Текст книги "Отстань, девочка! (СИ)"
Автор книги: Вера Рэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)
Глава 4
Хм…
А если не считать происшествия с этой ненормальной, то мне здесь даже нравится. Как и во времена моих студенческих лет, есть много красивых девчонок. Только пару лет назад, когда я был ботаном, мечтая выбиться в люди, на меня бы не обратила внимания даже такая, как эта Беляева.
Правда, была у меня любовь в те времена. Так, не хочу об этом думать… Лера уже давно замужем и думать забыла обо мне… Лера… Холера она. Тьфу ты…
А теперь… По факту, я могу получить любую. Только повторюсь, я здесь не за этим. Ну если только краем глазика посмотреть…
Мое внимание невольно приковала к себе красивая брюнетка, которая о чем-то болтала со своей подружкой и по совместительству соседкой по парте. Болтали о какой-то ерунде… Если девушка глуповата, это не суть важно, когда она красива. Ей простительны любые глупые высказывания. А вообще, я предпочитаю, когда девушки/женщины молчат, не портя впечатление о себе.
Парни что-то калякали мелом на одном из стульев, громко смеясь. Кажется, на меня никто не обращал внимания, словно я – невидимка.
– Шухер, пацаны! Цикорий идет… Ха-ха-ха, что щас начнется!
Цикорий? В тот момент я решил, что это кличка одного из преподавателей. Но, как это часто бывает, ошибся…
Поскольку лекция уже несколько минут, как началась, было ожидаемо, что в аудиторию войдет университетский лектор. А лишнего внимания к себе, если честно, не хотелось… Конечно, Лев Борисович обещал, что потолкует с преподавателями, и меня трогать не будут, просто дадут возможность понаблюдать, тихонечко отсиживаясь в сторонке.
И я, если честно, надеялся, что мне и дальше удастся оставаться почти что в тени… Но… Еще одно разочарование за этот день – все места были заняты.
Вообще, в этой довольно тесной и душной аудитории было всего около 15 парт, за которыми ребята сидели по двое. Пустовала только передняя… Это ж надо! Практически стопроцентная посещаемость!
Садиться прямо напротив преподавателя мне не хотелось, но стоять у доски – еще хуже… Так что, пока на меня не обратили внимания все студенты, я мог хотя бы рассчитывать на то, что первый день может пройти без лишних вопросов/расспросов, которых я вообще предпочел бы избежать в принципе.
Так что пришлось смириться и занять место за самой первой партой, к слову, один из стульев за которой ребята тщательно и измазали мелом.
– А это еще кто? – наконец, меня заметили. Видимо, не ожидали, что я сяду здесь…
– Он реально хочет с Цикой сидеть?
– Не знает, с кем связывается, – женский смешок. Оборачиваюсь, мой взгляд пересекается со взглядом той самой брюнеточки, которая мне так понравилась. Хороша… Была бы она постарше… Ну или я помладше, то простите, «я б вдул»…
Значит, Цикорий – студент. Интересно, кто же он? Раз его так боятся все однокурсники. Наверное, какой-нибудь ходячий танк… По спине пробежались мурашки, стоило представить Халка, который одним своим холодным дыханием сможет сдуть меня с места, что я занял.
Местный мажор, главарь? Только вот не пойму… Почему тогда ребята решили над ним поиздеваться? Намерено подливают масла в огонь? Или это только я решил, что меня не заметили… А на самом деле эти малолетки решили совершить настоящее жертвоприношение. Сейчас меня растерзают одной левой… И плакало мое «вдохновение», за которым я сюда пришел…
Стук в дверь, после чего наступает мгновенная тишина… Да и стук этот… Оглушающий, очень звонкий, достигающий самого сердца по путям из моих нервов. У страха глаза велики, вот и мое подсознание, кажется, решило меня запугать.
– Извините, можно? – очень тоненький голосок, который в моем представлении совершенно не вяжется с голосом Халка, что нарисовало мое воображение…
Сердце замерло… Нет, мне определенно показалось. Ну не может быть таких совпадений. Не может!
Но, как оказалось, может…
Беляева, поняв, что преподавателя нет, уверенно открывает дверь и быстрым шагом входит в аудиторию.
– Цика, ты в курсе, что опаздывать нехорошо? А как же твоя система штрафов? – рассмеялся кто-то из ребят с задних рядов.
– Ха-ха, Мартынов… Еще хоть раз назовешь меня Цикой, и я… – девочка опять угрожает. Глядя на эту почти что спичку, случайно выпавшую из спичечного коробка и, кажется, потерявшуюся в этом огромном мире, сложно представить, что она может за себя постоять.
– Гибсон, покажи свои мускулы… Мы ведь так-то забыли, что ты у нас – супер-женщина… Аха-ха-ха-ха…
Мда… Ее не боятся, она всех бесит. Собственно, поддерживаю… За пару минут нашего знакомства эта ненормальная смогла взбесить и меня, хотя я всегда считал, что у меня – самая устойчивая и стабильная психика. Меня сложно довести до ручки, хоть я за словом в карман не полезу.
Правда, стоит позавидовать уверенности и непробиваемости этой маленькой девочки. Кажется, ее тоже не особо волнуют издевательства однокурсников. Даже завидно…
Помню себя в студенческие годы.
Меня тоже не особо жаловали. Правда, мне было по боку. Но я никогда не пытался противостоять, предпочитая отмалчиваться. В школьные годы, да и в студенчестве я был романтиком, правда, моя романтическая натура так и осталась неоцененной.
Кому был нужен несчастный мальчишка, внешность которого была далека от идеала. Было глупо поверить, что Лера на самом деле меня любила. Скорее, ее привлекали бабки моего отца. Это я о деньгах, а не о бабе Тане и Ларисе, если что…
Впрочем, моя внешность и сейчас не ахти… Но по крайней мере мне самому нравится то, что я вижу ежедневно в зеркале.
– Мэл, а может, ты позвонишь своему папе? И он нас всех-всех накажет? – мысли в моей голове путаются. Так как называют эту Беляеву? Цикорий… Мел, Гибсон… Стоп, Мел Гибсон? Ахаха… Фантазии студентов остается только позавидовать. Ведь сходство Беляевой с известным голливудским актером – нулевое… Просто ноль целых и ноль десятых.
– Да пошел ты, Семенов… – обиженно бросила она, после чего направилась в сторону первой парты, за которой уже сидел я. На всякий случай прикрыл лицо ладонью. Может, не заметит… А то сейчас эта девочка кажется настолько злой, что только парой ласковых вряд ли обойдется. Боюсь, как бы она не влепила мне пару «пощечневых»…
Она громко села на стул, кажется, совершенно не заметив меня.
Даже жалко как-то девчонку… Хоть и пытается казаться сильной, но я же слышу, как сильно колотится ее сердце. И еще один признак – главное, не смотреть никому в глаза… Потому что по глазам можно прочитать все. Готов поспорить, она уже готова расплакаться.
Ну вот что за молодежь нынче пошла? Парни совершенно не стесняются, обижая хрупких маленьких девочек. А ведь их нужно защищать, а не издеваться. И это за этим я пришел сюда? Чтобы влиться в коллектив этих безмозглых идиотов?
Если подумать, я ведь сам от них недалеко ушел… А может, даже отстал чуток. Из-за утреннего недосыпа оскорбил это хрупкое создание. А по факту, она ведь была права…
С каких пор я стал ярым поклонником конфликтов? Сам не заметил…
На самом деле, со времен окончания университета почти ничего не изменилось. Как и раньше, в группе есть лидеры, есть красавцы, а есть те, кого не принимают и считают изгоями.
И только эта Беляева, кажется, выпадает из общей картины. Она какая-то странная, чудная как будто, но почему-то хочется наблюдать за этими ее странностями.
Девочка достает из портфеля учебник, тетрадь, ручку, книгу в твердом пошарпанном переплете, дешевые часики с малюсеньким циферблатом в серой оправе – сверяет время с настенными часами. Затем вынимает из сумки бутылку минералки и… все.
Признаться, я удивлен… Почему? Потому что мобильного телефона на парте нет. Хотя уверен, он у нее есть, смогла же она позвонить своему папе, после чего моя машина отправилась на штраф-стоянку.
Очень странно в век мобильных телефонов, когда даже новорожденному дают этот вредный гаджет почти что вместо бутылочки, чтобы побыстрее его успокоить, видеть человека, который пользуется часиками для определения времени. Ведь мобильный телефон стал неотъемлемой частью нашей жизни. С ним ведь даже в туалет!
Но на этом странности этой ненормальной девчонки не заканчиваются. Она достает из кармана… диктофон!!! И произносит всего пару фраз, которые сбивают меня с толку.
– 29 апреля, 1 курс, лекция по общей психологии. – Зачем? Ответа на мой немой вопрос не последовало, так что, я как придурок, глупо наблюдал за этой девочкой, для которой я был пустым местом. Даже обидно как-то… Может быть, стоило что-то сделать, чтобы она на меня посмотрела.
Но я ничего такого не успел… В аудиторию вошел преподаватель и практически с порога начал читать лекцию, а студенты под диктовку со скоростью света скребли ручками по бумаге. Так что стало понятно, зачем Беляевой диктофон.
Периодически ловил на себе недовольный взгляд преподавателя, который как бы говорил: «А тебе особое приглашение нужно?». Видел на его лице я и ухмылку, типа: «Деньги решают все». Но я ведь не учиться сюда пришел. В конце концов, свое я уже отучился…
Но понимая, что преподаватель не собирается меня отчитывать на глазах у моих временных однокурсников, стало как-то легче. Это объясняло причину его задержки на лекцию – видимо, состоялась приятная беседа с ректором. Хорошо… Лев Борисович выполняет свои обещания. Хоть и неприятный тип, но с ним можно иметь дело.
На лекции было скучно. Психологией я никогда особенно не увлекался. Так что уже минут через 10 слушания монотонного голоса преподавателя, мои веки непроизвольно стали тяжелеть, и я, сидя на пятой точке, уже практически засыпал.
А потом я почувствовал что-то странное… Чей-то очень пронзительный взгляд. Я открыл глаза, глянув на преподавателя. Но ему не было до меня дела. Тогда я глянул на соседку по парте.
Девочка на самом деле смотрела на меня. Она не моргала… Одна ее бровь была изогнута, а на лбу образовалась складка. Беляева точно была удивлена…
– Эээээ, – уже нахмурила брови и опустила взгляд на парту. А потом добавила. – А ты откуда здесь взялся? – не понимала она. Кажется, она была удивлена не только оттого, что я здесь, а еще потому, что возле нее в принципе кто-то сел… Она изгой… Ее не любят. Она одиночка. Как это знакомо.
– Пытаюсь учиться… – иронично ответил я.
– Пффф, – фыркнула она, аккуратно отодвигая свою тетрадь и все остальные принадлежности на самый край стола. Потом, стараясь особо не шуметь, передвинула и стул, на котором сидела.
Получилось достаточно громко, посему это ее действие не осталось незамеченным как среди студентов, так и со стороны преподавателя.
– Беляева, не ерзайте. Я не буду повторять конспект ради Вас одной. И из-за Вас тоже, потом однокурсники Вам скажут «спасибо».
– Извините, – тихо ответила она.
Мужчина продолжил лекцию, которая по сути больше напоминала диктант. Эх, никогда не любил я психологию… И благодаря этому преподавателю моя нелюбовь к этой науке еще больше возросла…
Беляева до конца лекции держалась отстраненно. Если честно, я бы даже не удивился, если бы она прочертила пунктирную линию-границу между нами. Скорее всего, у нее просто не оказалось при себе черного маркера.
От этой девочки исходил такой холод непонятный, даже немного задевало. Ее тотальный игнор травмировал мое самолюбие. А ее колкие фразочки до сих пор эхом отражались где-то в голове. Давно на меня так не действовала женщина. И это, скорее, не положительное, а отрицательное воздействие.
Еще пару минут пораздумав о том, какой я бедный и несчастный, что на моем пути оказалось это рыженькое бедствие, я снова часто зазевал. Так скучно мне никогда не было… Никогда!
Поэтому мои веки снова стали тяжеленными, словно к ресницам преднамеренно подвязали грузики. Я пытался держать глаза раскрытыми, ну хотя бы периодически их раскрывать, пока в какой-то момент не почувствовал легкость в теле, такую приятную невесомость. Я уснул.
Монотонный голос преподавателя, речь которого преподносилась в едином ритме, еще более убаюкивала. Сквозь сон я слышал его диктант, особо не прислушиваясь. Мне было по боку, что обо мне подумает этот престарелый мужичок.
Вот что бывает, когда вместо того, чтобы ночью спать, ты тусуешься в клубе, намереваясь подцепить какую-нибудь цыпочку. Правда, вчера я рисковал «подцепить» только какую-нибудь заразу, когда меня случайно сняла проститутка… А я ведь и не сразу понял, что мне предлагают «развлечься» за деньги…
Кажется, я старею… А мне ведь даже 30 нет… Пока… Ой.
Другой раз не хочется заглядывать в свой паспорт. Как вспомню, что через месяц тридцатка, так плакать хочется. Скорее всего, именно нежелание признавать свой возраст и стало главной причиной того, что я решил недельку-другую провести среди студентов. Тряхнуть стариной и немного развлечься перед своим третьим юбилеем.
Глава 5
Павел. Прошлое
Все началось еще лет 10 назад, когда я впервые увидел Леру… Семнадцатилетний первокурсник, мечтатель и романтик… Конечно, в мечтах я рисовал наше совместное счастливое будущее, представлял, как когда-нибудь поведу ее под венец, как у нас родятся детишки…
Но тогда все мои мечтания не выходили за пределы мечтаний. И пока я, влюбленный парнишка, издалека наблюдал за объектом своего воздыхания, Лера, кажется, даже знать не знала о моем существовании.
Если бы я сохранил конспекты тех лет, то, наверное, чуть ли не в каждой тетради нашел бы своеобразные портреты Леры, которые больше походили на карикатуры… Но как мог… Способностей к изобразительному искусству у меня никогда не было.
В университете я был одиночкой, и меня, если честно, это никогда не напрягало. Однокурсники меня почему-то не любили. А когда «крутые» пацаны (увиделись бы мы с ними сейчас, я бы показал, кто есть кто) пытались меня как-то задеть, я их тупо игнорировал. Мне было по барабану.
А потом, уже на третьем курсе, Лера неожиданно меня заметила. Она стала какой-то чересчур милой, аж до тошноты… Ну это я так сейчас считаю. А тогда я был на седьмом небе от счастья, считая, что удача, наконец, мне улыбнулась.
Романтик во мне достиг своего пика, когда любовь стала взаимной… Но взаимной в кавычках. В таких здоровенных, супер-пупер кавычках…
Но, надо отдать Лере должное… Она меня немного изменила во время наших с ней отношений. Я стал не таким диким, даже подружился с нашими пацанами, мы часто посещали различные тусовки вместе…
Но еще больше она изменила меня после нашего с ней расставания…
Это было жестоко… Узнать о том, что все было ложью в тот самый день, когда я, тупоголовый болван, решил сделать ей предложение. Я хотел перед всеми однокурсниками, на нашем общем выпускном, во время вручения дипломов предложить Лере встретить со мной старость…
Только вместо этого я услышал всего две фразы, когда случайно подслушал разговор Леры с Аллой, ее лучшей подругой:
«– Зачем тебе этот лох?
– Я тебя умоляю… Он мне даром не сдался, а вот деньги его папочки помогут мне получить все, чего я захочу!»
Вот и все… Казалось, мир уходил из под моих ног. Сказать, что мое сердце было разбито – ничего не сказать…
Помню, как я сидел в актовом зале на одной из скамеек, ожидая получить свой диплом о высшем образовании. А Лера положила свою ручку мне на ладонь. А я уже тогда ничего не чувствовал… Внутри была пустота…
Помню, как я получал свой красный диплом, а Лера, даря мне свою фирменную улыбку до ушей, визжала и хлопала громче всех. А я смотрел на нее, и ничего не чувствовал…
Помню, как мы танцевали с ней вместе после выпускного… Она гладила меня по спине своими пальчиками, что-то сладко шептала на ухо, а я…
Я, чтоб его, ничего не чувствовал…
Не было к ней ничего, абсолютно… Словно этот человек одномоментно растворился и перестал для меня существовать. Я даже ненавидеть ее не мог… Будто провалился в пропасть, и только краем глаза наблюдал за происходящим, краем уха слышал собравшихся людей… И только краем сердца продолжал любить Леру.
Смириться было сложно… В одночасье мой мир рухнул, мои мечтания скатились в бездну.
Когда медляк подошел к концу, и образовался перерыв, длившийся всего пару секунд, я, не обращая внимания на силу своего голоса, сказал ей:
– Я не лох!
– Что? – смотрела с непониманием.
– Нам надо расстаться… Прощай! – мне нужно было побыть одному. Кажется, наконец, осознание случившегося затянуло меня своими сетями… Надо было подумать, решить, как быть дальше. Но если честно, в тот момент хотелось просто бросить все и всех и умчаться в неизвестном направлении.
По факту, Лера была права… Я был лохом, настоящим, конкретным! Это ж надо было влюбиться…
Любовь… В тот момент я понял, почему ее часто называют сукой. Любовь, она совсем не такая, какой ее описывают писатели, поэты, изображают художники на своих картинах. Любовь, она другая… Она очень жестокая. В тот момент я вообще усомнился в ее существовании.
– Паш, стой! – Лера одернула меня за плечо, пытаясь остановить. А мне было даже смешно из-за того, как она продолжала ломать комедию. – Ну ты куда? Мы же с ребятами еще на природу собирались, рассвет встречать? А ты даже заката не дождался.
– Я пас…
– Так ты же сам предложил.
– Это было давно… В прошлой жизни.
– Паш, ты меня пугаешь. Что с тобой? – ее взгляд был настолько обеспокоенным, что я, действительно, мог бы поверить, что ей не наплевать…
Только… В тот день я предпочел довериться органам чувств, а не сердцу. Я сам все слышал…
– Лер, я же тебе сказал. Нам надо расстаться. Так будет лучше…
– Лучше для кого? Зай… Ну ты чего? Переволновался, что ли? Или у тебя есть другая… – наигранно возмущалась она. Пыталась перевести все в шутку.
– Лер…
– Ну, пупс… – подошла ближе, просунув пальчик под пряжку ремня. – Или это такая игра? – страстно поцеловала в шею.
Да пошла она…
– Отвали, ты мне противна. – Резко оттолкнул ее. Она ждала объяснений. А мне не хотелось задерживаться рядом с ней ни секунды.
– Паш… А как же… Ты же мне предложение собирался сделать! Что не так? – называется, сказал парням по секрету. Выложили ей все на блюдце. Да пошли они все…
– Собирался. Больше не собираюсь. Ах да… Вот… – достал из кармана бархатную коробочку, в которой было кольцо с небольшим бриллиантом. Но я выложил за него нехиленькую сумму. Пусть радуется… напоследок. – Куплен на деньги моего отца, о которых ты так страстно мечтала.
– Но…
– Прощай.
Больше она не бежала следом.
Из-за нее я возненавидел весь мир.
Уже дома, игнорируя вопросы родителей, почему я вернулся так рано, я собрал все свои вещи и сказал, что пора жить самостоятельно.
Я и раньше об этом задумывался. Все же, мне давно исполнилось 18. Но у нас был большой дом, большинство комнат которого и без того пустовало. Особо разбрасываться отцовскими деньгами я не желал.
В то время я не работал, у меня была небольшая стипендия, конечно. Но в материальном плане я пока зависел от отца. Он сам поставил такое условие: я должен стать хорошим специалистом, чтобы потом устроиться к нему в фирму. Так что решил не отвлекаться на вечерние подработки, полностью погрузившись в учебный процесс.
Было бы глупо снимать отдельную квартиру, учитывая, что место для ночлега у меня было. А еще тогда я думал, что не смогу без вкусной маминой еды…
На самом деле, столько лет прошло… Уже 8 лет живу один, а по маминым борщам до сих пор скучаю. Потому очень часто приезжаю к родителям в гости.
В тот вечер мать пыталась меня остановить. Потом пыталась хотя бы дать денег на первое время. Но я не взял. С того самого дня я больше ни разу не взял денег у отца. Потому что понял, что именно из-за них все несчастья в моей жизни.
Небольшой рюкзак со всем самым необходимым и гитара – это все, что я забрал с собой из прошлой жизни. Я хотел начать все с чистого листа.
Но как я и говорил раньше, друзей у меня не было. Так что не было, у кого остановиться, чтобы пересидеть хотя бы одну ночь.
О том, что ушел из дома, я не жалел. С отцом у нас всегда были натянутые отношения. Именно по его инициативе я окончил факультет финансов. Хотя никогда тяги к этой профессии у меня не было. Я мечтал стать музыкантом. Но папа всегда говорил, что я страдаю фигней. В тайне от него сначала бегал на курсы игры на гитаре, а потом поступил в музыкальную школу по классу фортепиано.
Я не жалел о том, что сказал отцу, впервые в жизни противясь его напору:
– Меня достала эта идеальная жизнь, выстроенная по твоему плану. Я хочу сам строить свою судьбу.
– Вот и проваливай. Не удивлюсь, если через год встречу тебя на реальной стройке.
– Уж лучше на стройке, чем на нелюбимой работе, которую ты для меня уготовил…
– Паша, я всю жизнь старался только для тебя. Хватит нести чушь. Ты с понедельника должен выйти на работу в нашей семейной фирме.
– И не подумаю… Ноги моей не будет в этой конторке! – с пылу с жару выкрикнул я.
А он еще бросил мне в след:
– Если за тобой сейчас захлопнется эта дверь, можешь не возвращаться.
И она захлопнулась…
Единственное, о чем я тогда жалел – так это о том, что обидел мать. Она смотрела на меня растерянно и даже как-то разочарованно. Будто это был не я, не ее родной сын, а совершенно другой человек. И в каком-то смысле это было, действительно, так…
Лера, она как болезнь, забрала у меня хоть и не здоровье, но все самое хорошее, что во мне было. Я никогда не думал, что человек может измениться настолько в одночасье. А я смог… Я стал другим. Каким-то черствым и бездушным.
Лера… Да, она точно болезнь…
Помню, как сидел на лавочке на автобусной остановке, упершись головой в металлическую стенку, и наигрывал какую-то мелодию. Меня затягивало…
Помню, как из груди вырвался громкий стон – кажется, это были остатки моих чувств. Помню, как запел, особенно не задумываясь о том, что я пою…
«Лера-холера,
Где мои нервы?
Где мои чувства…
Мне даже не грустно…
На сердце пусто…
А в душе паскудно…
Ведь любовь сука,
Стреляет из лука,
Ей наплевать,
Что ты будешь страдать…»
Когда опомнился, рядом со мной стояло несколько пацанов, которые молча слушали песню, что стала криком моей души. Одним из них был Санька… По счастливой случайности, он как раз возвращался с неудачного свидания, и вышел на той самой остановке, где я «страдал».
Мы разговорились. Оказалось, он тоже музыкант, и дома у него была недорогая аппаратура для звукозаписи. Санька предложил мне записать мою песню, а я зачем-то согласился, не особо задумываясь ни о чем.
Записывали пару часов. До утра Санька колдовал над полученной композицией, а утром мы слили ее в сеть. Повторюсь, делали мы это, скорее, по приколу.
Потому оба были в шоке, когда она зашла слушателям и стала достаточно популярной. Тогда я был счастлив, как ребенок, которому подарили какую-то ерунду, о которой он очень давно мечтал. Наверное, день, когда мою песню начали слушать, был самым счастливым в моей жизни. Мое детище, пусть я им до сих пор не особо горжусь, оценили. И это было наивысшей похвалой.
Правда, денег это нам не принесло от слова совсем… Мы с Санькой потом еще пытались что-то записать, но добиться такого же успеха нам ни разу не удавалось.
Мне пришлось идти работать на нелюбимую работу. Устроился я легко, с моим-то красным дипломом и с глубокими знаниями в области финансов. Но я никогда не горел этой работой. Единственная причина, по которой я работал – хорошая зарплата.
Какое-то время жил с Санькой, в квартире, которую он снимал. Но из-за его постоянной игры на клавишах я вечно не мог уснуть, и на работе был, словно выжатый лимон.
Так что, поднакопив небольшую сумму, снял отдельную комнату-студию.
С родителями я, конечно, помирился. Отцу все объяснил, и он принял мое решение добиваться всего самостоятельно. Но было немного обидно, когда на уготованное для меня место папа взял моего двоюродного брата. Но незаменимых людей нет. Тем более, я сам сделал такой выбор.
Жизнь стала достаточно монотонной и скучной. Пахал, как проклятый… По клубам почти не зависал, не было времени. Да и боялся я, что опять поведусь на любовную удочку. Так что, первое время старался игнорировать женский пол.
А потом я понял, что с девушками можно спать, ничего не давая им взамен. Притом, большинство ведь сами были не против…
***
За 8 лет мое отношение к любви так и не изменилось. Я довольствуюсь короткими интрижками, и если честно, ни разу не задумывался о браке.
Если я захочу ребенка, что маловероятно, то его можно заделать и без штампа в паспорте…
А если дама в открытую мне намекает, что пора бы узаконить наши отношения, я могу открыто ответить: «Не хочу»…
На самом деле, за все это время у меня были единственные серьезные отношения, продлившиеся почти год… Кристина очень мечтала, что я на ней женюсь. А я, как золотая рыбка, выполнил три ее желания – купил ей шубу, машину и сережки с бриллиантами. Но в конечном итоге она осталась у разбитого корыта. Попросила бы она у меня цветочек аленький, как Настенька из сказки, быть может, я бы подумал, что она – та самая. Но ей нужны были бабки. Только теперь уже мои…
Несколько лет назад я открыл собственное бюро финансового анализа. Не скажу, что зарабатываю миллионы, но на жизнь хватает. На такую, шикарно-роскошную жизнь, я бы сказал…
Но последние месяцы стал ловить себя на мысли, что вот скоро уже тридцатник, а в последний раз я был счастлив еще много лет назад, когда мы с Санькой работали над моей песней.
В погоне за материальным достатком я забыл о том, чего желает моя душа. А мне хотелось творить… Писать музыку, писать тексты для песен, видеть, что все не зря.
И вот несколько месяцев назад я обратился к Саньке снова… Нет, все эти годы мы с ним общались, иногда выходили вместе в свет. Он был моим единственным другом, а точнее, приятелем. Все же я разучился доверять людям. Да и не нужен мне никто.
Почему-то многие «друзья», зная, что у тебя есть деньги, сразу просят в долг, а потом предпочитают долго не отдавать, в конечном итоге окончательно забыв о взятой сумме. Думают, что я зеленые бумажки с дерева срываю!
Саня тоже когда-то просил у меня денег, все мечтал студию свою открыть. Я ему сказал тогда, что не хочу, чтобы отношения портились из-за бабла. Он не обиделся, что странно, и сказал, что все в порядке. Взял кредит в банке, чтобы открыть свое дело. Конечно, знаменитостей он не записывает, но от малолеток и телок, которые считают, что их голоса заслуживают внимания, отбоя нет.
И сейчас я, как и они, решивший, что у меня талант, попросил Саньку помочь мне написать и записать песню.
Потому что блин боялся сдохнуть, не реализовав свой творческий потенциал. А то тридцать лет пролетело, как одно мгновение. Глазом моргнуть не успею, как будет сорок, потом пятьдесят, а потом шестьдесят…
У меня было несколько набросок, которые я и продемонстрировал Саше. А он мне сказал прямо:
– Если себя потешить хочешь, то можем попробовать. А если решил хайпануть…
– Что сделать?
– Ну… Прославиться, чтобы твоя песня из каждого угла звучала, то это вот все, – Санька смял все мои наработки и выбросил в урну. – … мусор.
– Ээээ, я думал… – было обидно. Я же старался, сочинял, ноты подбирал, а он – в мусорное ведро. Но если честно, я и сам чувствовал, что все не то. И музыка какая-то слишком пафосная, и текст дурацкий…
– Ну что ты думал? Ты знаешь, сколько раз за день я вижу похожую туфту? Как стал музыкальным продюсером, всякие неудачники просят, чтоб я их продвигал. Без обид…
– Обидишься тут, когда единственный друг открытым текстом называет неудачником.
– Паша, я в этом всем разбираюсь немного лучше тебя. И вообще, как ты можешь писать о том, чего сам не понимаешь… – Это он имел в виду мои «суперские» тексты о любви. Да, поэты-классики в гробу б перевернулись от моего «я тебя любил, а лучше бы прибил»…
– Сань, я заплачу любые деньги. Помоги, а… А то тошно становится от этого однообразия. Мои клиенты достали, у всех одно и то же. Я уже пару лет в отпуске не был, каждый раз находится тот, кому «срочно надо». А мне вот не надо отдохнуть, блин!
– Паш, причем тут деньги? Напиши нормальную песню, тогда поговорим. Вспомни твою первую! Такая жизненная, ты ее прочувствовал сам, а вместе с тобой – каждый, кто ее хоть раз послушал. Говорил не ты сам, говорило твое сердце!
– Оно разучилось разговаривать… Давно.
– Ну так заставь его заговорить…
– Сомневаюсь, что это возможно, – натянуто улыбнулся. – Все бесит… Я устал…
– Тебе на самом деле нужно отдохнуть. Будет время, позависай на Ютюбе, в Инсте, в Тик-Токе. Посмотришь, что сейчас в тренде, глядишь, напишешь что-то путное…
– Саш, а ты можешь на нормальном языке? Из всего сказанного я только Ютуб знаю, и то, только потому, что Денька, сын моей сестры, мультики вечно смотрит на моем телефоне.
– Да… Выпал ты из жизни со своей работой, Паш… Основная целевая аудитория ведь – ребята от 15 до 20. Если хочешь, чтобы тебя слушали, тебе нужно в первую очередь думать об их интересах.
– И как?
– Понятия не имею…
Настроение было паршивое… Решили поехать развлечься.
Стоит ли говорить о том, что уже через пару часов мы с Санькой были в стельку, оба сетуя на то, какие мы неудачники… Я – потому что хоть и преуспел в жизни, но это не то, чем мне хотелось бы заниматься. А Санька потому, что единственная записанная и частично спродюсированная им песня, ставшая более-менее известной, – та самая, которую я написал после расставания с Лерой.
Оба не реализовали свой потенциал. Оба были по-своему несчастны. И оба… впервые за долгие годы смогли кому-то выговориться.
– А знаешь! – друг, который был уже, простите, в самое говно, булькая, сказал… – У меня есть идея!
– За это надо выпить! – налил в небольшие рюмочки алкоголь и добавил: – Не чокаясь… – выпили. – Что за идея?
– У меня есть дядя троюродный. Так вот у его жены, сестры, брата… Ну это… у сестры жены мужа. У мужа сес…
– Да Бог с ними… Идея какая?
– Мы тебя в университет запихнем. На пару дней! Будешь среди своей потенциальной ценовой категории… Тьфу блин… Целевой аудиоистории… Блин!
– Глупо…
– Ниче не глупо. Сам ты… ЭЭээ, – Санька уже тупил не по-детски. Так что я решил, что с нашими посиделками пора завязывать. Пил я очень редко. Вернее, вообще почти не пил, да и Санька тоже. Но в нашей компании из двух холостяков «в самом расцвете лет», я – тот, кто пьет и не пьянеет, а Санька – нюхает, и уже никакой.
На такси поехали к Саньке, к нему было ближе. Как в старые добрые, спали на одной кровати. Только сегодня – в обнимку.
Я и думать забыл о том, что ляпнул ночью приятель. А он, гад, помнил!
Проснулся я от неприятного толчка, вернее, пинка в левый бок. Саша протягивал домашний телефон, со словами:
– Не благодари!
– Что, ты о чем? – с трудом протянул я. Ну вот почему, ночью он был бухее всех бухих, а сегодня он чувствует себя замечательно, а мне просто сдохнуть хочется. – Алло… – ухом случайно задел иконку громкой связи.