Текст книги "Тайны закрытого мира"
Автор книги: Вера Чиркова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 7
Любовь и ненависть
Наверное, я слишком устала за последнюю неделю, и от скучного сидения в дешевом балагане, и от напряженной работы последних суток, поэтому наряды меня как-то не особенно интересовали. Зато девчонки просто ошалели от размеров гардероба и вскоре совершенно забыли обо всех тревогах и волнениях. Самым важным стал вопрос, какое из тысяч платьев, костюмов и нарядов выбрать, как не просмотреть самое-самое?
Как вскоре выяснилось, от Ниницы толку в этом деле было мало, ведьмочка выросла в небольшом городке и всю жизнь старалась выглядеть не красиво и привлекательно, а, наоборот, серенько и неприметно. Чтобы как можно меньше обращать на себя внимание, от этого тогда зависела ее безопасность и жизнь.
Вот и пришлось мне включиться в выбор нарядов не только золовкам, но и самой Нинице. Правда, по ее зову прибежали откуда-то две темноволосые девушки, из подружек эвинов, но они были какие-то неразговорчивые и нерасторопные, и это меня слегка насторожило.
Кажется, эвины утверждали, что все женщины во дворце чрезвычайно довольны своей жизнью? Я хотела было задать Нинице этот вопрос, но решила отложить на потом – Алентина как раз выбрала платье и потащила меня к зеркалу, ожидая моего одобрения.
– По-моему, ничего, – оглядела я голубое платье из матового шелка, – но нужно добавить белого или, наоборот, темно-синего. Накинь на плечи вон тот мех… как тебе?
Ей понравилось, и, отдав Алентину в руки служанкам, чтобы подогнать платье и причесаться, мы отправились выбирать наряды Тэннели и мне. Девушки в один голос заявили, что платье, в котором я гуляла до сих пор, совершенно не подходит для праздника, набиравшего обороты в залах дворца. Я и сама это знала, но не до платьев мне было, когда убегала отсюда ночью. Какой-то он для меня несчастливый, этот огромный и роскошный дворец, все время я из него убегаю, скользнула мимолетная мысль и потерялась перед ворохом тряпок, которые вытащили из недр гардеробной девчонки.
– Знаете что? – изрекла я, заметив несчастные глаза Тэннели, заявившей, что ей нравится сразу пять разных платьев. – Есть метод ненаучного выбора. Развесь их вокруг себя, зажмурь глаза и покружись, а потом бери то, какое попадется в руки, и надевай. Иначе праздник кончится, а мы так и будем тут сидеть.
Сама я поступила несколько иначе. Отбросила все варианты, совершенно не подходящие к настроению, и выбрала строгое темно-зеленое кашемировое платье, вышитое серебряной нитью и черным шелком. Несколько изящных бутонов по подолу и спускающаяся с одного плеча цветущая веточка – вот и все украшения, но мне не хотелось быть сегодня ни яркой, ни особенно нарядной. Я и на праздник собиралась идти ради золовок. Раз вытащила их из клетки, значит, должна развлекать и опекать.
Тэннели развесила возле зеркала выбранные платья, и я сразу убрала бледно-голубое и розовое.
– Извини, но это не цвета брюнеток. Розовый еще иногда можно носить, только очень насыщенного оттенка и с брусничным отливом, а вот это подойдет Нинице или Але. А голубой никогда не бери, кроме цвета морской волны. И вообще, я вижу тут только одно платье для тебя – вот это, пурпурное. И забудь, что у вас такие носят невесты, в моем мире все невесты надевают белое.
Ниница с интересом поглядела, как смотрится ходящая в пурпурном платье покроя принцесс, и решительно взяла розовое платье. А я горячо поддержала ее выбор – синяя юбка и серая блузка, в каких постоянно ходила ведьмочка, пригодились бы скромной гувернантке, но никак не жене одного из командиров эвинов.
Веселье было в самом разгаре, когда мы наконец оказались на пороге бального зала. Звучала музыка, эвины и маги танцевали с осмелевшими гостьями, пока не знавшими, что возвращаться им уже некуда, но зато у них появилась возможность изменить свою судьбу.
Нас заметили почти сразу, не заметить эффектную блондинку с жемчужной сеточкой на голове и в белоснежной меховой накидке на плечах, по-моему, было просто невозможно. Сразу трое воинов, стоявших возле столов с угощением, немедленно свернули в нашу сторону, маневрируя между танцующими с той скоростью и грацией, какие были присущи только эвинам.
– Девушки, можно угостить вас сладостями?
Судя по незнакомым лицам и по увешанным оружием поясам, эти парни прибыли из какой-то крепости и удачно попали на бал.
– Или вы хотите посмотреть дворец? – Второй эвин откровенно разглядывал Ниницу, и при одном взгляде на ее порозовевшие щеки я сразу сообразила, что интерес у него к ней довольно горячий и совершенно искренний.
И уже почти придумала, как намекнуть блондину, что Эндераду это очень не понравится, но тут за мой локоть решительно взялся неизвестно когда успевший возникнуть рядом незнакомец.
– Разрешите пригласить на танец? Мне кажется, такая девушка должна божественно танцевать.
А вот мне кажется, что он ведет себя слишком нахально для воина. Или они приняли нас за девушек из эмирского гарема? Хотя на чистокровного эвина парень не тянет, в нем явно есть примесь чужой крови, и это интересно. Маги что-то говорили про детей от браков туземок и эвинов, но их, насколько я помню, было крайне мало. Хотя дети от браков с вызванными тоже немного выделяются, и этот парень вполне может быть сыном моей землячки.
– Спасибо, – вежливо отказалась я, не желая обижать воина, сделавшего неудачный выбор, – но за последние дни мне просто опротивели танцы.
– Тогда идем пробовать сласти? – Блондин упорно не желал отпускать мою руку.
– А мяса нет? – Кушать мне уже хотелось, да и посидеть где-нибудь в спокойном месте не помешало бы.
– Возле кухни есть столовая, там нам дадут мяса, – мгновенно сориентировался незнакомец и решительно повел меня в ту сторону. Эту часть дворца я успела изучить досконально, поэтому спорить не стала. Дракоша почти рядом, передвигается под видом парня в парандже, пояс на мне, да и давно я никого не боюсь в этом дворце.
В маленькой столовой, рассчитанной на несколько обедающих, стоял удобный диван и невысокий стол, и я с удовольствием пристроилась в уголке, намереваясь немного обдумать свои дела, пока парень ходит за мясом. У меня назрела куча проблем, которые требуют решения. И главная – напарник и Алентина. Нет, если бы им никто не мешал, они бы и сами разобрались. И чтобы им помочь, можно было взять обоих в какой-нибудь мир, Дэс упоминал что-то про нескольких так и не найденных магов, не сумевших уйти из чужого мира. В такой экспедиции напарник и золовка получше рассмотрели бы друг друга, нашли общие интересы или, наоборот, разочаровались, так тоже бывает. После второго курса я попросила отца взять на работу одного парня из своей группы. Он мне немного нравился и к тому же все время говорил, что нуждается в деньгах. Однако уже через две недели я его тихо ненавидела, впрочем, как и половина отряда. Он все время думал о чем угодно, только не о работе, все путал, ронял, забывал. Зато сразу выяснил, где ближайшие торгующие пивом магазины, и начал клеиться сразу ко всем женщинам, включая повариху, у которой было трое детей. И все мы были просто счастливы, когда он не вернулся после очередных выходных, прислав извещение, что заболел.
Воин, так и забывший, кстати, представиться, что-то задерживался. Ну да не беда, подумала я и взяла с блюда очередную грушу, которыми скрашивала свое одиночество. Видимо, нет ничего готового, зато мясо будет свежеподжаренным.
А когда вместо него появилась служанка в низко повязанном платке и начала ставить на стол блюда, я даже втайне повеселилась: ухажер оказался не таким уж смелым и решительным, как мне показалось вначале. Ну это и к лучшему, не придется ему объяснять, что он тратит время зря.
– Приятного аппетита, – прошелестела женщина, и я, не глядя на нее, машинально кивнула:
– Спасибо.
Жадно глядя на румяную отбивную, лежавшую передо мной, я моментально забыла про все проблемы и загадки и слушала только голос своего голодного желудка. Правда, одна мысль мелькнула, когда я торопливо отрезала ломтик сочного, пахнущего чесноком мяса, – нужно бы Дэса позвать, а то он тоже перебивается случайными кусками и чаем.
Поспешно прожевав первый кусок, я пробормотала – «один» – и вдруг почувствовала, что голова начинает стремительно кружиться, а в желудке возникает острая боль. Почти сразу начало сохнуть во рту и появился сладковатый привкус.
Масло семян кровавой кувшинки – четко возникла в мозгу информация с кристалла, – очень редкий и дорогой яд, убивает в течение нескольких минут, противоядия нет.
Нет?
Как нет?!
Но я ведь жить хочу! У меня любимый! Он же с ума сойдет, пробивались сквозь все ускоряющуюся карусель растерянные, острые как иглы, мысли.
А вдруг он решит попробовать мясо? Эта мысль показалась самой страшной, самой ненавистной… Только не Дэс!
– Дракоша… это яд… – Я хотела крикнуть во весь голос, но губы только еле шевельнулись.
Зубастая голова уставилась мне в лицо встревоженными желтыми глазами, в темнеющем сознании пронеслось видение, как стоит и смотрит на меня Дэс… как кривятся от горя его твердые губы…
Нет! Не хочу! Пусть лучше думает, что я сбежала.
Последним невероятным рывком сознания приказываю себе немедленно уйти – подальше, туда, где никто не сможет ни найти, ни достать мое тело. И тону в непроходимом, душном мраке.
– Где она? – Эрг, влетевший в столовую во главе небольшой группы магов, встревоженно осматривал комнатку, где обычно обедали повара, накрытый стол, почти не тронутую отбивную и застывшего возле стола в кучке тряпья монстра в боевой форме. – Дракоша! Что сказала Таресса?
– Дракоша… это яд, – девичьим голосом прошептало металлическое чудовище и скорбно мигнуло желтыми глазами. – Таресса вне зоны доступа. Дракоша поступает в распоряжение Дэсгарда.
– Что она ела? – Маги бдительно рассматривали содержимое тарелок, когда в столовую ворвался Неджериз.
– Что случилось?
– Она сказала про яд… и ушла, – убито прошептал Дэсгард и отвернулся к окну, – неизвестно куда.
– Не прикасайтесь! – сделав молниеносное, незаметное движение пальцем, строго приказал колдун, хотя маги и сами не забывали об осторожности. Он снял с шеи амулет и провел над блюдами.
Едва замысловатая и явно раритетная вещица оказалась вблизи аппетитного куска мяса, прозрачный камень, вставленный в центр амулета, помутнел, а потом налился яркой зеленью.
– Отравлено мясо, яд смертельный, – мрачно сообщил колдун. Повесил амулет на шею и спросил дракошу: – Кто его принес?
– Женщина.
– Можешь ее найти? – вскинулся эрг, и в его растерянных глазах сверкнуло что-то звериное.
Дракоша сорвался с места и стремительно унесся прочь.
Он еще не осознал всей тяжести потери, кусая губы, думала Хенна, тяжело опускаясь на стул и не сводя взгляда с коллеги, да какое там – почти главы ковена. И пока думает только о том, что нужно задержать злоумышленника. А вот она уже представляет, что с ним будет потом, и сердце заранее обливается кровью. И несмываемой, вечной виной – вот почему она не пошла за ними, почему не проследила? Девочка казалась такой сильной, такой сообразительной… Да и защищать себя умела. Вот они и расслабились, не следили за ней так же неусыпно, как за другими ходящими, хотя за ними всегда трудно было уследить.
– Кровавая кувшинка, – возившийся с пузырьками магистр явственно скрипнул зубами, – тут яда на отряд хватит. Дайте платок, я защиту положу, чтобы случайно никто не коснулся.
Никогда в жизни Дэсгард не чувствовал себя так странно, как сейчас. Словно он – это вовсе не он, а кто-то посторонний, все понимающий и знающий, но совершенно равнодушный и не имеющий никакого отношения к происходящему. Он отстраненно смотрел, как магистр берет салфеткой вилку, кладет на мясо, накрывает чистой тарелкой. Затем так же салфеткой, с великой аккуратностью, переставляет на шелковый платок, брошенный кем-то из магов, связывает в узелок и, едва шевеля губами, накладывает защитное заклинание, которое не сможет распутать никто, кроме него. Чудной он, кому же придет в голову прикасаться к этой тарелке, там же масло семян кувшинки, а это смертельный яд. И нет никакого противоядия, жертвы отравления гибнут почти сразу.
Как никакого?!
А как же Таресса? Она же сбежала? Мысли повернулись в другую сторону, заколотились о непонятную преграду, как паводковые воды о плотину, размывая ее со все нарастающей силой…
Так вот почему он так торопится завязать свой узелок! Ну так у каждого эрга найдется свой метод снятия чужих защит, хотя и не безболезненный. Впрочем, это теперь не имеет никакого значения.
– Дэсгард, спать! – повелительно рявкнул магистр, заметив краем глаза летевшее на него заклинание огня, и эрг, яростно сверкнув напоследок глазами, тяжело рухнул рядом с диваном. – Молод еще со мной тягаться.
– Зачем ты так? – возмущенно подняла взгляд Хенна. – Ему и так тяжело!
– А ты думаешь, я не знаю? – взорвался негодованием колдун. – Угадай, в кого у него дар ментала? Он, между прочим, сейчас пытался это мясо отобрать, недолго мое оцепенение продержалось.
– Зачем отобрать? – Хенна еще произносила эти слова, а сама уже знала ответ.
Он мог перенести все – уход Янинны, смерть Луситты… но не Тарессы. Он светился рядом с ней, становился на десять лет моложе. Она сама с изумлением наблюдала, как суровый и сдержанный эрг ведет себя словно импульсивный ученик. В ковене издавна считается дурным тоном при посторонних носить своих женщин на руках и обнимать, не обращая ни на кого внимания. И он раньше тоже был таким, даже в двадцать три года, когда назвал Янинну своей женщиной. А теперь вдруг разом словно позабыл и свои привычки, и правила ковена. И почему-то никому не хотелось ему их напоминать. Кроме тех, кто открыто завидовал их счастью или ее способностям. А таких было не так много, она, Хенна, может припомнить всего несколько имен…
– Нужно допросить Гайтолу и Клизу, – уверенно произнесла эргесса, – они вчера уж очень злобствовали.
– Найти!
Почему темный колдун командует тут как в своем замке, никто даже не пытался понять, но беспрекословно слушались все.
И едва магистр произнес эти слова, толпой ринулись прочь. Делать хоть что-то было намного легче, чем стоять и смотреть на разоренный стол и валявшегося на полу эрга.
– Дракоша, – даже не надеясь на успех, мягко попросил колдун второго монстра, примчавшегося вслед за эргом, – ты положишь Дэса на диван или мне самому положить?
– Дракоша положит, – печально сказал монстр, вырастил несколько пар лап, бережно поднял хозяина и уложил на диван. – Дэс самый нужный.
– Ему повезло, что он это знал, – тихо и угрюмо проворчал колдун и встал у окна – там, где недавно стоял внук. – Хенна, нужно зелье сна. Чем больше он проспит, тем лучше для разума. Мое заклинание продержится недолго, часа три. Хоть я и вложил в него всю мощь, но у него хорошая защита. Найдешь?
– Тут есть женщины… природницы, – осторожно сообщила Хенна. – В своем мире они умерли… Вот у них хорошие зелья.
– Как зовут старшую?
– Гелиона.
– Хорошее имя, – невесело кивнул Неджериз. – Попроси, чтобы принесли зелье.
Однако эргесса не успела даже подняться с места, – в комнату влетел дракоша, держа в лапах перепуганную женщину. А на его спине, крепко держась за шею, как наездник, сидел Найкарт. Несколько воинов, среди которых Хенна рассмотрела и встревоженного Эндерада, ввалились следом.
– Что случилось? – запыхавшись, спросил лекарь, вглядываясь в мирно спящего на диване друга и в лица магов. – Что с Дэсом?
– Погоди, – остановил его Неджериз, в упор глядя на женщину, – ты сама все расскажешь или мне наложить заклинание подчинения?
– Мне нечего сказать, – поджала она губы, и колдун уже начал поднимать руку, чтобы бросить заклинание, но между ними решительно встал Эндерад.
– Я сам. Пиния, скажи мне, о чем спрашивает этот человек?
– Ничего я не знаю, – она быстро обвела комнату вороватым взглядом, не увидела девушки в зеленом и успокоилась, – правда-правда. Дер, ты же меня знаешь.
– Тогда ты будешь не против проверки? – холодно поинтересовался колдун. – Нам нужно установить истину.
– Я сам наложу подчинение, – непреклонно заявил эвин, поворачиваясь к женщине лицом.
– Дракоша, крепко держи ей руки! – Магистр, прищурившись, разглядывал туземку, как особо интересный амулет.
– Лишнее, – фыркнул Дер и бросил на служанку подчинение. – Расскажи нам, что здесь произошло?
– Нет… – Голос женщины внезапно стал хриплым и отрывистым, и воин с изумлением обнаружил, что она с невероятной силой пытается вырваться из лап дракоши. – Нельзя… нельзя-а-а…
Она уже не говорила, а выла, мотая в отчаянии головой, и дракоша сам догадался вырастить еще лапы, чтобы крепче держать ее.
– Но почему? – озадаченно оглянулся на колдуна Эндерад. – У нее же нет дара!
– Кто-то наложил очень сильный запрет, – сумрачно сообщил магистр, невозмутимо рассматривая хрипящую женщину, – твоего уровня недостаточно, чтобы его перекрыть.
– Ну так брось ты, – не выдержал Найк, не в силах смотреть, как она мучается, – да побыстрее.
– Мне нужно было разрешение, – с сожалением глядя на парня, сообщил Неджериз и махнул рукой: – Говори!
– Я принесла эргессе еду, – еще хриплым голосом покорно сообщила служанка.
– Где ты ее взяла?
– На кухне.
– Никто не прикасался по дороге к мясу, ничем его не поливал?
– Поливала… – словно пересиливая себя, выдавила туземка.
– Кто?
– Клиза.
– Почему ты ей позволила?
– Она меня спасла… долг жизни.
– Она объяснила, для чего это делает?
– Чтобы девчонка стала некрасивой.
– Зачем это ей было нужно?
– Она сказала, все наши беды начались с этой девчонки. Скоро всех темноволосых выгонят из дворца, продадут старикам на границу. А моя Лотти этого не вынесет… Она уже Найка у нее отобрала, а теперь Сангра лишит. – Сказав самое важное, женщина словно переступила невидимую черту, и теперь слова лились потоком.
– Что? – недоверчиво спросил Найкарт. – Таресса? Что они ей подлили?
– Масло семян кровавой кувшинки, – тихо ответила Хенна, и внезапно для себя всхлипнула. – Дэс тоже хотел… доесть.
– И где она? – уставился на колдуна Эндерад. – Как вы вообще узнали, что ее отравили?
– Дракоша сказал, – пояснила Хенна, вспомнив, что колдун этого не знает, – он тут был.
– Дракоша, а нам ты можешь показать, что произошло с Тарессой? – спросил колдун монстра и стиснул зубы – давно уже ему не было так обидно и больно.
И так же давно не хотелось разнести в пыль целый мир, не сумевший ни понять, какой цветок случайно расцвел на его жалких ладонях, ни сберечь его.
– Дракоша может, Таресса научила, – с гордой печалью сообщил дракоша и развернул экран во всю ширь.
Стиснув кулаки и морща лбы, они смотрели, как девушка побледнела и схватилась за горло, слушали последнее предупреждение, предназначенное всем им, разглядели отчаяние, мелькнувшее на ее лице и внезапное исчезновение.
– Она не хотела, – угрюмо обронил колдун, отлично рассмотревший ауру ходящей, – чтобы Дэс ее видел… такой.
Повернулся и решительно вышел прочь.
– Отменить праздник, объявить траур на три дня, – глухо и безжизненно прозвучал голос Кантилара, и оглянувшиеся воины не узнали своего повелителя, стоящего в дверях, так резко осунулось и посуровело его лицо.
Глава 8
На самом краю
– Черт… черт, – стонала и ругалась я, отплевываясь. Бедный мой желудок!
И откуда в нем столько воды?
– Заливай еще, – скомандовал надо мной чей-то голос, и я поняла, что уже готова убить этого командира.
Но в желудке снова стало холодно и тяжело, и тут же исчезла всякая возможность не то что убивать, а даже пошевелить пальцем.
– Сколько можно… – едва отдышавшись, простонала я, и голос сверху сурово ответил:
– Сколько нужно. Масло семян тем и опасно, что его трудно удалить.
– Невозможно, – авторитетно заявила я и задумалась: – А я что, не умерла?
Надо мной кто-то ехидно захихикал. Очень знакомо так, я этот смешок точно раньше где-то слышала.
Приподняв голову настолько, насколько хватает сил, начинаю озирать окрестности, доступные моему взору. А ничего, впечатляюще.
Хотя разглядеть можно не многое, потому что лежу я животом вниз, но и того, что видно, вполне достаточно для такого заявления. Подо мной гладкий, отполированный временем и водой камень, прямо перед лицом отвесный край пропасти, а сбоку стремительно падает в эту пропасть серебряный поток. Ну и если напрячь зрение, можно рассмотреть что-то вдали… Вот только зрение у меня пока не напрягается. Сразу начинает кружиться голова и темнеть в глазах.
– Вот теперь все чисто, – говорит голос сверху и приказывает: – Влей в нее вот это зелье, пусть спит.
Теперь я вижу и помощника невидимого мучителя, желтоглазого и чешуйчатого. Он немедленно всовывает мне в рот воронку и, мягко приподняв меня, вливает прямо в пищевод жидкость, пахнущую травами.
– Мне нельзя спать, – протестую я, сопротивляясь накатывающему туману изо всех сил, – там Дэс. Он же с ума сходит…
Но туман наплывает неотступной волной, и весь мир тонет в нем, и я вместе с ним.
– Она права, – сказал обладатель второго голоса, рассматривая заснувшую девушку, – его нужно забирать. Иначе натворит чего-нибудь непоправимого.
– Как?!
– Ее духи умеют между собой общаться, пусть он даст приказ своему собрату прихватить хозяина и идти сюда. Пускай они знают – магии хватит, а мы со своей стороны наведем и откроем.
– А может, лучше подождать, пока она проснется?
– Можем и подождать, но ей нужно несколько дней. Восстановить силы, отлежаться, пережить предательство. Мне кажется, лучше, если он будет рядом. Ходящие, сам знаешь…
– Умеешь ты уговаривать.
– Умеешь ты уговариваться.
Дворец снаружи выглядел почти как всегда, только двухцветные флаги сменились на траурные, темно-лиловые. А вот внутри царила невероятная, почти зловещая тишина. Слуги, завешивающие окна и зеркала лиловыми покрывалами, скользили неслышно, даже ступать старались на цыпочках. Испуганно примолкли озадаченные внезапной переменой гостьи, которых разместили, несмотря на тесноту, в спальнях с максимальными удобствами.
Потеснить пришлось даже постоянных обитательниц, хотя большую часть эмирского гарема устроили в обычно пустующих залах и комнатах верхних этажей, которые маги быстро прогрели с помощью заклинаний.
Все входы охранялись, и мрачные воины, стоявшие на посту, были необычно молчаливы, перебрасываясь только самыми необходимыми фразами. Случившееся свалилось на них как землетрясение, как тайфун, снеся яркие, нарядные крыши обветшалого здания и обнажив его неприглядные, прогнившие перекрытия.
– Вы сами должны были понять, что вечно так продолжаться не может, – устало говорил Балисмус, катая по столу шарик. – Еще когда вы разбирались со своим прошлым, мы вам говорили: пора устраивать жизнь по-иному. В городе сейчас выставлено больше двадцати домов на продажу, и у нас почти столько же должников, которые не смогут оплатить закладные. Весной они будут дороже, и если покупать по одному, цены тоже подскочат. Нужно выкупить разом. И начинайте ремонтировать, перестраивать, мы поможем. Еще у вас есть замки и поместья. Берите пример с зейр, вам каждому по силам справиться одному со своей семьей, ну или селитесь по двое, трое. А в замке оставьте семью повелителя, служанок и гарнизон из молодых воинов. И пусть все знают, что они именно служанки. А тем девушкам, кого никто не возьмет в жены, все объясните и предложите или стать служанками, или выйти на торги, но только с правом выбора. Таресса была права, женщины тоже должны его иметь. Объявите весенний бал – например, в день яблоневого цвета. Еще весной можно выступить в поход на земли диких. Теперь, когда самая большая банда разбита, будет нетрудно прижать их так, чтобы лет двадцать даже пикнуть не могли.
– Мы уже думали об этом, – вздохнул Кантилар, – но детей жаль, они привыкли быть все вместе.
– Постройте школу, они и будут вместе. Или выделите залы во дворце, тут места на три школы хватит. Вас же никто не заставляет расставаться, просто разделите женщин и дайте им какое-нибудь занятие. Они же тут давно от зависти между собой потихоньку грызутся, это ведь не первый случай.
– А вы что собираетесь сделать с магинями?
– Мы провели их через полное подчинение и все выяснили. Гайтола ничего не знала о планах Клизы, но вела себя неправильно. Вместо того чтобы успокоить коллегу, подогревала ее злобу необоснованными намеками и сообщала различные грязные сплетни. За это совет лишает ее всех привилегий ступени, понижает в звании до ученицы и отправляет на три года в Примитский монастырь. Там порядки строгие, а наставница сильная. А Клиза пройдет ритуал запечатывания магии и станет отверженной, опустится на самую низшую ступень. Давненько мы так никого не наказывали.
– Терезис что-то знал?
– Нет, он еще с утра поссорился с матерью и избегал с ней встречи. Теперь казнится, что не догадался о ее намерении.
– А колдун?
– Даже не предполагал, – тяжело вздохнул Балисмус, – он сам предложил проверку на подчинение. Но ему это нужно было меньше всех, вы и сами теперь знаете почему.
Некоторое время все молчали. День, начавшийся так удачно, к вечеру стал самым черным из последних дней.
Шар засветился внезапно. Кантилар, велевший не беспокоить их попусту, резко дернулся к нему, положил руку на проводник.
– Повелитель… они исчезли. – Появившийся в шаре охранник заикался от волнения.
– Кто?
– Девушки и Дэсгард. И железные мезы.
– Откуда там взялись девушки? – нахмурился повелитель. – Объясни четко!
– Его сестры. Пришли проведать. А потом мы услышали, как что-то упало… Заглянули – никого нет.
– Гархи немытые! – схватился за голову Балисмус. – Она же ходящая! Та, черненькая! Младшая дочь Вандерса. Вот теперь он весь город развалит, это точно.
– Как ему удастся узнать? – засомневался кто-то из молодых командиров, но старые только отмахнулись – раз темный во дворце, значит, давно нашел доступ к шарам.
– …А-а-а! – Оглушительный дружный девичий визг выплеснулся на поляну, вспугнул стайку птиц, унесся вдаль и вернулся насмешливым эхом.
– Великий судья! – охнул Ленди, бросая заклинание сна. – Джаф! А девушек ты зачем притащил?
– Вечно тебе не угодишь! То скучно, то грустно, то одиноко, а то – зачем девушек принес!
– Шутишь? – подозрительно уставился на друга маг. – А того не знаешь, что это дочери Вандерса.
– Теперь знаю, о великий кладезь знаний, полезных и не очень.
– Так все-таки – зачем?
– Вот не поверишь, наимудрейший и наизобретательнейший! Сам пытаюсь понять: и зачем они мне? Нет, не нужны. Может, тебе нужны?
– Да они мне во внучки годятся!
– Так бы и сказал, что тебе старушка требуется, я бы подыскал. Значит, этих можно выбрасывать?
– Джаф! Перестань кривляться! Куда ты их выбросишь? Назад ведь не доставишь?
– Ты и сам знаешь, что нет, о наимудрейший, но в ближайший мир попробую добросить.
– Шут балаганный. Хватит веселиться, начинай создавать дом – будем гостей размещать. Не валяться же им всем в траве?
– А почему бы им и не поваляться? Ты разве не видишь, что там творится?
– Где?! – Ленди резко обернулся… и так и сел, прямо в подставленное вовремя кресло. – Великий судья, а это все откуда?
На полянке стояла странная стальная клетка, надежно защищенная от солнечных лучей непрозрачной крышей, а в ней мирно спали четверо закованных в поблескивающую чешую людей. Их покой охраняли четыре смотревшие в разные стороны жуткие зубастые головы, бдительно посверкивающие желтыми круглыми глазами с поперечными зрачками.
В этот раз я просыпалась медленно, точно зная, что именно просыпаюсь. Постепенно вспоминала, как мне делали промывание на краю пропасти, как вливали зелье, как веселился над моей головой дух. Это был именно его голос, теперь я была уверена, и значит, я сама почему-то пришла сюда… Наверное, потому, что не нашла в памяти ни одного настолько же пустынного мира, другого объяснения пока придумать не могу.
И тут в мое неспешное пробуждение яркой вспышкой ворвалась обжигающая счастьем мысль: я живу!
Господи, как чудесно! Живу, дышу и даже вроде нигде ничего не болит…
Я распахнула глаза и тотчас убедилась, что вокруг светло, пахнет цветами и утренней свежестью. Да и вообще воздух непередаваемо вкусный, как будто я где-то в далеких, забытых цивилизацией горах. Необычную крышу над своей головой я рассмотрела в последний момент, сначала изучала странную решетку, окружавшую место моего ночлега со всех сторон. Очень знакомую решетку, между прочим.
– Дракоша? – сказала я и села, окидывая взором то, что находилось за пределами решетки.
А там находилась довольно живописная природа – деревья, кусты, цветы, вершины скал за деревьями и прямо передо мной – ступени из светлого камня, ведущие на широкое крыльцо-веранду. И на этой веранде стоял стол, легкие белые стулья и самовар.
При виде самовара мой организм встрепенулся, сделал стойку, как гончая при виде зайца, и все остальные чувства тоже вдруг резко проснулись… Черт… Дэс!
– Дракоша тут, охраняет. – Мне в лицо с бабушкиной заботой заглядывала желтоглазая морда. – Таресса здорова?
– Да я-то здорова, – простонала я, оглядывая свои покрытые чешуей руки и белое незнакомое шерстяное одеяло, – а вот Дэс…
– Дэс здоров, – уверенно сказал дракоша, – спит. И Аля спит. И Тэннели спит.
Но я уже сама разглядела, что под одеялом слишком много ног для меня одной, повернулась в одну сторону – чешуйчатые лица, в другую – тоже. Но вот черты того лица, что справа, я не перепутаю ни с кем, даже под такой защитой.
– Дракоши, всем краткая версия кольчуги.
Стальные чешуйки расступились, поползли в стороны, открывая лицо любимого. Нахмуренное, почти сердитое… Наверняка он засыпал вовсе не с радостью.
– Его усыпили, – спокойно объяснил еще один знакомый голос, – сначала заклинанием, потом зельем.
– Доброе утро, Ленди, – с чувством сказала я, на несколько секунд отрываясь от созерцания дорогого лица. – Спасибо тебе огромное. А долго он будет спать?
– Я могу разбудить хоть сейчас, но считаю, что с этим можно не спешить. Может, сначала сходишь умыться или позавтракать? – задумчиво сказал он и сразу же успокаивающе добавил: – Однако сделаю так, как ты захочешь.
– Нет, Ленди. К черту умывание! Он ведь даже во сне переживает – смотри, какое лицо… Буди!
– Твое слово – закон, – согласился маг, и мне показалось, что в его голосе проскользнуло удовлетворение.
Подозрения, что его вопросы были просто маленькой проверкой, возникли в моем сознании и сразу утонули под наплывом других, более ярких и волнующих чувств. Лицо Дэса по мере того, как он просыпался, мрачнело все больше, и я поторопилась положить ему на щеку ладошку, погладить именно так, как нравилось мне, бережно и нежно.
Он нахмурил брови и распахнул злые, как у разъяренного зверя, глаза, уставился на меня ненавидящим взглядом…
