Текст книги "Любовь бессмертная"
Автор книги: Вера Ард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Вера Ард
Любовь бессмертная
Пролог
Прогноз обещал безоблачную погоду, но фиолетово-серая туча, заполонившая своей громадой почти все небо, была с этим не согласна. Александр посмотрел на крохотный навес над головой и искренне порадовался, что забежал на автобусную остановку одним из первых, еще до начала ливня – хоть что-то хорошее за последние дни. Однако и это чувство быстро исчезло: буквально за пару минут к нему присоединилось еще полтора десятка человек, прячущихся от внезапно налетевшего дождя.
– Эй, аккуратнее! – Александр невольно повысил голос, когда паренек в очках задел его локтем, пытаясь встать подальше от мчащихся по лужам машин.
– Извините, – растерянно пролепетал очкарик и прижался своим мокрым свитером к кому-то другому.
Александр глубоко вздохнул, понимая, что зря разозлился на нежданного соседа. Нервы сдавали и совсем не из-за плохой погоды. Он даже пораньше ушел с работы, попросив коллегу его подменить. Предчувствие говорило: нужно домой и как можно скорее. В нетерпеливом ожидании Александр выглянул из-под навеса, надеясь за стеной проливного дождя разглядеть нужный автобус, но ничего похожего на дороге не было. Он отвел взгляд в другую сторону и в ту же секунду замер. Нет, нет! Не может быть! У остановки напротив стояла женщина, не узнать которую он не мог. Все ее лицо, волосы, одежда были мокрыми. Она не пряталась от дождя, а пристально смотрела на Александра, будто ожидая, когда же тот ее заметит. Он хотел крикнуть: «Что ты здесь делаешь?», но быстро осознал, что заглушить шум дождя и рев проносящихся мимо автомобилей все равно не сможет. Александр оглянулся по сторонам, ища возможность поскорее перебежать дорогу, но машин было слишком много. Он с ужасом смотрел на женщину, не понимая, что делать. Все страхи последних дней ожили перед глазами.
Внезапно она подняла руку, будто приветствуя кого-то. Несмотря на сильный дождь, Александр увидел на ее лице улыбку. В ту же секунду женщина сделала шаг вперед и упала прямо под колеса проезжавшего мимо грузовика. «Нет!» Вопль Александра затерялся среди других криков ужаса. Он опустил глаза, чтобы не смотреть на дорогу. Наверное, следовало броситься ей на помощь. Но зачем? Александр был уверен, что все закончилось. Потоки воды на асфальте окрасились в розовый цвет. Он вдруг представил, как поднимается волна, заливая все вокруг, а его подхватывает и уносит в холодное ноябрьское море. Мир перед глазами поплыл, шум затих, и только голос в голове отчеканил: «Я. Тебя. Предупреждала».
Часть 1
Глава 1
Ранним июльским утром 1878 года по узкой тропинке, петляющей среди густого леса, шел молодой человек. Юноша был одет достаточно хорошо, чтобы его можно было принять за представителя дворянского сословия, однако простой бежевый пиджак, что он нес в руке, и недорогие коричневые башмаки, уже успевшие потемнеть от утренней росы, подсказали бы случайному наблюдателю, что по тропинке идет не столичный щеголь, а сын небогатого провинциального помещика.
Белая рубашка юноши против воли стала влажной, но причиной тому была не жара, от которой в утренние часы его еще скрывала сень деревьев, а сильное волнение, не оставляющее нашего героя с прошлого вечера. На вид юноше было лет восемнадцать. Он отличался высоким ростом и той чуть болезненной худобой, которая поневоле приковывает к себе взгляд прекрасного пола, заставляя немедля желать позаботиться о столь хрупком создании. Способствовали подобному впечатлению и большие серо-голубые глаза, доверчиво распахнутые навстречу миру, а также и приятное, будто вечно смущенное лицо с тонкими чертами и чуть впалыми щеками, которое обрамляли светло-русые волнистые волосы, никак не желавшие укладываться в приличествующую молодому дворянину прическу.
Юношу звали Михаил Александрович. Однако же для всех родственников и даже прислуги в доме он и сейчас оставался Мишенькой. Такова судьба младших детей в больших семьях, а старших братьев и сестер у Мишеньки было немало – появился на свет он шестым по счету. Мать его в юности отличалась отменным здоровьем и рожала почти каждый год. Все дети, кроме одного, выжили, и огромным бременем для отца семейства – Александра Николаевича – стала забота об образовании для сыновей и приданном для четырех дочерей, ибо родовое имение, чьи пределы сегодня утром покинул Мишенька, давало доходов столь мало, что едва хватало на содержание дома и прислуги.
Однако далеко не судьба родных волновала Мишеньку в то раннее утро. Вчера он был приглашен на именины в соседское имение к дочери графа Боловцева – Оленьке. Оленьке, как и Мише, в этом году минуло восемнадцать лет, и с самого детства, когда началось их знакомство, она оставалась предметом восхищения для своего юного соседа. И восхищаться было чем. Из милого ребенка с белокурыми волосами Оленька со временем превратилась в необыкновенно красивую барышню. Ее всегда аккуратные, хоть и довольно простые наряды подчеркивали стройную талию и изящные изгибы юного тела. А уж лицо, достойное кисти самого лучшего художника! Как мечтал Мишенька, заглядывая в ее большие зеленые глаза, обрамленные длинными, будто невесомыми светлыми ресницами, дотронуться до нежной кожи, провести кончиком пальца по чуть пухлым щекам, покрытым легким, как у персика, пушком, и ощутить мягкость ярко-розовых губ, испытав первый в жизни поцелуй. Но можно ли было на это надеяться? Олина красота была под стать ее скромности. Умная и приветливая, она никогда не позволяла ни взглядом, ни словом усомниться в своей чистоте и невинности. И все, что оставалось Мише, – лишь в редкие минуты уединения гулять рядом с предметом своего обожания и разговаривать о ничего не значащих вещах.
Вчерашним же днем все переменилось. Во время праздника Оленька оказалась рядом с другом детства и будто нечаянно коснулась рукой, а потом и просто обхватила его ладонь своею. Мишенька вздрогнул от невинной ласки и едва заметно покраснел, но тут же почувствовал, как вместе с нежной маленькой ладошкой в его руке оказался сложенный в несколько раз листок бумаги, который под быстрым указующим взглядом Оленьки он сразу спрятал в карман. Более ничем именинница не выдала своего интереса. Она все так же общалась с гостями, улыбалась и принимала поздравления. Лишь вечером, вернувшись с сестрами к себе в имение, Мишенька решился в тишине своей комнаты развернуть записку и прочитать. Легким, будто летящим почерком на бумаге были написаны слова, которые не могли не лишить юношу сна.
«Я знаю, Вам может неуместной показаться моя просьба, и допускаю, что неправильно понимаю происходящее между нами, но чувствую, Вы – тот человек, которому я могу довериться. Прошу Вас о встрече завтра на поляне у старого дуба, где мы играли в детстве. Буду ждать Вас в семь часов утра. Верю, что Ваша честь не позволит никому показать эту записку, даже если Вы не придете. Надеюсь, что Вы чувствуете то же, что и я, и поэтому исполните мою просьбу. Ольга».
Сказать о том, что записка взволновала Мишеньку, – значит ничего не сказать. Он погрузился в размышления о причинах, заставивших Оленьку нарушить ее скромное молчание. Не раз уже он говорил, как счастлив, что судьбе было угодно поселить их в соседних имениях, как рад видеть адресованную ему улыбку, но сказать что-то большее не решался, хотя уверен был, что лишь Оленька Боловцева сможет составить его счастье. Этой осенью Миша собирался уехать в Москву учиться в Университет. Отец очень хотел дать младшему сыну, проявлявшему с детства недюжинные способности к языкам и стихотворчеству, хорошее образование. Старший брат Мишеньки Алексей заканчивал учебу в будущем году и обещал присмотреть за младшеньким в Москве.
Отъезд в город страшил Мишеньку. Пусть до Калужской губернии, где располагалось их имение, добраться можно было всего за день, но мысль о разлуке с Оленькой пугала. Остаться в имении Мишеньке не представлялось возможным. Он понимал, что ему как младшему сыну рассчитывать на наследство не приходится. И ему нужно благодарить отца, что тот дает ему возможность учиться в Университете на факультете словесности. Но как же Оленька? Что будет с ней? И о чем она хотела поговорить? В таких мыслях юноша провел половину ночи, и лишь когда оставалось всего несколько часов до появления в его комнате первых солнечных лучей, он уснул. Мише снился лес, милая Оленька возле старого дуба, ее ладонь, что он держал в руке. Оленька молчала и ничего не говорила о причине своего прихода, лишь нежно гладила его по лицу.
Сон сменился утренней прогулкой по лесу, соединявшему два имения. С давних времен это было общее охотничье угодье соседей. Семьи Миши и Оленьки дружили не одно поколение, и старый дуб, что рос на окраине поляны, раскидистыми ветвями заслоняющий солнце и создающий такую благодатную для летнего жаркого дня тень, был свидетелем многих дружеских бесед и шумных ссор. Но был ли он свидетелем объяснений в любви?
Подойдя ближе, Мишенька отвлекся от размышлений о неукротимом беге времени и вновь вспомнил свой сон, потому что Оленька уже была на месте. Она стояла, облокотившись о ствол дуба, который был столь огромен, что и Миша не смог бы обхватить его руками. На Оленьке было простое платье светло-зеленого цвета, так подходившее к ее прелестным глазам, с рукавом, оставлявшим неприкрытыми нежные тонкие предплечья. Белокурые волосы, горевшие на солнце золотом, были собраны в простую косу и перевязаны красной атласной лентой на крестьянский манер. Увидев друга, Оленька быстро отошла от дерева и сделала несколько шагов навстречу. Она нервно поправила косу, и Миша увидел, насколько девушка взволнована и смущена.
– Оленька, здравствуйте, – только и смог произнести он, подойдя к своей любимой, еще не знавшей, что в мыслях он величает ее именно так.
– Здравствуйте, Миша, – чуть дрожащим голосом ответила Оленька.
Возникла небольшая пауза, во время которой они смотрели в глаза друг другу, будто подхваченные бурным потоком мыслей и не знающие, как остановить его, чтобы смочь вымолвить хоть слово. Миша вдруг вспомнил, что так и не надел пиджак, который до сих пор держал в руке, а рубашка его становилась все более мокрой и от волнения, и от жары. В какое-то мгновение, не успев осознать, а потому и не успев испугаться своей смелости, Мишенька упал перед Оленькой на колени, бросив пиджак рядом на траву, и прижал губы к ее ладони. Он боялся, что девушка оттолкнет его, но вместо этого, как и во сне, Оленька нежно коснулась волос своего воздыхателя. Мишенька наклонил голову и прижался к складкам ее платья. Сквозь несколько слоев ткани он почувствовал близость ее юного тела, такого манящего и недоступного одновременно. Миша отогнал от себя плотский дурман. Нет, она была слишком прекрасна, чтобы мечтать о чем-то недостойном.
– Встаньте, пожалуйста, – чуть не плача произнесла Оленька.
– Простите, – Миша вдруг почувствовал неловкость и быстро поднялся. Он хотел отпустить руку девушки, но Оленька удержала его ладонь.
– Я очень рада, что вы пришли, – наконец сказала она. – Мне было стыдно писать вам письмо, но уже несколько дней я в отчаянии и не знаю, что еще могу сделать. Об одном лишь прошу вас теперь, пусть об этом разговоре не узнает никто.
– Конечно, вы можете не сомневаться, – быстро ответил Миша.
– Спасибо, – тихо, почти шепотом продолжила Оленька, глядя куда-то в сторону леса. – Я знаю, что никогда между нами не было произнесено слов, которые могли бы дать повод мне вести себя подобным образом, но все же верю, что те чувства, которые я испытываю, вы тоже разделяете…
– Да! Да! – прервал ее Миша. – Я даже не знаю, как это выразить, но вы безумно мне дороги, вы – единственный свет для меня в этом мире. Мне кажется, я… Я люблю вас, – наконец решился произнести он. И, со страхом взглянув в глаза Оленьки, Миша понял, что тоже любим.
– Спасибо вам! Спасибо! – с трепетом произнесла девушка, крепче сжав его руку. – Я так боялась, что мои чувства – неразделенные. Ведь я тоже люблю вас.
Услышав долгожданные слова, Миша обнял Оленьку, впервые ощутив ее так близко, и тут же поцеловал. Как волнующе прекрасно было чувствовать ее нежные губы и понимать, что мечта наконец сбывается! Но Оленька обняла его лишь на мгновение и почти сразу отстранилась. Рука ее быстро коснулась щеки юноши, а большой палец дотронулся до крупной родинки на подбородке, которую Миша прежде ненавидел. Но сейчас, чувствуя, как Оленька нежно поглаживает коричневое пятнышко, он благодарил Бога, что тот позволил ему появиться на свет с вечной отметкой.
– Миша, мне так жаль, что мы столь поздно решились признаться в наших чувствах друг другу, – не отпуская руки, заговорила Оленька.
– Поздно? Но почему? – воскликнул Миша.
Девушка горько посмотрела на него и произнесла
– Два дня назад, накануне именин, ко мне посватался граф Аленский. Отец дал мне возможность подумать и ответить после праздника. Но он не видит для меня лучшей партии.
– Граф Аленский? Но он же старик! – Миша вспомнил пятидесятилетнего вдовца – владельца самого богатого имения в округе. Вчера на празднике его не было.
– Да, – горько ответила Оленька. – Но дела у нас сейчас идут не лучшим образом. У меня два младших брата, которых я очень люблю. И мой брак мог бы поправить плачевное положение нашей семьи. Граф готов взять меня в жены практически без приданого. Он уехал на несколько дней в свое имение под Вязьмой и послезавтра должен вернуться за ответом.
– Оленька, но как же! Что же делать теперь? – закричал Миша. Все мечты его рушились в это мгновение.
Оленька внимательно посмотрела на юношу.
– У меня нет выбора, – сказала она. – Я знаю, что скоро вы уедете в Университет, и это благо, ибо видеть вас поблизости, когда я буду замужем за другим, будет невыносимо. Но я хотела открыть вам сердце, чтобы вы знали, что я никогда не забуду вас.
– Но! Давайте же сделаем что-нибудь! Давайте сбежим и тайно обвенчаемся!
– Куда? – в голосе Оленьки мелькнула надежда.
– Да хотя бы в Москву!
– Но чем мы будем там жить? Ваш отец, узнав о таком позоре, откажет вам в помощи.
– Я буду работать!
Оленька разочарованно покачала головой.
– Миша, вы еще совсем ребенок. Вы мне безмерно дороги. Но я не слышу слов, способных подарить мне надежду. Мой выбор предрешен.
– Но… Подождите! У вас есть еще целый день до приезда графа. Давайте утром встретимся здесь же, на этом месте. Я придумаю. Поверьте! Если вы согласитесь стать моей женой, я все сделаю…
– Я согласна, – прервала его Оленька и с надеждой посмотрела Мише в глаза.
Поддавшись порыву, юноша заключил свою возлюбленную в объятия и почувствовал безмерное счастье.
Глава 2
– В это мгновение рука Оленьки скользнула вниз по его спине и забралась в узкое пространство между брюками и рубашкой. Миша не ожидал, что девушка способна на такую смелость. Ему захотелось отстраниться, но Оленька взглянула на него снизу вверх, будто говоря: доверься. Ловкими пальчиками она расстегнула пуговицу на брюках и опустилась перед Мишей на колени. Ее маленькая ладошка проникла под ставшую совсем потной рубашку. Девушка нежно приподняла ткань и провела кончиком языка по его животу, собирая соленые капельки. Миша чувствовал, как ее губы спускаются все ниже. Доселе неведомые ощущения, о которых он лишь мечтал ночами в юношеской постели, представляя свою возлюбленную, оказались прекраснее самых смелых грез. А Олина ладошка тем временем нежно коснулась средоточия его мужской силы. Пальцы сомкнулись в кольцо, а язык…
– Фу! Ты отвратителен! – Ирина расхохоталась. – Брось уже эту книжку.
Костя рассмеялся в ответ.
– Ну что ты! Я же только начал!
– Мне кажется, эта книга интересует тебя больше, чем я.
Костя откинул одеяло и демонстративно оглядел свою спутницу. На вид Ирине было чуть за двадцать. Стройная высокая блондинка с четвертым размером груди, которую он подцепил в клубе, сейчас голышом полулежала на его кровати, держа в руке бокал с мартини.
– Ну, как скажешь, – улыбнулся Костя и бросил на пол книгу в дорогом переплете, на котором золотыми буквами было выбито: «Михаил Константиновский. Любовь бессмертная».
– Неужели тебе не понравился мой вариант? – ехидно улыбнувшись, он положил руку Ирине на низ живота, пальцами пытаясь забраться в самое укромное место ее тела. Дыхание девушки стало неровным, а на лице расплылась блаженная улыбка. Она провела пальцами по Костиной груди и произнесла:
– Ты пишешь прекрасные романы, где все по-взрослому. Зачем лезть в эту фигню про первую любовь? Нас в школе заставляли читать, и я точно помню, что между ними ничего не было.
– А может, было, просто мой прапрадед об этом умолчал? Он же свою биографию описывал, изобразил себя скромником.
– Да какая теперь разница, о… – Ирина быстро задышала, двигаясь бедрами навстречу Костиным пальцам.
Его это не удивило. Костя хорошо знал, как доставить женщине удовольствие. Но слова Ирины злили.
– То есть фигню, – он усмехнулся, процитировав девушку, – что мой прапрадед написал, будут изучать в школе, а мои книги? Вечерком читать в постели?
Вместо нежных движения его пальцев стали более агрессивными. Костя уже не гладил свою спутницу, а пощипывал, причем довольно сильно.
– Ай, больно! – вскрикнула Ирина и попыталась отодвинуться.
«А мне, думаешь, нет?» – мелькнуло у него в голове, захотелось увидеть, как это красивое лицо перекосит от боли, если он засунет в нее весь кулак. Но стоило успокоиться.
– Извини, я думал, ты любишь пожестче, – вновь улыбнулся он, чуть ослабив нажим.
– Ну, от чего-нибудь в духе твоего последнего романа я не откажусь. Что там Эрик делал с Марией в финале? – кокетливо улыбнулась девушка.
Ее кукольное лицо вдруг показалось Косте безумно пустым. «Тупая шлюха, – подумал он. – Больше ничего тебе и не остается, как подставлять свой зад». Но он опять заставил себя улыбнуться:
– Ну что ж, давай покажу, откуда я черпаю вдохновение.
***
Костя проснулся и посмотрел на вторую половину кровати. Девушка лежала рядом, небрежно укрытая одеялом. Крашеные волосы разметались по подушке, будто старая мочалка. А из ее чуть приоткрытого рта доносился вполне ощутимый запах перегара. Вкупе с головной болью от выпитого это вызвало приступ тошноты. Хорошо, что девушка еще спала, разговаривать с ней было выше его сил. Они закончили развлекаться в четыре: отправлять домой на такси было как-то неприлично, поэтому придется терпеть ее присутствие с утра.
Рука дотянулась до мобильника: 10:55, больше, чем он думал. Плотные шторы хорошо прятали комнату от поднявшегося высоко над Москвой солнца. На экране мелькали уведомления. Восемь сообщений в ватсапе и все от матери. Читать не стал: ни малейшего настроения разговаривать с ней не было. Горело уведомление в рабочей почте, но и его стоило отложить на потом. Сегодня все же суббота, пусть выходной день и не повод для писателя не работать. Костя еще раз глянул на девушку, спящую на кровати. «Ирина» – уж что-что, а память у него была хорошая. Еще не хватало забыть, как ее зовут. Он должен быть нежен и ласков, чтобы она поделилась с подругами впечатлением, что Константин Константиновский не просто самый читаемый автор «чувственной прозы» в России, но и отличный любовник.
Костя тихо натянул джинсы и направился в ванную. Сделав пару шагов, он вдруг ударился ногой о что-то твердое и чуть не заорал от боли. Костя опустился на пол, зажимая рукой мизинец, на который пришелся основной удар, и тут же увидел причину своей боли. Вечную причину. На паркете раскрытой лежала все та же «Любовь бессмертная». Коллекционное издание, подарок матери на пятнадцатилетие. Ему безумно захотелось взять книгу и растоптать или разорвать в клочья. Все из-за нее! Из-за нее! Эта книга испортила его жизнь и продолжает портить до сих пор. Мелко, гадко. Сейчас он мог бы просыпаться не в пыльной Москве, а сидеть на веранде собственного дома во французской провинции. Пить кофе с круассанами, любоваться закатами и сочинять новую книгу. Но нет! Нет! Все из-за них. Из-за книги и из-за Элен, зачем-то подарившей ему жизнь тридцать четыре года назад! Ладно бы угробила только свое будущее, он-то здесь при чем?
Продолжая в мыслях ругаться с матерью и слегка прихрамывая, Костя добрался до ванной. Включив свет, он мельком взглянул на огромную ванну-джакузи, которую они с Ириной тоже не обошли вниманием. А затем повернулся к зеркалу. То, что Костя увидел в отражении, заставило поморщиться. Пора уже научиться вовремя останавливаться, а не вливать в себя рюмку за рюмкой в баре. Сейчас его лицо с правильными чертами казалось помятыми. Будто кто-то взял и пожевал вместо конфеты фантик. На длинном подбородке темнела щетина, а под большими темно-карими глазами красовались мешки. Густые черные волосы спутаны, а родинка на подбородке размером с десятикопеечную монету опять покрылась противными волосками. Удалить ее он не решался: такая же была на лице у прапрадеда – «печать таланта», как говорила Элен. Костя поморщился, представляя, что снова придется выдергивать волоски пинцетом, – брить слишком опасно. Ему уже не двадцать, нужно лучше следить за собой, если хочешь оставаться в форме. А Костя хотел. Он прекрасно знал, что читательницы любят не только его книги, но и его самого. Несколько сотен тысяч подписчиков, а точнее подписчиц, в Инстаграм хотят видеть вечно молодого сексуального мачо, так хорошо понимающего женскую душу.
Умывшись, Костя проскользнул на кухню, которая в его холостяцком логове была объединена с гостиной. Тошнота потихоньку отступала. Из спальни не доносилось ни звука. «Да сколько можно спать? – мелькнуло в голове. – Пора бы уж и подниматься».
Чтобы не терять время даром, он налил себе кофе и поставил на стол рядом с чашкой макбук. В папке на гугл-диске «Личное» открыл файл с названием «Мертвая любовь». Вместе с привычными черными буквами текста, написанного больше века назад Михаилом Константиновским, в документе пестрели ярко-красные вставки, которые делал сам Костя. Он еще раз перечитал отрывок, который цитировал вчера Ирине. Да, почти нигде не ошибся. Ах, если бы дед согласился! Но упрямый старик, умирающий сейчас во Франции, ни за что в жизни не передаст ему авторские права.
Неделю назад они ужасно поругались. Костя по телефону накричал на старика, тот тоже взорвался и бросил трубку, успев сказать на прощание, что завещает права своей младшей дочери, Костиной тетке, работавшей бухгалтером где-то в Тулузе. После ссоры состояние деда, долгое время боровшегося с онкологией, обострилось, и мать пару дней назад улетела к нему. Костя просил ее помочь уговорить деда, но Элен, как всегда, оказалась непреклонна. Сказала, чтобы Костя даже не рассчитывал. И если права на книгу перейдут по наследству к ней, он, ее единственный сын, никогда их не получит. Ибо она хорошо представляет, во что Костя может превратить гениальное произведение своего прапрадеда.
Костя помалкивал, что Женя, его друг и по совместительству литературный агент, недавно узнал о желании DVG – одного из крупнейших зарубежных стримингов – сделать сериал на основе какой-нибудь русской классики, но в современном прочтении. Сейчас это было сверхмодно и могло открыть создателям фильма путь на международный рынок. Женя уже начал переговоры, а сам Костя, не раз адаптировавший свои книги под сериалы, готовился разгуляться на тексте прапрадеда, добавив туда рейтинг «18+». Но дед никак не соглашался на экранизацию, тем более, если бы за сценарий взялся Костя. Ведь с точки зрения матери и всей их великой литературной семьи Костино творчество – дешевые бульварные романы, после чтения которых хочется помыть руки. Костя мысленно процитировал Элен и усмехнулся двусмысленности этой фразы. Да, под его книги нередко делают то, после чего нужно мыть руки. Уж в подобных сценах Костя был мастер.
Сделав пару глотков кофе, Костя вновь уставился в документ. Пока были только первые правки. Еще писать и писать. Но зачем? Ведь прав на книгу нет, ни опубликовать, ни создать полноценный сценарий будет нельзя. Просто хотелось, особенно после ссоры с дедом. Эта книга – идея фикс его матери и всей ее родни. Костя получал странное удовольствие, меняя слова на те, что хотелось ему. Превращая историю о великой любви, пронесенной его прапрадедом через всю жизнь, в историю, полную развратных желаний, секса и страсти. Зря он вчера прочитал этот отрывок той дуре, еще начнет трепаться друзьям. Слишком много выпил, нужно себя лучше контролировать.
– Доброе утро! – раздалось за его спиной. Дура встала.
– Доброе! – фальшиво улыбнулся он. – Будешь кофе?
– Не откажусь, – кокетливо ответила девушка. Из одежды на ней были только маленькие кружевные трусики. Большая упругая грудь слегка колыхалась. Ирина наклонилась к Косте и промурлыкала:
– Может, успеем чем-нибудь заняться, пока кофе готовится?
– Не стоит, – ответил Костя, отстраняясь от ее розовых сосков, оказавшихся буквально в паре сантиметров от его рта. – У меня сегодня много работы. Прими душ, и я вызову тебе такси.
– А я думала, мы еще развлечемся, сегодня же суббота, – обиженно сказала Ирина.
– У писателей нет выходных, – мягко улыбнулся Костя.
– Ну, в душ значит в душ, – с громким вздохом произнесла девушка.
– Это очень правильное решение, – кивнул Костя.
Когда Ирина вышла, он взял в руки телефон. Наверное, стоило все-таки глянуть, чего хочет мать. В ватсапе было пять пропущенных и несколько сообщений типа «Срочно перезвони». Нехотя Костя все же нажал на видеовызов. Через несколько секунд он увидел Элен, стоящую на фоне каких-то людей. Всегда жесткая и уверенная в себе, мать сейчас казалась потерянной.
– Ну, где ты? Почему не берешь трубку? – в слезах произнесла она.
– Что случилось? – спросил Костя.
– Отец… Твой дедушка. Умер сегодня ночью.
Лицо Кости исказилось, хотя он вряд ли мог точно определить, что почувствовал в тот момент.
– Я очень сочувствую, – только и смог выдавить он из себя.
– Тебе нужно приехать, – уже спокойнее сказала мать.
– Но зачем? На похороны? – еще сильнее скривился Костя. – Думаю, и без меня обойдутся. Билеты сейчас бешеных денег стоят.
– Затем, – жестко сказала Элен. – Тебе нужно будет оформить документы.
– Какие еще документы?
– Перед смертью папа переписал завещание. Теперь права на «Любовь бессмертную» принадлежат тебе.
