Текст книги "Ведьмой быть не запретишь... (СИ)"

Автор книги: Велена Солнцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Глава 32

За воротами тьма стала гуще, она стелилась по земле пытаясь коснуться босых ступней. Повеяло смертельным холодом, заставив поежиться.

– Где она? Впустиии.

Этот шепот раздавался отовсюду, сбивая с толку, но я упрямо шла вперёд.

– Впусти! Впусти! Впусти! – раздавалось отовсюду и въедалось в мозг. – Не впустишь, заберу того кто тебе дорог.

Шепот стал угрожающим, зловещим, и в то же время просящим. Я плюнула через плечо.

– Чур меня. Не ведая облика, не слышу голоса.

Помогло, голос и правда стих, только могильный холод преследовал, шел по пятам. Неужто смертушка Ганнына ко мне обратиться решила? А ведь до этого я ее не чуяла, не слышала.

– Не иди за мной, не в моих силах твою просьбу выполнить.

В последний раз холодное дыхание обдало затылок, словно целуя и исчезло, совсем. Гнетущее чувство пропало, и довольно быстро я смогла найти огромную вырытую в земле яму, даже жутко стало как преставлю размеры того чудища, которое могло вырыть подобное. С сомнением посмотрела на банку в своей руке, неужто этого хватит для откупа? Осторожно на входе поставила склянку, и шагнула в глухую пустоту. Все звуки ночного леса окружающие меня до этого стихли, даже звука шагов не слышно было, и чем глубже я шла, тем шире становился лаз, пока не набрела на большую круглую, идеально утрамбованную комнату где в стенах было множество отверстий ведущих вникуда. Проверять их у меня намерений не было, потому как даже при большом желании, коего у меня не наблюдалось, я разве что голову смогу туда просунуть.

Сев на холодную землю склонила голову к земле.

– Взываю к тебе матушка тьма, властительница ночи и всех живущих в ней, и идущих по ее дорогам. Прошу силы дать для пути нелегкого и тернистого ведьмы по праву рожденной из рода древнего Злобич, милостью твоей еще ныне живущего.

Взгляда не поднимала, ибо по инструкциям Ганны, я наделенная светлой силой, не имела права первая на мать Тьму смотреть, и только если она явится сама посмотреть на меня да первая слово скажет, тогда и я смогу подняться с колен. Это я пришла ее милости просить, а не она ко мне явилась.

Долго ничего не происходило, ни шороха, ни звука, только гораздо теплее стало, или мне уже так просто казалось.

– Поднимись дитя.

Шелестящий и в то же время густой голос разбавил тишину. Взрогнув от неожиданности поднялась, все так же не поднимая глаз.

– Ведьма значит? – вокруг меня заклубилась тьма. – А с каких пор в ведьмах столько силы светлой, а Злобич? Помню мать твою, у нее сильный дар был, сама его ей отмерила, а она разбазарила. Теперь вижу ради кого. И с чего мне тебе помагать?

Теперь же можно посмотреть? Первое слово было сказано. Я осторожно, опасаясь, подняла взгляд, напротив меня стояло существо лишь отдаленно напоминающее женщину с обсидиановой кожей, которую прорезали прожилки из золото янтаря. Казалось, что она единолично несет грехи всех живущих, которые нашли отражение в ее теле, искаженном, укрытом покрывалом из тьмы.

– Ну же, ответь на мой вопрос, дитя.

Сглотнув пересохшим от страха горлом, произнесла:

– Ведьма я по рождению, иной жизни не знала.

Мать Тьма рассмеялась на удивление звонким, детским смехом и лицо ее изменилось. Разгладилось и обрело красоту, что вместе с искалеченным телом смотрелось странно, на меня в упор смотрели агатовые глаза.

– Дитя, я видела тебя, ты не знаешь как быть ведьмой, ты до этого лишь слабой ведуньей была, а просишь от меня силы, способные изменить тебя, изменить саму твою суть. Готова ли ты к этому?

Готова ли я? Еще сама до конца не знаю, но надоело мне обидчиков терпеть и под всех прогибаться точно сосна на ветру, куда подует туда и гнусь. Каждый хочет обидеть, к рукам прибрать, думая что без ответа за свои действия осатнется.

– Вижу готова, много обиды в тебе накопилось, и ты права, не оставят тебя в покое, особенно когда ты со светлой силой, отец за тобой придет, твое имя уже вписано в книгу рода.

Внезапно Тьма словно побледнела, расплылась, а потом снова форму обрела.

– Какой настойчивый отднако. Не знаешь ли ты, Василиса оттечего меня темный некромант к себе так настойчиво зовет? – и сама же рассмеялась, на этот раз скрипучим, старческим смехом. – Знаю, знаю, тебя от меня защитить пытается, почуял неладное вот и старается, глупец. Так каков выбор твой? Я должна услышать, вслух говори, чтобы свидетели твоих слов были, назад пути нет.

Больше не колеблясь и не раздумывая, громко выкрикнула:

– Я готова.

Тьма закружила вокруг, окутывая, согревая, все тревоги забирая.

– Дарую я тебе силу великую Василиса, ведьма по праву рождения. Только что ты в замен мне дашь?

К этому вопросу я готовилась, но ответа на него так и не нашла.

– Что ты попросишь матушка Тьма?

– Тень твою хочу. Скучно мне стало, хочу частичку себя в путешесвие по земле отправить. Выдержишь ли ты такое испытание?

Было что-то в ее просьбе неправильное, ненужное мне, но выбора у меня не осталось.

– Выдержу.

– Вот и хорошо, вот и славно, а тепрь терпи.

И в меня потоком полилась тьма, въедалась в глаза, заполняла рот, стелилась по всему телу.

– Спи дитя, возможно это последний светлый сон, который ты увидишь.

И вот только недавно я стояла в темной яме, как вдруг оказалось возле своей избушки, недалеко от деревни. Я отчетливо видела как Любава гоняется за Лисантиилом, который улепетывал от нее что есть сил, а на окраине леса стоит Иван и методично ломает мои деревья. Вот вернусь, пришибу детину, сам здоровый, а мозгов ни на грош. Раздался отчаянный визг – это княжна наконец догнала незадачливого дракона, любящего ведьм, и оседлала его с воинственным криком. Мне отчего-то смешно стало, и я заливисто рассмеялась. Мне еще никогда так спокойно и весело не было.

– Что ты смеешься, любимая, смешно тебе когда моего племянника мучают?

Сзади ко мне подошел Дар и обняв прижал к себе.

– А ты сам посмотри на этого охотника на ведьм. Кажется его и самого в этот раз поймали.

– Этой девице даже дракон не указ, кого хочешь заломает.

Я игриво посмотрела на своего крылатого.

– Даже тебя?

– Меня в свои руки настоящая ведьма поймала. Пойдем? Все ждут уже.

Хотела спросить куда и зачем, но не стала, мне так хорошо было. А мы пошли из лесу в деревню, прямо к дому князя, где было много народу – людей и драконов, и все улыбались и махали нам, и только князь был мрачным, и почему-то с моим венком на голове.

– Свадьба у нас дорогая, неужто забыла?

Я растерянно смотрела на своего дракона, и правда не могла вспомнить.

– Голова твоя бедовая, как же так, неужто передумала?

Никогда Дар так не разговаривал, слова его часто как клинок острые были но правдивые, а здесь словно патока в уши льется. И пока мы к гостям расступающимся и радостно улыбающимся при нашем появлении подходили, прямо перед нами появилась кошка черная, огромная, с агатовыми глазами.

– Пора девонька, пора.

Я пришла в себя на сыром полу, рядом уже никого не было, из отверстий в стенах раздавался возмущенный стрекот, и я поспешно поднявшись пошла на выход. Силы переполняли, вот только какая-то пустота поселилась внутри, словно чего-то не хватало. Выйдя из норы удивилась яркому свету заливающему лес, сколько же я там пролежала. Оглянулась на яму, и подумалось мне, что неуместно сие в этом лесу, эти твари древесные корни подточили, оттого часть леса и гнить начинает. Не задумываясь щелкнула пальцами, словно мошек давила, и услышала множественный визг, потом махнула рукой призывая землю целостной стать, и яма затянулась, как рана на теле.

– Вот так-то лучше.

Поведя плечами, сбросила сорочку, ставшую тряпкой ненужной. Не было больше сил носить ее, раздражала, так гораздо лучше. А теперь домой, спать все равно очень хочется.

Глава 33

Переступив порог ведьминого дома, услышала тихое нашептывание:

– Свят, свят, свят.

Внимательно посмотрела на Кузьмича, который пытался креститься, правда руки перепутал и насколько была я сведуща, кукишем не крестятся. Видимо решил что если молитва не поможет, то кукиш от нечисти точно спасет, правда сам подзабыл что к таковой относится.

– Не умеешь, не берись. К тому же просвети меня, давно ли нечисть домовая ликам святым кланяется?

Ганна тихо сидела за столом вытаращив глаза.

– Все же сглупила.

Резво для ее почтенного возраста вскочила и подбежала ко мне, обежав пару кругов остановилась, и внимательно в глаза всмотрелась.

– Так и не стала ты ведьмой, Василиса. Ведуньей она тебя нарекла, защитницей леса и его владычицей. Да вижу что цену непомерную запросила. Что ты ей отдала?

Не понимала я суеты ведьминой, какая-то она неприятная была что ли, неправильная. Делала что-то, что лес гармонии лишало. Увидела ведьма в глазах моих недовольство и уже тише спросила.

– Что ты ей отдала, Василисушка? Вижу в глазах твоих смерть свою, и сожаления там нет.

Отпираться не стала и ответила:

– Тенью своей поделилась.

Ганна осела на пол, схватившись за седую косматую голову.

– Глупая девчонка, ты же ей часть души своей отдала. Но хорошо хоть свет защитил и только малую частичку отдал. Что ж делать то теперь? Нужно вернуть утерянное и как можно быстрее, чем больше времени пройдет, тем больше душа и сердце очерствеет.

Я поморщилась от громких причитаний ведьмы.

– Ни к чему это, Ганна. Все хорошо, зря кипятишься и на тьму наговариваешь. Она помогла мне и силой поделилась, взяв за это плату справедливую.

Старая ведьма аж взвилась от гнева праведного.

– Справедливую? Да нежели ты и ума лишилась, девка? А коли скажу тебе что по свету сейчас бродит твое отражение и людей губить будет, да души их ко тьме приводить? Во всем баланс должен быть, а так коли есть темная тень, то и свет свое скоро возьмет, и что от тебя в итоге останется? Шиш да маленько.

Ненадолго слова старухи что-то всколыхнули внутри, даже тяжесть навалилась не давая вдохнуть, но тут же словно кто-то убрал этот груз, подарив спокойствие.

– Не твое это дело, ведьма. Я сама так решила, и решение мое твердо, а будешь на пути стоять и козни чинить, в порошок сотру и на подкорм деревьям пущу.

Ганна застыла с открытым ртом, провожая меня взглядом. Не дали здесь мне спокойно отдохнуть, но лес укроет, согреет, накормит. Уже на улице услышала тихий всхлип.

– Беда, Кузьмич, беда. Спасать надо, Василисушку, беги зови круг ее. Она теперь сама не позовет, да и если зов кинет не услышат они ее более. Начудила девка, набедокурила.

– Все ты виновата. Я же говорил что только хуже будет от магии этой, а ты все квохтала что надо так, а теперича что.

Дальше не слушала, да и неинтересно мне было. Пускай круг зовут коли им так хочется, а вот впустить их в лес или нет, то уже я решать буду. Ветки деревьев царапали голую кожу, но я того не замечала, словно завороженная пробираясь сквозь чащу. Туда, откуда зов слышала, сильный, страдающий, откуда мертвечиной тянуло и стоны деревьев слышны были. Тянуло меня исправить неправильное, очистить лес от скверны и взрастить новую жизнь. Сама не заметила как на коже ветви прорастать начали, листья распуская. Сила друидов соединившись с силой ведуньи себя проявить решила, лес приветствовала и себя показывала.

Дойдя до самого края леса, остановилась втягивая спертый воздух. Передо мной стояла причина зловония и скверны. Стена мертвецов окружила лес с одной стороны и методично его уничтожала, пуская свои миазмы далеко за край, пробивая защиту ведьмы.

Немного в стороне возвышался над всеми сам князь Бриар, не сводящий с меня горящего темного взгляда, а рядом с ним стояла сама я, вся в черном, и с глазами в которых клубилась сама тьма. Неужели мне повезло так быстро тень свою повстречать? Князь одними побледневшими губами прошептал:

– Василиса?

Была Василиса, да вся вышла, теперь нет имени у меня, не заслужила его еще.

– Убери мертвяков своих и уходи.

И хотя голос мой был тих словно шелест листвы, он услышал, да только еще больше губы сжал.

– Я за тобой пришел, и только с тобой уйду.

Тень колыхнулась в его сторону, обхватив стан некроманта.

– Ты получил что хотел, уходи. Я жалеть никого не буду, ни живого, ни мертвого.

Тень, глядя на меня, ощерила свой рот, показывая острые зубы. Подняв руку, позвала словно собаку, указывая ей на ее место.

– Ко мне.

Она сопротивлялась как могла, а могла она пока что практически ничего, слишком мало на свете побыла, силы еще не набралась, ни одной души не взяла. Остановившись напротив меня, оскалилась. Да только собака хозяина знать должна, и я опустила руку, указывая на землю.

– На колени.

Тень сопротивлялась, пыталась схватить, да только я сильнее пока что, во мне и свет и тьма бурлили. Приблизившись в своей копии, схватила ее за подбородок и резко подняв ту голову, всмотрелась в клубящиеся тьмой глаза.

– Ты не смеешь на меня свой рот открывать, я твоя большая часть, я целая, а ты всего лишь плата, дань которую я отдала, а потому сила моя больше и сопротивляться ты ей не сможешь. – рассматривая бледную кожу с черными прожилками вен, испытала нечто вроде сожаления, не хотелось мне ее отпускать, хотелось вернуть, но уговор есть уговор. – Хочешь с князем уйти?

Он молча кивнула. Наверное еще и говорить не научилась.

– Иди, отпускаю.

Тень мгновенно подскочила и не касаясь ногами земли поплыла обратно к князю, который все это время пожирал взглядом меня.

– А теперь уходи.

Я развернулась, не сомневаясь что мою просьбу выполнят, но позади раздался рев сотни гнилых глоток. Не хочешь по доброму некромант, будет по злому.

Схватила сухую ветку с земли, очертила круг, обозначая границу леса, а лес это я.

– Кто ни во кругу стоит, кто сгнившей ногой по земле ступает, кто для леса злое замышляет рассыпется да удобрит землю истощенную, да будет так.

Упав на колени с силой хлопнула двумя руками о землю. Пронеслась по земле дрожь, из расщелин полезли лианы диковинные и хватая мертвяков утаскивали под землю. С неудовольствием увидела что скверна никуда не девается и тянется следом за павшими, засоряя собой воздух.

Посмотрела на князя, который успешно отбивался и успевал при этом руководить своим дурнопахнущим войском. Тень в сражение не вступала, а просто взлетела повыше и с насмешкой смотрела на мои неумелые попытки. Силы-то стало хоть отбавляй, а вот умений пока что не хватало, и даже память предков в этом не помощник. Как руки сложить, да как слово сказать подскажет, а вот сколько силы туда вложить неведомо.

Перестаралась я черпая силу земли, теперь не хватит разломы хорошо закрыть, и так и будут красоваться. Задумчиво потерла лоб, возможно это и неплохо, ни одна гадость не пройдет. Князь отбивался и все ближе ко мне подходил, я же отступать не собиралась. Мы с ним теперь на равных, моя сила против его опыта.

– Василиса, прекрати.

Сделала вид что не услышала, еще сильнее выворачивая руки и буквально вгрызаясь пальцами в землю. Расщелин стало больше, а те что до этого были углубились.

– Остановись ведьма, ты себя погубишь.

Да что ж это такое? Все как мухи назойливые окружили и жужжат, сосредоточится не дают. Прямо возле круга в котором восседала я, появились все ведьмы моего ковена. Всеслава черная от гнева сжимала в руке клюку, которую брала крайне редко.

– Что ты творишь глупая, посмотри на себя, в тебе и человеческого то чуть осталось.

Сначала непонимающе посмотрела на ведьму, не в состоянии понять к чему она клонит, а потом глянула на руки свои, которые уже и руками-то не были. Те же лианы, крепко свитые и корнями в землю уходящие.

– Уходите. – перемена была столь неожиданна, что заставила меня испуганно поежиться. Сверху разозленно зашипела тень.

Всеслава обернулась к кругу.

– Ей чувства возвращать надо, быстро приведите того дракона вшивого и мать ее, по другому не сдюжим, сильна она. – и уже тише себе под нос пробормотала. – Лучше бы мозгами ее одарили.

Разозлившись на ведьму, на ее самоуверенность и привычку все время поучать, тряхнула землю под ней, да только та не упала, выстояла и рассмеялась.

– Эх, Василиса, при большой силе еще и думать желательно, а ты не сильна в этом, сродни дереву в которое превращаешься.

Я вскричала в гневе и выпростав руку из земли попыталась достать эту поганку, которая уворачивалась с проворством кошки.

– Ни на что ты не годная, только зря лес попортила.

– Замолчи, тварь. Мой лес, что хочу то и делаю.

Вверху снова вскричала Тень, опрометью бросившись на Всеславу, да ту неожиданно князь прикрыл, взяв удар на себя. Ему то ничего не будет, от силы тьмы он только сильнее станет.

Тень метнулась ко мне.

– Сопротивляйся, иначе договор будет расторгнут.

Я моргнула, так значит говорить она может.

– Чему сопротивляться?

– Чувствам, дура.

Слегка опешив, присела и призадумалась. Внутри меня что-то точно происходило, вот прямо сейчас я чувствовала робкие ростки где-то в душе, они стремились заполнить, затянуть пустоту.

– Не могу.

Тень подплыла еще ближе, барьер мной созданный ее пропустил.

– Ты должна. – она приблизила лицо ко мне, и я еще раз смогла полюбоваться нашей схожестью, если бы не эти провалы глаз. – Убей их всех.

Убить? Внутри снова что-то шевельнулось, и тут же угасло под натиском чувства более сильного, чувства неправильности. Они неправильные, они пришли в мой лес, портят его, портят меня, их нужно убрать, стереть чего бы это не стоило. Поднявшись на ноги, занесла руку для следующего удара собирая силу воздуха, размажу всех разом.

Всеслава побледнела, князь слегка отступил мрачнее лицом.

– Где твоих ведьм носит?

– Тропу открыть не могут, она закрыла все входы.

Князь что-то прикинув двинулся ко мне, я же рассматривала его как букашку, случайно на подол забравшуюся.

– Опусти руки, Василиса, ты же не такая, ты добрая и отзывчивая девочка. Неужели ты убьешь своих подруг?

Отвечать мошке нет смысла, а потому приготовилась для удара, но почувствовав разлом, стремительно развернулась. Они все стояли рядом – ведьмы круга, мама, и крылатый дракон, который тут же рванул ко мне.

Всеслава только и успела что громко крикнуть:

– Стой, это уже не она.

Да вот только когда драконы кого слушали, покрывшись чешуей он сумел преодолеть барьер практически не пострадав. Схватив меня за руки, если это можно было так назвать, с силой их сжал и глядя в глаза попросил:

– Проснись, малышка, прошу тебя.

В сердце что-то дрогнуло, а он все ближе притягивая к себе зашептал.

– Я оставил тебя, чтобы ты в себе разобралась, а не глупости делала. И что бы было опоздай я всего на минуту? Ты же если бы кого убила, сама себя потом не простила, и следом ушла. А я без тебя жить не смогу, я уже дом нам строю. Там много комнат, он большой и светлый, там даже детская уже есть. Все ждет только тебя.

Сердце застучало ускоряя свой темп, тень шипела за спиной, но я не обращала внимания.

– Кем? – голос плохо слушался. – Кем я войду в этот дом?

Он не отводя взгляда погладил мою щеку, медленно обрисовал контур губ.

– Ты можешь быть лишь женой.

– Единственной?

– По другому и быть не может, ты хозяйка моего сердца.

Позади была какая-то возня, я услышала только громкий крик:

– Толкай.

В спину что-то пнуло, совсем легко, и словно озноб по коже пронесся. Мир заиграл другими красками и я в ужасе смотрела что натворила. Искореженные деревья устилал землю, прикрывая собой упокоенных, некоторые из них торчали из под земли. По периметру границы пролегла глубокая расщелина, медленно заполняющаяся водой. Глаза застилали глаза.

– Это все я сделала?

Дар не ответил, только крепче руки сжал, делая мне больно. Перевела взгляд на своего дракона и взвыла. Из груди любимого торчал конец меча, за спиной его стоял князь с мрачной решимостью глядя на меня.

– Я же говорил тебе, что не потерплю рядом с тобой дракона, Василиса? Ты сделала свой выбор.

Дар медленно оседал на землю, так и не отпустив моей руки. В его глазах сквозила любовь, перемешиваясь с болью.

– Живи, малышка.

Упав на колени, умоляла не бросать меня, просила всех ведомых богов помочь мне. Откликнулся только один, и то не божество.

– Я же говорила, что дорогое тебе заберу.

– Отдай! Отдай его мне обратно!

Но вокруг стояла тишина. Ведьмы понурили головы, они не смогли остановить князя, и в ом есть часть их вины. Мама подошла и присела рядом.

– Не нужно, детка.

Посмотрев на нее, снова не сдержала крик. Серебристая прядь пролегла по всегда ярким волосам. Тьма отомстила за разрыв договора.

Глава 34

С трудом поднялась на ноги, покачнувшись от нахлынувшего осознания. Любимого нет, а матери скоро не станет, о чем говорят так стремительно белеющие прямо на глазах волосы.

– Мам.

Протянула к ней руку, но так и не смогла коснуться. Казалось вот сейчас дотронусь, и она просто осыпется словно разбитое зеркало, еще недавно такая здоровая и грозная ведьма. Она улыбнулась и вскинула голову вверх, совсем как раньше, показывая кто здесь истинная ведьма.

– Не стоит слезы лить, дочь. Помни кто ты.

Я помнила, я никогла этого не забуду, а потому резко развернулась к своему врагу. Князь стоял все там же, сжимая в руке окровавленный меч, тот которым нанес смертельную рану Дару, и которым разрубил сердце мне. Глаза заволокло пеленой слез, но я их зло смахнула.

– Отныне на земле нет двоим нам места.

Услышав это, князь стер со своего лица победную ухмылку и вскинул перед собой защитный щит тьмы, вот только не учел он силу разбитого сердца ведьмы, и вложив последнюю крупицу тьмы, что зло ворочалась внутри, крикнула:

– Ты мне враг, князь Бриан, и клянусь великим отцу небу и матери земле, что только один из нас может жить.

Я видела как слова клятвы словно меланжевая пряжа сплетаются между собой и стрелой устремляются к нязю, с трудом преодолевая щит, но все схватив того за щею, словно удавка затягиваясь и ставя печать кровного врага. На моей шее появилась такая же метка, черный колючий ошейник не исчезнет пока один из нас не умрет и клятва не будет исполнена.

– Ведьма. – князь не просто кричал, он ревел сумасшедшим зверем, потерявшим столь желанную добычу, но я уже не слушала.

Подойдя к Дару снова опусилась на колени и поцеловала все еще теплые губы любимого. И чего я так кручинилась и гордыну свою показывала? И чем это закончилось? Что мне теперь делать на свете белом без тебя. Меня тронули за плечо.

– Поднимайся, доченька. Нужно идти, скоро прилетят драконы и заберут его.

– Не отдам. – я продолжала гладить любимое лицо, начавшее покрываться мелкими чешуйками.

– Не тебе решать.

– Мне.

Поднялась, разбудила уже успевшую задремать светлую силу, и сплетя из силовых нитей кокон, завернула в него дракона укрыв от чужих и досужих глаз. Пошатываясь от боли и горя, побрела в торону ведьминого дома. Я никому не позволю его забрать, и пусть я буду сумасшедшей, единственной кто привяжет дух дракона к дому, но я это сделаю.

Ведьмочки, двинувшиеся было следом, застыли после моих слов.

– Я более не вашего круга, вам сюда хода нет.

Ведьмы охнули, что может быть хуже чем ведьма по собсвенной воле рвущая круг.

– Не смей, Василиса. В тебе сейчас горе говорит.

Я повернулась в Всеславе.

– Может горе, да только не могу я доверять тем, кто от удара в спину не защитит.

С трудом, с каждым шагом теряя силы, продолжила свой путь. Лес, словно чувствуя мое горе затих, а может это всех спугнул еще такой далекий скорбный рев драконов. И правда соро здесь будут.

На пороге дома нас встречала Ганна, казалось еще больше сгорбившаяся и постаревшая. За ворота вошли только я, мама и Дар.

– Вноси в дом своего суженого.

Я послушно прошла по широким ступеням, почувствовав как меня невесомо коснулись пальцы хранителя, словно успокаивая и прося о чем-то.

– Клади здесь.

Ганна указала на широкую лавку отодвинутую от стола. Кузьмича нигде видно не было, неужели ведьма сама подсуетилась, хотя у хранителя тоже сил предостаточно.

– Может уже сбросишь с него путы?

– Нет. Нехочу чтобы еще кто-то видел его таким.

Ганна скорбно вздохнула, да опустилась та небольшой, грубо сколоченный стул.

– Насколько любишь своего дракона, Василиса?

– Сильно люблю.

Мама успокаивающе погладила по плечу и сжала, словно предострегая.

– Да уж вижу. Тьму из тебя силой вытравили, а вот свет сам гаснет. И куда же ты смотрела?

Ганна в упор посмотрела на маму.

– Что дочь, что мать ведьмы никудышние.

Мама вскинулась, выпрямляясь и едва ядом не брызжа.

– Не смей, ведьма.

– Я то ведьма, а вот вы кто, еще вопрос. – она задумалась, и тихо словно воспоминния былых дней много боли достовляли, проговорила. – Много зла я делала, верой и правдой тьме служила, оттого и душа моя чернее сажи. Так хоть в послении часы жизни своей что-то доброе сделаю, может хоть часть грехов искуплю, хотя на мне их столько, что будет как капля в море. Помогу я тебе в горе твоем, Василиса, да только условие есть у меня, подумай крепко перед тем как принять его или нет.

Это ж как ведьма помочь может? Рану-то не залечить уже, я вижу как тело дракона все больше покрывается блестящей шкурой дракона.

– Говори что хочешь.

– Я умру, но перед этим ты силу мою должна принять, иначе я уйти не смогу.

Мама выкрикнула первее меня.

– Не нуждаемся в силе чужого рода, своего хватает.

Старуха хмыкнула.

– Да я уж вижу. Ну так что?

– Не смей, Василиса. Чужая сила большая ответственность, тебе бы со своей справиться.

Права она конечно, вот только внутри что-то скребет, требуя согласиться.

– Это ты не глупи, ведьма. Видишь сколько в твоей дочери света, и если не уравновесить его тьмой, он ее и обжечь может. Или хочешь свою кровинушку к отцу отправить? Так он и сам скоро явится, имя то ее в книге рода появилось, а с женщинами сама знаешь у них проблема, так что скоро прискачет как миленький.

Мама затихла, а я ответила.

– Я согласна.

Ганна хлопнула руками.

– Вот и хорошо, вот и ладненько. А теперь поднимись и возьми на печи, под соломой там покопайся, три золотых монеты.

Я покосилась на Дара.

– Да никуда он не денется.

Пошла, запустила руку под слежавшуюся солому и нащупала небольшой мешочек, вытащив его на свет показала Ганне.

– Да, это оно. Знала бы ты каких трудов мне в свое время стоило их достать, немало народу извести пришлось. Да потом другой способ придумала.

Она покосилась на своего хранителя, а я поспешно вытрусила из мешочка монеты – блестящие, словно и не пролежали много лет без дела, большие кругляши из полновесного золота. Подошедшая мама посмотрела на монеты и как фурия кинулась к Ганне.

– Ты и мою дочь угробить решила? Ты куда ее послать хочешь? Я тебя саму щас к праотцам отправлю, чтобы обратно дорогу не нашла.

– Мама!

Мой окрик заставил женщин оторваться друг от друга.

– Ей решать идти аль нет, я никого заставлять не буду.

Всклокоченная ведьма зло зыркала по сторонам. Налет добродушия с нее слетел совершенно, и вот сейчас я видела ее истинную суть – злую, темную, не дающую ей самой покоя

– Говори.

– После того как ты примешь силу мою, я прикажу открыть ворота и сниму защиту, смерть тут же за прилетит, она только и ждет чтобы утащить меня. Ты сможешь за нами увязаться и найти путь к реке Смородине, а дальше как быть тебе самой решать, идти к Калиному мосту или нет. Да только помни, что ведьмы всегда охраняли этот путь, контролировали мир живых и мертвых, один из хранителей моста – змей, дальний сородич твое милого, может и договориться сможете.

– А монеты зачем?

Ганна зло зыркнула на маму.

– Чему ты только дочь учила?

– Чему надо, тому и учила. Ей это без надобности было.

Ведьма сплюнула на пол.

– Такую силу загубила. – и повернувшись ко мне разъяснила. – Монеты для откупа. Одну отдашь за вход, а две остальные надежно спряч, это будет откуп за выход. Да смотри не потеряй, за просто так не выпустят. А ты ведьма светлая, многим по вкусу придешься, правда жаль на один зуб. – и она оценивающе посмотрела на меня, словно уже примеряясь.

Мама зло выплюнула в лицо ведьме:

– И нечего так смотреть. Следующей Ягой она не станет.

Ведьма подбоченясь ехидно ответила:

– А не тебе это решать.

Две ведьмы переругивались, а я с надеждой смотрела на дракона.

– Не бойся, вытащиш, один раз вытащила и второй сможешь.

– Откуда вы знаете, что вытащила?

– Да мать твоя такая же неумеха как и ты, а сколько разговоров было, Варвара невиданной силы ведьма, тьфу, была да вся вышла. – и не обращая внимания на злое шипения продолжила. – Не чета твоей бабке, вот та ведьма была самой тьмой благословленная. Когда родительница твоя связь вашу бездарно обрывала, след оставила, вот этот след тебе и поможет его найти на той стороне. А теперь иди сюда.

Я медленно подошла, и ведьма схватив за руку приказала своему хранителю.

– Как только дух испущу, ворота открывай. Да только драконов не пускай, нельзя чтобы тело забрали. – потом подняла на меня взгляд таких недавно ясных, а сейчас подернутых мутью старости глаз. – Так и не успела я тебя многому научить, жаль, да только жизнь лучший учитель.

Она с силой сжала мою ладонь.

– Передаю силу свою ведьме Василисе. Принимаешь ли ты ее по доброй воле?

Я тихо прошептала:

– Принимаю.

И полилась ко мне чужая сила, сначала ручейком мелким, а потом полноводной рекой хлынула. Я все вбирала без остатка, чувствовала что так правильно, что сила занимает положенное ей место, память предков помогала распознать что это не тьма, а мощь ведьм веками накопленная. А как дальше ею распоряжаться мое дело, то ли к тьме уйти, то ли к свету податься, а можно и на страже стоять. Еще мгновение и Ганна выдохнула.

– Все.

Она испустила последний вздох и затихла. Во дворе бесновался дух, отгоняя крылатых, а я вылетев на порог громко крикнула:

– Открывай!!!

Когда вернулась обратно в дом, увидела что мама практически уже полностью поседевшая, сидит бессильно прислонившись к стене.

– Кузьмич, етить твою бабушку, где ты когда нужен?

Сама не знаю почему, но горе отпустило, я знала что спасу, что смогу вытащить его и из-за грани. Домовой вынырнул из печи весь в саже.

– Я здесь.

– За мамой смотри.

Я знала что делаю, и потому порывшись в запасах ведьмы нашла настойку из моровика и махом выпила. Мое земное тело тут же упало бездыханное, а дух легко поднявшись подлетел к Ганне. Над той уже кружилась черная тень.

– Все упираешься ведьма? Уходить не хочешь? Обмануть и в этот раз надумала?

Смерть запустила руку прямо в тело ведьмы и выдернула из него дух, едва заметный, бледный, слабый.

– Да, поизносилась ты за эти года. Ну ничего, хозяин ждет тебя.

Она не видит меня, поняла я, и осторожно двинулась следом. До реки Смородины не так уж и далеко оказалось, или для духов по другому расстояние меряется. Смерть потащила Ганну дальше, а я слегка отстала, внимательно осматриваясь. Берег реки был иссущенным, редкие покареженные деревья никого бы не спасли от жара исходившего от огненной реки. Величественный мост пролегал на другую сторону лишь видневшуюся вдали, и по этому мосту шли словно на казнь люди и нелюди, или то что от них осталось, смрад стоял умопомрачительный, горелая плоть, запах гниения и дух смерти. Зрелище было жутким до дрожи.