Текст книги "Жизнь - борьба (СИ)"

Автор книги: Василий Белозеров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

– В пустых и редко заселённых землях на Дальнем Востоке мы будем основывать своё собственное государство. Разведчики, для поиска такого места, уже выбраны. Там много дичи в лесах и рыбы в реках и морях. Кроме того нужно срочно распахивать земли, чтобы выращивать пшеницу, рожь и другие культуры. Желающие осваивать те места должны принять решение прямо сейчас. Как только место будет определено, потребуется быстрее его застраивать и обживать до начала зимы. Перемещать туда желающих будем самолётами, так как время крайне ограничено. Добровольцам будет разрешено создание семьи, приветствуется рождение детей. Именно те районы будут в первую очередь обеспечиваться женщинами для заселения. Вижу как оживилась публика. Мужики буквально зашевелились, переминаясь с ноги на ногу, многозначительно кивая и улыбаясь друг другу. «Вопросы, предложения есть? – озадачил слушателей ментально, одновременно убеждая, что вся речь пришла к ним через слух. «Завтра будем переезжать с теми, кто решится» – бросил, спускаясь с импровизированной трибуны. Подходящие территории для заселения я определил по их занятости в будущем. Где менее освоены регионы – там имеет смысл селить моих людей. Первые небольшие группы нужно было забросить для подготовки хоть какого нибудь места для ночёвки основной массы жителей. Ватагами по тридцать человек переправил в два заранее определённых местах по две роты бывших бойцов. Отдельно выдал грубые мотыги, лопаты, топоры и пилы, а так же котлы и другое оборудование для кухни, производства местных доменных печей. В головы первых «гвардейце» не пожалел вывалить большое количество знаний из интернета, так как именно из них должен будет вырасти будущий лидер, или группа лидеров.

На все неотложные дела за Уралом потратил чуть больше трёх часов. К восьми часам спокойно приземлил свой самолёт под Цюрихом. Договорился о плате за хранение моей техники и умчался на встречу с Хильдой, обещавшей устроить мне первый сеанс лечения здесь. Почти сразу, после моего приезда, заявилась моя подельница. Я отлично ощущал её мысли, устремлённые последнее время, исключительно на мою персону. Ей пришла в голову здравая идея принимать больных в специально снятом кабинете в одном из санаториев. Ее идею я одобрил. Авторитет доктора падает, если он проводит сеансы в гостиничном номере, там же где живёт сам. Тем более, если доктор этот такого несерьёзного юношеского возраста как я. Подъехав к самому престижному курорту, имеющему свои лечебные корпуса, мы встретили карету с больной девочкой и её отцом.

Одиннадцатилетнюю дочь отец внёс на руках. Немного стесняясь, своего прошлого недоверия он объяснил, что дочка может ходить сама, но ей это очень трудно и потому, она обычно стесняется перед чужими людьми. Забравшись в мозг к девчонке, увидел очень серьёзную, вполне сложившуюся личность. Ранние страдания, как это иногда случается, неожиданно добавили рассудительности и глубины, без того неглупой девочке. Отличное образование, вынужденная усидчивость, похоже, спрессуют отличный алмаз из этой обыкновенной богатенькой европейки. «Глубже всего смотрят в сердце людей те глаза, которые больше всего плакали» – вспомнились слова Элизы Ожешко, видя какими безнадёжными глазами смотрела она на «лекаря», представшего в образе девятилетнего ребёнка. Предложил моей помощнице отправить отца домой, оставив дочь на двое суток здесь. Предупредил, чтобы приезжал за ней он уже с носилками и готовил дома, для дочери, постельный режим на неделю. Обнадёженный мужчина умчался домой успокаивать жену, понял я его стремления.

Вернувшись к Алисе – так звали девочку – заметил на её щеках влажные полоски. Она, почти, как и её отец, не поверила в мои возможности. В отличие отцовской, её реакция не была такой агрессивной, она просто горевала о потерянных надеждах. Подойдя к креслу где она полулежала, я молча вытер ладонью остатки слёз, чем заставил её смутиться. Как многие из умных людей она предположила, что я понял гораздо больше, чем увидел и прочитал в ее взгляде разочарование в моих способностях врача. Щёки пациентки заметно покраснели. «Через два дня Вас заберёт отец, – сухо и по-деловому начал я беседу, – А сейчас мы с Вами пообщаемся» – и уселся напротив. Лёгкий запах свежего снега, исходящий от меня, заставил её вспомнить детство на альпийских горах, когда она была ещё здоровой. Это приятное воспоминание вдруг вернуло барышне, утерянные было, надежды. «Ну и что, если это такой маленький мальчишка? – убеждала она сама себя. – В самом малом иногда скрыты корни великого». Вспомнила недавно читанного древнеримского поэта Публия Сира – «Великое берет начало с малого». Тем временем я продолжил: «Как мне известно, Вас зовут Алиса». Вежливо представился, разрешив называть себя просто, Бэзил. С небольшими вариациями решил применять тот же самый метод, который так удачно использовался моими земляками женского пола. Сослался на модного сейчас в Европе Фрейда и предложил медицинское вмешательство заменить более действенной активизацией внутренних резервов девушки. Как оказалось, Алиса не просто слышала о Фрейде, но отец возил её в Вену, где именно он поставил верный диагноз. Ранее, на первых этапах болезни, её симптомы путали с детским церебральным параличом. Алиса болела с восьми лет, потому уже привыкла к осмотрам и не ожидала долгих разговоров перед этой простой процедурой. Единственное, что её немного смущало – слишком молодой возраст «эскулапа». Возможно именно его молодость, а вместе с нею неуверенность, по мнению больной, принудили врача так долго разговаривать.

Я ощущал её упорное ожидания чуда. Девушка очень хотела поверить в меня, несмотря на мой детский возраст и не самый авторитетный вид. Она жаждала веры хоть во что нибудь, подобно тому как поверил в меня её отец. Потому мои слова, сначала быливосприняты ею со всей серьёзностью: «Чтобы лечение было удачным, больной положено влюбиться в своего врача». Алиса долговдумывалась в фразу, пока не заметила мой озорной взгляд, и невольно рассмеялась. «Вы наверное хорошие фокусники с фрау Хильдой, – произнесла она успокоившись, – раз так удачно убедили моего папу в своей способности меня вылечить?» Я начал приятную беседу с согласия, как и требовали все учебники психологии: «Да мы фокусники, иногда делающие настоящие чудеса, если нам поверят» – я наставительно поднял палец. Ваша болезнь, которую я пока не знаю, может излечиться только с вашей помощью. Ваша вера в себя и свои силы может изменить судьбу вам уготованную. Моя роль, немного помочь вам настроиться и убрать психологические барьеры. «Вы согласны попробовать убрать все, – выделил я голосом последнее слово, повторив ещё раз, – все, барьеры на пути к свободе своей собственной молодой природной мощи». – Вы говорите как взрослый, – заметила она мне задумчиво. – Может быть вы действительно не простой фокусник, и мой папа прав. – Давайте попробуем, ведь другого выхода у меня всё равно нет… Я не стал ловить её на слове и показывать как красиво могу играть словами. «Убеждения уже излишни, – понял я прослушивая её мысли, – она готова на любое испытание» – что и требовалось сейчас. Попросив ей слушать меня внимательно, изложил свою старую, обкатанную много раз, сказку, о необходимости умения высвобождения своих женских, материнских сил на борьбу с проблемами. Немного удивлённая девочка заметила: «Но у меня только в этом году начались менструации, какая речь может быть о материнстве!?» Зная заранее, всё, что она мне скажет, всё же выдержал паузу перед ответом, как бы раздумывая: «Хорошо уже то, что вы можете иметь взрослые желания, а дальше мы будем работать вместе» – Вернее я научу вас как разжигать в себе страсть мечтой о простой и здоровой любви. Алиса слегка зарделась уже немного догадываясь куда я клоню. «Но ты же маленький мальчик, не способный иметь в таком возрасте взрослых инстинктов?» – удивилась она вслух. «Именно потому, что я не буду страдать, сдерживая животное желание обладать вашим телом, а мною владеет бесконечное любопытство исследователя, – опять наставительно поднял пальчик, – именно поэтому, мне удобнее всего пробудить в вас чувственность» – Вы согласны с такой постановкой задачи, которая будет передо мной? Уже согласившейся «на всё» девочке ничего другого не оставалось как молча кивнуть головой. «Заметьте, Алиса, вам придётся исследовать и моё тело, а не только мне ваше, – добавил сразу вдогонку полученному согласию, – иначе полного эффекта нам не достигнуть». Девушка молча закрыла глаза показывая свою полную покорность. Я медленно стал развязывать большой тёплый платок накинутый ей на шею и способный, при необходимости, служить одеялом. Больная сжала ручки кресла так, что побелели костяшки пальцев. «Представьте, что я большой любопытный ребёнок интересующийся телом противоположного пола, – подсказал ей мысль, – а вы, тем временем, как будто крепко спите» – Глаза можете не закрывать, кроме ребёнка вы всё равно никого не увидите. Последнее замечание заставило её слегка улыбнуться. Заметил как спало напряжение в руках, которые я медленно поцеловал, пальчик за пальчиком. Свободная, левая рука оставила поручень и упала ближе к той, которую я продолжал легонько целовать. Как бы случайно заметив вторую руку, прошептал: «Левые пальчики не должны завидовать правым» – и нежно притянув вторую худенькую ручку сразу перешёл к ласкам внутренней стороны кисти своими пальцами. Простые поглаживания ладони по активным точкам, вскоре расслабили девушку полностью. Она уже не боялась меня и будущего странного «лечения». Медленно стягивая левый чулок, заметил, как она приподнимает больную ногу стесняясь своего увечья. Сняв последний носок, заметил, что на ногах уже видны необратимые изменения от полиомиелита. Я не стал спрашивать как давно она заболела, всё узнал заглянув в её прошлое. Продолжая медленно раздевать девушку, не забывал успокаивать поцелуями, когда она слегка волновалась. Основные переживания у ней были по поводу проявлений её болезни. Именно эти страдания, только увеличенные во сто крат, приведут её к самоубийству через два года. Уже совсем раздел Алису и переложил на высокий медицинский стол – каталку. Подложил теплую шерстяную накидку и выбрал вариант лечения, удобный в данном случае. Придётся немного соврать, чтобы сделать доброе дело, как всегда бывает с большинством хороших дел. «Не лгать, но и всей правды не говорить. Правда требует очень осторожного обращения. Надо знать, когда её можно говорить и кому говорить, а где требуется и вовсе умолчать, не то можно либо причинить большую боль ближнему своему, которую он еще не способен перенести, либо обрести врага, потому что есть люди, которые не переносят правды и не хотят её слышать». Гарсиан Бальтасар (1601–1658). «Сейчас полежи, воображая, что я твой любовник, – прошептал ей на ухо, – пока я сбегаю за небольшой дозой лекарства». В сестринской не оказалось гипса, потому мне пришлось телепортироваться в город и закупить в аптеке целое ведро. В соседнем магазине прикупил бутылку отличного вина, с трудом уговорив продавщицу продать её мне «для отца». От волнения, забыл о своих способностях убеждать любого в чём только захочу. Вспомнил, что вообще мог не покупать, просто взять с прилавка и «отвести всем свидетелям глаза». Ещё смеялся про себя, когда оказался около стола со взволнованно ожидающей меня девушкой. Она затаилась под покрывалом слушая как я размешиваю гипс, разматываю марлевые бинты и открываю бутылку вина, заряжая её своим генным материалом. Вдруг у нас не дойдёт до классического «донорства» в позе 69? Налив в мензурку, приказываю выпить за излечение и вновь возбудив её лёгкими поглаживаниями псевдо – исследователя, заливаю ноги гипсом, укрепляя слоями марли. По сумбурным мыслям пациентки, догадываюсь, что алкоголь подействовал на её детский организм истощённый болезнью. В один из моментов гипсования усыпляю, добавлением морфинов в кровь. Заменяю её тело на тело годичной давности, ещё не повреждённое болезнью и сразу убираю патогенную микрофлору, в том числе вирус полиомиелита. «Сейчас ей будет трудно заболеть хоть какой нибудь болезнью, – констатирую удовлетворённо, но и половых гормонов сейчас уже нет, – понимаю неожиданно». Мой фокус увеличения гормонов, возможен только если в крови человека есть хоть какие нибудь остатки этих самых гормонов. Просыпающейся девушке, продолжаю обматывать ноги бинтами, медленно представляю рост её возбуждения путём увеличения эстрогена. Былое опьянение прошло, но она продолжает притворяться опьяневшей и раздвигает немного ноги, закутанные в сырой ещё гипс. «С эстрогеном я похоже перебрал, – замечаю я её расширившиеся от желания зрачки, – выходит гормоны вырабатываются задолго до наступления половой зрелости!?» Вспоминаю себя девятилетнего, чуть открыто не улыбаясь, так как слышу мысли больной. «У меня спина чешется, – говорит она виноватым голосом, – а мне нельзя шевелиться» – уже совсем по детски надув губки произносит она. Засунув руку ей под спину, начинаю медленно опускать ладонь, постоянно интересуясь: «Не здесь?» Несколько раз она просит пошевелить ладонью в разных направлениях, пока наконец не опускаемся до самой попы. Тут я беру инициативу в свои руки, вспоминая вслух: «Я же собирался исследовать противный пол!?» – начинаю медленно разводить ей половые губы. Она, незаметно для самой себя, трётся о мои пальцы. Нагнетая желание, уворачиваюсь от продолжения процедуры. Полностью снимаю покрывало с верхней половины тела и начинаю медленно целовать её лицо, внушая тонкий аромат недавнего вина и шоколада. Теперь наоборот, любая шоколадка будет вызывать воспоминания обо мне, а не о половом возбуждении. Сочетание её с вином «марьяфельд», напомнит о сексуальном влечении. Вспомнил давно прочитанную информацию, как индейцы носили с собой мешочек с сильно пахнущей травой. Когда в их жизни случались радостные моменты, вынимали и запоминали его запах. После, только понюхав эту траву, сразу всплывали прошлые приятные воспоминания. Запах имеет глубокую силу на наши чувства. Окружённую приятными запахами больную, погружаю в спокойный сон. Прибрав за собой в кабинете, вызываю старшую сестру отделения и даю необходимые распоряжения по уходу за пациенткой. Исчезаю сразу, как только удаляюсь от медицинского корпуса на несколько шагов.

Ещё находясь в частном пансионате, почувствовал активизацию размышлений по моему поводу. Хозяин банка Пьер Вотье, испытывал безмерное удивление, размышляя о моей природе. Теперь он точно был уверен, что за моей детской, тощей фигурой стоят крупные игроки. Сегодня утром пришли деньги из Государственного банка Германии через структуры подотчётные тевтонцам в Швейцарии. Даже одно открытие сведений о таких банках и филиалах опасно, для страны ведущей войну. В данном случае, эти мелкие банки перевели огромные средства на счёт неизвестного девятилетнего ребёнка из России. Директор банка терялся в догадках в попытках логически объяснить происходящее. В конце концов, он решил, что я карлик, умело притворяющийся ребёнком. Это его немного успокоило, когда к нему на приём явился я. Приняв меня вне всякой очереди, он удивился, когда я с порога потребовал максимальный процент для своего вклада, возможный в банках Швейцарии. Такой процент сейчас не давал ни один из банков по случаю военных действий в Европе и шаткого положения в финансовых делах. Не дав ему возможности для возражений, уверенно продолжил: «Конечно, сейчас такой процент не принят в банковских кругах вашей страны, но мой вклад планируется для долгого хранения». -поднял указательный палец, требуя внимания. Но главное в том, что это только первый транш, причём не самый значительный. Сегодня до обеда должен прийти более крупный перевод из Французского казначейства. Только я проговорил эти слова, в комнату вбежала взволнованная секретарша, безмолвно подав директору тонкую папку. В ней, как я уже знал, лежала только одна записка о сумме в золоте, переводимой Государственным Банком Франции на моё имя. Господин Вотье, как истинный француз, не мог не испытывать почтения к своей исторической родине, потому молча кивнул головой соглашаясь с моим требованием повышенного процента для своего, теперь уже личного, вклада. «Вот, кстати, – подумал я, – теперь будет причина убедить наших Зауральских купцов и промышленников доверить вложение вкладов на моё имя». – Если уж такие суммы, венценосные особы не опасаются переводить на моё имя, то простым промышленникам грех колебаться. Заодно и деньги моих родственников из Мендерки спасу от грядущей революции. При оформлении первых двух вкладов, уже без директора, указал юристу вписать особой строкой условие выдавать любые средства и проценты с них, всем доверенным мною лицам. Убедился, что юрист отлично понял хитрый ход причины концентрирования денег под одной моей фамилией. Пускай будет обманываться как можно дольше, что мне и нужно. На самом деле, деньги будут лично моими. Дал ему распоряжение принимать все поступающие вклады по таким же условиям, вписывая меня единоличным владельцем и поспешил покинуть банк. Сегодня, с неожиданными известиями прибывал банкир, мой Курганский знакомый Роби Хансли. Польские революционеры объявляли меня своим финансовым лидером, в надежде вытянуть побольше денег на вооружение будущих отрядов повстанцев против немецкого, а потом и Русского, империализма. Телепортировавшись на вокзал, который был мне уже знаком, притулился в самом тёмном углу, мысленно проверяя мои кланы пока выдалась свободная минутка.

Зауральской базе, кроме строящегося ударными темпами завода по производству оружия, велел разровнять площадку под приземление самолёта, что для них представлялось плёвым делом. Прошедшая неделя невиданного строительства привела уже к первым пробным плавкам деталей оружия. Некоторая проблема существовала в тайной перевозке угля и металлолома. На будущее, решил сконцентрировать подобное производство в казахстанских и оренбургских степях поблизости от Магнитогорска. Вообще, Курганскую базу с приходом советской власти, нужно будет расформировать, превратив в мирную и наукоёмкую аграрно – животноводческую академию. Новую площадку на Дальнем Востоке осваивали активнее, так как использовали местное население, обрадованное приходом цивилизации. После недолгого размышления, оставил всё как есть, – пусть работают. В случае необходимости всегда могу закрыть память камчадалам ближайших стойбищ. К тому же, в ближайшие пятьдесят лет, уклад аборигенов здесь вряд ли кто потревожит. Несмотря на разность условий двух баз, скорость работы осуществлялась приблизительно одинаково. «Завтра переправлю ещё человек пятьсот, как в Красноярскую так и в Прибрежную базы» – решил, мысленно потирая от радости руки. Спасённых от смерти бойцов, ставших зомби, прибывало всё больше. Примечательно, что небольшое изменение боевой обстановки на фронтах, способствовалоспасению не только русских но и солдат других наций. Давая распоряжение Николаю второму, даже не мог предполагать как скажется простая отсрочка начала военной операции на час или два. Для изменившегося состава «зомби – ходоков» пришлось снова корректировать программу. Например учил способам дезертирования из армий различных стран и переодевания в русскую форму или одежду для тайного путешествия под Магнитогорск. Именно это точку я выбрал пока основной. Курганская база была уже полностью заполнена, а до новых, на Ангаре и под Камчаткой, слишком долго добираться. Более всего меня порадовали и удивили доменные печи сделанные практически «на колене» русскими умельцами. Основная проблема состояла в создании качественных отливок и последующей их обработки, так как любая металлообрабатывающая промышленность полностью отсутствовала. Просмотрел сведения в интернете и выбрал самый лучший на тот момент завод Oerlikon Contraves AG. Удобно, что завод находился в пригороде Цюриха. Именно здесь будет создана знаменитая зенитная двадцати миллиметровая пушка «Эрликон», принятая впоследствии на вооружение в тридцати государствах.

В определённый момент уловил скорое прибытие поезда с моим посланцем из Польши. Он волновался и судорожно размышлял каким образом может примазаться к будущим финансовым потокам, которые он ожидал явно тайными и максимально секретными от правительств всех стран. Он реально решил, что моё путешествие было задумано только с этой целью. «Разуверять его не стоит, – понял, улыбаясь про себя, – пусть будет уверен, что работает против России, тогда как на самом деле будет помогать её возрождению». После прибытия поезда, он немного удивился, моей встрече с ним на вокзале. Многозначительно покрутив рукой, изображая движения рыбки, заметил: «Я отправлен не один, и мои помощники меня хорошо информируют». После этих слов у банкира отпала охота придумывать себе лишние заслуги. Даже не потраченную сумму решил вернуть, так как не знал, насколько тщательно за ним была установлена негласная слежка. Вернув деньги обратно, заверил, что его помощь будет высоко цениться и ввиду его ценности все поручения будут максимально безопасными. Последнее замечание обрадовало Роби Хансли более всего, как точно уловил из его эмоций откровенно отразившихся на утомлённом тревогой лице. Расставшись на вокзале, я представил себя над Аравийским полуостровом, одновременно загружая себе всю информацию о истории этого края. Первое своё проникновение решил произвести ближе к обычным для европейцев местам. Медина или Мекка вполне подходили. Я встретил караван из сотни верблюдов на окраинах Медины, двигающийся в город. Знания турецкого языка, усвоенные из словаря ещё в Кургане, оказались немного полезны пока не освоил арабского. Прибившись к другому каравану, уже в городе, попробовал говорить на арабском. Язык оказался гораздо проще китайского, но с таким же множеством диалектов. Основными, для первоначального освоения, выбрал Египетский и Магрибский. На главной площади заметил группу военных и своих старых знакомых по первому каравану. Оказывается, турки набирали добровольцев для войны с Российской империей, как узнал от мальчишки – водоноса. «Такого варианта я не предвидел» – сожалел о возможно упущенных арабах прибывших в казахскую базу. Важнее всего мои «зомби – засланцы» именно на местах их рождения. Придётся откорректировать программу, в таких особых случаев, чуть более тщательно, для выполнения шпионских и диверсионных функцийна своей родине. По данным интернета, из Аравии мобилизовано двести тысяч солдат и восемьсот офицеров. Даже один местный, управляемый мною, может оказаться очень полезен. «Но ещё более полезными могут оказаться мои клоны» – задумался о возможности внесения моего генетического материала в местных мужчин и женщин. Вина, как в Европе, здесь не пили. Кока кола ещё не получила распространения. Вдруг, знакомый уже парнишка с водой в бурдюке, продаваемой им из грязных стаканов, привлёк моё внимания громкими и призывными криками. На правах старого знакомого, потащил его с рабочего места на площади в тень узких улочек, для приватного разговора. Совершенно безграмотный парень моментально сообразил выгоду от сотрудничества со мной, когда предложил ему создать совместную фирму снабжения качественной питьевой водой все крупные города Арабского полуострова. В качестве подарка, раскрыл секрет приготовления сладкой воды. Небольшая баночка мёда, заряженная моими генами, теперь постоянно находилась при мне, на случай очередной дегустации вина или пива. Объяснил моему агенту принцип действия, именно этой порции мёда, научил как увеличивать запасы «волшебного» продукта и выдав ему крупную сумму «подъёмных», расстался. Уже знал, что парень задумал открыть филиал подобного предприятия в Мекке, куда появление неверных запрещено. Так, он надеялся укрыть от моей проверки свой дополнительный доход. «До чего же интересна природа человека, – задумался, выбираясь из города по запутанным улицам, – нищий водонос, только осознав возможную выгоду, сразу начинает планировать, как заиметь ещё больше».

Из Медины перенёсся в Париж, прямо на многолюдную улицу, ещё точнее подворотню выбранную в прошлое посещение. Моё фантастическое появление заметили только два человека, моментально забывшие странный случай. Убедившись ещё раз в действенности своей программы, зашёл в банк, забрать свои доверенности. Сегодня четверг, третий день пребывания меня в Европе и задуманные основные дела уже завершены. «Может быть рвануть домой чуть раньше? – раздумываю, гуляя мимо больших витрин, – Дела у меня за Уралом самые серьёзные намечаются». Но главное сейчас, подготовить базу научно – промышленного развития недавно занятых территорий. Именно для этого я должен оставаться здесь и работать максимально эффективно. «Прежде всего, – вспомнил я свои намерения, – нужно срочно заказать металлообрабатывающие станки на заводе «Эрликон» в Цюрихе». Перепрыгнув в Испанию, снял все деньги переведённые на мой счёт в царских золотых червонцах 1911 года чеканки. Хорошо подумав, решил проверить все банки малых стран Европы, на предмет хранения вкладов Российской империи. Николай второй, вполне мог забыть о других депозитах. Спрятав червонцы в сейфе, оборудованном на горе в Альпах, метнулся в Данию, Португалию, Нидерланды, Бельгию и Люксембург. Везде нашлись деньги России, по видимому инвестированные для обслуживания посольств и русских ведомств в этих странах. Царь наверняка даже не подозревал о этих средствах, что ещё раз доказывает его несостоятельность как правителя. Суммы вполне значительные, потому потребовалась проверка моей правомочности. На этот раз заказал заранее подготовить вклады в золотом эквиваленте. Учитывая открывшуюся неучтёнку, обследовал совсем небольшие страны. В трёх банках, поиски увенчались успехом. Только обращаться в банки Британии, так и не решился. Слишком уж тесные связи королевских домов наших стран. Все мелкие вклады решил аккумулировать в золоте, для возможности взять их в любой момент на неотложные нужды. Например, прямо сейчас золото произвело сильное впечатление. Пришлось предъявить его в качестве предоплаты за большую партию металлорежущих станков. Директор завода долго выспрашивал адрес, куда он может доставить готовую продукцию. По его страстным желаниям, понял как он надеется прикарманить предоплату, сдав меня германской разведке хозяйничающей в Швейцарии как дома. В завершении беседы, недвусмысленно предупредил, что в случае замеченного брака в станках, либо других отклонениях от буквы договора, в суд или арбитраж, заявления подаваться не будут. По причине секретности заказа все претензии будут отнесены лично к нему и его семье. «Так меня просили передать» – в виде извинения, за вынужденную резкость угрозы, произнёс я на прощание. Добавив ему в кровь адреналинчика, понял, что никаких докладов по своей шпионской линии он делать не будет. Понравилось то, что проникнувшись страхом, директор догнал меня в коридоре и предложил перевыполнить заказ. Выдать мне станки через три дня, задержав выдачу уже готового заказа другой фирме. «Он просто боится шпионажа за собой, – понял я его соображения, – желает провести этот заказ втайне от своих кураторов из Австро – Венгерской разведки. Меня такой вариант устраивал больше всех. Выходя с завода, мысленно, уже перебрасывал за Урал копии только что просмотренных и отсканированных в памяти, характеристик станков. Не мешало бы и современное оборудование для литья металла закупить, но лучше чем у заводов Круппа, станков для отливок сейчас не делали. Германия, как страна противник в войне, для сотрудничества совершенно не годилась. Стоп! Вдруг задумался я, даже остановившись. Заказ русской армии мы уже точно выполним в срок, не лучше ли задуматься об опережающем развитии промышленного производства? Все технологии должны строиться с учётом знаний двадцать первого века! Большого смысла нет строить, а через несколько лет заново перестраивать огромные заводы. Получается, что буду только нерационально расходовать человеко-часы, пусть даже использование людских ресурсов бесплатное. Вот эти станки, будут последние из этого времени. Вся остальная техника должна создаваться на уровне будущего. Для действительного прорыва, нам необходимо развивать компьютерные технологии.

Время уже подбиралось к обеду. Меня ждали первые массовые отряды моего клана, для заброски в новые, уже таёжные территории. С помощью Базаркула, перенёсся во временный палаточный лагерь в казахстанских степях. Среди отобранных добровольцев, выбрал несколько десятков особо одарённых и грамотных. Остальных, отрядами по пятьсот человек, перенёс в каждое из новых формирований. Первые десантники неплохо постарались за сутки. В дикой тайге, стояли готовыми для отделки, грубо сложенные из кругляка, бараки. На первое время, укрыться от ветра и дождя, десяти зданий должно хватить. Назначил старших и пообещав вернуться по первому требованию, отбыл. Самых грамотных выбрал также и в лагере под Курганом. Соединив вместе, насчитал сто восемьдесят пять человек. Выдерживая паузу, закачал в головы всем собравшимся огромный пакет знаний по микроэлектронике и многим другим, сопутствующим наукам. Выбрал самые новые статьи из интернета по перспективным исследованиям. Дождавшись главного казаха, ответственного за площадку, объявляю собрание открытым. Торжественно объявляю создание новой микроэлектронной технологии для производства вычислительных средств небывалой эффективности. Говорю прямо: «Технологии и знания с которыми вы сейчас ознакомлены являются приоритетными для нашего развития». Все люди на всех территориях призваны работать для ваших успехов в создании новой вычислительной техники. Именно сейчас, мы с вами должны определить пути будущих исследований и повторения зарубежных кремниевых технологий для выращивания собственных процессоров. Неожиданно встал молодой парень и произнёс речь в духе комсомольцев. Главная его мысль заключалась в желании поиска собственных путей построения полупроводниковых схем. «Зачем идти проторёнными путями, – закончил он пафосно, – когда есть перспективно более выигрышные нанотехнологические ЧИПы обещающие в тысячи раз большую производительность по сравнению с существующими». Пришлось мне поторопиться и доложить собравшимся, о невозможности практического пользования плодами технологий. Объяснил отсутствие подробных схем, а тем более приборов, повышенным уровнем секретности. Мои «зомбированные» высоколобые помощники моментально поверили. Вообще, заложенная мною программа безоговорочной уверенности в мои слова, приводила к странным результатам. Раз я верил в возможность создания ими компьютерной техники, они и сами поверили в свои силы. Не один даже не усомнился в самой вероятности решения проблемы. Они реально, как я почувствовал из их мыслей, не хотели повторять уже созданное кем – то другим. Мне самому был нужен компьютер как воздух, но создание подобной сложной техники на неизвестных в моём мире принципах, казалось мне весьма рискованным делом. С другой стороны, – пришла мне в голову простая мысль, – производить микрочипы по кварцевым технологиям, мне тоже никогда приходилось». Так какая разница где нырять в незнакомое море? Эти «зомби» свернут горы, благодаря своей бешеной уверенности в себе, помноженной на фантастическое трудолюбие и силы, которые легко могу им добавить. «Дам им полгода, – решаю пока про себя, – по мере прихода новых кадров, буду добавлять помощников и знаний в других видах наук». – Полгода вполне хватит для оценки верности выбранного направления. Если в октябре 1916 года я буду обладать только одной уверенностью в построении компьютера в сотни раз мощнее современных, это уже великое дело! Меня вполне устроит построение первого изделия к двадцатому году. «Нечего трусить, – вдруг злюсь на себя, – если мои же клоны оказываются смелее в поисках нового». Я, похоже, остался всё тем же зачуханным программистом опасающимся всего на свете? Страшно было рисковать в поисках больших денег, лучшей жизни, вот и дошёл до такой жизни, что готов на электрический стул сесть. Я и сейчас, по сути, на нём сижу. Только и утешения, что токи в электроэнцефалографе «Voyager» небольшого напряжения. «Мне ведь ещё и деньги в моё времени необходимы, – вдруг озадачиваюсь неприятной мыслью, – если не достану миллиона рублей на продолжение опытов с этой виртуальностью, смысла нет в продолжении моей игры». А именно их сумасшедшая идея, нанотехнологического компьютера, как нельзя актуальна в моём времени, в России 2015 года. Вполне могу выступить с частным предложением в Российскую госкорпорацию «РОСНАНО». Лишь бы у них хоть что нибудь получилось. Уверенно, как будто в этом предложении нет ничего необычного, одобряю сумасшедшую идею. Разве то, чем занимаюсь сейчас не покажется бредом, расскажи я кому об этом в своём времени? «Что может понадобиться для работы, – уже по деловому интересуюсь, – всё можете заказывать, просто написав старшему группы заявку на моё имя». После, мы провели выборы старших групп и определили место для постройки научного городка.