Текст книги "Дэйра. Книга 2. Искупление"

Автор книги: Вера Петрук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Глава 3. Секта Новых Кульджитов

Таракан еще во сне сказал ей, чтобы она не открывала глаза, когда проснется. С некоторых пор Дэйра слушала его советы, поэтому сдержалась и лишь слегка приподняла ресницы, разглядывая что творилось вокруг в последний день уходящего года.

Она лежала не на тюфяке соломы в мрачной камере, а на мягких перинах, устланных белоснежным бельем. Голова утопала в огромной подушке, руки лежали поверх расшитого позолотой одеяла. Ее постель, наконец-то, соответствовала ее статусу, вот только тонкие исхудавшие руки с костлявыми пальцами никак не могли принадлежать бывшей Дэйре.

Обилие подсвечников со свечами освещали празднично наряженную палату. В углу даже примостилась кадка со свежими хвойными лапами. Именно их запах и разбудил Дэйру. Одна створка двери была приоткрыта. Из нее виднелась залитая светом зала с огромной наряженной елью и людьми, одетыми в белое. То были не санитары и сиделки. Движения будто во сне, странные лица и пустые взгляды выдавали пациентов доктора Йорвика. Некоторые еще ходили с повязками на головах и лицах. Многие расположились на стульях вокруг ели и таращились на гирлянду с цветными огнями. Ближе всех к палате Дэйры сидел молодой человек с повязкой на глазу. Он раскачивал стул и норовил ухватить за ухо сидящего рядом соседа – толстого мужчину в очках. Иногда к ним подходил санитар, поправлял стул и поднимал молодого человека, который, не дотянувшись до толстяка, падал на пол. Несмотря на повязку на глазу и искаженное улыбкой-гримасой лицо, Дэйра его узнала. Феликс Бардуажский тоже встречал новый год в новом обличье.

Сердце уколола досада. Незнакомцы, так странно появившиеся в ее жизни, украли у нее право мести. К неприятному обличию Нетэры добавилась неприязнь посильнее. Феликс был мразью, и Дэйра собиралась убить его лично. Какое удовольствие от убийства того, кто стал овощем?

– Ты уверена, что ничего нельзя сделать? – раздался рядом голос Нетэры, и Дэйра едва не распахнула глаза. Но таракан, сидящий на ее щеке, вовремя постучал лапкой ей по носу – мол, ты не среди друзей.

Однако, когда с другой стороны прозвучал голос Поппи, кормилицы и самого любимого человека после отца, сдерживаться стало труднее.

– Если бы у тебя, Нета, в мозгах поковырялись, как думаешь, смогла бы ты дурачить Лорнов, Агоду и чагаров? – бурчала Поппи. – Да ты бы и ложку до рта не донесла. Это конец. Девчонка закончилась, а я потратила на нее лучшие годы! Дурацкая была затея с ее рождением!

– Побойся Древнего! – повысила голос Нетэра. – Все шло бы по плану, если бы ты отправилась с Дэйрой в Майбрак. Нет же, послали эту дуру, Марго. Никогда мне она не нравилась.

– О мертвых не говорим, – вмешался третий голос, и Дэйра едва не поперхнулась. В горле было сухо, и ее давно душил кашель. По другую сторону изголовья стояла Маисия, лекарка из замка Эйдерледж. Правда, после того, как Поппи назвала свою воспитанницу «девчонкой, на которую она потратила лучшие годы», Дэйра ни в чем теперь уверена не была.

– Марго не проходила боевую подготовку, с этой задачей должен был справиться Белиорский, – сухо сказала Маисия. – А он позволил себя убить каким-то бандитам. Хороших же наемников выбрал комитет для такой важной цели.

– То были не просто бандиты, – вмешалась Нетэра. – Перед операцией маркиз признался, что очень боялся Дэйру, так как считал ее ведьмой. Соответственно, постарался. И судя по результату, куда лучше, чем мы, когда выбирали для нее охрану. Он каким-то образом нашел в Дэспионе етобаров, которым заплатил за ее поимку. Что делали южане в Сангассии – это отдельный вопрос, но факт в том, что подготовка Белиорского не могла сравниться с лучшими наемниками мира.

– Но братец-то сбежал, – вставила Поппи. Вероятно, она имела отношение к подбору охраны Дэйры, потому что голос у нее был уязвленный. – Хороши же эти етобары, раз смогли упустить сопливого мальчишку.

– Если бы это были настоящие етобары, то вопрос с Томасом Зортом был бы уже решен, – сказала Маисия. – Другое дело, что это сейчас не важно. Дэйра не в состоянии справиться с задачей, которую мы не нее возлагали.

– Все из-за твоего доктора, – в сердцах хлопнула по постели Поппи. – Если бы не он со своими дурацкими операциями…

– То о нас давно бы узнали, – перебила ее Нетэра. – Благодаря доктору Йорвику мы избавились от многих противников. Какая-то их часть бродит сейчас вокруг той елки, – она указала на залитый светом зал, видневшийся из открытой двери, – а какая-то вернулась туда, откуда их похитили, но уже не в состоянии вредить нашему делу.

– Как я говорила, что это лишняя трата денег и неоправданный риск, так и буду говорить, – пробурчала Поппи. – Какой толк, что вон тот тип в очках – она ткнула пальцем на толстого мужчину, сидящего рядом с Феликсом, – бывший главный палач Сангассии? Этот человек замучил до смерти всех наших братьев и сестер, которых Лорн поймал в прошлом году в Майбраке. Я бы с удовольствием напилась крови из его горла.

Нет, это не Поппи, почти обрадованно подумала Дэйра, вспоминая ласковый голос кормилицы, ее наставления о любви к ближнему и добрые сказки, в которых не было ни жестоких убийств, ни страшных злодеев. Но тут перед полуприкрытыми глазами появилась старческая рука, которая деловито поправила одеяло. На большом пальце сверкнуло знакомое кольцо с гербом Зортов – Поппи получила его от отца вместе с должностью кормилицы.

– А меня возбуждает его беспомощность, и мы уже это обсуждали, – отрезала Нетэра. – Пока я возглавляю кульджитов, доктор Йорвик продолжит операции. После того как Амрэль раскрыл нас в Майбраке, мне пришлось искать выживших, уговаривать трусливых герцогов и графов, успокаивать Древнего, заново собирать армию… Перед тобой же, Поппи, всегда была только одна задача: охранять девчонку.

Странно, что женщина, которая обманом проникла в семью Зортов, сохранила свое настоящее имя.

Я тебе верила, попыталась заныть еще не до конца умершая прежняя Дэйра, но та Дэйра, которой просверлили дыру в черепе, грубо ее заткнула.

– В том, что она осталась без мозгов, виноваты все, – заявила Поппи. – Я с самого начала была против ее путешествия в Майбрак. Рано, она не была готова. Да, в замке и в окрестных лесах временами появлялись цветы смерти, да, они не трогали Дэйру, но на этом ее взаимодействие с древним миром заканчивалось. Она была, как слепая, не видела очевидного. Поездку в Майбрак готовила не только я. Маисия должна была отправить с ней цветы смерти, чтобы они защитили ее в дороге.

– А ты вообще девчонку чуть не угробила, когда кошку к ней пустила, – огрызнулась Маисия. – О чем только думала! Я ее тогда еле выходила. И ради чего?

– Во-первых, это было давно. Во-вторых, появились сомнения и нужно было убедиться, что Дэйра развивается правильно. Та кошка была самой мирной и доброй тварью во всем замке, даже мышей ловить не умела. Дэйру же она сразу захотела убить. Это была необходимая проверка.

– Эти дурацкие шрамы сделали ее слишком приметной, нам стоило больших хлопот, чтобы замять ту историю. Ты бы еще свору собак догадалась к ней пустить.

– Хватит! – рявкнула на них Нетэра, и на некоторое время в палате воцарилось молчание.

Слышно было, как больные из зала затянули популярную среди донзаров новогоднюю песню, им помогали санитары. Дэйра различила голос Феликса, который старательно тянул припев, и подумала, что столько лжи она осознать не в состоянии. Друзья становились врагами, враги… Враги пока оставались на прежней позиции, но неутоленная местью ненависть к Феликсу притихла, как перестают гнуться деревья и ломаться ветви, когда буря уходит. Они еще помнят дыхание урагана, боятся возвращения свирепого ветра, но живут дальше.

– Как же мы теперь найдем это захоронение? – упавшим голосом спросила Маисия. – Ведь все затевалось только ради него. Господин долго ждать не сможет. Его состояние ухудшается с каждым днем, силы на исходе.

– Будем искать могильник сами, – решительно сказала Нетэра. Видимо, недаром она возглавляла новых кульджитов, а в том, что это были именно они, сектанты, о которых рассказывал Амрэль в Пещере Радости, Дэйра не сомневалась. Эх, знала бы она будущее, слушала бы внимательнее.

– Если подумать, то от самой Дэйры всегда мало что зависело. Да мы и не знаем, стала бы она сотрудничать с нами. Судя по твоим рассказам, Поппи, из девки та еще стерва выросла. Главное, что она жива. Маисия, у вас с доктором Йорвиком два дня, чтобы поставить ее на ноги.

– Одного дня будет достаточно, – сказала Маисия, поправляя повязку на голове Дэйры. – Рана заживает на удивление быстро. Думаю, на нее влияют растения из нашей лаборатории. А может, даже и сам Древний. Дэйра всегда хорошо реагировала на близость первоисточника.

– Отлично, – кивнула Нетэра. – Ее тело само подскажет нам, где могильник. Привезем девчонку в столицу, поводим по улицам в районе старого города, будем внимательно смотреть – знаки обязательно появятся.

– Не знаю, – недоверчиво протянула Поппи, – мы ведь так уже не раз делали. Даже Древнего в повозке по Майбраку катали. Если и он могильник не пробудил, то как сможет Дэйра, у которой и сил-то никаких нет?

– Как раз у нее силы и есть, в отличие от Господина, – вставила Маисия. – В пророчестве сказано, что не Древний найдет хранилище, а его слуги, связанные с ним кровью. И если мы не поторопимся, Господин снова заснет. Дэйра – самый удачный результат скрещивания, ни один ребенок не доживал до ее возраста. И я, и Поппи видели цветы смерти у нее в спальной, значит, первофлора к ней тянется. Я поддерживаю идею Нетэры. Возможно, не с первого раза, но знаки появятся.

– Дэйра – девятая невеста, пусть для всех и мертвая, – вставила Поппи. – О ее шрамах ходят легенды. Посмотри, во что превратил ее Феликс. Древний и то лучше выглядит. Как думаете, сможем ли мы беспрепятственно водить ее по старому городу?

– Вечно тебя волнуют мелочи, – досадливо сказала Нетэра. – Старая часть Майбрака – это трущобы, да храмы. Там полно больных, калек и попрошаек. Как раз в таком виде, Дэйра не будет выделяться. Да и кто ее там узнает?

– Даже не придется маскировать шрамы, – произнесла Маисия и отодвинула часть бинтов со лба Дэйры. – Видите? Они побледнели, их почти не видно. Не знаю, что сделал доктор Йорвик с ее головой, но пока что все его действия несут нам только выгоду. Думаю, его надо поощрить.

– Как только девчонка найдет могильник, придется убить и ее тоже, – задумчиво произнесла Нетэра, разглядывая Дэйру. – Мне она кажется опасной.

– Думаешь, ее способности больше не пригодятся? – поинтересовалась Маисия. – Ведь другие скрещенные не выжили. Она уникальна в своем роде.

– У нас будет Древний, – отрезала Нетэра. – Зачем нам божьи слуги, когда с нами будет сам бог? Ну все, хватит болтать, у нас много работы. А ты, Поппи, позаботься, чтобы Дэйру не беспокоили, и приходи к нам. Впереди Майбрак, к нему нужно хорошо подготовиться.

Нетэра с Маисией ушли, а кормилица – или подобие того человека, которого когда-то знала Дэйра, стала поправлять ее одеяла и подушки. В какой-то миг она мелькнула рядом, и девушка ее разглядела. Поппи была и не была той старушкой, которая вскормила дочь герцога Зорта. Исчез горб, пропала дрожь в пальцах и то мягкое, любящее выражение лица, которое всегда смотрело на Дэйру с обожанием. Поппи по-прежнему была стара, но ее старость чудесным образом потеряла дряхлость, словно в кормилицу влили чужие жизненные силы, запас которых пока еще не исчерпался. На Дэйру же она смотрела с жалостью и досадой. Так глядят на щенка, который обещал вырасти первоклассной охотничьей гончей, но вдруг сломал шею.

Дэйра поняла, что еще минута, и Поппи уйдет, а она снова останется одна – с тараканом, сидящем на подушке, и с новым грузом страхов, обид и злости. Момент упускать было нельзя. Похоже, в ее голове, действительно, кто-то поковырялся, потому что она выдала такой безумный план, что Дэйре он сразу понравился.

– Поппи, это правда ты? – слабо произнесла она, моргая глазами, будто только что очнулась. Притворяться сильно не пришлось. Казалось, что слабость останется с ней навсегда. Даже губы с трудом шевелились.

– Не верю своим глазам, – говорила Дэйра, внимательно наблюдая за вытянувшимся от изумления лицом старушки. – Как ты очутилась в этой больнице? Мерзавец Феликс меня похитил, хотел, чтобы доктор сделал меня дурой, но Йорвик – хороший человек, он сжалился и притворился, что разрезал мне голову. На самом деле, меня никто не трогал. Надо найти Феликса, он не мог далеко уйти. Этот гад убил Марго, и Белиорского, и других…

Слезы тоже упрашивать не пришлось. Они вдруг покатились градом.

– Мне так страшно, – и это тоже было правдой, потому что она ожидала, что Поппи оденет свою прежнюю маску. Но старая женщина быстро пришла в себя и, сложив руки на груди, поцокала языком:

– Ай-ай, какая хитрая девочка. Ты ведь все слышала, верно?

– О чем ты, Поппи? – раз кормилица не хотела играть в маскарад прошлой жизни, Дэйра решила вернуться туда первой.

– Думаешь, хирургия доктора Йорвика на тебя не действует? – протянула Поппи. Она никогда так с ней не разговаривала, и Дэйре стало совсем не по себе. Да и в голове вдруг появились странные ощущения. Будто внутри ее черепа началась зима – холодило, морозило, подвывало.

– Не тешь себя иллюзиями, детка, Йорвик проковырял в твоей голове дыру, да еще какую, – продолжила бывшая кормилица. – Перед тем как ты очнулась, Маисия сделала перевязку, и мы все видели следы его надругательств над нашим трудом.

– Вашим трудом? – не поняла Дэйра. Возможно, Поппи была права, а ясность сознания была временной, прощальной. Соображать, действительно, становилось труднее. Эмоции, которые она еще контролировала, начинали скапливаться в ледяные вихри и ураганчики, и, если не бы не успокоительное мурлыканье таракана над ухом, Дэйра бы за себя уже не отвечала.

– Жаль, что Нетэра ушла, она бы лучше объяснила, – вздохнула Поппи и присела на кровать. – Пить хочешь?

Дэйра хотела пить, но сейчас Поппи была последним человеком в мире, из рук которого она взяла бы стакан с водой.

– У некоторых пациентов доктора после операции случаются проблески самостоятельного мышления, – подтвердила ее догадки старушка. – Мне жаль, но после того как ты заснешь, сознание покинет тебя навсегда. Так со всеми бывает. Станешь послушной и равнодушной, а няньки будут вытирать тебе слюни и кормить с ложечки. Я бы задушила этого Феликса, но Нета хочет вернуть его отцу без шумихи. Пусть герцог сам разбирается, почему вдруг его сын стал идиотом. С другой стороны, хорошо, что сейчас у нас есть время попрощаться. Столько вместе пережили.

«Ничего общего у меня с тобой нет, предательница», – хотела сказать Дэйра, но прикусила язык. Ей нужна была информация, а Поппи, похоже, была в разговорчивом настроении.

– Понимаешь, детка, рано или поздно, ты все равно встретилась бы с Нетэрой, узнала о своей миссии и той роли, к которой тебя готовили. Но получилось по худшему сценарию. Мы собирались рассказать тебе все в Майбраке. Ты бы жутко разозлилась на нас с Маисией, прямо как сейчас, но потом сделала бы все, что от тебя ждали. Я уверена, что останься ты в сознании, ты бы помогала нам добровольно, но увы, придется следовать плану Нетэры. Когда мы приедем в Майбрак, ты вряд ли будешь что-либо понимать. А когда сделаешь то, что мы хотим, скорее всего, тебя убьют. Ходить под себя до старости, есть с ложки, пускать слюни – это не для моей Дэйры. Клянусь, ты умрешь смертью, достойной вабара.

Слова Поппи породили много вопросов, но один показался Дэйре самым важным:

– А если я не стану дурой, а сохраню ясность мысли, вы тоже меня убьете?

– Я молюсь всем богам, чтобы с тобой не случилось того, что с Феликсом, – ответила Поппи, и ее голос прозвучал искренне. – Но боги меня вряд ли послушают, ведь я еретичка. Странно, что ты спросила меня об этом, а не о своей миссии. Разве тебе не интересно, ради чего мы тебя вырастили?

Из слов бывшей кормилицы Дэйра давно поняла, что ей предстоит услышать откровения, к которым она не была готова. Однако таракан рядом с ее головой заверил, что все будет хорошо. Приходилось ему доверять, других союзников не было.

– Девочка моя, – Поппи протянула руку и погладила Дэйру по щеке. – Ты никогда никому не верила на слово, но мне лгать нужды нет. Мы ведь с тобой прощаемся, а перед смертью говорят правду. Ты не дочь герцога Зорта. Твоя мать – Ингара Кульджитская – чертовка, которую мы воспитывали в нашем ордене с младенчества. Она из Эйсиля, деревенская. В тебе нет ни капли вабарской крови, ты наполовину донзар, поэтому тебя так всю жизнь к ним и тянуло. Ингара, мерзавка, предала нас, после того как родилась ты. Она была обязана оставить ребенка ордену, но сбежала с тобой в утробе в Эйдерледж, где обманом вышла замуж за барона Кульджитского, а после его смерти – за твоего отца.

Никто не говорил Дэйре, что ее мать была беременна еще до свадьбы. Старшая дочь герцога родилась, как и положено, через девять месяцев после бракосочетания, иначе толки и слухи начались бы задолго до того, как голову юной маркизы украсили шрамы от кошачьей лапы, появившиеся, как оказалось, не без помощи Поппи.

– Что, совсем нечего спросить? – не выдержав ее молчания, спросила кормилица. – Твой отец никогда не сомневался в том, что ты его дочь, потому что ты, действительно, родилась через девять месяцев после свадьбы. Но и я не солгала, что Ингара носила тебя в утробе, когда убежала из ордена, и потом, когда стала женой барона Кульджитского. Она вынашивала тебя полтора года. Не как человеческое дитя. А здесь ты должна была спросить о своем настоящем отце.

Холод в голове поутих, но звук ветра по-прежнему мерещился то в одном ухе, то в другом. Нет, Поппи не лгала ей. С некоторых пор Дэйра чувствовала ложь, как нечто вполне ощутимое вокруг себя. Но воздух в палате был кристально чист и прозрачен. Он дышал правдой – горькой, злой и несправедливой.

– Подозреваю, что мой отец – какой-то мутант, которого вы нашли в пещерах, назвали Древним и с которым совокупляете глупых девчонок, купленных у бедняков для опытов. И чем же вы отличаетесь от Лорнов, которые занимаются тем же?

Последний вопрос Поппи не поняла, но слова Дэйры были явно не те, которые она собиралась услышать. Однако по выражению ее лица девушка поняла, что угадала.

– Древний – не мутант! – Поппи схватила Дэйру за подбородок цепкими пальцами и отвернула ее голову в сторону. – Не смей на меня так смотреть. Ты всем обязана мне и Нетэре, без нас тебя бы не было. Новые Кульджиты – это будущее Сангассии, но я не собираюсь тратить нашу последнюю встречу на религиозные споры. Не хочешь – не верь. Древний здесь, с нами, он последний, это не безликий Амирон, а настоящий бог, во плоти и крови, просто очень слабый, потому что его время еще не настало. Мы с огромным трудом уберегли его от Амрэля Лорна, когда тот захватил нас в Майбраке. Многие братья и сестры пожертвовали своими жизнями, чтобы единицы преданных смогли вывести Древнего сюда, в Нербуд. Но информация все равно просочилась. Лорнам стало известно о тебе, с тех пор они ищут возрожденного, не жалея ни денег, ни людей. Представляю, что бы стало, если бы они узнали о Древнем.

– Расскажи мне о нем, – попросила Дэйра, стараясь звучать миролюбиво. – Если он бог, во мне течет божественная кровь? В этом моя миссия? Стать вашим личным магом и волшебником?

– Во-первых, у Древнего сотни детей, – усмехнулась Поппи. – Ты не первая и не последняя. Ингара была одной из многих женщин, которая смогла зачать от Древнего. Но, увы, не все дети сохранили разум. Почти все рождались с дефектами умственного плана. Парадокс судьбы, что и тебя, в конце концов, постигнет та же участь. Во-вторых, Древний – бог лишь в том смысле, в каком все люди его времени являются для нас божествами. Кульджиты, населявшие Сангассию, тысячи лет назад, обладали знаниями, которое греховное человечество не смогло перенять. Мы собираемся возродить древних людей, чтобы они научили нас тому, что сделало их богами. Наше счастье и великое везение в том, что не все древние погибли в результате изменения мира, которое обрушило их царствование. Некоторые выжили, заснули и сейчас готовы проснуться. Древний бодрствует не всегда, но то, что мы узнали от него, иначе как чудотворной магией не назовешь.

– Скрещивая его с человеческими женщинами, вы преследовали чисто научный интерес? – не удержалась от вопроса Дэйра.

– Не тешь себя иллюзиями, в тебе нет ни капли божественной силы, – вернула колкость Поппи. – Мы с Маисией наблюдаем за тобой с детства. Да, были надежды, что дети Древнего станут возрожденными магами, о которых ходят легенды. Но сказки есть сказки. Ты единственное его дитя, которое родилось «нормальным», если так про тебя можно сказать. Остальные – уродцы, которые рождаются пачками по всей Сангассии, так как зачатие от Древнего может произойти и через год после соития. Мы стараемся таких деток отлавливать и уничтожать, но Лорны частенько нас опережают. Охотятся за уродцами, а потом пытаются вытащить из них волшебную силу с помощью науки. Глупцы!

Значит, вот что это были за детки, подумала Дэйра, вспомнив черные кареты с донзарскими детьми, которые граф Эстрел сопровождал в Майбрак. Ее братья и сестры. По правде, она не чувствовала к ним любви ни тогда, ни сейчас. Желание освободить их было вызвано иными чувствами, среди которых затесалось, в том числе, и удовольствие мелкой мести лично Амрэлю, гнев на которого стихал по мере того, как Дэйра погружалась в пучину кульджитского заговора. Кем бы ни была она по крови, но воспитывали ее в традициях вабарской доблести и преданности трону Лорнов.

– Чтобы мы не забрали тебя, Ингара согласилась на наши условия, – продолжала Поппи. – Она умная женщина и понимала, что мы найдем ее и на краю света. Ты всегда считала, что твоя мать – холодна и равнодушна к тебе, но это не так. Нет человека, кто любил бы тебя сильнее. Но между ней и тобой всегда стояли мы, и она об этом не забывала. Наверное, догадывалась, что когда-то мы вернемся, поэтому старалась не привязывать тебя к себе любовью. Когда я уезжала из Эйдерледжа, она написала тебе трогательное письмо. Прощалась, просила прощения. Знала, что вы больше не увидитесь. Но я его не взяла. Ингара выпила у меня немало крови за те годы, что я жила с ней в Эйдерледже, теперь пусть расплачивается. Впрочем, не думаю, что ты станешь переживать, не получив материнского письма. Чувств у тебя нет, детка, и ни к кому никогда не было. Тебе на человеческие эмоции плевать, здесь ты пошла в отца. В настоящего.

– Что там случилось, в Эйдерледже? – похолодев еще больше, спросила Дэйра. Погрузившись в собственные горести, она совсем забыла о доме, о тяжелых переговорах отца с чагарами, о том, что мать осталась в замке совсем одна, а Гарон Шонди хоть и был хорошим управляющим, но всегда оставался мерзавцем, ищущим собственную выгоду. Образ матери всплыл с привкусом страха и неприязни. Дэйра вспомнила их последнюю встречу, угрозы заточить ее в клинике для сумасшедших, резкий, неприязненный тон родительницы, которая, казалось, была рада, что сплавляет обузу-дочь в столицу. Если все это было маской во имя любви, что осталось от настоящей Ингары? Человек, загнанный в угол и живущий во лжи, когда-нибудь обманет самого себя.

– Мама жива? – выдавила она, чувствуя непрошенные слезы. Что бы там ни сделал в ее голове доктор Йорвик, одно было точно – Дэйра стала сентиментальной.

– Ингара переживет нас всех, – усмехнулась Поппи. – Такая хитрая, изворотливая змея, как она, спасется в любой ситуации. В этом ты на нее похожа. Скрывать не буду. Дома все плохо. В Эйдерледже со дня на день ждут нападения чагаров. Под ударом окажется Эйсиль, но все знают, что Стена Зорта, которую возвел твой отец, не продержится и суток. За Эйсилем падет Эйдерледж, затем чагары обрушатся на Бардуаг, где их будут ждать укрепления и королевская армия. Эйдерледж предоставлен самому себе. Из герцогства бегут все, кто могут. А так как твоя мать никого из донзаров не отпускала, они пополняют ряды беглых и сбиваются в разбойничьи отряды. Новый год будет страшным. Если Сангассию не разорят чагары, то страна задохнется от восстаний. Ингара решила защищать замок своими силами. С ней остался Гарон Шонди, который набрал человек сто из донзаров и наемников. Ингара поступает глупо, но храбро. Это ее выбор.

– А что слышно от папы? – совсем упавшим голосом спросила Дэйра.

– Ничего, – сказала Поппи. Лучше бы она не отвечала.

– В Эйдерледже было пять сотен воинов, – вспомнила Дэйра. – Куда все делись?

– Ну, как сказать, – замялась было Поппи. – Две сотни человек были нашими. Держать такое количество вооруженных людей в столице и не вызывать подозрение Лорнов было трудно, поэтому их распределили среди наемных сил твоего отца. К тому же, кто-то должен был охранять ребенка Древнего. Одних попыток тебя похитить было столько, что и не перечислить. Ты об этом и не знала.

– Кому я была нужна? Лорнам?

– Нет, – отмахнулась Поппи. – Лорны подобны слепцам, которые не знают, что ищут. Когда Амрэль забрал тебя в Пещеру Радости и просил оживить рыбу, которую он украл из нашей лаборатории, за вами следили. Если бы он был чуть более внимателен, то догадался бы, что это ты своим присутствием оживила и рыбного монстра из источника, и ту ледяную рыбешку, что он с собой притащил. Но Амрэль остался слепцом и сохранил себе жизнь. Если бы он догадался, кто ты, из Эйдерледжа живым бы не уехал. Эх, моя вина, что я собрала тебе плохую команду в дорогу. Надо было отправлять с тобой больше людей, и тогда Феликса Бардуажского, может быть, не случилось. Впрочем, я отвлеклась. Кому ты была нужна? Агоде, конечно. От этого хищника сложно что-то скрыть. Что не смогли узнать Лорны, то давно пронюхали шпионы Агоды. И не раз пытались вывести тебя из страны. Нетэра считает, что Нильс – это человек Лорна, но Марго в дороге заподозрила, что Нильс работает на Агоду. Мы думали устроить разбойничий набег на вашу карету и тихонько зарезать его в драке, но карты опять спутались. Мы до сих пор не можем понять, как Марго и Белиорский, у которых был четкий приказ доставить тебя в Дэспион без задержек, повелись на твою авантюру со спасением наших уродцев, который насобирал Амрэль по стране.

– Значит, вся охрана и Марго принадлежали ордену? – зачем-то уточнила Дэйра. Наверное, ей нравилось бередить рану, которая от этого кровоточила лишь сильнее.

– Ирэн, Лора, капеллан, Томас и этот странный Нильс – вот чужие люди, против присутствия которых я с самого начала возражала. Но Ингара заупрямилась. Она о чем-то шепталась с Ирэн накануне отъезда, я подозреваю, та должна была тебе что-то рассказать, но журавис ее сгубил. Лора была темной лошадкой, она служила Ирэн всего пару месяцев и вполне могла быть шпионкой. Если она не была заодно с Нильсом, то слуга твоего брата расправился с ней и капелланом в Мволе. Подозреваю, что Карлус Рейнгольд работал на твою мать. Он регулярно отправлял сообщения с почтовых станций в Эйдерледж. Письма мы перехватывали, но они были зашифрованы. Мы не знаем, что случилось в Мволе, однако догадываемся, что там произошло крупное столкновение интересов. Если никто не догнал тебя по дороге в Дэспион, значит, это столкновение закончилось смертью всех участников. Я на это очень надеюсь.

– Не убивайте Томаса, – Дэйра вдруг поняла, что должна была сказать с самого начала. – Он ведь ничего не знает и думает, что его сестру убили разбойники. Он не станет докапываться до правды, ведь все было очевидно, Феликс постарался. Домой Томас тоже не вернется, Эйдерледж он всегда ненавидел. Уверена, что он захочет бежать из страны, скорее всего, в Согдиану, брат давно о ней мечтал. Не трогайте его, пусть бежит. Зачем тебе его кровь на руках, Поппи? Достаточно будет моей.

– Это решать Нетэре, – отмахнулась Поппи. – Мне на Томаса плевать.

– А разве тебе не хочется, чтобы я отправилась с вами добровольно? Нашла вам этот, как его, могильник? Кстати, как я должна искать то, о чем не имею ни малейшего понятия?

– Спустись за землю, девочка, ты уже не дочь Зорта, а я не твоя кормилица-служанка, – фыркнула Поппи. – У меня нет ни малейших сомнений, что, если бы ты сохранила мозги, ты бы стала сотрудничать добровольно без всяких условий. Знаешь, почему?

Дэйра, насупившись, молчала, но Поппи не нужен был ее ответ:

– Эйдерледж, – торжественно произнесла она. – Там твоя мать, покинутая королем и народом, в одиночку собирается сражаться с чагарским воинством. Там твой отец, который, возможно, жив и пленен. Там твоя земля, ради которой ты ляжешь костьми, потому что считаешь себя вабаркой. Ты предана кодексу, а если ты что-то себе возомнила, то тебя ничто не переубедит, уж я тебя знаю. Даже Лорны понимают, что дела Сангассии плохи и пытаются найти волшебную палочку в виде возрожденного мага. Неужели ты откажешься от единственного шанса спасти то, что тебе дорого?

Это был грубый, ничем не прикрытый шантаж, но Дэйру проняло. Поппи, действительно, хорошо ее знала.

– Что изменится, когда я найду этот ваш могильник? Что в нем?

– Сокровище, – сказала Поппи. – Хранилище семян и зародышей всех растений и животных, которые жили во времена Древних. Это не замерзшие трупы и останки травы, которые мы нашли в ледниках Бардуага. Это зачатки будущей жизни и корни великой магии. Белые Господа черпали силу из окружающего их мира. Когда он погиб, исчезло и их могущество, но этот могильник – залог их возвращения. Древний проснулся сто лет назад и все время искал хранилище, которое должно было вернуть ему божественную силу. Когда это случится, стереть войско чагаров с лица земли не составит ему труда. Древний не заинтересован в политике. После обретения магии, он уйдет из Сангассии на север, где разбудит свой народ, спящий в ледниках. Это займет многие годы. Мы же, его слуги, возродим новое царство кульджитов. И начнем с Сангассии, с исторической родины древних.

– А с людьми что сделаете? – не удержалась от вопроса Дэйра. – В жертву принесете?

– Мы будем сосуществовать с великой древней расой и учиться у нее. Человечество сделает шаг вперед. Нас ждет невероятное развитие.

– Корону Нетэра на себя наденет?

– Ты мелко плаваешь, Дэйра. Разумеется, пока раса кульджитов будет просыпаться, Сангассией должен кто-то править. Нет, мы с Нетэрой предпочитаем оставаться в тени. Корона достанется одному из герцогов, которого выберет Древний. Это решено.

Дэйра подняла руку и пощупала бинты на голове. Они ужасно мешали, кожа под ними зудела, и хотелось немедленно их снять. Мозаика, которую она отчаянно складывала с того момента, как очнулась среди кульджитских сектантов, вдруг собралась сама собой. Дэйра поглядела на нее, нашла безупречной и поняла, что пора с Поппи прощаться. Отец был прав. Тяжелее всего казнить тех, кого ты считал другом.