Текст книги "Вождь Краснокожих"

Автор книги: Василий Сигарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Опустил трубку на рычаг. Стоит на одной ноге, напяливает штаны. Пошатнулся, вывалился из будки.

Лежит.

ШУРА. Фуфелом каким-то назвал. (Прохожим.) Знает кто-нибудь, что это такое?

Но никто не смог объяснить ему значение столь странного слова.

ШУРА (пожал плечами). Вот и я не знаю.

Картина пятая

(Коловращение жизни)

Темно. Тишина. Скрипит дверь. Шаги.

ГОЛОС ШУРЫ. Толя, я вернулся… Где свет?.. Спишь, что ли? (Что-то гремит.) Зараза! Толя… Чем пахнет? Котлеты жарил? Нет? Блины? Нет? Картошку? Толя… Пробки вышибло… Сейчас… А! Рустудыть её в это… Сейчас я… Вот…

Загорается свет.

Комната вся в дыму.

ШУРА (идёт, разгоняя руками смог). Толя, ты где? Сгорело что-то? Толя? Ты где, Толя? У тебе тут сгорело что-то… Я ж тебе говорил плитку не трогай. Коротит она. Толя… Где ты? (Натыкается на стол, вскрикивает.)

На столе лежит Толя с утюгом на животе. Он в глубоком обмороке.

ШУРА. Аааааааааааа!!!!!!!!!! Толя!!!! Как?!!!! Кто?!!! Толя!!! Я сейчас… потерпи… сейчас… (Пытается снять утюг, но тот прилип и не отстаёт.) Толя, потерпи… Не умирай… (Тянет утюг, плачет.) Толя! Это всё из-за меня, Толя! Толя! (Оторвал утюг, бросил его в сторону, развязывает.) Черт! Варвары! Фашисты! Как они тебя нашли, Толя?! Они не могли… Толя! (Бьёт по щекам.) Очнись! Не спи! Что я наделал! Дурак! Как я мог! Толя! Очнись! Миленький! Очнись! Подъём! Наш номер, Толя! Наш выход!

Вдруг Толя вскакивает со стола. Раскланивается во все стороны.

Снова падает.

ШУРА. Наш выход, Толя! Вперед!

Толя снова вскакивает. Снова раскланивается. Корчит рожи. Падает.

ШУРА. Вперед, Толя! Наш номер!

Толя опять поднимается. Опять раскланивается. Начинает говорить чужим голосом.

ТОЛЯ. Я этот… этот я… Билл. А это этот… кто он?.. он этот… Сэм. И мы сегодня провернём это… это мы провернём… это… дельце… Вот! Значит, я Билл, а это Сэм… Привет, Сэм. Знаешь, что, Сэм? Иди ты, Сэм, в баню, Сэм, вместе со своим дельцем, Сэм.

ШУРА. Что случилось, Толя? Они тебя нашли? Где пацан?

ТОЛЯ. О! Сэм… Привет, Сэм…

ШУРА. Что случилось, Толя?

ТОЛЯ. О! Сэм! Привет, Сэм. Как поживаешь, Сэм?.. Я тоже неплохо, Сэм… А тут вкусно пахнет, Сэм. Ты жарил пирожки, Сэм? С чем пирожки, Сэм? С луком с яйцами, Сэм? Я люблю с луком с яйцами, Сэм. Дай мне один попробовать, Сэм…

ШУРА. Толя… Толя…

ТОЛЯ. Дай мне один пирожок, Сэм.

ШУРА. Толя…

ТОЛЯ. Ну, дай мне один пирожок, Сэм. Только один, я больше не прошу, Сэм.

ШУРА. Толя…

ТОЛЯ (хнычет). Ну дай мне пирожок, Сэм.

ШУРА. Толя!!!

ТОЛЯ (поёт). То ли еще будет, о-ё-ёй…

ШУРА. Где мальчишка, Толя? Ты им случайно не рассказал про меня?

ТОЛЯ. Быть или не быть…

ШУРА. Толя!!! (Бьет ему по щеке.)

ТОЛЯ (выдержав паузу, глубокомысленно). Ты знаешь, Сэм, я всегда был готов за тебя в огонь и воду, не моргнул глазом во время землетрясений, игры в покер, динамитных взрывов, полицейских облав, нападений на поезда и циклонов. Я никогда ничего не боялся, пока мы не украли эту двуногую ракету. Он доконал меня…

ШУРА. Толя, это я – Шура. Очнись. Где пацан? Они нашли тебя?

ТОЛЯ. Сэм, пожалуй, ты сочтёшь меня предателем, но я просто не мог терпеть. Я взрослый человек, способен к самозащите, и привычки у меня мужественные, однако бывают случаи, когда всё идёт прахом – и самомнение и самообладание. Мальчишка ушёл. Я отослал его домой. Всё кончено. Бывали мученики в старое время, которые скорее были готовы принять смерть, чем расстаться с любимой профессией. Но никто из них не подвергался таким сверхъестественным пыткам, как я. Мне хотелось остаться верным нашему грабительскому уставу, но сил не хватило. (Вдруг показывает пальцем за спину Шуры и дико кричит.)

Из угла выходит Савелий и надвигается на них. В руке у него сковорода.

ШУРА. Бедный, Толя, что они с ним сделали. (Кричит в потолок.) Варвары! Фашисты! Изверги! Он же художник! Ранимая натура! Богема! А вы утюгом его! Утюгом по нежной коже! По оголённым жилам! По тонкой душе! По таланту! По животворящему гению! По вселенской ране! У-тю-гом!!! Варва…

Савелий бьёт Шуре сковородой по голове.

Шура падает.

Толя тоже падает. В обморок.

Савелий делает еще по контрольному удару каждому.

Улыбается.

Картина шестая

(Родственные души)

Там же. Какое-то время спустя.

Шура и Толя сидят, привязанные к стульям. Волосы у обоих во все стороны, головы висят, как у кукол, ноги в тазиках с водой, в которых по кипятильнику.

Савелия нет.

Шура открывает глаза, озирается, пытается пошевелиться. Смотрит на свои ноги. Кричит дико-дико.

Толя от его крика приходит в себя. Тоже кричит.

ШУРА. Толя…

ТОЛЯ. Шура…

Снова кричат.

Пауза.

ШУРА. Что это было, Толя?

ТОЛЯ. Что это было, Шура?

Опять кричат.

Пауза.

ШУРА. Только не смотри вниз, Толя.

ТОЛЯ. А что там внизу, Шура?

ШУРА. Ничего. Ты только не смотри и всё.

ТОЛЯ. А что внизу? Мне ногам тепло. (Смотрит, пауза, орёт.)

ШУРА тоже орёт.

Молчат.

ТОЛЯ. Шура, прости, он задыхался и мне пришлось его развязать. А потом он мне утюг на живот и больше ничего не помню. Помню только пирожки какие-то. С луком с яйцами вроде. Помню, что их много-много, и я их ем-ем, а наесться никак не могу. Или это во сне было, а… Думаешь, он ушёл?

ШУРА. Если он ушёл, то нам крышка.

ТОЛЯ. А мне уже всё равно. Лишь бы поскорее, а то уже вода горячеет.

ШУРА. И у меня.

Пауза.

ТОЛЯ. Ой, Шура, Шура…

ШУРА. Ой, Толя, Толя…

Помолчали.

ТОЛЯ. Думаешь, нас сразу убьют или пытать будут?

ШУРА. Думаю, будут. Он мне по телефону нос отрезать обещал. И фуфелом каким-то назвал. Не знаешь, что это такое?

ТОЛЯ. Не знаю.

ШУРА. И я вот.

Пауза.

ТОЛЯ. А мне ничего не обещал отрезать?

ШУРА. Тебе? Не помню. Уши вроде.

ТОЛЯ. Уши, говоришь?

ШУРА. Вроде. А может, и что другое. Не помню…

Пауза.

ТОЛЯ. Ой, Шура, Шура…

ШУРА. Ой, Толя, Толя…

Пауза.

ТОЛЯ. А помнишь, как в Японию ездили? На гастроли…

ШУРА. Такое разве ж забудешь.

ТОЛЯ. А как я там на вишню залез, помнишь?

ШУРА. На сакуру.

ТОЛЯ. Точно. На сахару. Помнишь?

ШУРА. Да, было время.

ТОЛЯ. Весело было.

ШУРА. Весело.

Молчат. Улыбаются.

ТОЛЯ. Ой, Шура, Шура…

ШУРА. Ой, Толя, Толя…

Пауза.

ТОЛЯ. У тебя вода как?

ШУРА. Терпимо пока.

ТОЛЯ. И у меня тепленькая. Приятно даже.

ШУРА. Ничего. Скоро кипеть начнёт. Тогда приятно не будут.

ТОЛЯ. Думаешь?

ШУРА. Уверен.

ТОЛЯ. Плохо это.

ШУРА. Ничего хорошего, да уж.

Пауза.

ТОЛЯ. Ой, Шура, Шура…

ШУРА. Ой, Толя, Толя…

Еще пауза.

ТОЛЯ. А у нас в Висиме сейчас комаров тьма.

ШУРА. А у нас в Саратове оводы. Выйдешь на улицу, сразу облепят. И давай кусать. Кайф.

ТОЛЯ. И у нас оводы. Тоже кусаются. Кайф… Уши, говоришь, отрезать мне грозился?

ШУРА. Ага.

ТОЛЯ. А что больнее: уши или нос?

ШУРА. Не знаю. Мне пока не отрезали. (Поплевал через плечо.)

Толя тоже поплевал.

Молчат.

ТОЛЯ. Ой, Шура, Шура…

ШУРА. Ой, Толя, Толя…

Пауза.

ТОЛЯ. Умирать что-то не хочется. А тебе?

ШУРА. Спрашиваешь. У меня ж дети где-то. Четверо вроде. Найти их хочу, подарков накупить и прийти. Вот я – ваш папка. Простите меня за всё дурака. Молодой был, ничего не понимал, думал счастье в другом, а счастье-то оно рядом было: орало, голосило, какалось, по ночам спать не давало. Словно говорило: вот я – счастье твоё, не забывай, что это я и есть, одно, единственное, другого не будет. А я не поверил. Дурак… Какой дурак… (Заплакал.)

ТОЛЯ. Шура, не надо. Может, обойдётся еще всё. Пронесёт. Я, между прочем, тоже мечту вынашивал. Актёром хотел быть. Драматическим. Или в балет хотя бы. Роли даже учил в тайне. Гамлета, Отелло, Сатина, Кота В Сапогах. Да что только не учил. Даже, скажу тебе по большому секрету, некоторые женские. Вот так вот. А теперь уж не пригодится. Всё. Отлетался. (Пауза.) Шур, а Шур…

ШУРА. Что?

ТОЛЯ. Ты случайно не знаешь, как птица-секретарь выглядит?

ШУРА. Зачем тебе?

ТОЛЯ. Да в детстве напугали меня ей очень. Боюсь с тех пор. И вообще секретарей боюсь. В цирке потому ни разу к директору не ходил. Там потому что у него секретарша была… А она не в очках, нет?

ШУРА. Кто?

ТОЛЯ. Птица-секретарь.

ШУРА. Без.

ТОЛЯ. А на машинке клювом не печатает?

ШУРА. Не печатает.

ТОЛЯ. А ногти у неё не накрашенные?

ШУРА. Нет.

ТОЛЯ. И короткие юбки не носит?

ШУРА. Нет.

ТОЛЯ. А почему ж она секретарь тогда?

ШУРА. Перо у неё на голове потому что. Раньше ж перьями писали, вот и прозвали так.

ТОЛЯ. А. А я думал…

Пауза.

ТОЛЯ. Ой, Шура, Шура…

ШУРА. Ой, Толя, Толя…

Молчат.

ТОЛЯ. Мне уж ноги жжёт.

ШУРА. И мне.

Пауза.

ТОЛЯ. Ой, Шура, Шура…

ШУРА. Ой, Толя, Толя…

Пауза.

ШУРА. Прости меня, Толя. Это я всё дурак…

ТОЛЯ. Да за что ж тебя прощать. Ты ж цирк хотел. Вождя Краснокожих играть. Макакашу выкупить…

ШУРА. Все равно прости.

ТОЛЯ. Тогда и ты меня.

ШУРА. Прощаю.

ТОЛЯ. И я тебя.

Хлопнула дверь.

ТОЛЯ. Прощай, друг.

ШУРА. Прощай.

Зажмурились. Ждут.

Входит Савелий с пакетом, в котором кока-кола, пепси-кола, шоколад, мармелад и прочее.

САВЕЛИЙ. Привет, лохи. Как водичка?

Шура и Толя открыли глаза.

САВЕЛИЙ. А я тут, между делом, до ларька сгонял, пожрать прикупил. (Вывалил всё из пакета на пол, сел, ест.)

ШУРА. Мальчик? А, мальчик?

САВЕЛИЙ. Чё?

ШУРА. Мальчик, ты один?

САВЕЛИЙ (жуёт). А чё?

ШУРА. Да нет, просто так.

САВЕЛИЙ. Ну и один.

ШУРА (вдруг повеселел). Мальчик, ты это… Отпусти нас.

САВЕЛИЙ. Обломайтесь.

ШУРА. А мы тебе мальчик покажем, где клад зарыт.

САВЕЛИЙ. Мне не надо, мне пахан бабки даёт.

ШУРА. А мы, мальчик, тебе больше дадим.

САВЕЛИЙ. Скоко?

ШУРА. Сто, мальчик. Сто рублей.

САВЕЛИЙ (смеётся). Гонишь, что ли?

ШУРА. Двести, мальчик.

ТОЛЯ. И еще пийсят копеек.

САВЕЛИЙ. Мне пахан за ваши головы мильен пообещал.

ШУРА. Кто?

САВЕЛИЙ. Пахан мой.

ШУРА. А где он?

САВЕЛИЙ. Подъедет щас. Я ему из магазина звонил.

Шура сразу сник.

ТОЛЯ. Мальчик, а может всё-таки отпустишь? Мы больше не будем.

САВЕЛИЙ. Не-ка.

ТОЛЯ. А папка твой нас убьёт, мальчик?

САВЕЛИЙ. Ага.

ТОЛЯ. А сперва Шуре нос отрежет, а мне уши?

САВЕЛИЙ. Ага. Ножом. И глазки выколет.

ТОЛЯ. А тебе нас, что ли, не жалко, мальчик?

САВЕЛИЙ. Не-ка. (Ест.)

Пауза.

Вдруг Шура заревел.

ШУРА. Мальчик, мне ножки жжёт. Я не могу больше. Пожалуйста, мальчик. Ты же человек. Ты же добрый. У тебя же мама есть. Она же тебя любит. И папа тебя любит. И мы тебя любим. Мальчик, пожалуйста…

ТОЛЯ. Пожалуйста…

САВЕЛИЙ. Чё вам?

ШУРА. Кипятильнички убери.

САВЕЛИЙ. Зачем?

ШУРА. Больно нам.

САВЕЛИЙ. Так и должно быть.

ШУРА. Не должно, мальчик. Тебе разве не было никогда больно.

САВЕЛИЙ. Было. Зуб болел.

ШУРА. Вот и нам также больно. Больно, мальчик…

САВЕЛИЙ. Гоните. Сильнее зуба ни чё не болит.

ШУРА. Болит, мальчик, болит. Пожалуйста…

САВЕЛИЙ. Чё правда, сильнее зуба?

ШУРА. Правда, мальчик.

ТОЛЯ. Правда…

САВЕЛИЙ. Ладно тогда. (Отключил кипятильники.)

ШУРА. Спасибо, мальчик.

ТОЛЯ. Спасибо.

ШУРА. Может, теперь отпустишь нас, а?

САВЕЛИЙ. Еще чего. Мне пахан мильен обещал.

ШУРА. Да разве деньги главное, мальчик. Деньги это ничто. А жизнь человеческая бесценна…

ТОЛЯ. Бесценна…

ШУРА. А деньги это бумага, пыль, макулатура, тлен. Деньги, от них только зло одно. Вот мы пожелали денег и видишь, что с нами стало. Из-за денег все войны, мальчик, кровь вся льётся. Вот как тебя зовут?

САВЕЛИЙ. Ну, Савелий.

ШУРА. Деньги – это яд, Савельчик. Не верь им. Они только снаружи такие красивые: зелёненькие, красненькие, желтенькие, а внутри у них яд, отрава, смерть, интриги, горе человеческое, страдания, судьбы разбитые, покалеченные, мечты не сбывшиеся. Не верь им, Савельчик. Не верь деньгам…

Вдруг…

ГОЛОС. Че за туфте вы тут моего Вилка учите?

Савелий, Шура и Толя поворачивают головы.

В дверях стоит Вован «Чибис» и братва.

У братвы биты бейсбольные в руках.

ВОВАН. Привет, Вилок.

САВЕЛИЙ. Привет, пахан.

ТОЛЯ. Здрасьте.

ШУРА. Добрый вечер.

Занавес

Конец первого действий

Действие второе

Картина седьмая

(Трест, который лопнул)

Та же огромная комнатища под крышей «сталинского» домищи. Прошло три или четыре секунды. А может даже пять. Никто не считал.

Шура и Толя всё также сидят, привязанные к стульям.

Вован уселся в кресло.

Братва рыщет по комнате в поисках… Впрочем, они сами не знают, что ищут.

Савелий наяривает конфеты.

ВОВАН. Ну чё, в натуре, мужики с ноготки, попали вы. Чё делать с вами будем?

ШУРА. Тут вышло недоразумение. Мы вам сейчас всё объясним.

ТОЛЯ. Ага. Недоразумение вышло…

ВОВАН. Куда вышел? Когда вернётся?

ШУРА. Что?

ВОВАН. Вилок, сколько их было?

САВЕЛИЙ. Двое.

ВОВАН. А чё вы тут меня про третьего лечите, в натуре?

ТОЛЯ. Мы не лечим. Мы не врачи. Мы артисты.

ВОВАН. Оба, что ли?

ШУРА. Ага.

ВОВАН. И ты артист и ты артист?

ТОЛЯ И ШУРА. Ага.

ВОВАН. А чё кликухи одинаковые? Беспонт же.

ШУРА. Это не клички. Мы на самом деле артисты. Цирковые. Клоуны.

ВОВАН (заржал). Клоуны, да? Бревно таскаете на субботнике?

ШУРА. Нет, мы бревно не таскаем – это не наш номер…

ТОЛЯ. Ага. Не таскаем…

ШУРА. Мы… У нас другая программа…

БРАТВА (нашли утюг). Вован, мы утюг нарыли. Может их это… Тово… Поутюжить.

ТОЛЯ (сглотнул). Мамочка.

ШУРА (сглотнул). Нам уже делали утюгом. Чувствуете, пирожками пахнет.

ТОЛЯ. Делали… Пахнет…

ВОВАН. А кто делал? Мы не делали. Из какой группировки?

ШУРА. А это… Из вашей. Сын ваш. Савелий.

ВОВАН. Ты что ль, Вилок, утюгом их?

САВЕЛИЙ. Ну. Всё как полагается. До дыма.

ВОВАН. Молодчик, блин.

САВЕЛИЙ. Только я одному делал. Тому вон. (Показал на Толю.)

ВОВАН. А тому не делал?

САВЕЛИЙ. Тому нет. Тому только сковородкой.

ШУРА. И мне делал, забыл, что ли, Савельчик.

САВЕЛИЙ. Не делал.

ШУРА. Делал. Толя, скажи.

ТОЛЯ (жмёт плечами). Я не помню.

ШУРА. Да как же, Толя, ну, вспомни. Утюг у меня на животе, дым, смог, ты заходишь, пробираешься, и вот я, в обмороке, несчастный… А, Толя?

ТОЛЯ. Не помню.

ШУРА. Да как же, Толя…

БРАТВА. Поджарить его, Вован?

ВОВАН. Да можно, в натуре.

Братва хватает Шуру, отвязывает.

ШУРА (бьётся). Нет! Нет! Нет! Я художник! Богема! Мне музы благоволят! Меня нельзя жарить! У меня нервы наружи! А! Ааааааа!!! Аааааааааааааааааааааааааа!!!!!! (Падает без чувств.)

БРАТВА. Вован, чё это с ним, в натуре? Кони отдал, что ли?

ВОВАН. Хлиплый. Не выдержал.

САВЕЛИЙ. Он плакса. Ныл, когда я ему ноги варил.

ВОВАН. Пусть полежит. Потом поджарите.

Братва опускает Шуру на пол.

ВОВАН (Толе). Так кто вы у нас реально? Клоуны?

ТОЛЯ. Клоуны. Мы в цирке работали. Вождя Краснокожих играли. Я, Шура и Макакаша. Макакаша это обезьянка. Имя у неё такое. То ли макака, а то ли какаша.

ВОВАН. Кто?

ТОЛЯ. Какаша. Какашка, то есть. Имя такое…

Братва смеётся.

Толя тоже, но истерически.

ТОЛЯ. А потом вы цирк купили, и нас оттуда уволили. Не застреливайте нас, пожалуйста… А?

ВОВАН. Я вас и не собираюсь застреливать…

ТОЛЯ. Правда? Спасибо вам огромное! А то, знаете ли, я актером еще хотел стать. Драматическим. Или в балет хотя бы. А у Шуры дети где-то. Четверо вроде. Он их найти хочет, подарков накупить и прийти. Вот я – ваш папа. Простите меня, пожалуйста. Дураком я был… Спасибо вам огромное…

ШУРА (приоткрыл один глаз, приподнял голову). Спасибо…

ВОВАН. Я не застрелю, я вас – взорву…

Братва достала из-под пиджака огромную бомбу с будильником.

Шура снова рухнул.

ВОВАН. Чтобы следов не осталось.

САВЕЛИЙ. Пахан, а можно я позырю, я еще не разу не видел, как ты кого-нибудь взрываешь.

ВОВАН. Значит, увидишь.

САВЕЛИЙ. А большой взрыв будет?

ВОВАН. Нормальный. Кило тротила.

САВЕЛИЙ. Вау. (Вскочил, подбежал к братве.) Дай позырю. (Взял бомбу.) А будильник тут для чего?

БРАТВА. Чё?

САВЕЛИЙ. Будильник тут для чего?

Братва жмёт плечами.

САВЕЛИЙ. Пахан, будильник тут на фига?

ВОВАН. Так. Для красоты, поди.

ТОЛЯ. Это механизм часовой. Время ставите, а потом он звонит и взрыв.

ВОВАН. Да?

ТОЛЯ. Ага.

ВОВАН. Ну-ка, Вилок, дай сюда. (Взял бомбу.) Первый раз я взрываю. Прикупил так, между делом. Чё, говоришь, надо делать?

ТОЛЯ. Заводите его на какое-то время и всё.

ВОВАН (заводит будильник). Щас значит без двадцати девять. Я на девять ставлю. Через двадцать минут, значит, взорвётся?

ТОЛЯ. Ага.

ВОВАН. Пускай так и остаётся тогда.

ТОЛЯ. Что?

ШУРА. Зачем ты?

ТОЛЯ. Дак я это… Не хотел…

ВОВАН. Ну, потопали мы. (Братве.) Привяжите его обратно.

Братва схватила Шуру, усадила его на стул.

ШУРА. Это несправедливо. Так не должно быть…

ВОВАН. Чё?

ШУРА. Вы нас несправедливо уволили. Вы даже наш номер не смотрели. Так нельзя. У нас цивилизованная страна. Нельзя увольнять человека просто так, только за то, что его рожа не понравилась. Нужен серьёзный повод…

ВОВАН. О чем ты, в натуре?

ШУРА. Вы должны посмотреть наш номер, и, если он вам не понравится, только тогда увольнять.

ВОВАН. Какой номер?

ШУРА. Вождь Краснокожих.

ТОЛЯ. Шура, ты чего?

ВОВАН. Каких еще красноперых?

ШУРА. Краснокожих. Вы же приличный бизнесмен. Вы не можете просто так нас уволить. Вы должны уволить нас за профессиональную несостоятельность. Так? Вы приличный бизнесмен?

ВОВАН (поправляет пиджак, смущенно). Приличный, ну. У меня даже ракета есть. В космосе летает где-то. Своя.

ШУРА. Вот видите. Значит, как приличный бизнесмен, вы должны посмотреть наш номер, потом уволить, а потом только взорвать. Так?

ВОВАН. Ну.

ШУРА. Значит, что?

ВОВАН. Чё?

ШУРА. Значит, мы должны показать вам свой номер.

ВОВАН. Чё?

ШУРА. Мы должны показать вам свой номер.

ВОВАН. А. Понял. А где? Здесь, что ли?

ШУРА. А почему бы и нет. У нас здесь всё есть. Костюмы, реквизит. Только нет Макакаши. Но вместо неё может быть ваш сын. Савелий. Ты согласен, Савельчик?

САВЕЛИЙ. А чё делать надо?

ШУРА. Я всё объясню. Согласен?

САВЕЛИЙ. Ну, да.

ШУРА. Отпустите нас.

ВОВАН (кивнул). Отпустите.

Братва отпустила Шуру, отвязала Толю.

Толя растирает руки.

ШУРА. И так. (Поставил полукругом стулья.) Садитесь сюда.

ВОВАН. Мы своё отсидели. Мы присядем.

ШУРА. Присаживайтесь.

Вован с братвой рассаживаются на стульях.

Братва ржет.

ШУРА. И так… (Достал чемодан, вывалил из него кучу вещей.) Надевай это, Савельчик. Ты будешь мальчиком, которого мы с Биллом похищаем ради выкупа. Билл это Толя, а я – Сзм…

Одеваются.

ВОВАН. Чё там? Долго еще, в натуре?

ШУРА. Один момент.

ВОВАН. Рванёт уж скоро.

ШУРА. Один момент. Успеем.

Объясняет что-то Савелию.

Братва мнётся на своих местах.

Вован поглядывает на будильник.

ВОВАН. Скоро?

ШУРА. Скоро. Делайте пока вот так. (Изображает при помощи голосовых связок барабанную дробь.)

Братва начинает повторять за ним. Ржут. Тычут друг друга локтями.

И вот уже комната превращается в настоящую цирковую арену.

Загораются разноцветные огни.

Звучит туш.

На арену выходит Шура-конферансье.

ШУРА. И опять с вами клоун Билл и клоун Сэм! А также новая звездочка отечественного цирка – Савелий Чебоксарский! Вождь Краснокожих!! Встречайте!!!

Затемнение.

Картина восьмая

(Вождь Краснокожих)

Лирическое отступление. Восьмая картина полностью состоит из циркового номера, который автор решил не переносить на бумагу, а оставить на усмотрение богатой фантазии и таланта постановщика, за что сразу глубоко извиняется. Однако автор вынужден намекнуть, что номер должен быть по настоящему веселый, смешной и фееричный, так как это играет немаловажную роль в развитии сюжета и способствует планомерному движению главного героя к заветному и неминуемому катарсису. Можно даже сказать, что номер, о котором идёт речь, является тем самым недостающим звеном в цепи добро-зло, хорошее-плохое, человеческое-животное, белое-черное, инь-янь и т. д., благодаря которому происходит перерождение, очищение, осмысление и т. д. на подкорковых, ментальных, астральных и других уровнях. Посему заявляю, что вышеупомянутый номер должен быть выдержан в лучших традициях советского, российского и, не побоюсь этого слова, никулинского цирка, должен кишеть невероятными кульбитами, искромётными (из глаз) апперкотами и простыми и понятными широкой публике сальтами-мортале. Я – кончил.

P.S. Прошу прощение за критиканские штампы и серьёзный тон. С кем не бывает.

Нелирическое отступление. (Советы постановщику.) В продолжение всего номера Шура и Толя должны делать отчаянные и неудачные попытки прорваться к выходу. Савелий может не очень умело выполнять те или иные трюки. Но под конец у него должно начать получаться более уверенно. Братва должна хохотать и колоться. Они ж тоже дети, хоть и очень-очень большие. Вован «Чибис» может сидеть с каменным лицом, но иногда и у него, как лучик света в пасмурный день, просто обязана проступать тень улыбки. Вот, пожалуй, и всё. Я – опять кончил.

Ещё один P.S. Еще раз извиняюсь за серьезный тон и прочее. С кем не бывает. Хотя, если повторяется так часто, то нужно показаться врачу.

Картина девятая

(Из любви к искусству – 2)

Там же.

Шура и Толя сидят, привязанные к стульям. Под ногами у них тикает бомба.

Хлопнула дверь.

Шура и Толя удрученно вздыхают.

ШУРА. Не помогло…

Пауза.

ТОЛЯ. Но они ж смеялись. Я видел. Как дети. Лежали прям все. Почему тогда?

ШУРА. Законы бизнеса суровы. Как, в прочем, и законы природы.

ТОЛЯ. А пацан, Шура… Ему же тоже понравилось. Он же весь светился, Шура. Ты же видел…

ШУРА. Видел. И что?

ТОЛЯ. Но согласись, он не плохо отыграл.

ШУРА. Соглашаюсь.

ТОЛЯ. Он даже мог бы выступать вместе с нами. Заменить Макакашу. Согласись.

ШУРА. Соглашаюсь.

ТОЛЯ. Мы могли бы сделать с ним настоящий спектакль. Играть в театре. Согласись.

ШУРА. Соглашаюсь.

ТОЛЯ. Это был бы аншлаговый спектакль. Пустых мест ни одного. Билеты разбираются за месяц до представления. Согласись.

ШУРА. Соглашаюсь.

ТОЛЯ. А потом гастроли, Япония…

ШУРА. Соглашаюсь! Соглашаюсь! Соглашаюсь!

ТОЛЯ …Шура, ты чего?

ШУРА. Отстань от меня! Отвали! Уйди!

ТОЛЯ. Я не могу. Я привязан.

ШУРА. Развяжись, испарись, просочись! Уйди! Сгинь!

ТОЛЯ. Не кричи на меня.

ШУРА. Буду! Буду кричать! Ты идиот потому что! Из-за тебя всё! Это ты его развязал!

ТОЛЯ. Я не идиот.

ШУРА. Идиот! Идиот в квадрате идиот! Из-за тебя теперь меня на сто миллионов кусочков разнесёт! Даже похоронить нечего будет! А у меня дети где-то! Четверо! И не вроде, а точно четверо! Я им подарков хотел накупить, прийти, прощенья просить! А теперь! На сто миллионов кусочков! Идиот! Идиот! Идиот ты!

ТОЛЯ. А ты дурак.

ШУРА. А ты… А ты… Фуфел ты! Вот ты кто!

ТОЛЯ. А ты… А ты…

ШУРА. А ты фуфел. Тьфу на тебя. (Плюнул в Толю, попал в глаз.)

ТОЛЯ. Так да? Плеваться? Я тоже плеваться умею. (Втянул в горло соплю.)

ШУРА. Ты чего? Э… Не дай бог. Э… Не дай бог…

Толя плюёт в Шуру. Попадает в лицо.

ТОЛЯ. Получил?

ШУРА. Да я тебе нос сейчас расквашу! Руки повыдергаю!

ТОЛЯ. Кишка тонка.

ШУРА. Тонка, да?

ТОЛЯ. Тонка, тонка, тонка…

ШУРА. Тонка, да?! (Рвётся, кажилится, но у него ничего не выходит, тогда он снова плюёт в Толю.)

Толя тоже плюёт.

Плюются друг в друга, обзываются.

Вдруг разом замирают.

ШУРА. Сколько там на часах?

ТОЛЯ (смотрит). Две минуты осталось.

ШУРА. Точно две?

ТОЛЯ. Точно.

ШУРА. Время неумолимо.

ТОЛЯ. Неумолимо…

Помолчали.

ШУРА. Ну что ж, чуда, по моему, уже не случится. Хэппи-энда не будет. Будем прощаться?

ТОЛЯ. Будем…

ШУРА. Прощай, Толя. И прости.

ТОЛЯ. Прощай, Шура. И тоже прости.

Пауза.

ШУРА. Ой, Толя, Толя…

ТОЛЯ. Ой, Шура, Шура…

Пауза.

ТОЛЯ. Пятнадцать секунд осталось… Четырнадцать. Тринадцать. Двенадцать…

ШУРА. Я хотел тебе сказать, Толя…

ТОЛЯ. Что, Шура?

ШУРА. Я хотел тебе сказать…

ТОЛЯ. Пять секунд…

Зажмуриваются.

И тут в комнату влетает Савелий, хватает бомбу и выкидывает её в окно.

Гремит страшный взрыв.

Сыпется с потолка извёстка. Белая, как снег.

Шура и Толя кричат.

Савелий подходит и развязывает их.

Шура и Толя встают, разминают руки, озираются.

ТОЛЯ. Мы умерли?

ШУРА. Конечно. На сто миллионов кусков.

ТОЛЯ. А это тогда что?

ШУРА. Что-что. Тот свет.

ТОЛЯ. Да? Красиво тут. Снег идёт.

ШУРА. Снег это хорошо.

ТОЛЯ. Почему?

ШУРА. Значит в раю мы. В аду снега не бывает. Там жарко.

ТОЛЯ. Смотри, наша мебель. И мебель, что ли тоже в раю? У неё, что ли тоже душа есть?

ШУРА. Значит, есть.

ТОЛЯ. Да. Дела. А я в школе на парте разные словечки ножичком вырезал. А ему выходит больно было. Стыдно так теперь…

ШУРА. Ничего. Если в раю, значит простили.

ТОЛЯ. Все равно стыдно.

Пауза.

ШУРА. Ну что, пойдём?

ТОЛЯ. Куда?

ШУРА. Туда. К Богу. Показаться надо. Отметиться. Что прибыли.

ТОЛЯ. А где он?

ШУРА. Думаю, там…

Поворачиваются, чтобы идти к Богу, и видят перед собой Савелия.

Тот смущённо улыбается.

Шура и Толя переглядываются, одновременно бледнеют и с криком: «Мамочка!!!» бросаются в разные стороны. Лезут на стены, потом на потолок и так далее…

САВЕЛИЙ. Я это… от пахана убежал. А бомбу в окно. С вами в цирке хочу выступать. Можно?

Картина девятая

(Дороги, которые мы выбираем)

Япония. Арена настоящего японского цирка. Выходит настоящий японский узкоглазый метр с кепкой конферансье. И на настоящем японском непонятьчего языке объявляет, что, мол, так и так, но сегодня впервые на арене нашего настоящего японского цирка артисты из далекой России, где бродят по улицам медведи, где каждый второй бандит и где вообще какой-то дикий запад. Но это пока, а скоро там, в России, всё наладится, медведей с улиц удалят, бандиты тоже куда-то денутся и зааажииивёёёт Россия, станет самой великой и могучей, растудыть её в качель.

Закончив речь, настоящий узкоглазый метр с кепкой японский конферансье удаляется.

И вот на арену выходят Шура, Толя и Савелий. И начинают вытворять такое, что вся настоящая японская публика от гейши до самурая визжит, рукополощет и просто лежит стоймя.

И вдруг…

ТОЛЯ. Шур, а Шур…

ШУРА. Что?

ТОЛЯ. А птица-секретарь точно очки не носит?

ШУРА. Точно, Толя…

Толя облегчённо вздыхает. Отлегло у него. А то ведь он тогда не поверил Шуре, думал тот его обманул, чтобы утешить.

А выходит не обманул. Потому что на сцене артист должен быть искренен до конца. А по другому не может и быть.

Прав я?

Думаю, прав.

ЛЕТЯТ НА АРЕНУ ИКИБАНЫ, НЭЦКЕ, КИМОНО, БУМАЖНЫЕ ФОНАРИКИ, НОЖИ ДЛЯ ХАРАКИРИ, БОРЦЫ СУМО, НИНДЗИ, БУТЫЛКИ С САКЕ, КУРИЛЬСКИЕ ОСТРОВА И ПРОЧИЙ ЯПОНСКИЙ КОЛОРИТ.

ВСЕМ ВЕСЕЛО, ВСЕ СЧАСТЛИВЫ.

И ВАМ СЧАСТЬЯ!!! ОТ МЕНЯ ЛИЧНО…

ЗАНАВЕС

КОНЕЦ