Текст книги "ЗЛОПОЛУЧНАЯ КРАСОТА, или Резидент снова в деле"

Автор книги: Василий Боярков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Закончив эти приготовления, Глеб решил немного отдохнуть и устроил небольшой перекур, продолжавшийся ровно десять минут. Уничтожив две сигареты, он принялся за продолжение пытки. Взяв в руку заранее приготовленный кожаный ремень отличного качества, тиран принялся хлестать им по оголенному телу. Страдалица испытывала невероятные муки, ей было очень больно, но, как и раньше, только крепче сжимая зубы, она терпела жестокие испытания, и ни один малейший стон не вырвался из ее груди. Лишь крупные, как алмазы, слезы «выкатывались» из глаз и, падая, словно бусины вниз, окропляли ее длинные роскошные волосы.

Первый раз она потеряла сознание через полчаса от начала тиранства. Мучитель к этому времени тоже устал и устроил себе отдых примерно на час. В дальнейшем, облив свою жертву холодной водой и вернув ей сознание, продолжил «знакомить ее тело с хлестким кнутом».

Пытка закончилась примерно к полуночи. За время экзекуции Ветрова не проронила ни звука. К концу ее тело было похоже на сплошной кровоточащий огромный синяк, только лицо оставалось нетронутым. Ожидаемого эффекта получить не удалось, и становилось вполне очевидно, что воля ее так и не была нисколько надломлена. Как не хотелось Глебу перейти к более жестоким методам устрашения, он прекрасно осознавал, что дал брату слово не загубить приносящую огромную прибыль девушку.

Катькин же мозг настолько устал от приходивших в него болевых сигналов, что «отключился» и практически не воспринимал прилагаемых к ее красивому телу воздействий. Сознание девушки было «потухшим», и она уже совершенно не понимала, что вокруг нее происходит. Что случится дальше ей было уже безразлично, все ее эмоциональные переживания были жестоко выбиты ударами кожаного ремня.

Туркаев спустил ее вниз. Уложил на имевшийся в помещении удобный диван и пристегнул наручником к проходившей возле него отопительной батарее. Сам же, заперев металлическую дверь комнаты на ключ изнутри, выпил «четверку» водки и лег спать на кушетку, которую поставил рядом с диваном.

Утром пришел Олег. Увидев в каком состоянии находится его одна из лучших «работниц», он «набросился» грубо на брата:

– Ты с ума что ли сошел? Ты во что ее превратил? На ней же живого места нет. Кто теперь за нее работать будет? Может, ты выйдешь на улицу?

– Ну, извини, – ответил «палач», специально при этом делая виноватым лицо, – перестарался чуть-чуть, – хотя «искрящиеся» игривым «огнем» глазки отчетливо говорили, что тот совсем не раскаялся, – но сам посуди: за все время пытки она даже ни разу не пикнула. Поневоле войдешь в экстаз, когда понимаешь, что не можешь сломить волю какой-то «шлюхи».

– Ладно, проехали, – сказал главный сутенер и, уже обращаясь к Ветровой, продолжал, – Ну, а ты, поняла что-нибудь? Ведь если на то пошло, тогда можно будет, в назидание остальным, пожертвовать одной «девочкой», пусть даже и такой красивой, и привлекательной. Коли я на тебя буду больше тратиться, чем зарабатывать, то на хрен ты мне такая сдалась? Мне проще избавиться от такой обузы, зато другие будут, как «шелковые». Ну, что ты на это скажешь?

– Я все поняла, – промолвила Катя, прекрасно соображая, что сейчас необходимо схитрить, чтобы потом – когда-нибудь в будущем – ударить гораздо больнее, – Больше со мной проблем не возникнет.

– Точно? Ты это сейчас гарантируешь?

– Да. Это совершено точно. Все что я задолжала – я отработаю.

– Хорошо. Тогда три дня, чтобы прийти в себя, и отправишься в «пахоту». Okay?

– Даю слово!

– Тогда одевайся, и поедем домой.

– Но мне нечего надеть. Глеб разрезал все мои вещи.

– Дай ей какие-нибудь свои трико, – обратился Туркаев к более младшему брату и добавил, имея в виду уже Катю, – доедешь в них до места, а там оденешь, что тебе нужно.

Так и поступили. Прибыв домой, Ветрова, как ей и пообещали, лечила трое суток свои раны, а потом начались обыденные «трудовые» будни. Как и раньше, девушка «вкалывала» без выходных, оставляя на сон пять-шесть часов, а порой даже и меньше. Она пристрастилась к выпивке и, по возможности, просила клиентов угощать ее спиртными напитками. Хоть Катя и заверила своего сутенера в безраздельной преданности, тот решил перестраховаться и отправлял с ней всегда одного из двоих охранников, проживавших с проститутками на квартире. Так прошло еще долгих три месяца…

Глава XVI. Необычный клиент

Примерно в середине декабря 1991 года Екатерине пришлось «обслуживать» молодого, красивого парня.

Им оказался сотрудник оперативного отдела уголовного розыска одного из райотделов города Москвы – Вернер Игорь Станиславович. Имея звание старшего лейтенанта милиции, он уже добился достаточно весомого положения и имел должность заместителя начальника. Ему только-что исполнилось двадцать семь лет. Имея нормальное ничем не примечательное телосложение, он все же обладал недюжинной физической силой, регулярно посещал спортзал и владел различными видами рукопашного боя. Рост его едва ли доходил до ста семидесяти сантиметров. Невероятно привлекательное, для молодого человека, лицо овальной формы обладало большими карими глазами. Нос был совершенно идеальной формы, как будто выточенный профессиональным скульптором из прочного камня. При ведении разговоре, на смуглых щеках Игоря возникали маленькие круглые ямочки, придающие выражению, что-то исключительно детское. Какие-бы эмоции если тот когда и испытывал, тем не менее внешний вид оперативника всегда сохранял дружелюбие и спокойствие. Однако в экстренных ситуациях милиционер всегда проявлял несгибаемую жесткость и твердость. Такое поведение только способствовало его продвижению в службе. Самая обыкновенная одежда: черная дубленка, такая же кепка и серые брюки, ничем не выдавали принадлежности его к розыскной профессии, между тем манера общаться и стиль поведения безусловно выдавали в нем человека с высшим образованием и невероятно-развитой эрудицией.

Расставаясь, при этом, еще не представившись, оперуполномоченный поинтересовался у девушки:

– А чем вызвано то обстоятельство, что столь восхитительная девушка занимается такой грязной работой?

– Долго рассказывать.

– А я никуда не спешу. Могу и продлиться.

– Бери на ночь, тогда точно поговорим, – заметила небрежно путана.

– Без проблем.

Вернер открыл дверь «явочной» квартиры и сказал ожидавшему в подъезде охраннику:

– Я продлеваюсь на всю ночь, так что можешь заказывать себе раскладушку, либо отправляйся отдыхать куда-нибудь, где тебе будет удобно.

– Нет уж, я лучше здесь подожду.

– Дело твое.

Уплатив необходимые деньги, Игорь вернулся к Екатерине. После непродолжительного чаепития он приготовился выслушать ее «откровенный» рассказ. Непонятно по какой причине, но что-то Ветровой подсказало, что этому человеку можно было доверить свою судьбу. Поэтому немного поразмыслив, она начала свой рассказ:

– Родилась я в небольшом провинциальном городке в пьющей малообеспеченной семье. Когда мне исполнилось семь лет, отец и мать были лишены родительских прав, и государство посчитало, что сможет лучше них организовать мое воспитание, поместив меня в детский дом. В принципе вспоминая, как надо мной издевалась мама, я его за это не осуждаю.

– Начало совершенно не впечатляет, – озадаченно молвил Игорь, – чувствую, что и конец будет мало чем отличаться.

Не обращая внимания на его замечание, девушка продолжила:

– В детском доме обстановка едва ли чем отличалась от того, что мне пришлось выдержать дома: постоянно приходилось терпеть побои, унижения и издевательства. В одиннадцать лет меня домогался мерзкий кочегар, а директриса этот факт скрыла, не желая придавать его огласке, только лишь потому, чтобы не испортить репутацию заведения. По исполнении шестнадцати лет, я, не выдержав моральной и физической давки со стороны администрации детдома и других воспитанников, из этого учреждения убежала.

Екатерина умышленно опустила подробности своего жестокого прошлого, желая произвести впечатление «загнанной в угол» оскорбленной и «раздавленной» жертвы. Поэтому она продолжила, немного исказив правдивость рассказа:

– Я сразу же устремилась в Иваново, где затеряться намного легче, но, как оказалось, там меня ждали новые испытания – это голод и холод. Совершенно не имея родных и знакомых, я долгое время скиталась и уже совершенно измученная, чтобы хоть как-то прокормить себя, была вынуждена начать торговать своим телом. Так я жила, перебиваясь с хлеба на воду, потому что часто прибегать к такому заработку было противно. В шестнадцатилетнем возрасте происходит выпуск из ДД, и я, дождавшись окончания учебного года, посчитала возможным вернуться в родной городишко. Мать моя, спившись, к тому времени умерла. Отец, хоть и был ее старше, оказался намного крепче и продолжал заливать в себя «горькую», поясняя, что таким образом разгоняет тоску по утраченной им супруге. Там же я познакомилась с достаточно привлекательным молодым человеком, который клялся мне в вечной любви и заверял, что никогда со мной не расстанется. Совсем еще молодая девчонка, я безумно влюбилась в него и, еще не достигнув семнадцатилетнего возраста, неожиданно забеременела. Узнав об этом, кавалер меня сразу же бросил. Ребенка я решила тогда сохранить и, как и полагается, через девять месяцев родила крепкого и здорового сына. Между тем недолго я не чаяла в нем души и заботилась, как только могла в моем непривлекательном состоянии, и вот однажды случилось – страшное. Как-то, придя с работы домой, я обнаружила там незнакомого парня. Как оказалось, отец продал меня – за какую-то там тысячу рублей – работать в Москву проституткой. Мальчик же остался на его попечении, и как он там, я до сих пор ничего не знаю. Из дома ни разу не было никаких известей. Несколько раз я пыталась сбежать, но меня ловили, жестоко избивали и возвращали обратно, заставляя заниматься неприятным и противным занятием.

На этой печальной «ноте» Ветрова закончила свою не совсем правдивую печальную повесть. Было очевидно, что она произвела неизгладимое впечатление на молодого оперативника. Все это время он молча слушал, под конец же его всегда приветливое лицо вдруг стало невероятно серьезным и приняло даже несколько гневное выражение. Увидев, что добилась желаемого эффекта, совершенно беспринципная девушка заискивающе промолвила:

– А теперь, если можно, разреши мне поспать, а то я очень устала. С этой проклятой «работой» я совершенно не высыпаюсь.

– Конечно-конечно, – ответил Игорь, о чем-то пристально размышляя, – спи, а мне необходимо кое над чем поразмыслить.

Утром, когда вышел срок, они распростились. Должно ли говорить, что Вернер был под большим впечатлением от знакомства с такой очаровательной девушкой, так жестоко брошенной Судьбой на самое дно нашей жизни. Он влюбился в нее с первого взгляда и уже ничего не мог с собою поделать. Все его помыслы были заняты только тем, как помочь достойно устроиться этой невероятно восхитительной, но уже познавшей столько невзгод, ни в чем не повинной юной страдалице.

Сотрудник милиции прекрасно осознавал, что в условиях начинавшегося в республике кризиса, когда «валились» все принятые устои, бизнес, основанный на «торговле» женскими телами, кормил не только таких, как Туркаев, но и большинство милиционеров, собиравших с сутенеров постоянную «дань». Прекрасно зная, что того «крышует» должностное лицо, имевшее чин не менее начальника райотдела, влюбленный молодой человек понимал, что безболезненно осуществить акт «выемки» приносящего весомый доход звена никак не получится. Действовать необходимо крайне осторожно и в то же время обдуманно.

Оперативник, размышляя, предположил, что если, к примеру, исчезнет какой-нибудь «распорядитель» девичьего «гарнизона», то его место сразу же займет другой, а если, при этом, удастся вырвать из этой среды одну «заблудшую овечку», то этого обстоятельства никто не заметит. Ему было очевидно, что для этого совершенно определенно нужно было заручиться поддержкой более серьезной, чем являлась «крыша» Туркаева.

У Вернера в знакомых имелся начальник Московского отряда милиции особого назначения, которому тот некогда оказал одну очень неоценимую услугу.

Однажды, когда омоновец, одетый в гражданское одеяние, возвращался после службы домой, на него, с требованием передать ему деньги, напал обезумевший от длительного употребления наркотиков молодой ополоумевший парень. В руках он держал пистолет, направляя его в голову своей высокопоставленной жертвы. Машинально, отточенным в ходе длительных тренировок движением милиционер выхватил свое табельное оружие и, совершенно не задумываясь о последствиях, будучи полностью уверенный в своей правоте, выстрелил в нападавшего, сделав это на поражение.

Однако, как оказалось, наркоман угрожал игрушечным пистолетом. В подобном случае, за превышение должностных полномочий, закончившихся наступлением смерти, грозил довольно внушительный срок тюремного заключения. На счастье начальника, неподалеку нес службу Вернер, бывший тогда еще простым милиционером патрульно-постовой службы.

Явившись на выстрелы, он, по вполне понятной общепринятой солидарности, предложил свою помощь. Она выразилась в том, что Игорь достал из форменного обмундирования выкидной нож и вложил его в руку напавшего (в те времена, ношения холодного оружия сотрудниками, несшими службу на улице, было дело совершенно обычным. Почему? Из этой ситуации становится совершенно понятно). Впоследствии «свидетель-поневоле» подтвердил все в ходе доследственной проверки. Применение оружия было признанно правомерным. Омоновец клялся в вечной дружбе и обещал, что, по возможности, как только потребуется, вернет этот долг-чести. По мнению сотрудника уголовного розыска – такой момент наступил.

За такими мыслями в его голове начинал созревать и все более «укреплялся» невероятной дерзости план…

Глава XVII. Замужество

Через неделю оперативник снова «заказал» себе Ветрову и попросил доставить ее на ту же квартиру. Когда девушка прибыла, он сразу же перешел к сути интересующего вопроса:

– Здравствуй, Екатерина. Перейду сразу к делу. Я тебя сегодня пригласил не для того, чтобы заниматься плотскими развлеченьями, у меня к тебе предложение намного серьезнее.

Девушка молча его слушала, не понимая, к чему молодой человек клонит.

– Так вот, – продолжал влюбленный, – я имею намерение сделать тебе предложение – стать моей верной супругой. Сразу скажу, времени у тебя на раздумье немного. Если согласишься, то навсегда вырвешься из этого мрачного «ада» и обретешь возможность заново начать свою жизнь.

Всем понятно, что делая подобное предложение, Вернер совсем не желал совершить благородный поступок: он больше преследовал свои низменные цели – жениться на этой красавице, чтобы она всегда была рядом и исключительно, единственно, с ним. Поэтому милиционер продолжал:

– Давай, Катя, решайся. Сейчас или никогда. Все подготовлено для твоего спасения. Мне следует только отдать команду, и все – ты свободна. Становишься женой достойного человека и навсегда забываешь о тех злоключениях, которые тебя до сих пор неотступно преследовали.

Ветровой нередко делали подобные предложения, но всякий раз Туркаев ей и ее кавалерам очень доходчиво объяснял, что для замужества время еще не пришло, и задумываться об этом ей пока еще рано. Потому-то и в этот раз, не желая лишний раз навлекать на себя гнев сутенера, она не торопилась с ответом и решила взвесить – все за, и все против:

– А какие у меня будут гарантии?

– В смысле? – не совсем, вначале, понял вопроса оперуполномоченный, но в силу своей эрудиции мгновенно сообразивший, к чему клонит «объект» его вожделений, – А-а, ты наверное хочешь твердо знать, смогу ли я тебя защитить?

– Все правильно. Именно этот вопрос меня беспокоит больше всего. Как-то знаешь: меня совершенно не привлекает перспектива быть лишний раз жестоко избитой. Для общего сведения я тебе довожу, что с замужествами у нас очень строго. Если по-простому, то категорически запрещается.

– Поверь, тебе бояться нечего. Я являюсь заместителем начальника уголовного розыска, и сейчас для твоего спасения подготовлена специальная операция. Не сомневайся, особого сопротивления нам никто не окажет, – и, немного помолчав, уже начиная лукавить, добавил, – но в дальнейшем я тебя смогу защищать только в том случае, если ты станешь моей женой. Заодно, заберем себе твоего ребенка.

Проститутка изумленно глядела на своего нового знакомого и не могла поверить в то, что с ней сейчас происходит. Всю свою жизнь она привыкла видеть от «ментов» только грязные гадости и жестокие унижения, прекрасно понимая, что те легко идут на любое предательство и всяческие провокации, лишь бы добиться своей поставленной цели. Но не только поэтому она отнеслась к словам «опера» с большим недоверием, а еще и потому, что с детства испытывала к ним крайнюю неприязнь и чувство врожденного отвращения. «Девица» видела себя в паре с каким-нибудь криминальным авторитетом, а никак не со служителем правоохранительных органов. Тем не менее последние слова и понимание того, что вряд ли у нее еще появится такой превосходный шанс вырваться из цепких «лап» сутенера Туркаева, в миг перевернули все ее сознание, и Катя решительным тоном произнесла:

– Я согласна!

– Отлично! – обрадованно, что так легко добился своей цели, произнес Вернер и, тут же достав из кармана куртки портативную рацию, уже в нее твердо «бросил», – Начинаем.

Примерно через минуту снаружи послышался шум и крики, которые стихли через каких-нибудь двадцать секунд. Оперативник и его суженная открыли входную дверь, и их взору предстала следующая картина: на лестничной площадке лежал здоровенный «надзиратель», а его окружили четверо огромных омоновцев, одетых в пятнистую форму, как и положено, с черными вязанными масками на лицах, вооруженные автоматами.

Теперь уже бывшая проститутка прошла мимо последнего, что связывало ее с прежней жизнью, не позабыв плюнуть тому на бритую голову.

В подвальном же помещении, оборудованном под «качалку» и пыточный зал, где в то время находился ее сутенер Туркаев, который со своими ближайшими соратниками, насчитывающими своим количеством до девяти человек, праздновали приближение Нового года, произошли события – куда более интересные. В момент, когда все только разлили водку по граненым стаканам, и еще никто не успел произнести ни единого тоста, незапертая дверь помещения резким движением распахнулась, и внутрь, следуя один за другим, ворвались тридцать сотрудников ОМОНа, находившиеся в полной боевой выкладке.

Бандиты не успели даже сообразить, что такое у них происходит, как с громкими криками: «Руки за голову, всем лежать мордой в пол», сотрудники отряда милиции специального назначения, «разложили» их на бетонном покрытии, предоставив им самые неудобные позы. Все десять человек недавно пировавших и бывших полностью уверенными в своей безнаказанности, теперь безропотно лежали, не издавая ни звука. Такое поведение было вполне очевидным: омоновцы, в отличии от простых сотрудников милиции, сначала жестоко били, а уже потом разбирались. Подставлять же свою «шкуру» под удары профессиональных натренированных бойцов в этом случае никому не хотелось.

Здесь присутствовал весь «цвет» сутенерского сообщества славной столицы. Не было только одного человека – это Туркаева Глеба. Как и обычно, он выполнял очередное задание и улаживал «щекотливые» для банды дела.

В ходе проведенной спецоперации задержанные преступники были доставлены в местный райотдел, где в отношении Олега сразу же было возбужденно уголовное дело. Все, что на тот момент удалось ему вменить уголовным преследованием – это «содержание притонов разврата», за что предусматривалась ответственность по ст.226 уголовного кодекса РСФСР. На суде он получил максимальный срок заключения – два года и был направлен в места отбытия наказания. Его брату удалось бежать за границу и скрыться там от органов правосудия.

Ровно через месяц Вернер и Ветрова сыграли, по желанию невесты, скромную свадебку, так как она пока предпочитала не привлекать к себе излишнего внимания. Фамилию она пока оставила себе девичью, чтобы не возникало лишних вопросов при оформлении ее малолетнего сына. Ведь перед самой свадьбой они с женихом съездили в ее родной город и доподлинно выяснили, что малыша определили в дом малютки, а отец, опившись, скоропостижно скончался.

– Поделом ему, – только и произнесла тогда Катя, конечно же, имея в виду спившегося родителя, – а что же мне делать с мальчиком? Как мне вернуть малыша обратно? – грустно добавила несчастная мать и разразилась рыданиями.

– Мы что-нибудь обязательно придумаем, – заверил ее оперативник, – но сделаем это только лишь после свадьбы. Хорошо?

– Конечно. Скорее бы вернуть моего сына, – не стала возражать с этим невеста.

После женитьбы, как ей и было обещано, муж повез ее обратно в родные места. Там уже более досконально они установили, что ребенка из дома малютки усыновила другая семья, а тайна усыновления не раскрывалась. При всем своем влиянии московский милиционер ничего не смог сделать.

Целую неделю молодая жена «убивалась» горем, понимая, что навсегда потеряла дорогого ей мальчика. Круглые сутки Катя, словно загипнотизированная, сидела в ванной и плакала, совершенно не понимая, что вокруг происходит. Не притрагиваясь к пище, девушка пила одну только водку, погружаясь в состояние забвения и уныния. Она настолько исхудала, что муж уже начинал бояться за ее физическое здоровье. На седьмой день он зашел в ванну и вместо спиртного принес Ветровой чаю. Она непонимающе взглянула на своего супруга и грубо произнесла:

– Ты чего это, мне чай, что ли принес? Сам его пей, а мне вина подавай.

– Все хватит, – нежно ответил молодой человек и, поглаживая ее по красивой головке, твердо добавил, – собирайся поедем к моим знакомым. Нас пригласили на дачу, там отпаришься в бане. Я понимаю твое горе, но нужно жить дальше.

Вернер не лукавил: ему действительно хотелось, чтобы Ветрова жила дальше, но в данном случае он, конечно же, преследовал свои вполне эгоистические цели. Он желал, чтобы красивейшая супруга продолжала свое существование исключительно для него. Поэтому самым жалобным и вкрадчивым тоном более двух часов он ее уговаривал, приводя всевозможные убеждения. В конечном итоге, изрядно надоев своей суженой, новобрачный все-таки смог добиться желаемого результата: Екатерина согласилась привести себя в порядок и попробовать начать «все с начала».

Постепенно новая роскошная жизнь «затягивала» девушку все больше. Муж ее просто боготворил. Угадывал ее малейшие желания, позволяя ей практически все, что только угодно. Выполнял малейшие ее прихоти, окружая абсолютной заботой и каждодневным вниманием. Он ввел Ветрову совсем в другое общество, где были совершенно иные ценности, моральные и жизненные устои. Все это настолько казалось необычным и неправдоподобным, что уже через полгода мать совершенно забыла про своего сына и наслаждалась веселым и беззаботным существованием.

Работать ей больше было не нужно: со всем, что касалось добычи денег на ее развлечения неплохо справлялся супруг. Девушка не верила в «свалившееся» на нее такое невероятное счастье и в полной мере использовала все открывшиеся перед ней перспективы «сладостного» и безмятежного времяпрепровождения.

Глава XVIII. Новый знакомый

Таким образом «пролетело» три с половиной года. У бывшей проститутки появились совершенно другие знакомые, славившиеся своими интеллектуальными возможностями и утонченным образованием. С жадностью Екатерина «впитывала» в себя все их навыки: манеру говорить, общаться между собой, одеваться и многое-многое другое.

За это время она превратилась совершенно в другого человека и даже успела окончить ускоренные курсы утонченного поведения, а также получила диплом бакалавра. Ей очень нравилось учиться, тем более что она была лишена этой возможности в детстве и сейчас воспринимала это, как божий дар, не желая упускать подаренной Судьбой благосклонности. Все ее развлечения: театры, рестораны, всевозможные экскурсии, в купе с обучением, занимали все свободное время супруги оперативника.

Она была очень благодарна ему за подаренную возможность коренным образом поменять свою жизнь, но постепенно в ее голове начинали «рождаться» мысли, что она способна гораздо на большее. Ее муж хоть и занимал не маловажное положение в обществе, однако, чтобы пробиться дальше, ему необходимо было достаточно продолжительное время. Девушка же непременно хотела получать – все и сразу.

Все чаще она стала ставить перед супругом невыполнимые задачи. Когда же тот, извиняясь, говорил, что это ему не по силам, устраивала отчаянную истерику, обвиняя молодого мужчину в том, что он не любит свою жену и не желает ради нее ничего делать. В тайне от Вернера Екатерина стала подыскивать себе кандидата, способного «вынести» ее из «прослойки» среднего класса и продвинуть, прямиком, в высшее общество. Она все больше понимала, что за поруганное детство и сломанную юность ей необходимо что-то гораздо весомее, чем быть женой простого милиционера. Молодой красавице требовались слава, всеобщее признание и уважение. Для осуществления этих планов нужен был достаточно состоятельный и обеспеченный человек, способный предоставить ей выход в представительный «свет», где она и надеялась «подцепить» необходимую ей высокопоставленную «жертву».

Приближался 1995 год. Обстановка в стране, а в особенности в столице, где происходил передел собственности, выходила из под контроля. Муж стал чаще задерживаться на работе, а порой и вообще отсутствовал по нескольку дней. Пользуясь его безграничным доверием, супруга стала посещать различные приемы, где можно было встретить вполне состоявшихся в этой жизни людей.

На одной презентации какого-то ноу-хау, Екатерину заметил немолодой уже мужчина. На вид ему было около шестидесяти лет. Среднего роста, чуть выше ста шестидесяти сантиметров, он имел тучное телосложение и круглое лицо с обвисшими щеками, чем-то напоминавшее делающего припасы толстого хомяка. На его давно полысевшей в темени голове, седые волосы присутствовали только на висках и, в том числе, на затылке. Маленькие ехидные глазки выглядывали из-под нависших над ними бровей и «искрились» въедливым умом и «колющей» проницательностью. Нос этого человека, изображенный в форме картошки, практически сливался с «рельефом» его «портрета». При таком своем не очень впечатлительном внешнем виде одет незнакомец был просто шикарно. Один его галстук стоил не менее двухсот долларов, не говоря уже про костюм, который просто «светился» дороговизной отливающегося в свете материала. В туфлях же его смело можно было наблюдать свое отражение, настолько они были высокого качества и тщательно наполированы.

Ветрова в тот день, как и обычно в последнее время, была одна и, беспечно скучая, стояла возле окна огромного зала, где происходило торжественное мероприятие, что, в принципе, никому не было интересно, просто в страну приходила новая мода – людям, считающим себя достаточно обеспеченными, непременно нужно было посещать подобные презентации. Кроме богатых мужчин на подобных времяпрепровождениях всегда находилось множество красивейших девиц, стремившихся непременно найти себе богатого мужа, ну или в крайнем случае обеспеченного любовника.

Именно тем же самым занималась и Ветрова. Заметивший ее мужчина, был настолько поражен ее красотой, что не желал больше уже ничего, как только возможности обладать этой прекрасной молодой женщиной. Он отчетливо понимал, какой интерес может быть у девушки при отсутствии кавалера, и что он далеко не самый «лакомый кусок» на этом вечере, но все же, не смотря ни на что, решил попытаться произвести на нее впечатление. Ведь, как «не крути», а именно из-за своей решительности, он и смог добиться достаточно высокого положения в бизнесе.

Приветливо улыбаясь, незнакомец подошел к начинающей уже скучать девушке, одетой настолько элегантно, что вряд ли нашлась бы вторая подобная на этом вечере, и задал совершенно обычный вопрос:

– Извините, что нарушаю Ваше одиночество, но позвольте узнать причину, почему столь невероятно привлекательная девушка тоскует одна на таком поистине веселом празднестве? Сразу прошу простить меня за бестактность, что подошел к Вам без представления, но я настолько был поражен Вашей красотой, что ничего не смог с собой сделать. Если Вы будете ко мне снисходительны и позволите представиться самому, то, поверьте, сделаете меня самым счастливым человеком на свете.

Осмотрев внешний вид подошедшего, Ветрова безошибочно угадала его социальное положение и, изобразив невероятную скромность, граничащую с застенчивостью (за время «работы» проституткой, она научилась «играть» любую удобную роль), простодушно промолвила:

– Да, конечно. Пожалуйста, будьте любезны.

– Коротков Николай Борисович, – отрекомендовал себя новый знакомый, – владелец автосалона иностранных автомобилей в городе Санкт-Петербург.

– Очень приятно, – игриво «стреляя» глазками, отвечала Екатерина.

– Можно ли узнать имя столь очаровательной собеседницы?

– Без проблем! – ответила красавица, протягивая кавалеру руку, – меня зовут Катя.

– Можно ли все-таки поинтересоваться о той причине, – продолжая «атаковать», сладостно улыбаясь, счел уместным вставить вопрос подошедший мужчина, – почему столь привлекательная девушка скучает на этом вечере в одиночестве?

– Долго рассказывать, – печально вздыхая, ответила бывшая проститутка, – всему виной моя злосчастная судьба. Видно никогда в этой жизни мне не испытать настоящего счастья.

– Здесь, я думаю, Вы не правы, – почувствовав нужную «нить», посчитал нужным произнести Николай Борисович, – каждый человек имеет право на счастье. И если Вы не откажите мне в любезности и расскажите свою историю, то возможно окажется не так все и плохо, и я смогу помочь исцелиться Вам от несчастья. Чтобы было более комфортно беседовать, разрешите пригласить Вас в ресторан.

– Да, пожалуй. Это неплохая идея. Мне давно уже необходимо кому-нибудь выговориться.

Понятно, что безусловно Ветрова совсем очевидно лукавила, но Коротков настолько был поражен невиданной им никогда ранее красотой и просто каким-то излучаемым очарованием, что ни минуты не сомневаясь, поверил этой красивейшей девушке.

Бизнесмен повел новоиспеченную подругу в самый дорогой ресторан славной столицы. Екатерина была поражена открывшимся ей великолепием. Никогда ранее она не бывала в подобных заведениях и, словно завороженная, разглядывала невиданные доселе открывшиеся ее виду красоты. Тут были и мраморные ступени, плавно переходящие в полы, и золоченная мебель, такие же колонны, парчовые шторы и светящиеся белизной скатерти – и все это настолько светилось и сияло, что невольно вызвало в душе юной посетительницы невероятный трепет и восхищение. Когда же они сели за столик, и перед гостями поставили золоченные и серебряные приборы, то Ветрова еще больше прониклась уверенностью, что хочет именно такой жизни, и никакой другой ей не надо.