Кемана.

Царь вернулся домой и несколько дней жил в ожидании. Тен выполнил обещание в усиленном масштабе– он привёл того самого мальчика, которого показала Тина. Попросил только, чтобы не возникла опасная ситуация для жизни Кема.

Кем первое время дичился, говорил он с сильным акцентом, но всё понимал – Тина научила его языку дикарей. Постепенно он освоился, признал отца и повзрослевших братьев и сестёр. А так же – племянников, своих ровесников по внешнему виду.

Кеман отметил глубокие познания сына в науках, его немногословность, недетская мудрость. Выяснилось, что мать он видел редко, жил в интернате, как все дети и подростки в их мире. Там учили и воспитывали молодых граждан, не доверяя семьям.

Родня отца не взлюбила такого старшего брата, а когда царь объявил его своим наследником, и вовсе взбунтовалась. Из всей новой родни Кеми нашёл общий язык с дочерью предыдущего наследника титула Эли , выглядели они как ровесники. Ребята болтали каждый о своём мире. Оба росли в одиночестве – родителям было не до них. Они делились друг с другом достижениями своей цивилизации, Кеми подарил подружке несколько приборчиков развлекательного назначения. В его мире таковых не имелось за ненадобностью, но Тен смастерил интереснейшие вещи и успел подарить мальчишке. Эли научила друга рисовать, петь. Познакомила с новинками культуры своего мира. Они забирались в малообитаемые места, посещали древние развалины, пытались разобрать смысл записей старинных книг…

Отец Эли попытался добром уговорить своего отца – царя отказаться от авантюры и , получив отказ, устроил мятеж. По мнению молодого поколения правитель и так слишком задержался у власти и в этом мире.

Такого случая не было с времён последней войны, объявив о низложении царя, бунтовщики устроили перепалку. В пылу брани разъярённый царевич, приметив жавшегося к стене Кеми, с криком « Это всё из-за него!» , швырнул в мальчика копьё. Но старая царица, его мать, метнулась навстречу смерти, прикрыв собой Кеми. Крепкая рука бунтовщика сослужила ему плохую службу, царица , поражённая в грудь, успев прохрипеть невнятное, после коротких конвульсий затихла навечно.

Над её телом зарыдал убийца – сын. Убийств не было веками . Мятежник безропотно дал обезвредить себя и единомышленников. Все предстали перед судом. Обвиняемый ничего не сказал в свою защиту, он потерял всякий интерес к жизни.

Приговор прозвучал сурово – изгнание. Бывший наследник и самые активные его единомышленники покинули границу обитаемой зоны. И ушли туда, от куда ещё никто не возвращался.

Эли устроила бывшему приятелю скандал, обвиняя его в несчастьях отца. Подростки скоро помирились и , посовещавшись, отправились по следам отбывших накануне изгнанников.

Через пару суток пути ребята почувствовали неладное. Эли постепенно слабела , затем просто легла, не в силах поднять голову.