355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Василий Панфилов » Полет нормальный (СИ) » Текст книги (страница 10)
Полет нормальный (СИ)
  • Текст добавлен: 9 декабря 2019, 13:00

Текст книги "Полет нормальный (СИ)"


Автор книги: Василий Панфилов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Совпадение, – успокоил он сам себя, начиная медленно и размеренно дышать, отдав шляпу. Предательское отражение в зеркале показало наблюдающую за ним горничную. Такое торжество в глазах, презрение, ненависть…

– Не показалось!

Ударив её ладонью по лицу, он выбил пренебрежение с юного лица. Удар последовал один за другим, Лайза было открыла рот для крика… но задохнулась, когда кулак немолодого, но тренированного мужчины врезался ей в солнечное сплетение.

Постников взял её тут же, в прихожей. Грубо, стараясь причинить больше боли, унизить, растоптать…

– Повторите ещё раз, юная мисс, теперь под запись, – попросил немолодой одышливый детектив в участке, – значит, вы утверждаете, что ваш наниматель изнасиловал вас?

Лайза яростно вскинулась, оскорблённая неверием. Лицо в синяках, ссадинах и отёках, но всё равно хороша!

– Тише, тише… я верю вам, да и полицейский врач дал вполне однозначное заключение. Насилие, побои, сломанное ребро. Порядок такой, понимаете? Сейчас не просто беседа, я протокол заполняю.

– А это… – девушка покраснела и часто заморгала. Многоопытный полицейский понял её, жертвы насилия часто боятся осуждения. Потому-то насильники часто остаются безнаказанными… слишком часто!

– Мисс, поймите, – мягко произнёс мужчина, тяжело вздохнув, – я вижу, что вам неприятна эта тема. Мне, откровенно говоря, тоже. Две дочери в доме как-никак. Но тут дело такое, что чем качественней я заполню протокол, тем меньше шансов у этого поганца оказаться на свободе. Вы ведь этого не хотите?

Лайза яростно замотала головой.

– Но ведь он… у него деньги…

– Адвокат? Не спорю, шансы выкрутить у него есть, и немалые. Но тут дело такое, что он гражданин Германии, а вы – американка, смекаете? Деньги-то… они конечно важны, но чужой он здесь, как ни крути. Может и не сядет… но уж в таком случае компенсацию с него слупить можно будет такую, что не на один год безбедной жизни хватит!

– Я…

– Потом решите, мисс, – прервал её полицейский, – давайте пока займёмся протоколом. Нельзя этого поганца безнаказанным оставлять. Соберитесь! Итак…

– Ничем не могу помочь, мистер Постникофф, – с профессиональным безразличием повторил адвокат, доставая золотой портсигар.

– Но восемь тысяч! – Шёпотом закричал Аркадий Валерьевич, приблизив лицо почти вплотную, – восемь! Неужели нельзя договориться с полицейским начальством, надавить на девчонку…

– Боюсь, что нет, – равнодушно ответил немолодой еврей, брезгливо морщась в глубине души. Этот… выкрест, позор еврейских родителей, откровенно ему неприятен. Если бы не кризис и милая дочурка, так неудачно вышедшая замуж, то разве подумал бы он о заработке на столь дурно пахнущем деле?

Можно понять ещё молодёжь – гормоны играют, то да сё… Сопляки прыщавые, сперма в мозги бьёт так, что думать не могут. Девушки не дают, а на бордель денег нет. Сам в этом возрасте… немолодая миссис Шпандау казалась желанной, не то что сверстницы.

Но когда пожилой, состоятельный мужчина… фу! Хочешь остренького, так иди в публичный дом, там тебе всякие… несовершеннолетние тоже есть. А так…

– … так глупо подставиться, – мелькнуло где-то в глубине. Адвокат не отдавал себе отсчёта, но презрение, которое он испытывал к клиенту, опиралось не столько на совершённое им изнасилование, сколько на глупость поступка.

– … я бы так глупо не попался.

– Вовлечение в сожительство заведомо несовершеннолетней путём шантажа, да изнасилование с отягчающими, это не то, что любят полицейские. Тем более, что вы гражданин другой страны, а девочка, как бы вы её не охарактеризовали, выглядит как типичная жертва обстоятельств.

– Жертва! – Фыркнул Постников, но промолчал, покосившись на проходящего мимо полицейского, – дайте, что ли, сигарету…

Затянувшись, он замолк, взглядом хищника в клетке глядя на входящих и выходящих в здание полиции.

– Жертва… профессиональный риск не хотите?! Раз пошла работать горничной с постельными дополнениями к профессиональным обязанностям, так будь добра… Что, не оплатил бы он потом лечение? Оплатил бы… наверное. Но она сама виновата, нечего было смотреть так дерзко! И не расскажешь ведь, что сорвался он не на невинную жертву, а на шпионку гангстеров, которой вынужден платить из собственно кармана!

Попаданец курил, в мыслях давно оправдав себя. Лайза виновата, и точка! Играть словами и выворачивать наизнанку смысл происходящего он научился в благословенные для него девяностые. Славные были времена… сколько лохов!

Потом работа чиновником, там подобные таланты востребованы. Тем более, если за спиной нет по-настоящему влиятельной родни, а друзья-братки, это всё-таки немного не то…

Он сам не заметил, как в сознании произошла профессиональная деформация. Лет пятнадцать уже, как Аркадий Валерьевич никогда не становился виноватым, всегда находя себе оправдания. Иногда и провалы случаются, вот как сейчас…

– Девушка, по-видимому, нашла общий язык с полицейскими, – чувствуя себя неуютно, дополнил свои измышления адвокат, – это вдобавок к вашему германскому гражданству. А доводить дело до суда искренне не советую. Оправдаться не сумеете, это я вам как профессионал говорю.

Постников искоса глянул на адвоката так, что привычный к угрозам и моральному давлению профессионал аж вспотел.

– Если уж судится вздумаете, то в тюрьму не попадёте, на это моих скромных талантов хватит. Но гонорар в таком случае будет существенно больше, да и залог… Поверьте, сумма в итоге выйдет куда как побольше. А репутация? Нет… заплатите, да и забудьте об этой девице, не вспоминайте даже! Сорвались… нехорошо, но у каждого такие ситуации могут случится. Но всё, всё на этом! Никакой мести… договорились?

Попаданец кивнул нехотя, мысленно херя свои планы по отношению к Лайзе. Расчленение, тазики с цементом и продажа девицы в самый грязный бордель для негров-поденщиков отметались… нехотя.

– В самом деле, нужно забыть о ней. Наверняка как минимум несколько лет за этой шлюхой будет присматривать не только полиция, но и гангстеры. Наживка… Забыть!

– Вы, юная мисс, переехали бы куда подальше, – получив свою долю за защиту, наставлял довольный детектив, – страшный это человек, уж поверьте моему опыту. Чисто койот бешеный – хитрый и злобный такой, что не приведи Господь. Лучше от таких подальше держаться.

– Спасибо, мистер Макгайвер, – неловко обняла детектива Лайза, морщась от каждого движения, – почаще бы такие, как вы и ваши парни встречались, насколько бы в мире лучше было! А насчёт подальше, тут я уже подумала. У тётушки моей подруга хорошая осталась, миссис Ловелин, вдова. В детстве в гости к ним ездили даже, во Флориду. Вот телеграмму отправила… ответ уже получила.

– Смотри, Лайза, – перешёл на ты расчувствовавшийся детектив, – подруга подругой…

– Так я о деньгах не заикнулась! Просто – попала в трудное положение, нужна официальная опека взрослого человека. Только сейчас поняла, что дурой была! С самого начала могла… нет, постеснялась помощи просить, проще по улицам бродить показалось!

– Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам, ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят, – процитировал коп Евангелие.

– Да! Перееду туда, а деньги… домик куплю с участком, чтоб огородик да кур держать можно было, да пансионат небольшой. Или просто пансионат? Миссис Ловелин держала когда-то, так что вдвоём справимся!

* * *

– … нет у вашего мира будущего. Пф! Сгорел! – Разговор с Джокером шёл тяжело, – начало двадцать первого века, и всё, закончился мир.

– Вашего? – Зацепился Лесли за слова.

– Вашего, – киваю устало, чуточку пьяный после нескольких бокалов бренди, – много их, миров-то… Я из соседнего Отражения, у нас события чуточку иначе шли. Рядышком, но иначе.

Лесли забросал меня вопросами, на которые чаще всего не находилось ответа.

– … Истинные миры, Отражения… честно скажу, Лесли, не знаю. Вот ты физику знаешь?

– Школьную программу на отлично, – кивнул тот уверенно.

– Вот и я… школьную, притом школьник-недоучка. Стажёр! Притом милиции[101], делать меня полноценным агентом даже не планировалось. Понадобился Патрулю агент, способный по мелочам подработать в соседнем Отражении, взяли на стажировку. Не прерывая учёбы в обычном университете, между прочим. Я же не Джеймс Бонд… а, ты его не знаешь! Агент на службе Её Величества, герой будущих романов о рыцарях Плаща и Кинжала.

– В стиле комиксов, судя по усмешке? – Нервно хохотнул Джокер, приложившись к стакану и цедивший виски с отчётливым постукиванием зубов о стекло. Парня заметно трясёт, но держится.

– Рядом.

– Чему хоть учили? – Старательно пряча горящие от возбуждения глаза, поинтересовался брат, поставив стакан на столик.

– Оперативная работа, – пожимаю плечами, – или ты думал, чему-то особенному? Азам разведки и контрразведки, психологии и социологии…

– А далеко психология ушла? – Перебил меня Джокер, подавшись вперёд, у него даже мандраж[102] почти прошёл. Любимый предмет!

– За сто лет почти? Сам подумай!

Тот потёр небритый подбородок и выпалил:

– Научишь!

Тон такой, что ясно, тема не обсуждается, придётся учить. На душе стало легче: во-первых поверил… а во-вторых дал согласие прикрывать меня. Так что киваю согласно.

– Вот… иногда выполнял какие-то мелкие задания: присмотреть за кем-то, проследить, передать пакет. Мир-то похожий, так что ориентировался.

– В своём нельзя?

– Проблемно. Как бы… точно не знаю, в общем, но чем дальше агент от родного мира, тем проще ему даются какие-то действия по изменению реальности.

– Так может, готовить агентов из дальних миров?

– Чем дальше мир, тем больше отличий, в том числе и физиологических.

– Мда… то есть где-то монголы Европу завоевали…

– Где-то ацтеки, – отвечаю в тон, – так что расовые особенности, да и поведенческие реакции отличаются. Крестятся иначе, отношения между полами и прочее. Ну и… метафизика всякая. Но о том, сам понимаешь, просвещать меня никто не спешил.

– То-то ты мне таким чуждым показался, – нервно хихикнул Джокер, – я ведь сперва не понял своего интереса к тебе. Думал даже сперва, что того… запал.

– Тьфу на тебя!

– Да сам себя оплевал поначалу, ха-ха!

Снова выпили…

– А здесь… снова задание? Ты же говорил, что мелкая сошка, стажёр-недоучка.

– Если бы… – настроение стремительно портится, вспомнились родные, которых никогда больше не увижу, – если бы… Ваш мир… умер, а меня вот каким-то чудом в прошлое вышвырнуло. В прошлое вашего мира. И насколько я знаю, он теперь отдельно болтается, как оторванный от дерева листок. Уже обречённый, но ещё зелёный.

– Выпьем, – похоронным тоном сказал Лесли. Молча чокнулись и выпили. – И теперь из всех агентов Патруля, способных изменить ситуацию, в нашей Реальности остался только ты? М-мать…

Глава 22

Смерть Шпеера не вызвала шума. Если какие-то подозрения и возникли, то экипаж предпочёл оставить их при себе. Несчастный ли это случай, или пассажир из второго класса ненароком позарился на чужое… бог весть. Опрашивать пассажиров первого класса не стали, да и каких-то объявлений не делали.

А вот мне остаток плаванья дался тяжело. Не душевные терзания… упаси боже! Всё время казалось, что я мог что-то упустить: оставить отпечатки пальцев на вещах убитого, не заметить свидетеля и прочее в том же духе.

До самого Гавра[103] казалось, что вот-вот подойдут ко мне молчаливые плечистые парни из службы безопасности лайнера и попросят пройти… Или получу письмо от анонима, с требованием кругленькой суммы и каких-то неприемлемых условий.

Несколько сглаживал ситуацию роман с Ловисой. Обоим ясно, что всё закончится, как только мы сойдём на берег… но здесь и сейчас мы наслаждались каждой минуткой наедине. Я всё больше уверялся, что шведка не фрекен, а фру[104], очень уж стереглась она посторонних.

Любовницей она оказалась не слишком опытной, но нежной и страстной, охотно пробующей новенькое. Мелькала даже мысль, что не отказался бы продолжить отношения, но… заведённый было разговор на эту тему закончился прижатым к моим губам тонким пальчиком. Больше на эту тему мы не говорили.

– Жаль, – мелькала иногда мысль, – пусть она и старше на несколько лет, но чудо как хороша!

– Прости, – сказала она в последнюю ночь, – ты мне очень понравился, я сама не ожидала, что вот так в… Контракт, прости.

Заселившись в гостинице, машинально взял лежащую на журнальном столике газету – жест вежливости от руководства гостиницы. С первой полосы на меня смотрела Ловиса.

– Великая Грета Гарбо посетила Гавр, – гласил заголовок.

* * *

Затерянная в испанских Пиренеях[105] ферма, неподалёку от французской границы, имеет устойчивую славу логова мелких контрабандистов, как и прочие фермы в окрестности. Власти вынужденно закрывают глаза, понимая, что круговая порука вкупе с кровным родством и знанием местности делают невозможным само понятие Граница на замке.

Десятки и сотни троп, известных порой только представителям одной семьи, карстовые пещеры и… привычка к несчастным случаям для излишне настойчивых жандармов. Ну как прикажете работать в подобных условиях?!

Анархисты быстро нашли общий язык с контрабандистами, пойдя на бартерную сделку[106]. Местные гарантировали слепоту жандармерии, потребовав обучить взамен искусству террора юношей и молодых мужчин из своей среды.

– Пригодится, – философски заметил один из лидеров контрабандистов, по совместительству школьный учитель, – не то чтобы нам остро требовалось умение делать бомбы из подручных средств, но и лишним такое умение не будет.

– Да и мало ли, когда пригодятся связи в левой среде, – в тон ответил ему немолодой анархист, скрепляя сделку крепким рукопожатием.

– Господа, – кивнул глава школы терроры представителям контрабандистов, – возможно, кто-то из вас станет позже нашим товарищем по-настоящему, но привыкайте именно к такому обращению. Конспирация. Пока не собрались прочие наши курсанты, хочу напомнить о нескольких правилах – крайне важных, я бы даже сказал – жизненно.

– Да всё… – начал было прыщеватый юнец, но тут же получил от соседа крепкую затрещину.

– Простите, кабальеро, – извинился воспитатель перед анархистом, – говорите, пожалуйста.

– Главное правило школы – конспирация. Я понимаю, что все друг с другом знакомы с детства, но не стоит переносить свои привычки в школу. У каждого из вас есть легенда, которую нужно затвердить наизусть.

– Затвердили, кабальеро, – подтвердил старший группы.

– Легенда эта – часть обучения. В вашей… профессии нужно уметь играть, как на сцене. Да что там! Лучше, много лучше! Играть днями и неделями так, чтобы ни у кого не возникло ни тени подозрения. Поэтому напоминаю – вы незнакомы друг с другом! Не вздумайте кучковаться по принципам землячества, не болтайте меж собой на местном диалекте, и вообще лучше не болтайте.

– Хефе[107], – подобрался старший, – но как быть с тем, что мы уже здесь. Группу… ваших, как я понимаю, привезут позже?

– Замечательно, – обрадовался анархист, – вы умеете думать! Нет-нет, это не ирония! Поверите ли, случай нечастый… Люди вашей специальности вынуждены учиться думать. Не жить, как марионетка в башенных часах, двигаясь по раз и навсегда отведённым маршрутам, а думать!

Местные приосанились, скрывая довольные улыбки. Как же, они не грязные крестьяне с равнин! Горцы!

– Разумеется, мы предусмотрели это, так что готовьтесь покинуть ферму и оправиться на равнину. Там вас подберут и доставят в горы так, чтобы по пути вы пересеклись с вашими будущими соучениками из другой идеологической группы.

– Сложно, – протянул один из местных озадаченно.

– Зато надёжно, – улыбнулся анархист, – легенда, помните? И постарайтесь сойтись поближе с попутчиками. Не информацию о нём выпрашивайте, а именно приятельские отношения с незнакомым человеком – поверхностные и лёгкие. Не в душу лезть, а скользить по гребню волны. Учитесь!

– Мужество есть не только военное, но и гражданское. Мало научиться подниматься с винтовкой из окопа навстречу пулемётному огню, мало! Возможно, вы удивитесь, но очень часто люди, идущие навстречу почти неминуемой смерти, идут на неё не из-за храбрости, а от трусости.

– Разрешите, хефе? – Негромко сказал один из старших студентов, – я кажется понял, о чём вы говорите. Солдат может бояться собственного капрала или офицера с револьвером сзади и неминуемого трибунала больше, чем пулемёт врага. Свою роль играет и вбитая муштрой привычка повиноваться.

– Верно, Хосе, – благосклонно кивнул преподаватель, – а в чём состоит мужество гражданское, можешь нам объяснить?

– Простите, хефе, пока не понял, – заморгал студент.

– Мужество гражданское состоит в том, чтобы достойно отвечать на повседневные вызовы, неравнодушие к проявлениям насилия в обыденной жизни, желание вмешиваться в критические ситуации. К сожалению, мужество военное и мужество гражданское не тождественны. Очень часто люди воевавшие теряются перед необоснованными нападками чиновника или полицейского, покоряясь некоей Правительственной Стихии. Знают, что он не прав, что закон на их стороне, но… Ясно или мне продолжить объяснения?

– Ясно, хефе! – Вразнобой ответили студенты.

– Поэтому воспитывать в вас мы будем мужество не только военное, но и гражданское. Как? Со временем узнаете. Владение ножом, рукопашный бой и меткая стрельба безусловно важны, но что от них толку, когда вы не можете применить свои навыки, пресекая явную несправедливость! Помимо уроков мужества, мы дадим вам целый ряд практических навыков. На многое не надейтесь, самые азы – невозможно дать что-то серьёзное за столь короткий срок. Зато мы научим очень важным…

Анархист остановился и обвёл присутствующих взглядом.

– … самым важным для любого человека вещам. Умению видеть суть и умению учиться. Видящий суть никогда не попадётся на наживку из лжи и недомолвок, которыми так любят кормить нас правящие круги. Он не поссорится со своим соседом с другой стороны горного хребта только потому, что тот является гражданином другого государства! Видящий прежде всего задаст себе вопрос: а кому это выгодно? Кому выгодно, чтобы люди ссорились друг с другом из-за паспорта, другого диалекта родного языка или различных обычаев? Тому, кто пасёт их, как стадо овец, получая прибыль в виде налога-шерсти и время от времени уничтожая излишки стада, пуская под нож в мировых бойнях.

Студенты молчали – кто погрузившись в собственные мысли, кто переглядываясь многозначительно с соседями. Схожая философия в кругах контрабандистов достаточно популярна… недаром анархисты выясняли подобные мелочи. Даже фразы составляли так, чтобы местным они казались продолжением собственных мыслей, а городским – красивыми аллегориями[108].

– Учиться же… – анархист усмехнулся необыкновенно обаятельно, став на короткое время кем-то очень близким каждому из присутствующих, вроде любимого с детства дядюшки, – признаюсь честно: в вашем возрасте я уже боролся с несправедливостями мира. Неумело, коряво… но боролся.

Студенты слушали его с горящими глазами – как же, настоящий анархист! Профессиональный боевик и агитатор, человек с интереснейшей биографией.

– А вот к необходимости учиться пришёл сравнительно поздно. Хм… скажу как на духу, – лукаво усмехнулся учитель, – что не все наши товарищи из левого движения понимают необходимость учёбы, а главное – не понимают, что же такое умение учиться. Что ж… это их право, как свободных личностей. Но когда-нибудь именно вы будете планировать боевые операции и вести в бой отряды. Вы, а не безусловно храбрые и заслуженные, но так ничему и научившиеся ветераны!

Глаза студентов затуманились поволокой, в мечтах они уже проводили громкие акции и вели в бой дружины – непременно впереди, размахивая большим блестящим маузером! Даже студенты из местных поддались… к большому удовольствию лектора.

– Итак, память… кто может сказать, для чего может понадобится хорошая память?

– Это… – замялся неуверенно молодой парнишка, на котором остановился взгляд учителя, – языки учить. В школе ещё…

– Ещё? Ладно, не переживай, научишься. Для того ты и сидишь здесь! Короткий пример: вас разыскивает полиция. Что делать в такой ситуации? Прятаться и подозревать всех? Можно… но можно также увидеть врага там, где его никогда не было. Если бы полиция или жандармерия знали, где вы находитесь и хотела арестовать – будьте уверены, арестовали бы!

– Э… хефе?

– Говори.

– А если полицейский один или двое, а разыскиваемый очень опасен? Они могут побояться арестовать сходу, сперва слежку установят.

– Прекрасно, Игнатий! Хороший пример. Итак, за вами установили слежку. Обычный человек не заметит ничего, разве что полицейские будут действовать, как в плохой комедии.

Подростки засмеялись, толкая друг друга локтями. Недавно вышедшая комедия положений с недотёпами-полицейскими памятна всем. Анархист не стал останавливать молодёжь, наблюдая за ними с улыбкой. Отсмеявшись, они вновь обратили своё внимание на преподавателя.

– Комедия положений случается и в жизни, но надеяться на неё не стоит. А теперь предположим, что вы не просто разыскиваетесь полицией, но и подготовлены при этом должным образом. В отражении витрины видите слишком пристальное наблюдение именно за вами. Лысенький тип с фальшиво выглядящими усами встречается уже пятый раз за полчаса… Чтобы заметить подобные мелочи, нам прежде всего нужна хорошая память и наблюдательность. А чтобы связать эти мелочи в стройную систему, нужны знания и… умение учиться буквально на ходу, что называется – слёту. Кто может сказать, в каких случаях понадобится умение учиться быстро?

– Я, хефе! – Поспешил реабилитироваться давешний занервничавший парнишка, – учиться в экс… экстремальной ситуации очень важно, когда ты скрываешься! Приютили тебя… строители, например. Сказали, что ты один из них, их товарищ. А полицейские крутятся вокруг, крутятся… Убежать не можешь, нужно вместе с рабочими делать что-то – да так, чтобы не выделяться слишком криворукостью.

– Верно, – слегка покривил душой учитель. Пример не самый удачный, но… для начала сойдёт. Важнее не идеальная формула, а энтузиазм студентов и попытки думать самостоятельно.

Глава 23

– Не ломись раненым лосем! – заорал Макс на излишне прыткого парня, – тебе не стометровку добежать и сдохнуть, а всю дистанцию пройти, отстреляться и врукопашную сойтись! Силы береги!

– Горяч больно, – сдержанно сказал Матвеев, приданный Лесгафтом[109] тренер по боксу и соглядатай от НКВД по совместительству.

– Не боец, – согласился попаданец, щёлкая секундомером и делая пометки.

– Так может, того… убрать из ДНД?

– Думал… но вот поверишь ли, аналитик прекрасный! Сам поражаюсь: в бою Егор горяч, как тот берсерк, так и кажется, что сейчас мухомор выплюнет, да щит грызть начнёт. А операции планирует, как профессиональный штабной работник. Пока только на бумаге, но грамотно ведь, сам ведь со мной проверял, ошибок очень мало, да и те больше от незнания некоторых реалий. Подучить, да опыта наберётся, ценный ведь кадр!

– Что есть, то есть, – согласился НКВДшник, – Думаешь дать подготовку, да в штаб убрать?

– В точку, Юра. Понимать человек должен, на что оперативники ДНД способны, да и сам, если что, должен уметь дать отпор. Обкатать на хулиганье, а там глядишь, и повыше пойдёт. За такого что милиция, что органы нам спасибо скажут. Да и на партийно-хозяйственной работе такие навыки лишними не станут.

– Стратег, ишь ты, – Матвеев уже по-новому глянул на кувыркающегося с револьвером студента, – а так и не скажешь. Может, его в шахматный кружок заодно направить? Отточить, так сказать, умение мыслить.

– Дельно, – Прахин не задумался ни на секунду, – вот тебе и поручаю подтолкнуть. Не только его, но и вообще кураторством над молодняком займись.

– Я?!

– Официально замом тебя попрошу, а не просто тренером по совместительству. Сам видишь, на мне не только тренировки, но и организационная работа по ДНД, да в Смольном ряд проектов веду, а консультирую ещё больше. Некогда! А ты уровень обычного тренера перерос, с молодняком общий язык находить умеешь, да с бюрократами не тушуешься. Герой Гражданской, опять же. Расти пора!

– Ну…

– Зарплата и паёк те же, но карьерный рост в перспективе. Я ведь ДНДшников отбираю не просто так, а тех, кто может стать командирами групп. Спортивных, резких, умных, с лидерскими качествами. Смекаешь?

– Не то дружину под себя… – начал было Матвеев, сощурив глаза.

– Да ну тебя! – Удивился Прахин, – Дружину… тоже мне, заговорщика нашёл! Я ж как под микроскопом, со всех сторон рассматривают. НКВД, комсомолия, Смольный. Шаг вправо, шаг влево… Кого ты прикажешь будущими инструкторами назначать, а? Какие требования к вожакам боевитой советской молодёжи? В МГУ отбор как бы не попроще, чем к нам!

– Твоя правда, – Матвеев смущённо сдвинул картуз на затылок, открыв сощуренные серые глаза, окружённые мелкими морщинками, – прости. Благодарность будущих молодёжных лидеров учителю, значит?

– Благодарность, не без этого. Но главное, показать сможешь организаторские качества. Мало? Заигрались вы тут, в Союзе, в заговорщиков. Спору нет, говна на поверхность многовато повсплывало, и надобно бы его того… обратно в яму. Просто логику почаще включай. Ну какие у меня интересы, какие фракции? Вернулся через Кирова, это да… потому как связники запомоились.

– Интересное словечко, – хмыкнул боксёр, – никак из уголовного жаргона?

– Нахватался, – равнодушно отозвался попаданец, не прекращая наблюдать за молодёжью, – ты думаешь, я в Оксфордах работал? Всё больше эмигрантская сволочь, да уголовная. Ну и рядышком… полусвет так называемый. Интереса серьёзных спецслужб такие круги не вызывают, так только… поверхностно. А подобраться через проститутку какую к сановнику попроще будет, чем его напрямую вербовать.

– Вот как… значит, потому через Кирова?

– Потому. Знал, что связники свою игру ведут или их играют… не суть. А Киров, при всех своих достоинствах и недостатках, с иностранными спецслужбами вряд ли связан.

– Значит, не человек Кирова? – В открытую поинтересовался Матвеев, скинув маску простачка. Жёсткий, умный мужик, успевший захватить конец первой Мировой и вдоволь навоевавшийся на фронтах Гражданской.

– Кирова, Сталина, Троцкого, Зиновьева… жила бы страна родная, да нету других забот[110]. Со стороны когда смотришь на СССР, так понимаешь, что кто там у власти конкретно – детали. Лишь бы человек порядочный, не дурак, да о народе думал. А левее чуть, правее или точно по центру политика партии… не ко мне это, специалисты должны решать. Я, хм… специалист по другим вопросам. Вот тут, если что, с кем угодно спорить буду.

– Да уж наслышан, – усмехнулся Матвеев, – на Кирова повышать голос… и не раз ведь.

– Когда прав… – дёрнул плечом Прахин.

– Зоенька, значит, – отметил он мысленно утечку. Свои конфликты с Кировым попаданец тщательно режиссировал, отыгрывая роли. Разные… а теперь вот и всплыла утечка. При Зоеньке в приёмной голос повысить, при товарище Лежицком обронить фразу, говорящую о сочувствии к троцкистам. Старый, но действенный метод.

Прахин говорил нарочито равнодушно, не отрывая взгляда от полосы препятствий, время от времени щёлкая секундомером и делая записи в журнале. Отрепетированные фразы… поверят ли?

Вроде как должны, ведь с самого начала поставил себя нейтралом в межфракционных войнах. Даже не слишком умная идея легализоваться посредством НКВД оказалась к месту. Вроде как маякнул им – свой я, свой! Из одной конюшни!

Что уволился считанные дни из органов, тоже понятно – связники запомоившиеся виноваты. Вторым слоем – для тех, кто считает себя умными и прозорливыми, шло банальное опасение. А ну как интрига не закончилась и протухшие связники всплывут где-то ещё? Был и третий слой для самых недоверчивых умников: специалист дореволюционного выпуска готов работать на страну, но не захотел лезть в политику. Понятно и оправданно, особенно если нет проверенных товарищей рядом… А откуда им взяться у дореволюционного кадра?!

Пока принюхаешься, пока (и если!) тебя примут в стаю товарищей, пока… Лучше в стороне отсидеться, в нужный момент задорого продав свой нейтралитет.

Увольнение из органов не в укор. Из органов легко могли пойти на усиление производства, оттуда на партийную работу и снова вернуться в органы, набравшись интересного опыта.

А вот клюнут ли…

Мильда прошла мимо, не удостоив взглядом. Макс не сразу понял, что пытается втянуть воздух, учуять аромат любимой женщины…

Устыдившись, ускорил немного шаг по коридорам Смольного. Настроение испортилось, Драуле не выходила из головы. Муж, маленький ребёнок… да и сама не то чтобы красавица – так, миловидна.

– Себе-то врать не нужно, – осадил попаданец сам себя, – это по теперешним вкусам она просто миловидна. Одеть-обуть нормально, причёсочку сделать, подкрасить немного… чудо, а не женщина!

Поймав себя на мысли, что всерьёз думает, как будет усыновлять сына Драуле от Николаева, Макс выдохнул:

– Наваждение…

… уже понимая, что как бы ни назвать это, но это его женщина, и драться за неё будет любыми методами.

Циля Марковна из бухгалтерии давно положила глаз на Максима. Дама замужняя, солидная… а что муж… а что муж? Нечего было десять лет назад павлином расхаживать вокруг молоденькой шестнадцатилетней девушки из Бендер, демонстрируя поговорку Седина в бороду, бес в ребро.

Ныне Степану Мартыновичу не только не моглось, но и не хотелось. Седины прибавилось, а от беса в ребре осталось только болезненное колотьё в боку после жирной пищи.

К супруге у него остался интерес сугубо гастрономический: а что у нас сегодня на ужин, Цилечка? Ну и воспитание совместно сделанных мальчишек-погодков, дававшееся откровенно пожилому профессору с каждым годом всё тяжелей. Спасибо пионэрской организации, без неё росли бы шпана-шпаной!

Пару лет назад Циля Марковна осторожно (терять статус жены профессора и обладательницы большой квартиры на Пречистенке не хотелось) осторожно гульнула налево… Раз, другой…

На третий раз попалась, но супруг, выразив вялое возмущение выходкой благоверной, больше никак не среагировал. Его, собственно, волновали больше сплетни (нехорошо для мальчиков, когда об их маме говорят так!), да отсутствие венерических заболеваний.

Профессорша вывод сделала и устроилась на работу в Смольный. Как ни крути, но общение… да и уровень какой, товарищи!

Любовники из Смольного профессора устроили и Циля Марковна расцвела. Прежде радовавшая близких регулярными скандалами и истериками, стала спокойной и милой женщиной, на удивление приятной в общении.

– Ненасытный, – промурлыкала женщина, ласково водя пухлым пальчиком по мускулистому торсу любовника, – какие, оказывается, горячие бывают русские мужчины.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю