Текст книги "Под темной луной (СИ)"

Автор книги: Вера Чиркова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

На кухне застаю все общество за поеданием очень симпатичных румяных круглых пирожков.

– Доброе утро Господин Эзарт! – Обаятельной улыбкой приветствует меня Фарина. – А вы говорили, что будете спать до обеда!

– И потому вы решили побыстрее уничтожить все эти замечательные плюшки! – притворно возмущаюсь я, решая в уме трудную задачку, дать им спокойно доесть, или сразу испортить аппетит?!

– Их еще полная корзинка, а вот ваше кресло!– Уже слегка непохожий на себя прежнего Трик пододвигает к столу мягкое кресло бывшего повара.

Ладно, отложу неприятные новости на четверть часа. Тем более что запах, исходящий из корзины, не даст мне сосредоточиться.

Поглощая пирожки, разглядываю свою команду. Они явно успели уже обсудить последние события и сделать для себя выводы. И, судя по добродушному виду Тормела, никаких неприятностей от меня больше не ожидают. Очень жаль, что мне придется сейчас разрушить эту идиллию.

– Я должен вам кое-что сообщить, – дожевав последний кусок пирога, начинаю я.

И, не глядя в обращенные ко мне доверчивые глаза, заявляю: – Вам придется покинуть этот замок. Всем. И забрать с собой Руиза.

Они молчат, но молчат по-разному. Доктор, поджав губы, неодобрительно качает головой, Бамет, сузив глаза, презрительно кривит уголок рта, Фарина потрясенно прижимает к губам испачканные мукой пальцы. И только Трик, НЕТ, теперь уже Рикен, внимательно вглядевшись мне в лицо, тихо спрашивает:

– Что произошло, Эзарт?!

Нет смысла скрывать от них то, что они и без меня узнают через несколько часов. Пусть уж лучше я буду первым.

– Много чего, – вздыхаю я. – Тагларцы захватили все северные города и области.

– Но Зарбаль же отлично защищен! – Гневно перебивает меня Бамет. – И там большой гарнизон!

– Гарнизон Зарбаля по приказу Маннейга позавчера выступил в поход к Марофелю. А вчера, застряв в Джанских болотах, они попытались вернуться, чтобы пройти в обход и обнаружили, что мост через Нагай взорван. Поскольку Нагай после паводка еще очень полноводен, а лодок у них нет, они надолго застряли между рекой и болотом.

– А гарнизоны в Ламоко и Кортане? – осторожно интересуется Фарина.

– Наместники этих городов объявили себя отдельными государствами, и помогать Марофелю не собираются. Кроме того, Пифал, которого вчера объявили женихом принцессы, сегодня провозгласил себя королем и двадцать минут назад велел мне явиться за указаниями. Но и это еще не все. Симон Найш брошен в тюрьму, и мне придется попасть туда же, чтобы помочь ему бежать. Сами понимаете, что после этого я буду объявлен вне закона. Мне придется скрываться, и помочь вам я не смогу. Более того, находится в числе моих друзей будет просто опасно. – Говорю я и вижу, как по мере моих объяснений, суровеют их лица. – Рикен, пойдем со мной, нужно поговорить. Доктор, на руке Руиза одет мой браслет, принесите его, пожалуйста.

– Я сам все знаю!– выдохнул Трик, едва перешагнув следом за мной порог спальни.

– Что именно?! – интересуюсь я, лихорадочно собирая все, что может мне пригодится.

Есть у меня одно милое приспособленьице, жилетик, имитирующий человеческое тело. На этой планете даже хороший хирург по внешнему виду не отличит его от живого тела. Совершенно незаменимая вещь, когда собираешься сесть в тюрьму. Кстати, параллельно работает и как кольчуга.

– Ну? Что именно ты знаешь?!

– То, что ты собираешься мне сказать! Что я уже не принадлежу этому миру, и должен отправится в твой! Что теперь уже ничего нельзя сделать! Что моей матери и Бамету лучше переждать тяжелые времена, тихонько сидя дома! Только ты не прав!

– Почему? – лаконично осведомляюсь, проверяя в уме, не забыл ли чего?! В таком деле лучше таскать лишнее, чем не иметь необходимого, кажется, так звучала старинная поговорка.

– Потому что ты считаешь нас мешками на ногах!

В моем мире сказали бы "багажом без колесиков" мысленно поправляю я.

– Ты думаешь, что нас придется защищать, что мы слабые и бесполезные! – горько продолжает он. – Ты наверное, вообще собираешься отправиться восвояси, как только поможешь сбежать директору Симону. А почему именно ему?! Значит он тебе ближе других! Он ведь тоже из твоего мира, я угадал?!

Угадал. Все угадал. Мне и так было несладко, но теперь делается так погано, что прекрасное солнечное утро за окном вдруг ощутимо темнеет. Я мотнул головой, чтоб отогнать ненужные теперь угрызения совести и услышал стук.

– Что это?! – Разом охрипшим голосом шепчет Трик.

Где что? Проследив направление его изумленного взгляда, оборачиваюсь… Великий Космос! Это же экстренная посылка со станции! Бросаюсь к окну и распахивая его, выставляю к отсвечивающей металлом птице средних размеров свою голову. Только сверив рисунок моей радужки с имеющимся в его памяти снимком, аппарат выдвигает на подоконник капсулу, и, легко сорвавшись с подоконника, тает в вышине. Закрыв окно, вскрываю термостойкую капсулу и обнаруживаю в ней прозрачную конволюту с каким – то порошком. Указания приходят на комп почти одновременно с посылкой. Тяжелый вздох разочарования вырывается из моей груди, как только я слышу текст инструкции. Еще вчера я бы так радовался, получив это, а сегодня…

– Что это, Эзарт?! – Тихо спрашивает Трик.

– Лекарство от глюка. – Убито бормочу я. – Кому сегодня есть дело до глюкенов?!

– Мне есть! – Решительно заявляет от двери голос Тормела. – Если это лекарство поможет вылечиться глюкенам, я готов отдать за него все, что имею.

Он входит в спальню и, положив на стол браслет, вызывающе смотрит на меня. Ну, что ж, я ничего не потеряю, дав ему конволюту. Но сначала… Кладу лекарство в клонор и нажимаю пару клавиш. Готово. Достаю из ящичка одну из десятка конволют и подаю доктору.

– Это доза на тысячу человек, доктор! Разведите порошок в ведре воды, и дайте каждому больному по ложечке. Можно налить в еду или питье.

– И все?! – С подозрением щурится Тормел.

– Да. А теперь извините, я спешу. Двери за собой достаточно просто прикрыть, они запрутся сами. – С этими словами, захватив плащ, я выбегаю из комнаты.

Улицы Марофеля выглядят непривычно пустынными. Видимо, слухи о произошедшем во дворце уже просочились в город, и жители отсиживаются по домам. Какие же они все-таки опасливые, эти не привыкшие к войнам и революциям афийцы! Проезжая мимо запертых магазинов и закрытых учреждений к королевскому замку, стоящему на скалистой площадке, нависшей над бухтой, я видел на улицах лишь нескольких тагларцев. Одетые в свои неизменные шапочки они спокойно расхаживали по городу, занимаясь своими обычными делами. Видимо весть об их предательском захвате Зарбаля еще не дошла до столицы.

У дворцовых ворот вместо привычных кохров на страже стояли дюжие дижанцы, которые, завидев мою машину, дружно перехватили поудобнее свои топоры. Спокойно притормозив у самых ворот, я ледяным тоном заявил, надменно глядя поверх их голов:

– Тайный советник Эзарт, к его величеству Пифалу.

Посовещавшись между собой, воины неохотно приоткрывают ворота, и я, резко нажав на педаль, лихо подкатываю к крыльцу, обдав дижанцев облачком пыли. Вряд ли мне удастся еще когда-нибудь покататься на своей машине, поэтому со спокойной совестью дергаю за неприметный тросик, торчащий из под сиденья. Теперь колеса машины намертво заклинены и дижанцам придется хорошенько попыхтеть, прежде чем они оттащат ее от крыльца.

Во дворце сразу бросаются в глаза произошедшие здесь перемены. На обтянутых дорогими тканями диванах и креслах развалились пахнущие лошадьми и дешевой выпивкой дижанцы. На прекрасных столешницах из Айлинского мрамора стоят грубые бутыли с крепкой брагой, любимым питьем моряков. Никого из тех, кто прежде считал своим долгом проводить время в королевской приемной, сегодня нет, и вжавшийся в свое кресло лощеный секретарь Маннейга чувствует себя явно неуютно.

Не обращая внимания на дижанцев, подхожу к нему и прошу сообщить королю о моем приходе. Он неохотно покидает кажущееся ему безопасным кресло и робко отворяет двери в кабинет. Через пару секунд секретарь вылетает оттуда как ошпаренный, подгоняемый грозным рыком навоиспеченного короля.

– Входите! – шепчет мне несчастный, ныряя в свое кресло.

Живенько он однако перевоспитался! Раньше я даже шутил, что он носит за пазухой полный стакан воды, потому и ходит так торжественно, чтобы не намочить штаны. Теперь он больше напоминал мышку, вынужденную жить в одной клетке с котом.

Ободряюще подмигнув секретарю, решительно вхожу в кабинет. Пифал сидит в мягком кресле у распахнутого окна, положив ноги на подоконник и грызет темную полоску вяленого мяса. Всюду, на полу, на диванах, креслах, и даже на подоконнике сидят, лежат и играют тощие дижанские собаки. Эти мохнатые звери грязно желтого цвета, пользуются особой любовью всех дижанцев. Каждый уважающий себя варвар должен иметь не менее трех таких псин. Здесь же их было раз в десять больше. Теперь мне понятно с помощью чего произошло столь быстрое перевоплощение секретаря.

Стараясь не наступить на чью-нибудь лапу, прохожу ближе к Пифалу и, поглядывая, как он облизывает грязноватую руку, мысленно поздравляю Дариналь с удачным выбором.

– Я Эзарт, – Вдоволь налюбовавшись этим зрелищем, холодно сообщаю белобрысому молодцу, именующему себя королем.

– А я Король Пифал! – С вызовом бросает он, вытащив для этого изо рта свою жвачку.

– Угу.– С почти неприкрытой иронией киваю я.

Мы снова молчим некоторое время, разглядывая друг друга. Наконец мне надоедает стоять, и бесцеремонно спихнув псину с ближайшего кресла, я спокойно усаживаюсь в него. Пифал высокомерно приподнял брови в ответ на это святотатство, и, бросив свое лакомство псам, спрашивает, вытирая пальцы об обивку кресла:

– Что ты делал для Маннейга?

– Я тайный советник.

– Что это такое? – Подозрительно скривился он.

– Я выяснял для короля мнение народа о его делах, и давал ему советы как лучше поступить в том или ином случае. – Туманно поясняю я.

– И он тебя слушал?! – Презрительно раздувает ноздри Пифал.

– Не всегда. – Честно признаюсь я.

– Так вот, мне не нужны твои советы! – Надменно заявляет самозванец. – Но ты можешь быть мне полезен! Я хочу казнить тех, кто осмелился перечить мне, и ты должен показать эту казнь всей стране!

Неожиданное предложение. Однако не стоит отвергать его с ходу. Возможно, из этого может что-нибудь получится, соображаю я и осторожно пробую прозондировать почву:

– Я должен ответить немедленно, или могу подумать над вашим предложением?

– Можешь думать до завтрашнего дня, – усмехается он, – только не в своем замке, а в моем, в подвале. Эй, Заманай! Отведи старика в подвал, да не к тем, кого я собираюсь казнить, а к тем, кто должен подумать!

Дюжий хмурый воин, появившийся на этот крик, красноречиво махнул мне топориком. Пожав плечами, я поднялся с кресла и, не прощаясь с королем, направился к дверям. И, уже выходя из кабинета, лицом к лицу столкнулся с Сапаном. Не ожидавший увидеть меня здесь, дижанец остолбенело замер, отвесив челюсть, и я, подмигнув ему, независимо продефилировал мимо.

Заманай провел меня через приемную, мимо затравленно глянувшего из-за местной книги, свернутой рулончиком, секретаря и равнодушных дижанцев, цедивших свою брагу.

Воин, сидящий у входа в подвал, завидев нас, отложил в сторонку свой топор и принялся откручивать тяжелые винты запора. Еще не поздно садануть ему кулаком по затылку, и развернувшись, приложить Заманая носком ноги в ухо, мелькает малодушная мысль, но, стиснув кулаки я заталкиваю ее подальше, и, внешне спокойный, прохожу впереди своего конвоира в открывшуюся дверь. Крутые ступеньки ведут, закручиваясь спиралью, в подвальные камеры. Около первой из них Заманай останавливается и, наскоро обыскав меня, распахивает дверь. Вот когда я порадовался, что так предусмотрительно сложил все свои штучки в потайные кармашки жилетика!

– Иди туда! – угрюмо бурчит он, и едва я успеваю войти, захлопывает ее, чуть не ударив меня по спине.

Может, все-таки зря я ему не врезал?!

В камере полутемно, и я несколько минут стою возле двери, давая глазам привыкнуть к скудному освещению.

Легкие шаги, быстро приближаясь, шуршат по соломе, разбросанной по полу, и внезапно хлесткая пощечина обжигает мою щеку. И сразу же вторую. Я обхватываю драчуна за плечи одной рукой и, прижав к себе, другой рукой стискиваю его руки. Он извивается, пытаясь меня укусить, и перехватив обе его руки в левую руку, правой я стараюсь держать его на расстоянии. Свет от неяркой лампочки заключенной в металлическую сетку падает на растрепанные длинные локоны и вышитое золотым шелком платье.

Только теперь до меня доходит, что это женщина. Причем хорошо мне знакомая.

– Успокойтесь, Принцесса Дариналь, – увещеваю я драчунью, – Вам все равно не справиться со мной, лучше давайте поговорим спокойно!

– Мне не о чем с вами говорить! – рыдая, выкрикивает она, – Я хочу только одного, убить вас! Это все из-за вас, мой отец в тюрьме, и я и десятки лучших граждан королевства! Эти звери расположились во дворце, как у себя дома! А виноваты во всем вы! Вы! Вы!

У нее, по-моему, начинается самая обыкновенная истерика, а от этого недуга я знаю только одно действенное средство. Повернув принцессу к себе лицом, я с удовольствием возвращаю ей пару хлестких пощечин. Захлебнувшись криком от возмущения, принцесса старается вырваться из моих рук, пытаясь ответить мне тем же, и, когда ей это не удается, заходится горьким плачем.

– Достаточно, Эзарт, – выступая из тени, знакомая фигура Симона ласково обнимает Дариналь за плечи и отводит на широкую скамью, прикрученную к стене.

– Как скажешь, – усмехаюсь я, пробираясь к противоположной, свободной скамье.

Устроившись с возможным комфортом, начинаю рассматривать собратьев по неволе.

А общество то, собралось, вовсе не заурядное! В углу, отвернувшись от остальных, сидит, завернувшись в алый шерстяной плащ, расшитый золотыми вензелями и украшенный застежкой из золота с крупными жемчужинами, сам Маннейг. Почему-то он не счел нужным заступиться за дочь, когда я приводил ее в чувство, похоже, вражда между ними зашла слишком далеко. Неподалеку от него ничком лежит, разом ставший каким-то невзрачным, прежде блистательный Малат. Я узнал его лишь по ярко синему костюму, обильно увешанному разностильными украшениями. Другие скамьи занимают еще двое знакомцев, главный священник храма трех богов, фанатичный Айсел Тии и главный казначей королевства Кегелат Митир, неподкупный воспитанник Симона. Сам Симон, успокоив кое-как принцессу, потихоньку перебирается ко мне на скамью. Мои глаза уже достаточно привыкли к полутьме подземелья, чтоб разглядеть, что соратник заметно прихрамывает и держится за правый бок.

– Что с вами?! – тихонько спрашиваю я, вскакивая и помогая ему сесть, и пока стою, загородив директора от остальной публики, успеваю сунуть ему запасной браслет.

– Спасибо! – отвечает Симон и, прикрыв руку плащом, одевает мику. – Как ты узнал? – шепчет он на межгалактике.

– Послал запрос,– так же тихо отвечаю я.

– Меня немного помяли дижанцы, – на Афийском объясняет Симон – они хотели, чтоб я уговорил Кегелата открыть казну. Пифал дал мне время подумать до завтра, Кегелату тоже. Самозванцу нужны деньги.

Ну, это то мне понятно. Только дело в том, что королевскую казну не так просто открыть. Выдолбленный в монолите скалы проход в огромную природную полость в горе перекрывает хитроумно поставленный огромный камень. Если не знаешь на что и в какой последовательности нажимать, можно сидеть у входа до скончания века. Даже король не знает шифра, а Кегелата легче убить, чем уговорить.

– А остальных за что сюда? – интересуюсь я.

– Принцессу, чтоб не сбежала до свадьбы, Малата за то, что не пожелал транслировать речь Пифала к народу, но он похоже, уже раскаивается, тюрьма для него слишком тяжелое испытание. Король не пожелал добровольно отрекаться, однако видимо тоже жалеет о своей принципиальности, хотя из гордости не показывает этого. Айсел не стал короновать Пифала без официального отречения короля, и его обещали казнить первым. А ты за что?

– Мне предложили показать всей стране казнь неугодных, и дали время подумать до завтра. – И, наклонившись к самому уху Симона, объясняю тихо, – но я сам хотел сюда попасть. И на межгалактике добавляю – чтобы помочь тебе сбежать.

– А возможно?!– оглянувшись, одними губами спросил Симон.

– Да. Только уж больно заманчиво предложение Пифала, можно ведь транслировать что захочешь. Главное чтоб коротко и доходчиво, пока не догадаются отключить! – так же тихо объясняю я.

– Эзарт, хватит секретничать, – Не выдерживает наконец Маннейг, – Расскажите всем, что там у вас за новости!

– Простите Ваше Величество, я вас в темноте не узнал! – насмешливо отзываюсь я.– Ах, извините Маннейг, я оговорился, вы же теперь не король?!

– А вы уже и рады! – С ненавистью шипит принцесса.

– Впрочем, я готов рассказать новости, причем очень интересные, но только если вы расскажете, как произошло, что вы оказались здесь?! – Старательно игнорируя принцессу, продолжаю разговор с ее отцом.

Маннейг не отвечает так долго, что я начинаю уже жалеть, что назначил за свои новости такую высокую цену. Но, в конце концов, повздыхав, он все – таки решается сам рассказать то, что вскоре так или иначе станет известно всему королевству.

– Да что тут рассказывать, – нехотя бурчит он, – Этот варвар Пифал просто нагло обманул меня. Он сказал, что все эти люди, пришедшие на прием вместе с ним, его родственники. Двоюродные братья что-ли. А они потом захватили принцесс, и заявили, что убьют их, если я не отрекусь. Вот и всё. Ну а теперь рассказывайте вы.

– Нет не всё! – Не соглашаюсь с ним я. – Объясните мне, для начала, откуда вообще взялся этот Пифал, и почему вы решили так срочно выдать за него наследницу?!

Маннейг снова надолго затихает, но по напряженной тишине, стоящей в камере, я понимаю, что этот вопрос интересует не только меня одного. Впрочем, понимает это и бывший король, потому что тихо признается упавшим голосом:

– Ну он прибыл из Дижана, привез грамоты от дижанского короля, и попросил руки принцессы. Помните, я приглашал вас на прием?

– Ну как не помнить! – Язвительно поддакиваю я.– Ведь именно в этот день какой – то дижанец пытался меня убить, или хотя бы захватить в плен. И представьте себе, только что, в дверях голубого кабинета, я столкнулся нос к носу с этим типом. Он входил без доклада, как к себе домой. Мне вообще нравится смелость, с которой вы решили судьбу вашей дочери. Является никому не известный тип, и вы в тот же день отдаете ему руку принцессы. Хотелось бы знать, Маннейг, что он вам пообещал?!

– Как это никому не известный?! – Возмущается не привыкший к таким отповедям Казанова. – В его документах было ясно сказано, что он сын короля Дижана!

– Какого короля, Маннейг?! – Усмехается Симон. – Все знают, что в Дижане нет никакого королевства! Три десятка мелких князьков делят власть на этом континенте. И ни один из них никогда не согласится признать другого выше себя!

– Но у него были документы, – упавшим голосом оправдывается Маннейг, – я сам видел!

– Да перестаньте вы молоть глупости! – Неожиданно взрывается, изменив своей обычной манере невмешательства в мирские дела, Айсел Тии. – Какой – то проходимец подсунул вам фальшивку, а вы и обрадовались! Кстати, Эзарт, я знаю, что он пообещал за руку принцессы. Он собирался навсегда увезти ее в Дижан, но не бесплатно! Король велел загрузить его корабль лучшими товарами, и полностью обеспечить команду отличными продуктами!

– Ну вот теперь картина проясняется, – Констатирую я. – Непонятно только две вещи, почему принцесса согласилась выйти замуж за этого Пифала?

– Король пригрозил ей казнить захваченных забастовщиков, если она не согласится. – Несчастным голосом вносит свою лепту в расследование Малат.

Ну вот уж от него то я такого героизма никак не ожидал. Видимо страх перед грядущим в нем сильнее преданности.

– Спасибо Малат, – благодарю телезвезду, – Вы мне очень помогли! Тогда остаётся последний вопрос, кто убил учителя Гажнета?!

В камере на пару секунд повисает мертвая тишина, а потом звонкий от боли и ненависти голос Дариналь ядовито отвечает вопросом на вопрос:

– А разве не Трик Пил признан виновным и казнен за это?!

– Я спрашиваю не за что казнен Трик, – Сухо отвечаю ей, – Это всем известно, он казнен за симпатию к одной особе королевского рода, вернее, за ее симпатию к нему. Меня интересует, кто убил старика учителя?! Ну, ваше бывшее величество, что вы можете сказать?!

– А при чем тут я?!– ненатурально возмущается Маннейг. – Расследование вели лучшие дознаватели королевства! Все сошлись на том, что Трик убийца! И судьи так решили!

– Не лгите хоть теперь, Маннейг! – Резко обрывает его Симон. – Эти судьи и дознаватели были выбраны вами из числа тех, кто никогда не шел против вашего мнения! И, хотя даже они не были уверены в вине Трика и предлагали отправить его на каторгу, вы наказанием ему избрали казнь!

– И если вы не знаете, кто убил Гажнета, то может быть, поясните нам, кто такой господин Сарабез, получивший по вашей записке вечером в день казни крупную сумму золотом?! – Ехидно интересуется преданный Симону Кегелат.

Последний вопрос оказал на отреченца непредвиденное действие, он замкнулся намертво и, отвернувшись к стене, не желал больше вступать ни в какие переговоры. В своем уголке тихонько всхлипывала Дариналь, только что в полной мере осознавшая всю меру предательства своего отца. Стареющий Казанова, понимая, что в случае замужества дочери королевская власть по закону перейдет ей и зятю, и поток обожательниц резко уменьшится, придумал, как избавится от старшей дочери. Интересно, что еще было у него заготовлено против младших принцесс, совершеннолетие которых не за горами. Ведь всего через пару лет двадцать исполнится средней, Каринат, а через четыре года младшей, Ларинас.

– Ну я думаю, больше он нам ничего не скажет, – подождав немного, объявил Симон, – да, впрочем все и так ясно. Лучше расскажите нам советник Эзарт, что творится в королевстве?!

– Новостей много, но хороших среди них нет, – честно предупреждаю я сокамерников, и рассказываю им все, что знаю сам.

Слушают меня жадно, изредка задавая вопросы. Весть об отказе западных городов выслать на помощь гарнизоны, вызывает у всех взрыв бурного негодования. А услышав о гарнизоне Зарбаля, запертом на бесплодном берегу реки Нагай, Маннейг в отчаянии застонал и закрыл лицо руками.

Дариналь, убито глядя перед собой, что-то шепчет про себя, не замечая текущих ручьем слез. Мне очень жаль принцессу, сейчас она потеряла последнюю надежду на избавление от неприветливого дижанца.

Воспользовавшись шумом, который подняли заключенные, обсуждая создавшуюся обстановку, Симон, склонившись ко мне, интересуется, как я планирую бежать.

– Усыплю охранников, переоденемся и выйдем, – шепчу ему на межгалактике.

– Все?! – Недоверчиво уточняет Симон.

– Нет, – качаю головой, – только мы.

– А как же они?!

А что мы можем сделать для них?! Ситуация вышла из-под контроля! Пусть благодарят Маннейга, это он так все запутал! Я жму плечами в ответ на вопросительный взгляд Симона и по его поджатым губам понимаю, что старый агент со мной не согласен. Ну, да, что ему инструкция! Он когда-то еще мою мать стажировал! А меня она за своеволие обещала засунуть на какую-нибудь благополучную планету, типа курортной Бенгалы, и держать там лет пятьдесят подряд.

– Я так не согласен. – Категорически заявляет Найш.

Да я и сам не согласен! А, космос с ней, с Бенгалой! По крайней мере, там я смогу жить вместе с Тези! Зато как приятно действовать, не оглядываясь на занудные инструкции Мари! Тем более, что Симон тоже не собирается их соблюдать!

– Что ты предлагаешь?! – деловито спрашиваю я Найша и вижу лукавую усмешку.

– Недолго же ты боролся со своим чувством долга, – дружески подкалывает Симон. – А предлагаю я вот что, бегите втроем, ты, Кегелат и принцесса.

– Что?! Нет, Симон, без тебя я не пойду!

– Пойдешь! – Сурово отрезал Найш, – Ничего со мной за ночь не случится, а утром ты нас вытащишь!

– А если они обнаружат наш побег, и казнят за это вас?! – Продолжаю сомневаться в правоте его решения.

– На каком это языке вы говорите?! – Подозрительно прищурясь, спросил неожиданно возникший около нашей скамьи Айсел.

Я мысленно выругался. Оказывается, все давно молча следят за нашим спором.

– Это один из диалектов дикарей с восточных островов! – Твердо глядя ему в глаза соврал Симон.

Однако агенты старой школы не так уж щепетильны в средствах, как это принято считать, с удовольствием отметил я про себя.

– Бумага у кого-нибудь есть? – Интересуется тем временем Найш.

– У меня есть, – Отозвался я, вспоминая, что в моем потайном жилете и не такое найдется.

– Отлично, давайте сюда! – потребовал Симон и, глядя как отвернувшись от общества я роюсь в своем жилете добавил на межгалактике, – А ты неплохо экипировался, может у тебя там и энергетик найдется?!

– Разумеется! – Кивнул я, и, подавая Симону лист бумаги и ручку незаметно сунул упаковку энергетических пилюль.

– А зачем вам бумага? – заинтересовался Малат.

– Завещание писать! – мрачно шутит Найш, аккуратно выводя на листе несколько строк.

Закончив писать, он встает и, подойдя к Маннейгу, требует:

– Подпишите Ваше Величество!

Маннейг нехотя высовывает нос из-под плаща и, вглядевшись в документ, отрицательно качает головой.

– Ни за что!

– Подписывайте, Маннейг! – С нажимом говорю я, подходя и вставая рядом с Симоном.

Он только молча мотает головой.

– Если не хотите подохнуть здесь в подвале, придется подписать, – Мягко советует подсевший к королю Айсел, заглянув через его плечо в документ.

Маннейг с отчаянием вглядывается в наши лица и, обреченно выдохнув, бормочет:

– Ну если вы все так считаете… – помедлив, берет ручку и ставит размашистую подпись. – А теперь, оставьте меня наконец в покое!

– Да ради всех трех богов! – пожимает плечами Симон и протягивает документ Его Святейшеству. – Теперь Вы, Айсел!

– С удовольствием! – Аккуратно подписывает документ Тии.

Затем расписываемся мы с Симоном и Кегелат. В последний момент, поймав косой взгляд Малата, я протягиваю ручку ему:

– Подпиши и ты, Малат!

– А я то зачем? – для виду отказывается он.

– Как представитель от народа, твоим детям будет чем гордится, их отец участвовал в подписании документа века! – Тонко иронизирует Айсел.

Польщенный Малат ставит свою замысловатую закорючку и, по требованию Симона, свернутый в тугую трубочку лист я прячу в своем жилете.

– Поздравляю Вас, Ваше величество, с вступлением на трон, – Серьезно склоняет перед Дариналь голову Айсел, – Надеюсь что торжественная церемония коронования пройдет в нашем храме в ближайшее время!

– Если нам удастся отсюда выйти, – печально вздыхает Дариналь, – иначе моя коронация так и останется на бумаге! Зато я могу издать первый указ, и он будет об отставке и взятии под стражу советника Эзарта!

Завидное постоянство! Однако принцессе явно не помешало бы больше руководствоваться здравым смыслом и поменьше эмоциями!

– Уже исполнено, моя королева! – Вскочив с места, шутовски кланяюсь ей и снова укладываюсь на скамью.

Эмоциональный Малат фыркнув, отворачивается и прикрывает ладошкой рот, пытаясь сдержать смех, остальные тоже прячут улыбки. Дариналь, покраснев, понимает, что ведет себя как капризный ребенок, но не желая сдаваться, бормочет:

– Я понимаю, что мой отец больше всех виновен в гибели Трика, но никогда не смогу простить Эзарта за то, что он устроил спектакль из казни!

Ну всё, мое терпение лопнуло! Я приподнимаю голову, собираясь вскочить и отчитать упрямую девчонку, но тяжелая рука Симона удерживает меня.

– А понимает ли ваше величество, что если бы Эзарт не придумал Башню смерти, Трика все равно казнили бы, только на площади?! – Не стараясь смягчить свои эмоции, резко произносит Найш. – И что ваши и его друзья попытались бы его отбить у охраны?!

Принцесса порывается что-то сказать, но Симон резким движением руки останавливает ее на полуслове.

– Но, вероятно Ваше Величество не знает, что ее отец тоже это понимал, поэтому количество кохров было утроено, и всем выдали боевые патроны вместо оглушающих! И в случае нападения горожан им всем было приказано стрелять в Трика! Поэтому у него шансов на спасение не было! Но зато у ваших друзей, многие из которых сидят сейчас в соседней камере, было очень много шансов быть расстрелянными вместе с ним! А также у кохров, которые за то, что бросились вчера защищать вас и ваших сестер и сидят теперь рядом с ними! Теперь вы понимаете, сколько жизней спасла затея Эзарта?!

– Оставьте ее Симон, ничего она не понимает, – Буркнул я, и это окончательно вывело из себя Дариналь.

– Да по какому праву вы так обо мне говорите?! – Взвилась она.

– По праву заключенного, – отрезал я, поплотнее заворачиваясь в плащ.

Новоиспеченная королева, возмущенно фыркнув, вернулась на свое место и в камере надолго установилась тишина.

Время в тюрьме тянется так медленно, что я уже не раз пожалел, что слишком рано припёрся сдаваться. Пара пирожков, съеденная за завтраком, давно превратилась в приятное воспоминание и хотелось есть, но варвары кормить нас что-то не торопились. Хорошо хоть в маленькой келье с сомнительными удобствами, вход в которую находился в дальнем углу камеры, постоянно текла слабая струйка воды. Мы с Симоном уже уточнили все возможные варианты будущего побега, и теперь просто ждем удобного момента.

Наконец, уже на закате, два дижанца, вооруженные топорами, принесли корзину с едой. Один остался у двери, держа наготове свой топор, второй прошел несколько шагов и поставил корзину на пол. Криво усмехнувшись, он сделал приглашающий жест рукой и повернулся к нам спиной, собираясь уйти. Симон, качнувшись ко мне, жарко шепнул:

– Давай!

Но я и сам уже, выхватив усыпитель, в прыжке нажимал кнопку. Дижанец запнулся и начал падать головой вперед. Тот что стоял у двери, не успев ничего понять, инстинктивно протянул к нему руку, и в этот момент я снова нажал кнопку. Так и не выпустив из рук топора он рухнул на товарища.

Перешагнув через мирно спящих бандитов, осторожно приоткрываю дверь, и убеждаюсь, что в коридоре никого нет. Ну разумеется, предусмотрительность вовсе не в характере дижанцев. Вернувшись, предлагаю Айселу постоять на страже, и согласно кивнув, священник занимает пост у двери.

Симон и Кегелат в это время сдирают со спящих дижанцев пропахшую брагой и потом одежду. Меня невольно передернуло от мысли, что придется одевать эти грязные домотканые вещи, но путь к свободе не всегда пахнет розами. Вернее, никогда не пахнет.