355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Василий Ворон » Свободная касса! По ту сторону знаменитого прилавка » Текст книги (страница 1)
Свободная касса! По ту сторону знаменитого прилавка
  • Текст добавлен: 9 января 2022, 23:00

Текст книги "Свободная касса! По ту сторону знаменитого прилавка"


Автор книги: Василий Ворон



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Василий Ворон
Свободная касса! По ту сторону знаменитого прилавка

Предисловие от автора

Желая издать книгу про первый в России ресторан быстрого обслуживания, автор встал перед непреодолимой стеной, выстроенной со стороны этой самой компании. Компания пожелала, чтобы читатель ни при каких обстоятельствах не подумал, что всемирно известная компания хоть как-то причастна к изданию этой книги. В ответ Автор решил совсем не упоминать имя компании, дабы свести всевозможные риски на нет.

Изначально книга должна была содержать фотографии. Первым цензором выступило издательство, потребовав, чтобы автор предоставил разрешения всех авторов всех фотографий. Ввиду невозможности требования, автор решил отказаться от иллюстраций в книге.

Автор просит читателя простить его за эту игру в шпионов, никак не называя в книге всемирно известную компанию по производству быстрой еды. Не будем называть того, чье имя нельзя произносить…

При написании книги автор хотел передать атмосферу того времени, необычность нового для жителей России тех лет западного предприятия. Автор не ставил перед собой цель как-то опорочить или скомпрометировать всемиро известную закусочную. Книга полна дружелюбия и позитива, юмора и необидных шуток. Описанные технологии имели место более 25 лет назад и в наше время изменились, став еще более безопасными и эффективными для пользы посетителей всемирно известной сети.

В тексте все реальные имена заменены вымышленными.

другу Серёге с благодарностью

посвящается эта книга

У дверей в заведенье

Народа скопленье,

Топтанье и пар

Андрей Макаревич, «Кафе «Лира»

Давным-давно, в стольном граде Советской Империи, возле Пушкинской площади имелось кафе. Не ахти какое модное было оно, однако в него любили наведываться молодые советские люди чтобы выпить и закусить, и непременно пообщаться. Кафе имело название «Лира». В нем, кстати, снимали одну из сцен знаменитого советского телесериала «Семнадцать мгновений весны». Не бар Элефант, нет. Есть в сериале эпизод, где Штирлиц сидит в некоем баре у стойки, ожидая связного, чтобы получить важные сведения и передать необходимую информацию, и его пытается клеить (!) нетрезвая дама. Так вот, это было в «Лире».

Потом кафе закрыли, затеяли ремонт – даже не ремонт, а кардинальное переоборудование. Так начиналась не сказка, но быль.

Сегодня в России (и за ее пределами) живет достаточно большое количество людей в возрасте около сорока-пятидесяти лет, вполне состоявшихся личностей, которых объединяет не возраст. Объединяет их то, что именно они когда-то в лихие девяностые, вместо того, чтобы пытать паяльниками и утюгами должников и стоять на Тверской улице в неприличном наряде, трудились в первом в России предприятии быстрого питания близ Пушкинской площади. Будут врать те из них, кто не вспоминает то время с теплой улыбкой и замиранием сердца – они были молоды, горячи и сам черт был им не брат. Автор пришел на «Пушку» спустя год после открытия и не понаслышке знает подноготную. И для всех тех, кто оставил там частичку души, он с присущим ему юмором и задором опишет всё, что там было, потому что было многое и вспомнить есть что. Автор припомнит быт и тонкости работы, трудовые будни и праздники, легенды, байки, невероятные случаи, анекдоты и всё то, что делало ресторан на «Пушке» столь привлекательным и отчего сейчас каждый из тех, кто прошел ту школу, вспоминает прошедшее с ностальгией и теплотой.

Пара слов об авторе: начал с «Пушки», продолжил на Арбате, закончил в Сокольниках. Отработал без малого шесть лет. Принимал активное участие во всевозможных внутренних КВН, презентациях новых ресторанов, празднованиях Хэллоуинов и так далее. Мощной карьеры не сделал: уволился, будучи менеджером основного производства. Помимо прочего имеет опыт писательства в жанре фантастики и фэнтези, печатался в журналах и сборниках, имеет изданную книгу. Поэтому владеет русским языком уверенно, имеет свою стилистику, которая, полагает он, придется читателю по душе.

Автор не скучает по быстрой еде, но вспоминает то время с удовольствием. Вспоминать ему помогали его близкие друзья и добрые приятели (с которыми познакомился в описываемое время). Эти люди трудились и в ночной смене, и в доставке, и на основном производстве. Один друг даже дорос до директора ресторана. Потому недостатка информации автор не испытывал и с благодарностью воспользовался в том числе воспоминаниями этих людей, отчего книга получилась достаточно объемной, веселой и интересной.

Пролог

Жили в Москве два молодых парня, совершенно не знакомые друг другу. Одного звали Сережа, второго Вася.

Сначала расскажем про Васю.

Прослышав, что на Пушкинской площади открыли ресторан быстрого обслуживания, он как-то взял в охапку родителей и жену и отправился туда на предмет знакомства с западным общепитом. Чтобы быстро поесть, отстояли в очереди несколько часов – для советского человека дело привычное. Попали внутрь и с удовольствием отведали заграничные яства. И уехали домой, полностью удовлетворенные, набив карманы яркими обертками.

А жизнь в стране бурлит, меняется. Уволился Вася из одного места работы, ищет другое. А тут попадается ему в газете объявление: мол, ищем молодых и энергичных. Эгей! – думает Вася. Дай-ка попробую закинуть туда удочку. Заполняет прилагаемую анкету и посылает по почте – самой настоящей, с почтовыми ящиками, живыми почтальонами и марками, которые полагалось слюнявить языком и приклеивать к бумажным конвертам. А жизнь идет, и подворачивается Васе какая-то работа. И Вася устраивается туда и работает. А тут звонит дома телефон и на том конце провода Васе говорят: вот, получили вашу анкету, милости просим на собеседование. Кто получил? Какое собеседование? – Вася в непонятках, стоит и покачивает длинным хаером, так как Вася был волосат. Ему отвечают: мы из ресторана быстрого питания вам звоним. А-а-а! – вспоминает Вася и говорит: что же вы там в своем ресторане телились столько времени? Я уже другую работу нашел. Так что извиняйте.

И жизнь идет дальше. И случается так, что Васе работать в том месте, куда он устроился, надоедает. И снова в газете ему попадается анкета для молодых и энергичных. И он снова ее заполняет и отправляет известным способом. И снова ему звонят и говорят: приходите на собеседование. И Вася идет, собеседует со строгим менеджером при галстуке и в брюках со стрелками. И менеджер Васе говорит: а с волосами вам придется расстаться. Как это? – удивляется Вася. Ну, подстричься вам придется, укоротить волосы – говорит менеджер. Ну, что же делать – надо так надо. И менеджер на прощание говорит: если вы нам подойдете, мы вам перезвоним. Вася едет домой и ждет. И ему через день-два звонят и говорят: вы приняты, приезжайте с документами тогда-то и туда-то. И Вася бежит в парикмахерскую стричься.

Теперь расскажем про Сережу.

Сережа тоже побывал в шумном ресторане для быстрой еды – с другом. Пошел он туда вовсе не позарившись на заморские бутерброды, а прослышал про чудо-воду, что зовется спрайтом: будто она прозрачная как вода, но не в пример воде вкусная да сладкая. Как же не отведать такое? На подносе, с которым друзья присели под позолоченную искусственную пальму, лежала анкета с призывом попробовать свои силы именно в этом месте. Сережа парень запасливый, анкету взял, аккуратно сложил и сунул в карман.

А жизнь идет. Учится Сережа в своем институте, подрабатывает где-то, так как на родительской шее сидеть не привык. И как-то вспоминает, что в ресторане с быстрой едой и сладкой водой светло и уютно, хоть и шумно. И успешную карьеру, судя по всему, там можно попытаться состряпать. И анкетка где-то лежит, прихваченная оттуда. Достает Сережа анкетку, бережно расправляет, заполняет и отправляет по почте – той самой, не электронной. И какое-то время спустя ему звонят и приглашают на собеседование. Где Сережа уверенно его проходит. И говорят ему на прощание: мы вам, если что, перезвоним.

Ладно. Едет Сережа домой. А до́ма разные дела. Ну, закрутился Сережа. То в институт, то на дачу дров наколоть, то газеты старые во вторсырье снести. Крутится, как белка. И смекает, что никто ему не перезванивает. Как так? – удивляется Сережа. Ведь не взять его не могут – вон он какой удалой да ладный. А мобильные телефоны в то время были жутко дорогими, поэтому обычные люди пользовались телефонами домашними. А-а, – догадывается Сережа. Это ж они мне звонили, когда я на даче дрова колол! Вот же я растяпа! Людей ведь подвел, не явился, получается. Мигом собирается Сережа и едет на явочную квартиру, где в прошлый раз его собеседовали. Глядь – народ толпится у подъезда, стало быть, прием продолжается. Заходит Сережа внутрь, расталкивая ожидающих собеседования и твердя: я уже был, мне спросить только. И вылавливает менеджера – не того, что с ним проводил собеседование, но похожего на него и галстуком, и стрижкой, и вежливым обхождением. И говорит ему: вот, я пришел. Менеджер не понимает: вы на собеседование? Нет, отвечает Сережа. Был я уже на собеседовании, хватит. Мне на работу пора. Видите ли, я дрова колол, а мне звонили. Не могли не позвонить – видели, какой я? Вот, стало быть, я пришел. Менеджер удивляется: как упорно вы хотите у нас работать! Это похвально. И велит Сереже собрать документы и явиться тогда-то и туда-то.

Так Вася и Сережа познакомились и подружились. И дружат до сих пор.

Немного истории

По задумке автора, здесь должна была быть глава, повествующая об истории знаменитой корпорации. Она есть, но автор из этого издания ее изъял по известным причинам.

Введение в броуновское движение

Устройство на работу в ресторан быстрого питания в то время (начало 90-х годов) было делом серьезным, принимали почти как в космонавты. Правда, как раз сейчас на работу туда же берут всех подряд и сотрудников русской национальности найти так же трудно, как в любой конторе ЖКХ дворника-славянина. А тогда…

Вместе с автором этой книги наниматься на работу пришло человек шесть, а то и больше. Происходило это не в само́м ресторане, а расположенном в квартале от него уютном особнячке в стиле старой Москвы. Вызывали по одному в кабинетик и вели задушевный разговор. Часто претендентам задавали следующий вопрос: «Как вы поведете себя, если вы будете мыть туалет, а вас встретит там ваш знакомый?» Отвечать следовало так: «Сделаю вид, что мы не знакомы». Ибо трындеть со знакомцем за жизнь или макать его лицом в унитаз за то, что спалил за таким занятием, было категорически запрещено. Одному будущему работнику этот каверзный вопрос задали, а он на голубом глазу и спроси: «А что, мыть туалет это зазорно, что ли?» Проводивший собеседование менеджер удивился, но развивать тему не стал, немедленно зачислив человека в штат. Автора же сей вопрос миновал. Зато напоследок хитрый менеджер спросил: «А вот скажи-ка, почему именно тебя мы должны взять на работу?» Автор растерялся, но потом, став бить себя в грудь кулаком, затараторил, что не взять его невозможно, ведь он был создан именно для подобного труда и еще нёс что-то подобное. То есть, покорил нанимателя небывалым энтузиазмом. В итоге автора взяли на мегапредприятие. Отчего впоследствии и появилась эта книга.

Ресторан на Пушкинской площади стал первым западным заведением общепита в СССР. И последним, так как скоро Советский Союз прекратил свое существование.

На момент открытия ресторан на Пушке был самым крупным в мире. Китайцам, любящим бить всевозможные рекорды, это не понравилось, и гораздо позднее они отгрохали свой супер-ресторан таким образом, чтобы в него поместилось на пару-тройку столов больше, застолбив за собой пальму первенства. А заведение на Пушке осталось всего-навсего самым крупным в Европе, и потому там была тьма персонала, поделенная на команды. Команды имели разные цвета: черная, красная, зеленая и т.д. Впрочем, в одежде или в чём-то еще это никак не отражалось: с таким же успехом команды могли быть просто пронумерованы. Вероятно, такое разделение на цвета должно было бодрить и веселить участников оных.

Для всех, взятых в то время на работу, знакомство с рестораном начиналось с экскурсии на завод, построенный на окраине Москвы. Завод огромный, строили с оглядкой на будущее, загадывая, что когда-то бутербродных в одной только Москве будет множество. Не прогадали.

В назначенное время новобранцы собирались на площади Маяковского, грузились в автобус и ехали на окраину Москвы. Завод был громаден, блестел на солнце и приветливо размахивал штандартами на длинных флагштоках. Во время экскурсии всех новичков собирали в конференц-зале и вводили в курс дела: рассказывали об истории, дне сегодняшнем и грядущем. Потом непременно кормили (это была самая интересная часть). Еще показывали сам завод. Все это производило впечатление, и народ с нетерпением ждал выхода на работу (сегодня всё происходит в ногу со временем: не успел поставить подпись в договоре, как тебе суют в руки швабру или скребок).

Кроме прочего, желающему попробовать себя в производстве заморских бутербродов было необходимо пройти проверку в кожно-венерологическом диспансере, дабы доктора́ подтвердили, что новобранец ничем ненужным не болеет. Вероятно, для любителей закрутить романчик на работе это служило дополнительным бонусом: хватай любого и смело занимайся имитацией размножения.

После всего вышеперечисленного следовало заехать в сам ресторан на Пушке. Да, к слову: сейчас избалованный народ ресторан, который мы не можем называть его истинным именем, назвать рестораном не может физически – язык не поворачивается. Однако в тексте он встретится не раз: пусть это будет некий термин, тем более что закусочная на Пушке всегда имела эту приставку, и на блестящей табличке при входе было торжественно указано, что «ресторан обслуживает только за рубли». Именно ресторан. Вообще говоря, заведение этого типа имело совершенно определенное название, а именно ПБО – Предприятие Быстрого Обслуживания.

Как-то в почетной грамоте одному работнику эту аббревиатуру написали с ошибкой, и он стал лучшим работником противовоздушной обороны (с таким резюме можно было идти защищать Родину). Лучшего работника выбирали каждый месяц, вылавливали на этаже, просили непринужденно улыбнуться и фотографировали на Полароид. Моментально полученную фотографию размещали на границе прилавка и зала, чтобы фотка была доступна как посетителям, так и персоналу. Автор был удостоин таковой.

После прохождения медкомиссии в КВД, наставлений и экскурсии на заводе, предоставления паспорта и фотки для пропуска, была так же запланирована примерка самого лучшего наряда в мире: униформы работника. Вот тогда новобранцы впервые попадали в святая святых: помещения для персонала.

В отличие от просторных залов для посетителей, внутри кафе на Пушке было, мягко говоря, тесновато. Из окошка, за которым громыхала огромная стиральная машина, пыхтели утюги и вообще стоял небольшой ад, автору выдали брюки, плотную рубаху красного цвета и такой же козырек. Пару раз обменяв это на более подходящее по размеру, он взглянул на себя в зеркало. И тут же вспомнил армейскую службу. Потому что все кругом не отличались друг от друга. Точно так же было и в армии после обряжения в военную форму – все кругом лысые, на всех одинаковый зеленоватый прикид и кирзовые сапоги. Вот и в зеркале раздевалки на Пушке на автора смотрело нечто незнакомое и пугающее. Даже особы женского пола носили такую же одежду, как и мужская часть персонала с небольшой лишь разницей: ворот рубахи застегивался справа налево. Ну и брюки имели иной крой. К брюкам еще прилагался ремень с бляхой, где рельефно блестела знаменитая литера, логотип компании (в армии там находилась звезда с серпом и молотом). Чтобы объяснить, почему в форме работника царил унисекс, необходимо сделать небольшое отступление.

Все началось в США, ведь это родина именно того предприятия, о котором мы говорим. Поначалу там, в заведениях подобного типа (да и вообще почти везде) работали исключительно мужчины.

Позднее, под давлением феминистических организаций, рестораны были вынуждены начать нанимать на работу женщин. Встала проблема: трудиться необходимо было как можно быстрее, не будут ли члены бригады из числа мужчин засматриваться на женщин? Ведь это обычное дело. Тогда-то и было принято решение одевать женщин в ту же форму, что и мужчин. Все сотрудники сливались в бесполую массу. Уже позже оказалось, что семейные пары стали чаще и охотнее бывать в закусочных, о которых мы говорим: жены заметили, что их мужья не пялятся на сотрудниц и это стало неожиданным бонусом в пользу решения руководства ввести одежду унисекс. Кстати, юбки среди сотрудников женского пола могли носить лишь менеджеры. И это практикуется по сей день. Впрочем, в ресторанах в России, о которых мы говорим, хозяйки (из числа кру, о которых речь еще пойдет ниже) могли носить юбки. Вероятно потому, что у нас пялиться на женщин не является проблемой: куда ни глянь, и так всюду русские красавицы, дело привычное. Да и в суд они за такого типа «домогательства» не подают. В Америке с Европой с этим напряженка…

Возвращаемся к примерке.

Форму метили, выписывая несмываемым составом табельный номер владельца. Это делали с изнаночной стороны, под воротом. Каждый день после очередной, подчас достойной памяти Стаханова смены, форму стирали тетушки из прачечной, и назавтра она была чиста, свежа, но, конечно, далека от модных домов. Кроме того, ткань рубахи ткали, надо полагать, в секретном институте, потому порвать ее не представлялось возможным. Покрашена она тоже была на совесть: ведь ей предстояло выдержать не только безумное количество смен на очень подвижных и горячих телах, но и каждодневную стирку и глажку. Кроме красных маек, были на Пушке и зеленые. Сначала новички гадали: с чего бы это? Не по цвету ли команд? А где тогда желтые и черные майки? Но позднее оказалось, что цвет ни о чем не говорит. Кстати, пара слов о тетушках из прачечной. Если в ресторане в основном трудилась молодежь, то в прачечной работали именно тетушки, годившиеся работникам в матери.

Только года через четыре форму заменили на более веселую и иного кроя. Нововведение было замечено сначала в ресторане на Огарева: там кру разгуливали в легких рубашках в широкую красную полоску, очень похожую на матрас и одновременно робу военнопленного. Инструкторы носили рубашки в зеленую полоску. Приблизительно в то же время форму начали выдавать сотруднику на дом, строго наказав, чтобы он холил ее и лелеял, что включало в себя постирушки и глажку. Но, как известно, танки, как и чмошники, грязи не боятся, и некоторые нерадивые сотрудники не только не утруждали себя такими тонкостями, но и ездили на работу и домой после смены в том, в чем выходили на этаж. За что потом и бывали изгоняемы менеджером смены вон: с замечанием за внешний вид и прогулом вдобавок, который прописывался в расписании как «no show» (не явился).

Ко всему вышеперечисленному сотруднику еще выдавали значок. На значке имели место имя и табельный номер владельца вместе с обозначением цвета команды (последние указывались на обороте). Значки выдавались в прачечной взамен пропуска вместе с ключами от шкафчика, где оставлялась одежда, в которой человек прибыл из дому. Значки были темно-серого цвета, небольшие и неброские, где была приклеена лента с выдавленными на ней буквами черного цвета. Черное на темно-сером – отличное решение. Потому сие творение каждый желающий украшал как умел. Кто-то помещал крошечную (места было в обрез) наклейку символа кока-колы, девчонки клеили цветочки и т.д. У одной особы было добавлено рядом с именем слово «fraulein» (фройлен). Один продвинутый сотрудник, говоривший по-английски, снабдил свой значок надписью «can I help you?» Имя тоже было написано латиницей и не как-нибудь, а буквицами, прилагаемыми в то время к видеокассетам, чтобы было удобнее указывать название голливудского боевика. Вообще говоря, эта самодеятельность официально не разрешалась, но руководство закрывало глаза. Изредка, правда, вмешиваясь, и та же фройлен была вынуждена убрать соответствующую надпись, ненавязчиво сигнализирующую о том, что она не замужем.

Одно маленькое, но интересное уточнение. Поначалу брюки рядовых сотрудников не имели карманов. Вернее, был один – сзади. Сделано это было для того, чтобы исключить у работника желание сунуть руки в карманы – это не разрешалось, ибо человек, стоящий в позе «руки в карманах» не являлся лицом компании: руки сотрудника должны были постоянно быть заняты делом. К тому же, если нет карманов, то и прятать нечего. Потому выдаваемые ключи от шкафчиков обычно вешали на брючную петлю спереди.

Обувь у сотрудника должна была быть своя, обязательными условиями являлись: низкий каблук, закрытая поверхность – никаких торчащих пальцев и пяток, никаких широких вырезов сверху и по бокам. Все это служило защитой от частых капель горячего жира. Кроссовки были запрещены. Обувь служила недолго: от постоянного контакта с уже упоминавшимся жиром, а также химикатами, которыми драили пол, она довольно быстро выходила из строя.

Из-за похожести сотрудников в среде новичков случались недоразумения: люди путали друг друга. Бывало, сидит в комнате отдыха паренек, к нему подсаживается другой и говорит:

– Привет!

Первый смотрит, не узнает, но здоровается. Второй продолжает:

– Как дела?

– Нормально, – отвечает первый и силится вспомнить, при каких обстоятельствах он познакомился с чуваком. В итоге оказывалось, что второй попросту перепутал первого с каким-то своим знакомцем. Еще случались иные метаморфозы. Едет, скажем, сотрудник в метро вместе со своей женой, упиваясь выходным днем. Заходит в вагон девица и, садясь напротив, подмигивает парню. Тот нервно хихикает, признавая коллегу, но понимая, что у жены могут возникнуть вопросы.

– Привет, Шурик! – говорит коллега. – Завтра будешь?

Муж и семьянин кивает. Девица на прощанье посылает воздушный поцелуй:

– Ну, увидимся. Пока! – и выпархивает из вагона на следующей остановке. А муж оправдывается перед женой, что у них, мол, чисто служебные отношения.

Броуновское движение за прилавком, с восторгом и ужасом наблюдаемое жующими посетителями, лишь на первый взгляд казалось хаосом. В ошибочности этого убеждался каждый, кто рискнул примерить форму члена бригады – ведь именно так официально и одновременно двусмысленно именовался рядовой сотрудник фирмы. Английские термины в первом советском ресторане часто мутировали и отличить на слух слово, обозначающее обыкновенную булку для бутерброда не представлялось возможным даже для неплохо знающих иноземную речь. Так аглицкое слово «crew» (кру), обозначающее и бригаду, и экипаж и персонал вообще, было прилеплено к простым работникам, и рядовых трудяг называли крушником или крушницей в зависимости от половой принадлежности. О терминах-мутантах и вообще о причудах языкового восприятия еще предстоит речь в дальнейшем, так что не всё сразу.

В назначенное время новоиспеченному члену бригады было предписано явиться загодя в ресторан, нарядиться кру установленного образца и ждать в так называемой комнате отдыха своего инструктора.

Немного о комнате отдыха. Там полагалось отдыхать и принимать пищу. На Пушке она была невелика, и очень часто придя на перерыв, человек пристраивался абы где, чтобы немного отдохнуть и перекусить. Если все столики были заняты, можно было притулиться на подоконнике, где за окном был виден мирный и безлюдный дворик и дебаркадер для разгрузки машин с продукцией. В комнате отдыха стоял громадный телевизор, где непрерывно крутили музыкальные клипы. Потом как-то кассету с набившими оскомину поп-звездами заменили на диснеевский мультфильм «Фантазия». Глядя на безумную пляску грибов, люди курили, думая о разном.

Еще в комнате отдыха был чайник с кипятком, кувшин с молоком, кофеварка и емкость с кетчупом. Позже время отдыха разделили для курящих и некурящих, а в ресторанах, открытых позднее, стали обустраивать две комнаты отдыха: в одной было всегда туманно, в другой можно было дышать. Потом комнату отдыха на Пушке разделили перегородкой, в итоге поимев курилку и отделение, свободное от дыма.

Следует заметить, что став крушником, человек лишался фамилии, вместо которой ему присваивался табельный номер. И если, скажем, на иных предприятиях номер этот принято было озвучивать только в день выдачи зарплаты, то в описываемом предприятии номер шел в четком прицепе с именем, порой становясь погонялом. Обыкновенным делом было заглянуть в ту же комнату отдыха и спросить своего знакомого:

– Слышь, Васю сто восемнадцатого не видал?

– Не. Спроси у Девяностого.

– А он где?

Знакомец Девяностого выискивал в толще отдыхающих кого-то еще и окликал:

– Ира! Два семь семь!

– А?

– Девяностый где?

– Вторым номером на кассе у Три Два Раз.

Были люди, без напряга держащие в уме номера доброй сотни коллег. А еще была девушка, которой достался номер 77, за что ее кликали Сим Симыч. Номер ей нравился, и она просила по возможности сохранять семерки, когда переходила в другой ресторан. Как ни странно, ей шли навстречу и даже в ее четырехзначном табельном номере присутствовали две семерки.

Еще на Пушке был некто Андрей с номером «90» и его так и звали – Девяностый. Потом он вырос в большого менеджера, и ему была возвращена фамилия. В ресторане на Арбате поздне́е тоже появился Андрей с тем же табельным номером. Его тоже звали не иначе как Девяностый. Менеджером он не стал, отметившись иными талантами, о которых будет сказано ниже11
  В тексте все реальные имена заменены вымышленными за редким исключением: если участник описываемых событий дал согласие на использование своего имени/фамилии


[Закрыть]
.

Фамилия возвращалась к людям постепенно: у младших менеджеров сперва появлялась иногда только первая буква фамилии, как в титрах к фильмам о Шерлоке Холмсе. Полностью фамилия возвращалась лишь тем, кто становился менеджером не ниже ассистента.

Разумеется, у людей имелись и клички. Был среди специалистов человек далеко не юный. Звали его, скажем, Полуэкт. И кличка была у него Градус. То ли по фамилии, то ли еще по чему – науке это не известно. И искала этого Полуэкта-Градуса некая молодая особа, по чисто служебным, надо сказать, делам. Заглянула в комнату отдыха, битком набитую трудягами, то есть народом и говорит:

– Привет! Не видали Полуэкта Глобуса?

Ну, ошибся человек. С кем не бывает? Народ, тем не менее, отсмеялся, отдышался и господин Градус стал после этого Глобусом. Мгновенно и бесповоротно.

Теперь следует напомнить ресторанную иерархию. Сразу за кру шли кру-тренеры или инструкторы. Помимо того, что это были универсальные работники, они также занимались обучением новичков. Если инструктор выходил на смену без козырька (по разрешению начальства), это был верный признак того, что скоро его повысят. Процесс повышения в должности именовали «переодеванием», так как человек облачался в другую форму. После инструкторов начинались менеджеры и первыми шли свинги (swing manager) и переводилось это как «промежуточный управляющий». В той же Америке, родине нашего предприятия, эти менеджеры обязаны были являться на смену по первому свистку, то есть их могли вызвать даже в законный выходной. Так они зарабатывали авторитет, затыкая собой все щели, появляющиеся на производстве. В российском ПБО ничего подобного не было, свинги просто были самыми молодыми менеджерами. Они возглавляли производство на прилавке и в кухне, управляя персоналом. Тогда члены бригады не знали, что означало слово свинг. В словаре это слово имело, среди прочих, значение «качать, раскачиваться, ходить туда-сюда» и многие думали, что это и есть верное значение, ведь свинги действительно вертелись как белки в колесе, часто впрягаясь в работу наравне с кру.

Выше шли менеджеры трейни – менеджеры-стажеры, которых готовили к более серьезной работе. Ею занимались идущие следом вторые и первые ассистенты (эти уже работали в качестве шифт-инсайдов – руководителей смен) и управляли свинг-менеджерами. Ассистенты являлись и тим-лидерами – возглавляли команды. Замыкал пирамиду директор ресторана. Тогда же, в далекие девяностые, на Пушке менеджеры получали заработную плату в долларах, а кру и инструкторы в рублях.

Ожидать инструктора в комнате отдыха, набитой людьми в униформе, уже четко знающих почем фунт изюму и множество других интересных штук, было неуютно. Все эти люди ели фирменную еду, курили и непрерывно болтали друг с другом, создавая монотонный и неутихающий гвалт. В углу, добавляя децибелл, надрывался громадный тринитрон от Sony, в котором кривлялись, отплясывали и пели сотрудники и гости другой иноземной корпорации – МTV. Ожидающих инструктажа разбирали: в комнату заглядывал кру-тренер в рубашке в тонкую красную полоску и спрашивал новичков:

– Кто Коля триста восьмой?

Триста восьмой поднимался и уходил за наставником.

Иногда случалось, что инструктор не являлся на смену по болезни. А у него обучение. Сирот-новобранцев отыскивали в комнате отдыха, либо они сами заявляли о своей потерянности. В этом случае менеджер отлавливал где-то инструкторов взамен не явившихся, и всё возвращалось в правильное русло. Быть отловленным инструктором, к слову, было очень неприятно: обучение – процесс непростой и свободные от этой обязанности кру-тренеры чувствовали себя гораздо лучше.

После личного знакомства инструктор проводил для новичка еще одну экскурсию – теперь уже по ресторану. И начиналась она с зала. Но перед этим он показывал, где и как необходимо отмечать начало и конец рабочего времени. На первом этаже в коридоре, где пути разделялись, и можно было попасть как на кухню с прилавком, так и в зал, висел на стене ящик с часами и рукояткой. Это был таймограф или панч, который в то время можно было видеть только в иностранном кино. У каждого сотрудника в ресторане была своя хронокарта – довольно большой кусок картона с написанным с помощью маркера табельным номером. Хронокарты висели тут же, на стене, в особых ячейках. Необходимо было перед началом смены, одетым по форме, с вымытыми руками, взять свою карту, вставить в щель таймографа, располагавшуюся сверху и нажать ручку вниз до упора. Таймограф звякал, пробивал в картоне дырку и прописывал время. Отсюда родилось понятие «пробиться», означающее отмечание времени прихода или ухода со смены («Пойду пробьюсь», «Я уже пробился»). Каждый месяц выдавалась новая хронокарта.

Хронокартами заведовала специальная команда – панч-тим (punch team). Слово punch, как выяснилось гораздо позднее, имеет несколько значений. Это и удар в лицо, и фруктовый сок, и дырокол. Последнее и есть истинное значение для данной команды. На этаже эти люди не обучались. Отработав на поприще канцелярщины, девчонки из офиса иногда становились менеджерами младшего звена, минуя этапы работы кру и инструкторов.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю