Текст книги "Как склеить разбитое сердце?"
Автор книги: Вера Иванова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
01.00
Не знаю, удался ли бы этот побег в другую ночь, но пока нам везло. По освещаемой ближним светом фар дороге мы медленно скатились в овраг, потом так же медленно выехали в поле. В целях конспирации фары пришлось выключить, но из-за туч выглянула такая яркая луна, что стало светло, как днем.
Мы уже благополучно въехали в лес, когда меня словно током ударило.
– Плюшка! – в ужасе воскликнула я. – О господи, Плюшка!
– Что такое? Что с моим Плюшкой? – встрепенулась Каринка.
– Он остался в больнице! Я забыла его вынуть из-под рубашки того парня!
Машина затормозила, я ударилась подбородком о спинку кресла.
– Сколько можно! – воскликнула Каринка, с такой силой стукнув по рулю, что машина засигналила. – Сколько можно терпеть в один день! Вначале Евген, потом козленок… Теперь еще Плюшка… – Она шмыгнула носом и начала всхлипывать.
Я потянулась к ней, погладила по плечу.
– Не надо. Ведь он же не окончательно потерялся, – утешала я, но она скинула мою руку.
– Нет! Я не могу без него! Мы должны вернуться! Сию же минуту!
И тут я не выдержала. В конце концов, у меня тоже нервы не железные!
– А за моим рюкзаком ты не хочешь вернуться? – взорвалась я, и заснувший на моих коленях пес вздрогнул и открыл глаза. – Я, между прочим, тоже сегодня пострадала! Самую капельку, конечно, только чуть-чуть – по сравнению с твоими бедами. Всего лишь лишилась парня, а потом рюкзака с лучшими вещами!
– Плюшка важнее рюкзака!
– Для тебя – да! А для меня – нет!
– Рюкзак – это тебе наказание! Ты общий щавель сожрала!
– Ах так? Тогда Плюшка – наказание тебе! Ты меня бросила!
– Но я хотя бы извинилась!
– Я тоже!
– Эй, вы! Тише! Заткнитесь! То есть замолчите! – вдруг зашикал на нас Вовик.
Мы замерли на полуслове, удивленно уставившись на ребенка. А он возбужденно показывал пальцем куда-то назад.
– Да оглянитесь же! Они уже там, в поле! Гонятся за нами!
Этих слов было достаточно, чтобы спор наш мгновенно прекратился. Оглянувшись, мы увидели, что по полю медленно движется цепочка огней. С каждой секундой она неумолимо приближалась, не оставляя шансов на спасение. Погоня! Нас все-таки заметили! Наверное, услышали Каринкин гудок. Эх, не вовремя я вспомнила о Плюшке!
О том, что было дальше, у меня лишь остались отрывочные воспоминания. Я помню ухабистую дорогу, мрачный лес, выныривающие из темноты толстые стволы и ощущение полной безнадежности.
– Выключи фары! Да выруби же! – нервничал Вовик. Он нетерпеливо ерзал на сиденье и стучал кулаком по передней панели, словно торопя машину ехать быстрее.
– Я не могу! Мы же в дерево врежемся! Я дорогу не вижу! – Прильнув к рулю, Каринка отчаянными глазами всматривалась в темноту.
– Быстрее! Да быстрее же! Дави на газ! – тормошил сестру братишка, но его вопли только усиливали напряжение.
Положение было критическое. С включенными фарами мы были как на ладони, а выключить свет и прибавить скорость – невозможно. Я то и дело оглядывалась, с ужасом отмечая, что расстояние между автомобилями неуклонно сокращается. В какой-то момент фары преследователей несколько раз мигнули, как бы приказывая нам остановиться. Это было так страшно, что я закрыла лицо руками и заставила себя больше не оглядываться.
Но вот впереди показался просвет – и мы воспрянули духом. Облегченно вздохнув, Каринка выключила дальний свет и вдавила в пол педаль газа. Машина рванулась вперед, оставив преследователей за поворотом.
Спасены! Мы спасены!
Однако радоваться было рано.
То, что нам показалось выездом на шоссе, на самом деле было спускавшимся к озеру косогором. Дорога, по которой мы ехали, упиралась в него, а потом резко сворачивала. Однако тогда мы этого не знали, а потому ознаменовали выезд из леса громким криком «Ура!» и полетом над озером, куда и нырнули…
Само падение запечатлелось в моей памяти черным пятном. Я помню только, что мне заложило уши от нашего общего крика, а потом был оглушительный удар о воду, и я здорово подпрыгнула, ударилась головой о потолок и чуть не свернула себе шею, после чего приземлилась прямо на неистово лающего пса. И еще я помню, как ужасно удивилась, когда темнота стала кромешной и пес, выбравшись из-под меня, дико завыл.
– Мы что, утонули? Мы утонули, да? – плачущим голосом лепетал Вовик. Я почувствовала, как он до боли сжал мою руку – словно я могла чем-то помочь!
– Да, утонули! Только отвяжись! И прекрати ныть! – если бы Каринкин голос не дрожал, можно было бы подумать, что она и вправду ни капли не испугалась. – И хватит вытираться моей рубашкой! Сколько раз мама тебе говорила – носи с собой носовой платок или салфетки!
Напоминание о маме было непростительной ошибкой – парень залился в три ручья, через каждый всхлип повторяя:
– Мамочка! Папочка!
Честно говоря, я и сама обрадовалась бы появлению своих родителей. Обнявшись с собакой и зажмурившись, я втянула голову в плечи и приготовилась к последней секунде своей жизни. Однако ничего не происходило, наоборот, пес, удивленно гавкнув напоследок, замолчал. Тогда я рискнула открыть глаза и оглядеться. В салоне стало светлее, я увидела Каринку и прилипшего к стеклу Вовика, которые сосредоточенно разглядывали что-то впереди.
– Мы плывем! – шмыгнув носом, радостно сообщил парнишка. – Как на лодке! Вот прикол!
– Плывем? – удивилась я. – А куда?
– В Питер, дура! – в сердцах ругнулась Каринка. Надо сказать, наша поездка очень плохо влияла на нее – никогда не видела свою подругу такой злой. Но я решила, что все-таки сдержусь и не буду отвечать ей в том же духе.
– А нельзя как-нибудь пристать к берегу? – проглотив обиду, поинтересовалась я.
– Это тебе не яхта! – снова грубо оборвала меня Каринка.
«Ну ничего! Она у меня дождется! Вот выберемся и проучим ее вдвоем с Вовиком. Я даже знаю как… Сестра боится щекотки больше брата!»
– Что же делать? – поинтересовался Вовик. – Мы так и будем дрейфовать до утра?
– А тебе что, не нравится? – накинулась на него Каринка. – Мы живы, не разбились и не утонули, чего ты еще хочешь?
– Я хочу есть! – Братишка надулся и отвернулся. – И спать! И еще я домой хо-чу-у-у…
У него задрожали губы, и он снова начал всхлипывать. Это было просто невыносимо, и мои глаза тоже наполнились слезами. Я ласково потрепала парнишку по голове, прошептала что-то в утешение. Он схватил мою ладонь, прижался к ней мокрой щекой – совсем как собака, чья голова лежала на другой моей руке. А потом я услышала его шепот:
– Господь Бог, спаси нас! Ну пожалуйста, сделай так, чтобы мы пристали к берегу, живые и здоровые! Я сделаю все-все-все, как ты хочешь! Я больше никогда не буду обманывать родителей. И камеру я верну, как только мы окажемся дома. И девчонок больше обзывать не буду… И вообще, больше никогда не буду ругаться!
А потом произошло чудо. Машина уткнулась во что-то капотом и остановилась. Мы все еще покачивались, но больше не двигались.
– Ура! – завопил Вовик, подпрыгивая до потолка. – Мы спасены!
От его рывка «шестерка» еще раз качнулась, и мне это показалось странным – ведь у берега должно быть мелко. Я хотела сказать об этом ребятам, но опоздала – Вовик налег на дверь, она открылась, и в салон хлынула вода…
– Вылезайте! – заорала Каринка, выталкивая братишку из машины. – Быстро! Мы тонем!
Это было последнее, что я услышала перед тем, как машина окончательно заполнилась водой. Задержав дыхание, я принялась дергать ручку, но дверь не открывалась. Что-то больно лягнуло меня в шею – пес! Несчастная собака пыталась выплыть через переднюю дверь. Из последних сил я вцепилась в ее мокрую шерсть, и вместе мы смогли выбраться.
Вынырнув, мы с овчаркой судорожно вдохнули. Я тут же захлебнулась, но верный пес, как спасательный круг, не дал мне уйти под воду. Потом, перебирая лапами, собака поплыла и потащила меня за собой. Я, не отпуская ее, двигалась рядом, пока не почувствовала под ногами твердое дно. Берег! Это был берег!
Вначале я испытала неимоверное счастье, а потом – леденящий ужас: ребята! Они же остались там, в озере!
– Каринка! Вовик! Вы где?! – заорала я, бегая вдоль берега и всматриваясь в темноту. Она не была кромешной – в это время года ночи почти белые, вернее – серые, словно подернутые кисеей. И все же я не видела ничего дальше вытянутой руки.
– Маринка! Мы тут! А ты где? – услышала я в ответ и запрыгала от радости. Живы, слава богу!
– Плывите сюда! К берегу! Это недалеко! – закричала я, размахивая руками, – будто кто-то из них мог увидеть меня!
– Я же плавать не умею! – донеслось с озера. – Ты что, забыла?
Ах да, точно! Каринка и вправду боится воды как огня. Ее в бассейн и на аркане не затащить. А летом она плещется у самого берега, вместе с малышней.
– Погодите! Держитесь! Я сейчас! Пес, искать! Пес, найди ребят! – скомандовала я, кидаясь в воду.
Но собака и сама знала, что делать. Она снова поволокла меня за собой, но теперь по обратному маршруту.
Мы плыли совсем недолго – значит, авария случилась недалеко. Луна выглянула из-за тучи, и я увидела их – обнявшись, брат и сестра сидели прямо на воде. Вначале я чуть не утонула от этого зрелища, но потом, подобравшись поближе, поняла, что ребята сидят на багажнике затонувшей в озере машины, вернее, не на багажнике, а на Каринкином рюкзаке – он, как горб большого морского животного, слегка возвышался над поверхностью, увенчанный гитарой. Рядом плавало толстенное бревно – видно, это в него врезалась машина, когда Вовик решил, что мы прибились к берегу.
– Отлично! – выдохнула я, пристроившись рядом с друзьями. – А теперь давайте выбираться. Ты держись за собаку, – приказала я Вовику, – а Каринка – за меня! Поплыли!
– Лучше наоборот! – простучала зубами Каринка. – Я – за собаку, а Вовик – за тебя!
– Почему это? – заартачился братишка, дрожа и прижимая к себе зачехленную видеокамеру. – Почему ты всегда норовишь сцапать самое лучшее?
– Ты хоть чуть-чуть плавать умеешь, а я – совсем никак! – попыталась уговорить брата Каринка.
– Зато ты большая, а я маленький! Твой жир тебя и так на воде удержит!
– Какой еще жир? – обиделась Каринка. – Где ты видел у меня жир?
– А это что? – Очевидно, Вовик ущипнул Каринку, потому что та вдруг громко взвизгнула. – К тому же мне еще надо взять с собой видеокамеру.
– А мне – гитару! – огрызнулась Каринка.
– А пистолет я потерял… Из-за тебя!
– Тише-тише, не ссорьтесь! – остановила я забияк. – Сделаем так: вначале мы с псом оттащим Вовика с камерой, потом вернемся за Каринкой с гитарой. Идет?
– Идет, – буркнула Каринка. – Только возвращайтесь поскорее.
Легко ей было говорить! Хоть до берега и недалеко, однако же, транспортируя Вовика, я выдохлась, словно проплыла марафонскую дистанцию. А ведь надо было еще возвращаться! Слава богу, с нами был пес. Обратно от машины до берега ему пришлось буксировать нас обеих – меня и Каринку, и еще гитару – подруга ни за что не хотела расставаться с любимым инструментом.
02.00
И вот мы все четверо сидим на берегу, крепко прижавшись друг к другу, слишком усталые, чтобы радоваться спасению, и слишком мокрые, чтобы завалиться спать тут же, на траве. И все равно, это гораздо лучше, чем плыть неизвестно куда в машине среди глубокой ночи или сидеть в тюрьме за угон. Через пару минут я уже не имела ничего против того, чтобы провести ночь на берегу, если бы не Каринка.
– Надо идти, – вздохнула подруга, поднимаясь. – Вставайте, чего расселись! – принялась она тормошить нас.
– Куда? Зачем? – Голос у Вовика стал совсем сонным, его голова, тяжелая, как камень, давила мне на плечо.
– Надо двигаться! Иначе замерзнем. – Каринка схватила брата за плечи, встряхнула, как куклу. – Другим способом нам не согреться!
– Ты с ума сошла? – вяло поинтересовалась я. Подняться удалось с трудом. Ноги дрожали и подгибались, живот сводило от голода, в голове все путалось. Да еще Вовик повис на моей руке, как стопудовая гиря. Надо же, маленький, а такой тяжелый! – Зачем ты нас дергаешь? Куда ты нас гонишь?
– Надо идти, – повторяла она, – иначе мы замерзнем! По-другому нам не согреться! Пес! Давай, вставай! Веди нас, пес!
– Куда он нас поведет? – слабо возражала я. На самом деле, мне было все равно – я знала, что идти не смогу.
– У собак отличное чутье. Она нас выведет к жилью!
Ответом на ее слова был ослепительный блеск молнии и гулкий раскат грома, такой сильный, что земля под ногами вздрогнула.
– Что это? Я боюсь! – вскрикнул Вовик, прижимаясь ко мне.
И тут сверху хлынула настоящая Ниагара. Спасаясь, мы кинулись к темнеющим невдалеке деревьям – откуда только силы взялись! Но дождь настигал и здесь – безжалостный, он полосовал лицо, руки, проникал до самых костей, превращал землю под ногами в вязкую жижу.
– Господи, ну зачем опять вода? Я же еще не успела высохнуть! – простонала Каринка, прижимая к себе гитару. Хорошо, что ценный инструмент был в чехле! Хотя маловероятно, что чехол выдержит очередной потоп…
И тут я вспомнила о плаще. Сейчас он будет как нельзя кстати! Порывшись в карманах, я выудила оттуда комочек полиэтилена. Вот теперь я накину его и сразу оживу – хотя бы сверху не будет капать.
А потом я подумала о Каринке. Бедняжка, она ведь даже не успела переодеться! Так и шлепала по лужам в шортах. Хоть после купания в озере это было не так уж и важно, но под дождем – существенно. Да и Вовик, бедняга, присмирел, а стук его зубов был слышен даже на расстоянии.
Я быстро расправила плащ, насильно натянула его на хнычущего Вовика.
– Лучше бы ты меня на ручки взяла! – жалобно пропищал он вместо благодарности.
– Тебя? Такого огромного мужика? Ни за что! – отрезала я, взяв его за руку и отнимая видеокамеру. Повесив ее себе на шею, я нашла Каринку, уцепилась за рукав ее рубашки. Каринка в ответ схватилась за меня – нам хотелось быть ближе друг к другу, в темноте под дождем так легко потеряться!
Черепашьим шагом мы двинулись вперед. Надо сказать, что это оказалось возможным только благодаря собаке. Если бы не она, затея идти в дождь через ночной лес, без дороги, была бы просто безумием. Но пес, похоже, знал, куда держать путь. К тому же он, единственный, умудрился сохранить остатки сил. Собака то убегала вперед, то возвращалась и снова принималась лаять, словно поторапливала нас. Мы шли за ней, ориентируясь на лай, и вскоре оказались на тропинке посреди довольно широкой просеки – по крайней мере, ветки не хлестали по лицу и не цеплялись за одежду. Похоже, Каринка не ошиблась – собачье чутье не подвело.
Нет, я никак не ожидала, что наше Путешествие будет ТАКИМ! Что я потеряю рюкзак, чуть не утону, голодная и мокрая до нитки, буду в дремучей чаще под дождем вязнуть в грязи, спотыкаясь о корни! Мы прошли, наверное, километров сто, не меньше. По дороге нам попались еще два озера, три оврага, болото и огромная свалка, где мы чуть было не потеряли друг друга. Но за все это время мы не встретили ни одного человека! Никого, кто помог бы нам выбраться! Хотя, учитывая время, это было вполне объяснимо…
В довершение всех бед Вовика начало тошнить, и нам пришлось остановиться. Парня выворачивало наизнанку, он стоял, упершись лбом в толстый ствол, и тихо стонал.
– Что ты ел? – суетилась вокруг него Каринка. – Говори, что ты ел?
Я тоже ужасно волновалась: вдруг малыш наелся каких-нибудь ядовитых ягод или листьев? Или еще хуже: выкопал из земли какие-нибудь корни! Что нам тогда делать? Как найти врача?
Но Вовик клялся, что съел только горбушку черного хлеба – тогда, в больнице – и пять пакетиков кофе.
– Сколько? Пять?! – Каринка едва удержалась, чтобы не дать братцу подзатыльник. – Прямо так, не разбавляя?
– А чем я мог разбавить? Воды-то нет! Вернее, тогда не было.
– Все ясно! Ты отравился кофе! – поставила диагноз Каринка. – Пять пакетиков! Такая доза и коня убьет!
– Коня?! – взвился Вовик. – Значит, я умру? Ну уж нет! Не дождетесь!
Он сорвался с места и помчался за псом, как ракета, – еще бы, после такой дозы кофе! А вот мы с Каринкой плелись из последних сил…
Едва я подумала об этом, меня словно обухом по голове ударило. И это называется месть?! Хотели утереть нос парням, а наказали самих себя! Эти гады, наверное, нежатся сейчас в теплых постельках и в ус не дуют – разве что мысли о пропавшей машине замучили Евгена. Но разве можно сравнить это с тем, что испытываем мы! Никогда еще я не чувствовала себя хуже!
По-видимому, я заплакала, однако в дождь этого было не понять. Я попыталась представить, что было бы, не поступи Петюня со мной так по-свински. Наверное, в это время мы уже доехали бы до Питера и отправились гулять по городу – самое милое дело в белые ночи! Хотя нет, сейчас же дождь… Значит, мы сидели бы в гостинице, играли в карты… Или смотрели бы питерское ТВ – тоже ничего!
Дождь вдруг усилился – или это опять слезы? А я поняла, что все еще скучаю по Петюне и пока совсем не готова к резким переменам в своей жизни.
Каринку, похоже, одолели те же мысли, потому что она резко остановилась и спросила:
– А если бы он сейчас появился здесь и встал на колени, что бы ты сделала? Простила бы?
– Ага! – хлюпнула я носом. – Я бы ему все простила, все-все!
– И даже фотомодель с ногами до подбородка?
– И даже ее!
– И я бы тоже… Интересно, что парни сейчас делают…
– Дрыхнут, что же еще.
– Или заливают горе в каком-нибудь баре!
– С теми самыми девицами…
– Вот-вот! В тепле, в чистоте, с музыкой… А мы тут из-за них!
Злость придала сил, и мы чуть не бегом бросились за псом. А тот, рассекая дождь, стрелой летел вперед, словно и вправду знал, куда бежать!
И чудо произошло. Когда, изнемогая от невероятной гонки, мы готовы были повалиться прямо в грязь, впереди показались огни.
– Там жилье! Люди! – путаясь в длинном плаще, Вовик с новой силой рванулся к спасению. – Я вижу дом! – послышался впереди его голос. – Ого! Какой огромный! Похож на корабль!
Мы поспешили за мальчишкой, выбрались из леса и замерли, не поверив своим глазам. Перед нами расстилалась освещенная цепочкой разноцветных фонарей огромная поляна с белеющим двухэтажным, причудливо вытянутым зданием, действительно напоминавшим белоснежный морской лайнер. В одном из окон первого этажа тускло мерцал синеватый свет – дом обитаем!
– Я же говорил, говорил! – Вовик возбужденно прыгал вокруг нас, размахивая руками. – Давайте за мной! Я вас выведу!
Собачий лай раздавался с противоположной стороны здания – наверное, именно там был вход, но вместо того, чтобы обойти лужайку вдоль леса, мы ринулись напрямик. И напрасно. Идеально ровная поверхность поляны была обманчивой: в траве прятались рытвины и борозды, а лужи из-за дождя превратились в настоящее болото. Ноги увязали в грязи и отяжелели так, что идти стало совершенно невозможно. К тому же висящая у меня на шее видеокамера тянула к земле, не давая поднять голову, а Каринке мешала гитара. Лишь легкий маленький Вовик, подобрав полы полиэтиленового плаща, скакал по кочкам, как неутомимый заяц из рекламы батареек «Энерджайзер». Умчавшись далеко вперед, парнишка вскоре оказался у здания.
– Ну, где вы там? Чего плететесь? – заорал он и, не дожидаясь нас, побежал вдоль стены.
Когда мы продрались наконец сквозь изгородь из колючих кустиков и достигли асфальтированной дорожки, огибающей дом, братишка уже исчез за поворотом. Держась за стенку и едва переставляя заляпанные грязью ноги, мы двинулись следом. Чертово здание оказалось гораздо больше, чем выглядело издалека, – мы шли и шли, а торца все не было, и через некоторое время я начала думать, что эта постройка – мираж, ловушка, предназначенная для заманивания и запутывания путников.
Казалось, что мы уже не один раз обошли этот дом, когда нашему взору открылось внушительное мраморное крыльцо, ведущее к галерее широких стеклянных дверей, перед которыми, безуспешно пытаясь разглядеть что-либо в кромешной темноте внутри, топтались пес и Вовик. Первый громко лаял, второй орал:
– Откройте! Есть кто-нибудь? Откройте!
С упавшим сердцем я поняла, что полоса неудач продолжается. В здании никого нет! В лучшем случае нам придется ночевать прямо на крыльце, в худшем – в лесу. Я бессильно опустилась на ступеньки, сняла с шеи ставшую невероятно тяжелой видеокамеру и уже готова была улечься на мраморные плиты, как вдруг в глубине раздался недовольный мужской голос:
– Где тебя черти носили! Открываю, открываю!
03.00
Двери негостеприимного жилища вдруг как по волшебству разъехались, приглашая войти, и мы незамедлительно этим воспользовались. Створки тут же мягко сомкнулись, и, постояв несколько секунд, мы двинулись вперед. Пес куда-то умчался, а нам некоторое время пришлось брести в абсолютной темноте, держась за стенки. Еще несколько шагов – и мы очутились посреди огромного темного зала, освещенного тусклым аварийным фонарем. Стены и потолок сливались вдали в какую-то темную массу, было неуютно и страшно, но здесь, по крайней мере, не было дождя и ветра. Переход из одной реальности в другую оказался таким неожиданным, что мы вдруг застыли как вкопанные, ощущая себя путниками в дремучей тайге, забредшими в Диснейленд. А может, так оно и было? Все вокруг казалось искусственным, как декорации для съемок фантастического фильма. Лишь через некоторое время мы двинулись дальше – шаги были неслышными из-за мягкого, поглощавшего шум покрытия.
– Куда это нас занесло? – я почувствовала, что Каринка дрожит. Интересно, это от холода или от страха? – В мавзолей, что ли? Или в музей?
– Скорее, в детский лагерь. Очень уж много пространства! – прошептала я. У меня у самой озноб начался, наверное, от нервного напряжения – бывает, оно приходит к человеку уже тогда, когда главная опасность позади.
– А мне тут нравится! – воскликнул Вовик, восторженно оглядываясь. У этого мальца зубы не стучали совсем – как будто он не искупался в озере, не брел бог знает сколько времени под проливным дождем! Полиэтиленовый плащ волочился за ним, оставляя на полу мокрую дорожку. Я оглянулась – за нами с Каринкой тоже тянулась цепочка грязных следов. Вот ужас-то! А вдруг мы попали на какой-то секретный объект в духе Джеймса Бонда? Тогда нас элементарно вычислят по следам! И я вцепилась в Каринку, как клещ…
– А это все на самом деле не сон? – на всякий случай поинтересовался Вовик.
– Который снится всем троим? – просипела Каринка.
Тот, кто открыл нам дверь – очевидно, сторож этого заведения, – не торопился нас встречать. Пес тоже куда-то пропал – похоже, место было ему знакомо, он явно чувствовал себя как дома.
– Поесть бы чего-нибудь, – вздохнул Вовик, оглядываясь.
Словно в ответ на его слова перед нами возникла овчарка. В зубах она держала полуобглоданную курицу-гриль, от одного вида которой я поняла, что вот-вот грохнусь в обморок уже не от нервного напряжения, а от голода. Увидев нас, пес остановился и сел, положив остатки курицы перед собой.
– Он принес нам поесть! – обрадовался Вовик, бросаясь к курице.
– Не вздумай! – Каринка поставила гитару, метнулась к брату и вцепилась в плащ. – Нельзя! Это же грязь, микробы! Тебя и так уже тошнило!
– Я хочу есть! – Вовик вырывался, тянулся к курице.
Между братом и сестрой завязалась нешуточная потасовка. Пес сидел рядом и, удивленно наклонив голову, наблюдал, как мой плащ превращается в клочья, а ошметки несчастной курицы разлетаются по всему коридору.
Не в силах больше выносить пытку аппетитным запахом и варварской расправой с едой, я обратилась к собаке:
– Песик! Вперед! Кухня! Веди меня в кухню!
Умная собака поняла с полуслова. Гавкнув, она направилась в боковую дверь, и вскоре мы уже мчались по коридору. И откуда у нас только силы взялись? В предвкушении сытного ужина я забыла и об усталости, и о мокрой одежде!
Через некоторое время надобность в проводнике отпала – меня повел запах, божественный аромат жареной курятины. Он-то и привел в кухню, прямо к грилю, где на шампуре крутился подрумяненный цыпленок.
Я схватила валявшуюся на табуретке тряпку, открыла гриль и, обжигаясь, вытащила курицу, перевалив ее на тарелку. Если бы птичка не была раскаленной, я бы тут же и съела ее – целиком, с костями и, главное, с хрустящей золотистой корочкой. Но пока еда остывала, мне удалось взять себя в руки. Я вспомнила о голодных друзьях и скомандовала:
– Собака, приведи сюда ребят! Скорее! – Я не была уверена, что смогу продержаться до их прихода…
До чего же понятливыми бывают собаки! Я еще договаривала последнее слово, а пес уже исчез за дверью.
Как же невыносимо находиться рядом с аппетитной курочкой, вдыхать волшебный аромат и ждать, когда придут друзья! Сколько раз меня так и подмывало отщипнуть хоть малюсенький кусочек, хоть кончик крылышка или ножки! Но нет, я стойко выдержала испытание, оставив еду нетронутой. Хватит с меня и щавеля!
А потом я решила отвлечься.
Для начала неплохо бы вымыть руки… Вспомнив об этом, я отправилась на поиски туалета. Долго искать не пришлось – вверх по лестнице находилась отлично оборудованная ванная комната, и только голод удержал меня от того, чтобы тут же броситься под горячий душ. Зато я тщательно вымыла руки, используя ту самую тряпку, которой вынимала курицу, вместо полотенца.
Потом, решив подыскать какой-нибудь гарнир, а заодно и напитки, я начала обследовать кухню. Обнаружив холодильник, я выгребла оттуда все подчистую и смешала в огромной керамической миске. В результате получился салат из наспех порубленных листьев щавеля, черемши, редиски, помидоров, огурцов, маслин, оливок, зеленого лука, укропа, петрушки, яблок, консервированных ананасов, тертого сыра, кальмаров, ветчины, вареных шампиньонов. Все это я щедро залила майонезом, посыпала приправой для салата и чуть-чуть сбрызнула лимонным соком.
Я хотела добавить туда и то, что валялось на столе, но передумала и соорудила из этого другой салат. В него вошли: пачка сушеных кальмаров, пачка соленых сухариков с чесночком, пачка соленых орешков, пачка чипсов с луком и укропом и пачка соленых палочек. Этот салат я заправила половиной банки стоявшего на столе пива.
Получилось два отличных «маринских» салата! (Так Каринка называет мои кулинарные эксперименты.)
Потом я накрыла на стол, поставив рядом с курицей еще три тарелки. Посуда и приборы нашлись в огромном буфете. Там же я наткнулась на две бутылки минеральной воды и, не устояв, выпила половину одной и только тут сообразила, что друзей почему-то долго нет. Неужели опять что-то случилось? Я уже собиралась отправиться на поиски, но в дверях услышала радостный собачий лай и восторженный голос Вовика:
– Курица! Еще одна! Маринка нашла курицу!
– Пыталась заставить его вымыть руки, – объяснила задержку Каринка, становясь на цыпочки, чтобы заглянуть мне через плечо.
Едва увидев накрытый стол, эти двое ринулись к еде, чуть не опрокинув меня, и сразу стало заметно, что они брат и сестра.
Как выяснилось, тарелки я доставала зря: они так и остались пустыми. Курица была уничтожена мгновенно, превратившись в кучку костей. Следом атаке подверглась миска с овощным салатом – никогда еще мои кулинарные подвиги не пользовались таким успехом!
– Слушай, а этот очень даже ничего! – прокомментировала Каринка. – Почему я такой раньше не пробовала?
– Я только что его придумала! – похвасталась я.
– Особенно здорово – ананасы с грибами! – отметил Вовик, выбирая из миски желтые и бурые кусочки.
– Возьми мои! – предложила Каринка. – А я просто торчу от маслин!
– Отдаю тебе свои! – великодушно ответил брат.
Потом они принялись за второй салат – триумф был бешеным, хотя я поняла, что чипсы и палочки надо было добавлять в последний момент – они раскисли и превратились в кашу. А вот кальмары и сухарики размягчились как раз до нужной консистенции.
Собака тоже с удовольствием налегала на салаты – особенно на пивной, после которого она тут же свернулась калачиком и уснула.
– Вот и нам бы так! – Каринка сладко улыбнулась, погладила себя по животу. – Только вначале помыться бы. А то от меня несет, как от бомжа! – Она брезгливо принюхалась. – Интересно, тут есть душ?
– Есть! И я даже знаю где! – похвасталась я.
Через минуту мы с Каринкой весело плескались в душе. При обыске раздевалки я обнаружила в одном из шкафчиков полотенце, купальный халат, мыльницу, бутылочку шампуня, бритвенные принадлежности. Все это мы с Каринкой решили поделить: я взяла себе халат, она – полотенце, а намыливались мы все той же тряпкой, которой я вынимала курицу. Поплескавшись, мы решили заодно постирать наши вещи и помыть обувь – все это было запачкано грязью. Я выгребла из карманов ценные вещи, чем вызвала немало завистливых вздохов Каринки.
– Не переживай, это нам на двоих, – успокоила я подругу, показывая на маникюрный набор, косметичку, расческу, темные очки и зубную щетку.
– Тогда ладно, – удовлетворенно кивнула она, даже не попрекнув меня «запретной» косметикой. – А то я вообще на нуле. Слава богу, догадалась хотя бы купальник надеть еще в Москве. Теперь мне никакое купание не страшно!
А потом мы одновременно охнули, вспомнив:
– Паспорт! Во что превратились документы?!
После всех приключений наши красные книжечки действительно выглядели не супер. Так же, как и деньги. Мокрые страницы и купюры склеились, страшно было даже дотрагиваться до них.
– Жаль, если паспорт менять придется! – огорчилась Каринка. – У меня там такая классная фотография! В первый раз сама себе на ней понравилась!
Меня больше беспокоили деньги.
– А здесь, между прочим, две тысячи! – я крутила в руках пачку слипшихся сотенных купюр. – А что, если они навсегда склеились?
– Ладно, не будем их трогать, пока не высохнут! – махнула рукой Каринка. – А там будет видно. Утро вечера мудренее!
Моющие средства мы старались использовать экономно, не забывая о Вовике, так что после мытья и стирки остался еще довольно внушительный кусок мыла и на палец – шампуня в бутылке. Вещи, деньги и паспорта мы развесили на радиаторе, туда же поставили мокрые кроссовки.
– Здесь все быстро высохнет, – сообщила Каринка, одобрительно пощупав раскаленный радиатор. – Шпарит, как вулкан!
– А как же мы ходить будем?
– Босиком, – усмехнулась подруга, отжимая свои роскошные волосы. – Тут же тепло, даже жарко.
Что ж, босиком так босиком! Я порадовалась, что перед отъездом успела сделать маникюр и педикюр – и на этот раз мысли о Петюне не вызвали почти никаких эмоций. Теперь, когда мы буквально чудом выбрались из жуткой передряги и все волнения остались позади, было приятно вспомнить о наших приключениях. А как я радовалась своей зубной щетке! Никогда в жизни не думала, что чистить зубы может быть так приятно. Мама была бы мной довольна, да и отец похвалил бы за предусмотрительность. А вот Каринке не повезло – ей пришлось просто пожевать пасту. Не гитарой же зубы чистить, в самом-то деле! Правда, в шкафчике лежала чья-то щетка, но чистить чужой – фи! Во всяком случае, Каринка не стала. Даже от моей отказалась!
