Текст книги "ОБЖ, или Ошибки юности"

Автор книги: Вера и Марина Воробей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

– У нас, кажется, скинхедов нет?– нахмурился Андрей Иванович, наконец-то проникнувшись тревогой завуча. – Он опять взял лист, перечитал. – ОБЖ. Как же все-таки это расшифровывается? – задумался он.

– И главное, что у них за цель, у этих ОБЖистов? Сколько их в этом на первый взгляд справедливом обществе, в котором «нельзя бить ниже пояса»? – не менее задумчиво произнес Федор Степанович.

– Вот! – констатировала Людмила Сергеевна. – Что будем делать?

– Сегодня вечером соберем педсовет, – принял решение Федор Степановичи, помрачнев, добавил: – Ах, как некстати Кахобер Иванович угодил в больницу с гастритом!

Колька сидел, подперев щеку рукой, и время от времени со скучающим видом поглядывал в окно; Михаил Михайлович; или просто Мих-Мих, зачитывал результаты самостоятельной работы по математике. Колька и так знал, что у него «неуд». В последнее время он редко баловал учителей своими успехами.

– Максим Елкин, пять, – внятно произнес Мих-Мих.

– Как обычно. Эйнштейн ты наш будущий. – Высказался Юрка, хотя его мнения никто не спрашивал.

– Ау тебя тройка, – переключился на него Мих-Мих. – И что интересно, ошибки такие же, как и у твоего приятеля Шустова.

Борька, как ни странно, промолчал.

– Надо полагать, итог коллективного творчества? – Глаза Мих-Миха озорно сверкнули.

Юрка не успел ответить: дверь в кабинет математики распахнулась, и на пороге возникли Кошка и Андрей Иванович.

Ребята неохотно поднялись, чтобы поприветствовать старших.

– Садитесь, – разрешила Кошка. Она прошла вперед, к учительскому столу. – Извините нас, Михаил Михайлович, мы вынуждены прервать урок. – Людмила Сергеевна виновато улыбнулась.

– Что ж, если возникла такая необходимость… – забормотал Мих-Мих, уступая завучу место у доски.

– К сожалению, возникла. У нас в школе происходят странные вещи, – обратилась Людмила Сергеевна к классу, и все выпрямились, затаив дыхание: начало речи было захватывающее. – Кто-то из ребят организовал тайное общество под названием ОБЖ.

Класс дружно ахнул – вот это новость! Колька почувствовал, что его бросает в жар. Он боялся поднять глаза. Ему казалось, что если он встретится взглядом с кем-нибудь из учителей или одноклассников, то его причастие к этому обществу станет очевидным. Он откровенно растерялся, не зная, как себя вести. Так теряется мелкий воришка, схваченный за руку на месте преступления. Он, конечно, не был преступником, но странное, непонятное чувство вины жгло его душу.

– Вот этот листок, – Кошка помахала в воздухе белым листком, словно флагом, – я нашла вчера в своем кабинете после урока в вашем классе.

– А что в нем? – спросил кто-то из девчонок.

– В нем устав членов этого общества. Подробности я сейчас рассказывать не стану, но мне бы хотелось, чтобы те из вас, кто хоть что-нибудь знает об этом таинственном ОБЖ или же имеет к нему непосредственное отношение, нашли в себе мужество и признались.

Воцарилась мертвая тишина. Слышно было, как, бьется в стекло разбуженная муха.

– Надеюсь, у нас не возникнет необходимость сличать подчерки и унижать вас необоснованными обвинениями? – внезапно сказал Андрей Иванович.

– Нет, не возникнет. – Колька поднялся. – Это мой листок…

Юлька ойкнула и зажала рот рукой. Ежов мельком взглянул в ее сторону и заметил, как из-за парты поднимается Юрка Метелкин.

– У меня тоже такой есть, – просто сказал он. – Я тоже состою в ОБЖ. – Пошли! – последовал короткий четкий приказ завуча.

Парни почти синхронно затолкали тетрадки в сумки, подхватили их на плечи, понимая, что уходят; надолго, и шагнули к выходу. Секунда, другая, третья… Дверь захлопнулась.

Вначале на 9 «Б» накатилась очередная волна тишины, а потом ребята разом загалдели, обсуждая потрясающую новость.

Мих-Миху стоило большого труда, чтобы утихомирить всех, однако он справился и уже принялся объяснять новый материал, самозабвенно погружаясь в мир формул, когда за его спиной раздал ось:

– Михал Михалыч, можно мне выйти? Математик обернулся, поморщился и спросил:

– Боря, неужели нельзя потерпеть? Звонок через пять минут.

– Вы не поняли, – настаивал Борька. – Я вместе с ними. Я у них главный, председатель.

– Ах, главный!.. Ну-ну… – Мих-Мих растеряно пожевал губами. – Тогда что же ты тут сидишь? Собирай свои вещи и догоняй товарищей.

Плечи стареющего учителя опустились. Урок был окончательно сорван.

– Шустов, ты куда? – Секретарша директора вылетела из-за стола и, словно коршун, закружила вокруг Борьки, размахивая руками, как крыльями. – Туда нельзя.

– Мне можно, – пробормотал Борька сквозь зубы.

Отец его, сегодня, выпорет, это точно, ну да бог с ним. Он должен доказать себе, что он, мужчина, а не слюнтяй какой-то. Борька поспешно отодвинул от себя Полину Анатольевну и рванул дверь:

–…кому это пришло в голову? – услышал Борька конец фразы и ответил:

– Мне!

С десяток учителей, собравшихся в директорском кабинете, дружно уставились на него, разинув рты. Борьку так и подмывало ляпнуть: «Рты закройте, а то гланды простудите!» Промолчал, разумеется, и так первый кандидат на вылет из школы.

Понадобилось меньше часа, чтобы разобраться с планами ОБЖ и его членами. Пятерка приятелей стояла на ковре, уныло повесив головы. Со стороны казалось, что все они усиленно разглядывают затертый узор. На самом деле таким образом компания пыталась продемонстрировать искреннее раскаяние, которого, в сущности, не испытывала. Ну, разве что Колька Ежов – ему действительно было стыдно.

– В общем, так… – подвел итог Федор Степанович после того, как все учителя высказали свое мнение. – Родителей все же вызвать придется, завтра же. А так же придется возместить, Ире Дмитриевой стоимость испорченного костюма… – Друзья горестно вздохнули. – Но, учитывая, что вы не успели развернуться в полную силу, будем считать, что дело под названием ОБЖ закрыто, если вы, разумеется, дадите нам слово больше не заниматься подобными глупостями.

С ответом не стали медлить: не идиоты же они, чтобы не понимать своего счастья.

– Даем!

Понурые головы приподнялись. В глазах появился пропавший было огонек.

– А теперь идите в класс, на занятия, – отпустил Федор Степанович.

И уже почти у выхода пятерку друзей догнал вопрос Людмилы Сергеевны:

– Хоть убейте меня, не понимаю, с какой стати вы это затеяли?

– Ошибки юности, Людмила Сергеевна, – ответил Борька за всех. Он никогда не лез в карман за словом.

В коридоре толпился 9 «Б» в полном составе. Их класс по праву считался самым сплоченным и дружным. Конечно, они ссорились, спорили – выясняли отношения, а как же иначе, когда у каждого из двадцати пяти учеников свой характер, свое мнение и свое понятие о правильном и неправильном. Но в трудную минуту эти разногласия отходили на второй план, казались мелочными, наносными, и ребята, все двадцать пять, как один, готовы были протянуть руку помощи. Недаром Кахобер Иванович иногда шутил. «Вы, – говорил он, – как тот веник, который по прутику сломать легко, а вот когда он в связке – невозможно».

– Ну как? Ну что?– налетели ребята на провинившихся.

Всем хотелось услышать подробности. И тут Колька увидел Юлю, стоявшую в стороне. Она была грустная, но прекрасная, как никогда. У Кольки даже сердце заныло. Прорвавшись сквозь толпу, он подошел к Юле.

– Юль, ты прости меня, дурака, – покаялся он, виновато заглядывая ей в глаза. – Я столько глупостей натворил. Это все потому, что мы поссорились. Я больше так не могу. Не могу ходить и делать вид, что у меня все в порядке. Мне без тебя очень плохо, понимаешь?

Юля неуверенно улыбнулась.

– Понимаю. Я ведь тоже пережила не лучший месяц в году.

Их взгляды встретились.

– Ты не холодная, это я от злости. Сам не знаю, что на меня нашло тогда.

– А ты никакой не дурак.

– Нет, я дурак, – заулыбался Колька. – Но с твоей помощью у меня есть шанс поумнеть.

Марина смотрела, как Юля с Колей стоят в стороне от всех и оживленно о чем-то беседуют. Она не стала к ним подходить. Пусть сами выбираются из запутанных любовных лабиринтов. Ей, к счастью, это сделать удалось. Видишь, и они найдут свою нить Ариадны.

В этот день произошло еще одно важное событие, о котором следует упомянуть.

– Когда будете выполнять свое обещание? – поинтересовался Андрей Иванович у Людмилы Сергеевны, выходя из директорского кабинета.

– Какое обещание? – заволновалась она, испуганно оглядываясь вокруг.

– Мы же собирались обменяться своими воспоминаниями, помните?

– Простите меня, Андрей Иванович, в сердцах чего не скажешь, – вдруг повинилась Людмила Сергеевна, вспомнив, что успела наговорить военруку, дав волю своему вспыльчивому характеру.

– Извинения приняты. Но мое предложение остается в силе.

– Какое предложение?

– Поужинать вместе и поговорить. Иногда это нужно. Просто поговорить.

Людмила Сергеевна подумала и, поскольку считала себя рассудительной женщиной, ответила согласием.

16

«Ну ни дня без приключений!» – подумала Кошка, направляясь к спортзалу, Где у двери толпились ученики.

– Что, такое? Почему вы здесь собрались, урок уже пять минут как начался?

«И опять 9 «Б», – огорчилась завуч, разглядев знакомые лица. Что с ними творится в последнее, время, гормоны, что ли, взыграли у ребят?!»

Но тут в конце коридора появился Игорь Вячеславович. Людмила Сергеевна знала, что девчонки прозвали его Лапушкой за его покладистый характер и изумительную внешность.

– Людмила Сергеевна, каюсь, я ключ от спортзала потерял,– сообщил Лапушка, приблизившись к ним.

– Как это – потеряли?

«Что за безответственность такая!» – собралась возмутиться Людмила Сергеевна, но вовремя сдержала себя. Отчитывать молодого преподавателя на глазах учеников – самое последнее дело.

– Сходите к завхозу, у нее должен быть запасной ключ, – посоветовала Людмила Сергеевна, привыкшая за пятнадцать лет работы в школе находить выход из любого положения.

– Только что от нее. Она отдала запасной ключ Андрею Ивановичу. А у него сегодня выходной.

Это завуч знала не хуже физрука.

– А зачем Андрею Ивановичу понадобился ключ от спортзала?

– Да мы тут по вечерам с ним небольшой ремонтик своими силами делаем, – отчитался Лапушка.

Ремонтик – это хорошо. Даже очень хорошо. А вот то, что срываются занятия в школе, плохо. Впрочем, есть два выхода. Первый взломать дверь, чего совершенно не хотелось бы делать. Второй – послать кого-нибудь к Семенову домой, чтобы привезли запасной ключ.

– Кто-нибудь знает, где живет Андрей Иванович?

– Я знаю! – не задумываясь, выпалила Марина.

Однажды они случайно встретились в супермаркете, и Андрей Иванович сказал, что ему повезло, потому что он живет в этом доме.

А когда Марина спросила: «В чем же повезло?» – он рассмеялся и ответил: «За продуктами можно в тапочках ходить». Пошутил, конечно. В домашних тапочках можно бегать по этажам в собственном подъезде, но гулять по супермаркету!.. Это уже перебор… Он тогда еще и номер квартиры назвал – сто вторая, и в гости пригласил. В гости Марина не пошла, постеснялась, а вот номер квартиры случайно запомнила.

– Это далеко? – спросила Кошка.

– Нет, десять минут на троллейбусе.

– Марина, если тебе не трудно, привези запасные ключи, – попросила Людмила Сергеевна, не видя иного выхода.

Марина с радостью согласилась.

– Ей не хотелось, чтобы Кошка заподозрила ее в чрезмерной ненависти. Все это давным-давно прошло и быльем поросло, как любит говорить бабушка:

Через двадцать минут Марина нажимала на кнопку звонка. Десять часов утра – не рано ли для визитов? Да нет, уже должны проснуться, если вообще кто-то дома. За дверью послышались шаги, потом заворочался ключ, и дверь распахнулась.

Перед Мариной стоял Игорь. На нем были одни только джинсы. Сонное выражение слетело с его лица, когда он узнал Марину. Как выглядела она сама, Марина не знала, но могла себе представить.

– Ты ?! – почти одновременно выдохнули они.

Игорь первый справился с шоком.

– Как ты меня разыскала? – спросил он, прикрывая дверь.

– Я вовсе тебя не разыскивала, мне нужен Андрей Иванович Семенов.

Вода в ванной перестала литься.

– Игорь, кто там? – услышала Марина знакомый голос.

– Не нужно ему знать, что мы знакомы, – шепотом предупредил Игорь, широко распахивая дверь.

– Это к тебе, батя, – крикнул он в глубину квартиры, – какая-то девушка.

«Батя!» – зазвенело в голове у Марины.

– О, Марина! Вспомнила, что я приглашал тебя в гости, – заулыбался Андрей Иванович. – Проходи, проходи. Это вот мой сын, Игорь, – знакомил их ничего не подозревающий военрук. – А это моя любимая ученица – Марина из 9 «Б».

– Ах, из 9 «Б»!.. – усмехнулся Игорь. – Рад нашему знакомству, Марина.

Именно этой ироничной, издевательской ухмылки Марине и не хватало, чтобы прийти в себя.

– Я тоже рада. Только я не в гости. – Взгляд Марины переместился на Андрея Ивановича, да так на нем и задержался. – Меня Людмила Сергеевна к вам за запасными ключами от спортзала послала. Игорь Вячеславович не может свои найти.

– Ах, вот оно что. То-то я гляжу, ты, отличница, и не в школе.

Игорь снова хмыкнул, Марина и бровью не повела. Пока Андрей Иванович искал ключи, Игорь успел одеться. Он догнал Марину на лестнице.

– Так-так, значит, пятнадцатилеточка, отличница, – заметил он, но уже как-то беззлобно. – То-то мне сердце подсказывало, что что-то здесь не так.

– Мне тоже сердце подсказывало, что что-то не так! – вспылила Марина.

– Да ладно, не кипятись. Ты отличная девчонка, просто тебе еще нужно повзрослеть.

– А тебе поумнеть.

Игорь распахнул перед ней дверь, демонстрируя хорошие манеры.

– Согласен. Вот и батя мне об этом твердит. Тебя подвезти?

– Не нужно. Сама доберусь.

– Как знаешь. – Игорь улыбнулся на прощание и пошел к автостоянке.

«Вот и поставлена точка в этой печальной, но поучительной истории», – подумала Марина, провожая его взглядом.

Это произошло в пятницу. Субботу и воскресенье Марина со всей семьей провела на даче в Загорянке. Вернулись они после обеда, уставшие и довольные. Медленно поднимаясь по ступенькам, хором обсуждали, что приготовить на ужин.

– Пельмени; – твердили Марина и Юля. – Быстро и съедобно.

– Лучше мясную запеканку, – уговаривала Генриетта Амаровна.

– А по мне – щец бы горячих, – сказал Александр Иванович.

Маринина мама его поддержала:

– Два дня без горячего, на бутербродах да яичнице.

Но тут споры смолкли. Все заметили, что в двери торчит листок бумаги в клеточку. Александр Иванович развернул его и тут же протянул Марине.

– Это тебе.

– Мне? – удивилась девушка, взяла записку и стала читать.

Марина! Я заходил к тебе вчера и сегодня днем. Наверное, вы все на даче. А мне так хотелось с тобой проститься. В девятнадцать тридцать я улетаю. Надеюсь, ты не станешь возражать, если я черкну тебе из Лондона пару строк?

До встречи!

Митя.

Там в конце еще что-то было написано и старательно зачеркнуто. Марина силилась разобрать коротенькое слово сквозь неизвестно откуда взявшиеся слезы. Кажется, первая «Ц», а потом «Е», или ей это только кажется…

– Митя сегодня улетает, – проговорила она, оглядев всех потерянным взглядом. – Я хочу с ним попрощаться.

– Законное желание, – сказал Александр Иванович.

Марина посмотрела на часы.

– Он уже в аэропорту.

– Значит, нужно ехать туда, – решила бабушка, и поправила шляпку, что означало: можешь рассчитывать на меня.

– И я с вами! – поддержала Юлька. Девочки бросились вниз по лестнице. – А деньги на такси? – крикнула мама.

– Есть! Бабушка, не отставай!

Марина разыскала Митю и его родителей неподалеку от стойки регистрации. Скоро пассажиры должны были проходить паспортный контроль. Митина мама что-то ему говорила, украдкой вытирая слезы. Папа стоял рядом. Он был сильным мужчиной, спортсменам, таким плакать не полагается. И он крепился. Но Марина видела, как ему тяжело.

– Митя! – окликнула она Митю.

Он услышал, обернулся. Сначала на его лице возникло непонимание, потом оно сменилось недоумением и внезапно озарилось такой радостью, что Марина, не чуя ног, бросилась к Мите навстречу. Их пальцы сплелись. Марина не заметила, как отец Мити взял маму за руку и отвел в сторону. Они остались одни.

– Я думала, что не успею, – сказала Марина. – Таксист знаешь как гнал.

– Хорошо, что ты приехала. Я так хотел с тобой попрощаться.

– Но ты же скоро, вернешься? – торопливо произнесла она.

– Если все будет так, как нужно, через два месяца.

Марина посмотрела ему в глаза. Он был в своих темных очках, но она знала, что сейчас, в эту минуту, он тоже видит ее. Ведь совсем не обязательно видеть глазами – можно видеть душой, сердцем.

– Обещай, что ты будешь писать мне каждый день, – попросила Марина. – Хоть две строчки, но каждый день, ладно?

– Обещаю. А ты мне будешь отвечать так же часто?

– Конечно.

Тут объявили регистрацию. Пассажиры, нагруженные сумками и чемоданами, повскакивали с мест и стали выстраиваться в очередь.

– Поцелуй меня, – сказал Митя; и Марина стеснительно прижалась к его губам.

Он обнял ее, шепнул:

– Если я когда-нибудь буду видеть…

– Обязательно будешь, – перебила Марина.

– Все, Митя, пора, – сказал Митин папа, поднимая тяжелый чемодан.

Марина поцеловала Митю в щеку, пожелала счастливого пути и отошла, чтобы не мешать ему прощаться с родителями. Но она не была одна. Рядом с ней стояли бабушка и Юля.

Все вместе они дождались, когда самолет Мити, блеснув серебристыми крыльями, поднялся в небо и взял курс на Лондон.

– Давайте мы подвезем вас? – предложила Митина мама. – Мы на «Жигулях». – Глаза у нее были заплаканные, но она уже справилась с собой.

– Спасибо, не откажемся, – отозвалась бабушка.

Когда они шли к выходу, Юля схватила Марину за руку.

– Смотри, Ваня Волков.

Марина посмотрела в ту сторону, куда кивнула Юля.

Надо же, Ваня Волков с родителями! Воистину мир тесен. Встретить школьного товарища – и где?! В аэропорту «Шереметьево-2».

– Наверное, тоже провожают кого-нибудь из родственников, – грустно сказала Марина.

– Или встречают, – подумала вслух Юля. Сестры – подружки оказались недалеки от истины.

Ваня Волков действительно был среди встречающих… Он сильно нервничал, потому что буквально через полчаса ему предстояла встреча с родной мамой, которую он никогда не видел.

Но это уже другая история.